Паучиха. Книга II. Надя

Татьяна Владимировна Фильченкова, 2023

Вера с дочерью переезжают в Былинск. На новом месте можно начать жить по-новому. Но к чему стремиться, если все прежние мечты превратились в прах? Жить ради дочери? Станет ли Вера довольствоваться одной лишь ролью матери? А ещё Наденькина страшная сила. Сумеет ли ребёнок разорвать связь с Ирием и научиться преодолению?Судьба готовит Вере новые испытания. Чтобы спасти близких, она вновь окажется в долгу у Ирия и возьмётся за жестокую отработку.

Глава 3. Преемница

В середине декабря Валентина Фроловича провожали на заслуженный отдых. На смену ему прочили молоденькую Валю Пищулову. Она всего год назад устроилась в поликлинику, но уже успела заиметь покровителя из руководства. Не брезгующие подхалимажем даже шутили, что сам Бог велел заменить Валентина на Валентину. Оставалась самая малость — утвердить кандидатуру Пищуловой на совещании у главврача, что представлялось чистой формальностью. До тех пор, пока в зал заседаний не вошла Матецкая. Она не имела отношения к делам детской поликлиники, однако Аллочка была представителем профсоюза, что давало ей право вмешиваться в административные процессы.

После объявления о вакансии слово взял замглавврача по лечебной части Вербицкий Виктор Викторович, мужчина энергичный, моложавый, хотя ни для кого не было секретом, что ему минуло пятьдесят.

— Товарищи, в этом месяце мы прощаемся с ветераном нашей поликлиники Кричевским Валентином Фроловичем. Не буду перечислять заслуги уважаемого коллеги, но сейчас мы должны решить, кто придёт ему на смену. Четвёртый участок — непростой объект. Здесь живут наши медицинские работники, которые вынуждены порой сутками нести дежурство. Я долго думал, кому мы можем смело доверить здоровье наших детей. И пришёл к выводу — уверен, что выражу сейчас мнение подавляющего большинства — участок Валентина Фроловича следует передать Пищуловой Валентине Тихоновне. Она проработала в нашем учреждении год с небольшим и за этот срок показала себя блестящим специалистом…

— И бездарным диагностом. — Матецкая поднялась со своего места, помахивая папкой. — Здесь история болезни Плотникова Вани девяти лет. Все помнят недавнее разбирательство? Пищулова отправила ребёнка на госпитализацию в кардиологию с предварительным диагнозом врождённый порок сердца, не проведя при этом всестороннего обследования. За потерянное блестящим специалистом время мальчик едва не поплатился гипогликемической комой. Объясните мне, как рекомендуемый вами врач мог не распознать диабет, да ещё и спутать его с пороком сердца?

— Алла Владимировна, вы преувеличиваете. — остановил её главврач. — Никто не застрахован от ошибок при смазанных симптомах.

— Смазанными они стали после оперативного вмешательства Вербицкого. У Пищуловой ошибки случаются слишком уж часто. История Плотникова — далеко не единственный пример халатности. Я, как и многие из присутствующих, проживаю в доме четвёртого участка. И у меня есть малолетняя дочь, которая рискует оказаться в руках безграмотной недоучки. Зато у Виктора Викторовича сыновья давно вышли из детского возраста, благодаря чему он надеется, что супруга останется в неведении по поводу его протеже.

Матецкая подошла вплотную к председательскому столу.

— Алла, что ты себе позволяешь?! Да я тебя… — Голос Вербицкого дрожал от ярости.

— Виктор Викторович, вы мне угрожаете? Серьёзно? Вы надеетесь, что коллектив простит вам безнравственность из страха поссориться с замом?

— Ха, кто бы говорил о нравственности, — раздался ехидный шепоток за спиной.

Алла резко обернулась. Высказаться ей в лицо желающих не нашлось. Матецкая выдержала паузу и продолжила:

— Товарищи, меня удивило, что ваш выбор пал на Пищулову, в то время как с вами работает ветеран и инвалид войны, человек с богатейшим опытом, полученным во фронтовом госпитале, в районе Крайнего севера и Ленинградской детской травматологии. Я говорю о Горюновой Вере Алексеевне. Эта самоотверженная женщина, вдова с ребёнком, вынуждена с искалеченной ногой обходить больных по бездорожью. Это же вопиющее безобразие!

Главврач постучал карандашом по столу, обращая внимание Матецкой на себя.

— Алла Владимировна, я не против Горюновой, но она пришла к нам всего четыре месяца назад. И потом, надо согласовать её кандидатуру…

— Не говорите ерунды. Вы знаете порядок: вносите в протокол и ставьте на голосование.

