Двоемирье. Книга 5. За отражением

Татьяна Грач, 2023

Навсегда исчезнувший друг сумел сделать мир чуточку лучше. Но почему тогда Стиф так часто видит во сне отражения других реальностей, где история идет иначе? Как не запутаться в них и не потеряться? Чтобы разобраться в своих видениях, Стиф отправляется в Приозерское, ведь если хочешь решить проблему, нужно вернуться к ее истокам.А тем временем Аурика становится свидетельницей заговора молодого амбициозного сотрудника министерства, который собирается сместить ее отца с поста премьер-министра. Как поступить? Подобраться к заговорщику как можно ближе, пусть это и рискованно. Слишком уж привлекательны его обещания.

Пролог

Что ты видишь, закрывая глаза?

Вопрос, от которого почти любой хмыкнул бы в недоумении. Покрутил бы пальцем у виска — скорее всего. И совершенно точно не захотел бы иметь дело с лекарем, который вместо приглашения на прием отправил такое вот сообщение. Еще и не на переговорник, а совсем по-старомодному, на листке бумаги, подброшенном неизвестным посыльным. Всего одна строчка, написанная аккуратным почерком человека, которому привычно держать перо в руках.

Почти любой отказался бы от встречи. Только не Стиф.

Он остановился у двери, в орнаменте на которой угадывалась лесная поляна, залитая солнечным светом. Среди кирпичных домов и почти полного отсутствия зелени вокруг такое яркое пятно смотрелось странно, но на удивление уместно.

Стиф огляделся — на узкой улочке было безлюдно и тихо. Только тарахтение проезжающих за углом гранилаков напоминало о том, что центр столицы совсем рядом. Всего лишь пройти пару кварталов.

Стук в дверь получился совсем тихим. Стиф зажмурился, досчитал до десяти, как с детства привык успокаивать себя. Сработало и теперь. Он постучал еще раз, уже громче, тут же нажал на ручку и обнаружил, что дверь открыта.

— Проходи, проходи, не бойся, — послышалось откуда-то из глубины дома.

От этих слов стало тепло на кончиках пальцев. Стиф зашел в окутанную полумраком прихожую, куда едва проникал солнечный свет из комнат.

— Тапочки справа, но можно и просто в носках.

Стиф поглядел на приоткрытую дверь в комнату, пожал плечами. Наугад взял из стоящих в ряд самых разных тапок темно-синие, простенькие, более-менее подходящие по размеру. Чуть подволакивая ногу, прошел по коридору.

В маленькой, но очень светлой комнатке почти не было мебели. Лишь два плетеных кресла на пушистом зеленом ковре, напоминающем траву. И уютно потрескивающий камин, около которого стояла тетя Лэнси… просто Лэнси, как она просила себя называть, но отделаться от глупой детской привычки оказалось не так-то просто.

— Думала, не придешь. — Лэнси зажгла от огня камина тонкую палочку, воткнула в кривоватую, явно сделанную вручную вазу. По комнате тут же разлился приторно-сладкий, дурманящий аромат.

— Получив вот это? — Стиф продемонстрировал успевшее чуть помяться послание. — Разве я мог?

Лэнси улыбнулась краешком губ, поставила в вазу еще одну ароматную палочку.

— Надеялась, что это привлечет твое внимание.

— У Вас получилось. — Скомкав письмо в ладони, Стиф положил его в карман куртки. Замолчал, не зная, что еще сказать. Почти успел пожалеть, что вообще пришел сюда. Но что-то мешало развернуться и уйти, как следовало бы. Взгляд остановился на пышно цветущем кустике, что стоял на подоконнике. — Теперь принимаете пациентов на дому, не в своей «Здравнице»?

— Только тех, кому это необходимо.

На миг Стифу показалось, что пламя в камине окрасилось сине-зеленым. В точности как раньше. Но ведь уже почти пять лет прошло. Не должно повториться. Или… Он поежился, и это, похоже, не скрылось от глаз Лэнси.

— Замерз? — Она кивнула на камин. — Можешь согреться, если хочешь.

— Нет, — выпалил Стиф раньше, чем успел подумать. Тут же опомнился и добавил уже спокойнее: — Не понимаю, что я здесь делаю? Нога меня уже почти не беспокоит, Вы отличная целительница. Если это мама попросила, так Вы же ее знаете: она и из-за ушибленного мизинца может шум поднять.

Похоже, отшутиться не удалось. Лэнси укоризненно покачала головой.

— Но кое-что тебя все же волнует, иначе ты бы не откликнулся на письмо.

— Может, мне просто любопытно стало?

От непривычного аромата голова закружилась. Стиф подошел к окну, чтобы открыть его. Рука вместо этого задернула штору, и комната оказалась погруженной в полумрак, мерцающий от пламени камина.

— Любопытно? Так и есть, наверняка. — Мягкий голос Лэнси окутывал пуховым одеялом. — Любопытно узнать ответы на свои вопросы. Но сначала ответишь на мой? Тот, что был в письме.

Стиф подошел к одному из кресел, оперся ладонями о его спинку.

— Мне сесть сюда?

— Как тебе будет удобнее.

Задумался он всего на пару мгновений, а потом отодвинул кресло в сторону и уселся прямо на пушистый ковер. Из чувства протеста, или оттого, что искусственный газон, так похожий на настоящий, показался притягательнее старенького домашнего кресла? Этого Стиф и сам не смог бы сказать.

Лэнси расположилась напротив, пристально следя за каждым его движением. Выжидая, чтобы он заговорил первым. Стоило это осознать, как снова захотелось уйти прочь. Позабыть сюда дорогу, навсегда.

— Ты можешь уйти, если хочешь, — словно бы прочла его мысли Лэнси. — Это проще всего. Продолжать делать вид, будто все в порядке, а как только стемнеет — бежать прочь от своих страхов.

Это звучало так буднично, что Стифу вдруг показалось: она не понаслышке знает, о чем говорит.

— Но разве слова не сделают страхи реальными? — вырвалось само собой.

— Всего лишь заблуждение. — Лэнси чуть нахмурилась и заговорила мягко, как, пожалуй, только она и умела. — Слова — это всего лишь слова. Реальность у нас в голове, и только мы сами решаем, какой она будет.

«В том-то и проблема», — чуть не выпалил Стиф, однако сдержался. Протянул руку к пламени камина. Пальцы чуть защипало, помогая не поддаваться сладкому мареву.

— Вас послушать, все так легко, — хмыкнул он. Закрыл глаза. — Я в комнате без окон. Только стены. Ровные, блестящие. Много. Десять, двадцать, не знаю, я пытался сосчитать, но их то больше, то меньше, всегда по-разному. И факелы на каждой стене.

Стиф замолк, почувствовав, как пересохло во рту.

— Тебя это пугает? — прервала молчание Лэнси.

— Нет, совсем нет. Немного бесит только. А еще там зеркала. Разные, по одному на каждой стене. Есть маленькие совсем, а есть от пола до потолка. В рамах и без. Только я не во всех отражаюсь. В некоторых вижу, как мама сидит у окна, совсем на себя не похожая. Растрепанная, глаза покраснели, всхлипывает. В некоторых лежу на кровати, но не сплю, глаза открыты. А пошевелиться не могу. На самом деле не могу, даже когда просыпаюсь. И вот это правда пугает.

— Открыть тебе один секрет? — Лэнси обхватила его ладони своими. — Такое бывает с каждым на границе сна и яви. Но там ведь есть и хорошие отражения, которые тебе нравятся?

— Только одно, — произнес Стиф, но тут же осекся.

Одно, в котором единственный друг не исчез бесследно, оставив в память о себе лишь несколько строчек в учебниках истории. То зеркало давно разбилось вдребезги, оставив после себя лишь осколки на полу воображаемого зала, но и их позже не осталось. Лэнси не стоит знать об этом. Она тоже забыла, как и остальные. Забыла, что когда-то у нее был приемный сын. Вернее, даже не знала. О той реальности, где была вовсе не так счастлива, как сейчас. Где росла без родителей. Где за возможность помогать людям пришлось бороться не один десяток лет.

А если рассказать, захотела бы она променять свою сегодняшнюю жизнь на ту, что могла бы быть?

Проверять Стиф не решился. Протянул полусонно, хотя ароматный дурман в голове почти рассеялся:

— Мне нравится то, где есть я. Просто я. Хотел разбить другие стекла, в которых отражается самое ужасное, пару раз даже получилось, но они опять появляются, новые, взамен исчезающих. Как будто каждый шаг, каждое решение что-то неуловимо меняет. Иногда очень сильно.

— И ты боишься однажды запутаться, где настоящее? — догадалась Лэнси.

Стиф задумался на мгновение, а затем неуверенно кивнул.

— Или что одно из тех отражений его заменит. Не уверен, что хуже.

Лэнси ничего не ответила, только поднялась, нажала почти незаметную кнопку на стене. Комнату залили птичьи трели и шелест листвы на ветру.

— Знаешь, что связывает грезы с реальностью? — Лэнси провела рукой по цветку на подоконнике. — Звуки. Только они помогают не забыть, где находишься на самом деле.

— Предлагаете…

— Не ложиться спать в тишине. Считай, что я это назначаю, как твой личный лекарь. Включай то, что не даст запутаться. — Она отдернула штору, и комнату снова залил солнечный свет. А среди звуков невидимого леса Стиф расслышал сказанное совсем тихо: — Мне помогает.

Всего два слова, но Стифа от них словно бы окатило холодным душем, заставив вскочить.

— Знаете, — он нажал на кнопку, и звуки смолкли, — я ведь пошутил на самом деле. Просто хотел кое в чем убедиться.

С этими словами он бросил в камин письмо, приведшее его сюда. Оторвать взгляд от быстро превращающейся в пепел бумаги оказалось непросто.

— Не думаю. — Лэнси склонила голову набок и едва заметно улыбнулась. — Пусть даже ты морочишь мне голову — это не так уж важно. Ты пришел за советом и ты его получил, так ведь? А уж воспользоваться им или нет — решай сам.

Стиф затушил пальцами одну из ароматных палочек.

— Хотите, угадаю, о чем сейчас думаете? Что в вашей жизни словно бы кого-то не хватает. Кого-то очень важного. И вас это очень расстраивает.

Лэнси широко раскрыла глаза от удивления, став вдруг похожа на маленькую наивную девочку, но тут же взяла себя в руки.

— Кажется, ты тоже решил дать какой-то совет.

— Всего лишь маленькое наблюдение. Иногда люди исчезают из нашей жизни, чтобы сделать ее чуточку счастливее. Ну, по крайней мере, им так кажется.

Не дожидаясь ответа, Стиф вышел прочь, изо всех сил стараясь не хромать.

Глава 1. Такие разные игры

Противный писк со стороны чердака был почти оглушающим. Но даже это не помешало Аурике почти взлететь по лестнице, зажав уши. Когда она распахнула дверь, звук уже стих. Вот и чудненько.

— Получилось? Получилось? Говори скорей! — Она за несколько мгновений оказалась около приемника.

— Не кричи так, сестренка, ты не у себя на заводе, — бросил продолжающий глядеть в миниатюрный экран, щурясь, Джей.

Аурика уселась рядом на заботливо постеленный плед, бросила рассеянно:

— А, да, конечно, извини.

До чего быстро вошел в привычку «командный голос», без которого в шуме огромного заводского цеха тебя попросту не услышат. Особенно, если ты — девчонка, только закончившая академию.

Теперь они точно будут воспринимать ее всерьез. Если все сработает. И если закроют глаза на нарушение. Для любого, чей папа не премьер-министр, это было бы почти невозможно, тут Аурике повезло. Хотя, это и нарушением назвать нельзя, она же все равно списанные детали выносила тайком, никому до них и дела нет.

Уровень сигнала — девяносто процентов, если верить увиденному на экране. Аурика готова была прыгать от радости, но вместо этого напустила на себя серьезный вид… от которого Джей прыснул со смеху. Несмотря на свои сорок с лишним и заметные седые пряди, вмиг стал похож на ровесника Аурики.

— Хэй! — Она стукнула брата кулаком в плечо, отчего тот ойкнул. — И нечего смеяться, лучше давай все проверим.

— Папа нас за это точно прибьет, — задумчиво протянул Джей.

— За то, что протестировали систему безопасности министерства? Да нам госнаграду вручить должны будут, не меньше.

— Ну да, если бы все было так просто. — Кажется, Джей вовсе не склонен был разделить ее оптимизм.

— Было бы проще, работай мы вместе. На заводе возможностей больше, и мне не пришлось бы «брать работу на дом».

— А, ты это так называешь, сестренка. — Джей потрепал ее по затылку. — Возможностей-то, может, и больше, а вот свободы действий… Или, думаешь, нам бы позволили такое провернуть? Включай давай.

Свободы действий. Там, где привыкли следовать четким схемам, где теряются при любом шаге в сторону, ничего нового не примут. Если, конечно, это не указание руководства, да и то ворчать будут еще долго. Нэйта за это и вынудили уйти, да и ей в первый же день дали понять, чтобы не повторяла его ошибки, если хочет тут задержаться.

Щелчок, шипение помех, пока шло подключение. Почему так долго тянется время? Аурика почувствовала, как Джей сжал ее руку. Закрыла глаза. Пусть получится. Только пусть получится. С этим и на «Достояние будущего» не стыдно будет подаваться. И уж тогда…

— Да не переживай ты так.

Голос брата вовсе не успокоил. Аурика открыла глаза, бросила раздраженно:

— Легко тебе говорить. Это не тебе каждый день доказывать приходится, что чего-то стоишь. Знаешь, как меня за спиной называют? Куся.

Джей хохотнул, но тут же прикрыл рот ладонью. Переспросил:

— Надеюсь, за дело прозвище получила?

— Не. Пока только гавкаю на них, но если так пойдет, точно…

«…покусаю», — хотела договорить, но была остановлена предупредительным «Тс-с!» от Джея. Шипение в приемнике сменилось едва слышными голосами.

— А если я вот так… — пауза, легкий стук, — похожу? Что ответишь?

— Что такими темпами я без последних штанов останусь. Пропускаю, ходи.

— Это потому что ты… держи… неудачник, вот и…

— Ну-ка стопэ. — Шуршание, снова стук. — Ты же жулишь! Ах ты…

Не дожидаясь окончания спора, Джей повернул ручку, и из приемника снова послышалось шипение. Фыркнул:

— Надо министерству повнимательнее охрану подбирать.

Хоть Аурика и разделяла полностью это мнение, но вот отнестись так же легкомысленно и оставить как есть не смогла.

— Скажем папе. Пусть их оштрафуют, или как еще там охрану наказывают. Не дело это. Представляешь, если бы не мы подслушали, а кто-то другой? И поняли бы, какой бардак там творится.

— Угу, и как ты собираешься объяснить такую осведомленность? — поинтересовался Джей.

Аурика цокнула языком с досады, отобрала у брата приемник, пододвинула к себе.

— Давай отыщем папин кабинет? Он еще там должен быть, вот и подслушаем.

— Знаешь, что я по-хорошему должен ответить, как правильный старший брат? — Джей дождался ее утвердительного кивка и усмехнулся. — И что отвечу на самом деле, тоже знаешь прекрасно.

Аурика вывела на экран схему расположения всех охранных датчиков в министерстве. Кто бы мог подумать, что они — самое уязвимое здесь место? Уж точно не их создатели, иначе сделали бы доступ односторонним.

— Его кабинет вроде где-то тут? — Аурика увеличила верхнюю часть схемы, где светился сразу с десяток датчиков, но лишь один мигал, показывая, что кто-то находится в зоне доступа.

«Ты меня сам вынуждаешь». — Мысленно показав папе язык, она попыталась вспомнить, когда в последний раз они собирались вместе, всей семьей? Казалось, еще немного, и она позабудет, как он выглядит. Но хотя бы голос услышать сможет. Наверное.

Лишь в последний момент Джей остановил ее руку и указал на один из датчиков, тоже мигающий, чуть в стороне.

— Кто-то, кроме папы, заработался. Послушаем? Интересно же узнать, чем в министерстве заняты так поздно.

Аурика помедлила, но любопытство взяло верх. Почти сразу пожалела, потому что ничего кроме равномерного постукивания среди помех невозможно было расслышать. Чего и ожидать, если какой-то одинокий сотрудник припозднился у себя в кабинете? Стук захлопнутой двери. Шаги. Уходит? Похоже на то. Шаги удалялись, только вот принадлежали они явно не одному человеку. Если, конечно, дело не в эхе от датчика.

— Думаешь, он не придет?

Аурике пришлось наклониться совсем близко к приемнику, чтобы расслышать ответ. Немного подкрутить чувствительность, чтобы не пропал сигнал.

— Чего ты ожидал? — Голос стал слышен четче. — Надо было сразу без него начинать. Или тоже такой нерешительный и просто время тянешь?

— Да при чем тут нерешительность? — раздраженно бросил собеседник. — Маловато нас, партия не набирается.

Джей поднес руку к приемнику, пробормотал:

— На пост охраны загляните, там тоже любители поиграть собрались.

Еще миг, и он подключился бы к другому датчику. Миг, и они с Аурикой не услышали бы неуверенное, по-прежнему нервное:

— Вдруг он проговорится? Если уже не проговорился? Понимаешь же, тут простым увольнением не обойдется. Для нас всех.

— Он тоже понимает, так что будет молчать.

Весь легкомысленный настрой улетучился моментально. Аурика вцепилась в стол так, что едва не сломала ногти. Не шевелясь, даже вдохнуть лишний раз боясь, продолжала слушать. Низкий тембр незнакомого голоса показался приятным даже сквозь шипение и помехи.

— Но ты прав, если он решил выйти из игры, нам будет не хватать одного человека. Придется найти замену. Любому можно найти замену.

Раздался тихий щелчок, а следом к разговору присоединился еще один голос.

— И кого это вы тут заменить собираетесь?

— В следующий раз не явишься вовремя, и это точно будешь ты. — Один из собеседников, похоже, никак не мог унять раздражение. — А пока…

— Ну, раз пока речь не обо мне, — прервал его только что пришедший, — тогда обсудим более насущные дела.

— Например, что кое-кому пора бы уже уйти на заслуженный отдых, — поддержал его человек с приятным голосом. — Пять лет страной управлять — не шутки. А сколько управлял умами до этого… Не мешало бы южному ветру стихнуть и другим дорогу уступить.

— Вряд ли он с этим согласится.

— А это уже его проблемы.

Последние фразы потонули среди помех. Аурика не сразу осознала, что голоса стихли, и еще некоторое время смотрела на приемник, не шевелясь. Когда же пришла в себя, то увидела, что Джей точно так же уставился в экран. Только на нем уже снова был общий план министерства, сплошь усыпанный точками датчиков.

— Они были рядом с ним. С его кабинетом. — Джей со всей силы стукнул пальцем по экрану. — Только этажом ниже. Или выше. Не определить.

Таким Аурика не видела брата еще ни разу. Губы сжаты в тонкую полоску, вздувшаяся вена пульсирует на лбу, а в глазах полыхнула такая ярость, что она невольно отстранилась.

— Ч-что происходит? — еле удалось выговорить.

— Не знаю. — Джей встряхнул головой и словно бы вновь стал самим собой. — Правда не знаю, сестренка. Но явно что-то нехорошее.

— Тогда повезло, что мы услышали. — Губы Аурики дрогнули в улыбке. — Расскажем папе, он наверняка разберется. Теперь-то точно нельзя скрывать.

Джей, похоже, вовсе не разделял его энтузиазма. Отключил приемник, накрыл шарфиком Аурики.

— Расскажем? Что именно?

— Ну…

Аурика замолкла. Сказать, что тайком взломали систему безопасности министерства, только чтобы проверить свои разработки — это лишь казалось так просто.

— Именно, — подтвердил ее сомнения Джей. — Вот что мы сейчас сделаем: уберем приемник подальше. — Он поднял руку, предупреждая возражения Аурики. — На время уберем. И забудем, что сейчас слышали. Насовсем забудем. Мы же и не знаем толком, что именно это было.

— Еще как знаем! — возмутилась Аурика. — Даже последний дурак бы понял, что папу нашего обсуждали. Надо его предупредить.

— Может да, а может и нет. Ты точно готова рискнуть своей работой, перспективами, свободой из-за случайного разговора? Куда подевалась моя всегда такая рассудительная сестренка?

— Да какие нахрен перспективы, если… — она вдруг осеклась, заметив, как Джей удивленно вскинул брови. Прижала палец к губам.

