Как женить слона

Татьяна Веденская, 2015

Ирине Сафьяновой жизнь казалась почти идеальной: крепкий брак, хорошая работа, дочь-отличница. Но вызов в школу выбивает почву из-под ног женщины. Ах, каким же хрупким бывает счастье! Кто бы мог подумать, что Варвара – умница, красавица, гордость родителей – влюбится в двоечника и хулигана… Все попытки образумить дочь тщетны. Проще купить слона, чем переспорить влюбленную девушку, приходят к выводу мать и отец. Проще слона женить, чем разобраться в том, что они – Ирина и Григорий – сделали в своей жизни не так.

© Саенко Т., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

Судья:

— Почему вы ударили вашего мужа по голове стулом?

Жена:

— Стол слишком тяжелый!

Глава 1,

в которой обнаруживаются диаметрально противоположные мнения

Мой муж Григорий считает, что у каждого человека должна быть активная жизненная позиция. Мол, недопустимо просто плыть и ни о чем не думать, ни к чему не стремиться. Нужно четко выражать свое отношение к миру и к людям вокруг. Не знаю, как у других, а у меня с некоторых пор действительно появилась активная жизненная позиция. Не могу пока выразить ее словами, но ощущаю ее наличие, стоит мне увидеть лицо очередного хмурого клиента сквозь толстое стекло операционной кассы. Он смотрит на меня в таком нетерпении, словно начал опаздывать куда-то еще до того, как вошел в здание банка.

Моя активная жизненная позиция проявляется также в нежелании пропускать бугая на дорогом джипе вперед моего «Рено» на светофоре. Я каждый раз испытываю потребность высказаться, когда человек на кассе начинает диктовать продавцу номера пяти разных телефонов, на каждый из которых хочет положить сто рублей. А потом выясняется, что он перепутал цифры в трех из них.

И почему я должна простоять лишних полчаса, пока усталая кассирша все исправит? И это после рабочего дня?!

Моя активная жизненная позиция, заветная цель в жизни, к которой я устремленно двигаюсь, и одновременно голубая мечта — это лежать на диване, не шевелясь, смотреть какой-нибудь незатейливый сериальчик, есть яблоко и ЧТОБЫ НИКТО МЕНЯ НЕ ТРОГАЛ.

Подозреваю, что продавец в магазине мою мечту полностью разделяет. Но у нас обоих нет выбора. Такая роскошь простым смертным недоступна. На нас лежит ответственность. Не знаю, как именно жизнь привела кассиршу к ее креслу, но моя персональная ответственность упакована в фоторамку размером пятнадцать на двадцать сантиметров и стоит на сером столике прямо рядом со счетной машинкой, с помощью которой я считаю и выдаю чужие деньги.

Моя семья в светло-коричневой фоторамке с резными краями. Вечно серьезный Гришка в штанах цвета хаки с миллионом карманов «для нужных вещей», сонная десятилетняя Варя, наша умница-дочка с милым рюкзачком. И я — вечно с дурацкой улыбкой на губах и с красным шарфиком, намотанным на покусанные комарами плечи. Мы позируем на фоне восходящего солнца Карелии, а на заднем плане живописный водопад Ниванйоки. Поход дикарями — что может быть лучше?

Об этом можно поспорить. К примеру, моя добрая подруга Людмила, сидящая на работе по правую руку от меня, считает, что есть много всего лучше дикой природы и еще более диких комаров. Она пересчитывает деньги и умело упаковывает их в бумажные пакеты, ее руки заняты, но голова свободна. Люда работает в операционной кассе банка очень долго, и свои движения довела до автоматизма. Я работаю здесь чуть больше двух лет, а попала сюда благодаря протекции подруги, с которой мы знакомы «сто» лет.

— Милая моя, ты должна послать своего Гришку подальше вместе с его активным отдыхом, — советует Людмила, игнорируя тоскливый взгляд своего следующего клиента в очереди. Пересчет денежных масс — это одна из операций, на которую никто не может покуситься. Всемогущий учет, во имя дебета и кредита. Так что стой, милый, стой. И жди, когда Людка нажмет кнопочку, и на электронном табло загорится номер следующего по очереди.

