Бабушкины сказки. Детская книжка для взрослых

Татьяна Ланская

Книга, где переплетается реальность и сказка.Атмосфера привычной жизни городских детей – Саньки и Соньки – меняется волшебным образом с приездом их бабушки. Баба Макоша из далёкой сибирской деревни везёт внукам гостинцы, подарки и чудесные сказочные истории. Сказки Бабы Макоши – настоящие островки сокровищ в море весёлого и лёгкого повествования.Главные герои – брат и сестра – настолько узнаваемы, что кажется, они – детишки из вашего двора. А может быть, они – это вы и есть…

ГЛАВА 3. День второй. «Сказка о Синей птице»

Наутро Сонька в ванной разрешила брату первому попользоваться зубной пастой. Но он не оценил. Даже вовсе не заметил великодушия старшей сестры. Как будто всегда Сонька терпеливо ждала, когда Санька спросонья, тыкая в зубную щётку тюбиком, нацепит, наконец, кусочек пасты. Чёрная обида начала, было, заполнять Сонькино сердце. Но тут в ванную заглянула бабушка и спросила, как дела, утята? Соньке стало весело, и обида решила залечь в засаду. До лучших времён.

Вчерашних котлет на завтрак не было. Поэтому принятие пищи тоже обещало быть мирным. И даже радостным. Потому что, вместо привычной утренней каши, на завтрак были блинчики с вареньем! Бабушка напекла, целую гору.

Погода была великолепная. Тёплая и солнечная. Настроение тоже.

— Бабуля, — допивая вкусный брусничный чай, начала строить планы Сонька. — Пойдём гулять в парк? Там, как лес. Много деревьев и детских развлечений.

— Да! — с жаром подхватил Санька. — Там ещё есть много озеров. Маленьких. Мы там будем играть, а ты — дышать.

— Отличная идея, — бабушка домывала посуду после завтрака. — Не забудьте панамки, а то голову напечёт.

Парк, действительно, был удивительным местом. Зелёный островок тишины и отдыха среди шумного моря городской жизни.

Наигравшись вволю в догонялки, ляпы, прятки и другие интереснейшие игры, Санька и Сонька плюхнулись на скамейку рядом с бабушкой.

— Ну что, умаялись? Попейте водички, — бабушка убрала вязанье в сумку и достала бутылочку с водой.

Разгорячённый Санька выхватил бутылочку из её рук.

— Я первый буду пить! — закричал он. — Я больше умаялся!

— Ну конечно, пей первым. Ты же маленький, — спокойно сказала бабушка.

— А я — девочка! Мальчики всегда должны уступать место девочкам. Поэтому, я — первая! Дай сюда воду! — Сонька протянула за бутылочкой руку и вопросительно посмотрела на бабушку. Та молчала.

Поколебавшись немного, Санька отдал воду сестре.

— На, пей. Только один маленький глоточек!

— Спасибо, ты настоящий джентльмен, — самодовольно улыбнулась Сонька.

— Бабушка! А чего она обзывается!

Потом пошли к озеру. Там плавали утки с утятами, смешно перебирая маленькими ластами в воде.

— В следующий раз хлебушка с собой возьмём, покормим их, — сказала бабушка, и Санька с Сонькой удивились у себя в голове, что сами не додумались до этого.

— Красивое озеро, — вздохнула бабушка.

— Красивое, — эхом отозвалась Сонька.

Санька молча смотрел на другой берег небольшого круглого озерца.

Посидели на траве, возле белой беседки с колоннами, слушая шелест листьев, плеск воды, щебет какой-то бойкой пичужки. Каждый думал о своём.

— Баба Макоша, — нарушил молчание Санька. — А в сказке такое же озеро было? За которое Синяя птица улетела.

— Расскажи нам про Синюю птицу? — попросила Сонька. — Пожалуйста.

— О, это — волшебная сказка, — улыбнулась бабушка. — Вечером расскажу. А сейчас пора возвращаться.

