Воронье наследство

Татьяна Грач, 2022

В семнадцать лет похоронив родителей, Эстелла Баркс обнаруживает, что собственное поместье и графский титул еще придется заслужить. Доказать фамильному ворону, что достойна наследства больше, чем взявшийся из ниоткуда наглый самозванец. Разобраться, какую страшную тайну всю жизнь скрывали от нее родители. И если для этого придется выйти замуж за совершенно незнакомого человека… Что ж, быть может, все не так уж плохо, как кажется на первый взгляд. Или гораздо хуже?

Глава 2

«Так будет лучше», — попытался убедить себя Мэлоун под цокот каблуков вылетевшей из кабинета почти — графини. — «Для тебя же самой лучше».

Не помогло это самовнушение. Ни раньше, ни сейчас. Уж точно не когда перед глазами все еще стоит ее лицо со сжатыми от гнева в тонкую ниточку губами. Массивная дубовая дверь захлопнулась, но удаляющийся цокот все еще был отчетливо слышен. Лишь когда он затих, Мэлоун позволил себе снять ворона с плеча и подойти к поверенному. Тот и не заметил этого, так внимательно изучал документы из ящиков стола.

— Что-то любопытное? — Мэлоун оперся обеими руками на край стола, заглянул в бумаги.

Сплошные таблицы, строки с числами. Попробуй тут, разберись. А вот у поверенного получается. Сидит, бурчит себе под нос, будто перед ним увлекательное чтиво. Только побарабанив пальцами по крышке стола, Мэлоуну удалось обратить на себя внимание.

— А? — поверенный отодвинул стопку бумаг в сторону. — Не спешите, молодой человек, мы не можем ничего упустить из-за невнимательности.

— Или из-за медлительности, — проворчал Мэлоун. — Что вы надеетесь тут разузнать?

Если и искать причины случившегося, то точно не в рабочем кабинете графа. Никто в здравом уме не станет хранить важную информацию там, где найти может любой желающий.

Однако поверенный, кажется, не был с этим согласен. Вальяжно откинулся на спинку кресла.

— Предположим, их гибель действительно была подстроена, — проговорил он с видом профессора, вознамерившегося прочесть лекцию перед нерадивыми учениками.

— Есть сомнения? — краем глаза Мэлоун заметил снующих во дворе слуг. Подошел к окну, задернул штору.

— Никогда ни в чем нельзя быть уверенным, пока не выяснил все детали.

Мэлоун картинно вздохнул. Похоже, разговор обещал быть долгим.

— Хорошо, предположим. И?

— Как по-вашему, какие причины чаще всего толкают на дурное? Деньги, молодой человек. В нашем мире они приводят все в движение, как бы печально это ни было. Так что именно с этого кабинета и необходимо начать поиски.

То, как Мэлоун скептически хмыкнул, услышав эти слова, не укрылось от поверенного.

— Вижу, вы со мной не согласны?

— Есть еще личные мотивы. Не все, знаете ли, на деньгах помешаны. Неприязнь, ревность, невольное оскорбление. Или даже намеренное. Людям не чужды эмоции, даже если их очень хорошо скрывают. Стоит проверить, как с этим обстояли дела в семействе Баркс.

— Что ж, — поверенный с равнодушным видом вернулся к изучению бумаг. — Вот и проверьте. Заодно сможете узнать их получше, раз раньше не удалось.

На эту неприкрытую насмешку даже ворон не смог промолчать. Захлопал крыльями, громко каркнул. Не на поверенного — в потолок, но даже это Мэлоун воспринял, как знак поддержки. Молча развернулся. Уже на пороге кабинета, рывком открывая дверь, поймал себя на мысли: поступает точно так, как несколько минут назад Эстелла.

«Совсем как обидчивый ребенок», — отругал он себя. Остановился, бросил поверенному:

— Мы ведь не будем друг от друга скрывать, если выясним что-то важное?

Вряд ли поверенному удастся хоть на шаг приблизиться к правде. Он из тех, кто копает слишком глубоко, да не там, где нужно, но вдруг?

Мэлоун дождался утвердительного кивка и вышел в коридор. За миг до того, как захлопнулась дверь, ворон вылетел следом и устроился у него на плече, больно впившись острыми когтями.

Шаг, и Мэлоун едва успел затормозить, чтобы не врезаться в неожиданно возникшее препятствие.

— Ты? — при виде преградившей путь вздернувшей курносый носик Эстеллы все мысли вылетели из головы от неожиданности. — Ты же ушла, я слышал.

