Некромантия в быту. Предания старины

Татьяна Вешкина, 2023

В обычные дни – он продавец удобрений и мастер садово-огородного дела, а во все остальные – некромант с вековым стажем работы. Гилиад Вайс ведет свою непрекращающуюся борьбу со злом и ностальгией по Петербургу в маленьком городе, где происходит слишком много странного и неведомого. Вместе с прибытием стажера-волшебницы по имени Адель градус мрачности и ужасности начинает зашкаливать, а в мир врывается некая темная, неизведанная сила…

Гилиад. Нежданное предложение

Я уже и не помню, когда в последний раз все шло не наперекосяк. Сначала холерные 1920-е, потом мой ужасный провал и наконец назначение в маленький провинциальный городок в области. Может показаться, что высший колдовской совет наказывает рутиной и отсутствием возможности сделать что-то по специальности… Но опыт подсказывает, что чем меньше населенный пункт, тем больше в нем тайн и загадок магического характера. Это в мегаполисах царит порядок и все работает как часы… А вот в маленьких, но старых городах дел у волшебника всегда достаточно. Я повесил на дверь своего офиса табличку «Закрыто на дезинсекцию» и отправился в район Старого города.

Меня всегда успокаивала вдумчивая прогулка по дореволюционным кварталам. Вдыхая тонкий аромат магии, навеки впечатавшийся в каменные стены домов и мостовые из брусчатки, я мог предаваться ностальгическим воспоминаниям о прошлом. Колдовство, вложенное в старые города, пахло летней грозой, а еще выпечкой, приготовленной заботливыми руками, и располагало к философским мыслям. Когда-то весь город помещался внутри высокой, монументальной стены, надежно упрятанный от врагов. Глядя на стены кремля, я всегда вспоминал уютный мир снежного шара, защищенный своей стеклянно-глицериновой оболочкой от всего враждебного. Для меня окружающая реальность, пожалуй, всегда казалась слишком хрупкой…

Мимо меня по дорожке пробежала маленькая белокурая девочка в комбинезоне. Она остановилась, засмотревшись на желтый одуванчик, присела на корточки и плохо слушающимися пальцами сорвала его. Крепко держа цветок в руке, девочка с самыми восторженными чувствами первооткрывателя побежала обратно, к своей матери. Я даже замедлил шаг, потому что очень хотел увидеть счастливое продолжение истории. Изможденная женщина толкала вперед коляску с еще одним ребенком — пухлым мальчиком, от жары обсыпанным красными пятнами. Увидев примчавшуюся дочь, уставшая мама натужно улыбнулась и взяла в руки одуванчик. Девочка, что-то напевая, унеслась вперед, к мосту, перекинутому через глубокий, поросший травой ров перед крепостной стеной. Женщина убрала с лица прядь подкрашенных золотистых волос и выронила цветок на асфальт. Мне стало очень больно, когда колесо коляски переехало пушистый желтый одуванчик. Меня не столько расстроила бессмысленная смерть цветка, сколько равнодушие, поселившееся в душе женщины. Я в который раз вспомнил, за что так ненавижу свой переезд из Петербурга.

Вокруг носились энергичные радостные дети, воспевая свое детство в красивом гимне. Чуть менее активно вели себя подростки, пока еще сохранившие оптимизм, но их чувства звучали уже не весельем, а гаммой бесконечных надежд и строительством планов на будущее. На фоне всех них опустошенные взрослые, растерявшие свою личность, отдавали вековой скорбью. Мне сказали, что подобные реалии характерны для всех городов, где не рождаются некроманты. «Что-то не так с водой», — говорили одни волшебники. «Что-то не так землей», — твердили другие. «Нет, чем-то в воздухе запахло!» — возражали иные.

Когда наставали плохие и одинокие времена, я знал, к кому обратиться за помощью или за советом. И тогда я звонил своему старому другу, который предотвратил нашествие призраков в 1703-м, когда название «Санкт-Петербург» еще не закрепилось за молодым городом, но уже была заложена первая крепость. Да уж, мы с ним помнили Петербург по-разному, и я, конечно, не застал восемнадцатый век. Да и от девятнадцатого я видел лишь половину, но зато, попрошу, лучшую его половину! Я набрал знакомый номер, проходя вдоль трамвайных путей. На какой-то момент монотонный, постепенно удаляющийся звон поворачивающего трамвая отрезал от меня телефонные гудки.

