Два шага до проблем

Татьяна Любимая, 2021

Он разведен и ему вполне неплохо живется одному. Она замужем, но несчастлива в браке. Он хотел пройти мимо ее проблем, но не смог. Значит, им придется решать их вместе, но при одном условии – она раскроет ему свою тайну. ХЭ!

Глава 3

Варя

Оставляю благоверного там, где он притулился, одеваюсь и ухожу из дома. Соседи, к счастью, разошлись, а возле подъезда уже сидит на лавочке Лидия Петровна, покачивая коляску.

— Заждались? — спрашиваю тихо, виновато улыбаясь. — Простите, что так долго, Виталя опять напился, кое–как успокоился, — оправдываюсь перед соседкой полушепотом и заглядываю в коляску. — Как Егорка? Плакал?

— Да ну что ты, милочка! Малыш у тебя ангелочек — спит да спит себе тихонечко на свежем–то воздухе. Маленьким много ли надо? Чтобы в штанах сухо было, сам сытый, да транспорт какой–никакой возил туда–сюда, — ласково улыбается женщина, и я вижу по ее глазам, что она говорит правду — мой сынок не доставил ей хлопот.

— Ох, выспится сейчас на неделю вперед, даст нам жару ночью.

Присаживаюсь рядом с бабушкой. Она убирает морщинистые сухонькие руки с поручня коляски, и теперь я тихонько покачиваю спящего Егорку.

— Спасибо вам, Лидия Петровна, — говорю вполголоса соседке. — Не знаю, как бы я обходилась без вас. Вы нам с Егоркой так помогаете, как родная бабушка, — в горле образуется вязкий комок, от которого еще и слезы наворачиваются.

— Варюша, мне же только в радость помогать тебе. А то сидела бы я одна в четырех стенах, никому не нужная на старости лет, а так хоть какая–то от меня польза.

— Вы даже не представляете, какая от вас польза. И за сыночком моим приглядываете, и подработку мне нашли. Спасибо! — Чтобы не растрогаться сильнее, набираю полные легкие воздуха и растягиваю губы в улыбку: — А еще я сегодня заработала в два раза больше! И, Лидия Петровна, я хотела бы вам отдать половину своего заработка, не отказывайтесь, пожалуйста. Это самое меньшее, чем я могу вас отблагодарить.

— Тебе что, деньги некуда девать? — недовольно заворчала Лидия Петровна, практически пристыдив меня за мои же слова. — На что мне твой заработок? Мне государство пенсию платит, чай, заслужила, а тебе сына поднимать. Сама вон… зима на носу, опять в худенькой курточке ходить будешь?

Лидия Петровна права, каждая копейка у меня на счету. Почти все заработанное уходит на сына — питание, подгузники. Одежду Егору почти не покупаю — все от Светкиных детей достается, у нее их двое — мальчик и девочка, а вещи хорошие, я и не отказываюсь. Детское пособие почти все уходит на коммуналку, а на остатки и небольшие заработки мужа мы живем.

— Простите, я не хотела вас обидеть. Просто ваша помощь так мне нужна… Был бы сынок постарше, я бы его в ясли отдала, а сама на работу пошла. Официально.

«И ушла бы от Витальки» — договорила сама себе то, что вынашиваю в мыслях уже некоторое время.

— Ну так иди. Я присмотрю за малышом, мне не сложно. Твой–то совсем не занимается сыном?

— Почти нет. Так хотел ребенка, а родился Егорка и все, потерял интерес. Не принял он его.

— Беда… — поджимает губы Лидия Петровна.

В коляске тихо посапывает малыш. Надо бы разбудить, унести домой, покормить, поиграть, но там пьяный Виталик. Поэтому я продолжаю сидеть с человеком, с которым мне тепло и спокойно. Оттягиваю момент, когда надо идти к себе.

— Я хочу уйти от Виталика, — признаюсь тихо старушке. — Как только найду работу, сниму комнату. Сама Егорку подниму.

— Если нет любви, то и жизни не будет, — кивает согласно головой моя собеседница.

— Любви нет. Я думала, что дело во мне. Что это послеродовая депрессия. Но время идет, а ничего не меняется. И самое главное, знаете, в сердце у меня пусто. Смотрю на мужа и совсем ничего не чувствую. И что делать с этим не знаю. Сын пока маленький, но он растет, ему отец нужен, но такого не хочу… Лучше уж никакого.

— Знаешь, Варенька, вот что хочешь думай, но я тебе скажу так, как вижу. Виталик не твой мужчина. Не подходит он тебе. Может, что молодой, еще не остепенился, может, по жизни никчемный, но не будет тебе рядом с ним счастья, уж поверь. Не пара он тебе.

Егорка завозился — начал просыпаться. Я поднялась, склонилась над коляской. Обожаю момент, когда сын открывает глазки, видит меня, узнает и улыбается. Вот и сейчас распахнул свои длинные черные реснички, увидел меня и расплылся в беззубой улыбке.

— Эй, привет! — ласково воркую с малышом, протягивая к нему руки. — А кто у нас тут проснулся? Маленький засоня?

Забираю его из коляски, прижимаю пахнущее молоком тельце к себе, утыкаясь в пухлую щечку.

— Мамочка так соскучилась по своему сыночку. Пойдем домой, да, маленький мой?

— Варюша, вы с Егоркой можете жить у меня. Только придется тебе от алкаша своего прятаться. Не доверяю я ему. Буйный он.

— Буйный, — соглашаюсь. — Но нас с сыном не трогает и то хорошо. Спасибо за приглашение. Но если уходить, то лучше подальше, чтобы не нашел. Ну, мы пойдем? Вы только не говорите никому о нашем разговоре, а то мало ли.

— Да нет, конечно, зачем? Ты иди, я коляску сама закачу.

— Спасибо!

Я машу Лидии Петровне Егоркиной ручкой, и мы с ним идем домой.