Русский язык против Мата

Татьяна Кузнецова, 2022

Гражданин РФ Русский язык обратился в суд с иском к гражданину Мату, который, систематически нарушая Федеральные законы, порочит честь, языковое достоинство и деловую репутацию национального достояния. В ходе судебного разбирательства судья, Ваша честь, заслушивает свидетелей и выносит решение.

© Кузнецова Т. В., 2022

* * *

— Суд переходит к рассмотрению дела по существу, — громко объявила Ваша честь. — Рассматривается иск гражданина Российской Федерации Русского языка к гражданину Российской Федерации Мату о нарушении последним Федерального закона от 01. 06. 2005 г. № 53ФЗ «О государственном языке Российской Федерации» (с изменениями и дополнениями от 02.07. 2013 г. № 185ФЗ и 05.05. 2014 г. № 101ФЗ), а также Федерального закона от 30.12.2020 г. № 530ФЗ, согласно которым запрещено использование нецензурной лексики в общественных местах, СМИ, интернет-ресурсах и соцсетях. Истец, Русский язык, считает, что, несмотря на законы, ответчик, Мат, неоднократно употребляет ненормативную лексику в общественных местах, тем самым порочит честь, языковое достоинство и деловую репутацию национального достояния. Истец требует применить к ответчику уголовное наказание: лишение свободы на срок до трёх лет. Истец, Вы поддерживаете своё требование?

— Да, Ваша честь, — уверенный в своей правоте и долго терзаемый мыслью о повсеместном снижении качества речи в Российской Федерации, истец, статный седовласый Старец с длинной бородой и голубыми, как небушко, глазами, утвердительно ответил Председательствующей.

Он, данный Всевышним и признанный во всём мире, вынужден требовать справедливости. Его отговаривали, намекали открытым текстом, что в стране кризисные времена и культурная катастрофа, что русская речь «испошлела донельзя», что один в поле не воин, но он, русский, он один может быть «поддержкой и опорой» для многих, без него «как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома?» Значит, нужно распрямить могучие плечи, высоко поднять мудрую голову и заявить о себе выразительным литературным словом «во весь голос».

— Ответчик, Вы признаёте себя виновным?

— Нет, не признаю! — с презрительной ухмылочкой отреагировал на обвинения истца светло-русый пижон, одетый по последнему слову моды.

На манжетах чёрной элегантной рубашки престижной итальянской марки красовались золотые запонки, на запястье левой руки поблёскивали золотые часы, правую руку украшал золотой браслет-цепочка. С первого взгляда ответчик казался брутальной личностью, стремящейся к высотам и не собирающейся останавливаться на достигнутом, но уже второй взгляд соприкасался с чем-то отталкивающим, а с третьего по спине бежали мурашки.

Мат был взбешён. Его, знаменитую на всю страну личность, побеспокоили, оторвали от важных дел, предъявили какое-то смешное обвинение, заставили сесть на скамью подсудимых да ещё строго-настрого запретили использовать созданную им матерную лексику. На предварительном судебном заседании он попытался показать себя во всей красе: хамил, огрызался, даже матерился, но Честь, назначенная вести процесс с самого Верха, так пригвоздила его взглядом, что ответчик не смог пошевелить ни руками, ни ногами. «Будь добр ответить по закону справедливости», — читалось ему, как в компьютере, в расширенных зрачках Председательствующей.

— Но на Земле уже давно нет справедливости, неужели Там об этом не знают? — пропищал Мат.

— Там знают всё и обо всех, но в выбор людей не вмешиваются, — последовал ответ на вопрос. — Торжество правосудия я гарантирую.

Честь окинула взглядом чёрную мантию и белое жабо, специально приобретённые для данного процесса и символизирующие беспристрастность судьи.

— Истец, Вам слово.

Русский язык поднялся. Его фигуру скрывал длинный нежно-белый плащ, украшенный оригинальным принтом в виде мелко нанесённой красивым шрифтом профессиональной лексики. Ответчик, заинтересовавшийся написанным, смог прочитать некоторые надписи: грамматика, синтаксис, лексика, культура речи.

«Стареет Дед. Забывать начал. Как говорится: всё своё ношу с собой… или при себе. Как вот правильно? Расплодил разные формы. Гадай теперь. У меня всё однозначно и понятно».

— Ваша честь! Русскому народу дан во владение великий дар — русский язык. Меня считают правдивым и свободным, богатым и певучим, выразительным и гармоничным, великим и уникальным.

— Смотри, не перехвали себя, многострадальный, — добавил ложку дёгтя в образцовую характеристику ответчик Мат.

— Ответчик! Вам никто слово не давал! И впредь попрошу обращаться к истцу на «Вы», хотя бы из уважения к его солидному возрасту.

— Ну, знаете, я тоже не мальчик для битья, — мгновенно отреагировал ответчик.

— Продолжайте, истец.

— Благодаря мне из поколения в поколение передаются накопленные знания и опыт, история народа, его духовные и нравственные ценности. Как правильно заметил русский советский писатель В. Г. Распутин: «Пока жив язык — жива и нация». Именно я сплачиваю нацию! Освоить мои недра, приумножить и сохранить — вот первостепенная задача каждого цивилизованного общества. Для этого я прикладываю все силы: развиваюсь вместе с русским народом, постоянно совершенствуюсь, изменяю свой словарный состав, расширяю вариантность литературной нормы. Но как во многих правилах есть исключение, так и в моём ведомстве не всё спокойно. Откуда ни возьмись, появилось в языке это бедствие, — тяжело вздохнув, истец указал на подсудимого, — русский Мат. Он, воспользовавшись моим богатством — префиксами и суффиксами, разрастается, как сорняк. Ежедневно огромное количество людей использует для общения, для выражения своих мыслей ненормативную лексику, тем самым проявляя неуважение ко мне, государственному языку России. Оскорбляя меня, Мат оскорбляет в моём лице всех культурных россиян. Я считаю, что забота о благополучии страны напрямую связана с охраной национального языка. Согласно части 1 статьи 21 Конституции РФ достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Как гражданин России я имею право на защиту своей чести и доброго имени (часть 1 статьи 23 Конституции РФ). На основании этих статей Конституции, а также Федерального закона РФ «О государственном языке РФ» я требую для обвиняемого наказания по всей строгости закона. Пускай побудет в местах очень отдалённых, подумает о своей ответственности за судьбу русского народа. В общем, с глаз долой — из сердца вон!

— Сейчас! Размечтался! — пренебрежительно поглядывая на говорившего и буравя его чёрными глазами, оскалился Мат.

— Вам слово, ответчик.

