Пой, ласточка, пой!

Татьяна Викторовна Бурмистрова, 2019

Маленькая певунья оказалась в сиротском приюте, только не простом, а очень даже волшебном. Судья отправила туда малышку для исправления, поскольку Аркадьевна – самая настоящая жадина и капризуля. Девочка подружилась с детьми, от которых отказались родители и поняла, что она очень счастливая. Ведь самое главное для ребенка – семья! С помощью песенки девочка сотворила доброе чудо, о котором вы узнаете, прочитав эту сказочную историю до самого конца.

Оленька — улыбчивая девочка с забавными хвостиками. На носу у нее модные очки, через которые она смотрит на мир чуть удивленными зелеными глазами. Природа наградила девочку музыкальным слухом, красивым голосом и еще каким-то чудесным свойством. Ее песенки, и веселые, и грустные, проникают в самое сердце и трогают душу. Вот такая магия.

Девочка живет с родителями. Она единственный ребенок в семье, да еще и талантливый, поэтому с нее пылинки сдувают и, конечно, балуют. Игрушками завалена комната, а наряды уже не помещаются в шкафу, только Оленьке все мало. Ее бесконечные «хочу» как-то незаметно переросли в самую обычную жадность.

У Оленьки сегодня день рождения. Именинница получила от родителей подарок и поздравления, а потом вдруг насупилась:

— Где бабушка? А куколка? Она мне обещала!

— Бабушка заболела, — грустно сказала мама.

— А как же уговор? — рассердилась Оленька.

Папа с укором посмотрел на дочку и покачал головой:

— Как тебе только не стыдно. Тебе бабушку совсем не жалко?

Оленька нахмурила брови, поджала губки и обиженно засопела.

— Идем, доченька, в магазин, — предложила мама. — Купим тортик, какой ты только пожелаешь.

— Ладно, — согласилась Оленька. — И свечи. У меня много-много разных желаний!

В магазине девочка остановилась у витрины и увидела ту самую куколку, которую ей обещала подарить бабушка.

— Мамочка, купи, — попросила она.

— Нет, дочка, — сказала мама. — Иначе на лекарства бабушке денежек не хватит.

— И пусть! — крикнула Оленька. — Хочу куколку! Купи!

Мама ушла в аптеку, а девочка рассерженно топнула ножкой и так громко зарыдала, что испуганные покупатели переглянулись и покачали головами.

— Нельзя быть такой эгоисткой, — сказала сгорбленная старушка в синем платочке.

— Отстаньте! — отмахнулась от нее Оленька.

— Если ты сейчас же не прекратишь скандалить, то мне придется вызвать полицию, — припугнула капризулю строгая блондинка с родинкой на щечке.

— Вызывайте! — смело выкрикнула девочка.

— Быть, по-твоему, — ответила девушка, и в ту же минуту на улице раздался вой сирены.

В торговый зал вошли двое полицейских, подхватили Оленьку под руки и вывели на улицу, затем посадили в машину и куда-то повезли.

— Вы меня арестовали? — перепугалась девочка.

— Так точно, — ответил пожилой полицейский и почему-то засмеялся.

— Придется тебе, Оленька, держать ответ за свое поведение, — весело сказал второй, молоденький и усатенький, и подмигнул девочке.

— Я не могу, мне домой надо, — покачала головой нарушительница.

Машина вскоре остановилась. Полицейские помогли девочке выйти и направились к невысокому зданию. Оленька узнала место — в этом парке она часто гуляла с мамой. Все было знакомо: и березовая рощица, и цветочные клумбы, и скамеечки.

Полицейские постучали в дверь с табличкой «судья», вошли и пропали. Оленька нервно переминалась с ножки на ножку, потом услышала шаркающие шаги и оглянулась. По коридору шла та самая старушка, в синем платочке, из магазина.

— Ты последняя? — спросила она.

— Так нет никакой очереди, — удивилась Оленька.

— Тогда входи, не задерживай. Я спешу!

Девочка постучала в дверь и робко вошла в пустой кабинет. Судя по звукам, что раздавались за стеной, по телевизору шла трансляция футбольного матча. Игрок забил гол, и тут же поднялся гвалт: неистово закричали болельщики на трибунах и те, что находились в соседней комнате.

