Серебро ночи. Примум. Книга 1

Татьяна Герцик, 2020

Феррун с Сильвером возвращаются в Терминус, горящий в огне вражеского нашествия. Приехавшая с ними Амирель помогает Ферруну справиться с лазутчиками-имгардцами, пробравшимися в страну, и начинает чувствовать вкус власти, верша справедливость. Агнесс мучается, что из-за женитьбы на ней Рэдд лишился дворянства, и мечтает, чтобы тот смог вернуть утраченное, хотя сам бывший нескио о своем выборе не сожалеет. Что с героями будет дальше? Ведь бесконечная кровавая война унесла уже столько жизней…

© Татьяна Герцик

Глава первая

Лежа на прохладной земле под редкой сенью потерявшего почти всю листву бука, Сильвер грыз травинку и расслаблено наблюдал за мирно плывущими по небу легкими перистыми облачками. Небесная синева в Северстане была призрачной, какой-то блеклой, да и само небо нависало над землей гораздо ниже, чем в Терминусе. Впрочем, после полугода, проведенного в толще горы без дневного света и свежего воздуха, ему здесь нравилось и обратно в мрачные и холодные подземные переходы не хотелось.

Лесок, где они обосновались, был не густым, но и не слишком редким. Среди почти полностью облетевших высоких лиственных деревьев стеной подрастал пышный темно-зеленый ельник и разлапистые сосны. Встречались и незнакомые Сильверу деревья, в кронах которых вили гнезда странные пестрые пичужки, будившие их по утрам громким радостным пиньканьем.

Ярко горевший костер из собранного по округе хвороста — ломать деревья, выдавая свое присутствие обломанными сучьями, Сильвер опасался — уютно потрескивал, рассыпая во все стороны красноватые искры; жарившаяся на огне оленина источала возбуждающий аппетит аромат, тишина и безмятежность тихого дня навевали сонный покой.

От воинов, плещущихся в тихой мелкой заводи небольшой речушки, доносился веселый смех. После ледяных ручьев и озер подземного пути прогревшаяся на солнце вода казалась им теплой и ласковой как парное молоко.

Выйдя из тоннеля пару недель назад и обнаружив под горой это милое местечко, они первым делом вымылись сами и выстирали одежду, за исключением меховых вещей, которые просто выхлопали и развесили сушиться на деревьях. Мыла, взятого с собой, после стирки и помывки осталось маловато, но это их не страшило — все верили, что скоро смогут вернуться обратно в родной Терминус.

Сильвер тоже надеялся на это. Вот только когда ждать Ферруна, в первый же день уехавшего разыскивать столицу Северстана? С собой тот не пожелал взять никого, презрев все их увещевания. Сильвер хотя и понимал, что Феррун прав, ведь лошадь у них была одна на всех и раздобыть новую не представлялось возможным, во всяком случае, в этом диком краю, но все равно был недоволен своеволием Ферруна, и его досада была не беспочвенна.

Со своим неистовым и драчливым характером Ферруну только с имгардцами сражаться, а не визиты иноземным правителям наносить. Представив, как, разозлившись, Феррун хватает за грудки короля Северстана и трясет его, словно надоевшую игрушку, Сильвер рывком сел и плотно сжал зубы, чтоб не выругаться вслух. Но что он мог поделать? Феррун всегда решал сам, как ему поступать, не слушая ничьих советов, и отвратить его от принятых им решений было невозможно.

Но они должны быть ему благодарны за все то, что он для них сделал. Если б не Феррун, они, руководимые неверной картой, пошли бы в горы, рискуя либо обморозиться, либо попасть под лавину.

Отвлекая Сильвера от неприятных мыслей, с речки вернулись полуголые воины, обмотанные лишь узкими тряпицами вокруг бедер. Хотя осеннее солнце стояло в зените, тепла от него было немного, но привыкшим к лишениям мужчинам нравилось все. Они подставляли влажные бока под его ласковые лучи и жмурились как большие коты.

— Эх, и хорошо же! — сверкая каплями воды на коже, радостно пропел Теофил и сел на поваленную ветром лесину рядом с Сильвером.

Хмурый Алонсо, не в пример другим полностью одетый, воткнул очищенный прут в кусок мяса пожирнее и принялся осторожно есть, не глядя по сторонам. По его примеру оленину быстро разобрали, и вскоре на поляне наступила тишина, прерываемая звуками вгрызавшихся в мясо крепких зубов. После сытной еды обсохшие мужчины оделись и повалились на расстеленные по земле меховые плащи.

Рассеянно опустив взгляд, Сильвер насторожился: колдовской камень на рукояти висевшего на поясе кинжала, оставленного ему Ферруном, угрожающе светился не огненным полыханием, как в моменты близкой опасности, а лишь слабым красноватым отблеском — предупреждением грядущих неприятностей.

Сильвер резко поднялся и скомандовал:

— Встаем, быстро все убираем, так, чтоб не осталось никаких следов нашего бивака. Сюда идут. И идут не друзья. — Он поднял кинжал, показывая мерцающий камень.

Вмиг вскочившие воины в полном молчании тотчас собрали вещи, аккуратно заложили дерном потушенный костер. Сильвер впервые порадовался, что шкуры и кости съеденных ими животных, даже крупные скелеты оленей, оставляемые ими в лесочке, за ночь исчезали без следа. Никаких хищников они не видели и не могли понять, кто же подчистую подъедает все, что они оставляют.

Но теперь это играло им на руку. Убедившись, что никаких свидетельств их пребывания не осталось, Сильвер последним ушел за своим отрядом к пещере, в которой они проводили каждую ночь, не желая встречаться с местными хищниками.

Они успели вовремя. Через некоторое время под горой показались ехавшие непрерывной чередой, что-то выискивавшие и высматривавшие верховые в сверкающих на солнце доспехах, держа наизготовку остро отточенные мечи.

Обрадовавшийся живым людям Эдмунд предложил выйти к незнакомцам и поговорить, но Сильвер запретил даже выглядывать из тоннеля, указав на сильнее засиявший колдовской камень. Да и его интуиция опытного воина просто вопила, предупреждая, что чужеземцы появились здесь неспроста и явно не с добрыми намерениями.

Времени прошло вполне достаточно, чтобы Феррун добрался до столицы Северстана. Неужто в попытке добыть столь нужный им чародейский камень он сотворил нечто такое, отчего рассерженный король послал на поимку пришедшего с Ферруном маленького отряда целое войско?

