Виртуальные связи

Татьяна Веденская, 2012

Ну, вот она и решилась на это – изменила мужу. Теперь-то она удовлетворена? Может считать себя отмщенной? Да! Разумеется! Она отомстила предателю, променявшему ее на другую. Но почему тогда кошки скребут на душе? Почему слезы подступают к глазам и хочется… нет, не плакать – выть от отчаяния и бессилия. Зачем, зачем она совершила эту глупость! Только еще больше все усложнила. Ведь изменив любимому человеку – не вернешь его. Пропасть только увеличится! И почему никто не сказал ей об этом? Почему, наоборот, все твердили: «Сделай это, и станет легче». А ей не стало легче! Она теперь сама себе противна, а муж… мужа, кажется, она потеряла навсегда…

Добро пожаловать в мир иной…

НеПНИ^[1]

www.loveplanet.ru

Планета «любви»

* * *

Я — девушка

Возраст — 28 лет

Место жительства — Москва/Московская область

Сексуальная ориентация: Гетеро/Би/Гомо

Ищу — парня от 30 до 40 лет

Цель — дружба, секс

Статус — не имеет значения

Никнейм: SistemError

Фото: нет

Состояние: отсутствует в Сети

* * *

SistemError — это я. Меня нет в Сети, потому что я лежу на узкой полуторной кровати в комнате, оклеенной черными с золотом обоями, с поцарапанной паркетной доской. Слева от меня устало дремлет мужчина — почти что красавец, среднего роста, с сильными руками. Накачанный пресс, широкая грудь. Он лежит так, что я вижу волосы на его груди — черные. Лет ему на вид около четвертака, может, чуть больше. Точно не знаю. В анкете у него возраст указан не был. Интересно, почему? Стесняется? Вряд ли. Уж больно хорошо. А вообще я ничего о нем не знаю. Я вижу его впервые в жизни. Мне даже неизвестно, как его зовут. Он говорил мне, но я не запомнила. Я слишком нервничала, и почти ничего из того, что он говорил, не дошло до моего сознания. Я помню только его ник: М@стер_д_д.

SistemError: Почему _д_д?

М@стер_д_д: я — мастер добрых дел ☺

А ты почему SistemError?

SistemError: Так уж по жизни получилось ☹

Слушай, а не хочешь сделать мне доброе дело?

М@стер_д_д: Смотря какое. А ты вообще — девушка?

SistemError: Сегодня — да.

Мне жарко. Комната маленькая, а батарея в ней большая и шпарит — дай боже. Середина января, отопительный сезон в самом разгаре, и в Жуковском коммунальные службы, получается, работают куда лучше, чем в Москве. Во всяком случае, у меня дома гораздо холоднее, может быть, потому что я живу в типовой панельной многоэтажке, а мой… м-м-м, новый друг обитает в старом кирпичном доме с толстыми стенами и маленькой кухней.

Моя кожа сухая и раздраженная. Сколько ни мажь ее кремом или маслом, не помогает. Каждую зиму я мажусь кремами как сумасшедшая, практически купаюсь в них, но все равно чувствую, будто покрыта не кожей, а какой-то пергаментной бумагой, даже хлопковая одежда ее раздражает. Неженка! Наверное, действительно нужно купить увлажнитель воздуха, как советуют умные люди, но как-то жалко денег. Господи, как же жарко!

— Можно, я открою окно?

— Что? — Мой любовник вздрагивает и открывает глаза. Взгляд у него такой удивленный, что я, усмехнувшись, прикидываю, а не забыл ли он, задремав, кто я и что тут делаю.

— Окно. Тут какие-то книги навалены, можно я их подвину?

— Зачем? — Любовник потягивается и садится на кровати.

— Жарко, — поясняю я, начиная раздражаться.

Мы с ним вроде бы на свидании, а он тут дрыхнет. Считает, что уже давно исполнил все положенные случаю ритуалы. Не так много и нужно, чтобы смотреться приличным парнем на свидании с виртуальной подругой, которая к тому же сама тебе и написала. Мог бы вообще не напрягаться, дать адрес и ждать с бутылкой чилийского вина. Но он все же встретил меня около какого-то памятника — самолетика с крыльями — и вручил букет. Смотрелся он при этом глупо. Стоял в своих брутальных штанах с миллионом карманов, альпинист чертов, в кроссовках, в свитере с огромным вязаным воротником, торчащим из-под куртки-пилотки, и эти цветы. Стоит, держит в руках умирающий от холода веник, переминается с ноги на ногу, а сам взглядом шарит по проходящей мимо толпе, боится, что опять придет либо старая, либо толстая, либо просто страшная от природы. В реале такое случается часто, в реал не придешь с подгруженной аватаркой Анджелины Джоли. Что тебе господь дал — с тем и тащишься.