— Послать Гришку подальше — это нечто из разряда фантастики, — отвечаю я, прошлепывая банковские штампы на платежных документах. Вот и еще один человек взял кредит — ипотека, если судить по документам. Источник повышенного стресса и потенциальная причина для нервных расстройств.

И для ругани с мужем.

У нас с Гришкой тоже — ипотека. Предполагалось, что большая часть нашей квартиры оплатится за счет так называемого военного сертификата, который ему дали при увольнении в запас из военно-воздушных сил. Но сертификат оказался тоже довольно военно-воздушным и не покрыл даже половины. Квартира в Химках оказалась дорогой.

— Дважды в год ты ездишь в отпуск в места, где отдых заканчивается вывихнутыми ногами, диареей и мозолями на ладонях от топора, которым необходимо рубить дрова, чтобы приготовить ужин посреди дикого леса! — развивала мысль Людмила. — Скажи, что в этом хорошего? Чистишь кастрюли песком и полощешь их в каком-нибудь чистейшем озере. В чем фишка, Ириш? Все равно ты делаешь то же самое, что и всегда. Готовишь три раза в день, моешь посуду, стелешь спальники в палатках. Все как и дома, только без горячей воды и туалетной бумаги.

— Там бывает красиво, — вздохнула я, глядя на пресловутый водопад Ниванйоки. Подруга пожала плечами.

— Знаешь, что еще красиво? Маникюр! А ты со своего отдыха приезжаешь с такими ногтями, словно копала ими сырую землю.

— И такое случалось, — рассмеялась я, вспомнив, как в одном из походов у меня с руки слетело обручальное кольцо — и бухнулось в воду у берега. Мне пришлось битый час перепахивать грязный ил, чтобы его отыскать. Ногти были уничтожены, но и остановиться я не могла. Ведь это обручальное кольцо! — Но ведь я люблю Гришку. Как ни крути, со всеми своими «пирогами», он стоит того, чтобы его любить.

— Люби себе на здоровье! Но при чем тут отпуск? — резонно возразила Людмила. — Если бы мы действительно захотели, могли бы спланировать роскошный отпуск для нас любимых, и твои чувства к мужу никаким образом не пострадали бы от этого.

— Он никуда не поедет… — начала было я, но Людка меня оборвала:

— А кто говорит, что он нам там нужен? Нет уж, после всех этих лет и всей этой его депрессии после увольнения — ты имеешь право отдохнуть и от него тоже. Разве нет?

— Не знаю, — задумалась я, честно не представляю себе отпуск вдали от громкого командного голоса супруга. Это было бы… странно? Странно хорошо?

— Чего ты не знаешь? Турция, отель на берегу, шезлонг, на котором можно лежать и вообще не подниматься. Разве что за коктейлем. Массаж… — в голосе подруги появились хищные нотки. — Мы могли бы поехать вместе. Ты, я и Варюшка.

— Звучит как сказка, — ответила я, больше имея в виду нереальность вышесказанного, но Людмила поняла мои слова иначе.

— Сказку надо делать былью, иначе никогда не выберешься ты из своих «турне по тайге». Знаешь что! Сейчас февраль, самое время задумываться о таких вещах, если мы хотим взять нормальный тур за хорошие деньги.

— У Вари в этом году ГИА^[1], — пролепетала я. Людмила просунула паспорт и квитанции своего клиента в лоток своего окна и повернула ко мне удивленное лицо.

— Серьезно? — вытаращилась она. — Это сколько ж ей лет?

— Пятнадцать, — улыбнулась я. — Летом будет шестнадцать.

— Вот ведь, а? Растут дети! Казалось бы, еще вчера была вот такая кроха, — Людмила жестом показала нечто размером примерно с арбуз. Варька, даже когда только родилась, и то была больше.

— А теперь она уже выше меня, — погордилась я. — Варвара-краса.

— Выше тебя? — удивилась подруга. — Куда уж выше?

— А что? У меня 178, а у нее уже 183 сантиметра. Слушай, Люд, ты бы приезжала к нам в гости, — вдруг предложила я. — А то ты у нас с самого переезда не была.