И что им делать, если он угодил в переделку? В это верилось плохо: с разозленным Ферруном лучше не связываться, но если он попал-таки в ловушку? Идти на выручку глупо: они не знают ни местности, ни языка. Судя по настрою рыщущих вокруг воинов, их перебьют как котят — и волшебные мечи не помогут, если против их семерки выступит несколько сотен человек, вооруженных добротными луками и самострелами. Да и какой прок в сражении? Вот если б тут был Беллатор с его даром убеждения, он бы быстро уговорил короля Северстана подарить им камень. У него, Сильвера, на такое, увы, ума не хватит.

Эх, стоило ему идти вместе с Ферруном — сидеть тут и ждать сложа руки никакого терпения не хватит.

— Дружище, прости, но мне плохо! — подошедший к нему Алонсо снова выглядел преотвратно: щеки ввалились, покрасневшие глаза смотрели мутным угрожающим взглядом, раскоординированные дерганые движения рук и ног свидетельствовали о новом приступе. — Я не могу жить в пещере, дыша этим отвратительным затхлым воздухом.

— Потерпи еще немного, — Сильвер с сочувствием похлопал друга по плечу. — Мы ждем Ферруна со дня на день.

Отравленный крысиной вонью Алонсо никак не мог поправиться. Когда рядом был Феррун, ему было намного легче — привезенная тем чудодейственная сажа помогала, хотя и ненадолго. Но теперь, когда Ферруна не было вот уже вторую неделю, Алонсо становилось все хуже и хуже, а оставленная Ферруном целебная сажа закончилась. Но на свежем воздухе друг еще держался, а вот под тягостными сводами мрачной пещеры быстро изнемогал.

— Я выйду ночью, пройдусь, может, отдышусь немного, — простонал бедолага, растирая грудь. — Здесь, в пещере, меня все гнетет, боюсь, опять сорвусь.

Сильвер с опаской покачал головой. Приступ беспамятства Алонсо, во время которого тот не понимал, что творил, мог стать роковым для всего отряда.

— Хорошо, делай, как тебе лучше, — разрешил Сильвер, не видя другого выхода. — Только будь осторожен. Не нравятся мне эти парни с мечами. Да и самострелы у них не просто так за плечами болтаются.

Алонсо подошел поближе ко входу и лег возле стены ничком, положив лицо на согнутые руки. Сильвер проводил его озабоченным взглядом и нахмурился. Вот и еще один повод для беспокойства. Если друг не справится с собой, будет худо. В приступе буйства Алонсо становился так силен, что сладить с ним было очень трудно. Придется его связывать, чего отчаянно не хотелось. Он любил друга и переживал за него. Эх, если б в прошлом году они не отправились в замок Контрарио!

И тут же вынужден был поправиться: если б они не пошли, то серые крысы так и шпионили бы для графа, и кто знает, как долго это могло продолжаться. Да и Феррун вряд ли покинул бы свое уютное жилище, устроенное им в дымоходах этого страшного замка, и не вмешался бы в события с такой неимоверной силой.

Так что никто не знает, что к лучшему, а что к худшему. Все переплетено в один тугой узел, и не им судить о настоящем. Что сделано хорошо, а что плохо, покажет только будущее.

Сильвер спустился поглубже, туда, где царил вечный холод. Здесь ими был устроен склад продуктов. Им повезло: они успели настрелять дичи и приготовить достаточно припасов на обратную дорогу. Добыто пять упитанных, нагулявших к зимовке жирок оленей, несколько десятков куропаток и похожих на фазанов крупных птиц. Большая часть мяса ушла в засолку, часть просто провялена на солнце. А если удастся поймать довольно вкусную рыбу, водившуюся в пещерных озерах, то голодать им точно не придется. Вот если б еще хлеба раздобыть, но чего нет, того нет.

Еще раз убедившись, что к обратному походу все готово, Сильвер возвратился к товарищам. Осталось дождаться Ферруна с Секундо. И пусть даже вернется без камня, но целый и невредимый.

День наконец прошел, солнце закатилось, вокруг медленно стемнело. Алонсо рывком поднялся, пошатываясь и ни на кого не глядя, вышел наружу. Раздался тихий шорох шагов по каменной осыпи, и все стихло. Сильвер подошел поближе к узкому выходу из тоннеля. Его спутники расположились рядом, оглядывая окрестности.

— Зря ты его отпустил, — недовольно покачал головой Родриго, тоже глядевший вслед Алонсо, и опасливо заметил: — Не натворил бы он бед. Кругом полно северстанцев.

— Если б не отпустил, он наверняка бы сорвался. Вот тогда неприятностей точно было бы много, — устало возразил ему Сильвер, понизив голос — в ночной тишине звуки разносились далеко.

— Какого лешего его понесло за нами, — Теофил поднял небольшой камешек и швырнул его вниз, в чернеющий провал, — наказание одно с ним.

Раздалось еле слышимое шуршание прыгающего по горе камня, недовольно проскрипела потревоженная пичужка, и снова все смолкло, лишь ветер постанывал где-то в вышине.

— Ты поосторожнее, нам лишний шум ни к чему, — предупредил Теофила осмотрительный Родриго. — Видишь, во-о-н там и сейчас при свете факелов внизу какие-то типы ямы роют. Причем сплошной траншеей вдоль всей горы. Скоро и до нас доберутся.

Теофил недовольно дернулся.

— Да осточертело уже все. Сколько мы тут еще куковать будем? — он вопрошающе повернулся к командиру их небольшого отряда.

Сильвер неслышно вздохнул. В самом деле, не сидеть же им в этой пещере бесконечно? Скоро зима, то единственное время, когда можно будет спокойно перебраться через замерзшие болота. Они как раз за месяц пройдут через тоннель. Теперь, когда он расчищен и они знают, что делать и куда идти, это несложно.

Закаленные в тяжелых боях, но не выдерживающие тщетного ожидания, мужчины столпились вокруг своего командира и нетерпеливо переминались с ноги на ногу, жаждая прямого ответа.

— Подождем еще неделю и отправимся обратно, — решился Сильвер. — Ждать далее этого срока нет смысла. На Агфе Феррун нас догонит без труда. — И мысленно добавил: «Если он еще цел».

Напряженные плечи опустились, кулаки разжались, воины расслабились. Теперь, когда были обозначены реальные сроки, ожидание уж не давило тяжким грузом.

Готовясь к ночлегу, мужчины расстелили на полу пещеры не раз выручавшие их меховые плащи, укладывая те поближе к выходу, чтоб дышать свежим воздухом, завернулись в них и безмятежно заснули.

Не спал лишь ожидающий друга Сильвер. Он сидел возле выхода, пристально всматриваясь в ночь и прислушиваясь к малейшим шорохам. Внизу, под горой, то и дело вспыхивало и гасло красноватое пламя костров, доносилась угрожающе звучащая незнакомая речь. Тревога все нарастала, не давая ему дышать полной грудью.

