Зверь в тебе

Татьяна Володина

Хорошо ли вы знаете себя и тех людей, что живут рядом с вами? А действительность, окружающая вас, – она такая, какой вы ее себе представляете?Капитан полиции Борис и продавец мебельного салона Яна были уверены в реальности своего мира, пока не столкнулись лицом к лицу с чудовищным преступлением. И весь привычный уклад полетел в пропасть. Теперь мужчине и женщине придется не только раскрыть дело, но и увидеть зверя в себе, понять его и самое главное – осознать, что делает человека человеком.

Иллюстратор Ярослав Володин

© Татьяна Володина, 2023

© Ярослав Володин, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-4490-2445-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Взгляни во тьму зеркальной глади,

К холодной грани прикоснись,

Оставь все прожитое сзади,

В грядущее свое вглядись.

Пусть то, что было невесомо,

Растает — нет ему пути.

Пусть те, кого считаешь домом,

Не смогут навсегда уйти.

Смотри в себя, когда тревожен.

Смотри в себя, когда устал.

Там ты найдешь того, кто может

Тебя поднять на пьедестал.

Там Он — тот, кто с тобой навечно.

Он — тот, кто часть твоей души.

И ты прогнать его беспечно

Из своей жизни не спеши.

Да, может, вид его пугает,

Когда ты к правде не готов.

Но, как и ты, он точно знает,

Где друг, где враг, война, любовь…

Он знает, что в душе ты прячешь,

Какую бережешь мечту.

Он видит ясно, как иначе

Ты можешь выйти за черту

Тех правил, тех табу и вето,

Что жмут тебя со всех сторон.

Он может дать тебе ответы,

Ведь Он — как ты, а ты — как Он.

Глава 1. Мега-молл и все-все-все

Находиться по 12 часов кряду в одном и том же помещении «без окон и дверей» — это, если задуматься, удовольствие сомнительное. Представьте себе цокольный этаж большого торгово-развлекательного центра, где сотни и тысячи людей каждый день совершают покупки, прогулки, развлекаются, встречаются за рюмкой кофе или чашкой водки, общаются, влюбляются, ссорятся и мирятся — словом, проживают минуты и иногда часы своей жизни. Нет, не в цокольном этаже всё это происходит, разумеется, а в самом центре, хотя, если присмотреться, иногда и в «подземелье» происходят преинтереснейшие и презабавнейшие события. Именно поэтому Яна даже в этом сомнительном удовольствии находила что-то хорошее.

Работая в мебельном салоне по скользящему графику «два через два», иногда уходя в переработку, когда «кто-нибудь умрет или родится», она как-то незаметно для себя научилась видеть хорошее и интересное даже в своей текущей работе, которую, по сути, ни по-настоящему интересной, ни прибыльной назвать было нельзя. Она научилась временно отключать от своего восприятия или переводить в фоновый режим ненавистную музыку из динамиков, которая, по словам старожилов центра, не менялась вот уже 5 лет, с самого момента его открытия. Она начала с юмором относиться к тому, что в цокольном этаже в любое время дня и ночи и в любой сезон года порхали, аки бабочки, комары таких размеров, что поневоле вспоминались почти забытые за давностью лет университетские знания о том, какими препаратами и в каких дозах следует лечить малярию. Впрочем, думала она про себя, подвал — он и есть подвал, и ожидать от него чего-то большего не стоило. Она стала извлекать выгоду из проводимых в магазинах торгового центра акций, сэкономила кучу денег на покупке продуктов и одежды для семьи, чем втайне ото всех гордилась. Более того, она даже стала неплохо разбираться в том, что продавала, хотя ни ее образование, ни предыдущий опыт работы совершенно не были связаны с мебельным бизнесом. Но когда это ее останавливало то, что она еще пока ничего не знает или не умеет?

Крупный торгово-развлекательный центр, называемый по-современному мега-моллом, был этакой разновидностью мира в мире. В нем были свои законы и блюстители законов. Были свои границы. Были свои уровни и касты. И отношения свои тоже были, причем это были отношения и между кастами, и между отдельными представителями как разных групп, так и одних и тех же. Жизнь кипела, била ключом — в том числе и по голове особо зазевавшихся. Приходили и уходили новые фирмы, магазины, отделы — а значит, вместе с ними приходили и уходили люди. Строились новые связи между людьми. Иногда они продолжались вне и после мега-молла, прорастая корнями в окружающий мир. Иногда рвались и заканчивались. Кто-то дружил. Кто-то враждовал. Кто-то влюблялся и крутил романы. Кто-то находил себе новых работодателей или сотрудников. Говорили, что кто-то даже женился (но сама Яна таких людей лично не знала). Словом, происходило всё то же, что и за стенами центра.