Сомнения его мне были понятны. Я и сама довольно долго изучала его, разглядывала из окна машины, радуясь тому, что он там мерзнет, а мне тут тепло. Он не обманул моих ожиданий, я имею в виду внешне. Внутренне — черт его знает, что там у него внутри. Какой-нибудь пустой искатель приключений, вероятнее всего. Но внешне он вполне соответствовал заявленным на сайте в анкете параметрам: рост, возраст, вес там или цвет глаз. Зубы в порядке, цветы опять же притащил. Дома прибрался, как мог, простыни чистые. Но я все же не знала точно, сделаю я это или нет в конечном итоге. Было такое чувство, что я неожиданно свихнулась, сошла с ума. И что я сейчас немножечко отдышусь, заведу моторчик и улечу, как Карлсон, вдаль, пока фрекен Бок меня не узрела. Сейчас, только крышечку немного поставлю на место, и дворами, дворами. Не собираюсь же я всерьез… И вот… here we are! При-ехали. Я лежу рядом с ним, голая, усталая, не подумайте, что от любви, а он дрыхнет. А я даже не помню его имени. Красотка!

— Ну, открой, — наконец вымолвил он.

В реале он был ненамного разговорчивее, чем в Сети. Впрочем, действительно красив. Фанат разнообразного экстрима: альпинизм, сноуборд, парашюты. Секс с незнакомкой из Интернета.

— Спасибо! — скривилась я.

Все-таки мог бы встать и сам. Его же окно, разве нет? Я встала, не удосужившись прикрыть обнаженное тело простыней — я вас умоляю, к чему уж теперь-то? Окно было старое, двухрамное, с форточкой. Пришлось сначала открыть одну раму, потом другую, зато на меня тут же налетел злой колючий холодный январский ветер. Кожа моментально покрылась пупырышками, но я не отошла, я вдыхала обжигающий ледяной воздух, впускала его в легкие, вполне сознавая, что такие шутки могут кончиться плохо, воспалением легких или чем еще. Впрочем, пьяным, говорят, море по колено, а у меня в крови еще плескалось море выпитого за вечер. Набиралась Маша храбрости.

— А ты ничего! — бросил мой любовник.

Я обернулась и покраснела, как дура. Он разглядывал меня, лениво развалившись на подушках. Нашла время смущаться!

— Ты тоже в порядке, — ответила я, оглядывая помещение, призванное служить любовным гнездом для, вероятно, несчетного количества таких же «свиданий». В комнате все было старым, кроме черных обоев. Но и они, должно быть, были наклеены поверх какого-то старья в цветочек. Да и зачем, действительно, ремонтировать комнату в старой, дряхлой пятиэтажке в Жуковском?

— Ну-ка, иди сюда. Что же ты там застряла? — спросил он, улыбаясь.

Я вспомнила, как просветлело его лицо, когда я подошла к нему после двадцатиминутного опоздания. Он увидел меня — дубленка, шарф, сапоги и шапка — от меня был только нос и глаза. Но глаза все же голубые, а нос маленький, чуть вздернутый, симпатичный. У моего М@стера прямо отлегло, он улыбнулся и сунул мне букет. Он был вполне готов меня трахнуть, я не вызвала у него неприятных чувств. Он был рад.

У меня-то на сайте аватарка была вообще — какая-то муть фотошопная. Я взяла одну из своих фотографий и закрутила, заблюрила^[2] ее до такой степени, что мое глупо улыбающееся лицо превратилось в цветастое месиво, похожее на отжатую тряпичную радугу. Я не собиралась оставлять следов, не собиралась рисковать, публикуя реальное фото. Мало ли что, Сеть — она как проходной двор, там кто угодно может упереться в твою фотку. Даже муж. Или, к примеру, собственный босс, будь она неладна. Может быть, она тоже раздобывает себе сексуальную жизнь на том же самом портале? А что, ведь это так просто и, главное, быстро. А моя начальница, времени на реальные отношения у нее нет, да и не станет живой человек в здравом уме рисковать, связываясь с моим боссом. Такие женщины, стоит их только узнать чуть получше, вызывают два чувства — паралич и желание отползать как можно дальше. Иногда мне кажется, что она вообще не женщина, а замаскированная змея типа анаконды. Но в Интернете заполучить свидание можно и не открывая своей истинной сути. Цена свиданию — три копейки, но секс — секс настоящий. Всегда же можно успеть познать друг друга еще до того, как узнаешь имя или там что-то более персональное. И уж если потом, после, что-то не заладится, можно не встречаться вообще. Отписаться, внести в черный список. Забанить, одним словом. Выбор — огромен.