Алонсо появился уже перед самым рассветом, когда в воздухе забрезжило марево тускловатого северного светила.

— Меня ждешь? — Алонсо присел рядом с Сильвером и неловко его обнадежил: — Мне немного полегче. Пришлось изрядно побегать, чтоб выгнать из груди этот смрад. Но зато я разведал немало интересного. Слышал тоже много, но мало что понял, языка-то я не знаю. Из запомнившихся мне слов чаще всего звучали «амара» и «король». Король — понятно, а вот амара — нет. Что оно означает?

— Оно когда-то употреблялось и у нас. Означает «любовница» или «фаворитка», — пояснил Сильвер с усмешкой.

Отчего-то вспомнилась сладкая Домина, призывно раскинувшаяся на своей постели и протягивающая к нему белые руки. Едва они возвратятся в Купитус, он тут же отправится к ней. Погрузиться в ее роскошное тело — ни с чем не сравнимое удовольствие. Сильвер с предвкушением усмехнулся, представив ее рядом с собой.

Алонсо после недолгого размышления заметил:

— Странно. Мне показалось, северстанцы ругались, произнося это слово. Они что, недовольны фавориткой короля? Что ужасного она натворила, раз ее со злостью поминали все встреченные мной мужики? И да — они роют огромные траншеи. Дошли уже и до нашего склона. И еще через равные промежутки устраивают какие-то странные ловушки. Но что в них, я так и не понял.

— Ловушки? Для кого, интересно? Не для нас же? — Сильвер легко поднялся, взмахом руки указав другу на расстеленный возле входа плащ. — Отдыхай, ты устал за ночь.

Благодарно кивнув, Алонсо упал на него, вытянулся во весь рост, зевнул и тут же заснул. Озабоченно заломив бровь, Сильвер бесшумно подошел к выходу. Встал на самом краю спуска, уверенный, что снизу его никто не увидит из-за служившего ему опорой нависающего над горой козырька, и принялся пристально разглядывать окрестности.

Сквозь рассветную дымку видно было плохо. Но даже и так, прищурившись, он разглядел голых до пояса мужиков, усердно копающих довольно широкие траншеи. Потом на телегах подъехали другие, в темных кафтанах, с лицами, перевязанными тряпками, и принялись осторожно раскладывать в подготовленные ловушки какие-то туго набитые небольшие мешочки.

Что это может быть? Сильвер потер лицо, стараясь взбодриться. В голове немного прояснилось, и он понял — в мешочках какая-то отрава. Но для чего такие странные приготовления? Не достаточно ли выпустить по цели рой стрел с отравленными наконечниками? В чем смысл такой нелепой и трудоемкой западни?

К нему вышел проснувшийся член их отряда, Чистер. Широко зевая, промямлил:

— Спать хочется так, будто сон-травы нанюхался, или это воздух здесь такой снотворный?

Сильвера будто кто по голове ударил. Да в мешках же сонный порошок! Точно! Иначе с чего бы их носили с такими предосторожностями? Значит, кого-то хотят взять живым, причем не просто живым, а невредимым.

Но все равно это было непонятно. Если ловят Ферруна, то отчего он им нужен исключительно невредимым? Или невредимым нужен кто-то другой? Неужто Феррун умудрился захватить с собой любовницу короля, эту самую амару?

Сильвер недоуменно пожал плечами, обдумывая столь странную мысль. Для чего Ферруну королевская амара? Чтоб заставить правителя Северстана отдать Секундо? Это по меньшей мере глупо, у короля наверняка не одна фаворитка. Одной больше, одной меньше — особой роли не играет. Если только он не серьезно влюблен, вот тогда он горы свернет, чтоб ее вернуть.

Но выходит, что Феррун везет сюда эту особу как пленницу? Мысль о женщине, к тому же наверняка молодой и красивой, — ведь другой фаворитки у короля быть и не может — взятой в заложницы, претила Сильверу, и он резко взмахнул рукой, отметая эту досадную идею.

Решив, что на одних догадках можно сломать голову, но так и не приблизиться к отгадке, ведь подоплеку поведения Ферруна он не знает, Сильвер бросил это безнадежное дело. Пошел внутрь тоннеля, туда, где из каменной стены лился тоненький ледяной ручеек. Умылся, недовольно пофыркав от слишком холодной воды, напился, согревая ее в пригоршне, чтоб не застудить горло, — болеть без Ферруна и его целебной сажи было нельзя, набрал воды в котелок и чайник, разжег костер. Пока еще темно и снаружи не виден уходящий через щели в скале дым, стоило приготовить что-нибудь поесть.

Вообще-то сегодня это должен был делать Чистер, но тот застрял у выхода, не в силах оторваться от ползающих под горой людишек, кажущихся с такой высоты букашками. Спохватился он только тогда, когда Сильвер закончил подогревать пару подстреленных третьего дня жирных, уже приготовленных и сохраняемых в холоде гусей, и снял с огня закипевший чайник.

На призывный запах подтянулись все остальные члены отряда, кроме Алонсо.

— Эх, кусочек хлебца бы! — жалостно протянул Эдмунд, обгладывая ножку гуся. — И почему мы не купили хлеба у местных жителей? Да и солью неплохо бы разжиться.

Сильвер промолчал. К чему говорить то, что и без слов все знают? Искать местных жителей запретил он сам, и никто ему возражать не решился. А сейчас его предусмотрительность подтвердилась: если б они вышли к селениям, показавшись жителям, то сейчас воины Северстана точно бы знали, где их искать, и, вполне возможно, или убили, или взяли бы в плен.

После еды мужчины сели играть в кости на желания, которые победителями выдумывались на редкость нелепые. Сильвер не возражал — ему и самому было весело наблюдать за попытками здоровенных мужиков прокукарекать, стоя на одной ножке и хлопая руками, как петушиными крыльями, или спеть канцонетту женским голосом.

Проснувшийся позже всех Алонсо доел то, что оставили ему от гуся, выпил крепкого травяного чая. С присвистом дыша, отошел подальше к холодной стене и безысходно уткнулся в нее лбом, желая хоть немного охладить голову, — ему снова стало хуже.

Игроки с некоторой опаской посматривали на него, ведь Ферруна, который бы и усмирил, и подлечил Алонсо во время очередного приступа, не было, а одним им с ним справиться было весьма и весьма сложно.

Эдмунд взглянул на Сильвера, с намеком потер розовый шрам на виске — болезненный след стычки с разъяренным Алонсо. Потом, кинув опасливый взгляд на стоящего к нему спиной безумца, покрутил рукой, намекая, что неплохо было бы его связать, пока тот относительно безопасен.

Это было разумно, но пойти на такое Сильвер не мог. Подобное действие стало бы гнусным предательством по отношению к тому, кто столько раз спасал его от неминуемой гибели в бою, жертвуя собой. Отрицательно мотнул головой, запрещая, и Эдмунд недовольно поморщился. Он все понимал, он тоже воевал с Сильвером и Алонсо в одном отряде, но не думал, что в их отчаянном положении стоило придерживаться правил чести — нужно быть благоразумнее.

Ведь Алонсо болен, и болен тяжело. Да тот и сам, будучи в здравом уме, просил связывать его, если он опять станет невменяемым и примется угрожать друзьям. Вздохнув, Эдмунд презрел недовольство командира и ушел-таки готовить аркан, уверенный, что тот скоро им понадобится.

Охладив больную голову, Алонсо почувствовал себя чуток получше, поплотнее завернулся в плащ и снова заснул. Сильвер тоже решил вздремнуть хоть немного — усталость после бессонной ночи брала свое. Взяв валяющийся посредине пещеры плащ, подошел поближе к Алонсо, устроил импровизированное ложе подле друга и задремал, по старой воинской привычке просыпаясь через равные промежутки времени, внимательно осматривая пещеру и снова засыпая, убедившись, что все в порядке.

Поднялся уже под вечер одновременно с Алонсо. Тот снова пугал всех своими мутными красными глазами и прорывающимся сквозь стиснутые зубы звериным рычанием. Порой Сильверу казалось, что друг мало-помалу превращается в страшную кровожадную тварь, похожую на ту огромную мерзкую крысу, что он зарубил в замке Контрарио. Как это предотвратить, никто не знал. Оставалось только уповать на скорейшее возвращение Ферруна.

На сердце у Сильвера было беспокойно. Его встревожил приснившийся ему странный, слишком уж счастливый сон. Девушка с такими же, как у Ферруна, пронзительно-синими глазами нежно улыбалась ему, обещая неземное блаженство, и протягивала тонкую руку в безмолвном призыве. Он проснулся в счастливом предчувствии, быстро перешедшем в отчаянье от недостижимости пленительного сна.

Успокаивая, убеждал себя, что это всего лишь обманное сновидение, ведь и на него действует эта страна с солоноватым воздухом и носящейся вокруг опасностью, но сердце не слушало увещеваний и чего-то упорно ждало.

Постарался забыть томительный сон. Встал, распрямил плечи, походил по пещере, разминая затекшие члены. Какое-то недоброе предчувствие томило грудь. И связано оно было не с Ферруном. Что-то плохое происходит в Терминусе?

Наверняка там идет жестокая война, а он застрял тут, изнывая от невозможности помочь. И зачем только отец послал его в Северстан! Невероятно трудный и, похоже, тщетный поход. Лучше бы он сражался на родине лицом к лицу с врагами, чем сидел здесь, поджидая возвращения Ферруна.

Неделя ожидания тянулась неимоверно долго, время будто остановилось. Может быть, в этом холодном северном краю оно и впрямь движется по-другому? Гораздо медленнее, чем на юге. Сильвер поделился своими мыслями с соратниками. Мнения разошлись. Мадрис, Чистер и Родриго считали, что так оно и есть, а Эдмунд с Теофилом придерживались присказки «долог день до вечера, коли делать нечего».

Бедный Алонсо не участвовал в обсуждениях — он чувствовал себя все хуже и хуже. Стараясь вытравить из груди крысиный смрад, уходил каждую ночь в горы и возвращался лишь под утро, принося добытую им дичь: то огромных птиц с неизвестным названием, нежное мясо которых они оценили по достоинству, то жирных, приготовившихся к зимовке подсвинков. Отдав добычу Сильверу, ложился спать, ни с кем не разговаривая, безуспешно стараясь подавить злобную раздражительность.

Эдмунд не раз предупреждал Сильвера, что Алонсо на грани и до вспышки дикого бешенства осталось совсем немного, и требовал держать наготове веревки. Сильвер отмалчивался, не желая оскорблять недоверием друга, но не столь щепетильные члены отряда все-таки приготовили арканы и настороженно следили за Алонсо, готовясь немедленно его связать, лишь только тот впадет в беспричинную ярость.

В последний день перед обещанным уходом Сильвер мучился, не зная, как ему поступить: отменить собственный приказ, что вызовет возмущение членов отряда; попросту разделиться, отправив воинов обратно в Терминус, а самому с Алонсо остаться и ждать Ферруна; или все-таки уходить всем вместе.

Поделился своими сомнениями с Эдмундом, и тот в сердцах обругал его недоумком:

— Разбивать отряд глупо, и ты это знаешь сам. Нас и без того мало, и неизвестно, какие опасности ждут впереди. Сюда мы дошли без потерь только потому, что с нами был Феррун и корежане. Одним идти назад будет гораздо труднее. А если нас к тому же останется всего пятеро, то шансы вернуться уменьшатся ровно на столько, сколько человек останется тут.

— Но Алонсо с вами не будет. Это уже огромный плюс, — не слушая больше что-то горячо доказывающего ему Эдмунда, Сильвер подошел к выходу из пещеры и хмуро уставился на медленно темнеющее небо.

Как эта неприятная страна отличается от его родного Терминуса! Даже закаты здесь медленные, томительные и какие-то бесцветные. Как хочется скорее вернуться на родину, вдохнуть родной пряный воздух, от которого хмелеешь без вина, и посмотреть в яркое синее небо, безбрежным шатром раскинувшееся над головой!

К нему быстрыми шагами подошел хрипло дышащий Алонсо.

— Я пошел? — он скорее поставил в известность, чем спросил позволения уйти. — Попробую пробежаться на свежем воздухе. Хоть проветрюсь немного.

— Будь осторожен и не задерживайся, я за тебя волнуюсь, — попросил его Сильвер. — Завтра мы уходим. Феррун нас всегда догонит.

— Я тихо, — Алонсо явно не понравились слова друга о беспокойстве за него. — Посмотрю, что вокруг — и обратно. Меня никто не увидит.

Он вышел, а Эдмунд, поймав себя на недостойной мысли уйти без опасного соратника, шлепнулся на расстеленный плащ рядом с игравшими в кости при свете факела воинами. Присоединился к игре, досадуя на самого себя. До чего может дойти нормальный человек, сидя в этом каменном мешке? До откровенного предательства? Нет, отсюда нужно уходить. От безделья и свихнуться недолго.

