Последний волшебник. Сборник сказок

Татьяна Осипова

Сборник сказок и мистических историй.В каждом из нас есть тьма и свет, каждый герой отыщет свой путь.Истории о простых людях, которые сумели пройти испытания и получить помощь от волшебных существ.Истории о судьбе, неумолимо помогающей встречаться влюблённым и наказывать самое опасное зло.

Ирвин

Снегом засыпало улицы, а дома, словно усталые путники, укрытые белым покрывалом, пыхтели печными трубами, жались друг к другу, в ожидании тепла. До весны далеко, вздыхал тощий долговязый трубочист. На его носу веснушки рассыпались, а на плечах чёрного пальто сахарная пудра из снега. Веснушки рыжие, как и волосы юноши, снежинки, словно вырезанные умелой рукой волшебника — узорчатые. Если разглядеть их ближе, каждая неповторимая, как сказочный цветок зимнего сна.

Усталый парень сгорбился на крыше, поправляя узкую лесенку замёрзшими пальцами. Поднёс руки ко рту, подышал на покрасневшие от холода пальцы. Ух и холодно сегодня, поёжился он. Осталась последняя труба, но уже ночь на дворе. Парнишка проверил лестницу, осторожно спустился по скользкой крыше, спрыгнул на обледеневший тротуар, поскользнулся и неожиданно столкнулся с девушкой в белой шубке. Она вскрикнула. Видимо не каждый день на неё трубочисты падают, рассмеялся про себя парень. Богачка пронеслось в мыслях. Слава Богу, не испачкал её песцовый наряд. Незнакомка застыла, хлопая ресницами, спрашивая, ты с неба, что ли свалился.

Трубочист, улыбаясь, склонился в лёгком поклоне и приподнял край шляпы, проговорив, что он спустился со звёзд и обычно исполняет желания.

Щёчки девушки зарделись. Юноша сравнил их с яблочками, и в желудке даже заурчало, давно он не кушал яблок, груш, а тем более сочных персиков. Красавица с голубыми глазами и вздёрнутым носиком вдруг спросила его, не волшебник ли он. И трубочист ответил, снова кланяясь, конечно.

На улице между домами никого, лишь снег и тихий ветерок свидетели разговора. Утомлённая полётом и холодной погодой ворона нахохлилась и внимательно слушала диалог незнакомцев, и даже спрыгнув с фонарного столба, опустилась ниже, на спинку скамейки усыпанную снегом.

— Позвольте проводить вас до дома, — тихо проговорил трубочист. — Место безлюдное и что такая юная особа делает одна в поздний час на улице?

— А как вас зовут? — спросила она, — или у волшебников имя, покрыто тайной?

— Похоже, вы не верите, что я волшебник? — сузив глаза, спросил трубочист, назвавшись первым попавшимся на ум именем. Сложил руки лодочкой, взмахнул, и незнакомка ахнула, видя, как из его ладоней вылетел голубь. Правда, перепачканный сажей, но ночью все птицы серы. Ворона насмешливо каркнула. Голубь всё это время сидел за пазухой трубочиста и теперь с радостью полетел в тёплое гнёздышко на заброшенный чердак соседнего дома.

— Сегодня так холодно Вертер, — проговорила она. — Меня зовут Лиза.

— Красивое имя у вас, — он двинулся вперёд, оставляя на чистом незапятнанном покрывале из снега, следы. Сунул замёрзшие руки в карманы, а девушка шла за ним, ощущая, что этому человеку можно доверять. Не потому что он волшебник, а вероятно, просто фокусник, решила она. Рассмеялась про себя, зная, что он не заметил её улыбку.

Юноша остановился, развернулся на каблуках и протянул ей руку, говоря, что у него тёплые ладони, а вы наверняка замёрзли. Она кивнула и сжала его тёплые пальцы.

— Вы знаете, Вертер, что на Рождество все желания, загаданные от всего сердца, сбываются? — вдруг спросила Лиза.

Трубочист пожал плечами, понимая, что загадывать желания позволить себе может далеко не каждый бедняк. На короткие полчаса он и она станут равными, потому что им одиноко на пустынной улице и холодно. Руки его тёплые, пальцы её согрелись, но она не спешила высвободить руку из его ладони.