Так что М@стеру_д_д пришлось обходиться до поры до времени моим синтетическим сине-желто-красно-черт-те каким еще пятном на аватарке и моими заверениями, что я — 90/60/90 и что это — не рост/возраст/вес.

М@стер_д_д: Нет, правда, какие у тебя глаза?

SistemError: А какие бы ты хотел? Голубые? А волосы светлые?

М@стер_д_д: Почему? Не обязательно. Я люблю и брюнеток. Ты брюнетка?

SistemError: Сегодня — да.

М@стер_д_д: Ты правда приедешь? У меня до завтра хата свободна, сосед уехал в командировку. А какого ты роста?

SistemError: Ты не любишь сюрпризы?

М@стер_д_д: Смотря какие.

SistemError: Приятные

— Ты там заледенеешь, — заботливо сказал он, пристально разглядывая мое обнаженное тело.

Я поежилась под его взглядом. Хоть он и был красив, причем вполне в моем вкусе, со всеми своими лохматыми челками, крепкими объятиями, улыбками победителя, я вдруг остро и до боли ясно почувствовала, насколько он вообще-то совершенно чужой мужик. Незнакомый чужой мужик, с которым я переспала. Молодец, Маша, ты сделала это. Теперь осталось убедить себя в том, что тебе это понравилось. Если вы переспали с кем-то, значит, это кому-нибудь нужно.

— Я устала, — бросила я, спрыгивая с окна на грязный пол.

— Иди ко мне, я сделаю тебе массаж, — промурлыкал он.

О, ясно дело, массаж. Он сделает его мне, конечно же. Знаю я этот массаж. Интересно, будет ли это удобным, если я прямо сейчас уеду? Идея возвращаться в постель к этому улыбающемуся незнакомцу показалась мне совершенно невозможной.

— А сколько времени? — Глупый вопрос, ясно же, что на дворе глубокая ночь и что ехать тебе некуда, ты приехала уже, моя дорогуша, ты именно там, где и хотела быть.

— Половина третьего, — М@стер потянулся и зевнул.

Да уж, ехать куда-то было рано. Или поздно.

— А выпить не осталось? — Я стащила с облезлого кресла плед и замоталась в него.

М@стер приподнялся на локтях, осмотрел содержимое заваленного всякой дрянью журнального столика. Потом крякнул, встал, не потрудившись одеться — мы же уже были так близки, — захлопнул открытое мной окно и принялся копаться в шкафу. В результате поисков из недр была извлечена бутылка дешевой водки, спрятанная явно про запас и не предназначенная для женщин, которых еще только предстоит соблазнить. Не наш случай. Я была уже… своя.

— Будешь? — спросил он, протягивая бутылку.

Я кивнула. К горлу подступала какая-то горечь, я чувствовала, что становлюсь как-то слишком противна сама себе, и что этот брутальный мачо из Сети противен мне еще больше, и мир вокруг какой-то омерзительно тривиальный, и что об этой ночи я уже жалею и хотела бы, чтобы ее никогда не было, хотя она еще даже не кончилась.

— А какая-нибудь конфетка осталась?

— Да. — Он сунул мне шоколадный батончик, посмотрел, как я опрокинула стопку обжигающей пакости в глотку, потом сощурился и требовательно притянул меня к себе. Его жест не оставлял никаких сомнений в том, что отказа он не примет. Он был в своем праве. А мне было решительно все равно. Беречь уже было нечего, я получила то, чего хотела, теперь он получал то, чего хотел он. И отказывать ему, объяснять, почему я теперь вдруг не хочу, не могу снова ему отдаться, почему он должен оставить в покое мое усталое тело, было сложнее, чем просто еще раз с ним переспать. Второе, кстати, было и гораздо быстрее.

* * *

— Как ты не понимаешь? Это же очень просто. Нереально просто! Чего ждать? Надо брать от жизни все, что она предлагает, — возбужденно жестикулировала руками женщина лет сорока. Она была чуть полновата, в основном в бедрах. Руки, плечи и корпус были на два-три размера меньше, чем нижняя палуба. Женщина была симпатичная. Голубоглазая, крашенная под пепельный блонд, но, к сожалению, линия бровей отчего-то резко задралась, морщины исчертили лоб. Их было видно даже через густой тональник. Возраст, чтоб его. Женщина поминутно курила. На ней было поношенное красное пальто, которое она не сняла, даже несмотря на то, что они сидели в кафе.