Сильвер привычно устроился на камне рядом с выходом, вновь поджидая Алонсо. Спать не хотелось. В воздухе витало что-то непонятное, опасное и даже грозное. Его нельзя было пощупать, увидеть, попробовать на вкус, но он точно знал — это есть. Об этом же предупреждал и мерцавший чуть заметным красноватым светом камень в рукоятке кинжала Ферруна.

Что-то должно произойти, но вот только что?

Он чутко прислушивался к звукам, но вокруг царила обманчивая тишина. Ночь была по-северстански неуютно белесой, даже без освещавшей землю луны тень от огромной горы угрожающе нависла над долиной. Стоило бы передохнуть, дорога впереди предстояла трудная, но все увеличившаяся тревога не позволяла Сильверу и помыслить о сне, хотя от безделья он уставал куда больше, чем после самого тяжелого боя с имгардцами.

Решил караулить, чтоб быть начеку, — спать в такую ночь явно не следовало.

Через несколько часов в черном проеме входа показалась высокая фигура, и Сильвер вскочил, вытащив кинжал из ножен.

— Это я, — запыхавшись, проговорил Алонсо. — Что-то вокруг неладно. Караульщики затаились, сидят тихо, как мыши, чего-то ждут. Факелы погашены, где траншеи, не видно.

— Ферруна ждут, больше некого. Но для него темнота не помеха. — Сильвер потер налившиеся тяжестью веки. — Спать пойдешь?

Друг болезненно растер грудь.

— Не могу. Я, как дикий волк, должен бегать кругами, чтоб хотя б немного разогнать хмарь в груди. Иначе опять на кого-нибудь наброшусь. Хотя какой из меня волк? Скорее уж мерзкая крыса. Может, мне все-таки забраться повыше и спрыгнуть вниз? — хрипло предложил Алонсо. — Всем станет легче. Мне-то уж точно.

Сильвер порывисто обхватил его за плечи и крепко встряхнул.

— Не выдумывай! Мы с тобой и не в таких передрягах бывали. Выдюжим. Вспомни поход в замок Контрарио, вот где было жутко. А это ерунда. Вот вернется Феррун и вылечит тебя. У него наверняка осталась целебная сажа.

Алонсо освободился, не желая принимать сочувствие, так похожее на жалость.

— Не знаю. Если не приедет Феррун, я сорвусь. И дай слово, если это случится — ты прекратишь мои мучения. Бей кинжалом прямо в сердце, иначе я убью кого-нибудь из вас и все равно потом не смогу жить. Обещай! — потребовал он, глядя другу в глаза.

— Ничего подобного я обещать не собираюсь! — Сильвер сердито погрозил ему кулаком. — И не думай даже о подобном.

Алонсо побрел внутрь, схватившись за трещавшую от боли голову и раскачиваясь из стороны в сторону. Проводив его горестным взглядом и сочувственно вздохнув, Сильвер сел на самом краю осыпи, ведущей вниз, рискуя скатиться, и принялся разглядывать подножье горы. Из-за мрачной тени ничего не было видно, но беспокойство, разлитое в воздухе, все нарастало, заставляя сердце биться быстрее.

Внезапно внизу раздался шум, какой-то треск, загорелись факелы, разбрасывая вокруг тонкие лучи света. Сильвер стремительно поднялся. Из темноты вырвался высокий силуэт лошади, мчавшейся по, казалось бы, отвесной горе. Это могла быть только Агфе, и Сильвер отскочил в сторону, давая ей дорогу.

Она пронеслась мимо, едва не задев его, и остановилась в нескольких ярдах от входа, с присвистом дыша.

— Феррун, ты вернулся! — радостно вырвалось у Сильвера. — Наконец-то! Камень с тобой?

— Как видишь! — в своей небрежно-высокомерной манере отозвался тот, не отвечая на самый главный вопрос. — Не ждали?

Сильвер подбежал к нему, по-мальчишески подпрыгивая от накрывшего его чувства облегчения.

— Да почти уже нет. Прошли все оговоренные сроки. Мы уже собирались завтра отправиться в обратный путь. Ты все равно бы нас догнал. — И с напором повторил: — Но ты раздобыл Секундо?

И снова Феррун умолчал о камне, лишь укорив:

— Вот и ушли бы без меня, было бы гораздо быстрее. — И горделиво заявил: — Я за несколько минут на Агфе делаю столько миль, сколько вы пешком за день.

Решив, что камень так и остался в королевской сокровищнице, Сильвер огорчился, но решил о нем больше не спрашивать. Видимо, это была слишком болезненная для самолюбивого Ферруна тема.

На Агфе высился какой-то странный тюк, не считая привязанных по бокам мешков. Факелов в пещере горело только два, да и те в дальнем краю, видно было плохо, и Сильвер никак не мог рассмотреть, что же такое привез Феррун.

Тот протянул руки и осторожно снял тюк с седла. Тюк зашевелился, и озадаченный Сильвер подошел поближе, гадая, что же это может быть. Проснувшийся Эдмунд тоже подскочил, ухмыляясь во весь рот, радуясь возвращению того, кого они так долго ждали. Феррун сунул ему в руки уздечку и приказал:

— Поводи Агфе немного, пусть отдышится. Нам пришлось скакать на пределе сил. Да еще с двойной ношей. Мешки тоже сними, в них продукты. — И сердито скомандовал: — Амирель, очнись давай! Что ты квелая такая! Спала же вечером!

Тюк в его руках пошевелился и отделился от него. Сильвер удивился. Феррун вернулся не один? Странно. И кто же это с ним? Уж не та ли королевская амара, из-за которой и ругались роющие канавы мужики? Но для чего Феррун притащил ее сюда, к ним?

— Ты не один? — осторожно спросил, зная вспыльчивость и нетерпимость парня.

— Да уж, — неопределенно ответил тот. — Судьба наградила меня женушкой.

Выводивший неподалеку Агфе Эдмунд изумленно присвистнул, чуть было не разбудив остальных.

— Вот как? — Сильвер и не пытался скрыть своей крайней озадаченности. — И как это случилось?

— Очень просто. Мне пришлось, — сердито пояснил Феррун.

Это признание еще больше поразило Сильвера. Разве Ферруна можно заставить что-либо делать против его воли? Да как такое могло произойти? Тот нехотя пояснил, видя ошеломленные лица своих спутников:

— Амирель хотели сжечь на костре как ведьму, и, чтоб ее спасти, мне пришлось на ней жениться.

Сильвер вспомнил о старинном обычае, давно позабытом в Терминусе: можно спасти преступника от казни, взяв того в мужья, или, как в случае Ферруна, в жены. Неужто в Северстане еще сохранились такие дикие обычаи?

— А за что ее хотели казнить? — Эдмунд с брезгливостью посмотрел на закутанную с ног до головы фигуру. В его представлении нужно было совершить что-то невероятно непристойное, чтоб подвергнуться столь суровому наказанию.

— Понятия не имею, что она такого натворила, чтоб ее сочли ведьмой. Амирель, что ты сделала? — насмешливо повернулся он к жене. — Признавайся!

Девушка отрицательно качнула головой и сильнее закуталась в длинный плащ, надвинув еще глубже на лицо черный капюшон. Сильвер вглядывался в нее, но тусклый свет лишь обрисовывал контуры ее фигуры, не давая рассмотреть ни лицо, ни руки. Интересно, красива ли она? Хотя это глупый вопрос — если она и впрямь фаворитка короля, по-здешнему амара, то, конечно, должна быть настоящей красавицей.

— Пойдемте подальше от входа, к огню, — предложил он, не понимая, что его тревожит. Какое ему дело до чужой жены? Тем более жены Ферруна?

Конечно, дорога с ней будет труднее, от женщин всегда одно беспокойство, к тому же раз она считается колдуньей в Северстане, то, возможно, будет считаться ею же и в Терминусе, но это головная боль Ферруна, как ее мужа, а никак не его.

Они подошли к факелам, возле которых было устроено кострище.

— Дрова кончаются, — обыденно заметил Сильвер, зажигая огонь. — Мы не рисковали выходить наружу в последние дни. Внизу было слишком много народа.

— Правильно, — с неожиданной серьезностью одобрил его действия Феррун. — Я и надеялся на твое благоразумие. Если б вас схватили, уйти отсюда было бы гораздо сложнее.

— Так что ты такое натворил, что тебя, да и нас заодно, ловила целая армия? — подначил его Сильвер, исподволь наблюдая за девушкой.

— Я — ничего, — Феррун поставил на огонь чайник с водой. — Если не считать женитьбу на Амирель.

— Так кто же она такая, что за ней гоняется сам король Северстана? — Сильвер решил показать, что тоже кое-что знает.

— Его официальная фаворитка. Он ее сделал маркизой, но это ей оказалось не по душе. — Феррун небрежно махнул рукой, показывая, что не придает этому никакого значения.

— Королевскую фаворитку хотели сжечь на костре? — недоуменно уточнил подслушивающий разговор Эдмунд. — Что за странные здесь нравы!

Девушка повернула голову к Сильверу, откинула с головы капюшон, и у него замерло сердце. Сжав кулаки до боли, чтоб не охнуть в полный голос, он мысленно застонал: это была красавица из его сегодняшнего сна! Но почему тогда она чужая жена?

Ее синие, точно такие же, как у Ферруна, глаза, всмотрелись в него, и она низко опустила голову, будто увидела что-то ужасное. Сильверу стало и горько, и досадно. В голове от волнения зашумело, но он спокойно произнес:

— Хорошо, что Феррун смог спасти вас, Амирель. Жаль, конечно, что он не нашел Секундо…

— Кто тебе это сказал? — Феррун вытянул из-под рубахи висевшую у него на шее цепочку. На ее конце горел синим светом крупный самоцвет. — Вот он!

— Это Секундо? — засомневался Сильвер. — Я думал, он меньше. Размер отверстия в короне наших королей где-то с половину этого камня. А он ведь всего второй по величине.

— Здесь Секундо с Тетриусом. Они срослись.

— С Тетриусом? Откуда он? Когда ты его нашел? — Сильвер протянул руку, желая потрогать камень, но тот угрожающе вспыхнул, и Сильвер предусмотрительно опустил руку, так его и не коснувшись. — Однако! Он не дает себя взять!

— Забавно, — протянул Феррун, погладив амулет, — о таком его свойстве я не знал. А Тетриус был у меня, просто я об этом и не подозревал. Но расскажи, как вы тут без меня?

Сильверу очень хотелось разузнать все подробнее, но расспрашивать его было бесполезно, Феррун отвечал только на те вопросы, на которые хотел. Пришлось сказать:

— Нормально, если не считать Алонсо. У него снова трудности. — Понизив голос, он тревожно поглядел на стоящего возле выхода понурившегося друга.

— Трудности? — негромко хохотнул Эдмунд. — У него-то никаких трудностей нет. Это у нас из-за него сплошная головная боль.

Феррун засунул камень обратно под рубаху и легкой поступью направился к Алонсо. Тот на него смотрел одновременно и с надеждой, и с подозрением.

— У тебя осталась сажа? — спросил, глядя на его пустые руки.

— Как выяснилось, лечу я сам и сажа мне не нужна.

Алонсо не поверил. Черная муть, гневной волной поднявшаяся изнутри, заволокла глаза и лишила разума.

— Врешь ты все! — зло выдохнул он. — Ты меня просто связать хочешь. Но я тебе не дамся! — он выхватил кинжал и метнул его прямо в грудь Ферруну.

Тут же вспыхнул ослепительным синим огнем амулет, сверкнули и погасли глаза Ферруна. Кинжал, натолкнувшись на невидимую преграду, упал на каменистую поверхность, даже не зазвенев. Алонсо наклонился, протянул руку, желая поднять его, но тут же выпустил рукоять — пальцы обожгло раскаленное железо.

— Хм… — Феррун погладил камень. — Амирель, а тебя почему не защищал Секундо? Ты же носила его постоянно?

Она пожала плечами, все так же глядя в землю.

— Не знаю. Может быть, потому что он был один, без Тетриуса? — тихо предположила она, не желая даже вспоминать о подчинившем ее камне. — Или просто не считал нужным меня охранять.

— Похоже, силы Секундо с обретением Тетриуса увеличились невероятно. Интересно, на что же тогда был способен весь камень целиком? Эх, найти бы Примум и воссоздать Инкусс целиком! — мечтательно протянул Феррун, стремительно хватая Алонсо за грудки и прикладывая ему палец ко лбу.

Алонсо замер, закатив глаза и прерывисто дыша от боли, разрывающей легкие.

— Не могу ему помочь, слишком сильная отрава и въелась глубоко! Амирель, иди сюда! — Феррун сердито щелкнул Алонсо по лбу и приказал жене: — Давай попробуем вместе, может, у нас что-то получится? Мне одному с этим не справиться!

Она бесшумно подошла и положила руки на грудь Алонсо.

— У него разъедающая чернота внутри. Что с ним случилось? — мелодичный голос с приятным акцентом проникал прямо в душу Сильверу, оставляя в ней болезненную пустоту.

— Надышался ядовитого крысиного смрада и отравился сам, — объяснил Сильвер, подошел и остановился подле нее, желая только одного — провести рукой по ее плечу, чтоб удостовериться, что она живой человек, а не фантом, созданный его воображением.

