Мери Поппинс для квартета

Татьяна Ковалева, 2022

О чем может мечтать учительница в своем законном отпуске? О чем угодно, только не о дополнительной работе, которая как раз и свалилась на меня как снег на голову посреди лета. Что? Стать руководителем проекта, то есть няней для четырех великовозрастный мужчин? Да ну вас…сколько-сколько заплатите? Ох, эта сумма решила бы все мои финансовые проблемы. Ну как тут отказать, особенно если об этом просит сексуальный бизнесмен, владелец заводов, газет, пароходов и… квартета "Крещендо", солисты которого пошли в разнос.

Глава третья

Не знакомлюсь, не даю номер телефона,

не соглашаюсь на свидания,

но уважаю ваш выбор.

просторы Интернета (с)

— Да вы издеваетесь! — Я поднялась, положила цветы на скамейку. — Маша, мы уходим.

— Подождите.

Мужчина был спокоен, расслаблен даже.

— У меня не было намерения задеть вас, просто… дело деликатное. И требует действительно волшебных навыков.

— Мне это неинтересно.

Маша подъехала и так резко затормозила на своем скейте, что непременно бы полетела и расшиблась, если б не Олег Викторович. Тот перехватил ее и поддержал, не давая упасть.

— Пустите!

Машка вырвалась и подбежала ко мне.

— Ты не ударилась? — обеспокоенно спросил мужчина.

— Нет. — Дочь смотрела на него исподлобья. Спустя мгновение, собравшись с духом, она добавила: — Вы зачем маму расстраиваете? Она и так устала за этот год.

— Понимаешь, девочка…

— Маша!

— Понимаешь, Маша, мне нужна помощь твоей мамы. И я предложил ей работу на лето. Очень высокооплачиваемую работу. Но она отказывается. Значит…

— Нужно оставить меня в покое! — рявкнула я. — У меня — отпуск!

— Ничего подобного. Надо предложить то, что вас заинтересует.

— Да зачем я вам понадобилась?!

— Вы справились с моими близнецами. И они с уважением и симпатией отзываются о вас. Кстати, о единственном взрослом из их окружения. Значит, вы справитесь с любой ситуацией.

— Послушайте. — Усталость внезапно накатилась на меня. — Я не хочу справляться с ситуациями. Не хочу работы и не хочу предложений. Я хочу просто выспаться. И все.

— Вынужден настаивать. И… скажите, что вы хотите за полчаса вашего времени, которое я потрачу, чтобы обрисовать проблему, с которой я пришел к вам?

— Ни-че-го.

Я подхватила свой самокат, Машка — доску, и мы пошли прочь из парка, злясь на этого господина, что своей бесцеремонностью и дурацкими требованиями испортил нам первый вечер отпуска.

— Ладно, — раздалось у нас за спиной.

Какой настырный!

— Зайдем с другой стороны. Вы же общались достаточно плотно с моей экономкой Инной Львовной.

— Да, — вот тут я стала осторожной.

Женщина была симпатичная, добрая, по-настоящему привязанная к мальчишкам.

— Она очень много лет служит у меня, но… Вы же понимаете — я зол на нее. Она участвовала в обмане. И все-таки она работает на меня, а не на моих сыновей.

— И что вы предлагаете?

— Я ее не увольняю. Даже не наказываю по деньгам. А вы меня выслушаете.

Мы переглянулись с Машкой. Тяжко вздохнули.

— Только выслушать, — уточнила я. — Ни на что не соглашаюсь, просто выслушиваю.

Он устало кивнул. И я поняла вдруг, что и у него этот год был насыщенным. И сон для него был такой же роскошью, как и для меня.

— Могу я рассчитывать на ваше молчание в том случае, если мы не договоримся?

Он устало потер глаза. Удивительно, как только он перестал что-то из себя изображать, в голос вернулось коньячно-бархатное очарование.

— Безусловно.

— Только я не пойду кататься, — решительно сказала дочь. — Я должна знать, во что вы втягиваете маму.

— Все законно. И принесет твоей маме много денег, если она согласится.

— «Если» — хорошее слово, — процитировала дочь мультик про Геркулеса.

— Но пока мы все не обговорили с твоей мамой, я вынужден настаивать на конфиденциальном разговоре.

— Я не болтушка.

— Вынужден настаивать.

Машка поджала губы. Я улыбнулась — и дочь моих ожиданий не обманула.

— Дело в том, что если мама не пошле…

— Маша.

— Прошу прощения. Если мама не…

— Согласится, — подсказала я своей девочке, что разрывалась между «не бортанет» и «не пошлет» и как-то запуталась, как ей поприличнее выразить свои совершенно правильные мысли.