«А если я и правда зря всполошилась?» — Она помедлила в нерешительности. Еще раз прокрутила в голове только что услышанное. Нет, ошибки быть не может. Да и папа, папа ей ничего не сделает. Он должен узнать.

— Твоя сестренка рассудила, что молчать нельзя.

Она уже потянулась к приемнику, как услышала скрип половиц у двери. Мгновенно вскочила.

— Мама?

Как долго она уже стоит на пороге? Сколько успела услышать?

Но мама на нее даже не взглянула. Нахмурившись, прожестикулировала Джею:

«Ты же обещал».

— Я помню, мам. — Джей выхватил приемник из-под рук Аурики, направился к выходу с чердака. Шепнул что-то, проходя мимо матери. Аурика только успела прочесть по губам:

«…не попадет в неприятности».

***

— Это же не серьезно?

Стиф, шагающий по коридору академии, стены которого были увешаны фотопортретами бывших и нынешних преподавателей, от неожиданности резко остановился. Вынырнул из раздумий и тут же обнаружил у себя перед носом планшет с длинным списком фамилий. Надо же, а обычно студентам такие вещи не доверяют: сломается или пропадет, потом не рассчитаться. Но в этот раз, похоже, решили сделать исключение.

Сложив руки на груди, Стиф шагнул назад. Посмотрел на помощника старосты — своего помощника — так, как за проведенное в академии время отлично научился. Словно бы сверху вниз, при этом было совершенно не важно, какого роста собеседник.

— Если ты забыл, Карэл, чтению мыслей нас тут не обучали. Так что, если есть вопросы, будь добр формулировать их яснее.

— Да куда уж яснее, — фыркнул Карэл. Стиф был с ним в этом полностью согласен, достаточно оказалось взглянуть на заголовок вверху экрана. Однако виду не подал, продолжая слушать. — Кураторы выдали списки распределения, и…

— Только не говори, что тебя отправляют в какую-нибудь глушь, — прервал его Стиф. Пробежал список взглядом, кивнул. — А, понятно.

— Ты так спокоен? Даже Риону в столице оставляют, а у нее результаты хуже твоих.

От упоминания Рионы Стиф недовольно поморщился. Вот уж о ком меньше всего сейчас хотелось слышать. Кажется, Карэл это заметил, потому что поспешил продолжить:

— Да у нас почти у всех результаты хуже твоих, но… Почему вообще Приозерское?

Стиф пожал плечами.

— Какая разница? Отработаю три года, как полагается, материал насобираю, а потом ка-ак вернусь, да ка-ак всех удивлю! По моим учебникам новеньких учить будут, вот увидишь.

— Какой уж там материал. — Карэл закатил глаза. — Надо что-то с этим делать, неправильно же. Они не должны так поступать. Туда если уехать, завязнешь, как в болоте. Сколько таких до тебя было.

«Думаешь, я не в курсе?» — мысленно возразил ему Стиф. — «Отлично знаю, и может получше твоего».

Сине-зеленые всполохи, которых он никогда не видел. В небе над маленьким поселком, где никогда не бывал. И манят и пугают одновременно.

Стиф встряхнул головой, забрал планшет у Карэла.

— Хорош причитать. Лучше пошли остальных обрадуем.

Не дожидаясь ответа, он направился вперед по коридору. Поспешно, насколько позволяла подволакивающаяся нога, но Карэл все равно почти сразу догнал его и зашагал рядом. Шум голосов уже доносился со стороны библиотеки. Нетерпение, томительное ожидание. Будто бы густое облако, повисшее в воздухе. Хотелось поскорее его рассеять.

— Ты еще никому это не показывал? — Стиф остановился, указал на планшет. Дождался, когда Карэл мотнет головой. Улыбнулся краешком губ. — Вот и отлично. Развлечемся?

— Что-то мне подсказывает, остальным будет не особо весело, — пробурчал Карэл, на что Стиф лишь похлопал его по плечу.

— Брось. Хоть последние дни в академии не будь занудой.

С этими словами он настежь распахнул дверь и зашел внутрь. Почти три десятка пар глаз уставились на него в повисшей тишине. И в каждом взгляде читался один вопрос: «Ну как, уже известны результаты?»

— Кажется, все собрались. — Стиф не спеша подошел к проектору и так же не спешил подсоединить планшет к нему. Остановился, протянул задумчиво: — Не все. Надо, наверное, Оглока подождать, а то без куратора начинать как-то невежливо.

— Да хорош уже тянуть, — наконец не выдержал кто-то из рассевшихся на столах. Некоторые — прямо с ногами. Сейчас, когда до выпуска осталась всего одна декада, можно было позволить себе забыть о правилах и хороших манерах.

Стиф развел руками, словно говоря: «Как хотите», подключил тоненький шнур. Идеально отполированная стена библиотеки замерцала. Буквы постепенно обретали четкость.

— Поглядим, кто у нас попал в список неудачников? — Он обвел одногруппников взглядом, наблюдая, как меняются выражения на их лицах.

Удивление, разочарование, даже шок у тех, кто прочел свои фамилии. И вздохи облегчения — у тех, кого в этом списке не оказалось.

Вот только о подвохе они пока не догадываются.

— И куда нас отправят? — Риона как обычно задала самый верный вопрос.

Стиф ни капельки не удивился, что именно она оказалась первой, лишь с трудом смог скрыть досаду.

— Не очень далеко, не переживай, — нехотя бросил он. — Вас тут, в столице оставляют.

А вот теперь послышались радостные возгласы уже совсем от других студентов. И один — не слишком довольный:

— Ну ты и зараза, Стиф.

Кто бы это ни сказал, Стиф ничуть не возражал против такого почетного звания. Решил больше не испытывать терпение одногруппников, ведь с них бы сталось накинуться всей толпой и отобрать планшет. Почему до сих пор так не сделали — это для Стифа осталось загадкой. Да и для самих одногруппников, наверное, тоже.

— Так уж и быть, ищите себя. — Он вывел на стену полный список и отошел в сторону, чтобы подбежавшие ближе не затолкали.

Они вообще, похоже, вмиг позабыли о существовании своего старосты, занятые выяснением собственной судьбы. Так даже лучше. Наверное. Жить происходящим здесь и сейчас. Не видеть десятков, а может и сотен вариантов, как может сложиться твоя жизнь. Не понимать до конца, насколько любое, даже самое незначительное решение может все изменить.

— Любопытно получается. — Голос Рионы остановил Стифа уже на пороге библиотеки. — Почему вдруг тебя нет в списке «неудачников»? Неужто с Оглоком повздорил? Или, — она широко распахнула глаза в притворном ужасе, — с самим ректором?

— Можно подумать, по другим причинам не оставить меня в столице не могли, — фыркнул Стиф. Кивнул прошедшему мимо куратору, не стал прислушиваться к ставшему громче галдению.

— Представить не могу, что должно было случиться. — Риона изо всех сил пыталась не выдать злорадства. Получалось из рук вон плохо, актерским даром она никогда не отличалась. — Нашего золотого мальчика, главную надежду академии, и вдруг аж в Приозерское ссылают.

— Ты и посмотреть, куда меня отправляют, успела? Не думал, что моя скромная персона до сих пор не дает тебе покоя. — Вальяжно опершись о стену, Стиф мысленно потешался от того, как девушка недовольно вздернула острый носик.

— И не надейся. Просто мельком заметила и удивилась.

— Может, я специально попросил, чтобы местечко освободить тем, кому нужнее. Тебе, например.

Риона застыла, беззвучно открывая и закрывая рот. Это она-то, для которой оставить за собой последнее слово — дело принципа? Кажется, эффект получился сильнее, чем Стиф ожидал.

— Ты что, правда из-за меня? — наконец произнесла она совсем тихо.

— Считай это извинением за… — Стиф огляделся по сторонам, убедиться, что его никто не услышит. Но всем остальным явно было не до чужих разговоров. — Сама понимаешь, не заставляй произносить вслух.

— За то, что меня бросил? — Похоже, Риона быстро справилась с замешательством и снова стала собой. — Ради… ты хоть сам-то помнишь, как ее звали? В именах еще не запутался? Не важно. Все равно для извинения этого будет маловато.

Стиф помедлил с ответом — убедиться, что она высказала все, что накипело. Пожал плечами.

— Пожалуй, ты права, маловато. Но я и не собирался этого делать. Уж не ради тебя точно, — не дожидаясь, пока насупившаяся Риона его перебьет, добавил: — Не считаю тебя настолько жалкой, чтобы уступать свое место.

Казалось, из всех дней учебы в академии этот будет самым трудным. Сначала отбиваться от расспросов одногруппников — и какое им вообще дело до его жизни? Да и до жизней остальных тоже. С большинством из них после выпуска они больше никогда не увидятся, но все равно поддерживают эту игру в «дружбу навек». Лицемерие, хотя они сами вряд ли об этом задумываются.

Прийти домой и рассказать обо всем родителям — намного труднее.

Стиф зашел домой так тихо, как это вообще было возможно. Лишь бы еще чуточку потянуть время.

«Можно подумать, если не заметят моего прихода, то и потом расспросов не будет». — Развязывая шнурок на ботинке, он дернул его с такой силой, что едва не оторвал. Этих нескольких мгновений замешательства хватило, чтобы услышать доносящиеся из гостиной голоса.

— Ты должен что-нибудь сделать!

Давно Стиф не слышал, чтобы мама повышала голос. Лет пять, наверное. Точно, с тех пор как он собирался бросить учебу. Да и тогда не было этих ноток истерики.

— И что предлагаешь? — ответил отец спокойным, даже, кажется, шутливым тоном. — Хотя, есть вариант. Можем запереть его дома.

Выходит, из академии уже сообщили. Стоило бы догадаться, не могли не сообщить. Стиф поморщился, сделал несколько шагов.

— Не паясничай только, Кипран, очень прошу. — Мама чуть не плакала. Стифу даже не понадобилось ее видеть, чтобы это понять. — Ты ведь можешь помочь. Не знаю, связи свои подключить. А иначе какой толк быть министром? Или просто не хочешь?

— Во-первых, я уже не министр, — поправил ее отец. — А во-вторых, в конце-то концов, Зелле, ты ведь не думаешь, что он всегда будет рядом, у тебя на виду?

«Она была бы этому рада», — подумалось Стифу. Он остановился на пороге гостиной, глядя, как отец обхватил сидящую в кресле маму за плечи, а она отвернулась, проворчала почти примирительно:

— Но ведь не… он же так мечтал, в столице столько возможностей, а там он будет никем…

— Ошибаешься, мам. — Стиф, наконец, решился выдать свое присутствие. — Здесь у меня нет перспектив. Как и для любого, кто хочет стать настоящим историком. Открыть что-то новое, а не просто перебирать бумажки.

— Что ты такое говоришь? — Подойдя, она потянулась было обнять Стифа, но, взглянув ему в глаза вдруг остановилась. — Здесь у тебя будет все, что понадобится. Когда понадобится. Мы поможем, обязательно, они поменяют решение, вот увидишь. Не важно, что там у вас произошло, это поправимо.

— Мам, перестань, это не их решение, я сам попросил.

— Но зачем? Все известные ученые здесь. Разве этого мало?

— Известные, — презрительно фыркнул Стиф. — Они только и могут, что бесконечно перечитывать написанное до них. Сидеть в архивных подвалах и делать важный вид. Я так не хочу. Не собираюсь медленно покрываться пылью. Все новое — там, в маленьких городках и поселках, куда никто еще не добрался. Там будущее. А если переживаешь, что я буду далеко — так есть переговорники. Хочешь, станем каждый день выходить на связь.

— Вот видишь, Зелле. — Отец незаметно кивнул Стифу, подбадривая. — Наш сын отлично умеет обдумывать все наперед и прекрасно понимает, что для него будет лучше. А теперь пойди отдохни и ни о чем не волнуйся. Тебе это вредно, особенно сейчас, сама понимаешь.

— Да, мам, не надо так за меня… — Стиф вдруг застыл в недоумении, переводя взгляд с мамы на отца. — Погодите-ка, что я пропустил?

Липкая тревога пригвоздила к месту, и каждый миг, пока родители медлили с ответом, делал ее сильнее. Но почему мама так рассеянно улыбается? Почему, взяв отца за руку, произнесла чуть слышно:

— Скажешь ему?

— О чем? — Стиф сложил руки на груди, всем видом давая понять, что не уйдет без ответа.

— У тебя скоро будет брат. Или сестра, мы пока не знаем.

Эти слова обескуражили настолько, что Стиф нервно хохотнул.

— Хорошая шутка, ага. Или… это же шутка, да?

— А я так надеялась, что обрадуешься, — вздохнула мама. Взяла с журнального столика кружку с чем-то темным, выпила, поморщившись.

— Я рад, конечно рад, просто это так неожиданно…

Слишком неожиданно. Такого Стиф еще не видел ни в одном из отражений. Слишком странно и запутывало еще сильнее. Впрочем, себя в Приозерском он тоже раньше не видел. Думал даже, что ничего не выйдет, что-нибудь обязательно помешает. Не помешало. Хороший знак? Возможно.

— Сюрпризы устраивать — наше семейное хобби, видимо. — Отец обнял маму, и та неуверенно улыбнулась.

— Я, наверное, и правда пойду отдохну. А с тобой… — она состроила Стифу строгую гримасу, которую только она одна и считала строгой, — мы еще поговорим чуть позже.

Стиф с облегчением выдохнул, когда мама вышла за дверь, но уже через мгновение понял: зря. Стоило только услышать вопрос отца:

— Что на самом деле произошло? Матери можешь рассказывать сказки про будущего великого ученого, который мечтает о новых открытиях. Кстати, вполне убедительно получилось, молодец. Но тут в другом дело, я же вижу.

— Ага, — не стал отрицать Стиф. — В другом. Только обещай, что не обидишься, ладно?

— Так, а вот это уже становится интересно. — Отец присел на подлокотник кресла. — И что же за страшную тайну ты скрываешь?

— Просто… — Стиф помедлил, подбирая слова, — если останусь здесь, то так и буду для всех просто сыном министра. «Золотым мальчиком», как они меня называют. И что бы я ни сделал, это не будет считаться моей заслугой. Станут болтать у меня за спиной, что это твои связи помогли.

— Хочешь все начать с чистого листа, значит? Точно хочешь?

— Думаешь, не справлюсь? — скептически хмыкнул Стиф.

— Справишься, если тебе действительно это нужно. Всегда справлялся, знаю. Не вижу причин, чтобы сейчас было иначе.

Больше в тот день в доме не поднимали эту тему. Словно заключили негласный договор вести себя так, как если бы ничего особенного не произошло и все идет своим чередом. Оказалось, это даже приятно — притвориться, будто нет никаких проблем. Хотя бы на время. До тех пор, пока не наступила ночь. Время вновь остаться наедине с собой.

Стиф помедлил, прежде чем закрыть дверь в свою спальню. Прислушался к тишине дома, в которой звучал лишь негромкий, монотонный гул проветривателя. Плюхнулся на кровать, отбросив в сторону ботинки. Достал из-под подушки звукофон, нажал на кнопку записи.

— Заметка номер тридцать пять. Кажется, в отражениях видны не все возможные линии. Если сделаю, чего никто от меня не ожидает — что-то новое случится здесь, в моем. Но есть и побочные эффекты, которые не могу контролировать. Пока не могу. Пока не доберусь туда, откуда все началось. — Стиф на миг зажмурился, вновь представив сине-зеленые всполохи в небе. — Пусть думают, что это научный интерес. Это ведь почти правда. Научный интерес по изучению причины собственных галлюцинаций. Жаль, учебника на таком материале не написать, а то был бы настоящий фурор. Хотя… надо будет обдумать это.

Остановить запись, прокрутить назад, к самому началу. Уткнуться лицом в подушку, продолжая сжимать в руке звукофон. Слушать свои записи, в которых знал наизусть каждое слово. Не шевелиться и отчаянно надеяться, что сегодня все будет иначе. Но снова обнаружить себя стоящим среди зеркал. На этот раз всего трех. Маленького, круглого, в потертой старинной раме. Овального, обрамленного изящным бронзовым кружевом. И огромного, почти во всю стену — самого близкого и родного.

***

Профессор почему-то задерживался, хоть и сказал, что скоро подойлет. Передумал? Может, за этот год ему надоели слишком частые беседы, а сказать не решается? Или засиделся в лаборатории и позабыл о времени?

А если что-то случилось, и помочь некому?

Чего только не придет в голову от долгого ожидания. Очень долгого. Даже стрелки на стареньких карманных часах не двигались. Будто здесь, в Приозерском, время остановилось. Пусть рассветы и начинают каждый новый день, как им положено. Пусть закаты окрашивают верхушки деревьев на холме — Марисса прямо сейчас видела это перед собой, не обмануться — все равно не оставляло ощущение неправильности.

Спросить у профессора? Он наверняка будет говорить загадками, как всегда. Бывает забавно, но порой кажется — забавным только для него. «Старикам тоже иногда хочется веселья», — так он однажды сказал. Быть может, нет никакого скрытого смысла в этих загадках.

Во всех, кроме одной: почему Приозерское? Нет, не так, всегда нужно правильно формулировать вопросы. Куда подевалось озеро? Сейчас Марисса видела перед собой лишь поросшие лесом холмы. И поляну, усыпанную огромными валунами, между которыми пробивались хилые кустики ярко-желтой кислой ягоды. Язык из-за нее жутко щипало, а пальцы окрасились от липкого сока. Все равно вкусно, не оторваться. До тех пор, пока на ладони не осталось ни одной ягоды.

Вытерев руки о потрепанную рубаху, Марисса встряхнула часы. Поднесла к уху, прислушалась. По-прежнему молчат.

— Пытаешься вернуть им жизнь? — раздалось позади, и Марисса не смогла сдержать улыбки.

— А я уже думала отправиться Вас искать. — Она обернулась, протянула часы профессору, циферблатом к нему. — Здесь теперь всегда без пятнадцати три. Остановились, когда мы к Приозерскому подъезжали.

Профессор сел на ближайший валун, растер ладонями колени.

— Ты когда-нибудь попадала в центр бури? Вряд ли.

Он поднял сухую ветку, быстро закружил ей по земле. В воздух поднялся водоворот сухой пыли. И только у растущего в самом его центре цветка не пошевелился ни один лепесток.

Не подозревающий о том, что происходит вокруг, цветок завораживал настолько, что Марисса не могла оторвать взгляд.

— Думаете, здесь так?

— А иначе зачем бы мы приехали в эту всеми позабытую глушь? — В голосе профессора послышалось пренебрежение. — Если нужно что-то понять, всегда обращайся к истокам.

Снова загадки. Марисса отвернулась, чтобы скрыть от профессора тяжелый вздох. Но он, кажется, все равно заметил. Отбросил ветку в сторону, прямо на тот самый цветок, вокруг которого медленно оседало пыльное облачко. Протянул задумчиво:

— Никто не обещал, что будет просто.

«Могли бы и не напоминать», — захотелось проворчать Мариссе. И что будут трудности, и ради чего на эти трудности подписалась — все это отлично было ей известно. Лишь одно было непонятно:

— Вы говорите, обратиться к истокам, но ведь не здесь все началось. Нужно было основать свой филиал там…

Она указала в сторону далеких, не видимых отсюда гор. Если верить записям, храм должен быть где-то среди них. Вернее, то, что от храма осталось. Если вообще что-то осталось спустя столько лет. Там нужно искать ответы, а вовсе не в пропитанном сыростью заброшенном поселении.

— А ты бы отправилась туда, если понадобится? — Профессор хитро прищурился.

— Вы же прекрасно знаете ответ.

Подобрав маленький камешек, Марисса со всей силы бросила его в самый центр скопления валунов. Представила, что перед ней гладь несуществующего сейчас озера. На миг показалось, будто от сверкающей на солнце поверхности пошли полоски ряби. Пришлось встряхнуть головой, чтобы прогнать наваждение. Пробормотать:

— Я бы все равно не смогла. Раньше — может, но не сейчас.

— К счастью, этого и не понадобится. — В ответ на вопросительный взгляд Мариссы, профессор добавил: — Не всегда стоит следовать написанному. Иногда необходимо читать и знаки. Если, конечно, умеешь.

С этими словами он указал на часы, которые все еще крепко сжимала Марисса. Звучало обнадеживающе, если бы только не одно «но»:

— Но как этому научиться? Допустим, мы поняли, что здесь что-то не так. — Заметив, как профессор предупредительно цокнул языком, она поспешила поправить сама себя. — Ладно, здесь действительно что-то не так. И как понять причину, если в записях ошибка?