— Да, здравствуйте! Натан Соломонович, я бы с вами увиделся. У меня тут небольшой кадровый и экзистенциальный кризис. Нет, все сразу. Да, так всегда и бывает.

— Ну, тогда подходи в кафе. Поговорим. — Голос определенно ухмылялся.

Переспрашивать, в какое кафе, не имело смысла. В моем городе было только одно кафе, и открылось оно несколько лет назад. Куда ходили пить чай и перекусить подростки, парочки, а также молодые семьи до этого, для меня оставалось загадкой. Поэтому я уточнил:

— Когда?

— Обижаешь! Я тебя уже десять минут жду на месте, а ты все такой же копушечный и медлительный, как в старые времена.

— Люди не меняются, — я невольно улыбнулся и неприятные мысли отступили сами собой, — и я не медлительный, я созерцаю и никуда не тороплюсь.

Натан Соломонович сидел на мягком красном диванчике за столиком у окна. Он отдал предпочтение темно-синему костюму-тройке, который сложно было отнести к конкретной эпохе. Неумирающая вечная классика. Я покачал головой и зашел в кафе. Натан Соломонович заметил меня, встал из-за стола и поприветствовал вежливым кивком.

— Я позволил себе наглость лишить тебя мук выбора десерта и напитка. Честно говоря, я ненадолго в этом уездном городе. — Натан Соломонович подмигнул мне, а потом резко стал серьезным.

Шли годы, а мой бывший учитель ничуть не менялся: его выделяли из толпы все те же аккуратно выбритые виски с легкой сединой и безукоризненная осанка. Многие посетители кафе задерживали на чинном некроманте взгляд и, сами того не осознавая, распрямляли спины.

— А я уж было решил, что вы почувствовали мое смятение и решили по старой доброй памяти навестить меня. Но у вас, кажется, ко мне какое-то дело. Или просьба.

Я прищурился, пытаясь угадать, что привело одного из выдающихся волшебников Москвы в мою скромную обитель.

— Одно другому не мешает. — Натан Соломонович кивнул на две небольшие чашки кофе: — Латте, зерна средней обжарки. Много молока. Как раз тот запах, который терпеть не могут мертвяки и инфернальные сущности. Пей почаще и станешь для них неудобоваримым. Может, и всякая нечисть, вроде улиточек и моли, перестала бы так бушевать. В Петербурге, кстати, мы уже давно понатыкали на всех углах улиц ароматные кофейни. И работы сразу стало намного меньше.

Я вздохнул. Значит, наставник уже знал про события последних дней, в результате которых кадровый состав «ЭкоДома» снова уменьшился до одного-единственного сотрудника.

— Так вам уже сообщили… А я пожаловаться хотел. Эти люди, они какие-то слишком пугливые. И приключения любят только в кино и в своих фантазиях.

Натан Соломонович развел руками:

— Ну так ты все равно жалуйся!

Я не сомневался, что мой бывший учитель получил достаточно подробный отчет о зачистке памяти Марии, а также обо всех событиях, эту самую зачистку спровоцировавших. По какой-то странной причине даже со стертой памятью Мария возненавидела угол Садовой улицы, на которой был расположен мой офис, а также сильно увеличила свой ежедневный путь домой, обходя бывшую работу буквой «П». Натан Соломонович ухмылялся, когда я рассказал про нашествие плотоядных тыквенных слизней, которые перевернули лавку с овощами и по ошибке вместе с тыквами съели рыжий парик моей сотрудницы. Наставник слушал меня внимательно, не перебивая, а когда я закончил рассказ, плавно перешел к своей теме:

— Ты единственный в городе волшебник и, я смотрю, достаточно сильно одичал. Тебе не хватает окружения. Люди — это наши подопечные, мы охраняем их покой… но они — не твой народ.