— Ваша честь! Обвинения, выдвинутые против меня истцом, считаю необоснованными, далёкими от жизненных реалий. Я составляю неотъемлемую часть Русского языка. Нравится ему это или нет — это уже его проблемы. Я бы даже сказал: самую душевную часть, потому что все мои слова идут от сердца, от русской души. Сказал — как отрезал. Какие тут оскорбления? Моя лексика давно уже вошла в плоть и кровь россиян. Да, соглашусь, в ней присутствует лёгкий оттенок скабрезности — так она и называется нецензурной, ненормативной. Мои слова, обходя все цензуры и нормы, находят путь к сердцу граждан, а кому не нравится — закройте уши. Как говорится, «кто не спрятался — я не виноват».

Хорошо, что наш язык неоднороден по своему составу. Представьте: все россияне в обыденной жизни общаются только литературными словами, ни тебе разговорных словечек, ни сленга, ни вульгаризмов, ни моей лексики — какая скука! Даже не знаю, с чем сравнить. К примеру, в стране только одна правящая партия — ни дебатов, ни политических разногласий, ни второй точки зрения, ни мордобоя. Вот такая «демократия»!

Я считаю, что привношу в язык некую оригинальность, и тоже могу охарактеризовать себя с помощью лестных выражений — да ладно, в другой раз, приведу конкретные факты. Согласно результатам опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения в 2019 году 37 процентов россиян матерились каждую неделю: 18 процентов из них употребляли матерную лексику каждый день, а 19 — несколько раз в неделю. Но это статистика учёных, а им свойственно всё занижать. По моим сведениям, процентов 80 россиян владеют созданной мной лексикой: кто-то применяет её каждый день, а кто-то в конкретных ситуациях.

Другой пример. Мониторил я недавно учащихся восьмых классов общеобразовательной школы: из десяти слов, произносимых тинейджерами, три обязательно были матерными. Известна ли вам реакция на запрет нецензурных выражений в соцсетях? Пользователи специально стали материться ещё больше. Меня зауважали и назвали самым крутым в мире.

Вы поймите, Русский, — ухмыляясь, обратился ответчик к истцу, — мода на литературную грамотную речь прошла. На дворе двадцать первый век — всё находится в хаотическом движении, в том числе и мысли людей. Моя лексика в тренде — Вы просто мечтаете устранить конкурента. Лишить меня общения с русскими людьми на три года — это, я Вам доложу, старческий маразм: за нецензурную лексику штрафные санкции назначаются в исключительных случаях. Меня, Русский, многие знают в лицо, а Вам следует поработать над своим имиджем.

Мат загоготал и, сделав жест победившего в сете теннисиста и взглянув на кого-то в зале заседания, проронил:

— Как я его уделал? Мы тоже не лыком шиты!

Истец поднялся, внимательно посмотрел на торжествующего Мата и, попросив у Судьи разрешения ответить на монолог ответчика, произнёс:

— Мой имидж должно поддерживать государство, которому я служу. Это во-первых. Во-вторых, далеко мной не уважаемый господин, на Ваши статистические данные хочу ответить словами великого сатирика Н. В. Гоголя: «Чему смеётесь? — Над собой смеётесь!» Вы сами роете себе яму! 80 процентов россиян владеют матерной лексикой? Так это называется словесной пандемией. В государстве надо срочно вводить языковой карантин, а Вас — гнать поганой метлой! А это уже тремя годами изгнания не обойдётся. Это пожизненное заключение.

— Но-но, не очень-то здесь, — растерялся было Мат, но, что-то взвесив в голове (очевидно, вспомнив басню И. А. Крылова «Волк на псарне»), «пустился наш хитрец в переговоры и начал так»:

— Насколько я знаю, Законы Российской Федерации не запрещают людям владеть моей лексикой. Человек, который в нашей стране не матерится, не может проникнуться всем абсурдом, происходящим здесь. Я думаю, от меня больше пользы, нежели вреда. Душа русского человека требует пояснения сложных понятий и ситуаций предельно коротко и ясно. Вот тут-то матерная лексика просто незаменима! Одно, два, от силы три слова. А сколько в них вложено жизненного опыта, устного народного творчества, посыла к счастью! О! Вы не знаете русской брани! Это — жемчужина Русского языка.

Ваша честь, язык просто завидует моей популярности и катит на меня бочку. Ну, согласись, Русский, я — та изюминка, которая придаёт тебе (Мат хлопнул себя по лбу) Вам некую пикантность, та вишенка на торте, которая его украшает. Без меня Россия будет другой страной.

В воздухе повисла пауза.

— Кто-то ещё желает добавить? Я так понимаю: каждый остаётся при своём мнении. Приступаем к опросу свидетелей. Первыми приглашаются свидетели со стороны истца. Пригласите свидетельницу Культуру, — обратилась Председательствующая к Секретарю.

Изящная Дама в светлом костюме и красивых туфельках на невысоком каблучке медленно и как-то величественно направилась к трибуне, стоящей в центре зала для судебных заседаний. Аромат специфических духов вошедшей уносил на сцену Большого театра, где под музыку великого русского композитора Петра Ильича Чайковского исполнялся непревзойдённый шедевр «Лебединое озеро». «Её Высочество», — послышались приглушённые голоса многочисленных союзников истца. Всё: царственная осанка, тонкие черты лица, едва заметный макияж, деликатность в движениях — выдавало в ней аристократическую натуру. Если бы в зале находились знаменитые художники, каждый из них изобразил бы свидетельницу посвоему: удивительным образом Её Высочество сочетало в себе черты тургеневской девушки, некрасовской женщины, бальзаковской дамы, однако все мастера кисти сошлись бы в одном: тонкие губы и волевой подбородок свидетельствовали о независимой личности с собственным мнением.

«Пошёл с козырей», — поёжился Мат, лично знавший свидетельницу и находившийся с ней долгое время в антагонистических противоречиях. Сколько раз с её подачи на высшем уровне принималось решение о запрете матерной лексики. Сколько раз он терпел фиаско и, как гоголевский герой, начинал всё с нуля, придумывая всевозможные средства и способы, чтобы найти лазейки в законах и обойти цензуру. И вот Она здесь. Не смотрит на него. Ну, правильно. Культура нынче в упадке, а крайним хотят сделать его.

— Добрый день, Ваша честь, — поздоровалась свидетельница с Судьёй, поприветствовала наклоном головы истца и не взглянула на ответчика.

— Представьтесь, свидетель.

— Культура Российской Федерации, преемница Культуры Советского Союза, а также культурного наследия многовекового существования России.

— Свидетель, разъясняю Вам права и обязанности… Напоминаю об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний (статьи 307, 308 УК РФ). Вам знаком истец или ответчик?

— Да, Ваша честь. Я хорошо знаю и того и другого.

— Что Вам известно по данному делу?

