Индия внутри

Татьяна Доброхотова

Дневник путешествий длиной почти в десять лет. Автор рассказывает о своей Индии, какой ее довелось увидеть и полюбить. Калейдоскоп маленьких рассказов обо всем: веселом, грустном, страшном, непонятном и необычном. В книге много бытовых деталей об Индии, потому она может служить путеводителем для тех, кто только собирается посетить эту страну или просто интересуется.

3. Про индийский английский

Когда мы первый раз прилетели в Гоа, сестра просила меня помочь племяннику заговорить на английском. Она и еще распоряжения раздала, потом расскажу. До этого я уже насмотрелась, на каком мусоре говорят в восточном странах. Мне мой английский был нужен для работы. Когда-то в юности, последствия совковой обычной школы, мне пришлось много переучивать и перестраивать, чтобы довести его до ума. У меня масса комплексов, связанных с английским: я ненавижу плохой английский, плоский русский акцент, который появляется без практики и у меня, люто вытравливаю его. Это я все про себя, мои требования к себе, а так я считаю, все должны говорить-говорить-говорить, не стесняясь ошибок и акцента, только так можно разговориться. Второй иностранный язык я учила в университете, и у меня даже близко нет таких комплексов и страхов. Потому свой английский я берегла и раньше старалась в этих странах, с плохим английским, молчать, разговаривать только по необходимому минимуму. К плохому и простому очень легко привыкнуть. Но сестра просила…

Пару дней я прислушивалась к тому, как говорят в Гоа. Очень богатая, немного старомодная, как раз приятная мне, лексика, но грамматика, вернее ее отсутствие, фонетика, интонации…. Все вместе — выглядит ужасающе. Но что поделаешь, пришлось подстроиться. Еще через день я уже болтала на местном наречии вполне внятно. А потом заговорил и племянник, такое усваивается намного проще академического английского. И другие мои попутчики, позже, тоже всегда легко начинали там спикать.

Раз уж я приняла такое решение — я использовала каждую возможность поболтать с местными. Вставала я рано и отправлялась завтракать в шеку на пляж, там никого еще не было, и мы болтали и шутили в это время с поваром, совсем молоденьким мальчиком. Как-то я также начинала свое утро, к повару как раз пришла позавтракать собачонка из соседней шеки, и он рассказывал мне, что она приходит к нему, да я и сама видела, каждое утро, потому что любит его кухню, в хозяйской шеке для нее слишком острая еда. Я потом туда специально сходила, как раз для меня там еда, люблю острое.

Каждое утро эта собачка, похожая на болонку, обязательно разыскивала повара, вставала на задние лапки, а сложенными передними трясла, выпрашивая себе завтрак, повар объяснял ей, что она чужая, не его, а потом кормил. Мы веселились с ним, а за столиком пила пиво тетенька в возрасте и слушала нас. Потом день покатился дальше, как обычно. Уже после обеда, когда в шеках наступает затишье, повар подошел ко мне сам.

— Мадам, помните ту леди утром в шеке? Когда вы ушли, она спросила меня: «Шведка?» Я ответил, что русская. Она так была удивлена: «Русская, с таким английским? Не может быть!» Так что вы можете гордиться, мадам!

— Почему я должна гордиться, что какая-то тетка оценила мой английский? Она-то сама кто?

— Это англичанка, мадам.

Да, основания для гордости появились, точно, хотя я очень удивилась, что носителю языка мог понравиться тот ужас, на котором я разговаривала. Между тем повар, кстати, он хорошо говорил, даже очень, но тоже на индийском английском, продолжал:

— Мадам, можно я кое-что спрошу? Такое, не очень приятное.

— Спрашивай, конечно, мне интересно.

— Почему русские либо не говорят на английском, либо говорят так, что мы их не понимаем?

Вот это был вопрос! Я тогда еще не очень осмотрелась на местности, но что-то такое уже заметила. Действительно, потом не раз мне приходилось наблюдать даже ссоры между индийцами и русскими из-за английского языка. Причем, с нашей стороны участвовали там люди с отличным, как у нас принято, офисным деловым английским, грамматически и фонетически поставленным как надо. Но индусы их не понимали, а они индусов…. И начинались громкие разборки, кто тут знает английский, а кто нет. Но надо было что-то отвечать.

— Я думаю, мы пользуемся и учим как бы разный английский, у нас в Европе говорят между собой немного по-другому. Некоторые иностранцы, в том числе и русские, не знают английского, потому молчат, а другие говорят на нашей вот версии.

— Но у меня правильный английский, в школе меня учил англичанин.

— Да? Но учил он тебя индийскому английскому. Ты разве не замечал, что между собой англичане говорят по-другому, чем обращаются к вам?

— Да, это правда, так.

К слову сказать, у меня в Гоа есть знакомый англичанин, что зимует там уже четырнадцать лет. Так он рассказывал, что сначала был в шоке от того, что его не понимают, и он сам не понимает местных, это заняло прилично времени, адаптироваться. Он даже уверял, что это вовсе и не английский язык.

— Мадам, — спрашивал еще повар, — а почему же тогда я понимаю вас? Вы же тоже русская.

— Я постаралась подстроиться под вашу речь, я хотела, чтобы меня понимали. А так, меня тоже обучали по-другому.

Как-то меня этот повар втянул в соревнование, кто будет быстрее говорить во время очередной беседы. Известно же, да, что темп повседневной английской речи высокий. Я продержалась минут десять, мы все время повышали темп, и сдалась, проиграла. Все-таки у того повара был отличный английский.

Это было давно, сейчас все мои знакомые еще с тех времен индийцы в Гоа радуются, что русские уже начали говорить на английском, особенно молодые. И это отлично.

Я хорошо понимаю индийцев, и они меня. Но случаются и курьезы. Иногда, редко, мне попадаются такие экземпляры, которых я не понимаю вовсе, хоть плачь, причем это люди с очень приличным английским. Забавно, что не понимаю их только я, мои попутчики никаких затруднений не испытывали. Наверное, какие-то особенности произношения, неподходящие лично мне. Однажды в отеле у нас был такой ночной портье. Он страшно комплексовал, да и я тоже. Но хоть он меня понимал, не понимала я его. Дело дошло до того, что он стал мне писать записки, что говорит, вот, и письменный английский у него тоже был, там не у всех далеко. И как только он начинал писать фразу, во мне что-то щелкало, я сразу же понимала и устно заканчивала.

Но за английским — это в Гоа, за пределами штата дело с ним обстоит значительно хуже. Многие индийцы его не знают, к сожалению, больше, чем хотелось бы. И совсем плохо, когда им кажется, что знают. Мне припоминается такой забавный случай. Мои друзья на несколько дней приехали в Гокарну, на машине, один из них живет в Гоа постоянно. Поселились в маленьком отельчике-гесте, прожили несколько дней, потом отправились обратно. И уже в Гоа обнаружили, что забыли в отеле паспорт. Они позвонили и попросили паспорт забрать. Мне вообще не очень нравится этот отель и его хозяева, они не слишком доброжелательны. Но делать нечего, я отправилась туда. Встретила меня бабка, мать хозяина, я объяснила ситуацию и попросила паспорт. Она быстро нашла его, он, меня предупредили, был ярко-голубого цвета. Но отдавать хозяйка не торопилась. Начала ныть, что боится проблем…. Я, как могла уверенно, объяснила ей, что проблемы будут у них, если я не получу паспорт, с полицией, как они могли присвоить себе, не отдать чужой паспорт. На самом деле, я далеко была не уверена, у кого из нас будут проблемы, доведись до полиции…. Но на бабку я впечатление произвела. Подумав, она заявила, что ей надо посоветоваться с невесткой, и потащила меня в жилую зону здания.

Там, как и полагается, было жутко душно, все вентиляторы и кондей отключены, экономия электричества, комары. Ее невестка спала в маленькой комнате без окон. Бабка ее разбудила, по-своему что-то рассказала, женщина встала и обрушила на меня поток, буквально, слов. И тут я с ужасом обнаруживаю, что не понимаю ни-че-го. Нет, одну фразу только, которую она вставляет примерно через три предложения: Я хорошо говорю по-английски. Думаю, она привыкла это повторять всем, чтобы разъяснить. Потому что то, на чем она говорит — это вообще не английский язык, вовсе, и я даже близко не знаю, какой. Послушав ее минут пять, я поняла, что даже и вникать бессмысленно, мне не удается. Тогда я предложила бабке, что сейчас позвоню своему знакомому, который жил тут, и он подтвердит, что просил меня забрать паспорт. Она, по-моему, тоже свою невестку не понимала, но скорость речи внушала ей уважение, Я набрала номер, сунула телефон бабке, но она сказала, что пусть поговорит с невесткой. Теперь поток совершенно непонятной речи обрушился уже в телефон, все так же завораживая бабку, она прямо заслушалась… А паспорт так и остался у нее в руках. Воспользовавшись моментом, я его выдернула и убрала в сумку, внутренне поклявшись, что больше никому не отдам. Тут невестка закончила верещать, и мой телефон, наконец, вернулся ко мне. Мне было очень интересно!

— Ты понял, что она тебе говорила? — спросила я своего знакомого, он давно живет в Индии и, понятно, проблем с коммуникацией не имеет.

— Ни слова не понял. Паспорт где?

— Уже у меня.

— Уходи оттуда быстрее.

Так я и сделала.

Пару лет назад в Москву приезжала сводная сестра моего сына. Она живет в Австралии, давно, с шести своих лет, и это была ее первая с тех пор поездка на родину. По-русски она говорила с сильным акцентом, но за несколько недель очень выправилась, все-таки родной язык. Как-то, гуляя в Коломенском, я попросила ее поговорить с нами с сыном на английском, он ей практически родной. И очень удивилась, услышав:

— Я боюсь. В Австралии ужасный английский, я поняла это, только побывав в США. Мне хочется говорить, как там, мне не нравится теперь наш английский.

Уверив ее, что после Индии мне уже ничего не страшно, я первая поменяла язык. Мы отлично поболтали. Уровень там английского чуть повыше, чем в Индии, но сравнимый. Мой сын молчал, в беседу не вмешивался, хотя у него с английским тоже все в порядке. Потом он откомментировал так:

— Мама, я, конечно, все понимал, но не хочу так говорить, это отвратительно.

— Что поделаешь, сынок, мне кажется, именно на таком английском говорит большая часть мира.

Я теперь действительно так думаю. По пальцам можно пересчитать в мире страны, где приличный, привычный нам английский. А большая часть планеты говорит, учится, живет вот в таком английском, это как бы реалия. И тут встает вопрос, зачем в наших школах учат сложному академическому английскому. Может, лучше и проще — вот этому корявому миксу? Зато мы везде будем все понимать, и нас тоже.