Под пронзительным взглядом Матецкой присутствующие в единогласном порыве взметнули руки «за». Ссориться с представителем профсоюза никто не рискнул.

Алла перехватила Веру перед началом приёма.

— Тебя поставят на участок Кричевского. Только что утвердили. Вера, будь осторожна. Не исключаю, что Вербицкий не побрезгует кознями.

Глаза Матецкой ещё блестели возбуждением борьбы, щёки раскраснелись. Свечение же переливалось фиолетовыми искрами. Для Аллы противостояние было игрой.

— Твоими стараниями назначили?

— Я обещала, что в долгу не останусь. Слово держать умею.

Алла ушла, не дожидаясь благодарности, а Вера потянулась к Вербицкому. Свечение пронизывали ниточки тревоги. Они вели к застарелому страху, уже ставшему привычным монотонным фоном. Вербицкий не чист на руку? Да, его беспокойство связано с работой. Зам оказался ещё и талантливым снабженцем. Вспомнилось, как каким-то непостижимым образом он раздобыл дефицитные медикаменты. И недавние восхищённые перешёптывания о том, как ловко Виктор Викторович решил проблему с нехваткой радиаторов в отделении физиотерапии, выменяв выделенные стройматериалы для неактуального косметического ремонта на дополнительные секции батарей, которые на протяжении нескольких лет не могли предоставить поликлинике. Но наряду с благими делами, Вере вспомнился недавний эпизод в гардеробе. Валентина сняла пальто, кто-то из женщин восторженно ахнул, увидев на её груди золотую брошь в виде букетика. Пищулова смутилась, даже прикрыла украшение рукой, но тут же фальшиво рассмеялась и заверила всех, что это дешёвая бижутерия. Ещё была яркая сумочка — якобы подарок родителей на день рождения. И воротник из чернобурки — купила за бесценок у подруги, которая сменила пальто на шубку.

Вербицкий не опустился до мелких интриг. На следующий день, когда Вера направлялась в отдел кадров, зам поджидал её в крыле администрации. Схватив за плечо, втолкнул в свой кабинет и запер дверь.

— Откажись от участка!

Произнёс это сухо, с раздражением, будто досадуя, что Вере самой не хватило ума так поступить, а он теперь вынужден тратить время на глупые объяснения. Свечение полыхало злостью к Матецкой. Это Алле он мстил, сбрасывая её пешку с доски.

— А если не откажусь? — Вера догадывалась, чем может грозить ей неподчинение, но тянула время, чтобы разобраться в тайнах Вербицкого. Как ни странно, ярился он вовсе не из-за своей молодой пассии. В его свечении не было страсти к Валентине. Молодая любовница тешила самолюбия стареющего ловеласа, но сейчас вызывала лишь раздражение.

Дорожил и гордился он только собственной значимостью и достигнутым положением, а единственная любовь была направлены на сыновей, своих продолжателей.

— Ты дура или притворяешься? — Зам терял терпение. — Думаешь, кто-то будет серьёзно расследовать падение врачихи в занесённый снегом колодец?

Вера чётко понимала, что нужно делать для своего спасения, но не знала, имеет ли на право на воздействие. Оставалось спросить у самого Ирия. Сформулировав вопрос, толкнула энергию призыва. И почувствовала вибрацию одобрения.

— Долго соображать ещё будешь? — просипел сквозь зубы Вербицкий. Вера отметила, что он ни разу не повысил голоса. Значит, опасается. Надо усилить его страх, подпитав ненавистью, направленной на Аллу.

Тревога в свечении вспыхнула сигналами опасности. Вербицкий сглотнул. Вера высвободила плечо из его хватки и невозмутимо спросила:

— Вы готовы уничтожить меня ради любовницы?

— Заткнись! — В шёпоте свистело бешенство.

Она вскинула брови.

— Разве это секрет? Валентина сама хвастается вашими подарками. Драгоценной брошью, мехом… — Вера открыла воронку, прошла к столу и опустилась в кресло. Вербицкий остался стоять перед ней. — Скажите, на каком курсе ваш старший сын?

— Что?!

— Ваш сын, студент МГУ. На третьем, верно? Конечно, низкий моральный облик отца — не повод исключать способного юношу из ВУЗа. Но отец-растратчик меняет дело. Да, не удивляйтесь, я в курсе ваших махинаций. Мы давно следим за вами. Пока вы проворачивали свои делишки, заботясь о нуждах поликлиники, вам всё сходило с рук. Но спускать казённые средства на шлюху…

Зам двинулся на неё. Его заметно пошатывало: Ирий вытянул из него изрядно энергии. Вера усмехнулась:

— Виктор Викторович, вы так отчаянно стремитесь увеличить срок за растрату, что готовы нанести побои сотруднице при исполнении?

