Серебро ночи. Примум. Книга 1

Татьяна Герцик, 2020

Феррун с Сильвером возвращаются в Терминус, горящий в огне вражеского нашествия. Приехавшая с ними Амирель помогает Ферруну справиться с лазутчиками-имгардцами, пробравшимися в страну, и начинает чувствовать вкус власти, верша справедливость. Агнесс мучается, что из-за женитьбы на ней Рэдд лишился дворянства, и мечтает, чтобы тот смог вернуть утраченное, хотя сам бывший нескио о своем выборе не сожалеет. Что с героями будет дальше? Ведь бесконечная кровавая война унесла уже столько жизней…

Глава вторая

Они несколько часов шли по холодным влажным камням. Дорога освещалась лишь призрачным светом, падавшим откуда-то сбоку. Амирель изрядно утомилась. Идти после бессонной ночи было тяжело. Колени у нее дрожали от напряжения, на пятки было больно ступать, в голове начался какой-то неприятный звон. Она уже хотела попросить о привале, чтоб хотя бы немного передохнуть, когда позади раздался какой-то шорох и тихая ругань.

Сильвер стремительно обернулся. Алонсо, шатаясь, застыл на месте, поддерживаемый Эдмундом.

— Прости, дружище, я переоценил твои силы! — с раскаянием вскрикнул Сильвер и скомандовал: — Привал!

Амирель тут же подошла к Алонсо и прикоснулась ладонью к его лбу, проверяя. Успокаивающе произнесла, глядя на встревоженного Сильвера:

— Он не болен, просто устал. Нам нужно передохнуть. Я тоже, увы, больше не могу стоять на ногах, — она не смогла сдержать болезненного вздоха.

Сильверу захотелось подхватить ее на руки, но оказывать вызывающие знаки внимания чужой жене было недостойно благородного мужчины. Он лишь скинул плащ, снова свернул его в тугой рулон и предложил ей.

Она неуклюже плюхнулась на него, чувствуя, как гудят натруженные ноги. А ведь она шла налегке! Что же тогда испытывают несущие тяжелую поклажу воины?

— Почему так быстро привал? — недоуменно поинтересовался у Сильвера сбросивший возле них мешок Теофил. Взглянул на устало уронившую голову на руки девушку и пробормотал: — А, понятно.

Алонсо расстелил плащ и лег на него, растянувшись во всю длину, но уже не ничком, как делал все последнее время, а на спину.

— У меня тоже нет сил, — признался со стыдом и сожалением. — Хотя голова и соображает, а вот ноги идти отказываются. Кстати, я должен попросить у вас всех прощения за свое мерзкое поведение.

Мужчины рассмеялись в ответ. То, что он пришел в себя, радовало всех.

— Да уж, чего ты только не творил! — воскликнул насмешник Эдмунд и принялся перечислять все его яростные вспышки так, будто это были мелкие проказы, совершенные лишь с одной целью — повеселить своих спутников.

Все хохотали, позабыв про Амирель. Она же сидела не двигаясь, думая лишь об одном — хватит ли у нее сил пройти в таком темпе до вечернего привала.

Передохнув, Сильвер дал команду продолжать путь. Они поднялись, и Амирель поняла, что не сможет пройти и десяти шагов — ноги от боли сводило судорогой. Как же изнежилась она, живя на всем готовом в королевском дворце! Да и раньше, у Мелисси в «Пряном ветре», она тоже почти не двигалась. И в итоге ее тело стало слабым и вялым как у перекормленного поросенка.

Все замечавший Феррун молча снял с Агфе один из навьюченных на нее мешков и взвалил на себя. Потом так же без слов подхватил жену и усадил боком на лошадь. Ворчливо буркнул:

— Держись за гриву, седлать для тебя Агфе я не стану.

Амирель благодарно закивала, радуясь, что он снова стал похож на того Ферруна, что много раз выручал ее из беды. Потом он подошел к Алонсо и положил ему руку на голову.

— Легче стало? — вгляделся в его усталые глаза и пообещал: — Продержись пару часов до привала. Тогда и отдохнешь получше. А это пока. — И протянул ему ломоть черного хлеба с толстым куском окорока.

Тот впился в него зубами с неистовством оголодавшего волка и пошел вперед уже уверенными шагами.

Амирель было стыдно сидеть на лошади, тогда как воины шли по тоннелю с тяжелыми мешками за плечами, но она понимала, что лишь задержит всех, если попытается идти пешком. Феррун, легко шедший позади Агфе, замыкал движение. Амирель видела огромный вьюк у него на плечах и не понимала, как обычный человек может столько на себе тащить.

Ей был виден и Сильвер, идущий впереди и несший свои вещи и ее. Ей очень хотелось взять обратно свой мешок, но тогда ноша для Агфе будет слишком тяжела. Кобылка и без того недовольно поглядывала на нее, и девушке казалось, что та укоряет ее за леность. Но ведь это вовсе не так. Она бы с удовольствием шла рядом с Сильвером, но вот ее отвыкшее от движения тело не желало подчиняться своей хозяйке.

Своды пещеры становились все ниже, пол начал покато снижаться, в воздухе запахло чем-то непривычным, чуть солоноватым, но пахло вовсе не морем, а чем-то другим, похожим на свежевскопанную землю, и с каждым часом становилось все холоднее и холоднее.

Но вот Сильвер остановился, озабоченным взглядом осматривая свою маленькую колонну, и бросил:

— Привал!

Правда, Амирель показалось, что посмотрел он в первую очередь на нее, но в это время к ней подошел уже скинувший с себя мешки Феррун и протянул руки, снимая с лошади. Потом снял с Агфе всю поклажу и отпустил кобылку немного размяться.

Амирель подергала сначала одной ногой, потом другой. Немного затекли, но это не страшно, скоро отойдут. Все-таки сидеть боком, если лошадь идет спокойным шагом, намного удобнее, чем враскорячку, по-мужски.

К ней торопливо подошел Сильвер и спросил:

— Как ты? — На стоящего рядом Ферруна и внимания не обратил.

Тот этого не стерпел:

— С моей женой все в порядке. А вот ты займись лучше обедом, — холодным тоном приказал он, и Сильвер, скрипнув зубами, вынужден был отойти.

— Зачем ты так? — укоризненно шепнула Амирель Ферруну. — Он же не хотел ничего дурного.

В ответ Феррун так сверкнул глазами, в полумраке пещеры похожими на синие огни, что Амирель испуганно охнула. Да что это с ним? Неужели ревнует? Она хотела сказать, что он ведет себя попросту глупо, но прислушалась к гулкому эху, разносившему далеко вокруг любое, даже шепотом сказанное слово, и передумала что-либо говорить.

Воины быстро разложили на брошенном кем-то плаще немудреную еду и устроились вокруг, с аппетитом обедая. Сильвер молча подал Амирель кусок хлеба с ветчиной, она поблагодарила кивком головы и нежным взглядом, от которого у него дрогнула рука.

Чтоб скрыть смятение, он негромко сказал:

— Холодает. Скоро нам придется натягивать на уши те дурацкие шапки, что велел нам брать с собой наместник.

Его слова тут же разнеслись по пещере, повторяя то тихо, то громко: «наместник, наместник, наместник…»

Амирель вздрогнула. Ей не нравился этот таинственный шум. Он сулил какие-то неожиданные препятствия. Она взглянула на Ферруна, тот тоже напряженно прислушивался к пещерному эху.

— Мне это не нравится, — четко сказал он, и искаженный голос тут же повторил: «не нравится, не нравится, не нравится…»

— Здесь никому не нравится, — заверил его Эдмунд, впиваясь зубами в кусок мяса. — Это тебе не прогулка под луной с красивой девушкой, — и нахально подмигнул Амирель.

Она испуганно подумала, что Феррун возмутится и затеет глупую разборку, но тот думал о другом.

— Я не знаю, где мне идти, — сердито бросил он. — То ли впереди, то ли позади. Чувство такое, что опасность ждет со всех сторон.

— Но мы же спокойно прошли в Северстан, — возразил ему Сильвер, — правда, пришлось много копать. Но копать — это не сражаться.

— Да, но с нами была еще почти сотня корежан, — Феррун резко встал и стремительно метнулся к стене. Не дойдя до нее, остановился, пнул попавший под ноги камень и вернулся на свое место рядом с женой.

— Что случилось? — спросил его Сильвер. — Ты что-то видел?

Поскольку из всего отряда только Феррун прекрасно видел в темноте, все остальные насторожились.

— Я не понял, что это было. Что-то мелькнуло и пропало. А что, я не разглядел, — хмуро признался Феррун и взял ломоть черного хлеба. Съел его и спросил у Сильвера: — Как думаешь вести отряд? Эта тварь движется очень быстро. И, мне кажется, она опасна. Что-то такое витает в воздухе, не чувствуешь?

Тот кивнул и призадумался. По мере спуска в пещере становилось все темнее и темнее. Скоро им понадобятся факелы, и тот, кто пойдет впереди, должен будет идти крайне осторожно, чтоб не подвергнуться атаке неизвестной твари. Так же должен вести себя и последний. Да и те, кто находится посредине, вполне могут стать объектом нападения. Возможно, опасность и эфемерная, но он знал, что никакими способами защиты пренебрегать не следует. К тому же он не помнил случая, чтоб Феррун ошибся.

— Я, как обычно, пойду впереди. Как ты думаешь, эта тварь боится света?

Феррун встал во весь рост и кинул вперед камешек. Все прислушались, но ничего, кроме далекого удара камня об пол, не услышали.

— Насчет света не знаю. Но шума она не боится точно.

— Тогда лучше зажечь факелы и вынуть из ножен мечи. — Торопливо отцепив кинжал от пояса, Сильвер протянул его Ферруну. — Возьми, я совсем о нем забыл.

Все посмотрели на камень в рукоятке, переливающийся едва видимыми нежно-зелеными огоньками.

— Странный какой цвет, — с сомнением сказал Феррун. — Угрозы от него нет. Как ты считаешь, Амирель?

Она провела рукой над кинжалом и согласилась:

— Это не угроза. Предупреждение, но о чем? И почему нам так неуютно?

— Может быть, это просто на нас, на обычных людей, действует пещера? Мы же глубоко под землей, — предположил Эдмунд, меряя взглядом уходящую вниз дорогу. — И для чего, интересно, ее проложили так глубоко?

— Прошли там, где камень легче поддавался обработке? По мягким породам? Или от одной естественной пещеры до другой? — предположил Сильвер. — Иначе в этом нет никакого смысла. Пробиваться на такую глубину себе дороже.

— На меня глубина не действует, — Феррун посмотрел наверх, потом поднял камешек и подкинул его вверх. Раздался легкий стук, и камень упал обратно. Все вздрогнули от неожиданности, а Феррун продолжил: — Сюда я шел спокойно, но вот теперь ощущаю что-то нехорошее. Еще бы понять, что это. Какая-то тварь упорно следует за нами, но вот для чего?

— Я могу пойти впереди, — робко предложила Амирель, надеясь, что этого ей не позволят.

Мужчины дружно зароптали, прекословя, но Феррун, не слушая их возражений, поддержал ее решение:

— Иди. Это лучше всего. Если что, ты с этой тварью всегда сможешь договориться. А это тебе на всякий случай.

Он снял с себя амулет и повесил на грудь девушки.

— Но ты же останешься без защиты! — попыталась воспротивиться она, боясь больше за себя, чем за него. Колдовской камень ее по-прежнему страшил.

— Глупости! — Феррун поправил висевший на нем меч и передвинул поудобнее лук с колчаном. — У меня есть оружие, и я далеко не слабак. — Отодвинув от себя протягиваемый Сильвером кинжал, приказал: — Оставь его себе, Сильвер. По крайней мере, о серьезной беде он тебя предупредит. Мне он не нужен. Я и так чувствую опасность.

Тот поблагодарил его и послушно прицепил кинжал обратно к поясу, радуясь про себя. Такой подарок дорогого стоит.

— Мне не нравится, что единственная среди нас женщина пойдет впереди, как сильный воин, — он остановил взгляд на маленькой ножке, выставившейся из-под плаща Амирель. — Я считаю, что ее надо поставить в середину и охранять.

— Эта маленькая слабая женщина может подчинить себе любого из вас, а с помощью амулета и всех сразу, — со смешком предупредил его Феррун. — Не забывай, что в Северстане она считалась колдуньей. И это в самом деле так.

Закаленные в боях воины с опаской отшатнулись от Амирель. Она успокаивающе проговорила:

— Феррун преувеличивает. Я вовсе не колдунья. Просто во мне течет истинная королевская кровь, только и всего.

— Только и всего? — Теофил недоуменно поднял брови и пошутил: — И за это у вас жгут на кострах как преступников?

Ответ оказался неожиданным:

— Да. Всех, у кого синие глаза, уничтожают.

— Почему? — это был единодушный вопль всех членов отряда.

— Чтоб они не вздумали претендовать на королевский трон, — хохотнул Феррун. — Это законы у них такие. Каждый, у кого синие глаза, может потребовать себе трон. А королям это не по нраву, вот они и защищаются как могут.

Амирель пришлось рассказать, отчего так получилось. Закончила она печальным:

— Поэтому мне и пришлось просидеть дома, скрываясь ото всех, столько лет.

На нее посыпались вопросы, все хотели знать что-нибудь еще о столь странной стране и ее королях, но Феррун властно приказал:

— Хватит! Отдохнули, пора в путь.

Увлекшийся разговором Сильвер нехотя встал и подтвердил:

— Пошли!

Мужчины снова взвалили на себя мешки, вьюки взгромоздили на не слишком довольную этим Агфе. Амирель отказалась ехать на ней, заверив, что вполне достаточно отдохнула. Выполняя приказание мужа, пошла первой вместе с Сильвером, по его просьбе держась левой стороны. Он страшился за нее, вовсе не успокоенный словами Ферруна о ее необычных способностях. Стремясь защитить девушку в случае внезапного нападения, Сильвер обнажил меч и держал его в правой руке.

Замыкал их строй готовый к нападению Феррун, тоже с мечом наголо.

Впрочем, мечи обнажили все воины. К удивлению Амирель, мечи светились, не так ярко, как факелы, но все-таки при их страшноватом стальном свете можно было различить путь, по которому шел отряд.

И хотя кинжал не предупреждал об опасности, но все-таки тоже зеленовато мерцал, и это было странно. Амирель пыталась что-то различить во все сильнее окутывающей их тьме, но ничего не видела и не понимала, почему же они не зажигают факелов.

Спросила об этом Сильвера и услышала:

— У нас есть факелы, но их мало, и масла для них тоже мало. Дорога долгая, нужно беречь все, что может гореть. Корежане оставили нам в схронах овес для Агфе и немного дров для приготовления пищи, но до них еще далеко.

Амирель пожалела, что не догадалась взять с собой обычное сливочное или хотя бы подсолнечное масло. Если пропитать им ветошь, то гореть она будет долго. Но откуда ей было знать, что может понадобиться на такой страшной и трудной дороге? Феррун ни о чем таком ей не говорил, но это и понятно — он прекрасно видел в темноте и свет факелов ему только мешал.

Они шли вперед, внимательно всматриваясь во тьму перед собой и вслушиваясь в обманчивую тишину. Звуки разносились по гулкой пещере далеко, и Сильвер хранил молчание, не желая, чтоб его сотоварищи знали, о чем они говорят с Амирель; все остальные молчали тоже, не желая привлекать внимание следящей за ними твари.

Чем ниже они спускались, тем холоднее становилось. Амирель чувствовала, как ее ноги в удобных, но слишком легких для холода башмаках начинают замерзать. Она вспомнила, что с собой у нее есть плотные вязаные носки, но вот когда она сможет их надеть?

— Становится прохладно, — Сильвер выдохнул изо рта белесое облачко. — Хотя здесь и не так холодно, как сверху, на горе, но все равно скоро придется надевать те смешные шапки, что для нас приказал изготовить мой отец.

Проследив за паром, в который превращалось ее дыхание, Амирель зябко поежилась. На первом же привале она натянет на себя все теплое, что есть в ее мешке. И почему она не подумала об этом раньше?! Ведь ясно было, что будет только холоднее. Покосившись на мужчину, идущего рядом с ней и улыбающегося ей открытой ласковой улыбкой, тихо вздохнула. Вот и причина ее необычной рассеянности. Но в этом не стоит признаваться никому, даже самой себе.

Привал объявили только через несколько часов, когда она уже готова была признаться, что больше не в силах сделать замерзшими ногами ни шагу. Остановились они возле поленницы дров, лежащей у небольшого озерца и закрытого ящика рядом. Сильвер пояснил, что это схрон, оставленный для них корежанами.

Мужчины привычно разожгли огонь, и Амирель, устроившись возле самого костра и протянув ноги к огню, быстро согрелась. Потом взяла свой мешок и отошла немного в сторонку — надеть теплые вещи.

Далеко идти побоялась, да и все равно в темноте ее никто бы не разглядел, кроме Ферруна, а тот видел ее любой. Быстро надела все теплое белье, что у нее с собой было, натянула вязаные носки, на голову шапку из тех, в которых в деревнях ходили зимой женщины, и вернулась к костру.

Мужчины уже разогрели взятую с собой еду и отчего-то с вожделением посматривали на озеро, зеркальная гладь которого нарушалась выходившими со дна пузырьками воздуха.

— Можете половить рыбки, — разрешил Сильвер и сказал Амирель: — Здесь рыба странная на вид, но очень вкусная. Мякоть у нее нежная и сладковатая, во рту просто тает.

Двое из их отряда, Теофил и Родриго, взяли крючки на веревках, нацепили на них кусочки вяленой оленины, подошли к кромке озера и забросили крючки в воду. Сначала ничего не происходило, но через несколько минут обе веревки дернулись, и воины вытащили на берег свою добычу — огромных безглазых рыб со странной белой чешуей.

Амирель думала, что готовить рыбу придется ей, но беспокоить ее не стали, давая передохнуть. Мужчины сами обмазали рыбу белой глиной, собранной с берегов озера, и запекли на углях догорающего костра. Сильвер принес Амирель уже готовый кусочек рыбины. Осторожно попробовав ее, она убедилась, что рыба действительно очень вкусная, мягкая, почти без костей, но вот только слишком пресная. Вспомнив, что Сильвер жаловался на недостаток соли, поняла, что ее попросту экономили.

Спать все улеглись на расстеленных вплотную меховых плащах, укрылись ими же. Вокруг ночлега воины воткнули мечи, освещавшие их общее ложе. Амирель, краснея под направленными на нее мужскими взглядами, была вынуждена устроиться рядом с Ферруном, по-хозяйски обнявшим ее за талию и укрывшим еще одним меховым плащом.

Улегшийся с другого конца Сильвер посмотрел на нее с такой горькой обидой, будто она ему изменяла.

Это было несправедливо и очень обидно. Она прижалась спиной к Ферруну, неосознанно ища тепла и поддержки. Они уже не раз спали так вместе в своих скитаниях по Северстану, но на сей раз среди окружавших их мужчин это казалось крайне неприличным. Амирель с головой закуталась в укрывающий их плащ, спасаясь не от холода, а от насмешливых, все понимающих глаз.

Она думала, что от стыда не сможет спать, но мускулы подрагивали от перенапряжения, усталость была такой непреодолимой, что, едва коснувшись головой плеча Ферруна, Амирель уснула, забыв, где она и что с ней.

Проснулась от холода. Попыталась посильнее закутаться в плащ, но это не помогло.

— Не буди ее, пусть поспит хоть немного. Она и так невероятно вынослива по сравнению с нашими изнеженными женщинами.

Сильвер! Это его голос. Нужно было подняться и сказать, что она уже не спит, но любопытство заставило ее замереть в ожидании ответа Ферруна. Хотя что хорошего он о ней может сказать? Ничего. И он не обманул ее ожиданий.

— Прямо! Она капризная и слабая. Если все особы королевской крови такие, то не завидую я их подданым.

Амирель медленно села на импровизированном ложе и сердито ответила хрипловатым со сна голоском:

— Тебе бы только гадости говорить, Феррун, какой ты все же пакостный! Интересно, ты обо всех так говоришь или только обо мне?

Воины замерли, ожидая вспышки негодования своего самого сильного и непредсказуемого соратника. Сильвер даже подвинулся к девушке поближе, желая защитить.

Но Феррун лишь хмыкнул, молча признавая ее правоту, и сказал почти благодушно:

— Проснулась? Вставай. Ешь быстрее, мы скоро выступаем. — Посмотрев вперед, в полную тьму, спросил: — Ничего не чувствуешь?

Амирель медленно поднялась. Ей очень хотелось потянуться во весь рост, распрямляя затекшие мышцы, но она не посмела этого сделать, уж очень провокационными получились бы ее движения. Мужчины, все как один, смотрели на нее, ожидая ответа. Она прислушалась.

— Вроде ничего, — пожала плечами. — Ты беспокоишься? Что-то случилось?

Сильвер показал ей кинжал. Камень в рукояти снова светился непривычным зеленым светом, на этот раз несколько ярче, чем накануне.

— Я никогда не видел ничего подобного. Опасность близкая — красный, предупреждение — скорее розовый, это я видел много раз, но такого… — он растерянно посмотрел вокруг.

— Такое чувство, будто кто-то просит помощи, — Амирель нагнулась, собирая плащи. — Ничего другого на ум не приходит.

— В самом деле, когда мы лечим людей, видны зеленые искры, — Феррун звонко прищелкнул пальцами. — Но кто тут может нуждаться в нашей помощи? Людей здесь уж точно нет, да и животные здесь жить не могут. Не рыбы же в озерах?

Мужчины принялись строить предположения, одно нелепее другого. Под их шутки Амирель быстро перекусила и снова встала впереди отряда вместе с Сильвером. На воинах были надеты меховые шапки, похожие на те, что носили в ее деревне зимой и мужчины, и женщины. Но воины посмеивались друг над другом, выворачивая шапки то так, то этак.

На этот раз они шли по песку, глушившему все звуки. Сильвер рассказал ей, что каждая из пещер на их пути обладает своими свойствами: то глушит все разговоры, как эта, по которой они идут сейчас, и, даже разговаривая в полный голос, трудно расслышать, что говорится рядом; или, как та, которую они миновали вчера, разносит далеко вокруг самый тихий шепот. А есть и такие, в которых светятся стены и высятся белоснежные колонны, как в бальном зале роскошного дворца. И все это она скоро увидит своими глазами.

Они двинулись по огромным подземным залам. Сверкающие инеем стены и ледяные глыбы, растущие то сверху, то снизу, служили странным украшением. Чем ниже спускался маленький отряд, тем выше и толще становились гигантские сосульки, сраставшиеся в белоснежные столпы, искрящиеся от неверного голубоватого света, отбрасываемого мечами.

От висевшего на шее Амирель амулета шел неприятный жар, тревоживший ее не на шутку. Она хорошо помнила то время, когда под влиянием Секундо творила непотребные дела, за которые ей было стыдно до сих пор. Перед двойным камнем с непомерно возросшей силой она и вовсе беззащитна как новорожденный младенец. Вдруг он заставит ее сделать что-то такое, от чего она будет страдать всю свою жизнь?

На очередном привале Сильвер сказал, что пришло время зажигать факелы: естественного света больше нет, от мечей проку мало. Феррун, сидевший рядом с женой, поморщился, но промолчал. Амирель, потеребив цепочку, на которой висел возрожденный камень, тихо попросила:

— Возьми его себе. Я его боюсь. Мне с ним очень тревожно.

— Зато мне спокойно! — отрубил Феррун. — При внезапном нападении я не успею перепрыгнуть к тебе, а он тебя защитит. И вообще — сражаться на два фронта глупо, когда этого можно избежать!

Амирель пришлось смириться.

Зажгли факелы, убрав мечи в ножны. Факелов было всего три, по одному у каждой пары воинов, но все равно они светили куда ярче, чем мечи. Да и свет был настоящий, живой, с ним было куда веселее. В конце колонны факела не было из-за возмущенного Ферруна, заявившего, что огонь его слепит и он ничего не видит дальше собственного носа.

Отряд быстрым шагом шел по огромной пещере, ближе к ее правой стороне. На уходящей высоко вверх стене от переливов огня играли разноцветные всполохи.

— Как красиво! — невольно вырвалось у Амирель, любующейся этим волшебством.

— Да, красиво, — согласился с ней Сильвер, глядя на нее.

Девушке показалось, что говорит он вовсе не о пещере, а о ней самой, и она невольно зарумянилась, отведя взор. Под их шагами мелкий песок, припорошенный инеем, тихо похрустывал, будто шепча о чем-то своем, сокровенном.

— Когда мы шли сюда, то не обращали внимания на то, что делается вокруг. Мы спешили в Северстан за Секундо. А теперь идем обратно, осуществив все свои замыслы, но в моей душе радости нет, — негромко признался Сильвер.

— Почему? — Амирель с недоумением повернулась к нему. — Вы чувствуете, что все было сделано напрасно и камень не поможет?

— Этого я не знаю. Но вот то, что ты жена другого, меня убивает. — Кривая усмешка исказила его красивое лицо. — Похоже, это мне воздаяние за мое легкомысленное отношение к женщинам.

Амирель стыдливо опустила глаза. Эти слова были похожи на признание в любви. Может быть, Сильвер и есть тот ее суженый из далекого сна? Факел, что он нес в руке, не давал разглядеть цвет его глаз, но сердце уже четко признало его своим. Она не знала, как поступить. По обычаям ее страны она мужняя жена, но Феррун говорил, что разведется с ней в Терминусе. Но вот только нужна ли будет Сильверу разведенная женщина? На ее родине разводы не допускались, и как это происходило в Терминусе, она не знала.

Да и не хочет она быть предательницей по отношению к Ферруну. Он столько раз спасал ее от верной смерти, что она должна быть благодарна ему вовек. Вот если он сдержит свое обещание и в самом деле с ней разведется, тогда она и будет думать, как жить дальше. А сама никаких действий для этого предпринимать не будет.

— Вы так похожи с Ферруном, будто брат с сестрой, — после небольшого перерыва сказал Сильвер, глядя строго перед собой. — В вас явно течет одна кровь.

— Это невозможно, — с затаенным вздохом опровергла его слова Амирель. — Мы даже родились в разных странах. То, что мы похожи, просто игра природы.

— Так не бывает, — упрямо возразил Сильвер. — В последнее время я уверовал, что все взаимосвязано. Мы многого не понимаем, да и попросту не знаем.

Амирель хотела возразить, но ее пронзило ощущение опасности. И камень в кинжале Сильвера загорелся ярким зеленым светом, перемежаемым угрожающим красным.

Сильвер моментально передал факел Амирель и выхватил меч. Тот тоже переливался ярко-синими сполохами. Весь ряд воинов тут же ощетинился мечами. Сильвер хотел было задвинуть Амирель к себе за спину, но она не дала.

— На мне волшебный камень. Он в любом случае не даст меня в обиду, — с хмурым смешком заверила она воина и, сделав шаг вперед, предупредила: — Сейчас я позову того, кто преградил нам дорогу. Прошу вас, не спешите на него нападать, возможно, ничего страшного и нет.

Протянув руку, она звучно произнесла на своем языке:

— Кто ты? Покажись!

Из темноты на освещенное место медленно вышел огромный медведь. Амирель ахнула: таких огромных она еще никогда не видывала. С ней рядом в мгновение ока очутился Феррун с мечом наголо.

— Вот это страшилище! Кто это? — раздались крики сзади.

Амирель не чувствовала угрозы, исходящей от зверя, и успокаивающе сказала:

— У нас таких не водится, но в старинных книгах я видела изображение пещерного медведя. Наверное, это он. Убери меч, Феррун, ты его пугаешь. И отойди. Я хочу выяснить, что он от нас хочет.

Чудище в самом деле замотало головой и повернулось, намереваясь удрать. Но из глубины пещеры раздался жалобное урчание, и медведь остановился, обреченно опустив голову.

— Кто там у тебя? — сочувственно спросила Амирель. — Ему нужна моя помощь?

Медведь повернулся к ней и жалобно посмотрел на нее маленькими, полускрытыми кудлатой шерстью глазками.

Она вздохнула.

— Хорошо, веди его сюда. Я помогу, если смогу.

Зверь замотал головой и сделал шаг в сторону странных мяукающих звуков, оглядываясь и как бы зовя девушку за собой. Феррун сердито приказал:

— Не ходи туда, мне все это не нравится!

Но Амирель уже остро чувствовала чью-то боль и безнадежное горе огромного зверя. Подняв факел повыше, решительно пошла на зов медведя. Выругавшись, Феррун направился за ней, приказав всем остальным оставаться на месте.

В углу пещеры лежал такой же огромный мохнатый зверь. Жалобно вздыхая, рядом с ним сидели два маленьких медвежонка, еще сосунки. При приближении людей они немного отбежали, жалобно попискивая.

— Это медведица! — Амирель подошла поближе и ахнула — та была вся в крови. — Похоже, она сильно ранена!

Феррун сердито притопнул ногой.

— Вот только зверюг разных я еще не лечил!

— Это пещерный медведь, Феррун! Как ты не понимаешь! А вдруг они уже последние на земле? — Амирель не понимала, как можно пройти мимо страдающего существа.

— И что? — парень небрежно отмахнулся. — Пусть хоть их и совсем не будет, мне-то что? Мне они вовсе не нужны.

— Ну и уходи тогда, не мешай мне! — сердито приказала ему девушка. — На мне камень, силы вылечить ее у меня хватит.

Медведица глухо застонала, из последних сил приподняв голову. Медведь ласково лизнул ее в нос и уставился на людей с безмолвной мольбой. Амирель оглянулась, гадая, куда же воткнуть факел, чтоб освободить руки. К ее удивлению, его взял Феррун и скомандовал:

— Давай поскорей, ты всех задерживаешь!

Она торопливо присела перед медведицей и положила руку на мохнатый лоб. Та уронила голову и закрыла глаза. По рукам Амирель пошел яркий зеленый огонь, осветивший всю огромную тушу медведицы.

— У нее какое-то внутреннее повреждение и сломана лапа. Похоже, она сорвалась с большой высоты. — Амирель напряглась, мысленно сращивая сломанную кость.

Раздался неприятный хруст, медведица застонала, и медведь ринулся на целительницу, уверенный, что в этом ее вина. И тут же отлетел под ударом Ферруна.

— А сейчас в благодарность он тебя сожрет! — Феррун развеселился.

— Не мешай мне! — строго сказала Амирель медведю, тот сел на землю и стал обреченно раскачиваться из стороны в сторону. Медвежата уткнулись в него, жалобно поскуливая.

— Они голодные, — с сочувствием посмотрела на них девушка. — Видимо, у матери от боли пропало молоко, а есть что-то другое они еще не умеют.

Она снова сосредоточилась, и шкура медведицы засверкала зеленым светом.

— Не могу понять, что это?

Феррун нехотя наклонился над ней и положил свою руку на ее.

— Разорвана селезенка. Но залечить можно. — И, брезгливо сморщив нос, он усилил поток, идущий от Амирель. — Так, вроде все. И пошли уже! Сколько можно тут копаться!

Но она, не слушая его, потянулась к соскам медведицы, восстанавливая молочные железы.

— Вот теперь в самом деле все нормально, — Амирель с удовольствием оглядела осторожно приподнявшуюся медведицу. — Повреждения я залечила, она здорова, но сильно исхудала. — И обратилась к медведю, уверенная, что тот ее понимает: — Ее надо кормить, очень хорошо кормить! — и представила, как тот приносит медведице рыбу, выловленную в озере.

Медведь поднялся, ткнулся мордой в медведицу и, утробно зарычав, отошел немного в сторону. Вернулся он уже с рыбой, видимо, пойманной заранее. Голодная медведица вцепилась в тушку, а медвежата принялись сосать мать, захлебываясь от голодного нетерпения и всхрапывая.

Амирель еще с минуту постояла рядом, с удовлетворением наблюдая эту благостную картину. Отрывая ее от созерцания спасенного семейства, Феррун взял жену за руку и быстро повлек к ожидающим их воинам. Приблизившись, сообщил, что лечение прошло успешно и что медвежья семья выжила благодаря стараниям Амирель.

Теофил насмешливо поздравил девушку:

— Теперь тебя можно называть медвежьей крестной?

Эдмонд же был настроен менее радостно:

— Теперь я понимаю, отчего тебя хотели сжечь на костре. Если ты можешь управлять животными и птицами, то понятно, что ты колдунья.

Разозленная этими глупыми нападками, Амирель зловеще сказала:

— Мне не только животные и птицы повинуются. Люди тоже. Точно так же, как королеве Северстана, вашей принцессе Люсии.

Эдмонд, не веривший в подначки Ферруна, побледнел и смешно выпучил глаза.

— Что? Наша принцесса могла управлять животными? И людьми? И ты тоже? Это правда?

Кивнув, Амирель добавила:

— Именно поэтому Торрен и хотел сделать меня своей фавориткой, чтоб с моей помощью править страной. И я, увы, изрядно ему в этом помогла.

— Чем же? — тут уже встревожился и Сильвер.

Амирель вздохнула и нехотя призналась:

— Я заставила аристократов принести ему смертельную клятву. И теперь тот, кто выступит против короля, сгорит на месте. Единственное мое оправдание — я сделала это под воздействием Секундо. Я не могла им управлять, он подчинил меня.

— Она очень опасная особа! — со смешком подтвердил ее слова Феррун. Как всегда, это получилось у него на редкость издевательски. — Ее нужно опасаться и остерегаться. И вообще держаться от нее подальше.

Амирель вспыхнула и резко повернулась к мужу, намереваясь ответить на надоевшие ей насмешки. Чтоб не допустить ссоры между супругами, Сильвер велел трогаться. Воины встрепенулись и выстроились в привычную шеренгу. Но Амирель не собиралась спускать Ферруну его издевки. Расправив плечи, она подступила к Ферруну, не обращая внимания на его глаза, сердито сощуренные от факела, что она держала в руке. Обеспокоенный Сильвер встал рядом, готовый вмешаться в любую минуту.

— Ты просто невоспитанный мальчишка! — сердито выпалила она, тыча в мужа пальцем. — Очень жаль, что ты не подчиняешься моим приказам! Уж я бы заставила тебя постоять в углу на коленях! И лучше всего на горохе!

Все рассмеялись. Феррун заслонился от яркого света ладонью, укоризненно поднял глаза вверх и пожаловался:

— Вот за что мне такая жена досталась? Наказание одно! Все-то ей неладно!

Напряжение, вызванное откровениями Амирель, от этих слов спало, и отряд двинулся вперед, весело пересмеиваясь. Издали донесся благодарственный рык медведей, и внимание переключилось на них.

— Не похоже, чтоб они жили здесь, глаза у зверя нормальные, он не слепой, как был бы, если б постоянно жил в темноте. Они явно спустились с поверхности. Может, как-то учуяли, что ты можешь им помочь? — Сильвер напряженно всматривался в ту сторону, откуда раздался рык. — Или медведица блуждала по скале наверху и провалилась вниз, сюда, переломав при этом кости, а к ней уже спустился и медведь с медвежатами?

— Не знаю, — Амирель виновато склонила голову. — Трудно сказать. Я могу приказывать зверям, но их не понимаю. Сами же они даже жестами показать не могут, что им нужно. Приходится догадываться.

— Тебе часто приходилось лечить людей? — Сильвер забрал у нее брызжущий искрами факел и понес его сам.

— Не очень. Мне же приходилось постоянно скрываться. Я, по сути, видела жизнь только в щель забора.

— Это из-за текущей в тебе королевской крови? — Он не понимал, как подобный дар небес можно было губить. Странные порядки царят в Северстане. Вот если б он был королем, он бы использовал его для блага всех своих подданных.

— Да. Поэтому-то я очень рада уйти в Терминус. Надеюсь, там я буду как все.

— Ты никогда не будешь как все. Хотя, — тут Сильвер озадаченно потер лоб, — если ты королевской крови, то вполне можешь претендовать на наш престол, ты же потомок наших королей.

— Ну уж нет, — решительно отказалась Амирель от столь сомнительной чести. — Феррун рассказал мне, что для этого нужно сделать. Даже если б мне и пришла в голову дурацкая блажь стать королевой, чего я вовсе не хочу, на ваш трон я садиться не стану!

— Ты не хочешь быть королевой? — задумчиво спросил он.

— Конечно, нет. Если б хотела, вполне могла бы ей стать в Северстане. Но я хочу быть обычным человеком. Власть и ответственность не для меня. Они меня тяготят.

Он с уважением глянул на нее.

— Да, власть всегда сопряжена с ответственностью. И чем больше власть, тем сильнее ответственность. Ничего в этом хорошего нет. Но не все это понимают. Для многих королевская власть означает роскошь и поклонение.

— Я это знаю, у меня был очень хороший наставник, — Амирель печально вздохнула, вспомнив учителя. — Но расскажи мне, как вы смогли пробиться сюда. Ведь тоннель был завален несколько веков назад во время землетрясения.

К ее удивлению, Сильвер весело рассмеялся.

— Знаешь, это забавно, но нам помог тот, от кого мы помощи вовсе не ждали. Когда мы прошли через замерзшее болото, причем шли мы без Ферруна, он догнал нас только через два месяца, мы наткнулись на поселение в изножье огромных гор. На нашей карте они назывались Северными и отделяли нас от Северстана.

Амирель добавила:

— У нас они называются Южными, и да, отрезают Северстан от остального мира.

