Никогда не думала, что спустя пять лет мне придется покинуть детей и вернуться в прошлое.Но неизвестные шантажисты не оставили выбора, на кону стояла жизнь моих детей и близких. Не задумываясь, я приняла это решение, не уведомив об этом родных. Еще никогда в жизни я не готовила так тщательно свое исчезновение.Удастся ли мне выполнить задание вымогателей, будет ли рад мне Дмитрий и увижу ли я снова двойняшек, об этом я задумалась, только попав в 1762 год.
27
Я попросила Платона отвезти меня в парк. Именно здесь мы гуляли с Екатериной Андреевной после моего попадания в прошлое. Кучера я отпустила. И, конечно же, снова нарушила правила, прогуливаясь без сопровождения. Впрочем, в глазах местной знати не впервой — мое «путешествие», якобы из Нижнего Новгорода, прошло в одиночестве и в мужском костюме.
Платье Глаша подогнала мне идеально. Да, на мой взгляд, и не вышло из моды оно совсем. Я смотрела на фланирующих туда-сюда дам, на их одежду. Единственное, к чему можно было придраться в моем наряде, это к цвету платья, который идеально подходил Екатерине Андреевне и делал чуть бледнее меня. Но меня это совершенно не смущало. Голубое платье с кружевными рукавами идеально подчеркивало мою фигуру. Какое-то время мне понадобилось, чтобы снова приноровиться обращаться с фижмами, но уже скоро я совершенно забыла о них, настолько комфортно мне было. Высоко собранные волосы открывали шею, и легкий приятный ветерок обдувал ее, шевеля завитки волос, выбившиеся из прически.
«Хоть здесь в платьях похожу, — усмехнулась я, — совершенно отвыкла, да и с детьми удобнее гулять в брюках». — При воспоминании о близнецах у меня моментально испортилось настроение, и на мгновение я пожалела, что отпустила Платона. Но я заставила себя идти дальше.
Я прогуливалась по аллеям, размахивая так и не раскрытым кружевным зонтиком, примечая изменения, произошедшие за годы моего отсутствия: деревья стали выше, появились новые цветники с оглушающе благоухающими цветами. На пруду стало больше птиц, я даже посмотрела на занимательную битву между двумя селезнями, которые, видимо, сражались за внимание какой-то уточки. Стоял невообразимый гвалт, но он мгновенно прекратился, когда к пруду вышла небольшая стая гусей, и они с громким хлопаньем крыльев прошествовали в пруд, поднимая брызги и наводя свой порядок. На другой стороне я увидела пару белых лебедей, которых раньше здесь не встречала.
«Как спокойно и красиво», — подумала я и пошла дальше, оставив пруд с галдящими птицами позади. Гранитная крошка, которой были посыпаны аллеи, тихо хрустела под ногами. Этот хруст звучал для меня своеобразной музыкой с определенным ритмом, под него я стала вспоминать о фактах правления Петра III и о тех событиях, которые скоро произойдут.
«Осталось совсем мало времени до переворота. Меньше недели», — думала я, садясь на скамейку в зеленой галерее берсо. Здесь было тихо и прохладно, только листва приятно шумела от небольшого ветерка.
Петр III превратил дворян в привилегированное сословие, подписав в феврале 1762 года манифест о вольности дворянства. Также он отменил деятельность Тайной канцелярии розыскных дел и запретил применение жестоких пыток для получения показаний. Но усилил крепостное право. Помещики получили возможность своевольно переселять принадлежавших им крестьян из одного уезда в другой. За полгода правления Петра III несколько раз возникали крестьянские бунты.
В 1761 году русская армия одержала ряд блестящих побед, пруссаки были на грани проигрыша. Петр III, став полновластным монархом, в первую очередь подписал с Пруссией мирный договор. Мир был заключен на унизительных для России условиях. Наследник Елизаветы отменил все завоевания Российской империи и вышел из Семилетней войны, наплевав на пролитую русскую кровь и оставив союзников без поддержки.
Петр III хотел в союзе с Пруссией выступить против Дании, которая была союзницей России, за возвращение Гольштейн-Готторпам утерянных ранее территорий, включая родовой замок Готторп. Петр III, по просьбе Фридриха II и ради освобождения своего кумира и планируемого союзника от войны с Австрией, собирался спровоцировать нападение Османской империи на Австрию.
«И все это приведет к правлению Екатерины II, — продолжая размышлять, я вышла из парка и двигалась уже по аллее, вдоль дороги, рассматривая знакомые улицы, — и она еще сама точно об этом не знает, можно сказать — все будет делом случая. Сейчас она готовится, но точно не знает, когда это произойдет, а я знаю».
Я так задумалась, что не заметила, как подошла к дому Дмитрия.