— Короче. Мама все равно мне все расскажет, потому что она не согласится и не откажет, пока не обсудит со мной. Так что можно существенно сэкономить время.

Господин Томбасов усмехнулся. Красивые губы дрогнули.

— Покорен вашей логикой, Маша.

Я улыбнулась: конечно, покорен. Дочь та еще ритор! Моя школа!

Бизнесмен тем временем задумался, что-то просчитывая, вон как складка лоб прорезала. Снова посмотрел на часы. Тезисы беседы он там подсматривал, что ли?

— Ладно, — вздохнул Томбасов тяжко. — В конце концов, никакой секретной информации я вам не сообщу, об этих проблемах в СМИ не трубил только ленивый. Лишние подробности как не спасут, так и не дотопят проект. Пойдемте.

Мы вернулись на скамейку.

— Конечно, было бы удобнее в офисе, — недовольно проговорил он.

Комары радостно запели.

— Нам было бы удобнее просто уехать завтра в отпуск, — отрезала я.

Он тяжело вздохнул, достал телефон, коснулся экрана:

— Посмотрите, пожалуйста.

Четверка молодых симпатичных мужчин. Название «Крещендо» мне ни о чем не говорило. Но, с другой стороны, я и телевизор не смотрю. Один — светленький, с выражением лица… будем считать, что Иванушки-царевича до того, как над ним серьезно поработали Баба-Яга и жизнь. Другой — с проникновенным выражением глаз и капризным изгибом пухлых губ. А ресницы… Фанаткам на зависть. Явно дамский угодник. Третий — с худощавым вытянутым лицом и ехидным прищуром зеленых глаз — явный лидер. И четвертый — чуть поодаль. Симпатичный брюнет с челкой, закрывающей все лицо.

— Это? — спросила я у господина Томбасова, который, как мне показалось, ожидал совсем другой реакции.

— Это вокальная группа, которую я продюсирую.

Я посмотрела на бизнесмена. Вот не представлялся он мне человеком, который мог иметь хоть какое-то отношение к музыке, даже продюсируя попсу.

— Моя покойная жена преподавала в консерватории. Это ее выпуск. Когда у меня пошли деньги, она уговорила вложиться в парней. И… до недавнего времени все шло хорошо. Даже после ее гибели.

Голос звучал ровно. Чересчур ровно. В мое сердце невольно зашевелился червячок сочувствия.

— А потом? — спросила дочь.

— А потом, — тяжело вздохнул бизнесмен, — потом они словили звезду. Выступили в Кремле, поселились на канале «Россия». Пели… много где, в том числе на пафосных мероприятиях. В основном, классику, проект «Опера для всех». Романсы. Вот сейчас готовят программу «Песни из кинофильмов».

— Так что с ними не так? — упрямо спросила я, давя вопрос: «А зачем им учитель русского»?

— Смотрите. Вот видео.

Он еще раз коснулся экрана.

Поплыли чарующие первые такты чего-то восхитительно итальянского. Оркестр, скрипки… Я услышала первые ноты, которые выпевались, чарующее четырехголосье, которое брали так легко, так естественно, словно петь для них было как дышать.

На втором куплете господин Томбасов жестоко выключил запись.

— Зачем? — воскликнула дочь.

— Это то, что было год назад.

— А сейчас? — Машка бесцеремонно протиснулась между нами. Томбасов показал нам следующую фотографию. — Погодите, там бас прическу изменил и похудел радикально? Или?

— Или. Прежний ушел. И вот, что получилось.

Следующее видео. Открытая сцена на каком-то празднике.

— Слушайте.

Та же песня, что-то итальянское, звенящее, но…

Что сказать. Это было… разочарование. Вроде все старались, все пели, но… Магии не было. Ничего не было.

— Слушайте, они же в унисон поют, — возмутилась Маша. — А моя руководительница ругается. Говорит, вышли вчетвером, пойте на четыре голоса. А! Теперь разъехались. Куда тебя понесло? — Она тыкнула пальцем в светленького, который отрастил волосы и стал похож на несчастного и взъерошенного дикообраза. — А тебя и не слышно, — обратилась моя добрая музыкальная девочка к басу с роскошной челкой. — Тебя же эти трое верхними нотами забивают совершенно. Ты чего орешь? — это уже к тому, что с прекрасными ресницами.

Я только морщилась.

— Они убеждаются, что даже гениальные теноры могут развлекаться до тех пор, пока хороший бас все держит, — грустно проговорил бизнесмен. — А сейчас они просто сливают десять лет работы — и до тучи вложенных денег.

Мда…

— В общем, — тяжко вздохнул бизнесмен. — Иван, — он показал на светленького, — когда психует, то голос теряет совершенно. Спазм у него.

