Вляпалась!

Татьяна Новикова (2019)

Для начала меня выгнали с работы. Взамен предложили новую, но… в другом мире, и теперь я должна выдать замуж принцессу. Задача осложняется тем, что: а) принцесса заколдована, а потому выглядит как Шрек в юбке. б) она категорически против замужества! Добавьте к этому таинственного незнакомца, о котором ходят недобрые слухи. Правда ли, что от него нужно держаться подальше? Почему рядом с ним я забываю обо всём?.. Вот так вляпалась!

Часть 3. Тайна принцессы Виктории

Итак, приступим. Мне понадобится:

а) много листовок с приукрашенным портретом принцессы (точнее — с портретом какой-нибудь другой девушки);

б) рекламный слоган, услыхав который женихи слетятся как мухи на мед;

в) чудо, иначе моя затея с треском провалится, и магический мир навсегда закроет свои двери.

Желательно внести культ обожания принцессы в массы. Если каждый простолюдин в стране заговорит, как прекрасна Виктория, слухи дойдут и до аристократов. Акцент будем делать на её талантах, не вдаваясь в подробности. Ах, как поет, как вышивает крестиком, какие пирожки лепит — а что зелененькая да рыбой попахивает, ну так это мелочи. У кого нет изъяна?

Субботним утром в парке столицы организовали гуляния имени Виктории, на которых под песни и пляски градоправитель вместе со свитой раздавал горожанам мелкие монеты и памятные сувениры. К началу недели гулянья должны пройти во всех крупных городах, дабы закрепить за Викторией статус любимицы жителей.

Я наблюдала за празднеством, сидя на облюбованном подоконнике в обнимку с листом бумаги и шариковой ручкой. Перьевая оставляла кляксы, потому я набрала из дома письменных принадлежностей, которые своевременно стащила лично у босса по безопасности.

В клетке копошился Мишаня.

Идеи не шли. Ни одной по-настоящему гениальной, которая озарила бы сознание и выбила дух. Интуиция, сопровождающая меня на протяжении всей жизни, куда-то испарилась.

Кто ж так поиздевался над беззащитной девочкой? Кто-то из недругов или злой колдун? И есть ли способ расколдовать бедняжку?

На первом этаже была библиотека — Дим рассказывал. После подписания контракта он огласил, что запирать меня незачем, объяснил, где что находится, посоветовал, к кому обращаться, после чего оставил наедине с принцессой. Мы помялись минут десять, доедая невероятно вкусный клубничный торт, ну а потом разошлись. Меня отвезли на повозке до перехода между мирами. Дома я скоренько собрала пожитки, и вот…

Я, спустившись по многокилометровой лестнице (изобрести, что ль, лифт?) в библиотеку, гуляла среди высоких стеллажей. Книги выстроились шеренгами, а на их корешках была написана всякая всячина: «Знахарские травы», «Сто способов построения энергетической модели», «Сказки послушным детям». За ними ухаживали — стирали пыль, клеили порванные страницы, — но особого внимания не придавали. Я открывала некоторые и закрывала, не найдя для себя полезного.

Викторию я обнаружила в одном из закутков. Одетая в нелепое желтое платье, только портящее и без того ужасную фигуру. На ногах — не то туфли, не то лапти. Но вот что странно: принцесса не стеснялась своего уродства. Если мы, женщины, недовольны внешностью, то будем скрывать недостатки изо всех сил. Мне всегда казалось, что у меня короткая шея — и я прятала её за высокими воротниками. А Виктория будто специально оголяла все свои минусы. Неужели молоденькой девочке безразлично, что её жизнь навеки испорчена?

Я подглядывала за ней из-за стеллажа. Она читала что-то увлекательное и иногда довольно хмыкала. Почесывала переносицу. Постукивала пяткой. Совсем не зажатая барышня…

— Привет.

Я вышла к столу, за которым сидела принцесса. Та рассеяно улыбнулась в ответ и отвлеклась от книги, заложив страницу закладкой.