Пожалуй, именно этим — проекцией большого мира в маленьком пространстве — Яне больше всего и нравилась работа в мега-молле. Было приятно наблюдать за всем, что творилось вокруг, будучи формально частью этого мира в мире, но по сути ею не являясь и как бы оставаясь в стороне. Эта двойственность оставляла некое невысказанное ощущение незаконченности, а значит — и потенцию движения. И одновременно эта незаконченность не была чем-то, что хотелось непременно и незамедлительно убрать, закончить, завершить. Яне было комфортно и гармонично в этом состоянии, ей нравилось одновременно быть и участником, и наблюдателем. Это позволяло действовать, не углубляясь в рефлексии, и обдумывать, не прекращая действия.

Первый день текущей рабочей смены выпал на воскресенье, и это оказался очередной «музейный день», как называла это Яна. Посетители центра прогуливались по цокольному этажу неспешным шагом, рассматривая выставочные образцы и даже не скрывая того, что им, в общем-то, совсем ничего и не нужно. Живое воображение Яны легко дорисовало фигуру женщины-экскурсовода в строгом костюме, шагающей впереди и направляющей взгляд группы указкой от одной витрины к другой:

— Посмотрите, пожалуйста, направо. Это типичный образец корпусной мебели для гостиной производства фирмы «Ваша мебель» выпуска начала XXI века. Стиль модерн, строгие и скупые линии и глянцевые фасады сделают ее желанной гостьей как в городской квартире, так и в загородном доме молодой семьи со средним доходом. А теперь посмотрите налево. Здесь мы видим гостиную в классическом стиле производства фирмы «Наполи», которую по достоинству оценят представители старшего поколения…

Яна прыснула, не в силах сдержать смех, — настолько представившаяся ей картинка была живой. Группки посетителей дефилировали туда-сюда, показывая пальцами на заинтересовавшие их образцы и иногда заходя на территорию того или иного магазина с возгласами вроде «Ой, смотри, какой прикольный шкафчик!» или «Смотри, смотри, какая кровать! А как на нее залезать???» И они действительно очень напоминали Яне посетителей музейных выставок. В любом случае, пользы для продавцов ни от тех, ни от других не было. И Яна занималась тем, что просто рассматривала их в ответ, как будто зверюшек в зоопарке. Заинтересованные среди них если попадались, то не так часто, и уж их упускать было нельзя. Тогда Яна «вставала в стойку», надевала на лицо дежурную улыбку и бросалась в бой за продажи.

Несмотря на обилие гуляющих, более-менее нормальных консультаций за день у Яны набралось не более десятка. Продаж не было и вовсе. Это не то чтобы сильно огорчало, но и не радовало. Нет продаж — нет денег, а деньги ей сейчас были нужны. Хотя, по совести сказать, за последние годы она не помнила времен, когда о деньгах не приходилось бы беспокоиться или просто просчитывать, где, как и с помощью кого можно было бы заработать еще, чтобы покрыть текущие расходы и чтобы немножко осталось «для души». Конкретно сейчас нужно было платить за квартиру, за питание ребенка в школе, за новую одежду для себя (пора обновлять гардероб, совсем обносилась), а еще — покупать продукты, лекарства и оплачивать услуги дантиста. Еще уже очень давно и страстно хотелось в отпуск, но пока финансы этого не позволяли, поэтому отпуск был в разряде «голубой мечты». И чтобы всё-таки исполнить ее, приходилось работать здесь — не по специальности, по не очень удобному графику, зато пятнадцать дней в месяц и недалеко от дома. Эти два фактора стали решающими для того, чтобы в свое время она согласилась на эту работу. Они перекрыли все имеющиеся минусы, а потом к ним добавились и другие выгоды, так что Яна искренне считала, что всё не так уж плохо.

Ближе к вечеру в салон подъехали клиенты, чуть ранее оплатившие выставочный образец гостиной, чтобы забрать свою мебель самовывозом. Яна с нескрываемым интересом наблюдала за пожилым отцом — собственно, покупателем — и красивым, статным сыном чуть за тридцать, который приехал в помощь родителю и взял на себя подавляющую часть работ, как, по личному внутреннему ощущению Яны, и должен был бы вести себя хороший сын. Поскольку поток посетителей на площадке к вечеру практически сошел на нет, она и сама приняла активное участие в процессе упаковки и вывоза мебели из салона, хотя это и не входило в ее непосредственные должностные обязанности. Она придерживала полочки, пока клиент-сын их упаковывал, советовала, как лучше упаковать разобранные части и как безопаснее обойтись с хрупкими деталями, проследила, чтобы ни один элемент мебельной фурнитуры не потерялся при разборе, а после проконтролировала, чтобы вывоз мебели прошел в соответствии с регламентом торгового центра.