Сильвер кивнул, принимая ее слова к сведению, и продолжил:

— Так вот, в этом поселении, где жили главным образом корежане — охотники и собиратели даров леса, мы встретили приверженца графа Контрарио, барона Оттавио. Он был зачарован графом и послан им на север в надежде раздобыть Секундо. Пару лет назад барону со своими людьми удалось перебраться через болото и дойти до Северных гор, но идти дальше он оказался не готов. Остался там, надеясь рано или поздно выполнить задание своего сюзерена. А тут подошли мы.

Шедшие следом за Сильвером Теофил с Алонсо переглянулись и дружно хохотнули. Сильвер пояснил:

— Встреча вышла уж больно веселая. Пока он там обитал, умудрился жениться на дочери тамошнего предводителя или вождя, не знаю точно, как он называется, а та его дальше в горы просто не пустила. К тому же благодаря женитьбе он стал помощником вождя и с удовольствием правил маленьким народом. А поскольку его люди тоже рот зря не разевали, то и они все оказались женатыми.

— А когда мы появились, нас встретили как настоящих конкурентов, — слушающий разговор Теофил откровенно расхохотался. — Дело в том, что женщин там и так мало, а тут еще чужеземцы подваливают и самок отбивают.

Сильвер покосился на спутницу и исправил речь своего воина:

— Женщины там симпатичные, вот барон и не погнушался простолюдинкой.

— Сильвер, ты о чем? — Теофил не сообразил, что начальник просто не хочет называть вещи своими именами, щадя уши своей спутницы. — Оттавио был уверен, что побалуется с ней, времечко проведет, чтоб быстрее шло, а потом сделает ей ручкой и уйдет. Он же по нашим законам вовсе даже и не женат.

Сильвер волком посмотрел на Теофила, и тот сообразил наконец, что ляпнул что-то не то.

— К вам это не относится, госпожа Амирель, — конфузливо принялся он оправдываться. — Ваша вера близка к нашей, поэтому ваш брак вполне законен. Это в том племени сплошные язычники…

— Это совершенно неважно, — остановила его причитания девушка. — Что было дальше?

Сильвер исподтишка погрозил Теофилу кулаком и продолжил:

— В общем, встретили они нас с оружием. И не сказать, чтоб оно было для нас опасным: палицы да копья нам не страшны, у нас заговоренные мечи, но ссориться с ними нам было не резон, ведь помочь перебраться через горы могли только они. Пришлось искать общий язык. Хорошо хоть, что мы худо-бедно друг друга понимали.

— А пока мы этот общий язык искали, умудрились и в яме у них посидеть, потому что Сильвер запретил нам обнажать оружие, — снова встрял в разговор Теофил.

— У нас вас бы встретили так же, ну, или почти так же, — признала Амирель, — я думаю, что маленькие и уязвимые народы всегда боятся незнакомцев. Кто знает, что вы можете им принести?

— Если б мы пришли раньше барона, никаких трудностей у нас не было. Это он нам много пакостей устроил! — Теофил сердито сплюнул на землю. — Нам еще повезло, что к тому времени Контрарио утратил Тетриус и чары камня потихоньку рассеялись. Не то б Оттавио, служа своему господину, нас дальше и не пропустил.

— Он бы этого при всем своем желании сделать не смог, — в разговор вступил молчавший до этого Алонсо, — потому что нас догнал Феррун.

Амирель невольно оглянулась назад, туда, где замыкающим шел ее муж. Проследивший за ее взглядом Сильвер резко выдохнул, но спокойно подтвердил:

— Да, нас нагнал Феррун. Цацкаться он ни с кем не стал, закинул вождя на ёлку и уверил, что перебьет всех, если нас не выпустят и не помогут ему пройти в Северстан. После этого барон тут же заявил, что он нас знает — а то до этого он нас не признавал — и что мы его лучшие друзья. Он изъявил желание идти с нами, и Феррун согласился. Но с условием, что корежане помогут нам раскопать заброшенный тоннель. Те подняли его на смех, заявляя, что никакого тоннеля под горой нет, и идти надо поверху, по горе, но там никто пройти не сможет, потому что на перевале живет огромный людоед.

— И что, там в самом деле живет людоед? — с замиранием сердца выдохнула Амирель и неосознанно придвинулась ближе к мужчине.

Сильвер склонился к ней, будто желая защитить.

— Не знаю. Во всяком случае, в горы корежане не ходят, потому что из всей группы ушедших туда лет десять назад охотников вернулся только один. Он рассказал, что сначала на них сошла лавина, а потом напал огромный волосатый людоед. Но Феррун заявил, что по горе идти вовсе не нужно, что в его карте ясно видно: тоннель проложен под горой, и нужно просто-напросто разобрать завалы.

— Да, у Ферруна все всегда просто, — не стала возражать Амирель. — Для него. Обычным людям его «простота» не по силам.

— Это точно, — с улыбкой поддержал ее Сильвер. — То, что запросто проделывает он, мы сделать не сможем никогда. Он показал нам старинную карту, где, по его словам, четко видно, что вход в тоннель у нас под носом. Мы дружно пялились в этот пожелтевший от времени кусок пергамента и не видели ничего. В конце концов, обозвав нас слепыми кротами, он пошел к горе возле самого стойбища и показал, где нужно копать.

— Никто из нас, да и из корежан, копать не хотел, считали это пустой тратой времени, — Теофил с сочувствием посмотрел на свои руки, до сих пор покрытые грубыми мозолями. — Но пришлось, потому что с Ферруном не поспоришь. И через недельку мы в самом деле отрыли вход. После этого все воодушевились и захотели идти с нами. Феррун взял с собой сотню крепких мужиков, по мере продвижения отправляя их помаленьку назад. Мы прошли без препятствий почти до конца, только оставляли в схронах часть запасов на обратную дорогу. Но в конце тоннеля пришлось полопатить земельку и каменья потаскать. И надо честно сказать: если б не Феррун, мы никогда б не добрались до выхода. Он один знал, в какую сторону идет подземный ход и где надо рыть.

— А потом, когда мы увидели-таки солнечный свет и оказались в Северстане, он отправил последних землекопов восвояси, заявив, что тут опасно. Но прежде они помогли нам устроить ловушку. Интересно, попался в нее кто-то или нет? Было бы жаль, если б люди пострадали, — Сильвер нахмурился, сожалея. — Но что делать, не могли же мы оставлять врагов за спиной. Свою миссию мы выполнили, помогли Ферруну добыть камень. А то, что у него оказалось сразу два осколка, на редкость счастливое совпадение. Но Ферруну всегда везет. Планида у него, видимо, такая.