— Но я не могу уехать из этого города! Я бы очень хотел, чтобы все забыли, забыли… ну, вы понимаете о чем. — Перед моими глазами вставал туманный Петербург и желтый свет фонарей, разлитый по глади канала на набережной.

— Некроманты живут долго и запоминают все крепко. Я верю, что однажды ты окажешься выше своей ошибки в глазах Совета волшебников и сможешь вернуть себе свою жизнь. Ты — отличный специалист, и твою карьеру не определяет один отдельно взятый эпизод из прошлого…

Я поморщился и придвинул поближе кусок вишневого пирога, заказанного моим наставником.

— И вы специально мне намекаете своим пирогом из сериала «Твин Пикс», что город мне не подходит?

— Иногда пирог — это просто пирог. Я люблю вишню. — Натан Соломонович забарабанил пальцами по столешнице. — Никто не просит тебя покинуть твой пост. Тебе просто нужно взять себе помощника волшебных кровей. Ты раз за разом совершаешь одну и ту же ошибку, нанимая для своего бизнеса людей, но твои дела в первую очередь магические. Значит, и на службу нужно брать некроманта.

Мне снова, как в годы своего обучения, захотелось спорить и возражать:

— Мне нужен человек с соответствующим образованием! У меня нет времени обучать некроманта всем экологическим нюансам. Я живу, по-вашему, на что? «ЭкоДом» меня кормит.

Натан Соломонович принялся заливисто смеяться:

— Тебя твои удобрения кормят.

Я понял, что моя фраза оставила маневр для иронии и получилась двусмысленной. Дело в том, что каждый из нас выбирал себе контору-прикрытие, чтобы вести официальный бизнес. Наше дело содержало нас и выставляло в выгодном свете для государства и налоговой. Мой выбор позабавил многих: больше семидесяти процентов дохода я получал, зарабатывая на продаже навоза с добавлением переработанного праха упокоенных сущностей.

Я все никак не мог подобрать встречную, не менее смешную шутку про заработок Натана Соломоновича, но его деятельность была слишком серьезной и какой-то несмешной. Каламбуры про последний гвоздь в крышку гроба и про «ну как там ваши клиенты, уже вращаются в гробах?» были плоскими и избитыми. Мой наставник с недавнего времени держал похоронное бюро в Москве и, разумеется, ни в чем не нуждался. Насколько я слышал, почти все крупные могилокопательные конторы так или иначе принадлежали некромантам. Да, даже некромантам приходится работать, потому что упокоенная нежить и мертвые монстры не назначат тебе зарплату вместе с премией за свое гуманное убийство.

— Давайте не будем о навозах. Мне сегодня еще очень много бумаг на поставки заполнять и проверять данные анализа грунта и заборы воды… Заборы — не те, которые из досок, а заборы — в смысле пробы.

— У меня есть для тебя отличный кандидат. Заполнит за тебя все документы, примет всех посетителей, организует поставки твоих… гм, удобрений. И ничуть не удивится монстрам этого города. Ну, умеренно удивится. Она еще не была в поле…

— Она?! Не была в поле? — Я не знал, что меня удивило больше — тот факт, что мой наставник опять бессовестно пытался найти мне пару, или тот, что он собирался повесить мне на шею совершенно неопытного новичка.

— Вы бы лучше своими могилорылами занялись. И наняли себе нормальный персонал. А что, почему вам не последовать своему же собственному совету и не нанять неопытных волшебников? Они вам половину кладбища из мертвых поднимут и вечеринку по ошибке закатят!

Натан Соломонович опустил взгляд:

— Ты ведь не сдашь меня Совету волшебников? Они оформляют огромные штрафы за жестокое обращение с умершими. Но я же не всех воскрешаю, а только тех, кто при жизни себя очень плохо вел. И потом, нежить — она достаточно понимающая и работящая. Быстро копает. Да и недолог век воскрешенного…

— Не хочу знать, — я замотал головой. — Нет, конечно, я не буду писать на вас жалобу. Но и вашу юную Гермиону я к себе на службу не возьму.