— Тебе у нас нравится? — с толикой королевской покровительственности. — Не испытываешь каких-либо неудобств?

— Спасибо, у вас замечательно.

Я с трудом удержалась от шутливого полупоклона. Принцесса окинула взглядом мои туфли на высоченной шпильке и присвистнула:

— Не падаешь?

Ростом меня природа обделила — второй и не последний недостаток, — поэтому без каблука я на людях не появлялась. Даже кроссовки брала на платформе, чтобы как-то скрасить свои сто пятьдесят шесть сантиметров.

— Не, они очень удобные. Вик. — Я оперлась ладонью о край стола. — А у тебя есть враги?

Она поморщилась.

— Да откуда? Я в политические проблемы не вмешиваюсь, никаких идей не подаю, к брату не лезу. Сижу себе тихонько, даже не выезжаю отсюда.

Оправдывается. Фразы отточенные, сказанные скороговоркой, без паузы или малейшего замешательства. Будто Виктория многократно повторяла их кому-то до меня.

— Кто ж тогда тебя…

Я красноречиво глянула на неё, даже, наверное, излишне красноречиво, но принцесса не смутилась. Лишь мельком осмотрела вздутые пальцы правой руки. Её совершенно не огорчало сотворенное с ней уродство.

— Да кто угодно.

— В набитом стражей замке, при полном отсутствии врагов?

Виктория опустила взгляд в пол.

— Тебе известен отравитель! — осенило меня.

Принцесса вскочила со слоновьей грацией, едва не снеся стол (а заодно и меня), и отошла к стеллажу — якобы убрать книжку. Пальцы её тряслись как у пропойцы, а спина напряглась.

— Полина, не лезь, пожалуйста, в чужую жизнь, — холодно попросила Виктория.

Она была значимее меня и крупнее, но я не боялась ни рослых, ни именитых особ.

— Не буду. Я нисколько не тороплю, но, надеюсь, как-нибудь ты поведаешь, зачем заколдовала саму себя.

Выстрел в воздух, но он пришелся по мишени. У принцессы затряслись плечи. Моментально взмокла спина под нелепым платьем. Она не произнесла и звука, когда я уходила, нарочито громко постукивая шпильками, но взгляд обжигал мне лопатки.

Я попала в цель.

***

Давно свечерело, и зарево заката расползлось кровавым пятном по долине. На сей раз Слизень задерживался, чего раньше за ним не наблюдалось. Опаздывает на час. К чему бы это?..

Темноволосый мужчина крутил меж пальцев алый бутон, дожидаясь детектива. Он и сам уже навел справки про новую обитательницу замка. Знал, за что её уволили с предыдущей работы. Выслушал сплетни о том, какая она сумасбродная дамочка и как поставила весь замок на уши за неполную неделю пребывания.

Мужчина усмехнулся, вспоминая последний отчет от придворного доносчика. Иностранка притащила в свою опочивальню какого-то зачуханного хомяка и порывалась внести запрещенную технику. Обозвала крупного чиновника недалеким кретином, вырядилась в платье такой длины, что церковные служители перекрестились. Своеобразная особа, ничего не скажешь.

— Разрешите? — Слизень просунулся в щелку меж дверью и стеной.

— Заходи. — Мужчина отложил цветок на край стола. — Что-нибудь удалось накопать?

— О да! — Слизень бухнул на стол перед нанимателем увесистую папку с бумагами. — Здесь всё-всё-всё о её жизни, включая посещения стоматолога и аллергию на цитрусы. Может быть, теперь поведаете, на кой вам сдалась эта Иванова?

Темноволосый мужчина безразлично пожал плечами. Своих мыслей он выдавать не собирался, да Слизень и не рассчитывал, что ему так запросто откроют все тайны. Хватало того, что оплату детектив получил в полном объеме.

— Навскидку могу сказать, что ничего существенного в ней нет, — добавил Слизень, когда затянулось совсем уж неприличное молчание. — Обычная бабенка, ей повезло выжить и оказаться у нас. Остальное — в документах.

