История одной семьи. Книга первая

Татьяна Мартин, 2018

Эту книгу я начала писать 24 года назад, когда приехав в США в один из обычных вечеров мне пришла идея начать писать свои мемуары. Эти 24 года здесь пролетели как один миг. Писала эту книгу так долго, потому что между написанием книги происходили разные события, которые отодвигали работу над мемуарами в дальний угол. В них вся моя жизнь, жизнь моей семьи, родственников и друзей на фоне событий происходивших в стране. Вспоминая и описывая события жизни, я как бы заново переживала все это. Никогда не думала, что память так жива и вместительна. Все жизненные события я изложила в четырех частях. В первой части – детские и школьные годы. Во второй – институтские будни и становление как профессионала. Третья – посвящена моей взрослой жизни: замужество, рождение дочки. В четвертой я описала переезд в США и жизнь в другой стране. Хочу надеяться, что мои мемуары, когда-нибудь прочитают мои сегодняшние и будущие родственники и это будет им интересно.

Глава 2

Детство

2.1 Первые жизненные шаги

Этой маленькой девочкой, родившейся в ту холодную полночь позднего сентября, была я. Меня назвали Элеонорой, Элей. Неправда ли, красивое имя!? Бабушка выбрала мне это имя.

Пройден большой жизненный путь, стрелка моих часов перевалила на вторую полусотню жизни, и я уже сама стала бабушкой. Многих, когда-то близких мне людей, сыгравших каждый по-своему свою роль в моей жизни, уже нету на этом свете. Много было пережито, передумано. Были счастливые и радостные минуты, были разочарования, слезы, горечь разлук. Жизнь, она полосатая, как зебра. Светлое и темное всегда рядом.

Оглядываюсь назад и кажется, как будто, это было только вчера. Я вижу себя в красивом светлом платьице. Я держусь за бабушкину руку, и мы идем по улице большого города. Это город Львов. Мне почти семь лет, в этом году я пойду в первый класс. Я не знаю, как мы попали в этот город и поэтому прошу бабушку рассказать мне о тех годах, когда я была еще совсем, совсем маленькая.

— Когда ты родилась, — говорит бабушка, — была еще война, но уже не на нашей земле. Твой папа еще воевал, а мы с мамой и с тобой жили у одной очень хорошей тети в маленьком городке, там, где ты родилась.

— Бабушка, а где сейчас живет эта тетя? Мы когда-нибудь поедем ее навестить? Я очень хочу посмотреть этот городок, где я родилась.

— Хорошо, может когда-нибудь, когда ты подрастешь, мы поедем.

Там недалеко то того домика, где мы жили, есть очень красивый лес, а в нем много ягод и грибов.

— Бабуль, расскажи, что было дальше.

— Ладно, ты только слушай и не перебивай. Мама твоя после твоего рождения устроилась работать при военном штабе писарем. От твоего отца не было никаких вестей. Мама очень переживала. Однажды она встретила свою знакомую с фронта, и та сообщила, что якобы прошел слух, что Аркадий, так звали твоего папу, погиб где — то в Германии.

— Я вспоминаю, — продолжает бабушка, — как однажды Надя пришла домой очень расстроенная и сказала, что Аркадий погиб. А потом твоя мама встретила дядю Ивана. Он был ранен и лечился в этом городке. Они поженились и у тебя появился папа, а в нашей семье мужчина. Время тогда было очень суровое, и мы были рады, что нас теперь было кому защитить. Но Волинск очень маленький городок, найти хорошую работу там было трудно, тяжело было с жильем. Поэтому мы решили уехать оттуда. Иван был родом из Московской области. Его мама и сестра жили в Москве. Но ехать к ним он не решился. Жить там было негде. Квартирка была очень маленькая, это была фактически одна комнатка в барачном доме. Его родне не понравилось, что он женился на твоей маме. Поэтому мы решили поискать что-нибудь здесь на Украине. Твой крестный, дядя Володя и его жена тетя Маша собирались переезжать во Львов, у них в этом городе были близкие родственники. Решили и мы поехать вместе с ними. Тебе было около двух лет, когда мы приехали сюда. Город нам сразу понравился. Красивый, старинный и почти не разрушен войной. Дяде Володе и тете Маше родственники нашли квартиру в центре города и первое время мы остановились у них. А потом нам посоветовали один дом, где мы теперь и живем.

— Бабуль, а кто жил в этом доме до нас? Расскажи пожалуйста, прошу я бабушку.