В переговорах самое главное — до конца отстаивать свое мнение и идти лишь на незначительные компромиссы, которые кажутся уступками только на первый взгляд, а на самом деле играют в вашу же пользу. Однако на следующее же утро мне пришлось отправиться на вокзал встречать юное дарование, которое мне так красочно расхваливал Натан Соломонович.

«Это моя лучшая выпускница. Ей не хватает практики, но ведь теоретических знаний у нее предостаточно. Настоящий талант. Ты тоже таким был», — звучали у меня в голове слова моего наставника. Да, когда-то я подавал огромные надежды, но время идет, и нас заменяют более юркие, способные и энергичные личности. Я спросил у своего наставника: «А как выглядит ваша воспитанница? На вокзал прибывает много разных людей, как я смогу ее узнать?» — «О, поверь мне, Адель ты ни с кем не спутаешь!» С этого и надо было начинать!

Мне уже начинало казаться, что я вписался в какую-то слишком эксцентричную авантюру, которую просто не смогу потянуть. Я ожидал увидеть девушку в яркой одежде или с необычным цветом волос, возможно, чересчур красивую или очень неаккуратную, влетающую лицом в стеклянные двери. Я даже был готов встретить гламурную версию Адель, нагруженную кучей лишних сумок, но все мои предположения разбились о скалы реальности. Электричка замедляла свой ход, выезжая из-за поворота. На часах было чуть больше девяти вечера, и состав приходил по расписанию без опозданий.

Мне было одновременно беспокойно и неуютно: кажется, нелюбовь к переменам стала давать о себе знать последнее время еще более настойчиво. Я не мог пройти на перрон, поэтому просто ждал гостью перед турникетами, сразу у лестничного спуска. Первыми через пропускной пункт всегда просачивались жители города, которые каждый день ездили на работу в Москву, а потому точно знали, в который вагон нужно сесть, чтобы оказаться сразу у выхода. За работягами, готовыми трястись в электричке несколько часов ради лучшего заработка, следом шли студенты, возвращающиеся на выходные с учебы. Дальше толпа немного мешалась, и выделить людей становилось чуть сложнее. Кто-то наверняка приехал в гости, кто-то — навестить родственников, кто-то — на дачу… Последними обычно выходили туристы. Толпа редела, и мне уже начало казаться, что я перепутал время или день приезда моей будущей сотрудницы. Однако тут из вагона по перрону зашагала высокая девушка с длинными каштановыми волосами. Проводница, проверяющая билеты, крикнула ей вслед что-то удивительно похожее на:

— Девушка, это у вас не собака! Это точно дикий зверь! Нет, подождите! Нужно оплатить штраф!

Я ахнул. В одной руке у барышни была ручка объемного и вместительного чемодана, а во второй — поводок с… да, проводница была права: собакой четвероногое создание, ступающее в ногу рядом с Адель, назваться могло с большим трудом.

Это же гончая дикой охоты из загробного кельтского мира! Огромный белоснежный пес обернулся и расплылся в улыбке с оскалом, отчего проводница, семенящая за девушкой, покачнулась и начала терять сознание. К счастью, работница электрички была подхвачена широкоплечим мужчиной, вытаскивающим из вагона многочисленные ящики с фруктами. Адель что-то еле слышно сказала псу, и он от гордости еще больше навострил свои ярко-алые уши. Девушка достала из кармана билет и прошла сквозь прозрачные двери турникета, гостеприимно разъехавшиеся перед ней. Подтянув к себе ручку чемодана, она осторожно спустилась по четырем ступенькам и только затем осмотрелась.

— Адель, добро пожаловать! — Я не знал, что принято в таких случаях говорить незнакомому человеку. Я даже не был уверен, рада ли она находиться вдали от дома и добровольно ли отправилась в командировку.