Мужчина кивнул, положив ладонь на папку. Открывать её при детективе он не собирался, и тот, поняв, что большего от заказчика не дождется, раскланялся и свалил по своим — без сомнения, грязным — делишкам.

Бумаги по большей части представляли собой мусор. Тщательно подобранный и отсортированный, но, между тем, бесполезный. Несколько любопытных мелочей из её детства, включая ту самую аллергию на апельсины, а в остальном — пустая трата времени.

Итак, неделя потрачена впустую. Хозяин кабинета откинулся на стуле, хрустнул шеей и прикрыл глаза, когда в дверь постучались.

— Войдите.

— Вам письмо, — подобострастно заглянула ему в глаза молоденькая служанка.

Мужчина вскрыл конверт и бегло пробежался по тексту, что был выведен пером на золотистой картонке. Так-так. Сообщаем, что при королевском дворе состоится торжественный ужин, посвященный её высочеству… яства и танцы… искренне надеемся на ваше присутствие…

Ха, очень своевременное приглашение!

— Людмила, — сыто улыбнулся он служанке. — Как вы считаете, что я должен предпринять, чтобы очаровать молодую гостью Иссы?

— Ох, господин Демьян, чего вы говорите за глупости, — засмущался девушка. — Вы такой… особенный, что очаруете любую.

Она тотчас опустила взгляд в пол, испугавшись своей искренности, а мужчина ухмыльнулся и смял письмо в кулаке.

***

Замок был великолепен и оттого особенно ужасен. Беспредельная роскошь. Нагромождение скульптур, картин и напольных ваз. Излишки золота и драгоценных камней. И при всей нарочитой красивости в нем не было главного — здесь не теплилась жизнь. Тут редко смеялись в голос или вели задушевные беседы.

Скукота, от которой охота повеситься.

После разговора с принцессой я бесцельно слонялась по этажам. Есть ли смысл оставаться в Иссе? Зачем стараться ради той, которая, по всей видимости, так опасалась замужества, что предпочла изуродовать себя?

Обратно на последний этаж башни возвращаться не хотелось. Пока туда дойдешь — взвоешь. Да и стражник, приставленный к моим покоям, малость напрягал. Мрачный и неразговорчивый, мне начинало казаться, что он подглядывает в замочную скважину за тем, как я переодеваюсь. От его липкого, пожирающего взгляда меня пробирала дрожь. Но когда я объявила Диму, как меня напрягает стражник, юный дипломат лишь отмахнулся. Якобы хранитель покоя королевского двора самолично приставил ко мне этого человека, а его приказы не обсуждаются.

В общем, я направилась в город, где долго гуляла по базару, устроенному в честь праздника Виктории, и рассматривала шмотки. Рыночные ряды блестели, сверкали, ломились от предметов, но ни один не вызывал желания подойти поближе. Погодите-ка…

Меня привлекла вывеска в фиолетовых тонах. Мой любимый цвет. Палатка выделялась на фоне остальных, и мне захотелось подойти поближе. Этот браслет лежал среди множества драгоценностей, но был особенным. Узкий, плетенный из тончайшего золота с тремя малюсенькими камушками на застежке. Я жадно вцепилась в него, осматривая и так, и этак.

— Берите-берите, — посоветовал плутоватый торговец. — Не пожалеете.

— И сколько? — строго спросила я, хотя в здешней валюте не разбиралась.

— Всего три золотых, и он ваш.

Я достала сумку с монетами вперемешку с бумажными деньгами, врученную мне Димом на стратегические расходы. Отсчитала три монетки и без сожаления отдала их торговцу. Судя по тому, как тот выхватил деньги: три золотых — это много.

— Спасибо за покупку, милостивая дама. Может, ещё чего желаете?

Но больше симпатичных вещиц не наблюдалось. Нацепив браслет на запястье, я пошла дальше. Лавировала между торговцами, которые бросались ко мне в объятия, только бы привлечь к себе внимание. Обходила торгующихся до хрипоты, прислушиваясь к разговорам.