— Этот дом принадлежал одному поляку, мне говорили его фамилию, но я забыла. Он был бандеровец и сражался против Советской власти, его поймали и расстреляли. Мы, когда поселились в этом доме и начали топить печки, оттуда повалил такой дым, что мы даже испугались. Позвали трубочиста. Оказалось, что дымоходы забиты прокламациями и другими бандеровскими документами. Когда мы приехали в этом доме в полуподвальном помещении уже жила одна семья. А верхний этаж был свободный. Правда окна были забиты фанерой так как все стекла были выбиты, но там было две большие комнаты и большая кухня. Дом строился прямо перед войной и не все было закончено, как задумывалось. Был сделан черный ход со второго этажа в полуподвальное помещение. В полуподвальном помещении собирались оборудовать прачечную. Да и ход на чердак не был закончен. Вместо этого была временная лестница и зияла дыра в потолке. Улица тихая, вся в зелени, на окраине, но не так, чтобы в глуши. Около дома небольшой дворик. В общем мы единогласно решили, что будем жить в этом доме. После смерти хозяина, дом был записан на его сестру. Она собиралась уезжать в Польшу и продавала его. Нам пришлось отдать все свои сбережения. Я отдала все свои деньги, что привезла из Улманово. Но вскоре все такие дома, в том числе и наш были конфискованы государством. Пропали наши деньги, что мы отдали при покупке. Хорошо, что нас не выселили. Нам выписали ордер на эту квартиру. Мы договаривались с твоей мамой, что эту квартиру запишут на мое имя, но, как назло, мой паспорт куда-то затерялся и квартиру записали на твоего отчима.

Вот теперь ты знаешь, как мы попали в этот город.

— Ты знаешь, ба, я вспоминаю, когда я была совсем маленькой, я сижу на одеяле на полу в нашей кухне, около меня много, много моих книжек, а рядом большущий чайник. Я рву книжки на кусочки и складываю в чайник.

— Да, — смеется бабушка в ответ — был такой случай. Я пошла на базар, а мама оставалась с тобой. Зто было тебе чуть более двух лет. Она посадила тебя играться и дала книжки. Ты очень любила «читать», а сама прилегла и уснула. Я прихожу с базара, решила приготовить чай. Беру чайник, смотрю он тяжелый, значит полный воды. Поставила на плиту. Он быстро закипел. Лью в чашку, а вода не льется. Открываю, а там полно разбухшей бумаги. Долго мы потом смеялись и вспоминали твое «чтение».

— А вот еще, я помню, как я однажды проснулась рано утром, зову тебя, а ты не отзываешься. Я подбежала к двери, а она закрыта на ключ. Я испугалась, начала плакать м звать тебя. Где ты была тогда, почему оставила меня одну?

— Ты знаешь, Элечка, мне приходилось ни один раз так оставлять тебя. Ты просто не помнишь всех случаев. Да я чаще возвращалась, когда ты еще спала. Сейчас в магазинах и то большие очереди за продуктами, а пару лет назад, вообще было очень тяжело купить что-нибудь покушать. Приходилось вставать ни свет ни заря и занимать очередь, чтобы купить молока, или муки, или крупы, или еще чего-нибудь из продуктов.

— Бабуль, — продолжаю я спрашивать, — а почему мама с папой уехали так далеко от нас и так надолго?

— О, это длинная история. Когда ты немножко подрастешь и будешь больше понимать, я тебе расскажу об этом.

— Бабуль, а почему они не взяли нас с собой?

Бабушка молча смотрит на меня и только крепче сжимает мою руку, как будто боится, что кто-то может вырвать меня у нее и увести. Я тоже замолкаю. Так мы идем молча рядом, думая каждый о своем. Я думаю, почему же все-таки мама с папой уехали от нас и не взяли нас с собой. В моей голове возникает картина ихнего отъезда и прощания. Я стою на перроне и держусь за бабушку. Мама смотрит из окна вагона и почему-то плачет. На руках у нее Мила, моя младшая сестричка. Рядом с ними стоит большая девочка Алла. Трогается поезд. Испуганные глаза мамы, где папа?! А вот и он, торопливо целует меня, обнимает бабушку и на ходу вскакивает на подножку вагона. Я машу вслед поезду рукой…

Но тут мои мысли перескакивают на ближайшие события. «Этой осенью я пойду в школу, а у меня еще нет портфеля и школьной формы. А соседский Славик не верит, что я уже могу считать до ста. Надо это ему доказать. А девочки во дворе наверно играют в мячик.»

Да мало ли о чем может думать шестилетний ребенок. Для взрослого — это, кажется, пустяки по сравнению с его заботами, а для него все это важно. Это маленькая, но уже своя жизнь и эти заботы тоже важные для него, как и для взрослого.

Потихоньку, день за днем сбегает последнее лето моей беззаботной дошкольной жизни. Скоро наступит Первое Сентября, которое будет началом целой новой эпохи в моей жизни. Это захватывает дух, будоражит душу. Я стараюсь представить, каким будет этот мой первый школьный день. Хочется, чтобы это наступило побыстрее!

2.2 Встреча с мамой после долгой разлуки

Я уже имею все необходимое. Мой новенький портфельчик стоит на стульчике рядом с кроватью, и я все время любуюсь как его замочки сверкают на солнце. А в гардеробе весит мое первое школьное платьице с двумя фартучками: праздничным белым и черным на каждый день. Мне не терпеться все это одеть на себя уже сейчас, но надо подождать. И я считаю, сколько еще осталось деньков. Выходит, еще 14 дней.