Эстелла красноречиво кивнула на туфли, которые держала в руках.

— Ты не все слышал. А вот я — да. Или думал, вы двое, — она покосилась на ворона. — Трое, будете здесь все решать, а я не при чем?

— Чем девочка вроде тебя может помочь? — выпалил Мэлоун, не раздумывая. Препираться сейчас не было никакого желания. Попытался обойти Эстеллу, но она встала посреди коридора, широко расставив локти.

— Например, могу назвать еще одну причину устроить двум влиятельным людям несчастный случай. Причину, о которой никто из вас даже не упомянул. Желание заполучить их титул.

Ворон только раскрыл клюв, но Эстелла предупредительно подняла руку.

— Молчи, Гаруш. Если он тебе понравился, это ничего еще не значит.

За углом послышались чьи-то голоса. Эстелла схватила Мэлоуна под руку и втолкнула в ближайшую комнату. Огромный зал, как выяснилось через мгновение. Такой знакомый, и такой пустой. Раньше не был.

Раньше…

Мэлоуна вдруг охватило нестерпимое и совершенно необъяснимое желание оказаться отсюда как можно дальше.

— Слушай, я понимаю, ты злишься, — он поторопился захлопнуть дверь, не давая себе возможности отступить. — На твоем месте любой был бы в бешенстве.

В лучах закатного солнца и лепнина на стенах, и паркетный пол казались отлитыми из золота. Мэлоун оторопел, не осмеливаясь сделать больше ни шага, настолько неправильным было находиться здесь.

— Я, злюсь? — усмехнулась Эстелла. Демонстративно покружилась. Совсем бесшумно, и оттого будто вовсе не касаясь пола. — А по-твоему, должна стоять в сторонке и смотреть, как меня пытаются оставить ни с чем? Кто ты вообще такой?

Мэлоун отвернулся к окну, пытаясь прогнать наваждение. От слепящего солнца пришлось крепко зажмуриться.

— Ты знаешь: доверенное лицо.

— Не смеши. Почему в таком случае я не видела тебя здесь… лет десять?

Слишком давно. Недостаточно, чтобы забыть. В голове снова зазвучал тот же вальс, что звучал тогда. Музыканты и правда так фальшивили, или все дело в причудах памяти? Мэлоун не мог сказать этого с уверенностью, но, судя по ритмичному топоту ног, смеху, громким оживленным голосам, никого это не беспокоило.

Сколько же прошло?

— Одиннадцать лет. И мне не обязательно было самому сюда приезжать, чтобы общаться с твоими родителями.

— Но они ни словом о тебе не обмолвились с того лета.

Стоило Эстелле отойти за одну из колонн в форме обвитого лозой ствола дерева, и скрыться из виду, как все еще сидящий на плече Мэлоуна ворон сжал когти. Едва удалось сдержаться и не вскрикнуть от боли.

— Можешь не верить ни одному моему слову, — глубоко вдохнув, Мэлоун прошел в центр зала. Поморщился от того, как громко эхом отдается каждый шаг. — Твое право, но я к смерти твоих родителей не имею никакого отношения. И точно не предполагал, что будет в завещании. Наверняка у них были веские причины так поступить. Но если выдался такой шанс, я не собираюсь его упускать, — он погладил ворона по макушке и полушепотом добавил: — Особенно, если больше ничего не светит.

Краем глаза заметив под «корнем» ближайшей колонны заколку из розового камня, Мэлоун поднял ее.

— И поэтому ты решил обокрасть меня?

Стоило это услышать, как заколка хрустнула в руке.

— Тебе этого не понять, ты никогда ни в чем не нуждалась, и не будешь. — Мэлоун машинально сунул осколки в карман. — Родители тобой гордились.

— Очень смешно. Так гордились, что теперь мне придется доказывать право называться их дочерью.

Мэлоун отвернулся и крепко стиснул зубы, чтобы не выпалить вслух: «Ты так и не поняла ничего. Они защитить тебя пытаются. Даже сейчас, когда сами мертвы». До сих пор он лишь догадывался об этом, но теперь, когда услышал их последнюю волю, все сомнения исчезли.

Но ей ни к чему об этом знать.

— Боишься, что не справишься? — бросил он нарочито-равнодушно. — Тогда тебе и правда будет достаточно получить содержание. Так проще: быть хозяйкой поместья — тяжелая ноша.

Эстелла громко фыркнула.