Они шли вместе по тротуару, а серая ворона, наблюдая, за ними, перелетела на другой фонарь. Ей стало любопытно, чем, в самом деле, закончится это странное знакомство дочери бургомистра и простого трубочиста.

Ничем хорошим, хрипло рассмеялся внутренний голосок в вороньей голове. Другой пропел, что нельзя быть настолько циничной и надо верить в лучшее. «Конечно, в лучшее, вчера так же молодой морячок объяснялся в любви графине и получил пулю в сердце, перед тем как подняться на трап корабля. Брат графини узнал кое-что…» Однако это другая история, перебил второй голос первый, и не «накаркай», старая. Ворона кивнула и перелетела на следующий фонарь. Огонь погас в нём и, сидя на кованой подставке, птица сливалась с темнотой.

— Мы почти уже пришли. — Лиза остановилась, в голосе её скользнули сожаление и тревога. Она вздохнула, хотела сказать что-то, но промолчала. Трубочист знал, что больше никогда не увидит маленькую принцессу. Спрашивал себя, а бывает ли любовь с первого взгляда и тут же отвечал, разве возможно иначе. Она говорила, что было бы здорово, снова встретиться. Парень улыбнулся, молчал, стараясь запомнить каждую чёрточку её лица, и сказал, что никакой он не волшебник, а простой трубочист. Лиза, кивнув ему, ответила, что ей известно это. Высвободила руку из его ладони, рассмеялась, показывая на испачканный в саже рукав белой шубки.

— Простите, — встревожился юноша, зачерпывая пригоршню снега, пытаясь оттереть чёрное пятно с меха.

— Это пустяки, — ответила Лиза, вдруг спрашивая, как его зовут на самом деле. — Я недавно читала книгу, она сейчас весьма популярна, — она прищурилась, склоняя голову набок. — «Вертер и его демоны».

— Ух, ты — изо рта юноши вырвался удивлённый возглас. — Я перечитывал её несколько раз. И знаете, моя сестрёнка и потом племянница всякий раз просили читать им на ночь эту историю. Так что мне отлично знаком сюжет.

— И вас правда зовут Вертер? — снова спросила Лиза, склонив голову на бок.

Трубочист сунул руки в карманы, не зная, как сказать ей, что у него на самом деле никогда не было имени, и каждый звал его, как тому вздумается. «Эй, мальчишка, тащи шомпол! Пацан, ты вон тощий какой, лезь в трубу первым. Как тебя там, Петри? Иди сюда, Дерти. Принеси воду, Кэртер.» Иной раз его просто звали трубочистом, и тот позабыл имя, что дали ему отец и мать. Не помнил он и родителей, оставивших его давным-давно. Мальчика воспитала женщина, приютившая но, так и не удосужившаяся наречь каким бы то ни было именем. Она давала ему кров и пищу, он смотрел за названной сестрой, дочерью тётки и двумя мальчишками, у которых родители каждое лето уезжали на рыбный промысел в бухту Иннал. Звала его просто сынок.

Когда парню исполнилось четырнадцать, сосед взял его к себе в помощники чистить от сажи дымоходы.

— У меня нет имени. — Трубочист устыдился этого факта, словно в этом его вина. Звали его по-разному, но никакое прозвище так и не прилипло.

— Разве так бывает? — удивилась Лиза, захлопав ресницами. Вместо ответа юноша пожал плечами и мотнул головой в сторону, словно за спиной девушки кто-то стоял. Она обернулась и увидела тень, приближающегося мужчины. — Это дворецкий. Наверняка отец уже заждался меня.

— Негоже говорить мне с вами, — юноша, краснея, отстранился, отступая в сторону, — чего подумать можно, глядя на вас и меня.

— Ничего плохого, — ответила Лиза, добавляя, что сможет постоять за себя и не зря выросла среди бойцов храма Мотанга. — Поэтому отец не боится отпускать меня одну по тёмному городу.

— Храм Мотанга? — присвистнул трубочист, — слышал о нём. Как же интересно. Но вам пора, Лиза.

— Мы можем встретиться завтра.

— Это вряд ли, — улыбнулся он, поглядывая на приближающегося дворецкого. — Завтра у меня работа в западном районе. На следующий день в восточном. А через три дня уезжаю с мастером в другой город.

— Но как же вы без имени? — не унималась Лиза.