В это августовское утро я проснулась как обычно. Уже светило солнышко и чем-то вкусненьким пахло из кухни. Я вскочила с кровати и выбежала на кухню. Бабушка пекла блины. Я любила эти бабушкины блины. Они были такими пышными, сверху их мазали маслом и сваренными всмятку яйцами.

— О, Элечка, ты уже проснулась, — улыбается мне бабушка, — блинчики уже ждут тебя. Но сначала надо умыться, — и протягивает мне кружку с теплой водой.

Я иду к умывальнику и быстренько, быстренько мою лицо, руки. На столе уже высится горка вкусной еды. Во дворе слышны голоса моих подружек. Это Оля и Оля. Одна Оля живет в соседнем доме, что справа. Она младше меня почти на год и только на следующий год пойдет в школу. Другая Оля живет в нашем доме в полуподвале, и она еще маленькая. У Оли, которая живет в нашем доме есть еще младший братик. Он только недавно научился ходить и еще не умеет говорить. А у другой Оли есть два брата. Один старший. Он уже учится в школе, в третьем классе, звать его Роман и младший Славик, которого она водит за ручку и, который вечно мешает нам играть.

Я быстренько съедаю свой завтрак и бегу во двор. Бабушка кричит, чтобы я одела кофту, так как на улице прохладно. Ведь скоро осень. Наигравшись во дворе, мы вышли на улицу. Улица наша неширокая, с небольшими канавами по обе ее стороны, поросшими травой. Машины редкие гости на нашей улице и поэтому взрослые не боятся отпускать нас играть на улицу. Мы любим играть на улице, так как там больше простора, чем во дворе. Вот и сейчас здесь собралось много соседских ребят, и мы играем в лапту. Кидаем мячик и называем какой-нибудь предмет. Если это съедобное, то надо мячик ловить, если нет, то пропускать. Кто ошибается, тот выбывает из игры. Вышли на улицу и взрослые. Вот моя бабушка разговаривает с Олиными бабушками.

В начале улицы остановилось такси и привлекло всеобщее внимание. Из машины вышла молодая женщина. На руках у нее был маленький ребенок. Потом из машины вышли еще две маленькие девочки. Видно, что эта женщина приезжая и ищет кого-то. Она внимательно всматривалась в номера домов. Вот она подошла на более близкое расстояние к нам, и бабушка вскрикнула удивленно.

— Да это никак моя Надя!

Я оглянулась на крик. Надя — это ведь моя мама! Мама, о которой я думала, которую ждала и скучала. Мамины письма всегда были большим праздником для меня. По несколько раз я просила бабушку перечитывать их мне. Из последнего письма мы знали, что мама собирается приехать к нам. Это было еще в начале лета. Я постоянно мысленно рисовала себе эту нашу встречу. Я и мама бежим навстречу друг к другу с раскрытыми объятьями и никого, никого нет, между нами, только она и я. Мама крепко сжимает меня в своих объятиях, а я прижимаюсь к ее груди и, кажется, нет более счастливого человека на свете, чем я!

Но это было в моих мечтах. На самом деле я увидела красивую молодую женщину, но совсем мне незнакомую. Чувство застенчивости сковало меня, и я как деревянная вошла за всеми во двор. Рядом было много детей. Я старалась встать поближе к маме. Мне хотелось, чтобы она заметила меня, обняла и поцеловала. Но девочки, которые приехали вместе с ней постоянно дергали ее за руки и все время о чем-то спрашивали. Эти девочки были мои сестрички Мила и Тома. А на руках у бабушки был маленький мальчик Витя. Наконец-то мама заметила меня, и я услыхала, как она спросила бабушку.

— Мама, а кто эта девочка?

Меня охватил ужас. Мама меня не узнала.

— Кто-кто! Это же наша Эля. — ответила бабушка и приобняла меня одной рукой.

Может мама это сказала в шутку. Не верится, что она не узнала родную дочку. Но в моей детской головке пронеслась мысль, что мама меня не узнала, значит она не любит меня. А эта встреча, такая непохожая на ту, что рисовалась в моем воображении, горькой зарубкой легла на мое детское, такое впечатлительное сердце. И это осталось там на долгие, долгие годы. Со временем стерлось первое впечатление о встрече. Были у меня с мамой и другие близкие минуты. Но уже никогда я не могла по-настоящему чувствовать себя ее дочкой. Эта полоса отчуждения пролегла через всю нашу жизнь.

Принесли вещи, и все зашли в дом. Бабушка начала расспрашивать маму про дорогу. Дорога была длинная. Сначала они летели самолетом, а потом плыли пароходом до Владивостока, а затем ехали поездом через всю Сибирь, Урал и Европу до Москвы. Мама сильно намучилась с тремя маленькими детишками.

— Почему же ты не дала телеграмму, чтобы мы тебя встретили? — говорит бабушка.

— Ты знаешь, мам, ехали мы ведь с пересадками, и я не знала на какой следующий поезд попаду. В Москве мы очень удачно закомпостировали билеты через детскую комнату и почти сразу пересели на другой поезд. Давать телеграмму не было совсем времени.

— Ты бы хоть кого-нибудь попросила.