— Хорошо погуляли, — Сонька ласково заглянула бабушке в глаза. — Да ведь, Санечка?

Санька молча кивнул.

Дома Санька и Сонька не могли дождаться вечера. Рассеянно поужинали, затем для вида посмотрели любимый мультик про Машу и медведя, несколько серий. Сели рисовать.

Бабушка всё хлопотала по хозяйству. Сначала готовила ужин, потом убирала со стола, мыла посуду, пылесосила, вытирала пыль.

Наконец Сонька не выдержала пытки ожиданием и стала нарочито громко зевать и тереть кулаками глаза, прямо перед бабушкиным носом.

Бабушка посмотрела на медленно тикающие на стене часы и спросила:

— Ну что, совята, у вас в комнате порядок? Тогда — в ванную, умываться, чистить зубы. Вы сегодня почти молодцы!

— Почти? — удивилась Сонька. — А почему не совсем-совсем молодцы? Мы ни разу не поссорились и вели себя послушно.

— Нет предела совершенству, — улыбнувшись, сказала бабушка непонятную фразу.

Чинно лёжа в кровати, Санька и Сонька приготовились слушать волшебную сказку. Рядом с Сонькой на подушке собралась слушать сказку Каркуша — оранжевая птица неизвестной породы, мохнатая и с длинным красным клювом. Эту игрушку привезла внучке баба Макоша, когда Сонька была такой маленькой, что ещё не помнила себя. С тех пор Каркуша считалась лучшей подругой, так как первой узнавала все Сонькины секреты и тайны. И никогда, никому, ни при каких обстоятельствах их не разбалтывала.

У Саньки под подушкой, молча, лежал оловянный солдатик. Каждую ночь. Как на посту. И если солдат не занимал свой важный ночной пост, а попросту говоря, если его не было под подушкой, Санька не мог заснуть.

Вот такие маленькие причуды были у Саньки и Соньки. Впрочем, как и у каждого человека в детстве.

— «Сказка о Синей птице», — бабушка чуть помолчала, очевидно, собираясь с мыслями, и продолжила…

«Давненько это было. Жила в одном селении старуха. Одиноко жила. Изба её стояла на самом краю селения, в стороне от всех. Люди старуху ведуньей считали. Ходили к ней с проблемами своими. Кто с болезнями, кто парня приворожить, кто соседскую корову со света сжить. И хоть никому старуха зла не делала, не все её долюбливали. Так как не каждому она помочь бралась. Капризная старушенция была. Ну, как старушенция. На вид лет пятьдесят. А сколько на самом деле, никто не знает. Только помнят её такой всегда. Так что, может, и все сто пятьдесят лет ей было. Кто ж их, ведуний, разберёт.

Хозяйства-огорода не вела. Летом в лесу всё пропадала. Мёд, травки-корешки и прочее снадобье собирала. Для порошков, отваров, мазей лечебных. От болезней ума и тела человеческого. Зимой носки, варежки вязала из козьего пуха. Кормилась тем, что люди принесут в благодарность за помощь. Вот такой натуральный обмен.

Однажды в избе старухи-ведуньи девчоночка появилась. Маленькая. Народ с ног сбился языками чесать, откуда она взялась. Каких только версий не выдвигали. Даже самые невероятные. И что старуха сама себе дочь родила. И что девчонка — приблудившаяся принцесса, больно уж она хорошенькая была. И что, возможно даже, Боги послали её за бабкины заслуги.

Спрашивать у самой старухи никто не решался. Боязно. Может и порчу навести. А сама она молчала. Как рыба об лёд. Только назвала девчушку красивым именем Гамаюн. Так на Руси кличут сказочную птицу счастья.

А Гамаюн и правда, бабкино счастье получилась. Умница, прилежная, толковая. Во всём старухе помогала. Вот старуха и передала девчонке своё умение, всему научила.