— С удовольствием выслушаю твои предположения. Что бы ты сделала, окажись с этой задачкой один-на один?

Марисса обернулась к покосившимся домикам, остаткам здешнего поселения. Произнесла неуверенно:

— Расспросила бы местных. Уж они-то должны были заметить что-то необычное. Только они все поразъехались, но можно попробовать кого-то разыскать. И разговорить. Еще и сделать это так, чтобы не приняли за сумасшедшую… нет, плохой вариант, совсем плохой.

— Но помощь нам пригодится, ты согласна?

Мариссе показалось, будто она вновь в академии, сдает последний, самый важный экзамен. И разочаровать ни в коем случае нельзя.

— На самом деле мой ответ не важен. Вы ведь уже нашли тех, кто нужен?

— Того, если быть более точным. — Профессор кивнул, попытался подняться. Мариссе пришлось подставить ему плечо.

— И кто же это? — Она невольно поморщилась, будто кто-то рядом царапнул ногтями по стеклу.

— Скоро сама увидишь. Он, как ни удивительно, сам попросился, чтобы его распределили из столицы в наш филиал.

— Выпускник? Но…

«Вот только новичков зеленых не хватало тут». — Марисса вовремя проглотила возражения, чтобы не наговорить лишнего.

— Один из лучших в группе, прошу заметить, — уточнил профессор. — Перед ним были открыты все двери, а он все равно выбрал нас. Такие энтузиасты бывают очень полезны, знаешь ли. Первое время. Пока не поймут, куда на самом деле попали.

— Очень мило. — Марисса изо всех сил пыталась не состроить кислую мину. Кажется, получилось не особо. — И когда же он приедет?

— Завтра. — По-прежнему опираясь на плечо Мариссы, профессор зашагал к единственному в этой глуши каменному двухэтажному дому, где и расположился их «филиал».

Завтра. То есть — Марисса поглядела на уже начавшее темнеть небо — уже через несколько часов. Что ж, придется сделать так, чтобы этот новичок не задержался здесь дольше необходимого. Необходимого для них с профессором. И для их общего дела, разумеется. Может и стараться особо не придется, вряд ли столичного жителя привлекут здешние «красоты».

— И еще кое-что, небольшая просьба. — Хоть профессор и сказал это совершенно буднично, Марисса остановилась из-за нехорошего предчувствия.

— Она мне не слишком понравится, насколько понимаю.

— Зависит от того, как ты сама на это посмотришь. Идем, иначе попадем под дождь.

Хоть на небе и не было ни тучки, Марисса спорить не стала. Переспросила только:

— Так какая это просьба?

— Тебе придется встретить нашего нового сотрудника на станции. Нельзя ведь заставлять его добираться сюда пешком, а ты водишь гранилак.

— Отказ не принимается?

— За что тебя ценю, — с улыбкой ответил профессор, — так этот за понимание с полуслова.

Глава 2. Частицы ушедшего

Джей и сам не понимал до сих пор, насколько соскучился. По тому времени, когда они с отцом вели борьбу против тогдашнего правительства. С отцом, и… с Лэнси. По ней он тоже ужасно соскучился. Думал, если долго не видеться, то удастся забыть.

Зря надеялся.

Может, навестить ее? Притвориться, будто пришел по неотложному делу. Такому, чтобы даже ее муж поверил в серьезность и неотложность.

Какие глупости лезут в голову с утра, когда толком еще не успел проснуться. Хотя… а почему бы и да? Он ведь ничего не теряет.

Джей словно бы вернулся на двадцать пять лет назад. Вновь почувствовал себя мальчишкой, чья жизнь вся была один сплошной риск. Это должно было бы напугать. Хотя бы вызвать тревогу. Те неизвестные заговорщики из приемника вновь всколыхнули давно позабытое. То, что ни в коем случае не должно повториться.

— Поделишься секретом?

Голос проходящей мимо Аурики вывел из раздумий.

— А? — Понадобилось несколько мгновений, чтобы сфокусировать взгляд.

— Научишь с самого утра быть в таком хорошем настроении? — Она откусила яблоко, одновременно пытаясь натянуть носок одной рукой. — У тебя улыбка до ушей.

Джей демонстративно вальяжно откинулся на спинку кресла, потянулся.

— А для этого, сестренка, надо просыпаться пораньше и никуда не спешить.

Аурика фыркнула, ухватила яблоко зубами, чтобы освободить обе руки. На этот раз справиться с непослушным носком удалось.

— Везет же. — Она бросила взгляд на висящие на стене часы. Беззвучно прошептала то, что явно не предназначалось для чужих ушей.

— И где ты только таких выражений набралась? — удивился без труда прочитавший все по губам Джей, но Аурика только отмахнулась.

— Да ну тебя. — Заметив вошедших в гостиную родителей, она тут же переключила внимание на них. — О, пап, сможешь меня подвезти, все равно же мимо ехать будешь? Пожа-алуйста, м? А то я совсем опаздываю.

Невозможно отказать, особенно когда она вот так вот просит, мило хлопая ресницами. И отец никогда не мог, хоть на этот раз и попытался сделать строгий вид, нахмурившись.

— Хорошо, но только в этот раз. Тебе повезло, что нам по пути.

Мама бросила Аурике в очередной раз позабытую связку ключей. Кажется, еще немного, и это станет утренней традицией, вместо общего семейного завтрака.

— Ага, спасибо, — рассеянно ответила Аурика, положила ключи в карман брюк.

И ведь через пару минут, скорее всего, об этом не вспомнит, слишком погружена в свои мысли. Хорошо бы только о работе. Если ее там загрузят хорошенько, может выбросит из головы то, что вчера услышала.

Хорошо бы…

«Что бы вы без меня делали? — прожестикулировала мама, укоризненно покачав головой. Поправила отцу запутавшийся шарф. — Сегодня снова задержишься?»

— Если придется, — вздохнул он. — Сама понимаешь: скоро выборы и приходится все держать под контролем.

Под контролем, конечно. Не замечая, что затевается под боком. Джей до боли в пальцах сжал подлокотник кресла. Поймал взгляд Аурики, предупреждающе мотнул головой. Прошептал: «Не вздумай!»

Сестра скорчила недовольную гримасу, которую мгновенно сменила на милую улыбку, оборачиваясь к отцу.

— Надеюсь, тебе не одному приходится жить в министерстве? — поинтересовалась она. — А то это было бы совсем несправедливо.

— Хочешь, чтобы и другим легко не было. — Отец потрепал ее по затылку. — Ты очень «добрая», оказывается.

— Ну серьезно, — не успокаивалась Аурика. — Как представлю, что ты там совсем один, обидно за тебя становится. Может, загляну вечером, обратно вместе доедем?

Она бы, наверное, еще долго продолжала щебетать, а у Джея с каждым словом холодело внутри. Напрашивается, чтобы поглядеть, чьи голоса могла услышать из приемника? Все-таки не выбросила из головы эту затею. Срочно отвлечь ее, только как? В голову, как назло, не приходило ничего подходящего.

Зато маме слова не понадобились.

«Если продолжишь к папе приставать, — прожестикулировала она, — вы опоздаете оба».

— Да, да, конечно, — тут же опомнилась Аурика. — Пойдем, пап, а то попадем еще в затор.

Отец кивнул, но остался стоять на месте.

— Иди, я сейчас. Заведи пока гранилак.

Аурика мигом направилась к выходу. И, стоило только двери захлопнуться за ней, как отец сложил руки на груди и заговорил с такой интонацией, что любого пробирала до мурашек.

— Может, кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?

— А разве что-то происходит? — Джей удивленно вскинул брови.

— Ага. Сначала, — отец загнул палец, — Аурика крутилась около меня весь вчерашний вечер, делая вид, что ужасно соскучилась.

— Может, и правда соскучилась?

— Настолько, что… — он загнул второй палец, — сегодня напросилась ехать вместе со мной, хотя даже в школу не разрешала себя подвозить под предлогом, что уже взрослая? Повторяю вопрос еще раз: что случилось?

— Если начну рассказывать сейчас, ты точно не попадешь в министерство, слишком долго придется объяснять, — уклонился от прямого ответа Джей. — Так что давай поговорим об этом вечером.

— Пытаешься выиграть время, чтобы придумать правдоподобное объяснение? — догадался отец. За окном послышался сигнал гранилака. — Тебе повезло, я и правда уже опаздываю. Но мы вернемся к этому разговору.

— Знаю. — Джей кивнул. — А пока могу сказать одно: присмотрись хорошенько к тем, кто работает рядом с тобой. И будь осторожен.

— Насколько это возможно, — пообещал отец с таким серьезным видом, что это немного успокоило. И все же, когда он уже почти вышел из комнаты, Джей окликнул:

— Еще кое-что. Аурике нельзя в министерство. Ни в коем случае.

— Понял, — кивнул отец.

За окном вновь послышался настойчивый сигнал гранилака, так что, ни сказав больше ни слова, он поспешил на улицу.

«Думаешь, ему это удастся?» — спросила мама, как только закрылась входная дверь.

Джей пожал плечами.

— Надеюсь.

Оставалось и правда только надеяться, что сестренку получится держать как можно дальше от неприятностей. Джей хорошо помнил прошлый раз, когда девочка оказалась втянута в политические дрязги. Пусть совсем другая девочка, и была она младше и наивнее, но все же…

Все же он слишком хорошо это помнил. Потому и бродил некоторое время вокруг ее дома на тихой улочке, не сразу осмелившись постучать в выделяющуюся среди других цветастую дверь.

Ждать не пришлось и трех секунд. От неожиданности Джей отступил на шаг, чем вызвал у Лэнси улыбку.

«А ты совсем не изменилась», — чуть не сказал он, но вовремя опомнился. Сыпать комплиментами сейчас было бы совершенно неуместно. Вместо этого произнес:

— Не против повидаться с призраком прошлого?

— Вовсе нет. — Лэнси отошла в сторону, пропуская его в дом. — Я ждала, что придешь.

— Ага, я заметил. — Джей не стал переобуваться в предложенные тапки, прошел за ней по мягкому ковру в носках. — И как только ты узнала?

«Я и сам не знал еще утром», — договорил он мысленно. А у Лэнси в глазах блеснули задорные искорки.

— Забыл, что я ведьма?

В пропитанной ароматом древесной коры и трав гостиной она указала Джею на одно из двух кресел, убрав со спинки мужской свитер. Джей сел, а попутно заметил: окна выходят как раз на тропинку, по которой он шел к дому.

«Ведьма, значит?»

— Она такая, все наперед знает. — Вошедший Иино встал за спинкой кресла напротив, в котором уже расположилась Лэнси. Положил руки ей на плечи.

Уж кто за прошедшие годы сильно изменился, так это он. Одет с иголочки, гладко выбрит. Настоящий городской житель, так сразу и не скажешь, что продолжает работать егерем.

— Наверное, трудно с такой женой приходится? — съехидничал Джей. — Ничего не скроешь, догадается еще раньше, чем об этом подумаешь.

— Поначалу сложновато было, — Иино ойкнул, когда Лэнси ущипнула его за руку. — Теперь привык и уже ничему не удивляюсь.

— Так, мальчики, — прервала разговор Лэнси. — Понимаю, давно не виделись и соскучились, но может, потом посплетничаете? — Она мгновенно посерьезнела, сжала руку Иино. Посмотрела на Джея пронзительным взглядом, пробирающим до мурашек. — Ты ведь не просто так пришел вспомнить прежние времена?

— Да как сказать. — Джей помедлил, подбирая слова. — Отчасти за этим как раз и пришел. Или не отчасти.

Он так надеялся, что если пересказать друзьям весь услышанный тогда разговор, слово в слово, станет хоть чуточку легче. Что они посмеются над его опасениями. Может, скажут, что он просто заскучал без приключений. Тогда он смог бы вернуться домой со спокойной душой.

Но на их лицах не промелькнуло и тени улыбки. В них Джей увидел точно такую же тревогу, что чувствовал сам. И что-то еще, чего пока не мог распознать.

— Значит, за советом пришел? — после затянувшегося молчания спросила Лэнси.

— Да, наверное. — Джей в задумчивости почесал затылок. — Хотел узнать, что об этом думаете.

— Берт справится. Всегда справлялся с таким, и сейчас сможет, ты прекрасно это знаешь. — Лэнси поднялась с кресла, выглянула в окно, за которым куда-то очень спешил прохожий с зонтом. Задернула занавеску, и лишь после этого вернулась на место и продолжила. — Но тебя что-то другое беспокоит.

Как всегда, попала с самую точку.

— Аурика, — нехотя начал объяснять Джей. — Она в курсе, и прямо-таки загорелась идеей самой все разузнать, а я…

— А ты хочешь держать ее от этого подальше, — закончил за него Иино. Переглянулся с Лэнси, и она будто бы потеряла всякий интерес к разговору. Отошла к комоду, стала искать там что-то, пока Иино продолжал говорить. — Так это легко решаемо. Просто разбей тот приемник. Предупреди отца, пусть он подключит своих людей к поискам крыс.

Джей невесело усмехнулся.

— По-твоему, я не подумал об этом первым делом? Не поможет. Сестренка тогда точно не отступится, и мне доверять перестанет. А я должен быть рядом, чтобы подстраховать.

— Ты сам ответил на свой вопрос. — Лэнси подошла, сжала его руку. — Будь рядом с ней, как был когда-то рядом со мной. Стань для нее защитником.

— Но…

Лэнси тут же прервала его возражения.

— Как бы ни пытался, оградить ее от всего не сможешь. Зато можешь сделать ее сильнее.

Что-то холодное оказалось в ладони, но Джей не сразу решился разжать ее. Дождался, когда Лэнси отступила на шаг с загадочной улыбкой, и лишь тогда взглянул на потемневшую от времени цепочку с симпатичной ящеркой.

— Не думал, что ты ее сохранишь, — удивился он. — Воспоминания-то не самые приятные.

— Все, что пережито, остается с нами навсегда, хотим мы того или нет. Только это и делает нас такими, как мы есть.

— И тебе бы не хотелось изменить ничего из прошлого?

Лэнси приобняла Иино за плечи.

— Ни одной минутки. — кивнула она без тени сомнений.

От этого простого, но такого важного жеста стало жутко горько и обидно. Джей поспешил распрощаться, не в силах больше находиться в теплом и уютном доме, где для него не было места. Даже на ливень не обратил внимание — пошел пешком, прямо по лужам.

Пришел в себя он лишь когда кто-то пробегавший мимо толкнул плечом. Обернулся, проводил взглядом скрывшуюся в пелене дождя фигуру.

— И о чем я только думал? — спросил он сам себя.

Заявиться спустя столько времени и на что-то надеяться? До чего глупо. Впрочем… Рука нащупала в кармане металлическую ящерку. То, что было действительно нужно, он получил. Одобрение Лэнси.

На миг Джею почудилось, будто капли дождя падают вокруг, не задевая его. И, может, не такой уж плохой идеей было не ехать на своем гранилаке из дома, а воспользоваться общественным. Так, по крайней мере, никто не сможет проследить, где он был. Не станет спрашивать, зачем, а ему не придется объясняться.

Объясняться, почему бродил по улицам, промокший насквозь, все равно придется. Но — Джей широко улыбнулся пришедшей в голову идее — это не так уж сложно.

Ботинки громко шлепали по лужам. Шаг, другой. Вода залилась внутрь. Это ничего, дома ждет обогреватель. И горячий чай. С вареньем, самым любимым, из сладкой горяники.

Захотелось снять ботинки и дойти до дома босиком, но он вовремя остановился, заметив в луже свое отражение. Безрассудный мальчишка из прошлого задорно подмигнул в знак приветствия. Мальчишка, которого нужно держать глубоко внутри и никому не показывать. Ну, разве что самым близким, да и то с осторожностью.

Джей выпрямился, убрал со лба прилипшую прядь. Принял, насколько это было вообще возможно, серьезный вид.

Шлеп, шлеп по воде. Шаг, еще один… Нет, не один. Другие шаги, совсем рядом, почти неслышные. Джей остановился, и шаги тоже стихли, но парой мгновений позже.

Кого ожидал увидеть, обернувшись, он и сам не знал. Сначала решил было, что ослышался, ведь вокруг не было ни одного человека. И лишь опустив взгляд, он заметил остановившегося чуть поодаль пса. Вымокшего и оттого кажущегося ужасно худым.

— У меня нет для тебя ничего. — Джей виновато развел руками, на что пес фыркнул и встряхнул головой. — Правда-правда.

Он отправился дальше своей дорогой, но невольно продолжил прислушиваться. Шлеп, шлеп — в нескольких шагах. Остановился — шаги тоже стихли. Снова прошел немного. Не смотря назад. Делая вид, что не замечает четвероногого преследователя. Совершенно позабыл о дожде и лишь забавлялся этой странной игрой. Пару раз все же оборачивался, и тогда пес отскакивал назад, притворяясь очень занятым. Разумеется, грызть подобранную толстую ветку или лакать воду из лужицы — занятия куда важнее, чем идти след-в-след за незнакомцем. Если, конечно, верить этой «абсолютно честной» морде с застарелым длинным шрамом поперек носа.

— И что с тобой делать? — не выдержал, наконец, Джей. Сложил руки на груди и уставился на пса в ожидании ответа.

Тот бросил на него грустный взгляд, как бы невзначай облизнулся.

— Та-ак, понятненько, — протянул Джей.

К счастью бродяжки, поблизости обнаружилась продуктовая лавка, так что уже через несколько минут пес наслаждался бараньей косточкой. К счастью самого Джея, дождь уже успел закончиться, так что до дома он дошел относительно высохшим. Зато от стекающей с шерсти пса воды коврик в прихожей промок моментально.

Мама картинно всплеснула руками, глядя то на Джея, то на виновато потупившегося пса.

— Он только погреется немного, — поспешил объяснить Джей, но мама махнула рукой:

«Оставляй уж, чего теперь». А через минуту вернулась со стареньким полотенцем, в которое они с Джеем, едва управившись вдвоем, запеленали возмущенного таким обращением пса.

Теперь, когда неожиданно свалившаяся проблема была решена, Джей принялся за задачу не менее безотлагательную. Отыскал запрятанный далеко в шкаф следящий датчик. Последний из тех, что у него остались. Сверкающий ярко-синим кристалл, больше похожий на редкую драгоценность. Даже любопытный пес загляделся: выпутался из полотенца и сел рядом.

«Значит, ты к ней ходил? — прожестикулировала вошедшая слишком тихо мама, глядя на ящерку, в которую Джей только что вставил кристалл. — Ни к чему ворошить давно прошедшее».

— Знаю. — Джей постарался ответить как можно равнодушнее и вернулся к своему занятию. Мысленно отругал себя за то, что не запер дверь, слишком боялся пропустить возвращение Аурики.

Как оказалось, волновался он зря. Пропустить оглушительный хлопок входной двери было нереально.

— Сестренка не в духе? — поинтересовался Джей, выглянув из комнаты.

— Они меня не пустили! — Заметив маму, Аурика понизила голос. — Сказали, нужен пропуск специальный, а папа его сейчас выписать не может, занят слишком. Я у входа подождать хотела, они меня выпроводили. Верзилы эти, тьфу на них.

«Молодец, папа», — мысленно поблагодарил отца Джей. Не смог скрыть улыбки, чем еще сильнее разозлил сестру.

— Смешно тебе, конечно. Знаешь, как это было унизительно?

— Всего лишь представил, какими словами ты их покрыла напоследок.

Аурика нахмурилась, процедила сквозь зубы:

— Они меня вынудили.

— Не сомневаюсь. Надеюсь, небольшой сюрприз тебя порадует…

Не успел он договорить, как Аурика взвизгнула, глядя в сторону его комнаты. На лохматую морду, выглядывающую из-за двери.

— Только не говори, что вот это — сюрприз.

— Нет, то есть… — Джей замялся. — То есть он тоже, наверное, но я не о том.

Услышавшая это Аурика выдохнула с облегчением.

— Предупреждаю сразу: выгуливать это я не собираюсь.

Раздавшееся в ответ короткое «тяф!» подтвердило: пса такой расклад полностью устраивал.

— Насчет него не беспокойся, — заверил Джей. — Закрой глаза.

— Зачем?

— Просто закрой. А то сюрприза не получится.

Аурика пожала плечами, но просьбу выполнила. А через несколько секунд Джей защелкнул цепочку с ящеркой на ее шее.