Праздник гудел, и принцессу вроде как даже чествовали. Правда, чаще всего словами: «Хоть какой-то прок от этой уродины» — но для начала сгодится.

— Позолоти ручку, деточка. — Улыбчивая цыганка сцапала меня за рукав блузки и утащила от толпы в укромный уголок. — А я тебе погадаю, ничего не утаю. Вижу, ты к нам издалека приехала. Глаза у тебя по родине скучают. Ох, несчастная ты да потерянная, тучи над тобой сгущаются, да миновать беды не получится, сколько не убегай от неё.

Чернявая, хитроглазая, одетая в цветастую юбку в пол и алую рубашку, цыганка мастерски заговаривала зубы. Да только меня было не пронять дешевыми разводами. Немудрено, что во мне видна чужачка: одежда российская, да и потрясенный вид никто не отменял.

— Мне не интересно. — Я аккуратно высвободилась и поспешила уйти, но цыганка следовала по пятам и бубнила что-то на едином дыхании: о жизни моей, судьбе, одиночестве. — Честно, отстаньте.

Удивительно, люди здесь совсем другие, а цыгане точно такие же, будто я никуда не уезжала.

— Вижу короля червового, да не по масти, а по душе его червивой, — говорила она. — Бойся, девочка, его пуще пламени, бойся запаха его любви болезненной и роз кровавых что смерть. Сердце у него насквозь очерствело, и твое ему надобно, чтобы тьму свою наполнить светом. — Цыганка обогнала меня и тронула мою грудь ладонью; я отстранилась. — Бойся, Полюшка, заклинаю тебя, иначе погубит король червовый и тебя, и себя самого. Подведет он вас к гробовой доске, а вот спасешься или сгинешь пропадом — одним богам известно.

На миг я опешила, но после рассудила логически: в Иссе даже последний бродяга оповещен о странной иноземке — вот цыганка и запомнила моё имя. Не дождется. В любом, даже магическом мире, есть здравый смысл. И мой подсказывал валить подальше. Я брезгливо поморщилась и поспешила прочь от базара. Впрочем, цыганка осталась позади, причитая и охая.

Стражник никуда не делся, так и караулил на стульчике возле дверей. Мне он не сказал ни слова, только проводил взглядом, от которого захотелось вымыться с мылом.

О, гости! Хмурая принцесса дожидалась меня в спальне. Сидела она на самом краешке кровати, взгляд был мрачен, а плечи неестественно расправлены. Мишаня, оторопев от такой гостьи, несся по колесу со скоростью ездовой кобылы и изредка озирался.

Не бойся, малыш, принцесса не будет тебя жрать.

Надеюсь.

— Полина, — начала Виктория, едва я переступила порог, — давай обсудим кое-что.

Я лениво скинула туфли и плюхнулась рядом с ней.

— Ну?

— Как ты догадалась о…

–…том, что ты сама себя заколдовала? — понимающе закончила я. — Впервые вижу девушку, которая так спокойна к собственному уродству. Да и не похожа ты на несчастную невесту, ждущую жениха. Признавайся, тот уже имеется?

Принцесса кивнула и неуклюже поднялась.

— Да, он из бедного сословия, и нам никогда не позволят быть вместе, разве что брат отчается выдать меня замуж за кого-нибудь благородного. Но мой Марк самый-самый. — В голосе появились мечтательные нотки. — Полина, ты была влюблена?

По правде, в отношениях мне особо не везло. Первый парень оказался последним козлом, второй — предпоследним; и так далее. Некоторых бросала я сама, другие уходили от меня. И уж не представляю, что должен быть за мужчина, ради которого я добровольно превращусь в стокилограммовую жабу!

— Скажем так, боги отвадили.

Виктория горестно вздохнула.

— Тогда тебе меня не понять, но, прошу, услышь! — Она подлетела ко мне и сжала ладони своими толстыми пальцами. — Я дам тебе любые деньги, награжу всем, чем пожелаешь, только не ищи мне супруга!

Я тоже встала (для того, чтобы отойти на безопасное расстояние) и почесала в затылке.

— Так нельзя, я подписала контракт и вроде как нацелилась на победу…

— Полина!..

Бах! Это принцесса пала предо мной на колени, и теперь мы стали примерно одного роста. Я даже рассмотрела проплешину в её волосах.

— Но мы можем провести такую пиар-акцию, после которой ни один здравомыслящий мужик на тебя не позарится, — закончила я ехидно.

— Честно?

— Ага, прекращай протирать колготки.

Виктория с кряхтением поднялась. Надежда в её взоре была столь громадной, что даже я прониклась. Вот так любовь. Любопытно посмотреть на её избранника.

Обессилевший Мишаня рухнул на брюхо, и колесо ещё долго вертелось, раскачивая измученное тельце. Виктория протянула палец, чтобы погладить хомяка, но тот вскочил и с воплем врезался в прутья клетки.

— Как считаешь, почему меня не любят животные? — доверительно спросила она.

— Не имею и малейшего представления, — сказала я, встав на почтительное расстояние и хмуро улыбнувшись.

***

Как выдать замуж несимпатичную принцессу, я примерно представляла, но как провернуть незатейливый ход, чтобы от принцессы отвернулись все желающие (при этом не получив по шее от короля) — с трудом.

— Может быть, обозвать твоего возлюбленного каким-нибудь графом, и дело с концом? Ну, выписать приказ, наделить землями, — страдальчески вопрошала я, представляя, как меня казнят за предательство.

— Не, — принцесса прикусила ноготь. — Не получится, у нас с этим всё строго. Титулами наделяет особая комиссия по достижениям и заслугам. Полин, я всё тебе возмещу в двукратном размере, клянусь. Только помоги.

Её обещание — два килограмма золота, это ж какие деньжищи! — согрело моё сердце, поэтому я решила рискнуть. Что ж, начинаем диверсионную деятельность под кодовым названием «Царевна-лягушка».

Приглашения на светский вечер было не отменить, потому этот самый вечер, запланированный на конец недели, нужно было провести с размахом. Я обозвала себя личным помощником принцессы и даже удумала подобрать ей праздничный наряд.

— По-твоему, я недостаточно ужасна? — удивилась Виктория, когда я притащила в её опочивальню огромный кусок ярко-розовой ткани.

Атлас блестел и переливался на солнце. Не ткань, а предел мечтаний куклы Барби!

За мной еле поспевала портниха Вера, пухлая низкорослая женщина слегка за пятьдесят. Ей цвет ткани не понравился с первого взгляда. «Какое низкопробное убожество», — только и сказала она, что было расценено мною как комплимент.

— Добавим тебе очарования. Итак, записывайте. — Махнула портнихе. — Нам нужны рюшки и глубокое декольте.

— Куда записывать? — Вера подбоченилась. — Я шью вообще-то, а не бумагу мараю!

— Тогда запоминайте. Длиной чуть выше колен, вот досюда, — указала на пухлые ляхи принцессы. — А на талию присобачиваем какой-нибудь пояс с побрякушками. Чтоб звенело да посильнее. Ясно?

Пока я фантазировала на тему вечернего наряда, в спальне стояла гробовая тишина. Портниха выпучилась с помесью ужаса и непонимания; принцесса едва сдерживала истерику. Плечи её содрогались в беззвучном смехе, но лицо было абсолютно серьезным.

— Какой у тебя размер ноги?

— Сорок четвертый, — скромно уточнила Виктория.

— Тогда добавим туфли с острым носом. Без каблука, — пососала нижнюю губу, примеряясь. — О, и черные колготки со стрелками сзади. У вас продаются колготки?

— Угу, — Виктория всхлипнула от смеха, — мы покупаем их у ваших поставщиков.

— Супер! — Я захлопала в ладоши. — Вера, приступайте к измерению невесты.

И уселась на мягкую перину, в которой тут же утонула.

— Милейшая госпожа, — мялась портниха возле невозмутимой принцессы, — я не смею осуждать ваш выбор приближенных лиц, но смею подозревать: эта девица не собирается выдавать вас замуж.

— Ой, ну что вы! — Виктория приложила ручку к губам. — Думаю, вы ошибаетесь, милая Вера. Полина — талантливый маркетолог, я ей полностью доверяю. У неё особый подход к моей женитьбе.

Ага, и называется он: «Фиг вам, а не женитьба».

Мы разошлись к обеду, и портниха ещё долго стенала, мол, кто ж так обдурил несчастную простушку-принцессу, что она пригрела на груди змею подколодную.

Я тоже захотела порадовать себя, поэтому пробежалась по российским бутикам (предварительно наменяв золота на рубли) и купила элегантное платье с лифом, расшитым бисером. Узкая юбка в пол облегала ноги и визуально удлиняла их. Ну а туфли с красной подошвой от очень известного бренда, на которые я раньше разве что облизывалась, дополнили образ роковой красотки.

Довольная как слон я вернулась в замок.

В моей спальне было что-то не так. Я не совсем понимала причину тревоги, но спина взмокла, и виной тому был не подъем по лестнице и не тяжелые пакеты с покупками. Наконец, взгляд упал на покрывало. Поверх того лежал лист желтой бумаги, примятый спелым апельсином.

«Ты следующая, проваливай».

Следующая за кем?..

Не переставая дрожать, я повертела письмо в пальцах, обнюхала апельсин, но ничего не обнаружила. Надо мной глупо подшутили или стоит свалить в Россию, покуда не огребла? Ещё и фрукт этот злополучный, который только добавлял нервозности. Дело в том, что у меня сильная аллергия на любые цитрусовые. Помнится, по детству смолола килограмм мандаринов, после чего меня увезли в предобморочном состоянии.

Кому-то известно об этом?..

Бред. Чем я не угодила местным обитателям?

Ладно, покажу письмо Виктории — та посоветует, что делать.

Тряхнула головой и хотела повесить платье на плечики. Но едва распахнула дверцу шкафа, как на меня что-то повалилось. Не что-то — кто-то! Вот что было необычно: перед дверьми не сторожил охранник, потому как он мертвый с перерезанным горлом валялся в шкафу. Я оттолкнула недвижное тело от себя. Руки, одежда, даже лицо — всё окрасилось бурым. Завоняло железом.

Платье выпало из ослабших пальцев и укрыло собой мертвеца.

Мамочки!

Перед глазами поплыло. Не в силах смотреть вниз, я выбежала из спальни и понеслась по коридорам. Замок как будто вымер.

— Кто-нибудь! — верещала я, спотыкаясь на каблуках. — Помогите!

Меня отловил молодой прислужник и попросил успокоиться. Бесполезно, я вырывалась из его захвата, вопила, а слова никак не складывались в предложения. Затем придворный целитель влил в рот жидкость, по вкусу напоминающую мятный сироп, и на глаза опустилась пелена. Я слабо различала голоса, не могла ни пошевелиться, ни заговорить. Когда состояние полудремы прошло, меня с пристрастием допросил хранитель покоя королевского двора. Кажется, он был главным по стражникам в городе и бдительно оберегал покой не только короля, но и всей столицы. Я отвечала на однотипные вопросы, и под конец страх перерос в раздражение.

Да сколько можно мусолить одно и то же?! Человек погиб, меня собираются пустить в расход следующей. Есть ли разница, с какой стороны одеяла лежало письмо?!

— Важна каждая мелочь. Кто-то не желает видеть вас при королевской семье, — заявил хранитель.

«Да ладно?!» — окончательно разъярилась я этому тупому умозаключению. Мне-то казалось, это такой неординарный способ познакомиться. Ан нет, угроза.

— Очевидно, что вы правы, — буркнула я, укутываясь в плед.

Озноб не проходил, пальцы тряслись так сильно, что я не могла удержать в них кружку с настоем.

— Вы кому-нибудь сообщали о том, что не переносите апельсинов?

— Нет.

— Точно? — посмотрел он выразительно; так смотрят на недалеких девиц, которые путают право и лево. — Мало ли случайно обмолвились.

— Как можно о таком обмолвиться случайно? — огрызнулась я. — «Какой замечательный сегодня день, кстати, при виде апельсинов у меня отекает горло». Я прекрасно помню, что и кому рассказывала.

Хранитель покоя тотчас сбавил обороты и даже смущенно почесал в затылке.

— Ну, зачем же так нервничать. Мы найдем преступника.

— Надеюсь.

Тело вынесли и комнату вычистили, но возвращаться в место, залитое кровью, я наотрез отказалась. Принцесса предложила любое помещение на выбор (хоть кладовку, главное, чтобы я перестала биться в истерике). Самой симпатичной оказалась маленькая спаленка на первом этаже, окна которой выходили в сад. Туда-то я и заселилась. Странно, что она пустовала до сего дня — и планировка, и цветовая гамма радовали глаз. А главное — близко к улице. Ко мне приставили двух новых стражников, на дверь и окна навесили предупреждающие чары. За мной даже пообещали установить круглосуточное наблюдение, только бы я осталась в Иссе.

— Не переживай, Поль, всё будет хорошо, — по-дружески убеждала Виктория.

— Понимаешь, до сегодняшнего дня меня никто не пытался убить, — ревела я навзрыд. — И охранник… жалко его…

— Зато меня пытались неоднократно, — пожала плечами она. — Как видишь, жива-здорова. Стража знает, на что идет, мы никого не принуждаем. А раз он погиб — значит, не сумел выполнить приказ короля.

Не сильно убедительно, но за неимением лучшего — сойдет. Кроме того, охранник вызывал во мне спорные чувства. Его маслянистый взгляд и зловещая ухмылка на губах… бр-р… В любом случае, смерти он не заслуживал.

В общем, я потихоньку отходила и осваивалась в новых покоях. Но на третьи сутки поняла, почему не нашлось желающих занять комнату. Днем, чаще после обеда, за стеной слышались вскрики и стоны. В первый раз я решила, что это происки разыгравшегося воображения. На второй — прижалась ухом к стене, а после вылетела из спальни и долго бродила по парку, переводя дыхание. На третий докумекала, что комната прилегает к темнице. Когда меня пришел проведать Дим, я оптимистично заявила, что не намерена больше слушать эти вопли.

— Какие? — он напрягся.

— Там, за стеной. Я понимаю, у вас тут дурные нравы и прочее беззаконие, но хватит уже измываться над людьми!

Дим почесал за ухом и сказал:

— Я всё проверю.

Он вернулся спустя пятнадцать минут и хриплым голосом спросил:

— Ты что-нибудь слышала?

— Когда?

— Сейчас.

Я покачала головой.

— Вынужден тебя разочаровать: это, как вы называете, галлюцинации. Я орал прямо в стену минут пять, а тебе хоть бы хны. Нет у нас там никакой темницы, мы же не нелюди какие-то, чтоб прямо в замке пытать преступников. — Только я выдохнула, как он добавил: — Для этого есть специально оборудованные пыточные камеры при тюрьмах, — и гаденько хихикнул, заметив, как я побледнела. — Шучу. Ты в цивилизованном обществе. Полина, прекращай себя накручивать.

— Накручивать?! — Праведное возмущение накрыло меня с головой. — Смею напомнить, недавно прирезали моего охранника, а мне самой дали знать, что не жаждут видеть.

— В замок отныне не проникнет никто посторонний. Тройная магическая защита, стража на каждом углу.

— Ну-ну. — Я поджала губы. — А если это сделал не посторонний, а свой?