— Раз уж ты заговорил о роли хозяйки, — она протянула к ворону руку и даже не отдернула, когда тот, широко раскрыв клюв, издал вполне угрожающее «Карр!». — Идем, Гаруш. Нехорошо оставлять гостей одних так надолго, они могут заскучать.

Казалось, ворон вот-вот клюнет бледную ладошку с длинными тонкими пальцами. Не в первый раз, судя по свежей царапине. Мог, легко, но не стал. То ли впечатлился бесстрашием хозяйки, то ли просто передумал, взмахнул крыльями и перелетел с плеча Мэлоуна на руку Эстеллы.

Она развернулась, снова беззвучно, дошла до самой двери. По-прежнему не касаясь пола. Чушь. Чулки и легкая походка, только и всего. Только у порога, будто опомнившись, надела туфли. Цок-цок. Невысокие, но громкие каблучки. Цок-цок. «Я иду, я иду». Вдаль, по коридору.

«И что я встал столбом?» — Мэлоун отвесил себе мысленную оплеуху. Догнать Эстеллу не составило труда, как бы она ни спешила избавиться от его присутствия.

— У вас разве нет более важных дел? — бросила она через плечо, когда они почти поравнялись.

«Мы вроде уже перешли на «ты»?» — хотел было спросить Мэлоун, однако вовремя заметил около входа в столовую трех беседующих вполголоса женщин. Чересчур ярко накрашенных, разряженных в пух и прах. Чинно попивающих вино из хрустальных бокалов. Будто не провожать умерших пришли, а на праздничный фуршет.

А ведь на церемонии прощания их не было. Получается, и впрямь явились сюда за развлечением, Эстелла права.

Как странно это признавать.

Заметив, что одна из женщин бросила взгляд в его сторону, Мэлоун подхватил Эстеллу под локоть и зашагал рядом. Она и отдернуть руку не успела, только вздрогнула. И лишь после того, как они прошли мимо совсем ненужных ушей, еле слышно прошипела:

— Что это значит, не потрудишься объяснить?

Выходит, она не собирается устраивать скандал при всех? Похвально.

— Не-а, — Мэлоун едва скрыл улыбку.

«Не раньше, чем научишься правильно задавать вопросы».

А «праздничный фуршет», как оказалось, был в самом разгаре. Гости, разбившиеся на группки вокруг высоких столиков с закусками, вовсе и не нуждались в присутствии «виновницы торжества». Не сразу даже обратили внимание на ее появление.

— Бедняжке теперь, должно быть, трудно придется, — донеслось от ближайшего столика. — Совсем одной. Но мы ведь не оставим ее в этой беде, правда?

«Уж теперь-то точно расстараетесь», — Мэлоун мысленно позлорадствовал: если кто из них надеется урвать кусочек наследства, а таких тут едва ли не каждый первый, им придется постараться.

— Разумеется, не оставим, — продолжал один из стервятников, как ни в чем не бывало. — Распоряжаться огромным поместьем — не дело для столь юной девушки.

При этих словах Эстелла крепко сжала руку и что-то произнесла одними губами. Мэлоун наклонился ближе, шепнул:

— Хорошо их знаешь?

Эстелла мотнула головой и нарочито громко зацокала каблучками.

— Простите, заставила так долго себя ждать. Пришлось решить кое-какие неотложные дела, — ее звонкий голос пронесся по всей столовой, заставив гостей обернуться. Только после этого добавила: — Благодарю, что проводили, Мэлоун.

Вот как, как можно умудриться оставаться подчеркнуто вежливой, но чтобы при этом в каждом слове звучало: «Теперь отвали и больше не приближайся»? От растерянности Мэлоун не нашел, что ответить. Эстелла же с гордо поднятой головой удалилась в противоположный конец зала, перебирая пальцами перышки ворона на плече. Тот обернулся, склонив голову с таким сочувственным видом, что Мэлоун почти услышал:

— Дерррржись, дррруг.

Чего только не померещится. Мэлоун встряхнул головой. У него ведь и вправду есть дела важнее, чем… просто важнее. Для начала оглядеться внимательнее. Подойти к самой шумной компании — самой молодой, к тому же. Понять, что их больше заботит недавняя поездка одной из них на тропические острова и какой-то Энди, оставивший на память ожерелье из редких ракушек. Пройти мимо. Сплетни, конечно, отличный способ узнать побольше, но в этот раз — побольше лишнего.