— Боже, — не удержалась и воскликнула я, обнаружив себя стоящей напротив, через дорогу.
Я засуетилась, то собираясь бежать к дому, то от дома, но потом заставила себя успокоиться. Встала под большим деревом и раскрыла кружевной зонтик, который теперь-то мне и пригодился. Выравнивая дыхание, я постояла немного, а потом стала прогуливаться взад-вперед вдоль улицы неспешным шагом, поглядывая в сторону дома в надежде хоть кого-нибудь увидеть.
«Ну и чего я здесь выхаживаю? Нужно уходить, пока меня кто-нибудь не увидел и не узнал», — уговаривала я себя. Но уйти никак не могла, я даже взгляд от дома не могла оторвать, особенно от окон, где находился кабинет Дмитрия.
Наконец, когда я решилась, к дому подъехала карета. Я перевела взгляд на нее, пытаясь рассмотреть, кто приехал, и увидела выходящего из кареты улыбающегося Дмитрия. Волна счастья, нежности и радости накрыла меня.
«Митя», — закричала я про себя и шагнула в сторону дороги, собираясь бежать к нему.
Но заметила, что Дмитрий не один. Меня словно ударили в грудь чем-то тяжелым. На мгновение остановилось сердце, а потом с бешеным ритмом застучало так, что у меня перехватило дыхание, и я закашлялась.
Строганов подал руку молодой даме, помогая ей выйти. Дама была красивой, яркой, даже издали я смогла это увидеть. Она улыбалась, импульсивно размахивала руками, что-то радостно отвечая Дмитрию и рассматривая дом с улицы. Дмитрий негромко засмеялся. Но я вздрогнула, для меня его смех прозвучал как набат. Только со мной он так смеялся, раньше.
«Все правильно, все правильно, это все было раньше, все в прошлом, — шептала я, — я не имею права на него, — твердила я, а слезы тихо катились по щекам. — Мне нужно только дождаться Марко, мне нужен кулон, и все».
Я с жадностью смотрела на Дмитрия, стараясь как можно лучше его запомнить.
«Митя, слава богу, ты здоров, весел, отлично выглядишь. Этого я тебе и желала. Ты совершенно не изменился за эти пять лет. Зря я боялась», — проносились мои мысли с бешеной скоростью.
Дмитрий поцеловал руку даме и, поддерживая ее под локоть, повел в дом.
«Я так счастлива была увидеть тебя, но почему же мне так больно? — я машинально приложила руку к сердцу. — Почему так больно?» — ощущая выворачивающую душу боль, чуть не простонала я.
Ноги у меня стали чугунными, я побрела, не разбирая дороги. Мне нужно было уйти от дома Дмитрия как можно быстрее. Я ускорила шаг и, сложив ненужный теперь зонтик, размахивала им как тростью. Я не видела дороги, я вообще ничего не видела. Реальность сейчас для меня сузилась до маленькой точки, в которую я и стремилась. Только это точку впереди я и чувствовала. Мне нужно было до нее добраться, словно там я смогу найти покой и смогу выдохнуть.
— Мария Владимировна, неужели это вы, — услышала я голос рядом с собой, и он мне показался оглушительно громким.
Я снова стала различать окружающую меня действительность, заметила людей на улице, птицы все так же громко пели, листва шумела, колеса карет громыхали по мостовой, громко цокали подковами лошади. Я резко остановилась и повернулась.
— Ванечка? — растерянно вскрикнула я, увидев перед собой графа Ивана Григорьевича Воротынского.
— Мария, я глазам своим не поверил. Еду домой и тут на дорожке вижу вас, думал, пригрезилось. — Иван взял меня за руку, наклонился и поцеловал ее, придержав чуть дольше принятого.
— Да, это я, — все еще пытаясь взять себя в руки, ответила я и попыталась улыбнуться.
Иван возмужал за время, что мы не виделись, хоть у него и остался румянец на щеках, но черты лица стали жестче.
— Мария, как же я рад вас видеть. Где же вы так долго были? — улыбался Иван, и тонкие лучики морщинок расходились от его небесного цвета глаз.
— И я, Ваня, рада вас видеть. К сестре ездила в Нижний Новгород, она долго болела. Как ваша матушка, Варвара Дмитриевна, поживает? — поспешила перевести разговор я.
— Благодарю, хорошо. Прихварывает временами, часто уезжает в имение, говорит, что ей там легче дышится. Часто вас вспоминает, — Иван опустил глаза, — и Екатерину Андреевну, дружны они с ней были.