Гостья кивнула, и на ее лице отразилось много разных смешанных чувств сразу. Наиболее ярко из них выделялось желание задать вопрос и поделиться впечатлениями. Она посмотрела на своего пушистого спутника и начала с расспросов:

— Вы же Гилиад, верно? Я очень рада с вами познакомиться. Правда, мы несколько часов провели в электричке, без возможности выходить на остановках… Они были слишком короткие… Ну, сами понимаете. Не подскажете, где здесь у вас… — девушка замялась.

Я не знал, куда деть руки, поэтому махнул рукой в сторону зеленого двухэтажного здания вокзала, где можно было также купить билеты:

— Уборная по коридору, налево, а затем направо. Вы пойдете мимо электронного табло с расписанием отправления электричек и повернете сразу за кассами. — Чем подробнее я описывал путь, тем больше это начинало забавлять мою собеседницу.

— Да нет же, это не для меня, а для Арауна. Как у вас тут вообще с необходимостью убирать за животными? — Адель посмотрела в сторону сквера возле вокзала, который, очевидно, показался ей слишком ухоженным.

— Араун? — Я больше не мог игнорировать тот факт, что девушка привезла с собой отлично дрессированную гончую дикой охоты. — Подождите, вы назвали его Араун?

— Это долгая история, — пожала плечами девушка, — я вам лучше ее по дороге расскажу.

— Вы позволите? — Наверно, после знакомства стоило сразу же начать с предложения помощи в перемещении чемодана. — В таком случае можем отойти поближе вон к тому краю лужайки. Если честно, у меня никогда не было собаки. Но совсем недавно я едва не решился держать у себя дома улитку.

Мы двинулись вдоль вокзала, подальше от случайных взглядов людей.

— Улитку? — переспросила Адель. — Не думаю, что это сложно — держать у себя дома улитку.

— Да, только если это не тыквенный слизень из другого измерения. Но мы вроде как подружились. Я бы никогда не подумал, что, будучи некромантом, девяносто процентов времени буду сталкиваться с плотоядными растениями и животными, а вовсе не с живыми мертвецами… Какой-то я аграрий. Но все мы так или иначе романтизируем нашу будущую работу.

Девушка засмеялась:

— Вы спрашивали, почему пса зовут Араун. Это не я давала ему кличку. И я не крала его из потустороннего мира. Я знаю, что эти гончие ужасно редки. Это подарок короля эльфов — Арауна.

— Вы знаете короля эльфов? — Я постарался смягчить свой голос, чтобы он звучал не так удивленно.

Из всех миров, населенных волшебными созданиями, не было места более скрытного и вызывавшего живейший интерес, чем эльфийское царство. Большая часть знаний о нем осталась со времен Средних веков. Тогда наши миры вели активную торговлю, а некроманты Земли и эльфы заключали браки и военные союзы так усердно, что о других измерениях узнали простые смертные. Остроухие сильно наследили в землях суровой Англии, о чем в итоге пела каждая вторая романтическая баллада или героический миф кельтов. Иногда, в память о былых временах, наши ученики отправлялись в легендарное королевство на стажировку и получали совершенно уникальные знания.

— Да, нас Натан Соломонович познакомил. Король Араун подарил мне щенка и сделал предложение. Правда, я отказала, так как была слишком юна и не представляла себя заложницей королевских покоев. Но пес остался со мной. Король сказал мне, что гончая будет моим надежным стражем и охранником, и попросил назвать собаку в его честь. А также заверил, что я могу вернуться во дворец, если передумаю и решу выйти за него.

Этот разговор о волшебных знакомствах напомнил о старых добрых временах ученичества, когда я появлялся на званых вечерах в сопровождении своего наставника. Предложение мне никто не делал и собаку не дарил, но держу пари, что однажды я очень сильно понравился королеве гномов. То есть я надеялся, что это была королева гномов. Кажется, отличать гномов-женщин хорошо наловчились только гномы-мужчины.

— Я бы его отпустила, — прервала мои мысли Адель, — ну, Арауна. Я бы отпустила его с поводка. Меня же не оштрафуют?

До меня не сразу дошел смысл ее слов. Сначала я по ошибке решил, что мы все еще говорим про короля эльфов.