— А я как-то не догадалась.

— Да ладно, хорошо, что ты уже на месте. Боже! Это ведь такая длинная дорога. Как ты рискнула ехать сама без Ивана?

— Ване не дали еще отпуск. Он приедет наверно к Новому Году.

— А как вы тут жили без нас?

— Да так, по-всякому. Очень трудно с питанием. Элечка вон уже подросла, все уже приготовили к школе. Стекла вставили в окна. Я здесь попросила одного нашего соседа, он мастер на все руки, он и обувь чинит и всякий мелкий ремонт делает и недорого берет. Вот побелку надо бы сделать.

— А как тебе жилось там на Севере? Ты в письмах писала, что очень сильные морозы, длинная ночь зимой и очень короткое лето. Как вы там выдерживали такие морозы?

— Знаешь, мама, там как-то легко переносятся эти морозы. Во-первых, тепло одеваешься, а потом там нет такой влажности как здесь. Правда, когда задует ветер, на улицу нельзя нос показать, сразу обморозишь лицо. Но зато там прекрасная охота и рыбалка. Ваня там к этому пристрастился и все свое свободное время посвящает этим занятиям. Но я, конечно, скучаю по теплу, по лету. Переживала за вас.

— Из писем мы узнали, что Ваня устроился на хорошую работу.

— Да. Он устроился работать бухгалтером в шахтоуправление, буквально перед моим отъездом его повысили и теперь он главный бухгалтер. А я не смогла хорошо устроиться. Сначала работала в охране, а потом в библиотеке. А тут маленькие дети и я в основном дома с детьми. А вообще-то это не мое призвание. Тянет меня все-таки к искусству, к театру. Жаль, что война так и не дала мне доучиться, так перевернула мою жизнь.

— А как там Алла? Ты что-то очень мало писала о ней.

— Сначала она мне помогала смотреть за Милой, а когда родилась Тома, я сидела с детьми дома. Алла устроилась работать нянечкой в детский садик. Когда я уезжала, я наказала ей, чтобы она держалась работы и дожидалась нашего возвращения.

Пока мама с бабушкой разговаривали я знакомилась со своими сестричками и братиком. Милу я немножко помнила, а вот Тому и Витю я видела впервые, они родились на Севере. Витя сидел на полу на одеяле и занимался игрушками, а внимание девочек привлек мой детский уголок. У меня около печки в комнате была квартирка для моих куколок. Там у меня все было разложено и расставлено по местам. Я любила играться в своем уголке, это был мой собственный отдельный мир, в который не допускался больше никто. Это была моя планета, моя Земля. А теперь мой мир был нарушен, в него забрались другие. Мои сестрички начали все раскидывать. Мне это не понравилось, и я начала их прогонять оттуда. Они раскричались.

— Что случилось? — В один голос спросили мама и бабушка.

— А нам эта девочка не дает игрушки, — пожаловалась Мила маме.

Мама начала успокаивать девочек, а мне сердито сказала: «Какая ты эгоистка». Теперь заплакала я от обиды. Бабушка заступилась за меня.

— Надя, ты неправа. Ты должна понять Элечку. Во-первых, это ее уголочек, а во-вторых, она росла сама и никто не лез в ее игрушки. С девочками во дворе она хорошо играет, она добрая хорошая девочка. Сестричек она еще не знает. Ей надо привыкнуть к этим переменам. А дети разберутся сами, они и поругаются, и помирятся.

— Давайте я вас покормлю, вы с дороги наверно проголодались, а потом положим детей поспать. Да и ты сама приляжешь, отдохнешь. Я приготовила вкусный борщик, сварила каши, как будто знала, что вы приедете.

Пока бабушка готовила на стол, мама начала распаковывать вещи и устраиваться. Привезла она много гостинцев, а мне и бабушке подарки. Бабушке теплый платок, а мне красивую меховую шапку. Я одела ее, она была такая теплая, мягенькая. Подарок мне понравился, и я подошла к маме, сказала спасибо и, несмело потянувшись, поцеловала ее в щеку, а она поцеловала меня в голову. Мир был восстановлен.

После обеда гости легли отдыхать, бабушка возилась на кухне, а я пошла на улицу. На душе было радостно и тревожно. Радостно, что наконец-то приехала мама, а тревожно, что их приезд что-то изменил, что-то нарушилось такое привычное в моей жизни. До сих пор мы были только вдвоем с бабушкой, взрослый и маленький. Бабушка уделяла мне всегда много внимания, всегда заботилась обо мне. А теперь появилось еще много других детей. И взрослые должны делить свое внимание, между нами. Я самая старшая, а те еще маленькие и поэтому им внимания больше, чем мне. В душе у меня начала расти обида. Я всегда была очень обидчивым ребенком, а теперь тем более. «Мама мне не принадлежит целиком, — думала я, — она больше любит тех своих детей. Меня она не любит». Все это проносилось в моей головке и слезы наворачивались на глаза.