— Я тоже часто Катюшу вспоминаю, — я вздохнула и посмотрела на Воротынского, — передавайте мои наилучшие пожелания матушке. Я, пожалуй, пойду, — я чувствовала, что не могу больше поддерживать дружеский разговор. Мне было плохо, боль и тоска переполняли меня, у меня заканчивались силы, сдерживающие их.
— Мария, давайте я вас подвезу, — Иван указал на карету, которая стояла на дороге. А я ее даже не заметила. — Дмитрий тоже вернулся?
— Да, — голос у меня дрогнул, — вернулся, — хрипло проговорила я и откашлялась.
— Вот вас подвезу и с ним поздороваюсь. Я его давно не видел, — стал настаивать Иван.
— Ваня, не хочу вас утруждать, вы, наверное, со службы?
— Что вы, Мария. Вы ни в коей мере меня не утруждаете, да и службы у меня теперь нет, — развел руками Иван.
— Как это нет службы? — удивилась я, пытаясь вспомнить, где Иван служил и что могло произойти.
— Моя лейб-гвардия была «раскассирована» Петром, уж три месяца как. — Иван нахмурился и плотно сжал губы, но потом спохватился и взял меня под руку. — Все, идемте, я вас отвезу.
— Нет, — вырвала я руку. Иван растерялся. — Ваня, простите, — я лихорадочно придумывала причину, которую можно было бы ему озвучить, — мне нужно в дом к Екатерине Андреевне, я не поеду домой.
— Мария, что случилось? — моментально среагировал Иван, — скажите мне.
«Да уж, врушка из меня никудышная получилась, раскусил меня на раз», — попеняла я себе.
Я начала говорить, но не справилась и, зарыдав, уткнулась Ивану в грудь. Воротынский какое-то время стоял в растерянности, не зная, что ему делать, потом положил мне руки на плечи и стал поглаживать, тихо разговаривая со мной, успокаивая.
— Машенька, тихо, успокойтесь. — Внезапно он подхватил меня на руки и куда-то понес.
Я же продолжала рыдать, словно выплакивала свое горе, бессонные ночи, страхи и боль за детей, отчаяние и тоску. И мне становилось легче. Наплакавшись, я почувствовала, что есть человек, которому можно не все, но хоть что-то рассказать.
Мы ехали в карете, которая мягко покачивалась, успокаивающе действуя на меня.
— Иван, простите меня за мою истерику, это непозволительно, — я дотронулась до руки Воротынского, сидящего рядом со мной.
— Мария, что все-таки произошло? Что-то с Дмитрием? — Иван наклонился ко мне, пытаясь увидеть мое лицо.
— Нет, с ним-то все в порядке. Он еще не знает, что я приехала. К тому же я его сейчас видела с молодой дамой, он повел ее в дом, наш дом, — выпалила я.
— Ну, Мария, — улыбнулся с облегчением Иван, — возможно, это всего лишь гостья, и это ничего не значит.
— Хотелось бы так думать, но даже прислуга судачит о том, что у Дмитрия есть, — я запнулась, но потом выговорила, — любовница. Мы так давно не виделись, я не могла приехать. Что ж, пусть у него все будет хорошо, — и я снова зарыдала, будто снова прощаясь с мужем.
— Мария, прошу вас, успокойтесь. — Иван сунул мне в руку надушенный кружевной платок. — Так же нельзя, вы должны поговорить с ним. Я знаю, как вы любили друг друга. Успокойтесь, прошу.
— Все-все, я в порядке, — вытирая лицо, сказала я. — Спасибо. У меня еще одна просьба к вам, Ванечка.
— Я слушаю, — с готовностью сказал он, — я все сделаю, что в моих силах.
— Я прошу вас при встрече с Дмитрием ничего не говорить ему обо мне. Не хочу, чтобы он знал, что я приехала. — Я остановила Ивана, который что-то хотел сказать. — Так надо, поверьте мне. Я только дождусь приезда Марко и Василисы, а потом уеду в деревню.
— Хорошо, Мария, — вздохнул Иван, — но, простите меня, это неправильно. Нужно поговорить с мужем.
— Я не хочу и не буду снова вмешиваться в его жизнь, тем более я видела, что он счастлив. Так будет лучше, Ваня, — горько усмехнулась я.
Иван только укоризненно покачал головой, но больше ничего не стал мне говорить. Так, в молчании, мы подъехали к дому Екатерины Андреевны. Воротынский помог мне выйти из кареты, велел обращаться в любой момент к нему за помощью и, откланявшись, уехал.
Я отказалась от обеда, сославшись на головную боль, и закрылась в своей комнате. Прогулка оказалась насыщенной на события и полностью истощила меня. Я не стала дожидаться Глашу, переоделась сама и легла на кровать, уставившись в потолок, прокручивая встречу с Дмитрием снова и снова.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Кулон месье Лангле предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других