— Ах, это. Насколько я знаю, у нас штрафуют только за появление собаки на детской площадке. А, и еще, кажется, это касается общественных мест… Я не совсем уверен.

Девушка поникла и потрепала пса за ухом.

— Мы жили рядом с большим парком, недалеко от центра Петербурга. Араун свободно бегал и всегда приходил на мой зов. Он очень хорошо воспитан. Я поводок-то купила только перед самой поездкой… А тут повсюду люди и общественные места. Полагаю, нужно будет купить ему длинную рулетку.

Разговор завязался удивительно непринужденный. За час неторопливой прогулки мы дошли до моего офиса. За это время мы успели многое узнать друг о друге. Выяснилось, что мы выросли в одном районе — среди сталинских и дореволюционных домов недалеко от станции метро «Площадь Александра Невского», только в разное время. Одни места вскармливали большое количество некромантов, а другие — напротив, не могли породить совсем никого. Мне начинало казаться, что подобные феномены объясняются окружающей средой. Есть идеальные условия, которые подталкивают человека переступить границу обыденного. В них все дышит зефирной сказкой, и ты уже не готов мириться со своей полуслепотой, а потому шагаешь за приоткрытую завесу в мир волшебного. А есть места, где обыденность — норма, и люди боятся выбиться из толпы, стать не такими, как все. Не решаются вырваться из вязкой, но удивительно спокойной рутины домашнего быта. Совсем как в моем новом городе.

Я много думал и больше слушал, чем говорил, а у Адель оказались удивительно интересные истории. И вот настал этот неловкий момент, когда предстояло решить, где будет жить моя новая ассистентка. Естественно, прежде чем соглашаться нанимать необученную волшебницу, я поинтересовался у Натана Соломоновича в весьма язвительной манере: «И куда же мне ее устроить на ночлег, по-вашему?» — но мой бывший учитель лишь долго смеялся и оставил тему открытой. Впрочем, у Адель имелся уже свой собственный план. Казалось, ее вообще невозможно смутить:

— Полагаю, назначенной вами зарплаты должно с лихвой хватить на аренду квартиры или отель.

Мне всегда нелегко давались решения, а говорить о щекотливых вопросах становилось неудобно настолько, что порой я игнорировал их или и вовсе пускал на самотек. Например, сколько платить Адель, в итоге решил Натан Соломонович, посчитав ее возможные расходы, профессиональный риск и уровень мастерства. Выходило побольше, чем получали ассистентки-люди, но им не приходилось тратиться на съем жилья, а еще они не собирались работать с магической стороной моего бизнеса.

— Я немного ознакомилась с ценами на аренду недвижимости в этом городе. Однако я не привыкла жить одна. — При этих словах Араун нетерпеливо заворчал: не то от недовольства по поводу того факта, что его не считают за человека, не то просто от усталости. — Натан Соломонович говорил, что у вас есть свободная комната, которую вы не используете. Я готова разделить расходы пополам и заселиться в нее, если, конечно, вы не против моей компании и я не помешаю вашему ритму жизни.

Адель, похоже, с легкостью организовывала всех и все вокруг. Я даже и не знал, что ответить и как все решить.

— Если вы не уверены, давайте сегодня я переночую у вас, а утром за завтраком сообщите мне о своем решении. У вас будет время подумать.

Меня смущал лишь один момент:

— Но что о вас подумают местные люди?

— Помилуйте, сейчас не XIX век на дворе! Люди давно перестали лезть в чужую личную жизнь. — Адель стояла на пороге у входа в офис и выглядела заметно уставшей.

— Только не в этом городе! Похоже, что удивительное количество местных жителей живет исключительно сплетнями, подпитываясь от телевизионных ток-шоу и разговоров о семейном быте своих соседей.

— Если единственное, что вас беспокоит, — это моя репутация, то не переживайте, я справлюсь. Королю эльфов только не говорите, — усмехнулась она, — а всем любопытным можете отвечать, что я ваша сестра.