Дворецкий настороженно смотрел в сторону трубочиста, хмурил кустистые брови, на полном лице скользнула тень недовольства. Он потирал озябшие руки. Мороз щипал уши, и слуга натянул плотнее картуз. Лиза кивнула мужчине и, повернувшись к трубочисту, проговорила тихим голосом, что очень хотела бы исполнить его желание.

Он ответил, что давно собирался понять, откуда он родом и кто его родители, но разве это возможно. В самом деле, рассмеялся юноша, говоря, что он не волшебник и не верит в чудеса.

— Вот возьмите на память. — Его предложение удивило её, когда он вытащил из-за пазухи маленькую книжечку с яркими картинками. — Это всё, что осталось от моих родителей, и я боюсь потерять эту драгоценность. Пусть пока она хранится у вас до нашей встречи. Я сам отыщу вас как-нибудь.

— Это очень важная вещь для вас. — Лиза не хотела забирать у трубочиста книжку, но он настоял, и девушка сдалась, потому что очень хотела встретиться снова.

Лиза, несмотря на жизнь, не обременённую заботами о хлебе насущном, понимала толк в сложных судьбах бедняков. Её семья занималась благотворительностью, и часто девушка помогала бездомным, устраивала обеды для прихожан церкви Святого Петра. Так же и сейчас, ей очень хотелось помочь трубочисту не просто узнать собственное имя, но и отыскать свои корни. Она решила, что это и стает её новогодним желанием, только как это сделать — работа непростая.

Они расстались. Дня не проходило, чтобы трубочист не думал о ней. Голубые глаза, светящиеся теплом и добротой, красиво очерченные губы, которые так и хотелось поцеловать. Он думал о девушке, ставшей для него мечтой, надеждой и богиней.

С того дня они больше не увиделись ни разу и всякий раз образы друг друга обрастали новыми историями, придуманными друг другом. Как поживает трубочист, назвавшийся Вертером, улыбаясь, размышляла Лиза. Искала ответы, но не находила их. Пока однажды на пороге её дома не очутилось письмо. Но обо всём с самого начала, потому что эта история по-настоящему невероятная и даже волшебная.

Серая ворона, если вернуться к любопытной птице не упустила случая подобрать блестящую заколку, слетевшую с шубы Лизы. Птица принесла украшение в гнездо, и всякий раз, рассматривая добытую драгоценность, вспоминала встречу таких близких и таких далёких людей. «У каждого человека есть имя, — рассуждала ворона, — отчего у этого юноши его нет. Это неправильно». Что-то подсказывало — его имя ключ ко всему.

Однажды, спустя несколько лет, птица принесла заколку в зимний сад королевского дворца. Положила её у ног чёрного ворона, её давнего друга, рассказывая историю, что довелось услышать в переулке накануне Рождества.

Чёрный ворон, важно прохаживаясь, туда-сюда говорил, что ворона старая сплетница и такая же заколка раньше принадлежала королеве. Не может быть, каркнула серая птица. А королевский ворон спорил, схватил заколку и понёсся к дворцовым окнам. Гостья недовольно раскрыла клюв, не хотелось потерять этакую драгоценность. Дружба дружбой, но сами понимаете. Так заколка с шубки Лизы оказалась во дворце, чем вызвала настоящий переполох. Дело в том, дорогой читатель, что королева, это украшение подарила матери Лизы в знак признательности после многих лет службы в соседнем государстве, где, несмотря на происки соседского короля, послу, которым в тот момент был отец Лизы, удалось предотвратить разгорающуюся войну.

Королева захотела встретиться с поданными, пригласила их во дворец, желая вернуть заколку. Узнав, что мать Лизы умерла несколько лет назад, правительница расстроилась и спросила девушку, как та потеряла такую драгоценность и даже не вспомнила о ней. Девушка рассказала о встрече с трубочистом и о том, что её очень расстроило не только бедственное положение парня, но и, что у того нет даже собственного имени.

— Нет имени? — удивилась королева. — Разве такое возможно?

— Простите Ваше Величество, я очень хотела отыскать, откуда он родом и кто его родители, но так и не смогла. У меня есть только вот это. — Лиза раскрыла сумочку и вынула оттуда маленькую книжечку с яркими картинками, протягивая королеве. — Трубочист дал мне её, говоря, что это последнее, что осталось у него от родителей, которых он даже не помнит. Семья, воспитывающая его, не рассказала ему, откуда он появился, да он особо и не расспрашивал. Когда ты беден, и каждый кусок хлеба даётся кровью и потом, времени на мечты и мысли о прошлом не остаётся.