— Ваша честь! Я занимаю особое положение в мире, поэтому поддерживаюсь и охраняюсь государством. Не случайно в статье 68 Конституции Российской Федерации меня назвали «уникальным наследием многонационального народа». Уникальной я стала прежде всего благодаря литературным произведениям, пользующимся заслуженной славой и признанием всего человечества и вошедшим в сокровищницу мировой литературы. Написанные на русском языке, они до сих пор привлекают многих мыслящих людей Востока и Запада. Первым русским литератором, удостоенным в 1933 году Нобелевской премии, стал Иван Алексеевич Бунин, непревзойдённый мастер в области «могучего и прекрасного», сумевший с помощью слов выразить тончайшие «дуновения души».

Я себя ассоциирую с многоэтажным зданием, в котором напряжённо трудятся мои многочисленные помощники, к примеру: культура поведения, культура мысли, культура речи, культура традиций и на фасаде которого бегущая электронная строка гласит: «По отношению каждого человека к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности» К. Г. Паустовский».

Ваша честь! Мы с Русским языком составляем неразрывное целое. Язык — это моё зеркало, в котором отражаются все достоинства и недостатки.

— «Гляжусь в тебя, как в зеркало, до головокружения…» — тихонько пропел Мат, сидевший нога на ногу на скамье подсудимых. Умение преподнести себя во всей красе, даже когда на сердце кошки скребут, поражало ответчика. Он, в отличие от Культуры, обладал несдержанным характером и, если с чем-то был не согласен, реагировал эмоционально, порой жёстко и агрессивно.

Культура внимательно на него посмотрела, но ответчик встретил этот пристальный взгляд с едкой улыбочкой.

— Меткий и образный русский язык способен всё изобразить и передать, свойственные нашему языку богатство звукового строя, словесного фонда и особая музыкальность характеризуют его как богатый и певучий, возможность русского народа выражать любые мысли и чувства позволяет назвать язык правдивым и свободным, а великим его величают, потому что дан великому народу, — Культура сделала паузу в своей речи. Специально. Для того чтобы присутствующие в зале сопоставили океан с лужей, возомнившей о себе невесть что. Реакция ответчика была молниеносна:

— «А ей зеркало в ответ: “И ты прекрасна, спору нет…”». Цитирую любимого поэта обворожительной свидетельницы, — презрительно улыбаясь, пояснил ответчик возмущённо поглядывающей на него Председательствующей.

— С Вашего позволения я продолжу, — с ироничной улыбкой испросила разрешение у перебившего её Культура.

— Продолжайте. Я весь внимание, — съехидничал Мат.

— Люди, вместо того чтобы оберегать национальное достояние, стали поклоняться Мату. «Он порча, он чума, он язва», — так бы я охарактеризовала это лингвистическое бедствие. Владея массовым гипнозом, Мат проникает в сознание людей и принуждает их употреблять обсценную лексику. И человек ничего не может с собой поделать. Многие признаются, что выражаются нецензурно помимо своей воли, словечки вырываются сами по себе. Это напоминает мне хор из бессмертного романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита», подвергшийся неизвестному гипнозу и против своего желания поющий «Славное море — священный Байкал».

Только культурному человеку по силам дать отпор этому гражданину. Речь уважающего себя и окружающих должна быть правильной, точной и красивой, однако в последнее время наблюдается какая-то речевая анархия, я бы даже сказала образно «речевой беспредел». Мат, возглавив лексику люмпенов, пошёл в атаку на русский язык. Собрав под свои знамёна все мерзко звучащие словечки, этот гражданин намеренно ухудшает качество речи. Цель его понятна: нанести колоссальный ущерб национальному достоянию, уменьшить в разы тот ряд эпитетов, с помощью которых был охарактеризован наш родной язык известными учёными, философами, писателями. Это далеко идущие планы.

У меня складывается такое мнение, что Мат в нашем языке появился не случайно. Наверняка это «засланный казачок», тайное оружие интервентов. Теряясь в догадках, что есть такое русская душа, они внедрили хорошо засекреченного агента, который, как опухоль, ждёт своего часа, чтобы причинить боль, но, сразу его предупреждаю: получит пинка. Это я официально заявляю. Пусть Моська не думает, что «она сильна, раз лает на Слона». Тайные руководители Мата (скорее всего, масоны), завидующие, что не их народам дан во владение такой уникальный язык, хотят ударить по живому: усомниться в величии народа, не сумевшего сберечь национальное достояние.

Давайте посмотрим на ситуацию со стороны. Матерщина прочно обосновалась в нашей стране. Мне даже кажется, что на сегодняшний день не ругаться матом — не модно. Слово, как известно, не воробей: вылетит — не поймаешь. Мне приходилось слышать шокирующие подробности интимной жизни, изложенные в нескольких предложениях исключительно матерной лексикой, из уст известных людей в коридорах не менее известных учреждений. Воздух просто насыщается нецензурщиной. Она доносится из окон многоэтажек, из мобильных телефонов, я уже не говорю о подворотнях и закоулках, её можно услышать на центральных улицах и на окраинах, на концертах и стадионах, мат практикуют группы подростков и подвыпившие компании, даже прекрасный пол порой не стесняется в матерных выражениях. Сказанная эпатажно, аффективно или автоматически, нецензурная лексика оскорбляет языковое достоинство русского языка и компрометирует его деловую репутацию.

Именно поэтому Мат подлежит искоренению!

— Свидетель, как Вы думаете: подсудимый Мат осознанно оскорбляет истца или непреднамеренно?

— Конечно, осознанно, специально, с умыслом: хочет создать антикультурную автономную территорию с официальным матерным языком. Я думаю, именно этого гражданина имел в виду наш русский прозаик, Лауреат Государственной премии, автор романа «Вечный зов» А. С. Иванов, предупреждая о «Плане Даллеса», цель которого — моральное разложение русского народа, замена истинных ценностей фальшивыми, вдалбливание в сознание россиян культа секса и насилия, развращение молодёжи.

— Уважаемая Культура! Давайте не будем затрагивать политику, а вернёмся в рамки судебного процесса. Истец, Ваши вопросы.

— Уважаемая Культура! Как Вы считаете, может, это моя вина, что Мат семимильными шагами разгуливает по России и ведёт себя похозяйски. Наверное, раньше надо было предпринимать какие-то меры, а теперь приходится обращаться за помощью к Фемиде.

— Уважаемый Русский язык! Так же, как и русский народ, Вы безмерно терпеливы и надеетесь на лучшее. Низкий уровень культуры населения — это не Ваша вина. По индексу человеческого развития Россия в 2019 году занимала 52 место в мире. Если Госдумой рассматривается вопрос о разрешении музыкантам на концертах непристойно выражаться, если Союз писателей одобряет печатное матерное слово, если СМИ не брезгуют употреблять нецензурные выражения, то это, скорее, моя вина, чем Ваша. Именно для защиты национального языка принимаются Федеральный закон и отдельные законодательные акты, которые некоторые структуры и субъекты просто игнорируют, в связи с чем заслуживают наказания.

