Любимая для волков

Татьяна Линг, 2021

Я избавилась от тирана и думала, что обрела счастье в новых отношениях. Но почему меня так влечет к другому, опасному, не терпящему возражений? Неужели нынешний парень готов отдать меня без борьбы? Я Альфа стаи, у меня ответственность и куча проблем. Но почему мысли о чужой невесте не дают покоя и преследуют даже во сне? Как обуздать древние инстинкты и надо ли? Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Вадим

Мирослав ждал снаружи, нервно перекатываясь с пятки на носок. Весь его вид выражал озабоченность и негодование.

— Что ты устроил? — Он развернулся и прямо посмотрел на меня. — Поездка в Италию, серьезно? Ты решил, что я укачу, а ты сможешь представить свою… как ее там… — Он скривился.

— Олю, — напомнил имя своей девушки. — И да, я надеялся, что все пройдет гораздо легче без тебя.

— Твою мать, Вадик! — воскликнул Мирослав. — Ты понимаешь, что, привезя ее сюда, нарушил все возможные законы?! Как Альфа я должен тебя наказать в назидание остальным. Закон для всех един.

— Мир, — постарался я перевести разговор в мирное русло, — Послушай, я же никого не собираюсь убивать, привел свою девушку познакомиться с семьей. Все просто. И вообще, когда ты стал таким поборником законов?

— Если бы ты не был моим названным братом! — Он приблизился, и мы стояли нос к носу. — Она не знает, кто ты! Не знает и того, что ты не можешь на ней жениться, никогда не сможешь! Наши семьи не дадут на это разрешения! Ты знаешь закон: жениться можно лишь на той. Что знает правду, а правду можно рассказать лишь истинной.

Сжал зубы, когда услышал эту глупость. Нам ее вбивали и продолжают вбивать молодняку. С детства ни я, ни Мирослав не были согласны с этим устаревшими догмами. Однако повзрослев и став лидером, он резко поменял свое отношение к этим дурацким законам. Чего я до сих пор не понимал, так это того, как вдруг, в один момент, балагур и бабник Мир превратился в следующего заветам старика.

— Пойдем, пробежимся, — произнес он.

— Я не… — оглянулся на окна, слыша, как крикнула Оля, она растерялась и разозлилась одновременно. — Мне лучше побыть с ней.

Но Сокольский не терпел неповиновения, он уже направлялся в сторону леса, по одной срывая пуговицы на шелковой рубахе. Черт, что он творит, а если Оля будет возле окна и заметит нас? Побежал следом, провоцируя его вырваться вперед.

— Ты совсем рехнулся? — понял, что Мир специально прощеголял через двор дома. — Черт тебя дери, — выругался и сам уже начал снимать одежду, кидая ее на аккуратно подстриженный куст живой изгороди.

Треснули кости, и волной прошло знакомое облегчение. Зубы увеличились и на мгновение перестали помещаться в черепной коробке, но потом разошлась и она. Руки выгнулись под неестественным для человека углом, уткнулись в мягкую землю, пахнущую влагой, грибами и поздней ягодой. Звуки стали резче: где-то вдалеке ухнула сова, совсем рядом прожужжал комар, писки, шорохи окружали со всех сторон. В нос ударил запах недавно пробегавшего здесь зайца. Я стал животным. Превратился в монстра, которыми пугают малых детей в сказках на ночь. Я злой и страшный серый волк. Оборотень. Это тот самый секрет, о котором Оля не знала. Правда, которую она не должна была узнать.

Мы выпрыгнули на опушку. Бежать вот так бок о бок было невыносимо приятно. Единение с чем-то внутри заставляло волчью душу петь, и я поднял голову и завыл. Мир вторил, стоя рядом. Поднялся молодой месяц, ярко освещая вокруг. Мы упали на еле начавшуюся желтеть траву. Впереди еще много теплых дней перед тем, как природа испустит дух и замрет в зимней тюрьме.

— Как ты планировал представить ее семье? — откровенно спросил Мирослав немного позже, когда мы обернулись и в чем мать родила уселись на старое поваленное дерево. Стыд перед своими оборотням неведом. — Соврал бы им, что она выбранная луной?

Я не ответил. Оборотням нельзя приводить в семью ту, что не выбрала луна. Спать, встречаться, даже детей рожать можно с любой самкой из рода оборотней, но с людьми иначе: только избранная может стать парой на всю жизнь. Это угнетало.

— Что заставило тебя привести ее сюда? Что ты испытываешь к ней? — Мир пытался найти оправдания моему поступку. Был ли я уверен, что Оля единственная, мог ли я прожить без нее?

— Я хочу заботиться о ней, — решил признаться. — Я проверял, уезжал на несколько дней, пропадал.

— И? — с надеждой в голосе произнес Сокольский.

Покачал головой.

— Я скучал по ней, но того, что описывают в книгах, что оборотни перестают есть и пить — такого не было. Зато есть дикое, невероятное желание заботиться о ней, оберегать.

Мирослав поднялся. Вернулся мой Альфа — я кожей почувствовал его ярость и необъяснимую злость на меня:

— Ты поступил с ней нечестно, делай, что хочешь, но тебе необходимо оставить ее!

— Нет! — рыкнул. — Я сделаю по-своему! Я имею на это право!

— А что тогда насчет нареченной? Ты помнишь, что у тебя в стае уже есть невеста?

— Сокольский, ты не хуже меня знаешь, что меня невозможно заставить жениться, если я того не захочу!

— А меня можно?

— Ты у нас Альфа, и это тебе необходимо думать, кого выбираешь в жены, — не без удовольствия наступил на его болевую точку. Как Альфа он не мог ждать свою Луну, должен был жениться и продолжать род.

— И все же, несмотря ни на что, я твой Альфа. У тебя всего два варианта: либо ты оставляешь ее, либо покидаешь стаю.

А вот и ответка прилетела. Мир прекрасно знает, что волк без стаи жить не может. Вернее, может, но… Лучше умереть. А значит, у меня, по сути, и выбора нет.

— У тебя есть три дня, чтобы принять решение. Если после этого ты все еще будешь медлить, я сам изгоню тебя, невзирая на наши отношения. Тебе придется сделать выбор: Оля или стая…