— Если бы это было так просто, все бы туда ломанулись, — заметила ее более молодая спутница, одетая намного лучше.

— Да все и ломанулись, моя милая. Только ты сидишь! — выразительно развела руками старшая.

Молодая женщина была ухоженна, но как-то все равно не производила сильного впечатления. Она сутулилась, одевалась в серый трикотаж, который вроде как был в моде, но на ней смотрелся блекло. Да и глаза у нее были потухшие, без стервоточинки, как говорила старшая. Звали старшую Яной, было ей на самом деле уже сорок один год, так что выглядела она в целом на свой возраст. Но ее это-то и беспокоило. Она чувствовала себя максимум лет на тридцать. Откуда взялись еще одиннадцать лет и как это она умудрилась их прожить незаметно для себя, ее волновало и нервировало.

— Я не сижу. У меня есть аккаунт.

— Где? Почтовый ящик, моя дорогуша, не аккаунт. Ты что-то перепутала. Ладно, я вышлю тебе ссылку.

— Вышли, — кивнула молодая — Ирина. В ее двадцать шесть ей давали и двадцать. Вместе с Яной они смотрелись странно. Как мать и дочь, только «мать» хлебала кофе и смолила сигареты, пропитываясь табачным дымом до самых печенок, а «доченька» сидела и ела салат без заправки.

— Ты могла бы отлично устроиться.

— Думаешь, там можно встретить приличного человека? Я читала, на таких вот порталах много брачных аферистов.

— Читала? Вот хорошая девочка. А тебе не приходило в голову, что брачного афериста вычислить — как нечего делать? — горячилась Яна.

— Как же? Как его вычислить?

— Да проще пареной репы. Аферисты — они никогда не платят. Всегда обещают — никогда не платят. Не спи с мужиком, пока он не потратил на тебя тысяч пять хотя бы.

— А на тебя тратят? — усомнилась Ирина.

Яна вздохнула.

— Ты на меня не смотри, я давно на тренерской работе. Я свою порцию личного счастья уже получила. — В ее словах сквозила странная двусмысленность. — А тебе нужно быть более активной.

— Тебе сайты должны приплачивать за рекламу. — Ирина усмехнулась, отпивая из чашки зеленый чай.

Вообще-то кафешка была — так себе, поганенькая. Дешевая, на Иринин взгляд, но чай-кофе делать умели. Нетрудно уметь, если кофемашина имеется. Сама Ирина пила кофе только с утра, чтобы успеть потом почистить зубы. У нее была маленькая турка, а кофе она покупала дорогой, в «Азбуке вкуса», по четыреста рублей за пачку. Мечтала о кофемашине для дома, но… Целое состояние нужно. Она столько не зарабатывала.

— Ты хочешь замуж?

— Что? — скривилась она в показном сарказме. Замуж Ирина хотела.

— Тебе двадцать шесть, сколько еще тянуть?

— Ты что-то будешь заказывать? — спросила Ирина, доедая последнюю маслину с тарелки.

Яна покачала головой. Фигура, внешность, холестерин. В ее возрасте…

— Нет, не буду, — вздохнула она. — Давай попросим счет.

— Скидочная карта есть? — спросил официант.

Яна помотала головой, расплатилась и пожалела о скоротечности обеденного перерыва. Когда еще посидит с подругой в кафе? Что-то в последнее время они все больше по Интернету, по телефону. Живут в разных частях необъятной Москвы, так порой добраться друг до друга — целое дело. То расписания не совпадут, то при одном взгляде на пробки Ирина передумает ехать. Ирина теперь ездила на машине, восьмерке, к сожалению. Лучше бы «Форд», конечно, но зато не в кредит, Ирина ненавидела кредиты.

— Мне кажется, на сайтах знакомств одни только проститутки и извращенцы, — вернулась к разговору Ирина. Тема ее все-таки волновала. Жить одной становилось все скучнее и скучнее. И острый привкус горечи, оставшийся от ее прошлого опыта совместной жизни с мужчиной, уже стал растворяться в ядовитом одиночестве ее устроенной, но пресной жизни. Она была готова снова полюбить. Немножко, без надрыва. Не выбиваясь из графика — кого-нибудь без проблем, материальных или иных, желательно все же неженатого, без вредных привычек. Но опуститься до вывешивания своей персоны на выставке желаний она все же боялась. Она считала, что это сродни объявлениям в желтых газетах. «Девушка 24 лет, 173, 62 кг, 2 размер груди, глаза голубые, ищет серьезного вдумчивого состоятельного мужчину без материальных проблем для создания семьи». Глупость какая.