— Ответчик, есть что сказать, возразить, спросить?

— Ребята, я просто «в ауте», — вскочил ответчик, на лице которого по мере выступления Культуры отобразилась целая гамма эмоций, то мажорных, то минорных. — Вот это женщина! Действительно, уникальная. Всех собак на меня повесила. Столько комплиментов я за всю свою жизнь не слышал. Шпион, гипнотизёр, диверсант, агент ЦРУ, политтехнолог, а я, наивный, считал себя патриотом своей Родины! Сколько стран меня переманивало — я не поддался, не изменил Русскому языку. Такого количества нецензурных ругательств нет ни в одном языке на планете, да и полноценных аналогов моим «слухонеприемлемым» словам в иностранных языках нет. Меня же называют скрытым врагом, сильным и могучим, специально унижающим языковое достоинство национального достояния, к которому я прилип и прикипел своей «маленькой, но всё-таки душой».

Я унижаю языковое достоинство? Опомнились. Что же Вы, Культура, не предъявляли претензии в девятнадцатом веке дворянскому обществу, когда оно заменило это достояние на французский язык, объявив родной язык простонародным и вульгарным? Боялись, как бы Вас вместе с зеркалом на помойку не отправили? Что же Ваш литературный гений Толстой половину романа «Война и мир» написал на французском языке? И про эпидемию никто не заикался. Кстати, именно я тогда был связующим звеном между крестьянами и аристократами. Я, а не Русский язык! Благодаря моим выражениям и словечкам в Отечественную войну 1812 года партизаны, сидевшие в засаде, отличали наших от «ненашенских». Молчите! Нечего возразить?

— Можно я отвечу, — обратилась к Судье раскрасневшаяся Культура. — Действительно, в истории России имел место быть период галломании, когда в дворянских семьях владели русским языком зачастую хуже, чем речью Мольера и Вольтера. Этому есть объяснение. К началу девятнадцатого века французский язык и культура занимали в мире такое же место, как США и английский в наше время. К сожалению, галльский язык стал способом нашего элитарного общения, но всё «вернулось на круги своя». Неиссякаемые возможности родного языка позволили ассимилировать чужие слова и остаться национальной речью.

— Хорошо, это девятнадцатый век. А сегодня? Почему же Вы не говорите об англицизмах, особенно в речи молодёжи, которая считает английскую лексику более престижной, модной и привлекательной? Я что-то их рядом со мной на скамье правосудия не наблюдаю. Смотрите, всё закончится английским хэппиэндом. Да я не переживаю. Даже если через слово россияне будут произносить английские слова, я всё равно останусь в их лексиконе, но «за Державу обидно».

— Я вот что думаю, Ваша честь! Надо отправить этого господина в Англию на пару лет в качестве обмена «культурными ценностями»: они нам — английские слова — мы им русские неологизмы. Раз ему за Державу обидно — пусть поработает на её благо. Дурное, как известно, усваивается быстро. Посмотрим, сколько они протянут. Через год, думаю, соберут Европарламент и внесут соответствующий законопроект под названием «Капут русскому мату!»

— Никуда я не поеду. Я Россию люблю. Правда, «странною любовью!» — смеясь, отреагировал ответчик.

— Ещё вопросы у сторон имеются? Нет. Допрос окончен. Свидетель Культура, я предлагаю Вам занять место в зале судебного заседания. Приглашайте следующего свидетеля, — махнула головой Секретарю Председательствующая.

— Приглашается свидетель, Словарный состав языка.

В зал вошёл, опираясь на трость, явно ручной работы, невысокий, но объёмистый солидный старичок и, пожелав всем доброго дня, медленно направился к трибуне. Полы его старинного светлого кожаного плаща, немного потускневшего от времени, скрывали фирму, тиснённую золотыми буквами, — «С. И. Ожегов». Встав за трибуну, свидетель поздоровался с истцом, окинул внимательным взглядом ответчика и, добродушно посмотрев на Судью, дал понять, что готов к диалогу.

— Представьтесь, свидетель, — начала допрос Судья.

— Словарный состав языка. Лексика. Раздел Языкознания.

— Свидетель, разъясняю… напоминаю об ответственности за дачу ложных показаний… Вам знаком истец или ответчик?

— Да, Ваша честь, я являюсь заместителем Русского языка по координационным вопросам, к ответчику, что греха таить, не испытываю никакого уважения.

— Что можете рассказать суду по существу вопроса?

— Наверное, я не открою истины: для того чтобы общаться, людям нужен язык. Примерно 400 тысяч слов — вот богатство русского языка, его сокровищница. Пользуйтесь, владейте, бесплатно, между прочим, звучным, мелодичным русским словом! Благодаря разным способам словообразования я обладаю неиссякаемыми источниками пополнения словарного запаса. Мой словарный фонд отражает все изменения, происходящие в мире, и непрерывно пополняется, к сожалению, в последнее время это в основном заимствованная лексика.

Слово — это душа языка. Оно способно не только доставлять радость, вселять надежду, творить добро, но и приносить беду, ранить в самое сердце, сеять зло. Мат, уже давно незаконно проникший в язык, обладает разрушительной силой и губительно действует на русских людей, которые всё разнообразие чувств, мыслей, желаний вместо имеющейся в моих хранилищах стилистически нейтральной и эмоционально окрашенной лексики выражают с помощью одних и тех же, повторяемых изо дня в день омерзительно звучащих слов.

Мат скривился в улыбке. Словарный состав продолжил:

— Давайте вдумаемся в их лексическое значение. Большинство нецензурных слов связано с деторождением. То, что должно быть божественной загадкой, сокровенной тайной, предаётся огласке, на посмешище выставляется важнейший человеческий инстинкт — инстинкт продолжения рода. Только сексуально озабоченному индивиду могло прийти в голову подобрать к реально существующим в языке названиям жизненно необходимых человеческих органов экспрессивные синонимы, которые ежеминутно выкрикиваются на территории Российской Федерации. Прошу обратить внимание, что, начиная с двадцатого века, эти синонимы становятся многозначными словами, причём прямое значение уступает переносному. Я бы даже сказал, создались устойчивые сочетания, назначение которых обидеть, оскорбить, задеть за живое. Приведу в пример известный многим россиянам оборот из трёх слов, где уничижительно используется такое святое понятие, как мать. Сказанный с ухмылочкой или необузданной яростью, он провоцирует ссоры, драки. А каково приходится языку? Нейтральная лексика в нём просто закипает от возмущения: её постоянно терроризируют матерные словечки.