— В нем наверняка тоже течет истинная королевская кровь. Потому что камень королевы Лусии подчиняется только истинной королевской крови. Я многое могу, но мне Секундо не подчинялся, наоборот, он подчинил меня себе.

— Феррун — король? — воины рассмеялись, будто услышали веселую шутку. — Ты только ему об этом не говори! — попросили хором. — А не то он потребует воздавать себе королевские почести!

— Мне кажется, ему все равно. Он равнодушен к титулам и власти. Он совсем не похож на знакомых мне людей, — тихо сказала Амирель. — Он будто не из нашего времени. Очень, очень странный.

Сильвер пожал плечами и промолчал.

— Скандалист он изрядный, только и всего, — Теофил не питал к героизму Ферруна никакого почтения. — Если б я мог, то держался бы от него подальше.

— А я все слышу! — раздался позади недовольный голос Ферруна. — Не думайте, что можете безнаказанно точить об меня свои длинные бабьи языки.

Сильвер виновато развел руками и сказал:

— Извини, мы умолкаем.

Он замолчал, и Амирель осталось лишь мучиться любопытством: ей так хотелось расспросить своего спутника о порядках в Терминусе и потихоньку выяснить, в самом ли деле брак, заключенный в чужой стране, недействителен в Терминусе? Если это так, получается, она ничем с Ферруном не связана? Хорошо это или плохо?

Сильвер хмуро молчал, пристально вглядываясь в дорогу. Света факела хватало ярдов на пять-шесть, дальше все скрывалось в тягостной пелене. Ему было не по себе от столь огромной толщи земли над головой, но он был воином и привык скрывать свои чувства, так же, как и остальные члены его отряда.

Но почему не страшно идущей рядом с ним девушке? Может быть, она не осознает притаившейся опасности или в самом деле колдунья? Так ни до чего и не додумавшись, решил спросить прямо:

— Амирель, ты не боишься?

— Чего? — она недоуменно повернулась к нему и чуть склонила голову к плечу.

— Всего, что вокруг? — он повел рукой, показывая на чернеющие стены. — Вдруг случится обвал, и мы все будем погребены под его толщей?

Амирель прислушалась к гулкой тишине. Не ощутив никакой угрозы, поспешила его успокоить:

— Никакой опасности нет, я бы почувствовала. Просто нам всем не по себе от непривычной обстановки. Но я читала, что прежде под землей были целые поселения, да и сейчас дикари зачастую живут в подземельях, ведь в пещерах легче обороняться от диких зверей.

Неожиданно Сильвер почувствовал себя лучше. Уже не так давила толща камней над головой, и сковывающая сердце тоска отступила. Он понял, что это влияние Амирель, и благодарно проговорил:

— Ты всегда так действуешь на людей?

— Как? — не поняла она его.

— Успокаивающе, — он хотел взять ее за руку, но вспомнил об идущих за ними мужчинах и не позволил себе столь фамильярного жеста.

— Не знаю, — она с подозрением посмотрела на него, не шутит ли он. — Я никого специально не успокаивала. Мне другие вещи делать приходилось.

— Ты мне потом обо всем расскажешь, в уютном безопасном месте и без любопытных ушек, — Сильвер взмахнул факелом, разметав вокруг шлейф красноватых искр.

Амирель кивнула, согласившись. Конечно, здесь им беседовать не следовало, слишком много чужих ушей прислушивалось к их разговору. Ей тоже хотелось поговорить с Сильвером просто так, узнать о его жизни, рассказать то, что мучило ее, да и посмотреть на него при ясном свете дня тоже очень хотелось. Она до сих пор не была уверена, он ей снился или нет.

— Сильвер, ты привал устраивать не собираешься? — насмешливо спросил Эдмунд. — Мы понимаем, тебя подпитывает висящий на груди красавицы волшебный камень, но у нас-то такого источника бодрости нет, мы устали. Мы весь день идем без привала.

Сильвер спохватился и посмотрел вокруг. Эта пещера, сверкающая сине-зелеными стенами, была им хорошо знакома, они уже останавливались здесь, когда шли в Северстан, да и последний схрон устроен именно тут. А это значит, что до выхода из тоннеля осталось совсем немного. Он объявил привал.

Амирель вовсе не чувствовала себя усталой и не могла понять, отчего. В самом деле ей придавал силы амулет, или это действие чего-то вовсе другого? Заметив, каким жадным взглядом посмотрел на ее грудь Сильвер, догадалась, на что намекал Эдмунд. Тот имел в виду вовсе не колдовской камень, а ее саму.

Спать, как обычно, улеглась с Ферруном, и снова под укоризненным взглядом Сильвера чувствовала себя предательницей, хотя для этого не было никакого повода.

Таким же бодрым темпом, как накануне, они прошли оставшееся расстояние. Выходя из темного тоннеля ранним утром, щурились, гася факелы. Солнце еще не разгорелось как следует, но уже слепил глаза сверкающий снежный покров, плотным слоем лежащий на огромных окрестных горах.

Проморгавшись, Амирель повернулась к Сильверу и тихо ахнула: это был он, суженый из ее снов, сероглазый и веселый. А тот, улыбнувшись ей бесшабашной мальчишеской улыбкой, тихо прошептал:

— При свете дня ты еще краше, чем в полумраке. Я никогда таких красавиц не видал.

— И что из того? — грубо прервал его неслышно подошедший Феррун. — Это моя жена и нечего на нее пялиться.

— Она тебе не нужна! — враз помрачнел Сильвер.

— Это ничего не значит! — высокомерно заявил Феррун. — Нужна, не нужна — неважно, пусть будет. На что-нибудь да сгодится.

Амирель зло посмотрела на него. Вот что он говорит?! Она будто вещь какая-то или, что вернее, игрушка! «Пусть будет» — надо ж такое ляпнуть! Понятно, что он говорит это исключительно назло Сильверу, но все равно отчаянно обидно.

Почувствовав себя куклой, из-за которой дерутся двое глупых мальчишек, она помрачнела. Что станется с этой бедной куклой, когда они решат, что никому из них не нужна?

Не дожидаясь ответа, Феррун пошел вперед; Агфе, пофыркивая от яркого света, двинулась за ним. Припасов в ее мешках почти не осталось.

— Нам наших запасов только-только хватило, — Алонсо подцепил свой тоже изрядно полегчавший мешок и пошел следом за Ферруном.