— Миленько, — фыркнула Аурика, разглядывая украшение. — И где ты такой антиквариат раздобыл?

— У, это целая история. — Джей с загадочным видом понизил голос почти до шепота. — Когда-нибудь расскажу. А пока знай: если эта вещица с тобой, удача тоже будет рядом.

Аурика звонко рассмеялась.

— С каких пор ты стал в приметы верить?

Однако снимать цепочку не стала, только что-то проворчала под нос. Джей выждал, пока она скроется в своей комнате, и лишь после этого нажал на своем переговорнике кнопку активации. На экране замигала красная точка.

***

— Подъем, парень, приехали, — услышал Стиф сквозь дремоту. Нехотя открыл глаза, выпрямился.

За стеклом пассажирского гранибуса в брызгах от луж виднелось что-то, напоминающее сарай. А вокруг — все то же, что и несколько часов назад: лес с кое-где поваленными деревьями. Стиф протер глаза, переспросил:

— Мы же до станции должны были ехать, разве нет?

— Ну да, — подтвердил краснощекий водитель гранибуса. — Станция Приозерское.

«Вот уж точно: приехали», — хмыкнул мысленно Стиф. Оглянулся в глупой надежде, что за время поездки пассажиров прибавилось. Как и стоило ожидать: других желающих «полюбоваться на красоты нетронутой человеком природы», кроме него самого, не нашлось.

Надев показавшийся вдруг жутко тяжелым рюкзак, он спустился на платформу… если это вообще можно было назвать платформой. Несколько хлипких досок посреди раскисшей земли. С тоской вспомнились выложенные идеально ровной плиткой тротуары столицы. Но они остались позади. Впереди же — уходящая в лесную чащу тропинка. Стиф словно бы оказался в одном из тех зеркальных отражений, которые никак не желали отпускать. Только небо там сверкало сине-зелеными всполохами. Здесь же оно было ярко-голубым и изумительно прозрачным.

Стиф глубоко вдохнул пахнущий свежестью воздух, обернулся к уже закрывающему дверь водителю.

— А до поселения далеко?

Водитель пожал плечами.

— Час-полтора может. Если привык пешком ходить. Тебе, может, и побольше.

Полтора часа. Стиф едва сдержал разочарованный стон. Впрочем, решение всегда можно найти, если в кармане достаточно денег.

— Подвезете? Я доплачу, не переживайте.

— По этим ухабам? — Водитель невесело усмехнулся. — Застрянем в первой же яме. Тут надо что-то полегче, ну или бездорожник, а то бы я конечно. Бывай.

С этими словами водитель закрыл дверь, и Стифу оставалось лишь смотреть ему вслед, пока не скрылся из виду.

— Ничего, не с таким справлялся, — проговорил он сам себе едва слышно. Шагнул на то, что здесь, видимо, называлось дорогой. Огляделся вокруг и только теперь заметил чуть в стороне маленький, всего на двух пассажиров, гранилак. Модель одна из первых, значит ему лет пятнадцать, не меньше. Но выглядит ухоженным — чистый, сверкающий на солнце. Похоже, маленькая пухленькая девушка, что склонилась над открытым капотом, неплохо следит за состоянием своего колесного друга.

— Не поможешь приезжему? — спросил Стиф, подойдя ближе.

Девушка выпрямилась, сложила руки в карманы полинявшего комбинезона. Смерила его долгим внимательным взглядом, прежде чем ответить:

— Возможно. Если только сначала ты поможешь мне. Подержи.

Она кивнула на массивную крышку, закрывающую двигатель. Жутко неудобно удерживать, если нужно попасть внутрь.

— Без проблем. — Стиф закатал рукава рубашки, ухватился за крышку. Тяжелой, так что пришлось выпачкать обе ладони мелкими частичками граниума, покрывающими весь двигатель тонким слоем. — Сломалось что-то?

— Как видишь. — Девушка снова нырнула под капот.

В столице Стиф уже давно не встречал такой древности, так что тоже заглянул из любопытства. Хмыкнул:

— Ага, вижу.

Пару минут манипуляций, которых Стиф не смог рассмотреть из-за крышки, чуть дольше на то, чтобы протереть двигатель тряпкой, и девушка кивнула ему:

— Все, вот теперь можно ехать.

Почти сразу, еще не успев хорошенько очистить ладони салфеткой, Стиф пожалел, что не взял с собой подушку. Или, хотя бы, мягкий плед. Было бы в самый раз постелить на сидение, ведь гранилак на каждой кочке жутко подпрыгивал. А кочек этих, и ям, и толстых корней от растущих рядом деревьев, было столько, что Стиф почти взвыл.

— И что же привело сюда столичную штучку? — поинтересовалась девушка, отвлекая от невеселых раздумий. Указала на туго набитый рюкзак. — Еще и подготовился так основательно.

— Думаю, ты и сама отлично знаешь. Лучше скажи, мне к профессору Дамару сразу идти, или есть время немного освоиться?

Девушка уставилась на него, удивленно вскинув брови.

— С чего ты решил, что я от него?

— А с того… смотри на дорогу, пожалуйста… с того, что гранилак твой вовсе не был сломан. И делать тебе на станции было нечего, только встречать кого-то. А кроме меня никто не приехал.

— Ладно, ладно, так и есть, — улыбнулась девушка. — Я его ассистентка, Марисса. И да, сегодня у тебя выходной, начнешь завтра с утра. А пока…

Не сбавляя хода, она отвернулась к багажнику, что-то нашарила там одной рукой. Гранилак повело в сторону, и Марисса едва успела вырулить, чтобы не врезаться в дерево. Стиф от этого позабыл, как дышать, а ей хоть бы что, словно бы и не заметила. Протянула Стифу небольшой баллончик ядовито-желтого цвета.

— Вот, держи. Понадобится от насекомых. Вряд ли ты с собой такое привез.

— Спасибо. — Стиф забрал баллончик дрожащей рукой, другой судорожно вцепившись в сидение. — Только очень прошу, от дороги не отвлекайся.

— А в чем дело? — Будто нарочно издеваясь, Марисса прибавила скорость. — Неужели страшно? Никогда не гонял по столичным дорогам?

«Один раз, — вспомнил Стиф и сглотнул подступивший к горлу комок. — Повторять совсем не хочется». Но признаваться в этом новой знакомой тоже не хотелось, потому он в ответ проворчал:

— Мой личный водитель себе такого не позволяет.

— Ну-ну, обидчивый какой, — усмехнулась Марисса и поехала чуть медленнее. — Привыкай, тут с тобой никто церемониться не станет.

Стиф зажмурился, попытался успокоить бешено колотящееся сердце. Лишь после этого ответил спокойнее:

— Я уже понял. И знаешь, не нужен мне день на отдых, могу сразу приступить.

Марисса странно покосилась на него, но от вопросов воздержалась, так что некоторое время они проехали в полной тишине. Если, конечно, не считать гула двигателя и дребезга чудом не разваливающегося гранилака. И назойливого жужжания залетевшего в салон комара. Стиф прихлопнул его, не раздумывая, однако место одного спустя всего пару минут заняло еще несколько. Вились вокруг, будто заполучили необычное угощение. А к Мариссе и не подлетали даже. Обидно.

— Дальше хуже будет, — наконец прервала молчание Марисса. — И если не хочешь, чтобы тебя в первый же вечер слопали заживо…

Она кивнула на баллончик, лежащий на сидении.

— Сами напросились, — проворчал Стиф. Под звонкий смех Мариссы брызнул из баллончика сначала на стайку комаров, и лишь после этого на одежду.

— Эх ты, оставил местную живность без ужина. — Марисса с притворным укором покачала головой.

Ответить Стиф не успел: как раз в этот момент Марисса с громким скрежетом остановила гранилак.

— Добро пожаловать в Приозерский филиал академии.

«Очень надеюсь, что это шутка», — с тоской подумал Стиф, глядя на двухэтажный деревянный домик. Окруженный кривоватыми, но тянущимися вверх деревьями, которым уже явно не один десяток, а то и не одна сотня лет, он выглядел единственным обитаемым островом посреди океана.

Стиф поежился, вынул из сумки куртку — скорее чтобы немного прийти в себя, чем от холода. Лишь застегнув ее до самой верхней пуговицы, протянул:

— Начинаю догадываться, почему отсюда не возвращаются.

— Но тебя, как вижу, даже такие слухи не напугали? — Вышедший на крыльцо старик оперся на перила и смерил Стифа оценивающим взглядом.

— Я надеялся, что это и правда только слухи, — усмехнулся Стиф. — Но ничему не удивлюсь, раз у вас тут всех новичков так встречают.

Старик цокнул языком.

— Марисса, зачем же сразу пугать нового сотрудника?

«У него еще будет достаточно поводов испугаться», — отчетливо прозвучало за этими словами. Только лукавый прищур не позволял воспринимать их всерьез.

— Новый сотрудник вынужден предупредить, что от него так просто не избавиться, профессор. — Стиф протянул своему новому руководителю руку. Хоть тот и выглядел дряхлым стариком, но рукопожатие оказалось на удивление крепким.

— Можешь звать меня просто Дамар.

Поднявшаяся в этот момент на крыльцо Марисса покосилась на профессора, что-то проворчала.

— А вот это вовсе ни к чему, — одернул ее профессор. Посмотрел в сторону заходящего солнца, протянул, в задумчивости постукивая пальцами по перилам: — Сколько времени нам доведется провести вместе, кто знает? И пока мы здесь, придется быть одной семьей… если хотим выжить.

Могло бы прозвучать зловещим предупреждением, может даже угрозой. Но вместо этого слова Дамара показались Стифу очередной проверкой на профпригодность. После пережитого пять лет назад — все равно что детская страшилка, от которой захотелось рассмеяться.

— Очень… кхм… обнадеживающе, — фыркнул Стиф, проходя мимо Дамара в дом. Тот едва заметно улыбнулся в ответ.

Дом встретил ароматом специй и теплом, обволакивающим, как мягкий плед. За маленьким, закрытым железной решеткой окошком в выложенной мозаикой стене тихонько потрескивал огонь, маня подойти и погреть руки.

От этого витающего вокруг ощущения домашнего уюта стало не по себе.

— Можешь пока располагаться, — предложил зашедший следом Дамар. — Жилые комнаты наверху. Выбор небольшой, всего из двух, но уж как есть.

Стиф только собрался ответить, что с этим можно и подождать, но Марисса его опередила ехидным:

— А ему не терпится сразу к делам приступить.

На вопросительный взгляд профессора Стиф кивнул, бросил сумку в угол прихожей.

— Я же сюда не отдохнуть на природе приехал все-таки, правда?

— Одно другому не мешает. — Дамар пожал плечами и указал на дверь, ведущую вглубь дома. — Но раз так, проходи сразу в наш рабочий кабинет. Поужинаем прямо там и заодно все обсудим.

«Ладно уж, так и быть, — подумал Стиф, обнаружив, что ужасно проголодался. — сначала ужин, а потом за работу». Да и обсудить все, прежде чем приступить, тоже бы не мешало. Стиф направился по коридору, нарочито медленно, прислушиваясь к тихому разговору ушедших на кухню новых коллег.

— Ну, что я тебе говорил насчет его энтузиазма?

— Ладно, на этот раз Вы правы, — с явной неохотой согласилась Марисса.

— А я бывал не прав?

Забавное ощущение, когда репутация тебя опережает. Придется ее оправдать, что бы там ни наговорили про него преподаватели академии.

С этой мыслью Стиф открыл дверь в, как он думал, обычную гостиную, которую решивший пошутить профессор назвал кабинетом. Однако встретили его вовсе не диваны и ковры, как предполагала бы домашняя обстановка. Обшитые чем-то, напоминающим металл, стены и пол — Стиф порадовался, что не стал разуваться у порога. Посреди комнаты стояли небольшой круглый столик и два простеньких стула. Одна часть стены, примыкающая к прихожей, была выложена уже знакомой мозаикой. Только решетки, отгораживающей огонь в очаге, здесь не было. И ничего не мешало подойти, коснуться игривых всполохов.

— Осторожней, здесь пламя порой бывает непредсказуемым и коварным, — предостерег вошедший с подносом Дамар. — И если кто-то думает, что может его контролировать, то лучше пусть подумает еще раз.

— Это потому вот это все… — Стиф обвел комнату рукой. — Вот так сделано?

— Верно. — Поставив на стол поднос с кастрюлей горячего супа, профессор сел и кивнул на стул напротив себя. — Академия заботится о безопасности своих сотрудников.

— Зато с финансированием у академии, похоже, проблемы. — Стиф проглотил ложку незамысловатого, но вкусного супа, и внутри разлилось тепло. — Не думал, что местное отделение окажется всего лишь маленькой комнаткой.

— Увы, — вздохнул Дамар. — Мы кажемся им слишком незначительными. Подобные филиалы существуют за счет добровольцев. Таких, как мы.

От услышанного неприятно екнуло в груди, и Стиф отставил тарелку. Весь аппетит моментально пропал.

— Теперь понятно, почему мой запрос так быстро приняли. Из-за того, кто я, верно?

Стоило догадаться, что его учебные успехи тут вовсе ни при чем. Просто, когда твои родители богаты и влиятельны, любой будет рад тебя заполучить.

Стиф поморщился и в очередной раз задумался о том, чтобы сменить фамилию. От профессора, похоже, не скрылось его недовольство.

— Я бы, конечно, мог сказать, что это всего лишь совпадение. Мог бы даже быть вполне убедительным. Но не стану.

— Спасибо. — Стиф отвернулся к очагу, давая понять, что не настроен продолжать этот разговор.

Пламя создавало вокруг себя причудливо извивающиеся тени. Меняющиеся каждый миг. Не оторвать взгляд. Достаточно присмотреться, чтобы разглядеть в них силуэты. Крону пылающего дерева. Крышу с узорным флюгером. Кружащуюся в странном танце женскую фигуру. Такую знакомую, и в то же время слишком далекую. Воспоминание, от которого он хотел бы избавиться, но не мог. Если бы только можно было оставить его в одном из тех отражений, что никогда не сбудутся.

— Завораживает, правда?

Вопрос профессора вернул Стифа в реальность. Он крепко зажмурился, а когда снова открыл глаза, то увидел перед собой всего лишь очаг, который вот-вот погаснет.

— Может быть. — Он пожал плечами, пытаясь выглядеть совершенно равнодушным. — Тем, у кого живое воображение, понравилось бы. Бабушка моя бы точно оценила. Мама тоже, наверное.

— Ты у нас прагматик, я верно понимаю? — поинтересовался профессор.

— Уж точно не из тех, кто помчится искать край радуги из романтических побуждений.

— А если бы тебе сказали, что там ждет исполнение самого заветного желания, что бы тогда ответил?

Стиф невольно поежился. То ли от того, что очаг уже почти не грел, то ли от неуловимого ощущения, будто находится на экзамене. И по какому именно предмету — это еще предстоит угадать. Пытаясь хоть немного сгладить неловкость, он взял несколько веток около очага и бросил их в огонь. Раздалось недовольное шипение, искры разлетелись во все стороны, так что Стифу пришлось отшатнуться.

— Я бы посоветовал, — он отряхнул попавшую на рубашку сажу и вернулся за стол, — быть поосторожнее со своими желаниями. Чаще всего они исполняются совсем не так, как мы того хотим.

Профессор одобрительно кивнул, и Стиф мысленно выдохнул с облегчением. Если это и была проверка, то, похоже, он ее прошел успешно. Или еще не совсем? Дамар вдруг подался вперед, прищурился.

— А теперь давай поговорим серьезно. Ты ведь не просто так отправил запрос именно сюда.

«Да, совсем не просто так», — мысленно согласился Стиф. Он бы, может, и знать не знал про Приозерское. Сидел бы сейчас у себя на кухне, и вовсе не с тарелкой чересчур острой похлебки. Или отмечал бы с одногруппниками окончание учебы. Точнее, они бы отмечали, а он, как и обычно, веселился бы от их пьяных проделок. Только это и остается, раз уж самому напиться все равно не получается, сколько ни старайся.

Жил бы самой обычной жизнью двадцатилетнего парня.

Если бы только отражения каждый раз не показывали ему эти места. Будто хотели, чтобы он запомнил каждое дерево здесь, каждый камешек и очертания крыш, которых здесь уже давно нет. Или которые могли бы быть…

— Может, мне просто хотелось уехать как можно дальше от дома. — Стиф напустил на себя легкомысленный вид. — Понять, чего стою на самом деле, без помощи от семьи.

Прозвучало, кажется, достаточно правдоподобно. И все же заканчивать на этом свой экзамен профессор не собирался.

— Похвальное желание. Но ведь ты наверняка подготовился, прежде чем ехать в такую даль. Что ты знаешь об этом месте?

— Не так уж и много. Раньше здесь проходил Барьер и поселение было приграничным. А когда он исчез, то исчезло и озеро, и люди отсюда разъехались. Мне показалось это очень странным.

— Верно. Только вряд ли кто-то станет обращать внимание на такую мелочь, и в архивах об этом почти нет информации. Потому мы здесь, а не среди пыльных бумаг. Пытаемся выяснить, что произошло.

Треск камина сливался с тихим постукиванием скрюченных пальцев Дамара по столу. Настолько убаюкивающе, что Стифу пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжать внимательно слушать.

— Хочу задать тебе всего один вопрос, раз уж ты твердо решил к нам присоединиться. Что тебе известно о Барьере?

«Да тоже не так уж много, — мысленно ответил Стиф, отвернувшись к вновь разгоревшемуся пламени. — Всего лишь был другом его создателя. В одной из возможных жизней».

Любопытно: если сказать это вслух, его сразу отправят домой с направлением в лечебницу, или пока присмотрятся, чтобы понять, насколько он буйный? Стифу пришлось подавить желание проверить. Он нахмурился, состроил притворно грозную гримасу.

— Мне кажется, или Вы, профессор, решили в первый же вечер выведать у меня все наработки?

Искры от очага долетели почти до Стифа, так что пришлось отодвинуться подальше. Наблюдающий за этим Дамар улыбнулся краешком губ.

— Понимаю, не очень хочется делиться с другими плодами своего труда. Я и сам иногда этим страдаю, до сих пор. — Он в задумчивости поднял взгляд к потолку, будто решая что-то, прежде чем вновь заговорить. — А если я первым поделюсь кое-чем, чего не рассказывал еще никому? Как на это смотришь?

Слишком неожиданный вопрос поставил в тупик. Стиф только и смог, что растерянно протянуть:

— Никому? Даже Вашей ассистентке не рассказывали?

— Ага, поэтому советую слушать внимательно, чтобы ничего не упустить. Повторять я точно не буду. — Дамар заговорщически подмигнул, наклонился ближе. — Это место не зря позвало нас.

— Нас?

— Поверить трудно, но когда-то я был как ты: молодым, с неутолимой жаждой найти ответы на свои вопросы.

— Далеко же Вас эта жажда завела, — хмыкнул Стиф. Стало вдруг неуютно от ощущения, что незнакомый человек знает о нем больше, чем хотелось бы. Он поднялся, отошел к окну, за которым уже почти стемнело и над вершинами деревьев показалась целая россыпь звезд. Так похожих на те искры, что вырывались из печи, взгляд не оторвать. Но Стиф все же заставил себя это сделать, обернулся к профессору. — И как, удалось найти их?

— И да, и нет, — вздохнул Дамар. — Я подобрался так близко, но слишком много времени заняли поиски. Слишком мало времени осталось. Для меня, но не для тебя. Если сумеешь понять, что нашептывает огонь…

«И Вы, конечно, надеетесь, что я успею сделать это достаточно быстро?» — догадался Стиф. От мысли, что его попросту хотят использовать, пусть и пытаются завернуть это в красивую обертку, стало противно до тошноты. Лишь спустя несколько мгновений Стиф почувствовал сладковато-соленый привкус во рту. Поморщился от прикушенного языка.

— С Вашим опытом и моим упорством мы быстро разгадаем загадку. — Стиф натянуто улыбнулся и вышел из кабинета.

Глава 3. Заговорщики

Стена воды сомкнулась над головой. Фауль едва успел набрать в грудь побольше воздуха и начал погружаться на дно.

В носу защипало от соли. Не обращать внимание. Если поддаться нестерпимому желанию сделать вдох — будет хуже. Гораздо хуже. Фауль попытался оттолкнуться от воды ногами — туда, где был виден тусклый свет.

Бесполезно.