И вообще, зачем нужен Мат? В нашем языке достаточно изобразительно-выразительных средств, предназначенных для того, чтобы усилить его образность и выразительность, увеличить силу воздействия на адресата. Именно благодаря этим средствам русский язык неповторим, колоритен и поэтически ярок. Надо научить людей использовать меткие эпитеты, развёрнутые метафоры, образные сравнения. Я уверен, что по силе своего эмоционального воздействия они не уступят скабрезным выражениям.

Мат должен уяснить: он тормозит формирование разносторонне развитой личности. Это же очевидно! Для того чтобы выразить любую мысль, своё мнение ясно и лаконично, человеку необходим большой словарный запас, а активный словарь матерноговорящих постепенно снижается до минимума. Не зная, что сказать или ответить собеседнику, сотоварищу, собутыльнику, они вынуждены обратиться за помощью к нецензурной лексике, которая, будучи произнесённой в общественном месте, нарушает закон о государственном языке РФ.

— Свидетель, Вы лично слышали ненормативную лексику в общественном месте?

— Да, Ваша честь, и не один раз.

— Как Вы считаете, каково назначение нецензурных слов и выражений?

— О! Ваша честь! Русский народ такой изобретательный, что одним и тем же словом способен «облаять» и «обласкать», но, я думаю, добровольно никто не захочет оказаться в эпицентре матерной лексики. На мой взгляд, Мат провоцирует словесную агрессию и заслуживает наказания. Я предлагаю отправить его на поселение к устаревшим словам или оставить под домашним арестом с пометой «Лексика ограниченного употребления» и с требованием к матерноговорящему: обосновать употребление того или иного непристойного выражения.

— Слушай, ты, Словарь недоработанный! Не много ли берёшь на себя? Предлагает он. Деловая колбаса, — Мат вскочил от возмущения, но в ответ услышал спокойный голос Словарного состава:

— Прекрасный оксюморон, гражданин Мат. И я о том же. Можно обойтись без Ваших словечек!

— Ответчик, без оскорблений. Русский язык, вопросы к свидетелю имеются?

— Да, Ваша честь. Как Вы думаете, уважаемый Словарный состав, — с искринкой в глазах формулировал пришедшую на ум идею истец, — не провести ли нам языковую реформу и не заявить ли об исключении четырёх основных матерных лексем в связи с их непристойной фонетикой? Нет слов — нет проблемы. Ведь исключила же реформа Луначарского четыре буквы из алфавита. Сколько, помню, споров было, разногласий в обществе, а до сих пор пользуемся изменённым алфавитом.

Мат вздрогнул: над его головой навис дамоклов меч. «Дед хитёр и силён, прикидывается бедной овечкой, — промелькнуло в голове подсудимого. — Что он задумал? Полиция? Нет! Свои ребята. Совесть я давно удалил за ненадобностью. Выкрутимся как-нибудь».

— Это, конечно, мысль очень интересная, но требует большой подготовительной работы, — соглашался вслух свидетель, думая про себя: «Для полного несчастья только реформы сейчас не хватает». — Вы же знаете, что в некоторых современных художественных произведениях целые главы написаны матерной лексикой, да и уже выпущены словари русского мата.

Подсудимый, поняв, что угроза миновала, оживился:

— Как ни крути, а моих сторонников больше, чем противников. Мечтать, как говорится, не вредно.

— У меня одна мечта, чтобы Вы, Мат, ответили за свои нецензурные слова по всей строгости закона.

— Ответчик, у Вас есть вопросы к свидетелю?

— Конечно, есть. А скажи-ка мне, Словарь, что же твои 400 тысяч распрекрасных, расчудесных слов не могут изжить 100 моих преданных представителей. Не знаешь? А я тебе отвечу. Твою общеупотребительную лексику терроризируют заимствования, а не мои слова, которые как вошли в язык с незапамятных времён, так и «живее живых», и никакие неологизмы им не страшны: производящие основы обозначенных Роскомнадзором четырёх общеизвестных слов не поменяли ни внутренний, ни внешний облик.

Нет, дед, я тебя уважаю, ты труженик, ты всегда в работе, крутишься, как белка в колесе. Чего только стоят плюрализм, прерогатива, привилегия, перипетия, перфекционизм. Хотя «п» — одна из моих любимых букв, когда я услышал эти слова, я вздрогнул: подумал, что новые русские изобрели новорусский мат. Ан нет! «Кто может сравниться с Матильдой моей?» — напел Мат и, подмигнув Словарному составу, неожиданно обратился к Русскому языку: — Как там говорится, «Великий и могучий»: «Лучше старая подруга, чем пять ненадёжных друзей». Я ещё раз повторю: вы бы собрались своим коллективом и подумали, от кого больше зла: от исконно русской матерной лексики или от иностранных неологизмов.

— Можно ответить? — спросил Русский язык и, не дождавшись разрешения Председательствующей, парировал — Вашей фамильярности, гражданин Мат, нет границ. Вы позволяете себе давать советы «величинам мирового значения». Возможно, коллектив соберётся, для того чтобы провести чистку в собственных рядах.

— Я поясню, — обратился к Судье Словарь. — Безусловно, заимствования засоряют Русский язык, вытесняют исконно русские слова из активного употребления, но они выполняют познавательную функцию, в них ощущается потребность определённой части общества. Другое дело, что нам тяжело осваивать заимствования, перерабатывать, записывать. Матерная же лексика ничему хорошему не научит — от неё один вред.

— Сами же признаётесь, что иностранные словечки необходимы части общества, а я в авторитете у большинства россиян. Делайте выводы, господа. Насчёт того, что в общественных местах произносится моя лексика, так это не ко мне претензии: у нас в стране как-никак свобода слова. Русский, — вновь обратился Мат к языку, — Вы же себя называете свободным и правдивым. Или это, как Культура выразилась, образное выражение? Посмотрите правде в глаза! Народ выбирает меня! Меня, а не Вашу нейтральную, книжную, разговорную лексику, потому что матерщина точнее выражает недовольство, гнев, возмущение. Правильно подметил Словарь (молодец!): несколько моих слов, создавая устойчивое сочетание, заменяют массу предложений. Вы все ещё пожалеете, что потревожили меня: народу рот не заткнёшь!

Мат, положив ногу на ногу, с выражением самодовольства стал выискивать в зале единомышленников. Ему хотелось, чтоб «обласканный» им народ устроил акцию протеста против поправок о запрете ненормативной лексики в печатных изданиях, в Интернете, в соцсетях, чтобы о нём вновь заговорили во всеуслышание и чтобы, наконец, этот Старец признал его величие, но глас народа молчал, и союзники куда-то запропастились.

— Народ Вас выбирает? Ох, прав Сократ, когда-то сказавший: «Каждый народ достоин своего правителя», — язвительно изрёк истец. — Кстати, в последнее время наш народ практически игнорирует выборы. Чувствую, что скоро роток-то придётся заткнуть Вам. Ещё с 2014 года в Российской Федерации действует Закон о запрете Вашей лексики в общественных местах, который Вы постоянно нарушаете, и сегодня мы это докажем.