За ум, красоту и добрый нрав полюбилась Гамаюн людям. Всяк к ней за помощью ходил — и стар, и мал. А как стала созревать да в пору входить, парнишка из соседнего селенья присмотрел её. Полюбил шибко. И он ей приглянулся. Парнишку-то Прошей звали. Кузнец молодой.

Дело к свадебке двигалось. Но тут случилось. Гамаюн пропала! Пошла в лес, по обыкновению, и к вечеру не вернулась. До темноты ждали, а потом всем селеньем на поиски отправились. Прочесали всю округу. Три дня ходили. Гамаюн — как в воду канула! Только лукошко её пустое в чаще нашли. Старуха от горя лицом потемнела и слегла. А Проша в дорогу засобирался. Правильно рассудил — раз в окрестностях не нашлась любимая его, значит далеко она где-то. Идти надо, искать. Духом не пал. Молодец!

Гамаюн, между тем, находилась в густой непролазной чаще леса. В логове Лешего — Хозяина этого леса. Сама живёхонька-здоровёхонька, но напугана до смерти. Пошла она давеча к белке в лес, бельчат посмотреть. Лукошко прихватила, гостинцы для зверушек. Идёт, солнышку радуется, песенки напевает. Вдруг перед ней полянка открывается, ладненькая такая. Незнакомая, что странно. А на ней ягод полным-полно. Спелые, душистые. Она и бросилась собирать. Вот бабушка-то обрадуется! Варенья на зиму наварим. Вдруг слышит тихий свист. Глядь в сторону, а там, в чаще, зелёный огонёк блеснул. И свист оттуда же. Тихий, нежный такой. Зовёт как будто. Она и пошла посмотреть, что за огонёк такой со свистом. Лукошко на полянке пока оставила. Идёт, а огонёк то совсем близко, то вдруг дальше блестит-мигает. То ли птица неведомая, то ли зверь, не поймёт никак девушка.

Далеко от полянки ушла. Испугалась, поняла, что заблудилась. Ноги в болотине стали вязнуть, сухие ветки-колючки руки, лицо царапать.

Только собралась «ау!» кричать, как видит поодаль, за кустами на пне мужичок сидит. Склонился, лапоть ковыряет. Вместо волос — лохмы травянистые, до пояса висят.

«Доброго здоровья!» — поклонилась мужичку Гамаюн. А он лицо к ней повернул, да как глянет своим зелёным глазом. Одним-единственным! Да как захохочет на весь лес! Так Гамаюн и обмерла. И сразу всё поняла. Что Леший заманил её. Что быть ей женой Хозяина леса, а не Прошеньки своего. И лишилась чувств. Очнулась в его логове. Погоревала чуток, дня три так. И стала думать, как сбежать из неволи.

А Леший уж ухаживать начал, заботиться. Всё, что ни попросит Гамаюн, всё ей приносит. И был бы не муж, а золото, кабы не любовь её к Прошеньке. Хозяин медведя к ней приставил. Для охраны в своё отсутствие. А отсутствовал он часто. За ним же — весь лес. Порядок наводить. Ответственность какая!

Гамаюн же крепко скучала по Прошеньке и бабушке своей. Переживала, как там она одна справляется. Да и люди в селении без её помощи остались. Возвращаться надо. Думала-думала, и придумала, как! На хитрость пошла. Говорит медведю: «Принеси мне, Миша, из лесу материалов для рукоделия. Буду себе приданое готовить. Покрывало сплету.». Медведь послушался, принёс.

Села Гамаюн за работу.

Днём покрывало плетёт, ночью слёзы льёт, горюет.

Покрывало необычное: пёрышки, траву голубую, васильки вплетает, да всё шепчет что-то, нашёптывает.

Много дней плела. А за все ночи столько слёз пролила, что озерцо образовалось. Красивенькое такое, кругленькое. Аккурат овраг заполнило.

Дождалась Гамаюн ночью полной Луны. Вышла на бережок озерца. Посмотрелась в воду. Накинула на себя покрывало, обернулась Синею птицею и улетела.