На мгновение она с удивлением, а потом и с ужасом смотрела на королеву. Та побледнела, не выпуская маленькую книжицу из дрожащих рук. Дыхание перехватило, корсет стал тугим, словно впился под рёбра. Ей не хватало воздуха, а перед глазами вспыхнуло воспоминание, когда она с королём и новорождённым сыном попала в шторм на корабле. Как бесновались волны, как ревел ветер, и слёзы на лице смешались с солёными брызгами. Чудом, оставшись в живых, они оплакивали пропавшего сына, молясь морским Богам, которые забрали маленького Ирвина.

— Ирвин, — прошептали губы Лизы, кончики пальцев задрожали, а на глаза набежали слёзы. — Но как узнать, что это точно он?

— Эту книжку привёз отец из дальних странствий, пока ещё не взошёл на престол. Ирвин очень любил её и не расставался с ней. Не понимаю, как книга моего погибшего сына оказалась у трубочиста, — она свела брови, качала головой и не вытирала слёзы залившие лицо. — Надо отыскать этого юношу и поговорить с ним.

Минуло несколько дней. Королева приехала в город, где жило семейство Лизы. Посыльные расклеивали повсюду портреты безымянного трубочиста, глашатаи объявляли награду за информацию о нём, но город молчал, народ словно онемел, и только серая ворона знала, где найти юношу. Однако люди не понимают язык птиц.

За три года он стал другим.

Встреча с Лизой заставила его задуматься о том, как он живёт и в чём его истинное призвание. Оставаться трубочистом всю жизнь, как его наставник — увязнуть в бедности и не видеть просвета. Это как смотреть в черноту трубы, покрытую сажей, протискиваться сквозь её узкое чрево и не получать ничего кроме скудной жизни и будущего с закрытыми глазами. Однажды юноша пришёл с просьбой на одно из судов, что стояли в порту, ожидая отплытия в соседнюю страну.

Парень показался помощнику капитана смышлёным и его зачислили юнгой в экипаж. Море удивительно и прекрасно, твердил бывший трубочист, легко лазал по канатам, выполняя самую грязную работу, стремясь научиться многому.

Как-то один из матросов спросил юнгу, как зовут его и тот, рассмеявшись, признался, что на самом деле у него нет имени, а только различные прозвища.

— Нет, так дело не пойдёт, — ответил старый матрос, поглаживая усы. — Знаешь, есть в небе звезда под именем Ирвин. Она всегда яркая, и корабль идёт по ней, сверяясь с компасом. А однажды я спас мальчика, попавшего в морскую пучину. Этот ребёнок чудом уцелел, и ты чем-то мне напомнил его.

— Отчего же? — спросил юнга.

— У него тоже, как и у тебя, рыжие волосы и карие глаза, а ещё на его мокрой курточке, изорванной об острые скалы, я прочитал вышитое золотом имя, как у нашей Северной звезды — Ирвин. Тебе нравится оно?

— Вполне, — ответил юнга.

С тех пор это имя словно приклеилось к нему и приносило удачу. Лоцман обучал его и с радостью смотрел на успехи парня, быстро схватывающего науку навигации.

Минуло пять лет, и вот нога Ирвина ступила на берег родного города. Теперь на юноше новенькая форма, он стал крепким в плечах, говорил с умным видом и скорее отправился в район, где жила семья, воспитавшая его. Он хотел повидаться с названой сестрой, и девушка рассказала о том, что два года назад в город приезжала королевская семья и его искали несколько месяцев, но никто не знал о том, что он ушёл на корабле в плавание.

Ирвин удивился, на душе царапались кошки. Он решил узнать, что же понадобилось королеве от него, чем заинтересовал бедный трубочист правительницу.

Падал снег. Вечер укрыл дома сизым покрывалом ночи. Нахохлившаяся серая ворона, сидевшая на фонарном столбе, вдруг заметила юношу бредущего по заснеженной улице. Канун Рождества, и птица почувствовала, что когда-то уже видела подобное — с другой стороны проулка навстречу парню шла девушка в белой шубке.

Ирвин тихо насвистывал, руки озябли в перчатках. Мороз не щадил, и нос парня, покалывало от холода, на ресницах иней, изо рта шёл пар.