Повинуясь вопящему до хрипоты внутреннему голосу, он стал лихорадочно молотить обеими руками. Вода тут же попала в горло, и лишь до боли стиснутые зубы помогли не закашлять.

Глаза обжигало, будто огнем, но стоит закрыть их — потеряешь спасительный свет. Он уже так близко. Еще один рывок. Вынырнул… и накатившая волна вновь накрыла, не позволяя оставаться на поверхности. Руки уже почти перестали слушаться, но Фауль продолжал барахтаться, то и дело слыша над ухом глухие удары.

Казалось, это продолжалось бесконечно. Еще чуть-чуть, и сдастся. Так просто: позволить дну утянуть себя, оно ведь сильнее.

Тогда почему он до сих пор не опустил руки?

Кто-то схватил за шиворот и резко дернул наверх. Фауль мгновенно зашелся в судорожном кашле, почти выплевывая легкие…

… — И чем ты тут занят?

Голос подошедшего Шеппа помог вынырнуть из воспоминаний так же, как та крепкая рука. Фауль машинально поправил воротник, отломил от специально взятой с собой булки кусок и бросил в пруд.

— Да вот, как видишь, ныряльщиц озерных кормлю. — Фауль указал на стайку вцепившихся клювами в хлеб птиц. Кинул еще кусок.

— А ты прямо сама доброта, — усмехнулся Шепп. — Нам перерыв дан, чтобы себя покормить.

«Зачем сюда позвал?» — так и слышалось в этих словах. Вполне понятное недовольство, ведь работникам министерства приходится ценить каждую минуту редких перерывов.

— Ничего, свежий воздух полезен для здоровья. — Фауль поспешил отмахнуться от бессмысленных претензий. Не до того сейчас. Бросил опасливый взгляд на возвышающееся буквально в десяти минутах ходьбы здание министерства. Конечно, нет ничего подозрительного в том, что несколько сотрудников решили прогуляться чуть дальше, чем остальные, но все же… нет, даже те, кто вышел на крыльцо подышать воздухом, не обращали на них никакого внимания.

— Спасибо, конечно, за такую заботу, — не замедлил съязвить чуть припозднившийся Ридт. Наверняка опять руководство задержало, но ничего страшного. Теперь все в сборе. И, похоже, Ридт решил озвучить то, что не решался более осторожный Шепп. — Что-то срочное? До вечера подождать никак не могло?

Фауль мгновенно посерьезнел.

— Наши вечерние партии в баккон придется прекратить. Зирку тоже надо это передать. Думаю, он не сильно расстроится.

Хоть он и постарался сказать это как можно беззаботнее, но Шепп с Ридтом переглянулись с опаской.

— Насовсем прекратить? — снова Ридт задал интересующий обоих вопрос.

— Надеюсь, что нет. — Фауль пожал плечами. — Но пока идут проверки, придется быть осторожнее. Вид, конечно, делают, что это просто стандартная процедура перед выборами, только сомнительно что-то.

На их лицах отразилась смесь страха и недоверия. Обидно, но вполне понятно. И абсолютно правильно в их ситуации. Их общей ситуации.

— Проверки? — поинтересовался Шепп. — А отделу науки это откуда известно?

Если Шепп и пытался скрыть промелькнувшую зависть, то очень уж неудачно. Пресс-секретарю стоило бы лучше владеть своими эмоциями. Хотя, понять его тоже можно: как это так, всего пару лет работающий в министерстве щенок оказался информированнее правой руки премьер-министра.

«Может, ты просто начал терять хватку?» — мысленно ответил ему Фауль, а вслух лишь протянул неопределенно:

— Как хорошо, что хотя бы у одного из нас есть полезные связи, правда?

Рассказывать, как именно заполучил эти «связи» в предвыборном штабе и о том, что для молодого симпатичного парня это было довольно легкой задачей, он предусмотрительно не стал. Пусть помучаются в догадках.

Однако впечатлить Ридта оказалось не так легко. Он скептически усмехнулся.

— Ну-ну, не слишком гордись. Не ты один тут чего-то стоишь.

С этими словами он достал из кармана совершенно непримечательную кассету со столь же непримечательным номером на ярлыке.

— Я так понимаю, тут мы найдем что-то интересное? — Фауль взял кассету, взвесил ее на ладони, будто так можно было определить значимость хранящейся там информации.

— О, еще какое интересное! — протянул Ридт, вовсе не спеша делиться своим открытием. — Мы тут обновляли архивные записи. Старые, очень. Еще до падения Барьера. Есть там кое-что любопытное о прошлых «подвигах» нашего Перебежчика. Кое-что, оправдывающее его прозвище.

— Такое, о чем стоило бы узнать избирателям? — Шепп тут же оживился. Скорее всего, уже обдумывает, как бы кинуть наживку журналистам. И Ридт не стал его разочаровывать.

— Не просто стоило бы. Несправедливо, что это ото всех утаивали.

Однако Фауль не спешил разделять их энтузиазма.

— Еще до падения Барьера, значит? — Он почесал подбородок в задумчивости. — Правда считаете, людям будет дело до того, что было столько лет назад?

— Если правильно все преподнести… — начал было Шепп, но Фауль прервал его на полуслове.

— Вот именно, «правильно преподнести». Это то, в чем Перебежчику никогда не было равных. Что бы про него ни сказали, в чем бы ни обвинили — он выкрутится. Тут мы на его поле.

— Хочешь сказать…

— Хочу сказать: не стоит использовать против него то, в чем он сильнее нас всех.

— И что ты предлагаешь? — бросил Ридт раздраженно и протянул руку за кассетой. — Давай же, умник, наверняка у тебя есть варианты получше.

Фауль кивнул, но кассету отдавать не спешил.

— Не стоит так обижаться. Прибережем это на случай, если больше ничего не сработает. А пока попробуем воспользоваться его главное слабостью.

— Но у него, насколько знаю, только одна слабость, — начал Шепп, и вдруг широко раскрыл глаза в ужасе.

— Верно, — подтвердил Фауль. — Та же, что и у всех нас. Ну, у большинства, если точнее.

— Ты же не… — а теперь, похоже, и до Ридта дошло, о чем речь. Фауль на его предположение только отмахнулся легкомысленно.

— Конечно, нет. Мы не дикари и не станем пользоваться отсталыми грубыми методами. Надавить на человека можно гораздо аккуратнее. И эффективнее. Но что-то мы заболтались, перерыв подходит к концу.

Фауль кивнул на других сотрудников, которые уже заходили внутрь министерства. Ни к чему привлекать внимание долгими беседами. Да и посвящать «коллег по заговору» в свой план он не слишком хотел. Пока, во всяком случае. Чем меньше они знают, тем лучше. Фокуснику никогда не стоит раскрывать своих секретов.

— Очень надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — буркнул Шепп с явным недовольством.

Ничего, пускай, потом еще спасибо скажет за то, что не замарал свои руки в предстоящем дерьме. А человек с незапятнанной репутацией им ох как может пригодиться.

Понадобилось три минуты, чтобы почти бегом подняться по лестнице на двенадцатый, самый верхний этаж министерства. Можно было и быстрее, если воспользоваться подъемником, да только сотруднику отдела по науке было отлично известно, насколько эти устройства пока ненадежны. При Барьере таких проблем не возникало. Если, конечно, верить ностальгирующим «старичкам», сам-то Фауль те времена почти не застал.

— Еще не пришел ответ? — было первым, что он спросил, зайдя в просторный кабинет с прекрасным видом на возвышающиеся вдалеке горы.

— За полчаса ничего не изменилось, — бросил скрючившийся в три погибели Нэйк, не отрывая взгляда от планшета.

Похоже, реши Фауль вообще не возвращаться к работе после перерыва, его отсутствие вряд ли бы заметили. Это не могло не радовать. А вот отсутствие новостей начинало тревожить. Впрочем, пока не слишком. В дальних филиалах вообще часто возникали проблемы со связью, так что придется подождать.

— Хорошо. — Фауль и сам не был уверен, кого больше успокаивает: Нэйка или себя. — Но как только получишь отчет, скажешь, ладно?

Пришлось одернуть себя, поняв, что говорит чересчур приказным тоном, и добавить:

— Пожалуйста.

А вот это уже привлекло внимание Нэйка, который наконец соизволил обернуться.

— С чего такой интерес к доисторическим раскопкам?

— Это для нас они «доисторические». — Фауль присел на край стола. — А вот большинство наших сотрудников жили при той истории.

— Все равно не понимаю, — Нэйк пожал плечами. — Ну было и было, зачем старое ворошить? Только деньги зря тратим. Да и сотрудников лучше бы на новые разработки направлять, как по мне.

— Деньги, да, всегда все в них упирается, — согласился Фауль. — А тебе не кажется кое-что странным и… неправильным, что ли?

— Ты о чем?

— Да так, мысли вслух. Мы столько сил и ресурсов тратим на добычу граниума, на поиски его применения. А ведь еще двадцать пять лет назад в этом вообще не было бы нужды.

— Ага, как и в нашем отделе, — хмыкнул Нэйк. — Сейчас нам хотя бы есть чем заниматься.

— Наверное, — не стал спорить Фауль.

Но разделить его оптимизм по этому поводу никак не получалось. Стоило вновь подумать, что было бы, если… Нэйк вряд ли поймет. Он не знает, каково это: в один день потерять все. Счастливчик.

***

— Вот видишь, мам, тебе совершенно не о чем волноваться. — Стиф от всей души порадовался, что здесь, в глуши, переговорник не может транслировать изображение.

Вряд ли его усталый после бессонной ночи вид стал бы хорошим подтверждением словам. А уж спальня и вовсе привела бы маму в ужас. Чудом не разваливающаяся скрипучая кровать, малюсенькая тумбочка, в которой кроме коробки с граниумными кристаллами для стоящего на подоконнике светильника ничего не помещалось — вот и вся здешняя мебель, так что даже вещи из сумки не было смысла вытаскивать.

— Да, да, знаю. — Голос мамы показался растерянным. — Тебе точно ничего не нужно? Мы могли бы прислать.

Не отнимая переговорник от уха, Стиф достал из сумки календарь и приклеил его на стену поверх самого раздражающего из всех пятен, что остались от облупившейся краски.

— Тут есть все необходимое, правда. Для меня уж точно.

Дверь приоткрылась. Самую капельку, но Стиф успел заметить это краем глаза. Быть может, от сквозняка, ведь в щели в этом доме задувало нещадно? Или дело вовсе не в этом? Стиф хотел было прервать разговор, но тут же передумал. Чуть помедлил и добавил:

— Но для наших исследований помощь бы совсем не помешала. Финансовая. Небольшая благотворительность, вы же с бабушкой поддерживаете школы и колледжи.

Вот теперь прозвучало более правдоподобно. И для того, кто мог услышать разговор, и для самой мамы.

— Чтобы ты там еще дольше застрял со своими исследованиями? — недовольно фыркнула она, но сразу же смягчилась. — Ладно, я подумаю, чем можно помочь. Если будешь давать нам знать, что с тобой все в порядке.

— Постараюсь, — заверил ее Стиф. — Но обещать не могу, здесь бывают перебои со связью.

— Ну да, конечно. — Судя по скептическому хмыканью, в это мама не слишком-то поверила. Однако спорить не стала.

Стиф сквозь помехи услышал в отдалении отцовское удивленное: «Зелле? Вот ты где», и сразу вслед за этим мама протараторила полушепотом:

— Ладно, удачного дня.

— Ага, и отцу передавай привет, — едва успел сказать Стиф, как связь оборвалась.

Переговорник показался настолько горячим, что Стиф поскорее отшвырнул его прочь, лишь чудом не разбив о стену. Это мгновенно привело в чувство и помогло расслышать за дверью чье-то дыхание.

— Прятаться вовсе не обязательно. — Он уселся на край кровати, давая слушающему понять, что можно войти.

Пара мгновений на раздумья, и дверь отворилась, впуская в комнату Мариссу со светильником в руке.

— А я разбудить пришла. Вижу, что ты уже и так на ногах. — Она остановилась на пороге, переминаясь с ноги на ногу.

— Думала, наверное, что привык спать до обеда? — усмехнулся Стиф.

Марисса отнекиваться не стала, только пожала плечами.

— Сам понимаешь, веселая столичная ночная жизнь и все такое. Даже если в академии… особенно если в академии. Вы ж там явно не все время на учебу тратили.

Рассказывать, о том, как на самом деле «веселился», изо всех сил стараясь забыться в учебниках, в планы Стифа совершенно не входило. Как и о том, почему спешил еще до восхода поболтать с родителями: хотел убедиться, что за прошедшую ночь ничего не поменялось.

Ей ни к чему об этом знать.

А лучший способ избежать нежелательных расспросов — самому их начать. Годами проверено.

— И откуда вдруг такие познания? — Стиф поплотнее завернулся в одеяло, сделав вид, будто просто из-за промерзшей за ночь комнаты не мог уснуть. — Рассказал кто-то, или не понаслышке знаешь?

Безотказный прием сработал и на этот раз. Марисса поспешила сменить тему.

— Идем. Вчера тебе не успели рассказать, но мы здесь не только умственным трудом занимаемся.

«Ага, я уже догадался», — хмыкнул про себя Стиф, глядя на мешковатый потертый комбинезон Мариссы и два пустых холщовых мешка, один из которых был протянут ему. Вытаращил глаза в притворном испуге.

— Вот к этому меня жизнь точно не готовила. Срочно возвращаюсь домой и подаю жалобу в академию! Это же такое нерациональное использование ценных кадров.

Слово за слово, Стифа окончательно понесло, но останавливаться совсем не хотелось. Если бы только не нервный смешок такой угрюмой до сих пор Мариссы.

— Серьезно, если ты думала, что это меня отпугнет после того, как я в эту даль забрался… — Он взял у Мариссы мешок и пошел вслед за ней по узкой тропинке. — Что нужно делать?

Судя по кислой мине, она была разочарована. Неужели и правда рассчитывала, что городской неженка сбежит от трудностей?

— Если ты успел заметить, тепло в этом доме только от очага, — принялась она объяснять таким наставительным тоном, что стала похожа на большинство преподавателей академии. Стиф живо представил ее, растолковывающую паре-тройке десятков студентов разницу между устройством двигателя гранилака и старых, работающих на барьерной энергии моторок, и невольно улыбнулся. К счастью, идущая впереди Марисса этого не заметила и продолжала. — А огонь нужно постоянно подкармливать. Если, конечно, ты не знаешь другого способа не позволить ему погаснуть.

Стифу при этих словах вспомнилось совсем другое пламя, которое нужно было подкармливать. Сине-зеленое. Ненасытное. Он поежился, попытался выкинуть эти видения из головы. Спросил:

— Так значит, идем добывать пропитание? Это по мне.

— Уже пришли, — Марисса остановилась в центре поляны, куда только-только начали пробиваться сквозь деревья лучи восходящего солнца. — Огонь любит хворост, а его тут полно.

Что и говорить, обломанные ветки действительно валялись повсюду. То ли попадали после сильного ветра, то ли еще по какой причине — выяснять этого совершенно не хотелось. Поскорей бы сделать дело, да убраться отсюда. От еле уловимого запаха гари, смешивающегося с чем-то сладковатым. От ощущения чьего-то незримого присутствия.

Стиф поднял одну из веток, рассмотрел хорошенько. Мокрая от сырой земли, на которой лежала. Он отбросил ее в сторону, отошел на другой край поляны, где было сухо. Набрал в охапку сразу несколько веток, поймал на себе одобрительный взгляд Мариссы.

Это так воодушевило, что уже через несколько минут его мешок был полон. А вот тяжесть этого мешка Стиф не учел. Еле взвалил его на плечо, изо всех сил стараясь делать вид, будто все в порядке. Заметил, что Марисса тоже уже закончила сбор, спросил:

— Помочь?

В ответ Марисса недоверчиво фыркнула.

— Вот еще. Справься сначала хотя бы со своим, а там поглядим.

Стиф собрался было ответить, но едва не выронил мешок от раздавшегося прямо над ухом звона разбивающегося стекла. Стекла, которого здесь быть никак не могло. Розовый солнечный луч мелькнул, отразившись от несуществующего зеркального осколка.

Только присутствие постороннего, вернее, посторонней помогло сохранить невозмутимый вид.

А эта самая «посторонняя» вздрогнула, быстро огляделась по сторонам. Спросила дрожащими губами:

— Ты тоже это слышал?

«Сложно было бы не услышать», — собрался ответить Стиф. Лишь в последнее мгновение остановился. Что, если это очередная проверка от профессора? А даже если и нет, Марисса наверняка захочет рассказать ему о «маленьких странностях» нового сотрудника.

— Слышал что? — спросил он с осторожностью, которая с детства помогала выглядеть в глазах других почти нормальным.

Марисса неопределенно мотнула головой.

— Нет, ничего. — Она попыталась завязать мешок, но руки не слушались. Наконец сдалась и ответила на пристальный взгляд Стифа. — Плачет кто-то. Жалобно очень. Показалось, забудь.

Вот как, значит? Это становилось все любопытнее. Не то, что она сказала. Вовсе нет. А вот ее реакция… Было в ней кое-что совершенно неправильное.

— Вдруг не показалось? — Стиф поставил мешок на землю, огляделся. — Если тут и правда кто-то есть? Надо найти. Можешь сказать, откуда плач?

Он положил Мариссе руку на плечо, но та вдруг отшатнулась, процедила сквозь зубы:

— Никого там нет. Правда.

— Уверена, потому что раньше это слышала и уже проверяла? — догадался Стиф. — Теперь понятно, почему привела меня сюда, хотя и ближе можно было веток насобирать.

— Считаешь себя самым умным? — Похоже, Марисса окончательно пришла в себя. Сложила руки на груди в ожидании ответа.

Что ж, в эту игру можно играть и вдвоем.

— Тут нет ничего сложного на самом деле, — начал Стиф с легкомысленным видом. — Просто представил, что сделал бы на твоем месте. Я бы решил найти, кто плачет. А когда убедился, что никого нет, но я снова это слышу… Ну, мне бы захотелось понять, со мной ли одним такое.

— Ладно, твоя взяла, — вздохнула Марисса. — Идем обратно, нам здесь больше нечего делать.

«Я так не думаю». — Стиф решил не озвучивать эту свою мысль. Придется сюда вернуться. Одному. Может, еще не раз. Но это позже.

Он закинул свой мешок на плечо, подхватил второй и потащил волоком. Сделал несколько шагов и обернулся к идущей следом Мариссе.

— А что профессор говорит? Да ладно тебе, не отнекивайся. Ты не могла ему не рассказать.

— «Порой мы слышим то, чего боимся больше всего. Нужно суметь переступить через это, и тогда откроется истина». — Она очень точно скопировала интонации Дамара. Потом хмыкнула скептически и добавила: — Знать бы только, как это сделать.

— Вот сейчас и разберемся, — заверил ее Стиф. Заговорщически прищурился. — Разговорим профессора, как считаешь?

Марисса на это предложение только рассмеялась. Или это «героические» попытки Стифа справиться с тяжелой работой казались настолько забавными? В любом случае, она быстро взяла себя в руки.

— Ты пока плохо знаешь его, но… попробуй. Не стану тебе мешать набивать собственные шишки.

И начать Стифу пришлось почти сразу. Точнее, набивать синяки на коленках, которые при каждом шаге задевал один мешок с ветками, и на плече от тяжести второго. Обратный путь, казалось, занял весь остаток дня, хотя на самом деле солнце едва поднялось над кронами деревьев, когда они с Мариссой стояли на пороге дома.

— Вижу, уже приступили к трудовым обязанностям? — поприветствовал выглянувший из окна профессор. — Самое время, иначе остались бы без завтрака.

Как вскоре выяснилось, огонь здесь поддерживал не только тепло, но и саму жизнь. В самом деле, что за жизнь без горячей еды? А разогреть ее можно было только благодаря все тому же очагу, идущему к печи на кухне.

— Полнейшее безобразие, — проворчал Стиф, кидая сразу несколько веток в огонь. Тот вспыхнул с новой силой, и узор на обрамляющей очаг мозаике засверкал ярче прежнего. — Почему сюда не провели энергопровод?

— Ради трех калек? — усмехнулась Марисса. — Никто не станет этим заморачиваться, так что сами все, сами.

— А тебе, как вижу, не очень понравилась прогулка. — Дамар перевел взгляд со Стифа на Мариссу, в задумчивости постучал пальцами по столу. — Вам обоим не понравилась.