Амирель искоса взглянула на него и снова опустила веки.

— Держи больного, — сказала она мужу, — он не понимает, что творит. А я попробую выгнать из него этот ядовитый туман.

Феррун молча скрутил Алонсо, повернув лицом к выходу из пещеры.

— Я лучше встану к нему за спину, не хочу, чтоб яд пошел на меня. И ты тоже поберегись, Феррун. — Она взглянула на стоящего рядом с ней Сильвера и попросила: — Отойди и ты подальше. Не хочу потом лечить и тебя.

Сильвер послушно сделал несколько шагов назад. Амирель положила руки на спину Алонсо. По ее ладоням заструился зеленоватый огонь, ясно видимый в сумраке пещеры. Алонсо дернулся, выгнулся мучительной дугой, широко открыл рот и выдохнул черное, заметное даже в темноте, облачко. Оно продержалось несколько секунд, вися на одном месте, пока подувший ветерок не утянул его за собой.

— Светает, — Феррун отпустил Алонсо, и тот зашатался, глядя вокруг уже вполне осознанным взглядом. — Нам пора. Поднимай отряд, — властно приказал Феррун Сильверу. — Перекусим — и в путь!

Но тот обхватил друга за плечи, поддерживая, и спросил у него:

— Как ты, Алонсо?

Тот усмехнулся одной стороной рта точь-в-точь как прежде, до сражения с крысами.

— Прекрасно! Могу снова нормально дышать и вполне себя контролирую. Злобы, которая меня извела, больше внутри нет. Вот только есть хочу отчаянно.

Сильвер откинул назад светлые волосы и широко, с облегчением, улыбнулся.

— Это хорошо. Болея, ты есть почти не хотел. Недаром от тебя одни кости остались.

Алонсо подмигнул другу.

— Кости — ерунда. Отъемся. Но я должен попросить у тебя прощения за все отвратительные мерзости, учиненные мною за время моего помешательства. Я смутно помню, что творил, но и то, что помню, убивает меня.

— Не переживай, дружище! — Сильвер почувствовал себя неудобно. Прежде Алонсо никогда так выспренне не изъяснялся. — Все в порядке.

— Хватит миндальничать, — прервал их разговор недовольный промедлением Феррун. — Я есть хочу, да и пора уже в дорогу.

Сильвер повернулся к девушке и поклонился.

— Благодарю тебя за спасение моего лучшего друга. Он мне как брат.

— Ну что ты, Беллатор куда лучше меня! — хмыкнул растроганный Алонсо. — Он бы даже в минуты помрачения рассудка никогда не стал бы вести себя так безобразно, как я.

Феррун разъяренно повернулся на каблуках, взметнув за плечами черный плащ, и широкими шагами отправился к кострищу. Амирель посмотрела ему вслед, не зная, как поступить. Похоже, ей здесь не рады. Ладно Феррун — он и не скрывал своего к ней неприязненного отношения. Но почему только что вылеченный ею мужчина смотрит на нее с таким обидным подозрением?

А этот внимательно разглядывавший ее вежливый воин с манерами аристократа — точная копия нареченного из ее сна. Вот только не видно, какого цвета у него глаза, — уж слишком темно вокруг.

— Позволь мне сопроводить тебя к нашему походному столу. — Сильвер галантно подставил ей свой локоть. — Здесь темно и неровные камни под ногами. Будет лучше, если ты обопрешься о мою руку.

Амирель послушно положила ладонь на сгиб его локтя. Чинно, будто на придворном обеде, они прошли мимо умывающихся у ручейка полуголых мужчин, с откровенным любопытством оборачивающихся в их сторону. Подойдя к кострищу, она растерянно остановилась, не зная, где бы ей присесть.

Феррун, выудив из привезенного мешка с продуктами большой каравай черного хлеба, объяснял удивленному Эдмунду:

— Это не еда для скота, как ты заявил, это обычный здешний хлеб. Я к нему уже привык. Пшеница здесь не растет, так что нормального хлеба нет. Но если не хочешь, можешь не есть, другим больше достанется.

Амирель хотела было сказать, что это вполне хороший и вкусный хлеб, но, оглянувшись вокруг, передумала. Чем меньше она будет открывать рот в этом сугубо мужском обществе, тем лучше.

Заметив ее озабоченность, Сильвер свернул один из валявшихся вокруг плащей в тугой рулон и предложил ей присаживаться. Она тихо поблагодарила его и села на приготовленное место, старательно прикрыв свой мужской наряд. Как эти чужестранцы отнесутся к тому, что она не в женском платье, она не знала.

Умывшиеся воины оделись и, устроившись вокруг, принялись пробовать диковинные продукты, привезенные Ферруном, обмениваясь нелестными мнениями об их непривычном вкусе.

Дождавшись, когда вокруг соберутся все члены отряда, Сильвер представил их девушке, дав каждому смешную, но точную оценку.

— А я предводитель этого бесшабашного отряда, Сильвер, — весело закончил он.

— Я Амирель, дочь крестьянина, — скромно представилась она, на что Феррун только хмыкнул, но ничего добавлять не стал.

Взяв кусок хлеба с ветчиной, Амирель то и дело нервозно оборачивалась к выходу из пещеры. Ей было беспокойно, чудились крики под горой, шум. Казалось, воины Торрена штурмуют ничем не защищенную пещеру. На месте терминцев она бы бежала сломя голову подальше отсюда. Но мужчины спокойно завтракали, с интересом поглядывая на нее, и не думали уходить.

— Почему вы медлите? — не выдержала она. — Вы не боитесь погони?

— Нет, — первым ответил ей Сильвер. — Взгляни наверх.

Она подняла голову. В пещере стало немного посветлее, но не настолько, чтоб можно было что-то различить в сером рассветном тумане.

— Там ловушка, — пояснил он, показав рукой на вход. — Как только мы соберемся, мы уберем сдерживающие ее веревки, и тот, кто сюда войдет первым, будет засыпан.

— Но это жестоко! — Амирель испугалась, что из-за нее пострадает еще кто-то. — Они же не виноваты, что Торрен приказал им меня схватить!

— Торрен — местный король. Неприятный тип, — пояснил Феррун, довольно похлопав себя по полному животу. — Вздумал отнять у меня жену. Не удалось, вот и бесится.

Воины, спавшие во время разговора Ферруна с Сильвером, дружно ахнули, уставившись на Амирель.

— Да, я женился, — с неудовольствием признал Феррун очевидную вещь. — И не напоминайте мне больше об этом! Меня это бесит!