— Этот Закон нарушает конституционное право граждан на свободу слова, — пошёл в наступление ответчик, вспомнив часто слышанную им народную мудрость о лучшем способе защиты.

— Ключевое понятие — слово, полное смысла, нецензурщина же — это бессмыслица, звукоподражание, клубок эмоций, а Вы, голубчик, всего-навсего мой придаток, — спокойно, но умело пробивал защиту в ближнем бою Русский язык.

Пока ответчик пытался сообразить, что ещё «за приплыли», в смысле придаток, в дискуссию позволила себе вмешаться Судья:

— Свидетель, ещё пояснения будут?

— Да, Ваша честь. Дело в том, что свобода слова в нашем государстве приобрела характер «ничем не сдерживаемой и нерегулируемой речевой стихии». Нам действительно сейчас непросто: с одной стороны, хлынувшие в язык мощным потоком заимствования, с другой стороны — матерная пандемия. Вот уж воистину: Русский язык находится «на грани нервного срыва».

Словарь посмотрел на Судью, которая, объявив, что допрос окончен, отпустила его в зал судебного заседания и пригласила очередного свидетеля.

— Приглашается свидетель Художественная литература, — объявила Секретарь.

Лицо Мата озарила двусмысленная улыбочка: к трибуне подходила высокая утончённая натура. Её походка, плавные движения, загадочная улыбка, тонкий стан, «шелками схваченный» и умные, «бездонные», излучающие свет глаза привели ответчика в неописуемый восторг.

— Ты посмотри, какая красотка, — воскликнул он и сексуально повёл плечами.

— Ответчик, — укоризненно посмотрела в его сторону Председательствующая.

— Ваша честь! Разве я не могу сделать красивой женщине комплимент?

— Вы имеете в виду слова из пяти букв? — иронично спросила свидетельница и, увидев недоумевающие глаза ответчика, недоброжелательно добавила — Даже не представляю, какие ещё комплименты могут быть в Вашем арсенале.

Лицо ответчика помрачнело, во взгляде появилось нечто звериное, что-то внутри забурлило и потребовало ответить должным образом.

— Представьтесь, свидетель, — прервала ознакомительный диалог Ваша честь.

— Прошу прощения. Здравствуйте. Художественная литература. Вид искусства. Проживаю по адресу: город Москва, улица Воздвиженка, дом 3\5 в Российской государственной библиотеке, основанной в 1862 году, — приятным звонким голосом рассказывала о себе свидетельница.

— Ваша честь! — перебил её ответчик, наигранно обращаясь к Судье. — Попросите дамочку правдиво отвечать на вопросы, и покороче пусть излагает свою речь. Как там классик сказал: «Краткость — сестра таланта».

— Этот же классик заметил: «Хорошее воспитание не в том, что ты не прольёшь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой», — лукаво улыбаясь ответчику и глядя на него нежно-васильковыми глазами, процитировала Художественная литература.

Эта улыбка несколько смутила сторону обвинения, привыкшую на несогласие отвечать агрессией, а васильковые глаза усмиряли его взбунтовавшуюся натуру, не желавшую идти на компромисс.

— Ответчик! Свидетель! Уважайте суд! Свидетель, предупреждаю об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний (ст. 307, 308 УК РФ). Вам знаком истец или ответчик?

— Да, Ваша честь! Я использую для создания произведений языковой материал и по совместительству являюсь функциональной разновидностью Русского языка, с этим гражданином, — Художественная литература кивнула в сторону Мата, — встречалась на страницах своих произведений.

— Что Вы можете рассказать суду?

— Ваша честь! Обо мне можно сказать, что я — кладезь знаний, мыслей, нравственных ценностей, а ещё я — искусство слова. За мной стоят великие русские писатели, наша бесценная классика с её гуманистическими традициями, христианским отношением к миру и человеку, глубоким патриотизмом и потрясающим русским языком.

— Ну, невозможно, Ваша честь! — хлопнул себя по бокам ответчик. — У меня такое впечатление, что я присутствую на очередном съезде коммунистической партии: все себя хвалят и рапортуют об успехах. Между прочим, Художественная литература, мы с Вами встречались на обсуждении бестселлера Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева «Малая земля». Правда, вид у вас был не такой цветущий, как сегодня.

— Подсудимый, делаю предупреждение. Вам слово никто не давал. Держите себя в руках. Продолжайте, свидетель.

— Для особо нервных и неуравновешенных я повторю. Меня считают «высшим родом искусства», создаваемым образным, мелодичным, метким, многозначным литературным русским словом, — с высоко поднятой головой характеризовала себя Художественная литература. — Моя цель — передать веками накопленный опыт новым и новым поколениям для осмысления жизни и познания в ней самого себя. Моё высокое предназначение позволяет влиять на формирование личности и мировоззрения читающего человека и обогащать его речь. Художественное слово взывает к добру, сочувствию и состраданию, пробуждает лучшие человеческие качества.

Опираясь на свой богатый жизненный опыт, хочу сказать следующее: там, где Мат, — всегда жестокость, грубость, агрессия, ненависть, сцены насилия, искалеченные судьбы, проблемы в семьях. Чаще всего нецензурная лексика сопровождает отрицательных героев ввиду низкого уровня их воспитания и образования.

Мне кажется: я тоже ответственна за снижение культуры речи россиян. Когда-то Россию называли самой читающей в мире страной, а в начале двадцать первого века мою классику дай бог пролистывают в средней школе. Мат находит лазейку к тем, кто мало читает — им просто нечего противопоставить взамен. Я уверена: интеллигентный человек, уважающий себя и окружающих, не будет употреблять ненормативную лексику, а заменит её юмором, иронией, сарказмом.

В русском языке я занимаю особое место под названием стиль художественной литературы, потому что отображаю общенародный язык во всём его богатстве и многообразии. Образность, выразительность и эмоциональность — мои основные черты. Используя все лексические и синтаксические средства, я воздействую на воображение, психику и чувства читателей путём словесно-художественного изображения жизни. Хочу отметить, что заложенный в матерной лексике негатив отрицательно влияет на читающего человека, выплёскивая наружу из глубин подсознания всё низменное, будоража дикарскую вольницу. Я считаю, что нецензурная лексика наносит колоссальный ущерб национальному языку русского народа.

— У Вас всё? Истец, пожалуйста.

— Дорогая Художественная литература, Вы знаете, как я дорожу Вашим мнением. Как Вы думаете, может, зря я вынес сор из избы на всеобщее обозрение? — Язык как будто извинялся перед свидетельницей за доставленные ей волнения, за допрос.