А вечером этого же дня случилось еще одно событие. Собирались ложиться спать. Первую угловую комнату, где была наша с бабушкой спальня, решила занять мама. Были поставлены кроватки для братика и сестричек. Принесли еще одну кровать и мама распорядилась, чтобы я спала на ней. Бабушка должна была спать в другой комнате, там, где у нас жили две девушки на квартире. Меня разлучали с бабушкой. Все это время до маминого приезда я спала вместе с бабушкой в одной постели, мне было тепло и уютно рядом с ней, а теперь ее прогоняют от меня и меня заставляют спать одну. Страх разлуки, потери охватил мое сердце. Я вырвалась из маминых рук и с криком: «Бабушка не оставляй меня!» бросилась к двери, которая была между комнатами. К счастью, эта дверь была не заперта. Я вбежала в другую комнату, а бабушка вошла в эту же комнату через другую дверь из коридора. Я подбежала к ней, обняла ее и прошептала: «Бабуль, не оставляй меня». Она крепко обняла меня, прижала к себе и крупные слезы побежали по ее щекам. Она целовала мои заплаканные глаза и мокрые щеки и шептала мне ласковые успокаивающие слова. Она села на стул, взяла меня на руки и нежно гладила меня по голове. Я угрелась, успокоилась и задремала.

С этой минуты я стала только бабушкиной внучкой. Наша семья разделилась на две половины. С одной стороны мама и ее дети, с другой стороны бабушка и я, бабушкина внучка. Время от времени мирное сосуществование этих сторон то нарушалось, то опять восстанавливалось, но граница между сторонами четко соблюдалась. Не было должной близости между мной и мамой, между мной и остальными детьми. Это и осталось на всю мою жизнь. Даже уже будучи взрослыми, родственность воспринималась чисто умом, но не сердцем. Для всех я так и осталась бабушкиной внучкой.

Глава 3

Начало школьной жизни

3.1 Первый день в школе.

Сегодня 31 августа 1951 года. Завтра мой первый школьный день. С каким нетерпением я ожидала его прихода, как торопила время! И вот уже осталось совсем немножко. Каких-то несколько часов, и я перешагну в новую для себя жизнь. Уже вечер. Пора идти спать, но я боюсь ложиться, вдруг просплю положенное время. Мама и бабушка успокаивают меня, уверяя в один голос, что разбудят вовремя и я не опоздаю. Вместе со мной в школу пойдет бабушка и возьмет с собой Милу. Мама с Томой, к сожалению, останутся дома, приболел Витя.

Утро моего первого школьного дня было прекрасным. На улице светило яркое солнце, было немного свежо, но не холодно. Я быстренько умылась, проглотила свой завтрак и начала торопить Милу и бабушку одеваться. Я одела свое новенькое коричневое форменное платье и белоснежный фартучек, носочки и новенькие туфельки, специально купленные для этого случая. Мама заплела мне косички и завязала красивый белый бант. Я подбежала к зеркалу и ахнула от удивления. На меня смотрела незнакомая девочка, сразу такая повзрослевшая, но глаза с зеленоватым оттенком были моими глазами, они искрились от радости и ожидания чего-то нового, незнакомого и такого таинственного.

На улице рябило от белизны фартучков, бантов и воротничков на форменных костюмах мальчиков. Дети с новенькими портфелями и огромными букетами цветов гордо шагали рядом со взрослыми на свой первый школьный урок.

Наша школа была небольшая. В ней всего было четыре класса и размещалась она в двух небольших двухэтажных зданиях, расположенных на разных улицах. Я до сих пор помню номер этой школы; пятьдесят девять. В одном из зданий учились ученики первого и второго классов, во втором — третьего и четвертого. Здание, в котором я должна была учиться, находилось недалеко от моего дома, всего через одну улицу. Когда мы подошли к школе, там уже толпился народ. Нас, детей, построили по классам. Меня поставили в пару с одним мальчиком, он почему-то все время оглядывался, наверное, среди толпы взрослых искал свою маму. Около каждого класса стояли учителя. На крыльцо школы вышли директор и заведующая. Я услыхала, что всех поздравляют с началом учебного года и особенно нас первоклашек. А потом нам подарили подарки. Мне подарили красивую книжку и карандаши. На обложке книги было что-то написано, прочитать это я пока не могла, но придёт время, когда я смогу свободно прочитать и эту надпись, и эту книжку, и много, много всяких других книг.

Прозвенел первый школьный звонок и нас повели в класс. Краем глаза я увидела, как бабушка, вытирая набежавшую слезу, машет мне рукой, вон и Мила, которая стоит рядом с бабушкой и тоже машет мне рукой.

Наш класс был на первом этаже. Большая светлая комната. В три ряда стояли парты, сверкающие чистотой и свежей краской. На стене перед нами висела большая черная доска. Мое место оказалось в среднем ряду за третьей партой. Сели мы вместе с этим мальчиком, с которым были в паре, звали его Лешей.

— Здравствуйте дети! — сказала наша учительница. — Когда я говорю: «Здравствуйте» вы все должны встать и тоже сказать: «Здравствуйте».

Мы все встали и в классе раздалось нестройное: «Здравствуйте».