Девушка сердито сверкнула глазами. Что за болтун! Вроде бы они с ним почти подружились — и вот все сначала! Она поджала губы, ничем больше не выдавая своего недовольства. Ей нужно набраться терпения. Феррун просто-напросто выхваляется перед Сильвером, глупый мальчишка! Что за дурацкое соревнование они тут устроили друг перед другом?! И это тогда, когда нужно быть сплоченными, чтобы просто выжить!

Новая еда если и не всем понравилась, то все равно была проглочена голодными мужчинами быстро, и даже Амирель ела с удовольствием, получив от заботливого Сильвера еще один кусок черного хлеба с беконом. Запив еду горячей водой со странным, но приятным вкусом, спросила, что это такое.

— Чай, просто чай, — пояснил Сильвер. — Единственное, что у нас осталось из взятых с собой припасов. Да еще соль, но тоже немного. Как я понимаю, чайные кусты здесь не растут, раз вы не знаете, что это такое?

Она отрицательно тряхнула головой, изнемогая от усталости, ведь ночью отдохнуть ей не удалось. К тому же после сытной еды отчаянно захотелось спать. Но после команды «уходим» она поднялась и, пошатываясь, снова завернулась в плащ, накинув на голову капюшон, и по привычке, выработанной годами затаивания, опустила голову, скрывая лицо.

Заметивший это Феррун недовольно велел:

— Не закрывайся, нам все равно, какого цвета у тебя глаза. В тоннеле и без того темно, ничего не увидишь.

Сильвер посмотрел на Амирель. Ему было непонятно ее стремление скрывать такое красивое лицо, но он лишь спросил у Ферруна:

— Ты пойдешь впереди, как обычно?

И услышал странный ответ:

— Впереди пойдет жена. Я пойду последним.

— Разве она не поедет на Агфе? — его распоряжение показалось Сильверу попросту диким. Их отряд возглавит слабая женщина? А если впереди будет опасность? Она что, сможет их защитить?

Феррун сделал неприятный жест, показывающий, как мало он ценит подобного предводителя, и снизошел до пояснения:

— На кобылке и без того будет много поклажи. Я вижу, припасов вы заготовили на целое войско, как бы тащили это без меня и моей Агфе?

Это было правдой, и Сильвер смутился. Они в самом деле рассчитывали на лошадь Ферруна, когда припасали мясо на обратную дорогу.

— И не беспокойся за Амирель, — насмешливо предупредил «любящий» муж, — она истинной королевской крови и гораздо выносливее тебя. К тому же ей подчиняются животные и птицы. — И со смешком добавил: — А вот рыбы с лягушками — нет, потому что она их терпеть не может.

Вконец изумленный Сильвер, так и не понявший, была ли это неумная шутка или Феррун, по своему обыкновению, исказил действительность, дал приказ выступать. Самые тяжелые вьюки погрузили на Агфе, остальные мешки мужчины разобрали по себе. Амирель тоже подняла свой довольно-таки тяжелый мешок, но Сильвер его у нее тотчас забрал.

— Дорога тяжелая, идти придется долго, ты быстро устанешь. Я понесу.

— Но у тебя есть своя поклажа, — воспротивилась Амирель, с опаской поглядывая на Ферруна, не зная, как среагирует он на заботу о ней того, с кем состязается за власть в отряде.

Сильвер укоризненно покачал головой. Неверие слабой женщины в его силы задевало.

— Это не страшно. Я воин и привык к тяжестям. А вот ты вряд ли долго пройдешь с такой ношей.

Амирель вынуждена была признать правоту его слов: мешок для нее и впрямь был слишком тяжел. Может быть, ей оставить половину? Взять только самое необходимое? Но что считать необходимым? Нахмурившись, она забрала мешок у Сильвера, быстро распустила завязки и выложила халат, запасные штаны, пару кофт, несколько теплых платьев, связала все в плотный узел и оставила в углу пещеры. С сомнением посмотрев на нижнее белье, решила взять все. Не потому, что столько ей было нужно, просто она не представляла себе, где его можно стирать и как потом сушить перед мужчинами.

Освободив мешок наполовину, взвесила его в руке и решила, что вполне может нести его сама. Но наблюдавший за ней исподтишка Сильвер снова забрал у нее поклажу и решительно закинул за плечо.

— Пойдем вперед, раз так приказал Феррун, хотя я бы поставил тебя для безопасности в середину. Но я давно убедился, что с ним лучше не спорить. Отчего-то он всегда оказывается прав. Да и просто не хочется лишних ссор. — О том, что рад такому приказу, ведь тогда он пойдет рядом с ней, Сильвер умолчал. К чему ей об этом знать?

Они прошли в начало их маленького отряда и довольно быстрым шагом двинулись вглубь тоннеля. Следом за ними шел Алонсо с Эдмундом, дальше попарно выстроились остальные воины. Оглянувшись, Амирель не увидела Ферруна.

— Где мой муж? — тихо спросила она, озабоченно хмуря брови.

Ее угнетали высокие черные стены тоннеля: они словно попали в глубокий склеп, откуда нет выхода. Ей уже довольно много приходилось ходить потайными подземными ходами, но ничего подобного до сей поры она не видела. Тоннель казался безграничным, потолка не было видно, под ногами была не земля, а твердое сплошное основание из неизвестного ей камня, глушившее все звуки, хотя подкованные сапоги мужчин, казалось бы, должны были бренчать при ходьбе.

Сказанное ею слово «муж» подняло в душе Сильвера настоящую бурю. Какой муж? Разве Феррун достоин такой жены? Он нагнул голову, как молодой бычок, собравшийся бодаться с матерым бугаем, и злобно прохрипел непонятные ей слова.

— Извини меня, я что-то не так сказала? — испуганно отшатнулась от него Амирель. — Я плохо говорю на вашем языке, все мои знания взяты из книг, терминский язык в Северстане давно забыт.

Сильвер опомнился.

— Не обращай на меня внимания, — повернув к ней голову, он постарался улыбнуться, но затвердевшие губы не слушались. — Твой муж, — на этом слове он запнулся, но сумел-таки выговорить до конца: — убирает веревки, блокирующие вход от обрушения. — Амирель укоризненно покачала головой, она не одобряла подобных мер, и он поспешил ее заверить: — Если никто внутрь очертя голову не полезет, то ничего и не произойдет. Опытные воины наверняка сначала убедятся в безопасности пути, а уж потом пойдут дальше. Тебе не о чем беспокоиться.

Амирель сомневалась, что среди посланных ее поймать стражников есть опытные воины, но вспомнила главу тайного сыска и решила, что уж он-то ни в какие ловушки не попадется точно: сначала все досконально обследует и лишь потом пойдет. Вот только проверять он будет не лично, он же не дурак рисковать собой, для этого он пошлет своих подчиненных.