— Натура нежная?

— Да как вам сказать…

— Что с остальными?

— Артур. — Господин Томбасов с отвращением потыкал пальцем в невысокого, что с ресницами. — Он недавно развелся. И время от времени гулять изволит.

— С медведями и цыганами?

— Практически. Да и пусть бы, но он же после этого петь не может.

— Изумительно.

— Ну, про этого я и говорить не хочу, — последовал кивок в сторону брюнета с челкой. — Я не понимаю, зачем парни уговорили его взять.

— А что с вот этим? — показала я на длинноволосого и зеленоглазого с ехидным прищуром.

— Моя головная боль. Он бунтует и хочет на волю.

Я проглотила емкую и неприличную характеристику происходящего. А ведь господин бизнесмен прав. Тут нужно чудо, не иначе. Чтобы прилетела Мери Поппинс. В руках — волшебный зонтик с ручкой в виде головы попугая, взмахнула им, как волшебной палочкой, и ка-а-ак врезала по башке. Всем участникам вокальной группы. По очереди. И гоняла их по сцене с воплями: «Только работа, только петь, только хардкор!»

Представила — и усмехнулась. И вдруг меня осенило, что как раз этого Томбасов и хочет!

— Ма-а-а-м… — посмотрела на меня дочь.

И я поняла, что допустила тактический просчет, разрешив ей поучаствовать в беседе. Певцы в беде… Их же надо спасать!

— Будете слушать, что они поназаписывали в студии? Типа рекламное обращение к слушателям. На концерт приглашали, который в июле будет в Твери. Билеты, кстати, продаются отвратно.

— Стоит поберечь нервы?

Он кивнул и вздохнул:

— Проще всего мне было бы просто-напросто закрыть этот балаган. Всех разогнать и не париться. Но… — Он устало потер глаза. — Жена, помяни Бог, не одобрила б. Да и не привык я, что у меня убыточные проекты быть могут.

— Ма-а-а-ам!

— Понимаешь, Маш… — Ввязываться во все это не хотелось еще больше. — Я решительно не понимаю, чем я могу помочь. Там нужен преподаватель вокала.

Бизнесмен фыркнул, дочь тоже. Да понятно, что у данной четверки этого добра по необходимости… Много. Да и сами они этот вокал уже преподавать могут на раз-два-три.

— Психолог? — предположила я.

Теперь тяжелый вздох. Практически обреченный.

— Были.

— Слушайте, но я даже в самой смелой фантазии не могу предположить, зачем им может понадобиться учитель русского языка.

— Вы справились с моими близнецами. Значит, вам под силу что угодно!

И такая железобетонная уверенность в голосе! Была б я тщеславна — вот растеклась бы под ногами этого манипулятора лужицей. И согласилась бы на все. А так я только нахмурилась и злобно проворчала:

— Глупости.

— Работа тяжелая, не спорю. Но я готов щедро платить.

— Что входит в мои должностные обязанности?

— Мне надо, чтобы они продержались год на своем прежнем уровне. Я выйду в плюс, потихоньку сверну проект. И все будут счастливы.

— Я не собираюсь бросать работу на год.

— Хотя бы лето! Мы запишем альбом, несколько видеозаписей, отрепетируем концерты, отработаем выступления. Прилично! А не так, как есть. Сведем с оркестром, запишем минуса. Подготовим выступление в Крокус сити холл — он намечен на конец сентября. И, главное, вы добьетесь того, чтобы они пели, а не убивали друг друга.

— А посадить сорок розовых кустов и познать самое себя вам не нужно? — возмутилась я.

— Если для дела, то да — и это тоже, — очаровательно улыбнулся Томбасов.

— Но у меня отпуск!

Все равно мне эта идея не нравилась.

— Перемена деятельности тот же отдых. К тому же вам оплатят беспокойство более чем щедро.

— Ну, знаете ли!

— База в Подмосковье. Свежий воздух. Отличные условия, питание, бассейн, сауна и тренажерный зал на месте, рядом — озеро и пляж. С конца июля у парней две недели отпуска. И вы отдохнете, я оплачу. Соглашайтесь!

— Но… у меня дочь.

— Думаю, мы найдем, чем ее занять.

Машка закивала решительно и энергично.

— Мне нужен репетитор по вокалу. Их, — дочь кивнула на телефон, — уровня.

Я была просто в шоке от умения моей дочери вести переговоры. Бизнесмен посмотрел на маленькую начинающую акулку шоубизнеса с уважением:

— Договоримся.

— Но у меня кошка!

Я чувствовала, что проигрываю.

— Это же замечательно, — улыбнулся Томбасов. — Берите ее с собой.