— Дорогой Русский язык! Вы задаёте мне гамлетовский вопрос. Что лучше: смириться со злом, как с неизбежным, или вступить с ним в борьбу? Матерятся ведь не только в семье, в родном городе, но и за пределами страны, не испытывая при этом никаких угрызений совести, удивляя и возмущая и другие народы, и другие языки. Атмосфера матерщины унижает человека, втаптывает его в грязь. Речевая грязь оболванивает, уводит на дно жизни. О каком взаимном уважении можно говорить, если люди ласкают друг друга бранными словами, отдавая дань матерной распущенности. Мат, утешительный, примиряющий, оправдывающий несправедливость, стал «религией рабов и хозяев». Обматерил жизнь — и успокоился: это всё, на что я способен. «Кто слаб душой… и кто живёт чужими соками, — тем Мат нужен… одних он поддерживает, другие — прикрываются им…».

Я думаю, чтобы очиститься от скверны, сор или мусор необходимо как можно скорее вымести, — Художественная литература многозначительно и ободряюще улыбнулась истцу, вселяя в него уверенность в целесообразности обращения в высшую инстанцию. В ответ улыбнулись только уголки губ Языка, но в грустных глазах заискрился лучик света.

— Ответчик! Ваши вопросы.

— Ваша честь! Пусть Литература ответит, используют ли писатели в своих произведениях нецензурную лексику.

— Да, используют, но преднамеренно, для создания образа или речевой характеристики персонажа, чтобы читатель посмотрел на себя со стороны, чтобы увидел, как недостойно выглядит матерящийся человек.

— То есть творческая интеллигенция, образованные люди, возвышенные натуры, а не брезгуют матерными словечками. Возьмём современных писателей. Иные создают такие непристойные комбинации, до которых мой примитивный мозг бы и не додумался. Интересно: только писателям разрешено ругаться в РФ?

— Я же уже пояснила: сквернословие служит одним из способов создания характера. На мой взгляд, произведения, где используются бранные слова, нельзя назвать высокохудожественными.

— Минуточку, минуточку! А как же насчёт Серёги Есенина? Новатора Маяковского? Даже нет, начнём с нашего гения, Александра Сергеевича. Он тоже позволял себе! С ними как поступить? Отправить вместе со мной в изгнание? «Сбросить с парохода современности» согласно закону о государственном языке? Их стихотворения с матерными рифмами пользуются большой популярностью!

— Видите ли, сударь, звание великих поэтов они заслужили не благодаря каким-то стишкам, а за их любовь к Родине, за большой вклад в развитие русской литературы. Я лично считаю, что выдающиеся художники слова ещё и просто обычные люди, которым свойственно ошибаться и раскаиваться. Что касается образной матерной рифмы, отвечу так: «Может, она и образная, но “чувства добрые:” точно не пробуждает». И, простите, не Вам судить о величии Сергея Александровича Есенина.

— А вот здесь, красавица, Вы ошибаетесь. Я — частый гость литературных салонов, приходилось слышать разное словотворчество. Со многими оригиналами бывал «на дружеской ноге».

Мат вдруг резко замолчал, видимо, погрузившись в приятные воспоминания.

— Свидетель, Вы лично слышали нецензурную лексику в общественных местах?

Художественная литература замялась.

— Да где она могла слышать? В библиотеке, что ли? Кто сейчас туда ходит? — очнувшись от воспоминаний, съязвил подсудимый.

— Ваша честь! Я отношу себя к интеллигенции. Библиотека, пожалуй, сегодня единственное место, где не услышишь нецензурных выражений.

— А я считаю себя разносторонне развитой личностью, — Мат предпринял попытку удивить Художественную Литературу. Подсудимый понимал, что не нравится, даже очень не нравится свидетельнице, которая во время допроса старалась избегать его взгляда. Мату не хотелось иметь такого привлекательного и умного противника, и после секундной паузы он начал интригу: — И знаете почему? Я люблю бродить по страницам русской классики и примерять себя к главным героям: как бы они ко мне отнеслись — с восторгом или пренебрежением. Вот Вы жаловались, что россияне мало читают, а я понял: необходимо совершенствоваться. Меня, кстати, Русский язык надоумил. Надо отдать ему должное: он всё время в движении мысли. Задумка удалась: в конце двадцатого века я стал «героем нашего времени».

Заметив непонимание в глазах, с нескрываемым любопытством на него смотрящих, Мат пояснил:

— Всё просто: меня возвели на трон. Не с патриотическими лозунгами: «За Родину!», «За веру!», не со словами «Пусть же цветёт вечно Русская земля!», а с моей лексикой на устах шли в атаку солдаты и офицеры в войне на Северном Кавказе. Не хотите быть моим союзником?

— Вы хотите посягнуть на русскую душу? У Вас ничего не получится! Между прочим, последние годы своей жизни кумир многих, Наполеон, провёл в изгнании.

— Художественная литература, у меня вот какой вопрос. Предположим: законодательным образом Мат покинет Россию. Жизнь россиян изменится?

— Жизнь — не думаю, а вот моральный облик россиян изменится: они станут добрее, порядочнее, вспомнят о нравственных заповедях.

— Вопросов больше нет? Допрос окончен. Предлагаю свидетелю занять место в зале судебного заседания.

Когда Художественная литература грациозно прошла в зал и бесшумно опустилась в кресло, Мат почувствовал некое беспокойство. Вернее, чувство смутной тревоги появилось после таинственной улыбки свидетельницы. «Очевидно, они знают что-то такое, чего мне недоступно. Что ещё за гамлетовский вопрос, Искусство слова? Я тоже творческая натура», — рассуждал ответчик, вспоминая, как он подглядел у школьников игру, которая называлась «Игра в слова». Суть её заключалась в следующем: из многобуквенного слова составлялось как можно больше других слов. Мат стал играть наоборот: из дорогих его сердцу корней создавать многобуквенные словоформы, отталкиваясь от нейтральных синонимов языка. У него получалось! Мат радовался, как ребёнок, применяя свои новшества на практике. Русские быстро осваивают «запретные плоды». Мат пошёл дальше. Он начал совмещать друг с другом образованные им неологизмы, но не в горизонтальном направлении, а в вертикальном (всё должно быть не по закону!), создавая подобие этажей. Результат не заставил долго ждать. Он получил народное признание и лестный эпитет — двухэтажный.

«Что-то голос знакомый, — вернулся в реальность ответчик и увидел очередного свидетеля, представившегося как Разговорный стиль речи, с которым частенько конфликтовал. — О! Стиляга (так Мат называл свидетеля) припёрся. Надо быть начеку. Он мастер интерпретаций».

— Я возглавляю структурное подразделение, зарегистрированное как «Разговорная речь» в государственной корпорации «Русский литературный язык». Разговорная речь — это устная форма литературного языка. У меня большой слаженный коллектив, неоднородный по своему составу. Задача нашего подразделения — обеспечить общение людей в неформальной обстановке, то есть в таком чудненьком островке пространства, где не требуется никаких строгих правил и границ, где звОнит и звонИт воспринимаются одинаково, где никто не осудит, если мысль вдруг остановилась на полуслове, и где никому нет дела, используешь ли ты синонимы в следующих друг за другом предложениях. Россияне любят беседовать, разговаривать, болтать, точить лясы на разные темы, но чаще всего (говорю из своего опыта) о здоровье, о происшествиях и обязательно о погоде. Основная функциональная обязанность всех сотрудников моего подразделения — это предоставление говорящим всевозможных языковых средств для обсуждения бытовых вопросов, обмена впечатлениями. Я Вас уверяю: выбор широк и разнообразен.

Непринуждённая обстановка общения обусловливает большую свободу в использовании лексических средств: это и общеупотребительная лексика, и разговорная, и просторечная, и эмоционально-оценочная, и даже жаргонная. Однако, повторюсь, всё это нормативная лексика. Разговорная речь должна строиться согласно нормам литературного языка.

Гражданин Мат, в простонародье Матюк, открывший общество с ограниченной ответственностью (ООО) «Мат», в течение уже длительного времени пытается потеснить нас в сфере общения и проложить себе дорогу в публичное пространство, причём делает это в обход литературным нормам и правилам. ООО «Мат» специализируется на внедрении грубой, непристойной лексики в диалогическую или монологическую речь. Оскорбляя и унижая наших сотрудников, переманивая их, Мат создал язык распущенности, матерный язык. Пользуясь тем, что люди в разговоре не умеют слушать и слышать собеседника, он внедрил в обиход непотребную лексику, обосновав её необходимость законом экономии в языке. Рекламируя бесплатно свой товар, Мат, вопреки здравому смыслу, добился широкой популярности в народе. Ещё раз подчеркну, достиг успеха незаконным путём, выкрав у корпорации секреты эмоционально-экспрессивной окраски слов. Подсудимый так и говорил: «Для победы все средства хороши». С кем он собирался воевать, с русским народом?

— Свидетель, это очень серьёзное обвинение. Почему Вы не подавали заявление в соответствующие структуры?

— Да били мы во все колокола! Только Мат обворожил, что ли, эти соответствующие структуры, и они прекратили дело в связи с недостаточностью улик.

— Ответчик, что Вы можете сказать по этому поводу?

— Во-первых, я ничего подобного не произносил. Я посвоему люблю русский народ. Я же не виноват, что корпорации нечего было предложить взамен. Во-вторых, у меня своих секретов достаточно. В-третьих, — ухмыльнулся Мат, взглянув на Разговорный стиль, — у тебя выше крыши неблагозвучных выражений, ты с ними разбирайся, а ко мне не лезь.

— Слушай, Матюк, попридержи язык: метёшь как помелом.

— За базаром следи, Стиляга!

— Подсудимый! Свидетель! Проявляйте уважение к суду!

— Можно, — обратился к Судье Русский язык. — Разговорный стиль! Пожалуйста, расскажите о нашей новой программе.

— Вот уже несколько лет корпорация «Русский литературный язык» работает над программой «Эвфемизация». Её цель — создание заменителей неприличным словам. В наших творческих лабораториях лучшие умы пришли к следующему выводу: если нельзя полностью избавить население от матерной лексики, то нужно придумать её безагрессивные аналоги, к примеру: ё-моё, тудыть-растудыть, ёшкин кот. Подсознательно чувствуется, что ругательство, но скрытый внутри слова похабный смысл не режет слух. Постараемся так же, как и ранее ответчик, разрекламировать хитроумные обороты.

— Ничего у вас не получится, — с места выкрикнул Мат.

— Это мы посмотрим, — уверенно ответил Разговорный стиль.

— Свидетель, Вы считаете, что подсудимый специально обучал людей матерной лексике, чтобы навредить Русскому языку? Помните о даче ложных показаний.

— Я думаю, что Мат специально обучал людей матерной лексике, но не для того чтобы навредить Русскому языку, а чтобы прославиться, чтобы о нём заговорили, то есть имел чисто эгоистические планы. Он не рассчитывал на такую популярность. Сейчас, мне кажется, когда Мат добился народного признания, ему хочется всё больше и больше почестей. Вот уже он пролез в СМИ, в соцсети, на экраны телевизоров, в печатные издания и надеется вынести на обсуждение вопрос о признании его бескультурной традицией.

Всё как в сказке А. С. Пушкина о золотой рыбке: захочет скоро, чтобы сам Русский язык прислуживал ему. Ваша честь! Разве это можно допустить? Пора поставить наглеца на заслуженное место, пусть сидит в своём ООО и не рыпается. Добрые пословицы ему не в бровь, а в глаз!

— Отправить тебя подальше или сам пойдёшь? У меня тоже выбор широк и разнообразен.

— Да ты достал уже своими выёживаниями.

— Прекратить, сейчас оштрафую и того и другого. Одно замечание — и будете пятнадцать минут говорить друг другу вежливые этикетные слова.

— Ваша честь! Хочу проинформировать Вас, что Разговорный стиль мне мстит. Он ухаживал за одной метафорой-певуньей, а девушка предпочла меня. Я же не виноват, что круче, — Мат, покрутив золотой браслет на руке, посмотрел на свои длинные ухоженные пальцы, усмирил взглядом средний, стремящийся вверх, и продолжил: — Теперь Стиляга при каждом удобном случае старается навредить: то депутатов настроит против меня, то плакат повесит перед администрацией, типа: «Наше условие — долой сквернословие». Хотя знает, прекрасно знает, что без меня на совещаниях вопросы решаются с трудом.

— Я Русский язык защищаю, а ты его позоришь.

— Кто сказал, что я его позорю? Наоборот, известные люди отзываются обо мне, как об одном из самых великих изобретений русского народа.

Специально выделяя голосом слово «великих», Мат торжественно устремил руки вверх.

— Ты взобрался на пьедестал почёта незаконно, ждёшь гимна и аплодисментов, а получишь изгнание и укромное местечко «в глуши забытого селенья».

— Мечтать — не вредно! Поживём — увидим! — в один голос произнесли спорящие и посмотрели на Председательствующую.

— Разговорный стиль! Вы можете ответить утвердительно: русский человек обойдётся без матерной лексики?

— Сложный вопрос. Не могу на себя взять такую ответственность. Точно скажу, что сама по себе матерная лексика оскорбительна, но наш народ уникален: чем хуже — тем лучше. Надо проводить эксперименты в каких-то районах, областях, акции под названием «Жизнь без Мата». На добровольцах же испытывают вакцину, почему бы с матерщинниками не поэкспериментировать. Во многих странах давно борются с нецензурщиной, а 3 февраля объявлен Всемирным днём борьбы с ненормативной лексикой.

Конец ознакомительного фрагмента.