— Одна моя знакомая… — затянула Яна, доставая из кармана красного пальто очередную сигарету. У нее всегда была «одна знакомая», даже смешно, откуда она их берет. И всегда по теме.

— Вышла замуж за олигарха? — усмехнулась Ирина.

— Ну почему? Она познакомилась с мужчиной, на форуме, кстати, не просто на сайте знакомств. На loveplanet, может, и извращенцы, но Интернет большой и толстый. Всех хватает, только успевай подбирать. Просто мужицкий дождь.

— Из тех, кому бы только потрахаться, — вставила Ирина.

— А что, это тоже, между прочим, нормально. Думаешь, тем, кто тут, в реале, нужно другое? — Ирина промолчала, и Яна продолжила. — Всем им нужно одно и то же. Так вот, она его на каком-то форуме нашла, кажется, он во что-то играл онлайн. Ну, конечно, не принц. Женат. Сам с Ашхабада, но русский, не подумай. Работает в ГИБДД. Зовут Валерой.

— Просто мечта! — фыркнула Ирина.

— Знаешь, для кого-то, может, и мечта. Она, моя знакомая, ей сорок лет, она совсем одна, у нее ребенок на руках. Да она была почти в отчаянии, билась как рыба об лед. У нее денег не было даже на колготки. А он искал себе любовницу для постоянных отношений. И он, кстати, сразу ее предупредил, что женат, так что никакого вранья. Но зато он ей телик подарил, починил краны.

— Муж на час, — фыркнула Ирина. — А денег-то давал?

— Ну и денег стал давать тоже, если она попросит. Сумку ей купил, Domani. Они встречаются уже год, наверное. Она очень довольна. И мужик он приятный, с ним ей хорошо. И живет он чуть ли не в соседнем доме, а познакомились в Интернете.

— Говорю тебе, в этом есть львиная доля проституции. Он спит с ней, деньги дает. Женат и не скрывает.

— Ну и что, что женат? Знаешь, это не приговор, — поморщилась Яна.

Когда она познакомилась с мужем, он был женат. Ирина об этом не знала. О Яниной «реальности» она знала вообще мало. Когда-то они познакомились на бухгалтерском форуме, Ирина что-то страшно напутала с КБК, искала помощи. Яна многого о себе не рассказывала. Зачем? Хорошо же общаются.

— Нет, я с женатыми не хочу, — поморщилась Ирина. У нее были принципы. И женатые мужчины у нее тоже уже были, только намучилась. Впрочем, неженатые не лучше.

— Ну и не надо. Хотя… Он ей подарки дарит. В ресторан водит. На дачу может отвезти, если надо. Где ты видела, чтобы проститутке чинили краны?

— Между прочим, чинить краны — это даже дешевле, чем оплачивать секс по тарифу.

— Слушай, а чем тогда вообще отношения отличаются от проституции? Условиями оплаты?

— Ага. — Ирина расхохоталась. — А знаешь, у меня был один такой мужчина, не по Интернету, правда, — мне его подруга подсунула. Она нашла его в каком-то клубе, сказала, что он — просто мой идеальный мужчина и что она, когда начала с ним переписываться, сразу подумала обо мне. Мне бы сразу спросить, чего это она идеальными мужиками разбрасывается, но я поперлась на свидание. Нет, вывеска у него была классная. На итальянца похож, черные волосы почти до плеч, вьются. Стройненький, обходительный. Одет просто — джинсы, футболка, но все чистое. Только вот ногти. Грязные, знаешь, как будто он их в мазут окунал. Ну да ладно. Мужик же. Надо быть терпимее. В общем, повел меня в «Эль Патио», стульчик отодвинул.

— Ну вот, видишь! — подняла брови Яна. И тут же вернула их на место, от такой вот мимики у нее весь лоб в морщинах. — Бывает же?

— Бывает. Дальше сидим мы с ним и не знаем, о чем говорить. Что вообще говорить человеку, которого ты видела один раз на фотографии с крайне маленьким разрешением? Ну ладно. Сидим, ждем кофе. Он мне сырную тарелку заказал. Рассказал, что работает в крупной корпорации. Заказал вина. