Приоткрытая дверь

Татьяна Мастрюкова, 2019

Что-то странное творится в старом доме, где живет Настя: сами собой пропадают вещи, хлопают двери, кто-то невидимый крадется в темноте, наводит морок, дышит затхлой сыростью в лицо, тянется длинными, тонкими пальцами к шее… Только Настя понимает – все это началось после того, как ее родная и любимая тетка вообразила себя ведьмой. Пустив по неопытности в наш мир недобрые силы, она и сама стала… кем? Это еще надо понять. Настя лихорадочно ищет способы избавиться от нечисти. Но что она может изменить, если остальные члены семьи не верят ей и не видят в происходящем ничего необычного?

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Приоткрытая дверь предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 7

— Настя! — Папин голос не предвещал ничего хорошего. — Я тороплюсь! Ты куда убрала мой галстук?

— Пап, я не брала ничего. Какой галстук? — заглянула я в родительскую комнату.

Папа стоял у раскрытого шкафа, уже совсем готовый к выходу, но сильно рассерженный.

— Я его повесил вот сюда! — Папа с силой хлопнул по спинке стула, так что тот затрещал. — Пять минут назад! Я опаздываю, это совсем не смешно!

Не мешкая я позвала маму. Даже не обиделась, что в краже галстука папа решил обвинить именно меня.

Я не знаю, какая тут работает магия, но мама всегда находит наши пропавшие вещи. Ты можешь два часа перетряхивать шкаф в поисках нужной футболки, а мама приходит и просто, даже не глядя, находит ее именно там, гдде ты больше всего ррылась, и спрашивает: «Вот эту ищешь?»

Но сейчас это не сработало. Мама, слегка обескураженная, предложила:

— Может, наденешь другой галстук?

— Да почему я должен надевать другой, если я выбрал именно этот и положил его на спинку вот этого вот проклятого стула! — бушевал папа. — Проклятье! Я уже даже под диван лазил, нет нигде! Как провалился!

Я тоже полезла под диван, и под шкаф, и под стол, проверила в ванной в корзине с грязным бельем, пока мама срочно подбирала папе другой галстук взамен пропавшего.

Идиотская ситуация. Галстука нигде не было. Папа вообще очень аккуратно относился к своим вещам, гораздо внимательнее, чем, например, мы с мамой. Но больше всего папу расстроило, что он в своих собственных глазах выглядел идиотом. Ведь специально заранее достал этот дурацкий галстук.

Мы только удивленно переглядывались. Бабушка даже у себя в шкафу порылась — ну мало ли…

Уже умчался на работу все еще раздраженный папа, ушла мама, завозилась разбуженная нашей суетой тетя Юля. Я перед уходом в школу заглянула в родительскую комнату и остолбенела. На спинке стула, который только чудом не развалился от папиных яростных перетряхиваний, висел аккуратно выглаженный галстук. Очевидно, на том самом месте, куда его повесил папа.

Я даже подошла потрогать его. Нет, не показалось. Галстук тот самый. Один из папиных любимых.

Позвала бабушку, которая долго ахала и всплескивала руками. Сфотографировала на телефон и отправила маме (папу решила не нервировать лишний раз). Мама даже перезвонила, настолько это было из ряда вон выходящее событие.

— Мистика какая-то! — раз пять повторила она. — Надо все вещи теперь, как в магазине, чипами увешать!

Но это, как потом выяснилось, были еще цветочки…

С родителями ничего особенного не случалось, и к паранормальщине и «барабашкам», как говорила мама, они всегда относились скептически.

«Пока я своими глазами не увижу и не потрогаю, не поверю!» — заявлял папа.

По его мнению, бывали только случайные совпадения и психически неуравновешенные люди. Мама из всего необычного могла припомнить только свою работу в отделе книгохранения одной крупной библиотеки. Она там проходила практику, когда училась в школе.

— Основное библиотечное здание расположено в старинном особняке с подвалами, лестничные перила — с грифонами. Все знали, что там водится призрак тетки Достоевского, ну, дом когда-то раньше ей принадлежал. Но она мирная, говорят, была. Появлялась только поздно вечером на одной из главных лестниц. Может, шла к себе в опочивальню или куда там еще. И библиотекарей не трогала. Даже некоторые припозднившиеся читатели ее видели, думали, что костюмированное представление. Или ничего не думали, потому что мало ли какие библиотекарши бывают. Зато шаловливых детишек видели только ночные коменданты. В основном-то призраки только их и доставали. Но тетку коменданты не боялись — чего мирную бояться? А вот бегающих ночью по коридору детишек почему-то стремались. Хотя те тоже никого не трогали, бегали себе, хохотали. В полной темноте. За спиной. Но я лично никого из них не видела и не слышала. Хотя люди вроде адекватные про них рассказывали. Или просто я очень доверчивая была.

— А с тобой лично что-нибудь там случалось?

— Да ничего такого… Ну, разве что в книжном хранилище. Да это со всеми, кто там работал, случалось.

— Что случалось?

— Вот представь: книги, много-много томов, хранятся в огромных помещениях, часть которых расположена в подвале. Целые этажи, где довольно холодно и сухо, потому что это полезно для бумаги. Мы все поэтому были вечно сопливые, хотя и ходили в теплых кофтах под синими рабочими халатами. По крайней мере я.

В хранилище вел лифт, такой особенный, чтобы в него вмещалась тележка с книгами. Металлический короб, двери сетчатые, еще с таким грохотом закрывались. И огромные кнопки красные — «пуск». Нажимаешь на этаж, на пуск, и грохочешь вниз. Постепенно смолкает гомон твоих коллег, которые в тепле и на свету принимают книжки, гоняют чаи и сплетничают. А дальше наступает тишина. Только в самом лифте тоненько гудит люминесцентная лампа, противно так.

Лифт с грохотом останавливается, тебя потряхивает. Ты открываешь дверь, толкаешь вперед тележку и сразу нащупываешь выключатель. Такой винт, который надо повернуть, чтобы зажегся свет перед лифтом и немного дальше. На всем этаже по правилам свет погашен. И ты должен за собой всегда свет гасить. Если на этаже светло, значит, тебе повезло — кто-то тоже здесь с книгами возится. Но, может, забыл вырубить электричество, торопился очень сбежать.

— Чего это сбегать?

— Погоди. Слушай. Так вот, чтобы проверить, есть ли кто, надо громко крикнуть. Ну, поздороваться, чтобы человек откликнулся. Помещение огромное, потому могли тебя и не расслышать. Но бывало, что кто-то сидит на этаже между стеллажами, за маленьким столиком, и ярлычки, например, на книги наклеивает. Ему много света не нужно, только лампа. Так вот тогда тоже свет не включали без надобности. Но обычно, когда выходишь на этаж, то все равно отблеск лампы видишь и сразу здороваешься, чтобы не напугать.

И вот ты свой долг у лифта выполнил, то есть крикнул, если свет включен, и пошел по делам. Толкаешь тележку, она, зараза, тяжеленная. Еще по дороге и свет включаешь, если нужно.

Библиотекари в хранении все очень сильные, мускулистые, хотя по ним не скажешь. Думаешь: «Фу, хлюпики собрались». Ан нет. Тележки груженые — это что — тьфу! Есть же еще стеллажи!

Представь себе длинный металлический стеллаж на рельсах, полностью забитый книгами. Он, наверное, тонну весит. И чтобы его отодвинуть, надо повернуть с силой такое огромное колесо типа руля. Отодвинул один стеллаж, застопорил, чтобы не отъехал обратно. Потом другой то же самое, потом следующий, пока не дойдешь до стеллажа с нужным шифром. Идешь расставлять на правильное место книги. Если не туда поставишь — считай, книга пропала. Если не навсегда, то на многие годы. Коллекция-то миллионная.

И тут необходимо быть очень внимательным. Потому что могут случиться две очень большие неприятности. Во-первых, может погаснуть свет. Это неприятно, но не так страшно. Наверняка какой-нибудь твой коллега тоже книги расставлял, тебя не заметил и за собой свет погасил. Тут надо орать погромче, чтобы включили обратно. Иначе придется в полной темноте пробираться и включать свет самому. А это травмоопасно. Можешь задеть книги, они тяжелые и твердые, это больно. Можешь споткнуться и упасть. Но еще опаснее, когда на тебя внезапно начинают наезжать стеллажи. Тут надо ухо востро держать. Как только услышишь, что поехали, сразу выскакиваешь в коридор. Если не успеваешь, то приходится упираться руками и коленями, чтобы тебя не задавило. У меня вечно синяки из-за этого были.

— Так часто стеллажи ездили?

— Не часто. Но частенько.

— А почему?

— Наверное, недостаточно хорошо стопорила. Или просто со мной случалось то, о чем сразу неофициально говорили новеньким сотрудникам.

— Что именно?

— Что, когда ты один, стеллажи могут поехать сами по себе, как бы старательно ты их ни закреплял. И еще могло случиться, что две эти неприятности происходили одновременно: стеллажи и свет. Вот стою я, к примеру, в полном одиночестве, расставляю книжки. И вдруг слышу, что в самом начале длинной комнаты раздается металлический лязг — это начал движение по рельсам стеллаж, наверное, самый крайний. Потом — бум! Это он ударился о другой стеллаж, и по принципу домино они один за другим вместе начали тяжело катиться по рельсам в твою сторону, как полные книг вагоны. И ты книги-то не бросаешь, прижимаешь к груди и бежишь к выходу из пространства между стеллажами, считая про себя все эти «Бум! Бум! Бум!», которые все ближе и ближе. Каждый бум — это стеллаж. Сколько до тебя осталось и сколько у тебя есть времени.

И в этот самый момент гаснет свет.

Просто гаснет, и все. Выключается с характерным щелчком. Поскольку на выключателе необходимо сделать поворот, то самопроизвольного выключения случиться никак не может. Значит, это сделал кто-то из своих. В книгохранение так просто чужих не пускают.

Я начинаю истошно вопить, что я здесь, меня стеллажами сейчас расплющит, но вокруг по-прежнему только темнота и мерные, слаженные бум, бум, бум, бум

В последний момент выскакиваешь, вся мокрая, как мышь под метлой, мчишь к выключателю, поворачиваешь его и выскакиваешь из комнаты в общий зал возмущенно, чтобы надавать по шее негодяю, тебя бросившему на произвол судьбы.

Только на этаже по-прежнему никого нет, кроме тебя. Лифт не едет, иначе был бы слышен лязг и грохот. Свет горит там, где я его включила.

Возвращаюсь в комнату, а стеллажи уже остановились. Меня бы не расплющило, но слегка прижало бы, конечно. Но почему-то так удачно их движение замедлилось как раз у того стеллажа, на котором я расставляла книги.

Самое интересное, что рельсы, разумеется, расположены не под уклоном. Стеллажи сами по себе кататься не могут, их надо подтолкнуть, да посильнее. Однако такое вот случалось. И со мной, и с другими.

— И что это было? Как это объясняли?

Мама только пожимала плечами:

— Никак не объясняли. Просто все знали, что так бывает. Предупреждали новичков. Особо трусливые ходили парами. Да и веселей так, что уж говорить. Шутили постоянно, даже песни орали. Один книги подбирает или, наоборот, расставляет, а другой стоит на стреме, у выключателя, следит, чтобы стеллажи не поехали. Ну и переговариваются между собой. Я тоже никогда не отказывалась кого-нибудь подстраховать.

Особо одаренные даже ухитрялись на широких подоконниках книгохранения отсыпаться в полной темноте после ночных гулянок. Уйдет такой якобы за книгами, и нет его до обеда. Дрыхнет. И попробуй найди! Телефонов тогда сотовых особо не было, да и связь все равно фиговая была бы — подвал же. А еще наткнешься на такого, вот уж точно вусмерть напугаешься, никаких призраков не нужно!

Я вполне допускала, что в каких-нибудь библиотеках или других старинных помещениях может твориться всякая паранормальщина. В конце концов, там никто не живет. Испугался — и убежал к себе домой. Дома-то все знакомо, ничто не угрожает. Мама с папой спасут. Из дома вообще можно не выходить.

А если что-то произойдет в твоей собственной, родной, до боли знакомой квартире, где ты с закрытыми глазами можешь передвигаться, — тогда куда бежать? Кого просить о помощи?

У меня одна одноклассница жила в коммунальной квартире. Так ей пришлось пойти на курсы по самообороне, потому что соседи были не совсем адекватные. Я еще думала, как это ужасно — не чувствовать себя в безопасности даже в собственной комнате.

А у меня и комнаты-то не было своей.

— Хватит! — сказала я вслух, чтобы заглушить неприятные мысли, и оглянулась, не услышал ли кто. Стыдно разговаривать самой с собой вслух, как психопатка.

* * *

Игрушечник

Он совершенно ни о чем не думал, когда работал. Руки сами находили и нужный материал, и нужную форму. Иногда ему казалось, что сам он — только механизм, обеспечивающий рукам движение. Придаток.

Никто и не догадался бы, глядя на него, чем он занимается. Он никому никогда не рассказывал. Однако люди каким-то образом прознавали, находили, приходили к нему. Чтобы забрать то, что он сделал.

Даже его женщины не знали. Как-то не обращали внимания, хотя он и не скрывал ничего. Просто под собственным носом ничего не видели. А если вдруг возникал вопрос, неожиданно, чаще всего с негативным оттенком, с пренебрежением: «Ты?!» — он просто щелкал перед ними пальцами. Перед тем самым хорошеньким носиком, который раньше ничего не замечал. И они забывали. Так просто. И после этого уходили. Иногда было жаль.

Он пробовал на себе, перед зеркалом. Смотрел, смотрел, щелкал до боли в пальцах. Никакого эффекта.

Он где-то читал, что щелчок происходит из-за удара пальца о ладонь. Фигня. Он клал на ладонь тряпицу, а щелчок все равно был.

Никогда не повторялся. Не потому, что не хотел, а потому, что не контролировал процесс.

Все они были странные. «Чердачные», как сказала одна его женщина. Еще сказала, что ей не нравится.

— Уродство какое-то!

Он тогда щелкнул пальцами. Как обычно.

А потом на улице подошла девушка. Он думал — автограф взять. А она его даже не узнала.

Такие люди его никогда не узнавали. Думали, может, просто похож. Двойник. Два разных человека. Не может же он — он! — заниматься таким странным делом.

— Это ведь вы делаете игрушки?

Он никогда их так не называл. Защитники — вот правильное слово. Так он думал. Он делал защитников. Ну, как… Они рождались его руками.

И ни разу не предназначались для него самого.

Создавал, повинуясь импульсу. Почти не глядя доставал нужные кусочки, обрезки ткани. Резал и сшивал без выкройки.

Он думал, что они будут защищать.

Но он не знал точно.

Ему хотелось бы так думать.

Красивая девушка. Он ее через некоторое время напрочь забудет. Как и всех остальных.

Он мог узнать только свои игрушки. А лица тех, кто уносил их с собой, стирались из памяти.

Поэтому он считал, что никогда больше не встречал тех людей, к кому ушли его игрушки. Не слышал о них. Или не хотел слышать.

Он даже не представлял, откуда узнают о его особенности. Как его находят. Кто подсказывает им, что надо прийти и попросить у него игрушку.

Он не знал, с хорошими они приходили к нему намерениями или нет. Или нет.

Это «или нет» периодически тревожило его.

Игрушки справлялись со своей ролью.

Взятые для защиты действительно защищали.

Но были и другие…

Он совершенно точно знал. Те, которых забирали с совершенно противоположными целями.

И он никогда не знал, кто у него рождается на этот раз. Не мог предугадать. Не мог отказать.

Они были одинаково сильны и хороши. Одинаково.

А он был всего лишь инструментом.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Приоткрытая дверь предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я