Не сговариваясь, мы отложили в сторону обращение друг к другу на «вы». Я покачал головой и повел ее в дом через дорогу, в котором снимал двухкомнатную квартиру на пятом этаже. Уже предвкушая, как обрадуются жильцы моего подъезда огромной белой собаке, похожей на волка, я в крайне приподнятом настроении преодолевал лестничные пролеты. Эта мысль не только грела, но и помогала нести тяжелый чемодан.

Всю ночь я не мог заснуть и раздумывал над предложением Адель. С одной стороны, в случае возникновения непредвиденных ситуаций моя напарница будет рядом и сможет мне помочь. С другой — целые сутки проводить с одним и тем же малознакомым человеком казалось слишком изматывающим. А что, если мы не сойдемся характерами? Или она захочет перекроить те вещи, к которым я привык: купит некрасивый декор, переставит посуду, наведет свой порядок в одежном шкафу? Или будет надолго занимать ванную, или окажется, что она невкусно готовит, но мне придется есть ее обеды и ужины из вежливости? Я бы не хотел портить свое впечатление об Адель из-за дурацких бытовых привычек…

Мне все-таки удалось заснуть, но уже ближе к утру, поэтому после пробуждения я чувствовал себя крайне разбитым. Во второй комнате слышался отчетливый нервный «клац-клац» собачьих когтей по полу. Судя по отсутствию реакции, девушка еще спала. В конце концов, после добавления к «клац-клацу» мелодичного «у-у», раздалось хриплое сонное бормотание: «Да, да, уже иду», «Я почти встала, говорю». Я успел одеться и привести себя в порядок, поэтому деликатно предложил прямо из коридора:

— Доброе утро! Давай я пока выведу на улицу Арауна.

— Доброе! — Судя по тону моей ассистентки, оно было скорее злым или как минимум досадным. — Двадцать минут он сможет потерпеть. Ты обещал обсудить со мной тему жилья за завтраком. Пойдем в какое-нибудь кафе.

Это было так мило, что Адель решила, будто в этом городе есть сразу несколько кафе. «Похоже, мы все попадаемся в эту ловушку», — решил я.

Мы расположились на летней террасе, а под фигурно кованными ножками столика расположился вполне довольный пес. Моя напарница взяла разных блюд по чуть-чуть и задумчиво пробовала каждое по очереди. Мы сидели в каком-то непривычном молчании, и я все пытался понять, что же пошло не так. Наконец, девушка произнесла:

— Ой, я стараюсь сначала завтракать, а уже потом говорить. А то я становлюсь злой, если голодна. Ты вчера сделал вкусный чай, и печенье со сладостями мне понравилось…

Меня позабавило это признание, и я решил сам поднять тему:

— Пожалуй, я не против, что ты займешь свободную комнату.

Девушка кивнула и попросила показать город. Было воскресенье, и возвращаться в контору не требовалось, поэтому я мог показать интересные уголки, парки и достопримечательности. Мы прогулялись по центральной площади с фонтаном, посмотрели музей скульптур под открытым небом. Мне захотелось показать девушке одно из самых красивых мест старого города — большой квартал, сохранившийся неизменным с XVIII века. Двухэтажные пастельно-синие, фисташково-зеленые и пудрово-лимонные двухэтажные дома утопали в зелени. В них было что-то неуловимо неаполитанское, и я сразу вспоминал особняки жаркой Италии, теснящиеся на скалах вдоль береговой линии. Между домами лежали мощенные брусчаткой широкие дорожки, а за каждым задним крыльцом начинался просторный двор с яблонями, грушами, стогами сена и деревянными телегами, словно случайно забытыми на траве. В этом квартале жизнь делала скачок на три века назад, а время начинало течь более неторопливо. Барышни в пышных старинных платьях предлагали попробовать местный лимонад и угощали крохотными конфетами. Адель пришла в восторг и попросила сделать с ней несколько фотографий на память. Она все удивлялась, что в этом месте можно найти небольшой интерьерный театр, сувенирный магазин, таверну, а еще клуб реконструкции. Когда девушка торжествующе посмотрела на красиво оформленную витрину лавки со сладостями, я предпочел напомнить истину, верную для любого туристического центра:

— Здесь цены для туристов, лучше печенье и конфеты купить в киоске подальше. Конечно, здесь упаковка красивее, и если тебе нравится переплачивать за сервис и декор…

— Я не для себя возьму. И всего одну пачку, отправлю родителям по почте в подарок. Мама любит все эти яркие ленточки, гофрированную бумагу и блестящие золотые надписи, сделанные красивым шрифтом. — Девушка привязала поводок Арауна к деревянным перилам массивного резного крыльца у входа в кондитерский магазин.