Нет, с этих вряд ли будет толк. Разве что взять с их стола аппетитно выглядящую тарталетку с лососем. Кусочек нежной, чуть подсоленной рыбы растаял во рту. Мэлоун даже приостановился и закатил глаза от удовольствия.

«Ты сюда деликатесами лакомиться пришел, или как?» — пришлось напомнить себе. Мэлоун проглотил остаток рыбы и едва не наткнулся на бесцельно бредущую по залу старушку. Маленькую, сгорбленную на один бок, с подобием шарфа из черных перьев вокруг шеи. Она и не заметила, как Мэлоун резко затормозил в шаге от нее. Вообще не глядела, куда идет, только на Эстеллу, уже беседующую с какими-то дальними родственниками.

— Тебе не к лицу черные крылья, нет-нет, — пробормотала старушка себе под нос, покачала головой. — Не должны были так с тобой поступать. Не должны оставлять одну…

Порой вскользь брошенная фраза, мимолетный жест — и в голове будто что-то щелкает. Не раздумывая, Мэлоун двинулся следом за старушкой. Одно быстрое движение…

— Простите, вы обронили, — тонкая серебряная цепочка с потемневшим от времени медальоном, которая еще мгновение назад была у старушки на шее, теперь оказалась у Мэлоуна в руках.

— А? — старушка обернулась, увидела медальон и в ужасе прикрыла рот рукой. — Я совсем рассеянная стала, да.

Она протянула руку, однако Мэлоун чуть помедлил, прежде чем отдать ей медальон.

— По-моему, вы одна из немногих здесь скорбите по-настоящему, — наклонившись ближе, доверительно произнес он. — Мои вам соболезнования, леди…

— О, тут нечему соболезновать, — на лице старушки мелькнула такая ярость, что Мэлоун невольно отшатнулся. А она, сгорбившись еще сильнее, добавила: — Зови меня бабушкой Клодетт, не нужно «леди». Ты же, наверное, тоже из моих внуков, да? Конечно, да, у меня их столько, внуков, всех и не упомню. Который ты?

— Очень дальний, видимо, — уклончиво ответил Мэлоун. Бросил быстрый взгляд на Эстеллу, вокруг которой гости так и вились, она только успевала изображать вежливую учтивость. Нахмурился.

— Вам не кажется, что все это слишком внезапно? Они ведь были совсем молодыми, очень несправедливо.

— О, я их давно предупреждала, — бабушка Клодетт вдруг положила руку поверх руки Мэлоуна, крепко придавив ее к столу. — Надо держаться подальше от этого дома, слышишь? Всем. Скажи им, скажи, чтобы убирались и не возвращались. И ты. И я тоже.

Бормотание стало совсем неразборчивым.

Если бы кто знал, с каким удовольствием Мэлоун последовал бы ее совету. Прекратил бы затянувшийся фарс, не нужный никому из них. Но…

— Будет очень невежливо так поступить, — он пожал плечами. Не сказать, чтобы его так уж волновала вежливость, но шокировать гостей было не с руки. А вот «бабушке», кажется, было все равно.

— Вежливо, не вежливо, какой в том толк, — ответила она. — Крылья черные уже беду накликали.

Она совсем перестала обращать внимание на Мэлоуна, да и вообще на всех вокруг. Бормоча под нос какую — то нелепицу, задела стоящего к ней спиной парня лет двадцати в темно-синем сюртуке, споткнулась, но продолжила идти в сторону балкона.

— Не обращай внимания, — тот самый парень остановил уже решившего, сам не понимая, зачем, пойти следом за «бабушкой» Мэлоуна. — Пусть проветрится, свежий воздух полезен, а ей особенно.

— Давно она такая? — решил уточнить Мэлоун.

— Сколько ее знаю, а знаю почти с рождения. В детстве забавно было ее сказочки слушать, только…

— Только — что?

Дуновение сквозняка от открытой двери балкона растрепало волосы.

— Ну, — парень задумчиво почесал затылок. — Чем дальше, тем эти сказочки страшнее становились. И непонятнее. Отец предлагал ей поехать к источникам, подлечиться. Только хуже стало.

— Прямо так и предложил, подлечиться, — хмыкнул Мэлоун. — Тогда у меня не очень хорошие новости.

— То есть?

Мэлоун замолк в раздумьях. Наверное, стоило бы промолчать. По правилам хорошего тона точно стоило бы. Но отчего-то простодушный новый знакомый располагал к ответной откровенности. В конце концов, он сам, первым, завел разговор.