— Потому что, знаешь, у меня такое ощущение, что любой, попадающий в ваш дом, моментально становится рядовым в летном отряде твоего благоверного. Так и тянет бежать исполнять его распоряжения. Нет, жить с военным — это не по мне. Он всегда так командует или только при переезде, когда нужно заставить ни в чем не повинных женщин таскать коробки?

Вопрос был риторическим. Григорий Сафьянов, мой муж, действительно умел, любил и был создан, чтобы командовать. Но теперь ему сорок четыре года, из-за зрения он был уволен в запас и больше не командир летного отряда, так что командовать ему приходится преимущественно мною и Варей. Ну, еще немного консьержкой в нашей новостройке и соседями, которых он умело принуждает к сбору средств на нужды дома и к различным общественно полезным работам. Люди его уважают, но при этом прячутся за угол, когда он появляется на горизонте.

Без шуток, возьмем, к примеру, нашего соседа снизу, Лешу. Мой муж как-то раз договорился с ним высадить кусты и деревья около подъезда, чтобы было красиво. Леша не был готов платить деньги за кусты, цветы и деревья, как и все остальные жильцы нашего подъезда. Он отказался, заявив, что беден и безработен. Тогда Гриша предложил Леше «решить вопрос по-боевому» и взять на себя нагрузку по посадке растений. Леша хоть и нехотя, но согласился — жаба победила, и экономия показалась привлекательной. В самом деле, разве проблема всунуть в землю палки и кусты?

Наивный Леша.

В согласованную субботу, в семь утра мой муж «решительно приветствовал» Алексея на пороге его квартиры. Леша стоял в трусах и майке, а Гриша — с лопатами в одной руке и чертежами с «планом посадки» в другой. К своему сожалению, я тоже там была. Мне доверили нести большой извивающийся шланг, а Варваре — ведра.

Леша тысячу раз пожалел, что не отдал жалкую тысячу рублей, как и все в подъезде. Спал бы спокойно все выходные и мне бы дал исполнить свою мечту (см. пункт «моя активная жизненная позиция»). Но нет. Поутру Григорий выстроил нас всех, велел рассчитаться по порядку, а затем отрапортовать, кому какое задание поручено. Объемы, сроки, качество.

Вопросы? Нет вопросов? Тогда приступить к исполнению. По окончании доложить по форме.

В результате мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО потратили субботу и воскресенье, создавая ландшафтный дизайн около подъезда. Мой муж с упоением использовал «мотивировочный диалог», подбадривая соседа, призывая его «быть мужиком» и рассказывая о том, как личная инициатива в разумных рамках создала человечество таким, каким мы его знаем. И что, если мы не будем уделять внимание деталям в таких вещах, как измерение лазерными измерительными приборами длины, глубины и ширины посадочного места для березы, то что же станется с нашей жизнью? Порядок исчезнет, хаос займет его место, и все полетит в тартарары.

Сосед Леша, возглавляемый моим супругом, показал чудеса трудовой дисциплины, удивив, наверное, даже самого себя результатом своих трудов. Но с тех пор он прячется за любым углом, забором, стеной, человеком или просто пытается провалиться сквозь землю, если Гриша появляется на горизонте. И, конечно, своевременно и в полном объеме сдает все деньги, которые собирают на блага нашего подъезда.

Ведь это НАШ ПОДЪЕЗД! А если мы не будем тратить время и внимание на детали, важные для комфортного счастливого проживания во вверенном нам подъезде, то во что превратится наша жизнь! В хаос!

Да, мой муж любит командовать.

И да, наш подъезд — самый изумительно чистый и красивый, а весной еще и самый зеленый, с прекрасной клумбой.

— Гриша будет рад, если ты приедешь, — заверила я Людмилу. Она с недоверием посмотрела на меня, а затем кивнула.

— Хорошо. Я привезу торт. А ты обсудишь с ним наш отпуск? Честно, это было бы просто шикарно. Мы можем взять путевку на июль, тогда уже любые ГИА кончатся.