— Здравствуйте, — сказала Оленька, когда крики стихли.

Быстрым шагом в комнату вошла спортивного вида женщина в джинсах, белой футболке и свистком на шее.

— Присаживайся, — сказала она и приветливо кивнула головкой с модной стрижкой.

Затем тетенька дунула в свисток, и в кабинет тотчас вошли двое: сгорбленная старушка и молодая блондинка из магазина.

— Отлично, — обрадовалась судья. — Защитник и нападающий прибыли. Приступим к рассмотрению дела.

Девушка с родинкой встала и сказала:

— Оленька нарушила порядок в общественном месте.

Судья свистнула и показала девочке желтую карточку со словами:

— Первое предупреждение.

— Оленька жадничает, — продолжала нападать девушка.

— Неужели? — удивилась спортивная тетенька и снова подняла вверх желтую карточку. — Второе предупреждение.

— Дайте шанс моей подзащитной! — вступилась за девочку взволнованная старушка. — Прошу о снисхождении.

— Мне нужно внимательно ознакомиться с материалами дела, — ответила тетенька и уткнулась в планшет, время от времени перелистывая пальчиком электронные странички. Наконец, судья подняла глаза и показала девочке красную карточку.

— Справедливо, — кивнула блондинка.

— Удаление! — ахнула старушка и скрюченным пальчиком стукнула по циферблату своих наручных часов, отчего секундная стрелка ненадолго замерла, а потом побежала в обратную сторону.

Судья встала и огласила решение:

— Оленька направляется в приют для исправления на неопределенный срок. Привести в исполнение!

Из соседней комнаты вышли полицейские, только одеты они теперь были иначе: в белые футболки, спортивные шорты, гетры и бутсы. Дяденьки взяли Оленьку за руки и вывели на улицу, где в припаркованной у входа полицейской машине выла сирена. Затем автомобиль начал корежиться и превратился в сверкающую синюю пирамиду.

— Тебе туда, — втолкнул в треугольную дверь девочку пожилой.

Полицейские весело переглянулись и убежали на стадион играть в футбол с товарищами, а Оленька летела на бешеной скорости по светящейся трубе в неизвестность и громко вопила:

— А-а-а-а-а!

Она продолжала истошно визжать, хотя движение уже давно прекратилось.

— Чего ты так орешь? — услышала девочка знакомый голос старушки. — Оглушила меня совсем.

Оленька открыла глаза и увидела перед собой средних лет женщину в синем платочке.

— Вы, случайно, не та самая старушка из супермаркета? — испуганно спросила девочка.

— Та самая, — засмеялась женщина. — Изольда Татьяновна меня зовут.

— Ерунда какая, — удивилась Оленька. — Отчество должно быть по отцу. Я, например, Аркадьевна.

— Договорились.

Девочка с недоверием оглядела бывшую старушку и спросила:

— Как такое может быть? Люди стареют, а не наоборот!

— Не задавай лишних вопросов. Идем, Аркадьевна.

Сразу за березовой рощицей показалось небольшое двухэтажное здание.

— А вот и приют для сирот, — вздохнула Изольда Татьяновна. — Здесь находятся несчастные, брошенные, никому ненужные дети.

Девочка с опаской вошла, ожидая услышать душераздирающий плач, и тут же облегченно вздохнула, когда до нее долетел веселый детский смех. Ее тотчас обступили ребята, волне упитанные и довольные, и начали шушукаться:

— Какая хорошенькая. С хвостиками. Очки смешные.

Навстречу девочке вышел Дед Мороз, то есть дяденька с белыми волосами и длинной бородой. Он окинул Оленьку добрым взглядом и сказал:

— Добро пожаловать. Я директор приюта. Глеб Жаннович.

— Аркадьевна, — представила новую воспитанницу Изольда Татьяновна.

Снова раздались детские смешки и шепот:

— Странное имя. Аркадьевна? Чудно!

— Очень рад, — весело сказал взъерошенный молодой человек, крепко ухватив левую руку девочки своими мягкими ладошками. — Жорж Глафирович.

Затем он немного помедлил и зачем-то добавил:

— Физик.