А Проша долго ходил дорогами и бездорожьем, искал свою невесту. Три пары сапог сносил, но не нашёл её. Так и сгинул на болотах, люди говорят.

С тех пор Синяя птица кружит над лесом, всё ищет любимого своего. И пока они не встретятся, ей снова девушкой не стать. Такие вот дела…».

В сумерках детской повисло молчание. Затем с верхнего яруса кровати раздалось тоненькое «и-и-и…». Звук разрастался. Пока не превратился в шквал рыданий. Сонька, не собираясь сдерживаться, запричитала сквозь рыдания:

— Бабулечка… как же так! Почему Прошенька сгибнул!…Он же молодец прекрасный! И Синюю птичку жалко… она ведь девушка!… Как же, бабушка, ты сказку неправильно рассказала-а…

С нижнего яруса слышалось пыхтение. Санька из последних сил держался, чтобы не расплакаться, как девчонка, отдуваясь для этого и часто моргая.

Бабушка была подозрительно невозмутима:

— Всякое в жизни бывает, деточки. Не всегда счастье.

— А это не в жизни! Это в сказке! — не унималась Сонька. — В сказках всегда в конце говорят, что поженились, и по усам текло…

— Бабушка, — наконец не выдержал и вступил в дискуссию Санька. — Мне понравилась твоя сказка про Синюю птичку. Но можно, ты перерасскажешь в конце? Чтобы хорошо всё стало.

Он всхлипнул и постарался незаметно размазать по щекам скупые мужские слёзы.

— Ну, хорошо, — легко согласилась бабушка. — Есть у этой сказки другой конец, слушайте.

«…Обернулась Гамаюн Синею птицею и полетела искать любимого своего Прошеньку.

А Проша долго ходил дорогами и бездорожьем. И голоден бывал, и холоден. У всех, кого встречал на пути, спрашивал про невесту свою, не видали ли? Разные направления ему давали. Побывал он во многих сторонах. Повстречал беззаконие да горюшко людское. Нуждающимся Прошенька помогал героически. В одной стороне Змею Горынычу в схватке бесстрашной головы срубил мечом. Не простым мечом. Сам ковал в кузнице, по дедову рецепту. Как избавил людей от лиха трёхголового — Змея Горыныча — так и дальше пошёл. По пути ещё много подвигов наделал. Обессилел, наконец. Думал уже, не видать возлюбленной! И тут сон ему снится. Вещий. Будто в самой чаще леса — озерцо небольшое. На берегу озерца сидит ненаглядная его Гамаюн, вяжет что-то. Сама грустная такая, бледная. По щекам слёзы текут. В воду капают.

Проснулся Проша, сердечко у него так и заныло. Решил, что надо озеро в лесу искать. Там его любовь! Взошёл тогда Прохор на холм, влез на самое высокое дерево, чтоб направление взять. А Синяя птица, пролетая над холмом, заметила его — и камнем вниз! Покров с неё птичий сошёл, и явилась она девушкой. Краше прежнего. Ну и счастья было! Обнимание-милование. Свадьбу играли всем селением! Пир — горой, на славу. И я там была. Мёд, пиво пила. По усам текло, а в рот не попало.».

— Тут и сказке — конец, Санька с Сонькой — молодец, — весело подытожила бабушка.

— Я тоже замуж за принца пойду, — немного помолчав, умиротворённо проинформировала Сонька.

— Баба Макоша, — улыбнулся Санька в темноте. — А я знаю, почему у тебя в рот не попало. Потому что у тебя усов нет.

— Это что же теперь, — вдруг озадачилась Сонька. — Синей птицы не будет вовсе?? А как же Гамаюночка летать будет, она же привыкла! Ну, бабушка…

— Очень просто, — поправляя детские одеяла, сказала бабушка. — Покрывало-то у неё осталось. Ну, вот. Накинет и полетит, когда понадобится. Спите уже, наконец, юные следопыты!