— Мы его найдем, — убежденно ответил Дим, ударяя кулаком о ладонь. — Не сомневайся в наших силах. Вечером прием, ты не забыла?

Не забыла. Пообещав начать готовиться, я крепко задумалась над тем, откуда берутся звуки. Неужели их выдает моё подсознание? Прислонилась к стене — глухо. Ладно, разберемся позднее!

— Дим! — позвала я, когда за дипломатом почти закрылась дверь.

— А? — Заглянул он в комнату.

— Подумай при случае над сменой гардероба. Ты же представляешь интересы самого короля, так почему одеваешься абы как?

Дим оглядел свою бесформенную рубашку и брюки, которые заканчивались чуть ниже щиколотки. В нашем мире такие вроде бы называются чиносами, и носят их исключительные модники. К сожалению (или к счастью), в Иссе мода куда более консервативная.

— А что не так с моими вещами? — надулся дипломат.

Пришлось объяснить, что внешний вид — первое, на что обращают внимание при знакомстве. Человек может быть трижды дипломатом, но в растянутых джинсах или кофтах а-ля «откопал на чердаке» он похож на огородное пугало. Моя пламенная речь произвела на паренька неизгладимое впечатление, а если точнее — Дим очень тактично послал меня с моим бесценным мнением в баню.

Ой, какие мы нежные. Ладно, я свою совесть очистила, а будет дипломат следовать моему совету или нет — дело хозяйское.

Кстати, насчет внешнего вида. Надо бы проверить Викторию. Та как раз примеряла нечто, именуемое платьем. Пышное, короткое, с перьями по юбке и бубенцами на поясе. Мы с портнихой переругались, пока творили его. Вера убеждала, что я засланный шпион из стороннего государства, и моя цель — испортить принцессе жизнь. Я требовала неукоснительно придерживаться плана. Наша баталия переросла бы в банальную драку, если бы не принцесса, которую всё устраивало.

Виктория с каждым днем нравилась мне всё сильнее.

Я вломилась в опочивальню, не постучавшись. Виктория рассматривала себя в зеркало придирчиво и очень серьезно, а портниха Вера всхлипывала. Это выглядело феерично! Бегемот, одетый в пачку, смотрелся бы куда грациознее. Розовый цвет оттенял зеленую кожу, голова-тыква казалась ещё массивнее, а короткая юбка оголяла пухлые ноги. Фасон был мешковатый, и принцесса выглядела в нем чем-то необъятным. Дополняли картинку остроносые туфли, зрительно увеличивающие ногу на два размера.

— Ну как? — полюбопытствовала я.

— Дьяволица! Заманила невинное дите в сети, — выплюнула портниха и сбежала.

Только за ней закрылась дверь, как Виктория расхохоталась в голос.

— Ты просто чудо, — смеялась она, пританцовывая в нелепом платье, и бубенцы весело звенели в такт. — Да хуже и придумать нельзя!

— Можно, — я подмигнула. — Душись вот этим.

И протянула ей дешевые духи с якобы цветочным ароматом. На самом деле пахло освежителем воздуха, причем самым едким. Принцесса осторожно принюхалась и поморщилась.

— Что я ещё должна сделать? — Она осторожно побрызгала на запястье. По воздуху поплыла дурманная вонь.

Виктория чихнула. Ещё раз. Глаза её предательски покраснели. Из носа потекло. Аллергия — неожиданный, но приятный штришок в нашем плане.

— Мне не нравится твое поведение. Ты слишком мила, а должна вести себя так, чтобы у женихов сносило крышу.

— Это как?

— Сейчас покажу.

Объяснения затянулись, но в конце сосредоточенная Виктория, кажется, всему обучилась. Мы попрощались, и я направилась украшать себя любимую. Испорченное платье пришлось заменить на более демократичное: черное, в пол, с высокой горловиной и рукавами-фонариками. Добавила к образу серьги, кольцо и полюбившийся браслет. Высокий каблук, конский хвост — и придирчиво осмотрела себя.

Да начнется торжество!