Лиза возвращалась домой. К Рождеству всё готово, осталось только приготовить подарки самым маленьким гостям праздничного гуляния вокруг ёлки.

Они не сразу заметили друг друга. Крупный снег скрыл их снежной стеной из хлопьев, напоминающих крупных белых пчёл, парящих на лёгком ветерке.

— Простите, — проговорил Ирвин, столкнувшись с Лизой.

Мгновение они стояли, молча разглядывая друг друга. Потом губы его тронула улыбка, а глаза говорили, как долго я искал тебя. Они молчали. Лиза чуть не заплакала, слёзы на ресницах превратились в льдинки. Они смотрели друг на друга, а потом, он снял перчатки и взял её руки в ладони, поднёс к губам, согревая дыханием, со словами, а вы всё такая же прекрасная, Лиза. Она отвела глаза в сторону на миг, потом их взгляды снова пересеклись. Сердце в груди девушки билось быстро и, казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди от счастья, разливающегося в душе.

— Я нашёл своё имя, — тихо произнёс он.

— А я нашла вашу маму, — ответила она. Голосок дрожал от счастья, а по телу пробежали мурашки.

Он вскинул брови, чувствуя, как в горле сжалось. Страх, потом волна счастья, вопросы, вопросы, о многом хотелось расспросить её. Слова потерялись, застряли в горле. Ирвин, коснулся пальцами холодной щеки Лизы, ощущая, что в груди разгорался пожар. Она так прекрасна. В её глазах тот же свет, что так необходим многим, но нет, сегодня он только для них. Или нет? Он вопросительно смотрел на неё, а потом коснулся её губ, чувствуя, какие они горячие, мягкие. Лиза ответила поцелуем. Оторвалась от его губ, на щеках вспыхнул румянец.

— Идём в дом… — замешкалась, ведь так и не спросила его имя. — Как твоё…

— Меня зовут Ирвин.

Вместо ответа она ахнула и прижала ладонь к губам.

Серая ворона, с любопытством разглядывая молодую пару, чуть было не свалилась с фонарного столба и тяжело вспорхнув, полетела за ними, понимая, что приняла непосредственное участие в их судьбах.

Они шли, держась за руки, улыбались, понимая, что настоящие чудеса случаются.

— Вы нашли мою матушку? — спросила он, задохнувшись от радости, задержал Лизу у входа в дом и сжал её руки. Она кивнула.

— Вы отыскали своё настоящее имя.

— Оно и правда, теперь настоящее, — удивлённо вскинул брови Ирвин, отбрасывая длинные волосы со лба.

— Так назвала вас ваша матушка. Королева, — ответила Лиза. — Надо обязательно сообщить ей о том, что вы нашлись.

«Королева»? — пронеслось в мыслях. Ирвин подумал о корабле и о том, что как здорово, что сейчас ему не нужно возвращаться на судно. Они проговорили до рассвета. Юноша рассказывал о плавании и новых науках, что постиг, а Лиза слушала и видела, как изменился тот самый трубочист, которого он полюбила всем сердцем.

Серая ворона прижалась к окну. Снег и ветер растрепал её перья, но любопытство согревало маленькое сердце птицы. Она дождалась и увидела радостную встречу матери и сына, которого по невероятной случайности спас в младенчестве матрос и, встретив через много лет, нарёк тем же именем, что дали ребёнку его родители король и королева.

— Здравствуй Ирвин, — тихо проговорила королева, обнимая сына. Потом сжала его в объятиях и заплакала, покрывая лицо юноши поцелуями.

— Мама, — проговорил юноша дрогнувшим голосом, ощущая, как на глаза набежала пелена, вспоминая, отчего слёзы и море одного вкуса. Он вспомнил всё. И шторм и молнии и ужас, когда очутился в воде и дельфина, вынесшего его к берегу и того самого матроса. Лиза, как ангел хранитель снова оказалась рядом, протягивая не только надежду, но и руку, чтобы хотя бы на один шаг приблизить к мечте того, кто дорог её сердцу.

В рождественскую ночь чудеса свершаются, и если о чём-то сильно желать, то путь всегда осветит Северная звезда в небе. Ищущему всегда открываются пути и двери. Если не спасают молитвы, то мы можем помочь друг другу, подать руку и указать верное направление к самой невероятной мечте.