— Я поговорю с ним, — пообещала я, не имея ни малейшего представления, как это исполнить на практике. Когда муж еще работал, я порой составляла для него формальные рапорты, если мне нужно было что-то, — не всерьез, конечно, а в шутку. Но Гриша на рапорты отвечал быстрее и по существу. Может, и теперь стоит подать рапорт?

Но ведь он убьет меня, если я только признаюсь, как ненавижу наши семейные походы. Как Людка их называет, «турне по тайге». Хочу шезлонг!

И я никак не могла вытравить эту мысль из головы. Ведь я никогда не была в нормальном отпуске. Последние два года мы не ездили даже в тайгу. После увольнения Гриши наша жизнь стала такой неопределенной, все стало зыбким и непредсказуемым. Ты можешь или любить жизнь жены военнослужащего, или ненавидеть, но стабильность и определенность завтрашнего дня — это несомненный бонус, который ты теряешь, покидая летный отряд. С этого момента жизнь меняется, теряет форму. И ни жилищный сертификат, ни пенсия по выслуге лет не доставят особой радости.

Первые месяцы Гриша сидел на кухонном стуле и смотрел на меня, словно ожидал, что я скажу ему, как жить дальше. На него было больно взглянуть. Затем Людмила предложила мне место в банке, а Гришке старый друг — работу. Конечно, не такую престижную и не в небе, но деньги хорошие. Потом мы взяли ипотеку, осели в Химках, так как не могли позволить себе квартиру на Речном вокзале, где я работаю, купили машину, влезли в долги, но зато появился смысл жизни.

По крайней мере, проблемы, с которыми можно эффективно бороться.

Каждый будний день, если Гриша работает в первую смену, я встречаю его около метро. Ровно в семь тридцать вечера, ни минутой позже. Опоздания в нашей семье не допускаются, как, впрочем, и многое другое. Если мы не будем уделять внимание деталям… Бла-бла-бла! Я давно приучила себя прибывать на место встречи заранее, это было куда проще, чем выслушивать потом очередную лекцию от моего командира. Сегодня я стояла на парковке и задумчиво скользила взглядом по проезжающим мимо меня машинам, но мысли были далеко — там, где в коктейли вставляют бумажные зонтики для красоты, где не нужно готовить и где нужны платья, а не шорты и «неубиваемая» туристическая обувь.

— Иришка, привет! — услышала я голос мужа, продирающегося ко мне сквозь утыканную машинами многоуровневую парковку около Речного вокзала. Как всегда, серьезен, словно улыбка — это проявление недопустимой слабости. Но я-то знаю, как он улыбается. У него очаровательная ямочка на щеке, но видно ее, только когда он улыбается. А еще, когда Гриша улыбается и склоняет голову немного набок, у него появляется такое хитрющее выражение лица. И он очень похож на Тимоти Далтона^[2] в этот момент. Но исключительно когда улыбается.

— Гриша, что-то ты сегодня запоздал, — бросаю я как бы мимоходом. На часах семь сорок, как знаменитые слова в еврейской песенке. Десять минут, кто-то говорит, что такое опоздание даже считается приличным. Но не мой муж.

— Задержали на работе, — бросает он, и его серые глаза полны возмущения. Как только я могла подумать, что он задержался по собственной воле. Муж отряхивает пыль со своих идеально отглаженных брюк и садится в машину. Деловой костюм а-ля «люди в черном» смотрится на нем великолепно. Достаточно свободно, но при этом не болтается. У Григория красивая мужская стать. Высокий, держится прямо, как будто в него палку вставили — в армии это называется «военная выправка». Он бегает по парку перед работой и останавливается около турника, чтобы подтянуться десять раз — это обязательно. По выходным — активный отдых. Зимой — лыжи, летом — плавание, бадминтон, велосипед. Черный костюм, голубая рубашка, синий в серебристую полоску галстук. Мой мужчина в отличной физической форме, никто не дал бы ему сорока четырех. Многие приняли бы его за бизнесмена, возвращающегося с деловой встречи.