— Не обижайся, но либо твой отец не очень умен, либо не очень хочет, чтобы она выздоровела. Такие, как она, ни за что не признают, что больны. Еще и оскорбятся.

— Вот-вот, — вздохнул парень. — «Ты не посмеешь меня запереть, потому что стала неудобной! Не посмеешь прогнать из моего же собственного дома», и потом еще месяц не разговаривала с ним. И вообще ни с кем. Странно, что сюда пришла.

— А по мне так слишком разговорчивая.

«Правда, не очень-то эта ее разговорчивость помогла», — нехотя вынужден был признать Мэлоун. Впрочем… При воспоминаниях о сказанном, по руке пробежали мурашки. Черные крылья, они и впрямь будто незримо парили над поместьем. Герб дома — наблюдающий за гостями с постамента ворон, и то завещание. Когда правда раскроется, когда все узнают о последней воле Барксов, скандала не избежать.

— Ты же не воспринял ее бред всерьез? — рассмеявшись, новый знакомый похлопал Мэлоуна по плечу.

— М? — тот вскинул голову, выныривая из размышлений.

— У тебя вид такой, как будто призадумался. Расслабься, — сказал так, словно последовать этому совету было проще простого. Протянул руку. — А если захочется с кем поболтать, заходи в гости. Поместье Ратлинов, за лесом, тут недалеко. Спроси Вейна, там любой подскажет.

— Ты очень гостеприимен, — Мэлоун пожал Вейну руку. Не обещая ничего определенного, сделал вид, что очень уж заинтересовался бокалом красного вина на столике рядом. Сделал глоток, отвернувшись в сторону. Попытался насладиться тонкой мускатной ноткой в аромате, но вместо этого поморщился, будто перед ним была настойка полыни.

Нужно будет воспользоваться приглашением. Даже если оно сделано лишь из вежливости — наверняка так и есть — поймать Вейна на слове. Расспросить старушку в более спокойной обстановке.

— Вам должно быть стыдно за себя, дядюшка! — донеслось с другого конца зала.

Строгий, поучительный тон, точь-в-точь отчитывающая подопечного гувернантка. Мэлоун и сам невольно выпрямил спину, хотя слова Эстеллы были обращены вовсе не к нему.

— Но я просто хотел… — коренастый краснолицый дядюшка переминался с ноги на ногу, раздувая ноздри. Договорить не успел, прерванный эстеллиным:

— Да, я знаю, вы мне добра хотите, — на этот раз спокойнее, сменив гнев на милость. — Только в следующий раз попрошу помнить: если мне понадобится помощь, особенно в поисках помощника, я обязательно сообщу об этом сама.

Отчеканила быстро, а потом так же быстро развернулась и отправилась к другому столу, на этот раз безлюдному. Заинтригованный Мэлоун не удержался, подошел к ней.

— Даже не спрашивай, — опередила Эстелла, не успел он задать вопрос. Взяла со стола зефирную пирамидку, проглотила ее в один присест.

— Не буду, — кивнул Мэлоун. — Но если все достало и хочешь побыть одна — иди. Вряд ли кто осудит тебя за это.

— Думаешь?

— Уверен. В случае чего постараюсь их отвлечь, твоего ухода и не заметят.

Эстелла обернулась к ворону, словно спрашивала разрешения. И, Мэлоун готов был поклясться: ворон подмигнул.

— Спасибо, — прошептала Эстелла то ли ворону, то ли Мэлоуну. Убедилась, что никто на нее не смотрит, и выскользнула из зала.

Не прошло и полминуты, как ворон вылетел следом. Мэлоун вдруг почувствовал себя ужасно одиноко, пусть вокруг и было полно людей. Людей ли? Что ж, им нужны развлечения — сейчас они их получат.

— Вы, думаю, знали, — начал он нарочито громко. Гости обернулись в недоумении. — Что предки графини, покойной графини Баркс, прибыли к нам с Паннских островов. Будет правильным проводить ее согласно традициям родины, как считаете?

— А ты знаешь их традиции? — спросил кто-то в толпе.

«Понятия не имею, но сейчас что-нибудь придумаю», — мысленно признался Мэлоун. Он и острова-то эти выдумал на ходу, в очередной раз убедившись: плевать тут все хотели на хозяев дома, даже не знали их толком. Но так гораздо проще.

Грохот за окном избавил от необходимости что-то придумывать. Следом — почти одновременный вопль нескольких голосов со стороны балкона.