— Садитесь, — сказала наша учительница, — и знайте, что надо всегда вставать, когда в класс входит учитель или кто-нибудь из взрослых и приветствовать их.

— А теперь я хочу вас поздравить с началом вашей школьной жизни. С сегодняшнего дня вы не просто дети, а ученики. Вам предстоит много узнать и многому научиться. Вы будете день за днем идти по ступенькам знаний. Это будет трудный путь, но мы учителя будем всегда рядом и будем вам помогать. Сначала мы с вами научимся писать и узнавать буквы, научимся читать букварь, а потом и другие книжки, научимся считать и писать цифры. Вы узнаете, что такое арифметика, как складывать, умножать, делить и вычитать числа, как решать задачки и примеры. У нас будут уроки пения и рисования, уроки физкультуры. Мы будем вместе ходить на природу и познавать окружающий мир. Я буду вашей первой учительницей, и мы с вами будем вместе все первые четыре года.

— Ну а теперь я хочу с вами познакомиться. Меня звать Ольга Павловна. Так вы должны будете меня называть, когда будете обращаться ко мне. Директора нашей школы звать Александр Алексеевич, завуча — Елена Васильевна. В нашей школе работают еще три учительницы; второго, третьего и четвертых классов. Вы их всех сегодня видели на линейке.

— А теперь я хочу познакомиться с вами. Я буду называть вашу фамилию и имя, вы будете вставать и говорить: «Я»

Ольга Павловна начала называть фамилии и имена. Дети вставали и отвечали. Встал и мальчик, который сидел рядом со мной, я не запомнила его фамилии, то ли Денисов, то ли Денисенко. Наконец-то дошла очередь и до меня, я была почти в самом конце списка.

— Дети, сейчас будет конец первого урока и перемена. — продолжила Ольга Павловна после переклички — Я хочу вам сказать, если во время урока вы захотите меня о чем-то спросить, надо поднять руку и ждать пока я вам разрешу говорить. Нельзя во время урока вскакивать из-за парты, кричать, громко разговаривать и бегать по классу. Надо будет внимательно меня слушать и делать то, что я буду говорить. Во время перемены вы можете выйти во двор, побегать, поиграть. После перемены будет еще два урока, а потом вы пойдете домой. Уроки начинаются в 9 часов утра. Каждый день у вас будет четыре урока. Урок длится 45 минут и перемены между уроками по 10 минут. Вот такой распорядок вашего учебного дня. На дом я буду задавать домашние задания, которые вы должны будете выполнять к следующему уроку.

Прозвенел звонок и закончился наш первый урок. И сразу тишина взорвалась детскими голосами. Все разом заговорили. Кто-то подбежал к Ольге Павловне и о чем-то начал спрашивать; одна маленькая девочка что-то бойко начала рассказывать своей соседке по парте. А я взяла Лешу за руку и потянула его во двор. Мне хотелось двигаться, бегать. Так много времени сидеть за партой и слушать было еще трудно для меня. Не успели мы вдоволь наиграться, как раздался звонок, зовущий нас опять в класс. На втором уроке мы учились писать карандашом в тетради палочки и крючочки, а на третьем у нас было рисование. Уроки мне понравились, правда палочки никак не хотели быть ровненькими, а крючочки почему-то загибались не так как нужно, но я очень старалась.

Наконец-то прозвенел звонок с последнего урока. Я собрала все в свой портфель, мы попрощались с Ольгой Павловной и строем вышли из класса. На школьном дворе нас уже ожидали взрослые. Вот и моя бабушка машет мне рукой и зовет меня.

— Ну как твой первый школьный день прошел, внученька? — с интересом спрашивает меня бабушка.

— Ой, бабуль, мы сегодня уже писали в тетрадях палочки и крючочки. Я очень старалась, но у меня они не получались ровненькие. Сегодня я должна еще сделать домашнее задание. А нашу учительницу звать Ольга Павловна и она очень хорошая. Она будет нас учить все четыре года. Я сижу за третьей партой в среднем ряду вместе с мальчиком Лешей.

И пока мы шли дорогой домой я не переставала говорить и говорить о своих первых школьных впечатлениях. Бабушка слушала, кивала головой и не верилось ей, что ее внучка уже школьница. Кажется, совсем недавно была та холодная сентябрьская полночь, когда она стала бабушкой. Первые трудные недели и месяцы! А как страшно было, когда Элечка в двухнедельном возрасте заболела воспалением легких и ее такую кроху, кололи уколами. Но Слава Богу, вылечили. А потом и коклюш, и корь, и еще куча всяких детских болезней. Но все болезни позади и вот теперь ее внучка идет рядом и, захлебываясь от восторга, рассказывает о своем первом школьном дне. Около дома их встретили обе Оли. Они с завистью рассматривали ее новенький портфель, трогали рукава ее школьной формы и вздыхали, когда же и они вот так же, как Эля пойдут в школу.