Но они бы ошиблись. Григорий водит экскурсионный автобус. Он мог бы делать это и в более свободной одежде. Никому нет дела, во что одет водитель экскурсионного автобуса. Людям интересно, только чтобы он безопасно и комфортно вез их сквозь московские пробки, останавливался около достопримечательностей, не дергался с места резко. В этом Григорий — профессионал. После того как ты управлял летным отрядом из нескольких сложнейших летательных аппаратов, уж с экскурсионным автобусом-то справишься. Он предпочитает делать это в идеально отглаженном костюме и чистой рубашке каждый божий день. Муж говорит — нужно держать марку.

Угадайте, кто держит утюг?

— Ну, как прошел твой день? Какие экскурсии были сегодня?

— Сегодня опять «Огни большого города». Проезд около башни Федерации перекрыли, пришлось чуть ли не полквартала сдавать назад, — поделился муж, пристегивая ремень безопасности.

— Представляю, как это «легко» на твоей громаде, — рассмеялась я. Гриша покачал головой.

— Все бы ничего, но некоторые люди считают, что правила написаны не для них. Один такой умелец только чудом не влетел мне под просвет. Думает, если у него «Лексус», то может пройти сквозь автобус, — проворчал Гриша и достал из бардачка специальную тряпочку, чтобы протереть стекла своих стильных очков. Они ему шли, делали его лицо каким-то еще более серьезным и умным. Прям профессор. Именно из-за этих самых очков ему и пришлось уйти из авиации. Небо предъявляет самые высокие требования.

— А Людмила приедет к нам в гости, — радостно сообщила я. — Может быть, даже в эти выходные.

— Включи поворотник, — коротко бросил мне муж, когда я тронулась с места, выруливая с парковки. Я покорно включила сигнал.

— Так что ты думаешь? Мы же сто лет не собирались. Может быть, пригласим Васильевых?

— Выключи поворотник, — продолжил Гришка. Я почувствовала, как начинаю медленно закипать. — Давай пригласим Васильевых. Может быть, ты приготовишь свой «Наполеон»?

— Может быть, мы купим торт? Я не хочу все выходные готовить, — сухо ответила я и вошла в поворот коридора парковки куда резче, чем следовало.

— Эй, притормози, — последовал немедленный комментарий. — Если ограничение скорости — десять, это не значит, что ты должна ехать с этой скоростью. Не забывай, тут спираль.

— Да я в курсе! — воскликнула я. — Может, ты сядешь за руль?

— Ты же знаешь, что я просидел за рулем весь день, — возмутился муж.

— Я уже два года как-то справляюсь без твоих подсказок. Может, не надо говорить мне под руку, — насупилась я. Надо как-то вызвать у него чувство вины, чтобы потом мягко подкатить к теме отпуска и моей «преступной» мечте пролежать его целиком, от первого до последнего дня, на шезлонге.

— То, что ты ездишь без аварий, говорит о твоем везении и о квалификации водителей вокруг тебя, — «обрадовал» меня Гришка.

— Ну, спасибо! — я окончательно разозлилась, но он, кажется, даже не заметил этого.

— Статистика говорит, что самым опасным по аварийности является третий год управления транспортным средством. Надо будет нам провести с тобой дополнительные тренинги. Безопасность — это приоритет.

— Не хочу никаких тренингов.

— Пропусти «Шевроле», — скомандовал Гриша, подразумевая бежевую машину, двигающуюся рядом со мной в соседней полосе.

— Это еще почему? — возмутилась я. — Я иду прямо, не поворачиваю.

— Он показал поворот и может совершить неожиданный маневр. Лучше его пропустить, — невозмутимо пояснил муж. Подразумевалось, что я должна тут же, немедленно, беспрекословно исполнить команду, как какая-то тренированная обезьянка. Но я не захотела. Напротив, прибавила газу, чтобы не дать бежевой машинке выйти вперед меня. Мы плелись рядом, и я видела, как «Шевроле» прижимается ближе ко мне, как бы показывая, что ему очень надо. В нормальных условиях я бы его пропустила.

— Ирина! — строго произнес муж, и знакомые металлические нотки появились в его голосе.

— Григорий! — ответила я, пытаясь добиться такого же звукового эффекта. Машина впереди меня дернулась, и «Шевроле» поспешил занять место передо мной, но я оказалась проворнее и в считаные секунды догнала машину впереди. Водитель «Шевроле» затормозил, а лицо моего благоверного перекосила судорога истинной муки. Кто-то ослушался его команды!