Пока сын следил за загрузкой мебели в машину, Яна угостила его отца чашечкой чаю из своих запасов, и они мило побеседовали о нейтральных вещах. Она чувствовала себя органично и спокойно, выполняя рутинные рабочие обязанности, и даже как-то повеселела, несмотря на накопившуюся к вечеру обычную ежедневную усталость. Потом, завершая работу с этой семьей, она вдруг поймала себя на том, что легко и беззаботно отвечает на ненавязчивые, ни к чему не обязывающие ухаживания со стороны молодого мужчины, всего на пару-тройку лет моложе ее самой, и не смогла сдержать улыбки. Вот оно как даже бывает! Не успеешь уследить — кокетливая натура так и норовит вылезти наружу… Впрочем, это ничего не значит. И даже если бы Сергей это увидел, он бы не расстроился и не разозлился. Он всегда каким-то шестым, седьмым или сто двадцать девятым чувством ощущал то, что жена любила его и только его, никого более. Или, может, ему было всё равно? Нет, Яна не думала так и не хотела думать.

К концу дня, когда она уже наводила порядок в зале, чтобы завершить смену, у входа возникла знакомая и любимая фигура мужа. Он был пунктуален. Как всегда, точнее, как каждый день любой ее смены, Сергей в одно и то же время входил на их торговую площадку, чтобы провести с ней последние рабочие минуты, а потом сопроводить ее домой. Это уже был их вечерний ритуал, и даже продавцы с соседних торговых точек беззлобно шутили на тему того, что по Сергею можно проверять часы.

Муж подошел к ней и коротко, но крепко обнял.

— Ну как, ты морально готова идти домой? — спросил он.

Она улыбнулась:

— Почти. Сейчас только отправлю письма и вымою стол — и можно собираться.

— Как день прошел? Кого продала?

— Увы, сегодня никого. Но зато стеночку из зала вывезли. Не без приключений, конечно, как у нас водится, но мы это сделали.

— Вижу. — Сергей окинул взглядом ставший несколько более просторным салон. — Может, что-то передвинем? Давай, я помогу, раз уж пришел.

Яна расплылась в улыбке. Какие-то небольшие диванчики или комодики она и без посторонней помощи могла передвинуть — сил и «дури молодецкой» на это хватало, — но всегда было как-то щемяще приятно, когда Сергей сам предлагал ей помощь. Подобный энтузиазм в его исполнении был для нее особенно дорог и трогателен.

— Конечно, помоги, — сказал она. — Вот эту тумбу мы передвинем сюда, а тот диванчик — на это место. — Она стала показывать на упомянутые предметы мебели. — А еще можно эти маленькие тумбочки сдвинуть вот сюда, и останется неплохой проход, и от входа будет хорошо видно вот эту часть выставки.

Сергей тоже улыбнулся. Жена «включила хозяйку» и была явно настроена с удовольствием и максимальной пользой принять предложенную помощь, поэтому он направился снимать верхнюю одежду, чтобы приступить к работе.

Это был не первый и, как он не без оснований полагал, не последний раз, когда он помогал Яне у нее на работе, но это было ему по-своему приятно. Даже если иногда это было несколько тяжело или неудобно физически, все неприятные моменты с лихвой окупались осознанием того, что этим он разгружает свою любимую и оказывает ей, по сути, не только физическую, но и моральную помощь. Ему невооруженным глазом было видно, насколько она радуется и его помощи, и даже тому простому факту, что он эту помощь предлагает сам (хотя Сергей прекрасно знал, что Яна не постесняется о ней попросить, если ей будет это нужно).

Пока они, весело перешучиваясь, пыхтя и хохоча, двигали вышеупомянутые комоды, тумбы и диваны, а заодно с ними пару-тройку вообще незапланированных предметов мебели, к ним незаметно подошла Елена, продавец из соседнего магазина, рыжая, яркая, громкая и немножко (но только совсем немножко!) напоминающая своей громогласностью торговку с базара.

— Привет, Сереж! — поздоровалась она. — Ты, как всегда, по расписанию?