Этот жест был простой формальностью. Что-то мне подсказывало, что если гончая дикой охоты захочет куда-то пойти, то она с легкостью потащит за собой не просто перекладину перил, а сразу все крыльцо.

— Мне, пожалуйста, вот этот чайный набор. Да, тот, побольше. С зефиром, конфетами и чайным сбором.

Я предложил пойти домой через ту часть Старого города, где сохранился кремль. Пес натянул поводок и стал сильно волноваться.

— У волшебников ведь не бывает выходных? — с подозрением уточнила Адель, сжимая больший подарочный набор гостинцев, упакованный в цветной целлофан.

— Мы работаем, когда нечисть не дремлет. А не дремлет она почти все время… Жаль, что у нее нет жесткого графика, при котором хотя бы в воскресенье она предпочитает отоспаться подольше и пойти в церковь. Для людей офис закрыт в субботу и воскресенье, ну а с инфернальными созданиями я все никак не могу договориться.

— Араун чует все недоброе и опасное. Он сейчас взял след.

Пес и правда сильно тянул поводок, и я заметил, как напряглись мышцы на руках у моей ассистентки. Гончая начала двигаться легкими прыжками, и нам пришлось устремиться за ней. Пес приметил неопределенный желтый сверток и накинулся на него, схватив в зубы. Я засмеялся в голос. Таинственная находка оказалась упаковкой от недоеденной шоколадки «с банановым ароматом».

— Араун, фу!

Но было поздно, пес уже успел проглотить половинку шоколадки с вафлей, подтаявшую на солнце.

— О, не будь к нему строга! Он уничтожил ужасно вредный батончик с безобразным количеством красителей и консервантов.

Адель выглядела смущенной:

— Никак не могу отучить его от привычки хватать еду на улице. В Петербурге нам приходилось обходить целый угол парка, потому что сердобольные бабушки оставляли там крупу, а иногда и кусочки мяса для птиц и бездомных животных.

Впрочем, пес, облизнувшись, потянул свою хозяйку вперед, и мне пришлось бежать рядом.

Девушка попыталась перехватить поводок поудобнее.

— Меня предупредили, что здесь особенно часто возникают пространственно-временные разломы и из них выползает много нечисти. Я думаю, что Араун мог что-то почувствовать! — на бегу прокричала она.

Пес замедлился, а потому на площадь за кремлевской стеной мы вышли, а не вбежали. Часть пешеходной зоны была закована в прозрачный поликарбонат. Под панелями было три метра пустоты, а затем виднелся круглый остов не то башни, не то церкви, найденный при раскопках. Араун отказался ступать на стекло и вытянул шею, с ужасом вглядываясь вниз, словно под его лапами с минуту на минуту должна была разверзнуться бездна.

— Совет волшебников накрывал центр города экранирующей сеткой? — спросила немного запыхавшаяся Адель.

Я кивнул, вспоминая одну из любимых лекций по магии — про древние города. «Чем старше город, тем больше внимания ему уделяют главы волшебных сообществ. Места с богатой историей аккумулируют огромное количество энергии, становясь источниками силы, а значит, притягивают другие миры по определению. Чтобы обезопасить жителей города, на наиболее старые участки с кладбищами, рыночными площадями и городскими стенами накидывают невидимый покров из чар сотен волшебников. Из чар сотен — просто потому, что одному или нескольким волшебникам такая работа была не под силу».

— Может, он просто чует слишком большую концентрацию магии?

Адель пожала плечами, как будто боялась, что я сейчас начну спорить с ней и пытаться внушить свое мнение. Я видел, что ее не убедило мое предположение.