К удивлению Стифа, Марисса вдруг стушевалась, отошла к окну, так что пришлось самому объяснять, бросив в огонь последнюю ветку из охапки.

— Конечно, кому понравится слышать то, чего не должен?

— Снова, вот как? — Профессор едва заметно вздрогнул, когда огонь в очередной раз полыхнул, почти задев рубашку Стифа. — Марисса, не подогреешь нам чаю?

Отсылает ее, опять, как только назрел серьезный разговор. Судя по недовольно поджатым губам, сама Марисса тоже прекрасно это поняла. Уходить она не спешила, бросила на Стифа умоляющий взгляд. Попросить, чтобы осталась? Но тогда профессор не будет достаточно откровенен, он это еще в прошлый раз дал понять. Стиф засомневался лишь на мгновение, прежде чем прошептать ей одними губами:

«Иди».

— Объясните, что все это значит? — спросил он, как только за Мариссой закрылась дверь.

Только бы действительно ушла, не стала подслушивать. Что-то подсказывало Стифу, что профессор это непременно заметит.

— Обязательно объясню. — Дамар показался подозрительно покладистым. И не зря, потому что тут же продолжил: — Но только при двух условиях.

Ну конечно, всегда есть свое «но». Стиф поморщился.

— И каких же?

— Ничего невыполнимого, — отмахнулся профессор. — Всего лишь рассказать мне, что ты слышал там, в лесу. Тебя ведь тоже мучает вопрос, почему. Вот и попробуем вместе разобраться.

И впрямь, ничего невыполнимого. Он за тем и приехал сюда, чтобы во всем разобраться. Но…

— А какое второе условие?

— Не рассказывать Мариссе того, что узнаешь.

— Но почему? — Стиф не смог сдержать негодования. — Она же Ваша помощница, зачем что-то утаивать от нее?

— Мне? Незачем, тут ты прав. А вот тебе… Точно хочешь, чтобы она узнала, кто ты на самом деле?

От этих слов мороз пробежал по коже, и даже очаг рядом не спасал.

«А Вы что об этом знаете?» — чуть было не выпалил Стиф, однако вместо этого спросил совсем другое:

— Значит, Вам я могу доверить свою тайну? С чего бы?

— Это вовсе не вопрос доверия. — Кажется, профессора его сомнения совсем не удивили. — Всего лишь сделка. Расскажешь мне частичку того, что знаешь, чтобы узнать гораздо больше. Я подскажу, как.

— Идет. Пусть это остается между нами. — На миг показалось, что огонь в очаге стал зеленоватым. — Я слышал там совсем не то, что она. Разбитое стекло. Зеркало… одно из зеркал. Это сложно объяснить, но… как будто это наш мир разлетелся на осколки. Если так будет, если его место займет другое отражение… я не знаю, получится ли исправить на этот раз.

— Хочешь сказать, ты видел, что все могло сложиться иначе?

Стиф прикусил губу, поняв, что сболтнул лишнего, но отрицать уже не было смысла. Только попытаться немного сгладить правду.

— Раз за разом, один и тот же сон, только всегда чуть-чуть иначе. Все они одновременно, и только один вариант не становится в конце концов кошмаром.

Кажется, удалось, даже почти не соврать. Умолчать об одном: это вовсе не сны, все гораздо серьезнее, чем может показаться. Будет серьезнее, если правильное зеркало разобьется.

— И ты боишься, что кошмар сбудется? — Профессор указал на очаг. — Он подскажет, как этого не допустить. Если сумеешь понять, что говорит огонь. Разобрать его шепот. А ты непременно сумеешь.

«Мне бы такую уверенность», — мысленно хмыкнул Стиф, но все-таки уселся на пол около очага и стал вглядываться в отсветы пламени. Вслушиваться в его тихое потрескивание, которое будто что-то нашептывало. Убаюкивало. А золотой свет огня отражался зеленым от блестящей мозаики. От каждого ее кусочка. Каждого осколка. Будто от сотни маленьких зеркал…

…или лишь от одного, перед которым Стиф стоял. Круглого и очень старого, почерневшая от времени рама вся покрыта царапинами.

В отражении он не увидел себя. Только густой туман, мешающий разглядеть хоть что-то.

Нет, не туман. Дым от костра — это Стиф понял по уже знакомому легкому потрескиванию. Подул на зеркало ради интереса, сработает ли. Там, за стеклом, в тот же миг порыв ветра разогнал клубы дыма. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы увидеть четыре силуэта вокруг костра. Танцующих… нет, парящих над землей.

Стиф поморгал — от дыма слезились глаза — но и после этого видение не исчезло. Зато теперь стало ясно, что силуэты эти, маленькие, лохматые, с огромными ушами, больше напоминавшими крылья, не могли принадлежать людям. Зато говорили они вполне по-человечески, хоть и на незнакомом языке. Монотонно, все четверо почти одновременно, но не одно и то же. Словно пытались переспорить друг друга, не повышая голоса. Стиф подошел ближе в надежде разобрать хоть слово. Приложил ладонь к зеркалу.

Неизвестные смолкли так же одновременно. Повернулись к Стифу, и теперь он смог увидеть сквозь дым их огромные, сине-зеленые глаза на пол-лица.

Волной ярости его отбросило назад, и кто-то невидимыми руками схватил за горло. Стиф судорожно попытался сделать вдох, но не смог. Ноги подкосились. Единственное, что удалось — нашарить на земле что-то круглое, напоминающее камень. Стиф не стал долго раздумывать, швырнул найденное в зеркало за мгновение до того, как потерять сознание. Но увидеть, как по краю стекла пошла трещина, он все же успел…

…Удар по щеке, еще один. Не открывая глаза, Стиф отполз, насколько смог, пока не уперся спиной в стену.

— Тише, тише, — послышался успокаивающий голос профессора.

Только теперь Стиф разглядел его обеспокоенное лицо. Спросил еле слышно:

— Что со мной было?

— Думал, это ты расскажешь.

— Нет, — Стиф решительно замотал головой, и профессор разочарованно вздохнул.

— Может, в другой раз. Кажется, для начала это было слишком.

***

«И что ты нам сделаешь?» Этот вопрос Аурика ясно видела на лицах всех собравшихся на очередной перекур в отделенном тонкой перегородкой закутке цеха. Внутренне сжалась. Отчитывать работяг, половина из которых по возрасту близки к ее родителям, а вторая половина — к брату, совсем не входило в ее планы, когда пришла работать на завод.

В мыслях промелькнула такая приятная идея: плюнуть на все и начать, как Джей, работать на себя. Внутренний голос, так похожий на голос куратора, напомнил:

«Прежде чем стать самостоятельными, вам необходимо набраться опыта».

Чего этим пятнадцати разгильдяям, поставленным Аурике в подчинение, было не занимать, так это опыта. Вот и смотрели на нее, как на пустое место. До чего же это бесило!

— И кто из вас придумал устроить этот саботаж? — Она едва не сорвала голос, пытаясь перекричать шум работающих станков. — Вам придется…

— Ой какие наша Куся слова умные знает, — прервал ее, издевательски сюсюкая, рябой Дирк. Выпустил в воздух, чуть ли не в лицо Аурике, струйку жутко вонючего дыма, из-за которого она закашлялась. Понимал, видимо, что заменить такого мастера просто некем, вот и обнаглел окончательно. — Мы-то академиев не кончали, может растолкуешь, о чем ты?

«Растолковать, значит?» — Аурика выхватила папиросу из рук Дирка так быстро, что он и опомниться не успел. Только мог смотреть, как она бросила папиросу на пол и с победным видом раздавила ее носком туфли.

— Ладно, скажу по-вашему. Если до конца декады этот гребаный заказ не будет выполнен, нас всех оштрафуют нахрен. Так что хорош тут прохлаждаться, вперед, за работу.

Рабочие переглянулись. Еще мгновение, и рассмеются в лицо. Так показалось вновь сжавшейся в комочек Аурике. Но они смолчали. Только Дирк недобро ухмыльнулся.

— Уже лучше, но надо тебе еще потренироваться, а мы поможем. — Остальные радостно его поддержали. Даже Колтер, единственный из них, кого можно терпеть. Это было обиднее всего. Молча слушал, пока Дирк продолжал свою откровенно издевательскую речь. — И ты сказала «нас», но мы-то тут каким боком? Нам как падали монеты в карман, так и будут, работать-то мы не отказываемся. А что в срок не укладываемся — так это ж вы, управление, сроки выдумываете, вот и как выкрутиться, тоже придумаете. У тебя все? Тогда мы пойдем, работа не ждет.

Аурика слушала это, и с каждым словом чувствовала себя все больше оплеванной. Настолько, что хотелось взять салфетку и вытереть лицо. Оставалось только смотреть вслед выходящим рабочим. О чем-то шушукаются, но слов в окружающем грохоте не расслышать.

Хотелось колотить по стене со всей силы. Не обращая ни на что внимания. Пока не треснет стена, или пока не разобьет руки до крови, не важно. Одно останавливало: некоторые стены не пробить, как ни старайся.

— Ты всегда будешь для них чужачкой. — Голос Колтера заставил поднять взгляд.

Невольно шмыгнувшая носом Аурика вытерла его ладонью, сделав вид, будто дело в пропитавшем тут все запахе курева.

— Для них? — возмутилась она. — Ты стоял рядом, и ни слова против не сказал. Значит и сам так думаешь, не прикидывайся добреньким.

— А начни я с ними спорить, это бы помогло? Да щас. Они… то есть мы слишком давно друг друга знаем, слишком многое прошли, а тут вдруг присылают какую-то соплюху командовать. Так что не советую на них гавкать, толку не будет. Да ты и сама знаешь.

«Еще как знаю», — мысленно согласилась Аурика. Но какой от этого прок? Она вздернула подбородок, спросила с вызовом:

— Если у тебя есть другие варианты, так поделись, я готова внимательно выслушать.

Разве сможет он предложить что-то толковое? Разумеется, нет. А значит, такими темпами новые переговорники повышенной мощности для граниумных рудников не будут выпущены в срок. На днях придет комиссия из отдела науки, они это непременно поймут. И тогда… ей обязательно выпишут штраф. И выговор. Может и вообще выгонят с работы за профнепригодность. С такой репутацией даже на себя работать вряд ли получится. Кто захочет связываться с тем, кто не способен выполнить заказ вовремя?

Ну почему Колтер просто не уйдет и не оставит ее прореветься хорошенько, пока никто не слышит?

— Вообще-то, есть одна идейка, — наконец протянул он, будто все еще обдумывая, хочет ли говорить. — Очень надеюсь, ты не будешь против.

— Да давай уже, выкладывай, — выдохнула Аурика. — Я сейчас, наверное, на что угодно соглашусь.

Странная полуулыбка на лице Колтера заставила вжаться в стену.

— Я мог бы с остальными поговорить, замолвить за тебя словечко. Если, конечно, ты этого хочешь. Они послушают и начнут шевелиться, не сомневайся. Одного из своих они точно не подведут. Только…

Он вдруг замолчал, окинул Аурику с ног до головы изучающим взглядом.

— Что «только?» — нервно пискнула она. Прочистила горло и повторила уже нормальным голосом: — Что «только?»

— Просто так этого делать не собираюсь, — Колтер провел шершавым пальцем по ее губам. И если до этого момента он казался симпатичным, то теперь даже едва заметная черная точка на носу стала омерзительной до тошноты.

— У тебя вроде девушка есть? — еле выдавила Аурика.

— Сегодня есть, завтра нет, какая разница, — отмахнулся он. — Да ладно, тебе понравится, точно говорю.

«Тебе понравится». Слова эхом отдались в голове, заставив все помутиться перед глазами. Не раздумывая, Аурика влепила Колтеру пощечину и выбежала прочь. Позади раздался крик: «Психичка бешеная!», но она этого уже не слушала.

Остаток дня прошел, будто в тумане. Аурика надеялась, что если погрузиться в цеховую суету, это поможет хоть немного прийти в себя. Ошиблась. Не помог и свежий ветерок из окна, на подоконнике которого она расположилась с блокнотом в руках, внимательно следя за каждым действием своих разгильдяев, нарочито медленно перекладывающих детали со станка в коробку. Кажется, игнорировали ее присутствие они тоже нарочно и на окрики не реагировали, но Аурику это сейчас вполне устраивало.

Она посмотрела на висящий на стене график выполненных работ и еще отчетливее осознала, насколько он далек от того, что планировалось. Стукнула по нему кулаком с досады, всего за две секунды до того, как по заводу прокатилось мерное пиликание сигнала об окончании рабочей смены. Аурика тут же соскочила с подоконника. Ни с кем не прощаясь, вообще не обращая внимания на остальных, направилась прочь.

У самого выхода, когда стихло гудение станков, она остановилась, обернулась. Выходящие так спешили, что тут же стали отталкивать с дороги. Будто лишний раз хотели напомнить ее место. Пришлось поддаться этому людскому течению, которое подхватило и вынесло на улицу. Зайти вместе с другими в тарахтящий гранибус, за которым тянулся темный шлейф выхлопа. Забиться в уголок, уставившись в окно на проплывающие мимо серые домишки…

И лишь когда впереди, призывно мигая яркими огнями, показалась одна из центральных улиц, Аурика встрепенулась. Поняла вмиг, что ей сейчас было жизненно необходимо.

Бар «Мицар», прячущийся среди этих огней, уже не раз помогал ей с друзьями провести незабываемый вечер. Точнее, как раз «забываемый», потому что наутро после оказывалось уже трудно вспомнить подробности. Но сейчас это было то, что нужно, чтобы отвлечься. Ни о чем не думать. Приятный танцевальный ритм музыки и мигающие огни светильников, то ярко-желтые, то успокаивающе-синие, то красные помогали в этом как нельзя лучше.

Аурика уверенным шагом направилась к барной стойке, за которой сегодня стоял красноволосый худощавый Ирс. Удачно: он всегда безошибочно определял, стоит ли сейчас развлечь веселой беседой, или лучше просто промолчать. Не стал спрашивать, что позабыла тут в полном одиночестве. Вообще никаких вопросов не задал, кроме единственного:

— Тебе как обычно?

Нет уж, сегодня простого «морского бриза» будет явно недостаточно.

— Лучше по-дружески налей мне чего-нибудь покрепче.

— Понятно, был плохой день.

Аурика промолчала, и бармену оставалось только пожать плечами. Едва он начал делать коктейль, как за стойку присел один из смотревших на нее парней.

— Угостить? — Он придвинулся почти вплотную. Терпкий аромат дорогого парфюма смешивался с дешевым алкогольным, отчего стало противно.

— Если решил за мной приударить… — Аурика бросила на бармена быстрый взгляд с немым вопросом: «Как думаешь, хорошая идея?» Уж со своим-то опытом Ирс явно способен был определить, стоит ли согласиться, или лучше держаться от этих типов подальше. Он едва заметно кивнул, и лишь после этого Аурика взяла уже поставленный перед ней бокал. Указала бармену на незнакомца: — Он все оплатит.

За первым коктейлем был второй, уже не такой приторно-сладкий. А дальше она попросту потеряла счет.

Когда успела пересесть за столик к незнакомцу и его другу — выяснять их имена Аурика не посчитала нужным — она и не заметила. Как не заметила и того, сколько времени провела в баре. Только то, что за окном уже стемнело и на улице зажгли фонари, залившие все белым светом.

Быть может, она бы пробыла здесь до утра за ни к чему не обязывающим разговором. Смеясь над шутками, которые у нее трезвой вызвали бы лишь недоумение. Позабыв о том, почему вообще пришла сюда. Парни-то оказались на удивление приятными собеседниками. Но в какой-то момент среди грохочущей музыки услышала знакомый голос.

— И много она уже выпила?

Бармен неопределенно развел руками.

— Что тут делаешь, Джей? — возмутилась Аурика, с трудом произнося каждое слово.

— Ты же сама просила приехать, забрать тебя. — Джей подошел к столику, подхватил ее под руку, поднимая.

— Я? Я не…

— Идем, тебе давно пора быть дома, — прервал он.

— Никуда я не пойду! — Аурика попыталась отдернуть руку, но брат удерживал слишком крепко.

Парни встали одновременно, оказавшись по обе стороны от Аурики. В голове промелькнуло недоумение: защищают ее? Надо же, вот такого она точно не ожидала.

— Она же сказала, никуда с тобой не пойдет, — твердо произнес один из них, на что Джей лишь усмехнулся.

— Вы помешаете, что ли?

Стало вдруг страшно от того, как все трое сжали кулаки, а бармен с ленцой протянул:

— Давайте не здесь, ладно?

— Ребят, все нормально, — пискнула Аурика. — Это мой брат.

— Ага, — с готовностью подтвердил Джей. — Спасибо, что за ней присмотрели.

Аурика нехотя позволила вывести себя на улицу, где прохладный ветер чуть согнал похмелье.

— Надеюсь, ты не собираешься мне нотации читать? — Это должно было прозвучать с вызовом, но вместо этого больше походило на жалостливую просьбу.

Джей ничего не ответил. За все время, пока не усадил ее в свой гранилак, не произнес ни слова. Лишь заведя двигатель, заговорил:

— Давай договоримся: если решила напиться, так хотя бы делай это в знакомой компании. — Он крепко встряхнул Аурику, так что она вскрикнула, и добавил: — Обещай.

— Ладно, ладно, — проворчала она и отвернулась к окну.

Глава 4. Лицом к лицу

День обещал быть жарким. Это Дамар мог сказать с уверенностью. Колени, жалобно скрипнувшие, когда он уселся на заменяющее скамью бревно около крыльца, не могли обмануть.

Густой душный воздух, который не разгоняло ни единое дуновение ветерка. Он окутает города, которые и без того задыхаются, даже не замечая этого. А здесь — здесь умиротворяющая прохлада. Ясное небо без облаков. Светлое, голубое. Совсем недавно, будто еще вчера, оно озарялось сине-зелеными всполохами…

Трель переговорника, сообщившая, что сигнал принят, вернула в реальность.

— А я уже почти начал переживать, профессор. — Доносящийся из динамика голос показался Дамару чересчур заботливым, до приторности. — Боялся, вдруг Вы так увлеклись поисками, что о нас позабыли. Слишком давно от Вас вестей не было.

— Мальчик мой, ни к чему попрекать старика забывчивостью. — Дамар состроил жалостливую гримасу. Пусть собеседник и не мог видеть его лица, но в голосе всегда можно угадать настроение. — Или, быть может, тебе просто не терпелось кое с кем поговорить после долгой разлуки?

Молчание. Похоже, такая внезапная смена темы ввела собеседника в ступор. До чего это бывает легко, зная слабости собеседника. Слишком легко, если не один десяток лет проделывал подобное. Теперь это стало совсем не интересно.

— Нет уж, обойдусь как-нибудь, — раздалось наконец ворчание из переговорника.

— Жаль. — Дамар картинно вздохнул. — Но вообще-то я не выходил на связь, потому что нечего было сообщить.

— А теперь есть? — оживился собеседник, но тут же сник. — Ну да, к вам же нового сотрудника отправили, в этом дело?

Дамар цокнул языком с укоризной.

— У тебя нет причин расстраиваться, мой мальчик. Я ценю каждого своего ученика и их вклад в наше общее дело.

«Особенно их вклад», — добавил он мысленно.

— Вот именно, наше общее. — В голосе собеседника появились нотки раздражения. — Вы же не собираетесь утаивать информацию.

— Даже и не думал этого делать, — успокоил его Дамар. — Ему, похоже, удалось нащупать верный путь. Не удивлюсь, если он и раньше пытался, сам того не понимая, иначе не смог бы так быстро. Да и сейчас вряд ли понимает.

— Хорошо бы ему побыстрее удалось разобраться.

— А ты куда-то торопишься? — удивился Дамар. — Ладно я, мне не так уж много времени осталось, но у тебя вся жизнь впереди.

Они всегда нетерпеливы, молодые. Спешат жить вместо того, чтобы наслаждаться каждым мгновением. Был ли он сам таким? Теперь и не вспомнить.

— Не нужно прибедняться, профессор, — прервал его собеседник. — Оставьте это тем, кто Вас хуже знает. Тому новенькому, например.

«С ним, боюсь, все будет не так просто, как я надеялся», — подумал Дамар. Хотя, учитывая родословную этого паренька, стоило бы догадаться. Паренька, голос которого отчетливо слышался неподалеку:

— Одно из двух: или ты так боишься конкуренции, что хочешь отправить меня отсюда подальше, или я тебе слишком сильно понравился.