— Ты ведешь себя неразумно и подвергаешь опасности себя и других участников дорож… — попытался было достучаться до меня он, но водитель «Шевроле» уже принял решение и занял свое место после меня. Я торжествующе улыбнулась.

— И никто не пострадал! — победно заявила я.

— О, конечно. Это аргумент! — воскликнул Григорий. — Определенно, тебя надо потренировать.

— Или можно отпустить меня в отпуск в Турцию, и тогда я там отдохну на пляже, поправлю нервы и не буду такой вспыльчивой. Стану снова послушной, — выпалила я как на духу.

— Что? О чем это ты? — вытаращился на меня мой агент 007 от московского экскурсионного бюро.

— Об отпуске. Я взвинченна, устала.

— Мы поедем в отпуск, — заверил меня Григорий. — Я подумаю. Может быть, в этот раз мы даже потянем катамараны на Кавказе. Помнишь, я тебе рассказывал о группе. Ребята поедут. Не отпуск, а мечта.

— Это твоя мечта! — возмутилась я. — А я не хочу катамараны. Не хочу спать в палатке.

— Да что с тобой?! — всплеснул руками Гриша. — Сейчас вообще февраль. Рано даже и думать об отпуске. Это тебя Людка, что ли, с панталыку сбила?

— Никто меня не сбивал! — вспылила я. — Просто я хочу в отпуск на пляж.

— Мы же всегда презирали этих тюленей на лежбище.

— А я теперь хочу на лежбище!

— Нет. Это неприемлемо, — заявил Григорий тоном «разговор окончен». Кто бы сомневался. Но только я не была готова закрыть тему. Может быть, не сегодня, но завтра я добьюсь своего. Наверное. А сейчас — я была так зла, так зла… Что совершила то, что по шкале преступлений Григория Сафьянова тянет на десять из десяти. Когда мой телефон зазвонил, я ответила и принялась говорить по телефону и одновременно вести машину. Муж покраснел, а глаза его сощурились. Так-то, дорогой!

— Алло?

— Повесь трубку! — прошипел Гриша.

— Ирина Олеговна? Это учительница Вари по математике беспокоит. Удобно разговаривать? — тон сухой, деловой. Учительница? Нам никогда не звонят преподаватели, во всяком случае, не говорят таким сухим тоном. Варя — отличница, в школе ее любят и говорят о ней тепло и с нежностью.

— Да, это я, — кивнула я и бросила короткий взгляд на моего разъяренного мужа. — Да, мне удобно разговаривать. А в чем дело?

— Вы не могли бы заехать в школу? Нам нужно поговорить, — еще сдержаннее ответила учительница.

— По поводу Вари? — уточнила я на всякий случай.

— Да, по поводу вашей дочери.

— А что случилось? Все в порядке? — заволновалась я. Учительница помолчала, а затем добавила, что ей просто необходимо с нами посоветоваться. Посоветоваться? О чем? Какую ленточку пришить к золотой медали Вари? С таким отцом, как Гриша, у дочери не было ни одного шанса учиться плохо. Так в чем же дело? — А вы не можете посоветоваться со мной по телефону?

— Ирина, прекрати немедленно! — рявкнул Гриша и вырвал у меня трубку. — Следи за дорогой. Алло?

Я повернула на Ленинградское шоссе, подумав, что это даже неплохо, что он взял трубку. Обычно после разговора с ним по телефону люди теряют всякое желание встречаться лично. Григорий принялся допрашивать учительницу в свойственной ему агрессивной манере. Затем даже предложил ей решить все вопросы «по-боевому», но, к его большому удивлению, и ему не удалось вытянуть из учительницы, что именно она хочет от нас и для чего мы должны приехать.

Поскольку такое случилось впервые, я временно перестала злиться из-за отпуска и начала нервничать за дочь. Варя для нас обоих — главное в жизни. Тут уж как ни крути.

Примечания

1

Государственная итоговая аттестация, проводится в 9-х классах (прим. авт.).

2

Американский актер театра и кино (прим. ред.).