На нем был старый перекошенный пуловер, застегнутый не на те пуговицы, и стоптанные ботинки.

— Семен Октябринович, — приветливо кивнул головой Оленьке щупленький мужчина невысокого роста. — Завхоз данного учреждения. Ежели что, то сразу ко мне. Решу вопрос любой сложности.

— Кормилица наша, — нежно сказал директор, указав на пухленькую женщину в кружевном чепчике и фартучке. — Раиса Василисовна.

Затем Изольда Татьяновна повела девочку на второй этаж. Остановившись возле двери, она постучала и вежливо спросила:

— Можно войти?

— Да! — хором ответили ей девичьи голоса.

В небольшой уютной комнате стояли три кровати, одна из которых пустовала.

— Девочки, — сказала Изольда Татьяновна, — нашу гостью зовут Аркадьевна. Надеюсь, что вы подружитесь.

Воспитательница ушла, а белокурая девочка, что сидела на подоконнике, обернулась и пристально посмотрела на новенькую. Оленька заметила у нее родинку на щеке и удивилась. «Нападающая?!» — пронеслось в ее головке.

— Наташа, — сказала девочка и снова уставилась в окно.

— А я Юля, — звонким голоском представилась малышка с рыжими косичками. — Тебя тоже родители бросили?

— Нет, — испуганно замотала головой Аркадьевна, — я здесь временно.

— Исправляться ее сюда прислали, — буркнула Наташа.

— Хочешь порисовать? — предложила Юля. — У нас есть карандаши, фломастеры и краски.

— Не умею, — призналась Аркадьевна.

— А что ты вообще можешь? — хмыкнула Наташа.

— Петь.

— Спой тогда нам чего-нибудь, пожалуйста, — оживилась Юля.

Аркадьевна вздохнула и запела:

— Миллион, миллион, миллион алых роз. Из окна, из окна, из окна видишь ты.

— Розы! — вдруг воскликнула Наташа и засмеялась. — Много-много! Глядите!

Юля и Аркадьевна выглянули в окно и ахнули. На лужайке всюду распускались розы, и было их великое множество.

— Миллион, должно быть, — хихикнула Наташа. — А ну, спой еще чего-нибудь.

Оленька кивнула и весело запела:

— Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и бесплатно покажет кино. С днем рождения поздравит и, наверное, оставит мне в подарок пятьсот эскимо.

Тут, откуда ни возьмись, появился голубой вертолет, из которого вышел мужчина с большой коробкой и направился в приют.

— Бесплатное кино смотреть будете? — спросил он с порога.

— Нет, — хором ответили девочки.

— Тогда получите подарок, — улыбнулся волшебник Аркадьевне. — Эскимо. Ровно пятьсот штук. С днем рождения!

Он поставил коробку на стол и ушел.

— Ничего себе, — присвистнула Наташа. — Чудеса!

— Нам столько не съесть, — рассудила Аркадьевна. — Давайте ребят угостим?

— Справедливо, — согласилась с решением девочки Наташа. — Надо уметь делиться.

Девчонки вынесли тяжелую коробку на лужайку и хором крикнули:

— Все сюда!

Дети высыпали на лужайку, удивились при виде немыслимого количества цветов и заговорили разом:

— Розы! Откуда? Какие красивые. Как много! Утром их не было.

— Мороженое! — крикнула Наташа.

— Эскимо! — радостно воскликнула Юля.

— Налетай! — засмеялась Аркадьевна и начала всех угощать.

Дети вмиг расхватали мороженое и принялись уплетать. Их счастливые лица были перепачканы шоколадом и светились улыбками, а Изольда Татьяновна стояла в сторонке и наблюдала за происходящим.

— Откуда? — спросила она у Наташи.

— Волшебник на вертолете доставил. Аркадьевна сегодня у нас именинница.

— Она сама решила так распорядиться своим подарком? — удивилась воспитательница.

Наташа молча кивнула, а Изольда Татьяновна обрадовалась:

— Что я говорила? Всегда нужно давать человеку шанс!

Аркадьевна съела мороженое и посмотрела на довольных ребят. Ей вдруг в голову пришла странная мысль: «Надо же, а делать подарки намного приятнее, чем получать.» Потом девочка загрустила, ведь папа купил билеты в цирк по случаю дня рождения.