— Привет, Лен! — отозвался Сергей. Они были знакомы на протяжении уже нескольких месяцев, пока Яна работала в этом салоне, и уже шутили и хохмили на правах приятелей. — Точность — вежливость королей! А ты почему всё ещё тут?

— Ждала, когда кукушечка прокукует, — улыбнулась Елена. — Теперь побегу одеваться. Как там погодка, на улице? На голову не капает?

— Да нет, нормально. Подморозило к вечеру, надо поберечься и постараться не уронить себя на пол.

Елена жила за городом и ездила домой на автобусе, который ходил только раз в час. И так сложилось, что выходить с работы ей нужно было как раз в то время, когда Сергей обычно приходил в салон к Яне, — именно тогда она спокойно и без лишних треволнений успевала на свой транспорт. Этот факт стал привычной и излюбленной темой для большого количества шуток, которыми Яна, Сергей и Елена с удовольствием обменивались каждый раз, когда приходило время заканчивать рабочий день. Они перекинулись еще парой фраз по поводу погоды, работы и настроения, потом Елена быстренько убежала к себе в салон одеваться, а по пути к выходу с этажа еще раз подошла к ним попрощаться.

К тому времени Яна с Сергеем тоже были почти готовы уже отправляться домой. Яна уже и думать забыла о том, что немного расстроилась из-за «пустого» дня. Гораздо приятнее были мысли о том, что этот день почти позади, а впереди еще вечер наедине с дорогим человеком.

Закрыв салон, они шли домой пешком, специально не торопясь и не ускоряя ход, чтобы успеть почувствовать эту почти физическую радость от неспешной ходьбы, от свежего морозного воздуха, который был так чист и прозрачен, что в нем, казалось, можно было увидеть то, что происходило за несколько километров отсюда. Беседа, которая за считанные секунды перепрыгивала от нежного разговора двух любящих людей до жесткого поединка равных по остроте слова противников, также доставляла им особое, специфическое удовольствие. Впрочем, даже этот поединок был для них привычен и проводился всегда с соблюдением одного основного правила: помнить и ни на секунду не упускать из виду тот факт, что они супруги, друзья, любовники, — словом, две ипостаси одного демона, как говорит об этом старинная русская пословица.

Они шли домой и болтали, когда внимание Яны привлек шум. Недалеко от мега-молла, в одном из гаражных кварталов, слышался громкий собачий лай, местами переходящий в вой и поскуливания. Яна знала, что здесь обитает небольшая стайка собак, и даже была с ними знакома лично: периодически подкармливала их оставшимися с обеда продуктами, разговаривала с ними по пути на работу или домой, и они провожали ее до перекрестка, виляли хвостами, толкали лобастыми головами под коленки и даже иногда позволяли погладить по мохнатым ушам или бокам. Но за все время работы в мега-молле Яна еще ни разу не слышала, чтобы собаки так громко и бестолково лаяли.

— Сереж, что там такое, как ты думаешь? — спросила она. — Может, пойдем, посмотрим?

— И зачем? — резонно возразил муж. — Ну, собаки лают. И что? Может, кто-то из мужиков напился и колобродит. Сама же знаешь, не любят собаки пьяных.

— Да не любят, это понятно. Но как-то странно они лают.

— Что странного-то? Лают и лают. Обычные пустобрехи. Что, забыла, как оно в деревне: один придурок мохнатый загавкал на конце села — и пошла волна? Пока до другого конца не дойдет, не замолкнут.

Яна задумалась. Ведь он прав. Так всегда и было, это она еще с детства помнила. Когда гостила у бабушки все лето подряд, очень часто слышала, как идет по селу с одного конца до другого волна бестолкового собачьего лая. И ведь не поймешь, то ли зверюшку какую-то увидели, то ли человек чужой по улице идет, то ли просто примерещилось что-то собакину спросонья… И вообще, дело говорит Сережка: нечего возле гаражей по вечерам шататься. Полают — и перестанут. Домой надо идти, к сыну.

— Ты прав, — сказала она. — Чего меня это так зацепило? Устала, наверное. Пойдем домой.

Сергей взял жену под локоток, притянул к себе и ласково поцеловал в висок.

— Ничего, — успокоил он, — сейчас придем домой, я тебе чайку с липовым цветом заварю, душ примешь — и спать. Честные труженики заслужили хороший честный отдых.

Яна улыбнулась и на секунду прижалась к мужу. Очень захотелось домой, в тепло уютной квартиры, где, наверное, уже третий сон видит сын, обнимая такую же сонно сопящую теплую кошку.

Собаки всё ещё лаяли, но Яне не было до этого уже никакого дела.