Ответа Мариссы Дамар не расслышал. Не стал тратить время на прощание с собеседником — пусть тот думает, что ему заблагорассудится — сбросил вызов и убрал переговорник в карман, продолжая прислушиваться.

— Нет, ну правда, ты меня угробить решила, — продолжал возмущаться Стиф. Весь промокший до нитки, как стало видно теперь, когда он вышел на ведущую к дому тропинку.

— А сам виноват, незачем было добытчика из себя строить, — возразила Марисса.

Дамар поднялся, направился им навстречу, опираясь на старую трость.

— И что у нас тут случилось?

Оба спорщика разом замолкли и растерянно уставились на него.

— Я, то есть, мы… — Стиф выставил перед собой ведро с еще трепыхающейся рыбой. — Вот. На реку ходили. Марисса уху приготовить хотела.

— Да если б знала, какой из тебя рыбак!

— Нормальный из меня рыбак. На уху точно хватит, еще и пожарить можно будет. А что в речку навернулся, так там берег скользкий.

— Просто признай, что повыпендриваться решил, — усмехнулась Марисса. — Опять.

— Просто признай, что у меня получилось.

Сколько еще продолжалась бы эта шутливая перепалка, кто знает, если бы Дамар не прервал их спокойным:

— Тише, тише, ребятки. Не здесь и не сейчас. Вы так всех птиц распугаете.

Едва Дамар это сказал, как вокруг стало почти оглушительно тихо. Спорщики смолкли, и оказалось, что щебета птиц и вправду не слышно. То ли притихли от появления людей, то ли разлетелись, испугавшись.

Это, похоже, подействовало на Стифа, который кивнул и направился с ведром наловленной рыбы в дом. Марисса шагнула было за ним, но профессор успел остановить ее, положив руку на плечо. Приложил палец к губам и заговорил лишь когда Стиф скрылся за дверью.

— Тебе стоит быть с ним поласковее.

— С чего бы? — возмутилась Марисса, но тут же осеклась и добавила вполголоса: — Что Вы имеете в виду?

— Тебе бы хотелось, чтобы он поскорее уехал. Не отрицай, я же вижу. Не понимаю, почему, но это и не важно. Он должен здесь оставаться, пока не закончит начатое. Нравится тебе это или нет.

— Ясно, — кивнула Марисса. — Буду сдержаннее. Постараюсь.

До чего приятно, когда тебя понимают с полуслова. А ведь поначалу он не был уверен, выйдет ли из нее толк. Обиженная на весь мир, она только и делала, что упивалась своим несчастьем. До тех пор, пока не узнала, что можно все изменить. Зато, когда узнала — не переставала твердить об этом целыми днями. С головой ушла в работу, будто только одна единственная надежда придавала сил продолжать жить дальше.

Но так было до тех пор, пока он не отыскал этого паренька. Вернее, тот сам их отыскал. Не мог не отыскать.

Дамар остановился, внимательно посмотрел Мариссе в глаза.

— Не забывай: только от него сейчас зависит, получишь ли ты желаемое. Если, конечно, ты не передумала.

На лице Мариссы отразилась смесь ужаса и гнева. Вот и чудненько, значит, он в ней не ошибся.

— Как Вы можете такое говорить, профессор!

— А почему нет? — Дамар поднялся на крыльцо, опираясь на помощницу. — Люди имеют склонность меняться, уж поверь моему опыту. И их желания тоже меняются. Чаще, чем можно было бы подумать. И гораздо чаще, чем следовало бы.

Насупившаяся Марисса пробормотала что-то себе под нос. Потянулась к ручке двери, но та вдруг сама отворилась.

Или не совсем сама.

— И многие так изменились на Ваших глазах? — спросил стоящий на пороге Стиф, нисколько, кажется, не смутившись от того, что подслушал чужой разговор.

Зато Мариссе, похоже, это совершенно не понравилось.

— И давно ты там стоишь? — поинтересовалась она, на что Стиф пожал плечами.

— Я всего лишь спросить шел, как рыбу правильно чистить? Или, сама покажешь? Сомневаюсь, что уха с чешуей получится вкусной.

Настолько нелепое оправдание, что даже почти правдоподобное. Дамар усмехнулся, видя, как растерялась его помощница. Проводил их со Стифом взглядом, мысленно приговаривая: «Идите, поворкуйте, ребятки».

Люди намного легче делятся своими секретами в непринужденной домашней обстановке. Даже если сами этого не хотят. Нужно лишь повернуть разговор в нужное русло и слушать.

С этим пареньком придется сложно, это Дамар успел понять за прошедшие дни. Сложно и долго, но если Марисса справится, то заполучить его доверие удастся гораздо быстрее. А заполучить очень и очень нужно.

Дамар зашел в «испытательную лабораторию», как он полушутя называл комнату в очагом. Прикрыл за собой дверь, чтобы не мешал шум оживленного спора и смеха, доносящегося с кухни. Стало чуточку завидно от того, что его собственные молодые годы давно позади. Так далеко, что уже и уверенности нет, были ли.

Но, глядя сейчас на мирно колышущееся пламя очага, он поймал себя на другом. Завидовал он вовсе не молодости — в конце концов, она быстротечна, Дамар это знал лучше многих. А вот то, что пареньку почти сразу удалось то, чего он сам не мог добиться многие годы, к чему так стремился — это было обидно. Совсем капельку, но все же.

«Разве не для того он здесь?» — одернул себя Дамар. Вдруг поймал себя на мысли, что его давний знакомый мог бы гордиться внуком. Знакомый, с которым он когда-то поспорил, что разгадает тайну пламени.

Дамар сел за стол перед очагом, положил рядом звукофон. Записывать шипение и потрескивание огня уже стало привычным, как встреча рассвета каждое утро. Записывать, сравнивать с другими записями, накладывать друг на друга. Иногда Дамару казалось, что он слышит шепот. Иногда даже казалось, что понимает.

Но не сегодня. Сегодня пламя вело себя на удивление спокойно.

Не поднимаясь с места, он разворошил тростью ветки в очаге. Шипение усилилось, стало будто бы недовольным. Самое время нажать на кнопку и начать запись.

— Не ходи туда, профессор занят, — послышался за дверью голос Мариссы. Намного громче, чем следовало бы.

Дамар потянулся было к кнопке выключения звукофона, но замер, прислушиваясь.

— Работой занят, я ведь правильно понимаю? — ответил на возмущения Стиф. — Тогда почему мне туда нельзя? Да и тебе тоже. Чего боишься? Уха и без присмотра доварится, а это — наша общая работа. Или я не прав?

Последний вопрос он задал, уже открыв дверь в комнату. Дамар приложил палец к губам, кивнул на стул рядом с собой. Стиф возражать не стал, только прошептал:

— Вы все равно без меня не справитесь.

— Уверен? — Хоть было совсем не время для разговоров, Дамар не смог не поддаться на эту маленькую провокацию, отчего Стиф хитро прищурился, усаживаясь на стул.

— Еще как. Иначе мне не надо было бы сюда приезжать.

Что ж, резонно, этого Дамар не мог отрицать.

Испуганный возглас Мариссы заставил обоих спорщиков обернуться к очагу. И как он не заметил? Фонтан огненных брызг поднимался до самого потолка. Почти бесшумно — наверное, потому никто и не обратил на это внимания. Еще мгновение, и языки пламени вырвались из очага. Один лизнул ботинок сидевшего ближе всех Дамара.

— Осторожно! — воскликнул Стиф. Схватил его за плечо, оттаскивая в сторону.

А в следующий момент сердце перестало биться. Дамар только успел подумать: забавно, за всю жизнь ни разу не замечал ни одного его удара, зато когда остановилось…

Перед глазами потемнело.

— Пламени тайну познать ты желаешь, — послышался певучий голос из темноты. И следом продолжил хор, казалось, десятков или даже сотен голосов. — Сам с каждым днем, словно свечка, таешь.

Не «желал» и «таял». Значит, это еще не конец. От облегчения хотелось рассмеяться. Если бы только он мог.

— Так часто говоришь, что времени осталось мало. — Тон невидимки показался почти издевательским. — Но больше смерти ничего тебя не ужасало.

«И к чему вы клоните, интересно?» — мысленно спросил Дамар, поняв, что говорить вслух нет никакой необходимости.

— Проверим, что в тебе сильнее: желанье тайну разгадать, которая людей древнее, иль тяга к жизни, ведь она одна. Знай, в миг, как ты ответ узнаешь, свой вздох последний совершишь. Ведь такова цена.

Горло нестерпимо обожгло, и Дамар закашлялся. Понял, что слышит себя вместо гула странных голосов, и от радости закашлялся еще сильнее.

— Вы как, профессор? — Глаза склонившейся над ним Мариссы округлились от испуга.

— Нор… нормально, — прохрипел Дамар. Приподнялся на локтях. — Я в порядке.

Только теперь, посмотрев через плечо помощницы, он увидел стоящего у очага, опершись обеими руками о его край, Стифа. Тот мелко дрожал и, казалось, вот-вот упадет. Но каким-то чудом продолжал держаться. Выдохнул:

— Стихло. Вроде.

— А ты молодец, — нехотя подбодрил его Дамар. Всего несколькими минутами раньше он бы искренне порадовался. Но только не сейчас. Не после того, что услышал на грани. Теперь знал, что каждый новый шаг к разгадке может вывести его за эту грань.

Нужно все хорошо обдумать. Чуть позже, когда мысли вновь станут связными.

— Как ты это сделал? — На лице Мариссы читалась смесь ужаса, восхищения и смятения. Всего на миг. А потом она добавила уже совершенно спокойно: — Расскажешь?

— Не-а, — Стиф все-таки опустился на пол. — Мне бы самому это понять.

«Все ты прекрасно понимаешь, — мысленно ответил ему Дамар. — Только принять не хочешь, или не можешь. Пока что».

***

Впервые Аурика была рада стоящему в цехе непрерывному грохоту. Так, по крайней мере, никто из десяти человек комиссии не мог услышать, как бешено колотится у нее сердце. Хорошо хоть, большинство лентяев отлично умеют изображать бурную деятельность, когда нужно. Так что за них можно не краснеть, а продолжать заговаривать проверяющим зубы.

— А это самая увлекательная часть нашей экскурсии. Сюда поступает готовая продукция. — Она подвела проверяющих к стеллажам, где ровными рядами были уложены готовые переговорники. Блестящие, компактные и совсем легкие, гораздо удобнее тех моделей, что сейчас в ходу.

На лице улыбка — надетая по «торжественному случаю» маска. Руки дрожат, но, к счастью, можно спрятать их карманы брюк, и никто не заметит. Необходимость говорить громко помогала голосу звучать уверенно.

— Что-то маловато сделано, вам так не кажется? — Глава комиссии покачал головой, глядя на стеллажи. Падающий в окно солнечный свет отразился от его лысины.

Тут и без подсчета было понятно: раза в два меньше, чем должно было быть по плану. Плану, который составляли, не советуясь с теми, кому его выполнять.

В голове от волнения был сплошной туман. Нужно сказать им что-то. Как-то оправдаться. Но как?

— Придется ввести оптимизацию, — тихо сказала одна из проверяющих другому, но Аурика все равно услышала.

Оптимизация… да, управляющий на собрании говорил что-то об этом. Новые станки, быстрее, дешевле, и рабочих понадобится меньше. Намного меньше. Но тогда это обсуждали лишь как возможность на далекое будущее — первые пробы совсем не радовали. Выходит, не такое уж и далекое.

Внутри что-то щелкнуло, заставив вмешаться в разговор.

— Мы не гонимся за скоростью, а работаем на качество.

— Ну разумеется, — снисходительно отмахнулись от ее слов. — Но мы видим результат, и он нас не устраивает.

«Если сделаете, как собираетесь, он вас порадует еще меньше». — Говорить этого вслух Аурика не стала — все равно словам не поверят. Вместо этого подошла к маленькому металлическому столику, за которым, склонившись над увеличительным стеклом, сидела седая старушка-контролер. Одна из тех, кто после этой «оптимизации» останется без работы и вряд ли найдет новую. Она настолько увлеклась работой, что, похоже, не замечала ничего вокруг.

Аурика взяла из небольшой кучки забракованных переговорников, как раз сделанных на новом опытном станке, одну, а вторую сняла со стеллажа готовых к отправке. Протянула обе проверяющим.

— Можете увидеть разницу?

Они недоуменно переглянулись. Ответил за всех глава комиссии, пожав плечами. Подошел ближе, пригляделся:

— Мы ведь не инженеры, откуда нам знать?

— Можете рассматривать сколько угодно, разницы не увидите, — подтвердила Аурика. — Автоматика ее тоже не увидела. А разница есть. Одна. Очень существенная.

С этими словами Аурика одновременно нажала кнопки включения на обоих перговорниках. Исправный тут же издал приветливое шипение, а вот отбракованный предпочел хранить молчание.

— Теперь видите? — Аурика отложила работающий переговорник обратно на стеллаж, села за стол рядом с контролером. — Только человеческие руки могут заставить это работать.

Контролер молча кивнула, пододвинула к ней ящичек с инструментами.

«Только бы получилось, ну пожалуйста, только пусть поломка не будет слишком сложной». — Мысленно приговаривала Аурика. С трудом заставила руки перестать дрожать от волнения, посмотрела через увеличительное стекло. Да, повезло, но покопаться все равно придется. Минута. Две. Бесконечность. Рядом послышалось скептическое хмыканье.

— Готово. — Наконец, она с победным видом вскинула руку с переговорником.

Один щелчок, и из динамика раздался знакомый треск. Аурика готова была прыгать от радости, но пришлось ограничиться широкой улыбкой.

— Что ж, нам есть над чем поразмыслить, — протянул глава комиссии, почесав подбородок. — А теперь мы хотели бы взглянуть на производство плат.

— Если у вас есть допуск. — Аурика протянула ладонь под недовольное ворчание проверяющих. — Мы, знаете ли, не очень охотно делимся некоторыми секретами.

Только глава комиссии одобрительно кивнул. Достал из кармана карточку, подписанную управляющим завода.

— А теперь мы можем пройти?

Пусть он и оставался серьезным с виду, но в глазах блестели смешинки. Впервые за сегодня Аурика позволила себе немного расслабиться.

— Да, конечно. — Она жестом позвала маячившего неподалеку с покрасневшим то ли от волнения, то ли от жары лицом, мастера цеха. — Нортон проведет для вас инструктаж и все покажет. У меня, в отличие от вас, допуска пока нет.

Наконец-то это закончилось. Она, конечно, знала, что придется непросто, но дотошная проверка за полдня вымотала так, словно пришлось работать целую декаду без отдыха. Подойдя к приоткрытому окну, Аурика подставила лицо обдувающему ветру.

— Вы всех просто очаровали.

От раздавшегося за спиной мягкого, почти обволакивающего голоса, Аурика едва не подпрыгнула. Пусть тогда, через приемник, он слышался искаженно, но спутать было невозможно.

— Благодарю. — Она медленно обернулась, пытаясь взять себя в руки. — А Вы разве не ушли с остальными, эм… простите, не знаю, как к Вам обращаться.

Улыбающийся парень, не намного старше самой Аурики, смотрел на нее, щурясь от бьющего в глаза солнца. Забавный. Веснушки проглядывают на обгоревшей от солнца коже. Пока молча ходил вместе с остальными проверяющими, казался даже симпатичным. Но стоило лишь вспомнить тот подслушанный разговор…

— Можете звать меня Фауль. — Он пожал руку замершей Аурике. — Но почему Вы так смутились? Неужели не слышали в свой адрес комплиментов?

Как хорошо, что за притворным смущением можно спрятать сковывающий ужас. Аурика неопределенно пожала плечами.

— Здесь — точно нет. Обстановка, знаете ли, не располагает.

— Как жаль. — Фауль бросил взгляд на цех, где продолжала кипеть работа. — Жаль, что такой очаровательной девушке, еще и дочери премьер-министра, приходится находиться в таком месте.

«А вот про папу ты зря заговорил», — страх мгновенно сменился злостью, для которой теперь не пришлось искать предлог.

— Вы правда считаете работу на производстве недостойным занятием? — Она сложила руки на груди. — По-моему, собственными руками помогать прогрессу — это для любого почетно. И ничего страшного, если руки при этом немного замараются.

На лице Фауля промелькнула усмешка.

— Говорите точь-в-точь как Ваш отец.

— А Вы хорошо его знаете? — Аурика уцепилась за первую же возможность разузнать о заговорщике побольше.

— Точно так же, как и все жители страны, — не поддался на провокацию Фауль. — Наш премьер-министр на слуху, сколько себя помню.

Аурика поморщилась с досады. Слишком ловко выкрутился — и ведь не скажешь, что врет: Перебежчика действительно знают все уже не один десяток лет. Но почему тогда этот Фауль так хочет его провала на выборах? Нужно выяснить, ведь всего четыре декады осталось.

— Не хотел Вас расстроить, простите, — прервал ее раздумья Фауль. — Тяжело, наверное, делить самого близкого человека с миллионами других, кого даже не знаешь.

— Вовсе нет. — Аурика рассеянно накрутила локон на палец. Она ни разу не думала об этом вот так, а если бы и подумала… нет, нужно как можно скорее перевести тему на менее опасную. — Если комиссия решит ввести новые станки, столько людей останутся без работы.

— А как же «Помогать прогрессу, даже если руки замараются?» — Насмешливый тон Фауля показался почти издевательским. — Это он и есть, прогресс во всей красе. Но Вам-то не о чем беспокоиться, толковые инженеры всегда будут нужны. Или у Вас есть какие-то другие мысли по этому поводу?

Краем глаза Аурика заметила, как остальные проверяющие вышли в общий коридор. Что в тот момент дернуло Аурику за язык, она и сама не могла бы объяснить, однако ответила Фаулю с самой очаровательной улыбкой, на которую сейчас была способна:

— Думаю, я поделюсь своими мыслями при следующей встрече, а то Вас, кажется, коллеги уже потеряли.

— Если Вы не против продолжить нашу беседу в более располагающей обстановке. — Фауль удивленно вскинул брови, но все же нажал несколько кнопок на переговорнике и повернул экран к Аурике. — Это мой номер для связи. Запомните?

Дождавшись ее кивка, он развернулся и направился к остальным проверяющим, и Аурика ради забавы крикнула ему:

— А мой номер спросить не хотите?

Она уже мысленно придумала несколько вариантов отказать, если скажет «да», но в ответ услышала совсем другое.

— Его я легко могу узнать, когда понадобится. Если, конечно, остался прежним со времен академии.

Ну конечно, в отделе науки должны храниться данные обо всех, кто учился в академии. От этой мысли Аурику пробрала холодная дрожь, и даже летнее солнце не спасало.

Она дождалась, когда Фауль скроется из виду, и стала набирать сообщение Джею.

«Я его видела. Одного из тех, кого мы слышали.»

Пальцы отказывались слушаться и все время попадали мимо нужных кнопок. Это жутко взбесило, но, как ни странно, помогло прогнать остатки страха.

Несколько секунд, и переговорник запиликал, сообщая об ответе.

«Где, как? Только не говори, что опять во что-то впуталась без меня!»

Аурике стало любопытно: его больше волнует, что она могла попасть в неприятности или что сделала это без него? Но оставить выяснения она решила до дома. Пока же напечатала только:

«На этот раз я ни при чем, братик. К нам приходила проверка, он там был. Поговорим, когда вернусь.»

Впрочем, разговор с братом пришлось на время отложить. Сначала — из-за того, что нужно было задержаться на работе и получить порцию похвал от руководства. Похоже, Фауль не лукавил, и ей действительно удалось произвести впечатление на комиссию. Управляющий даже пообещал, что если так дальше пойдет, то скоро ей смогут подыскать «теплое местечко в администрации». Пусть завтра он скорее всего позабудет об этом обещании, но все равно приятно.

А когда она вернулась домой, то все уже были в сборе. Даже папа, который сидел в гостиной в любимом кресле, которому было больше лет, чем самой Аурике. Менять его на новое папа отказывался наотрез.

Увидев вошедшую Аурику, он отложил в сторону газету, пестрящую яркими новостными заголовками. Сделал глоток «Солнечного берега» из опустевшей прозрачной кружки. Улыбнулся так же тепло, как могло быть на этом самом воображаемом берегу.

— А ты сегодня просто молодчина.

— Только сегодня? — притворно обиделась Аурика. Присела на подлокотник кресла.

— Для меня всегда самая лучшая. — Папа потрепал ее макушку, как любил делать в детстве. — Но теперь это и другие заметили.

— Значит, тебе уже доложили? — Сохранить чуточку обиженный тон, скрывая ликование, оказалось сложнее, чем она надеялась. — Я хотела сама рассказать.

— Выполняют свою работу, сама понимаешь. — Он виновато развел руками. Щелкнул Аурику по носу. — Но ты чем-то, смотрю, недовольна?

— Ими. Комиссией. Отделом по науке, — отчеканила она, мысленно добавив: «По крайней мере одним из них. А может и не одним, если они решили проворачивать свои дела за папиной спиной».

Хотела продолжить, но папа остановил ее, подняв руки в защитном жесте.

— Оу, оу, притормози, малыш. Лучше расскажи по порядку.

Да, пожалуй, это лучший способ собрать разбегающиеся мысли в кучку и облечь в слова.

— Они хотят нас оптимизировать. Я, конечно, попыталась показать, что нельзя людей заменять станками, но они могут на других заводах это провернуть.

— Ну да, я в курсе, — ничуть не удивился папа. — Сам же эту программу утверждал. Настоящий рывок вперед, здорово же. Для того и отправил комиссию — проверить, насколько это имеет смысл. Полагаюсь в этом вопросе на тех, кто более компетентен.

От шока Аурика не сразу нашлась, что сказать. Казалось, видит своего отца впервые. Не домашнего милого папочку, а премьер-министра, говорящего красивые фразы на всю страну.

Совершенно чужого.

— Так ты знал? А как же рабочие? Нет, они, конечно, балбесы в основном, я бы и сама половину поувольняла, но нельзя лишать их шанса.

— Это непросто, согласен. — Папа положил руку Аурике на плечо. — Иногда приходится принимать сложные решения. Премьер-министру вообще постоянно приходится, что поделать. И если оптимизация действительно нужна, для тех людей найдутся другие места. Те, где они смогут принести больше пользы.

— Ты правда так считаешь? — Аурика медленно, все еще раздумывая над его словами, поднялась с кресла. — А если бы я была среди них? Или Джей? Ты бы все равно не поменял мнение?

Папа молчал, и это молчание было больнее пощечины. Аурика вышла из гостиной, почти ничего не видя перед собой. Кажется, кого-то толкнула плечом — не важно. С шумом захлопнула за собой дверь спальни.

***

Ночь выдалась безлунной, потому Стифу пришлось пробираться по лесной тропинке чуть ли не на ощупь. Маленький переносной светильник, прихваченный из дома, тоже не особо помогал рассеять темноту. Стиф бы с огромным удовольствием пошел и без него, да вот только идти вслепую по местности, которую почти не знаешь — это было совсем уж неразумно.

«Неразумно, конечно». — Стиф мысленно усмехнулся. То, что он сейчас здесь — само по себе верх безрассудства. Только сегодняшним утром он понял это настолько отчетливо, что отблески сине-зеленого пламени до сих пор маячили перед глазами. Из-за этого и светильник он теперь инстинктивно держал на вытянутой руке, подальше от себя. Снова утихомиривать разбушевавшееся нечто желания не было совершенно.

И шипение, это дурацкое шипение от светильника. Так напоминает шепот, услышанный у зеркала. Слов не разобрать, но вот угроза слышалась ясно, и тогда, и сейчас.

Стиф остановился, стараясь до мелочей вспомнить увиденный в отражении пейзаж. Промелькнувший на миг, но тут же исчезнувший. Будто те странные существа не хотели, чтобы он увидел.

Или… боялись?

Почему они так его боятся? Гораздо больше, чем он их.

Эта мысль заставила Стифа прибавить шаг. Поскорее взглянуть на ту долину, усыпанную валунами, которую ему не следовало видеть. Марисса обмолвилась на рыбалке, что подобное есть здесь, совсем рядом. Отыскать бы и не заблудиться при этом. Как? Стиф понятия не имел. Еще один безрассудный поступок в надежде, что чутье приведет. Что это окажется то самое место.

Журчание воды неподалеку. Речка, у которой они с Мариссой были утром. Нужно лишь идти вдоль нее: реки впадают в озера, а та долина, если верить рассказам, была когда-то озером.

Стоило об этом подумать, как словно кто-то невидимый схватил за горло. Снова, как у очага. От неожиданности Стиф выронил светильник. Тот ударился о землю и треснул. Драгоценные кубики граниума, поддерживающие свет, рассыпались по земле, и стало совершенно темно.

Невидимая рука в тот же миг разжала хватку. Стиф сделал судорожный вдох, потер шею. Поднял покореженные остатки своего «проводника», без которого теперь придется обходиться.

Только избавившись от которого он и сможет дойти до места.

Пришлось немного постоять, прежде чем глаза привыкли к отсутствию света. Небо оказалось вовсе не таким черным, как Стиф привык. Здесь, на севере, оно было голубовато-серым, подернутым легкой туманной дымкой.

Теперь уже легко можно было различить смутные очертания деревьев… ну, это Стифу показалось, что легко. За такую самонадеянность он, двинувшись вперед, получил веткой по лицу.

Шаг, еще один. Позади вдруг раздался глухой стук, сдавленный вскрик.

Стиф быстро обернулся и едва не столкнулся с попытавшейся нырнуть за дерево Мариссой.

— И что это значит? — спросил он, но голос прозвучал вовсе не так грозно, как хотелось.

Во всяком случае, Марисса не спешила отвечать. Отряхнулась медленно, будто ничего особенного не происходит.

— Решил прогуляться на ночь глядя?

— А ты решила составить мне компанию. — Стиф заметил, что в руках у нее нет светильника и удивленно воскликнул: — Ты так шла?

Марисса пожала плечами.

— Некогда было за светом возвращаться, на твой ориентировалась. Наделась, будешь осторожнее. — Она кивнула на место, где должны были валяться остатки его светильника.

Стиф решил не вдаваться в подробности.

— Здесь уже не так темно, дойдем. Мы же недалеко?

— Смотря куда ты хочешь попасть.

«Да я бы и сам хотел это знать», — мысленно ответил Стиф. Собирать крохи информации, пытаться сложить их в одну картину, словно осколки мозаики над очагом в «лаборатории» — это было жутко утомительно. Двигаться вперед заставляло лишь понимание: ничего не закончится, пока он не дойдет до конца. Пока не треснет последнее из зеркал, как бы ни мешали этому те, кто прячется по ту сторону.

— Ты уже и сама наверняка догадалась, — сказал он остановившейся в ожидании ответа Мариссе.

Должна была догадаться, очень уж настойчиво он расспрашивал ее утром. Пару секунд она оглядывалась по сторонам, в задумчивости прижав к губам палец. Наконец указала куда-то в гущу деревьев.

— Нам туда.

— Точно? — Стиф с сомнением пригляделся, пытаясь отыскать хоть маленький признак тропинки.

Но у Мариссы, похоже, не возникло и тени сомнения.

— Так мы путь сократим, я тут уже все обойти успела. Ну так как, ты мне доверишься, или обратно развернемся?

Сказала и тут же скрылась за деревьями. Стифу ничего не оставалось, кроме как последовать за ней, тихонько ворча себе под нос. Возвращаться обратно он точно не собирался. Не сейчас, когда зашел так далеко и так близок к разгадке.

Ориентироваться приходилось на шелест веток. Очень быстро удаляющийся шелест.

— Надеюсь, ты не решила завести меня в самую чащу и бросить? — спросил он тихонько, опасаясь нарушить ночной покой. Но в тишине леса его голос и так разносился достаточно далеко, чтобы Марисса услышала и остановилась.

— Догоняй, а то самое интересное пропустишь, — позвала она вполголоса, заставив Стифа поторопиться, забыв о хромоте.

Оказалось — не зря. Совсем скоро деревья расступились, открыв перед Стифом ту самую картину из отражения. Он на всякий случай вытянул вперед руку, проверить, нет ли впереди стеклянной преграды.

Но все это было реальным. Идеально круглые камни, которые будто вытесали гиганты. Зеленеющие холмы чуть вдалеке. А над ними едва розовеющая полоска рассвета в небе.

— Разве уже утро? — Стиф взглянул на часы, которые по привычке носил с собой, пусть они и были бесполезны с самого его приезда сюда. Показывали шесть двадцать, постоянно, а утра или вечера — попробуй угадать.

— Здесь солнце никогда не заходит полностью. Ты разве не знал?

Все еще опасаясь наткнуться на невидимое препятствие, Стиф осторожно шагнул вперед, к валунам. Нехотя проворчал в ответ посмеивающейся Мариссе:

— Одно дело слышать, а вот увидеть наяву…

Он замолк, поняв, что чуть не сболтнул лишнего. Однако от Мариссы эта оговорка не ускользнула.

— Как будто во сне ты это уже видел.

«Можно сказать и так». — Стиф сделал вид, будто не заметил ее слов. Выбрал один из больших валунов, уселся на него. Похлопал рукой по другому, приглашая Мариссу располагаться рядом.

— Представь, что здесь озеро, как было раньше.

Марисса скептически хмыкнула, прищурилась, некоторое время просидела так, молча, но в конце концов покачала головой.

— Наверное, мне не хватает воображения. А зачем это вообще?

Стиф пожал плечами.

— Просто так, интересно же.

Увернувшись от подзатыльника, он подобрал маленький плоский камень. Запустил его вдаль, как в детстве, на море. Одно лишь маленькое отличие: на несуществующей воде не оставалось кругов.

Снова тишина. Только одинокий бесстрашный комар жужжал над ухом. Стиф отмахнулся, но не очень-то помогло. Внутри было на удивление спокойно. Будто он наконец-то нашел, что так долго искал. Нужно лишь понять, что именно.

— Скажи, зачем ты здесь? — наконец прервала молчание Марисса.

Стиф раздумывал недолго — сказал первое, пришедшее в голову:

— Обстановку сменить захотелось. Столичная жизнь тоже, знаешь ли, может наскучить. Вся эта суета, шум, беготня за тем, что тебе вовсе и не нужно. Там ночью светло, как здесь. Даже светлее…

Он бы, наверное, и дальше продолжил самозабвенно нести чушь, если бы Марисса не фыркнула:

— Позер. Сама прекрасно знаю, каково там. Но вообще я имела в виду, зачем ты здесь, у бывшего озера?

«Понятия не имею», — подумал Стиф. Но не признаваться же ей в этом?

— Может, я просто всегда мечтал встретить рассвет с красивой девушкой, — протянул он.

Марисса вздрогнула, отодвинулась подальше.

— Ты вообще бываешь серьезным?

— А ты всегда задаешь так много вопросов? — парировал Стиф, а про себя добавил:

«Просто если не можешь чего-то понять, нужно вернуться к началу, Лэнси».

— Кто? — удивленно воскликнула Марисса.

— Что?

Стиф и не заметил, что произнес это вслух, но важнее было не это. Лэнси. Почему он вдруг о ней вспомнил? Или, может, одно из тех отражений подсказало?

Он поспешно достал из кармана переговорник в надежде, что связь здесь доступна. Оказалось, хватит лишь на то, чтобы отправить сообщение, так что Стиф, не раздумывая, напечатал:

«Вы раньше бывали в Приозерском?»

— Тяжело же тебе тут, если среди ночи пообщаться с кем-то не терпится, — хмыкнула Марисса, пытаясь заглянуть через плечо. Стиф тут же убрал переговорник в карман.

— Это всего лишь подруга.

— Подруга, значит?

Только услышав этот полный недоверия вопрос Мариссы, до него дошло, как прозвучало его оправдание.

— Подруга мамы, — поспешил уточнить он. Хотя, в сущности, какая разница, поверит ли Марисса и что вообще подумает?

Сама Марисса, похоже, считала так же, потому что бросила почти равнодушно:

— Надеюсь, ты не станешь выбалтывать этой подруге секретов.

— Не волнуйся, твоих точно не выболтаю, — в тон ей ответил Стиф, подбрасывая в руке подобранный маленький красноватый камешек, каких вокруг было полно. — Ты же почти ничего о себе не рассказываешь.

Марисса отвернулась, произнесла тихонько, словно сама себе:

— Кое-что тебе лучше не знать, иначе не захочешь со мной разговаривать.

«Аналогично», — хотел было ответить Стиф, но тут из кармана раздалось тихое пиликанье переговорника.

«Ты сейчас там? Пришли картинку, как сможешь. Хочу кое в чем убедиться».

«Позже», — напечатал Стиф.

Придется дождаться, пока никого не будет рядом. А пока…

Он отключил переговорник, поднялся, машинально сунув камешек в карман вместе с переговорником. Для вида отмахнулся от не особенно сейчас беспокоящих комаров.

— Пойдем отсюда, пока не стали чьим-то завтраком.

Глава 5. Предрассудки

Взглянув на себя в зеркальную дверцу шкафа, Зелле убедилась, что платье на ней сидит идеально. Цвет морской волны выгодно подчеркивал серые глаза, отчего они казались голубыми. Легкая ткань облегала талию, и вот из-за этого Зелле переживала больше всего. Повернулась боком — нет, пока ничего не заметно. Улыбнулась сама себе.

Она уже собралась выйти из гардеробной, когда заметила в отражении Кипрана. Подозрительно серьезного, словно бы чем-то недовольного.

— Уверена, что хочешь пойти? — спросил он, остановившись позади. — Может, лучше останешься?

— Неужели я так плохо выгляжу? — встревожилась она и обернулась к мужу.

— Ты как всегда красавица, — Кипран прижался губами к ее плечу. — Но в твоем положении стоило бы поберечься. Столько людей, громкая музыка…

Зелле прижала палец к его губам, заставив замолкнуть.

— Всего лишь очередной благотворительный вечер, ничего особенного. А в таком положении я еще не меньше полугода буду, не отменять же из-за этого все поездки. Или… — Зелле хитро прищурилась. — Поняла, ты просто не хочешь, чтобы мной любовались другие.

Однако на лице Кипрана не появилось и тени улыбки. Он обхватил ее ладони своими, на удивление холодными.

— Я просто помню, как было в прошлый раз и очень волнуюсь. Не хочу, чтобы пришлось снова все это пережить. А ведь прошло уже двадцать лет, и ты…

Он вдруг осекся и замолчал, но Зелле и без того отлично его поняла.

— Я уже не так молода, ты это хотел сказать?

— Совсем не это, — поспешно возразил Кипран, и этой поспешностью только убедил ее в правоте.

— Я прекрасно знаю, сколько мне, и не собираюсь этого стесняться, — успокоила Зелле мужа. — Обижаться на правду тоже не собираюсь.

— Вообще-то я имел в виду, что сейчас надо быть еще осторожнее.

Зелле в ответ покачала головой с укоризной.

— Кто-то, помнится, на днях, упрекал меня, что слишком трясусь над сыном.

— Стиф уже взрослый парень и вполне способен о себе позаботиться. А вот за того, кто еще не родился… — Кипран провел рукой по ее животу. — За него мы в ответе.

От такой заботы на душе стало тепло, но и согласиться со словами мужа Зелле не могла.

— Я тоже отлично помню прошлый раз, не сомневайся.

Она поморщилась от воспоминаний о почти не прекращающейся тошноте и необходимости пить лекарства, приготовленные Лэнси. Даже сейчас ощущался их горький привкус во рту.

— Теперь все будет иначе, я это чувствую. А если не потороплюсь, — Зелле бросила взгляд на висящие на стене часы, только что пробившие полдень, — то меня там будет ждать толпа заскучавших в ожидании подростков. И вот это действительно страшно, поверь моему опыту.

— Ладно, ладно, поезжай, тебя не переспорить. — Кипран поднял руки в примирительном жесте. — Но с одним условием: я сам тебя отвезу. Никаких водителей. И не только отвезу, а пробуду там до конца.

«Ага, и не сбежишь на помощь подчиненным при первом же сообщении от них, как обычно бывало», — скептически хмыкнула про себя Зелле. Обвила руками шею мужа.

— Тебе же там будет жутко скучно. Хотя… — Она чуть помедлила, изобразив нерешительность. — Может, и не будет. Говорят, сегодня там она выступает.

Уточнять, кто именно эта она, произносить ставшее почти запретным в этом доме имя Айнэ не потребовалось. Кипран виновато отвел взгляд.

— Если ты решила меня упрекнуть, то зря. Мы уже лет пять не виделись. С тех самых пор.

— Знаю, — шепнула Зелле и игриво прикусила ему мочку уха. — Потому и подумала: вдруг захочешь ее снова увидеть, хотя бы и на сцене.

Она и сама не могла сказать, чего хочет больше: чтобы Кипран, довезя ее до места, развернулся и уехал, не желая ворошить прошлое, или чтобы остался рядом, несмотря ни на что. Первое бы значило, что он до сих пор не забыл. Но и чувствовать себя снова маленькой девочкой, которую опекают, совсем не хотелось.

Они проехали уже полпути, когда Кипран, до этого полностью сосредоточенный на дороге и чересчур, на взгляд Зелле, осторожничающий, решился заговорить.

— Ты такая задумчивая. Что-то беспокоит? Можем вернуться.

— Просто подумала, — Зелле решила не скрывать своих мыслей: — Если бы она тогда родила тебе ребенка, ты бы все равно остался со мной? С нами?

Кипран сжал ее руку. Крепко, ободряюще.

— К чему думать о том, что могло бы быть? Это была бы другая жизнь, и мы были бы другими.

Другими. Столько мелочей, а порой и не совсем мелочей, из которых мы сложились. Столько поворотов, приведших туда, где мы сейчас. Зелле попыталась вспомнить каждый из них, хоть и понимала прекрасно, что это невозможно. За этим занятием не заметила, как они подъехали к зданию школы. Огромному, с мраморными колоннами. Солнечные лучи отражались от молочно-белых стен, отчего те словно бы светились сами собой.

«Оно и раньше было таким пафосным?» — подумалось Зелле. Воспоминания о проведенных здесь школьных годах подсказывали, что вовсе нет. Наверное, дело в недавней реконструкции, в которую вложилась и ее семья.

Из здания уже доносилась медленная танцевальная мелодия. Красивая, почти завораживающая, но Зелле вдруг поймала себя на мысли, что даже во времена ее юности это бы считалось жутким старьем.

За прошедшие годы здесь многое поменялось. В этом она убедилась, войдя в зал торжеств. Раньше он не казался ей настолько огромным. Может, все дело в освещении? Тогда это были маленькие сине-зеленые точки, рассыпанные по потолку, словно звезды. Сейчас же вдоль стен висели стеклянные свечи, только пламя в них было искусственным, белым, как солнечный свет. А вместо картин — портреты лучших учеников и плакаты с ободряющими надписями.

«Успешная учеба — ваш путь к безоблачному будущему», — прочитала Зелле на одном из них.

— Как думаешь, это их правда мотивирует? — спросила она Кипрана, указав на плакат.

— Сомневаюсь, — хмыкнул он, нахмурившись.

Пожалуй, он прав. Достаточно было взглянуть на скучающие лица школьников, разбившихся на группки и подпирающих стены. Кажется, музыканты только мешали им вести свои, более интересные для них, беседы.

Нужно это исправить, и как можно скорее. Пусть хотя бы сегодня побудут беззаботными детьми. Хотя бы на время. Хоть даже этот вечер организован вовсе не для них, а для их родителей.

Но сначала придется выслушать приветствие от директрисы школы. Зелле, увидев ее, невольно вздрогнула и вжала голову в плечи. Не постарела ни капельки. Как такое вообще возможно? Ни одной новой морщинки, ни седины в каштановых кудрях.

— Уверена, вечер предстоит чудесный, госпожа Краас, — проглотив застрявший в горле комок, ответила на приветствие Зелле.

Директриса в ответ одарила ее добродушной улыбкой.

— О, простите, но я не так давно сменила фамилию на Хесс. Правда свадьбу не отмечали, ни к чему это, потому мало кто знает.

Только теперь, подойдя ближе, Зелле заметила: глаза вовсе не карие, как были у бывшей директрисы — видимо, ее матери. Серые. Да и голос больше похож на птичье щебетание, а не на строгий выговор, от которого чувствуешь себя виноватой, даже если ничего плохого не сделала.

— Поздравляю. — Зелле выдохнула и позволила себе расслабиться. Выслушала очередную порцию то ли вправду восторженного, то ли заискивающего щебетания, прежде чем спросить: — Скажите, а гостям сегодня можно немного вмешаться в программу?

Конец ознакомительного фрагмента.