— Цирк, цирк, цирк, — тихонечко запела Аркадьевна. — Это сказочный сверкающий шатер. Это музыка и свет прожекторов.

На площади вдруг появился сверкающий шатер, который освещали прожектора, а из динамиков громко звучала песенка, которую только что напевала девочка.

— Цирк приехал! — раздался детский вопль.

— Бежим! — крикнула Юля, схватила Аркадьевну за руку и потащила за собой.

На арене выступали жонглеры и силачи, которые гнули подковы. Дрессированные тигры прыгали через горящее кольцо, а лошадки танцевали вальс. Смелые акробаты крутили сальто под самым куполом, а веселый клоун рассмешил всех до слез. Потом на арену вышел фокусник, от которого все пришли в полный восторг. Изольда Татьяновна поглядывала на Наташу и смеялась:

— Что на это скажешь?

— Все правильно, — улыбнулась девочка. — Радостью надо делиться.

На следующий день директор собрал детей в холле.

— Ребятки, что-то пыльно стало в нашем доме, — сказал он. — Давайте-ка дружно наведем порядок, а потом устроим пикник в саду.

— Ура! — хором закричали дети. — Пикник!

— У вас тут что, — возмутилась Аркадьевна, — детей работать заставляют? Разве не уборщицы должны мыть полы?

— Мы сами наводим порядок в своем доме, — ответила Наташа. — И это нормально!

Девочки принялись за уборку: вытерли пыль, вымыли окна и полы. Аркадьевна же лежала на кровати и наблюдала за соседками, но Наташа бросала такие сердитые взгляды, что ей стало неловко. Она с большой неохотой поднялась с постели, подхватила свою подушку, а потом немного помедлила и взяла остальные.

— Пойду выбью их, — буркнула Оленька.

Потом она ушла вытряхивать покрывала, а Наташа выглянула в окно.

— Старается девчонка, — сказала она с улыбкой.

— Исправляется! — кивнула Юля. — И чего ее сюда сослали? Жила себе девочка в семье и горя не знала. Завидую я ей!

— Было, значит, за что наказывать, — прошептала Наташа.

Аркадьевна вернулась и снова завалилась на кровать.

— Меня родители никогда не заставляют уборкой заниматься, — устало вздохнула девочка. — Они меня любят и балуют.

Тут Юля шмыгнула носом, закрыла личико руками и выбежала за дверь.

— Чего с ней? — удивилась Аркадьевна.

— А ты не понимаешь? — рассердилась Наташа. — Нечего перед сиротами своими родителями хвастаться.

— Ой, — растерялась девочка, — неловко вышло.

В холле послышался шум, и Наташа выглянула за дверь.

— Айда, — сказала она, — девчата решили и там генеральную уборку сделать.

— Нет, — помотала головкой Аркадьевна, — я чего-то устала с непривычки. Я лучше отдохну.

— Отдыхай, раз такая единоличница, — буркнула Наташа, — а мне вот стыдно от дел прятаться.

Девочка хлопнула дверью, а Аркадьевна начала вздыхать:

— Почему я должна горбатиться? С другой стороны — совестно. Другие работают, а я лодырничаю.

Аркадьевна вышла в холл и увидела Наташу. Та намывала окно, а когда заметила соседку, крикнула:

— Чего замерла? Неси воду!

В душевой девочка услышала плач.

— Кто тут? — спросила она. — Отзовись!

Из темного угла вышла Юля и стала кулачками размазывать по лицу слезы.

— Ты чего плачешь? — удивилась Аркадьевна.

— Я мечтаю жить в семье, как ты, — всхлипнула малышка. — Чтобы и у меня были родители. Если бы ты только знала, как мне тут одиноко!

Аркадьевна впервые в жизни задумалась: «Получается, что у меня есть самое важное, о чем только можно мечтать — мама и папа. А у меня что в голове? Наряды, сладости и игрушки! На бабушку обиделась, потому что она заболела и не купила мне куколку». Тут Оленьке стало так горько, что она заревела.

Конец ознакомительного фрагмента.