Резкий и требовательный стук в дверь лишил Вербицкого последних крох самообладания. Он вскрикнул, на лице выступили крупные бисерины пота.

— Да что ж вы дёргаетесь? Ведите себя достойно и откройте дверь. Это пока не за вами. — Вера не двинулась с места.

В кабинет, оттолкнув хозяина, фурией ворвалась Матецкая.

— Чего он от тебя требовал? Ты ничего не подписывала?

— Аллочка, что ты так нервничаешь? Я только собиралась идти в кадры за назначением, а Виктор Викторович дал мне напутствие и пожелал успехов на новом участке.

Алла с сомнением посмотрела на Вербицкого, бледного, в испарине, с дрожащими губами. Вера взяла её под руку и поскорее вывела из кабинета.

Кричевский несказанно обрадовался своей преемнице:

— Я ведь вам говорил, а вы не верили. Как чудесно сложилось. Теперь я уйду со спокойной душой — мои пациенты в надёжных руках.

Валентин Фролович умер в первый же день своего заслуженного отдыха. После известия о смерти старого врача пересуды и сплетни по поводу назначения Горюновой стихли, будто устыдившись своей мелочной сути. Коллеги шептались, что работа для Кричевского была сродни воздуху. Он не смог жить без неё. А последнюю волю старика — передать свой пост Вере — никто теперь оспаривать не осмеливался. Кроме Валентины. После того злополучного совещания Вербицкий лишил её своего покровительства. Потеряв в одночасье престижный участок и любовника, она обозлилась на Веру, видя в ней причину всех своих бед.

Спустя неделю после похорон Вера почувствовала, что в поликлинике появился чёрный сгусток проклятия и поплыл к комнате отдыха, где в пересменок собирались врачи. Вера закончила приём, выставила щит и направилась туда.

Предположение подтвердилось: порчу принесла Пищулова. Тёмные струйки смерти устремились к Вере, пытаясь пробить защитную сферу.

Валентина резала пирог и щебетала:

— Девчата, буквально пять минут, выпьем чаю и разбежимся, кто на приём, а кто домой.

— Спасибо, я не хочу. — Вера спешила одеться и уйти.

Но от Вали не так просто было отделаться:

— Верочка, между нами в последнее время возникло напряжение. Пусть это чаепитие положит ему конец! — Пищулова протянула стакан с чаем, над которым клубилась чернота. — Прошу, не обижай меня.

Вера заглянула ей в глаза.

— Ты говоришь искренне?

— Конечно! Не дело в коллективе таить камень за пазухой.

Чёрное облачко отталкивалось от щита и возвращалось к Валентине. Она не могла видеть, как проклятие впитывается в руку, держащую стакан, и поднимается выше, заполняя собой тело и органы.

Вера взяла ставший безопасным чай, выпила, не отрывая взгляда от Пищуловой. Та наблюдала с радушной улыбкой и даже обняла Веру на прощание.

Только Вера ступила на порог квартиры, как навстречу выбежала Наденька:

— Мама, тебе с работы два раза звонили. Сказали, срочно возвращайся.

— Что за пожар? Я час назад ушла.

Она набрала номер. В трубке тут же раздался крик одного из педиатров:

— Вера?! Тут такое у нас… Пищулову скорая забрала!

— Что случилось?

— С лестницы упала. Кувырком скатилась. Лицо — в кровь, сознание потеряла. Вер, у неё больных толпа, выходи на приём. Я тоже часть возьму, отойду только, трясёт ещё…

Вручив Наде авоськи с продуктами, Вера поспешила обратно в поликлинику. По дороге просмотрела Пищулову. Лицом и сотрясением дело не ограничилось. Больше ей не быть красивой и не стать чьей-либо любовницей. Осколки раздробленных костей таза распороли кишечник и матку. Сейчас хирурги боролись за Валину жизнь и удивлялись, как при падении с небольшой высоты её угораздило получить такие травмы.

«Что же я наделала? Можно было нейтрализовать порчу, а обиды превратить в другие эмоции. Она же просто глупая девчонка! Девчонка? Нет! Она взрослый человек. Взрослый! Пошла к ведьме, чтобы извести меня. Разве её заботило, что станет со мной? И с Наденькой! Хватит! Хватит терпеть и уступать. Я тоже имею право на счастье, и больше никто не посмеет встать на моём пути».