3.2 Первые трудности

День за днем побежали школьные денечки. Я уже освоилась в школе. Познакомилась с одноклассниками. Сидела я по-прежнему с Лешей, но уже подружилась с несколькими девочками из нашего класса. Больше всех я подружилась с Валей. Она была самого маленького роста из всех в классе и ее почему-то стали называть: «Зайчик», хотя ее фамилия и имя не были близки к этому прозвищу. Жила Валя недалеко от нас, на другой улице через дорогу. Жила она с мамой и папой в небольшом особняке на три семьи. Дом был на углу и вокруг него был большой сад. Там было много фруктовых деревьев и кустарников. Летом мы любили забираться в этот сад и лакомиться фруктами и ягодами. Валя с родителями жила на первом этаже, они имели две большие проходные комнаты и кухню. Удобства были во дворе. Моя бабушка познакомилась с Валиными родителями и подружилась с ее мамой. Эта дружба продолжалась в течение многих лет. Валин папа работал фельдшером на военном аэродроме, а мама была домохозяйкой.

Подружилась я еще с одним мальчиком, звали его Валерий. Семья у них была большая и жили они в особняке на одну семью. Сначала моя бабушка как-то в магазине познакомилась с Валериной бабушкой и однажды мы с бабушкой пошли к ним в гости. Когда мы пришли, это было к вечеру, вся семья была в сборе. Там я увидела Валерия.

— Ба, — я дернула бабушку за руку, — а мы с этим мальчиком учимся в одном классе.

Он меня тоже узнал. Кроме него в семье было еще двое детей; старшая сестра и младший брат, он был средним. Жили они большой семьей; с мамой, папой, дедушкой и бабушкой со стороны мамы.

Мы сдружились с Валерой. Он стал часто приходить к нам в дом, и мы вместе учили уроки. Особенно плохо ему давалась математика, и он прибегал ко мне за помощью. Он был хорошим мальчиком, но уж очень ершистым. В семье у них была какая-то тайна и эта тайна каким-то образом была связана с Валерой. Чувствовалось, что он не очень уютно чувствовал себя в своей семье, от этого, вероятно, и была такая ершистость, как защитная реакция. Мы с ним проучились в одном классе все эти четыре класса. В пятом мы попали в разные классы, а потом и вовсе я потеряла его из вида. Но об этом я расскажу позже.

В школе я старалась, но учеба вначале почему-то давалась мне с трудом. Помню, как сейчас: изучали мы по букварю букву «В». Надо было прочесть слово «Волы». Коротенькое слово, но оно никак мне не поддавалось. Все взрослое население нашей квартиры читало со мной это слово, но все было напрасно. Не получались у меня также ровненькими палочки и крючочки. Прошел месяц учебы, и учительница собрала первое родительское собрание. На это собрание пошла моя мама. Я уже легла спать, когда она вернулась домой. «Интересно, что там говорили обо мне, — подумала я, уже почти засыпая». Но вдруг услыхала, как за дверью раздался сердитый мамин голос, от которого я сразу же проснулась. Я поняла, что обо мне говорили плохо. Я вся сжалась в комочек под одеялом. Распахнулась дверь и в комнату стремительно вошла мама. Она резко сдернула с меня одеяло:

— Лентяйка, ты совсем не хочешь учиться. Учительница сказала, что ты ничего не умеешь делать и что тебя надо забрать из школы.

Я испуганно пыталась натянуть на себя одеяло. Следом за мамой вошла в комнату бабушка и бросилась заступаться за меня.

–Надя, что ты делаешь? — воскликнула она.-Ребенок уже лег спать, зачем ты на ночь глядя тревожишь ее. Завтра будет день и мы во всем разберемся. Зачем вот так сгоряча. Так можно испугать ребенка на всю жизнь.

— Что ты заступаешься за нее, ей все равно место в колонии.

— Что ты такое говоришь, Надя! Спи, внученька, ласково обращается она ко мне. Укрывает меня. Тушит свет, и они с мамой выходят из комнаты. Еще были слышны из коридора возбужденные голоса, и перед моими глазами еще стояло сердитое лицо мамы, а в ушах звучало: «Тебя сказали забрать из школы». Неужели меня заберут из школы?! Это была страшная мысль, но усталость и пережитое волнение этого вечера сморило меня, и я уснула.

Из школы меня не забрали. Постепенно я начала овладевать чтением. Прочитала и то неподдающееся слово «Волы». Проверили мое зрение и оказалось, что в правом глазу у меня очень слабое зрение и поэтому мне плохо видно с доски. Мне подобрали очки и пересадили за первую парту. И дело пошло. Первый класс я закончила с одной четверкой и получила похвальную грамоту.

На опыте всей моей жизни я заметила, что все новое никогда не поддавалось мне сразу, надо, чтобы прошел процесс адаптации, чтобы у меня в голове накопилась некоторая информация об этом предмете, и тогда все становилось ясно, как днем. Ну а для этого требуется время. Каждый человек учится по-разному в этой жизни. Нет одной установленной схемы и нашим учителям и взрослым надо с понятием и терпением относиться к этому.

В этом же году, когда я пошла в первый класс, в декабре приехал в отпуск папа с Севера. Он был мне не родным отцом, но своего родного отца я никогда не видела и не знала, а папа Ваня был со мной с самого рождения и поэтому я привыкла считать его своим отцом. Правда виделись мы с ним очень редко, наверное, за всю мою жизнь раза четыре, но связь мы поддерживали в течение всей жизни. Большую часть этого времени он работал и жил на Крайнем Севере. И только, выйдя на пенсию, он переехал в город Уральск. Раньше это была территория Советского Союза, а теперь отдельная республика Казахстан. С мамой они давно развелись, он был женат второй раз. После переезда в Уральск через несколько лет умерла его вторая жена и последние годы он доживал один. Это все было много лет позже. Но вернемся к событиям 51 года. Папа приехал на целых 6 месяцев. За один год работы на Крайнем Севере он получал отпуск на два месяца. Три года он работал без отпуска, вот и получилось так много. Привез он всем гостинцы. Мне он подарил красивый альбом для рисования и набор цветных карандашей. Этот альбом я потом долго берегла как память.

Незадолго до Нового года в нашей семье произошла крупная ссора. Сначала о чем-то заспорили мама с бабушкой. Потом вмешался папа и, конечно, принял мамину сторону. Произошла дикая сцена. Папа толкнул бабушку. Она упала. Я бросилась защищать бабушку. Закричали дети. Нарушился мир в нашей семье. Бабушка обиделась и на маму, и на папу. Перестала с ними разговаривать. Перестала выходить к обеду. Я оказалась как между двух огней. Мне было жалко бабушку и вместе с тем я хотела иметь и маму, и папу. Взрослые ругались, выясняли свои отношения и не хотели замечать, что рядом с ними страдают хрупкие детские души. На меня легла непосильная ноша ссоры и обиды. Наша соседка из нижней квартиры, Олина мама приносила нам с бабушкой еду. Я ела, глотая слезы обиды, потому что мама, поссорившись и обидевшись на бабушку, как бы автоматически перенесла это на меня тоже. Мила и Тома тоже уловили это изменение в наших отношениях и перестали со мной играться. Я сидела в своей комнате и думала, почему так несправедливо устроен мир, почему я одновременно не могу быть и маминой дочкой и бабушкиной внучкой. Ведь я люблю их обеих и хочу, чтобы они тоже любили друг друга.

Несмотря на все невзгоды время шло и до Нового 1952 года оставалось всего два дня. Бабушкин бывший квартирант привез нам большую красивую пушистую елку. Он срубил ее в лесу и на ней были даже шишки. Мы с бабушкой каждый год любили наряжать елку. Она приносила праздничное настроение в дом. На нее мы вешали игрушки, большинство из которых мастерили сами из картона, цветной бумаги и золотистой фольги. Вешали настоящие яблочки, конфеты, орешки. В яблочки мы протыкали спички и завязывали ниточки. Особенным подарком было, когда бабушка иногда покупала мандарины и мы их тоже вешали на елку. На украшение уходил обычно целый день. Зато к вечеру елка восхитительно сверкала своей красотой, и вся искрилась от разноцветных лампочек.

Бабушка сидела на полу и раскладывала вату под елку, это создавало впечатление снега. Я вешала конфеты. Тихонько приоткрылась дверь и в комнату вошел папа, большой красивый. Он стоял и зачарованно смотрел на елку.

— Да это настоящая красавица! — воскликнул он. — Ты, мать, мастерица наряжать елку.

«Мать» — так он всегда называл бабушку.

— Знаешь, мать, — продолжал папа, — у меня как-то душа не на месте. Я, здоровый мужик, толкнул женщину, которая годится мне в матери. И дернул меня черт влезть между вами. Я всегда говорил, что пусть женщины выясняют сами свои отношения. Прости меня. Не обижайся и не держи зла на меня. Давай помиримся. Скоро Новый год. Не хорошо нести свои обиды из старого. Пусть они останутся в прошлом. Ну как, мать, мир?

Он подошел к бабушке и помог ей подняться с пола. Бабушка молчала. Трудно ей было сразу справиться со своей обидой. Но боль ссоры уже утихла. Она взглянула на папу. Он стоял перед ней такой большой и такой виноватый. Понемногу сердце ее оттаяло, и она сказала.

— Ладно, Ваня, я тебе прощаю. Я понимаю, что все это было сделано сгоряча. Все мы погорячились. И ты прав, нельзя свои обиды нести в Новый год. Да и для Элечки нехорошо, что мы в ссоре. Я вижу, как мучается девочка.

В этот вечер мы все ужинали вместе. Это был очень радостный вечер для меня. Наконец-то взрослые помирились. С моей души как будто свалился камень. Я опять обрела семью. Завтра Новый год, самый замечательный праздник на свете! Зажгутся огоньки на елке, будет вкусный пирог, а следующее утро под елкой я найду подарок от Деда Мороза. Интересно, что он мне принесет в этом году? Мне хочется иметь большую красивую куклу, а может лучше новенькое платье или может сумочку… Так я и уснула с этими мыслями.

Конец ознакомительного фрагмента.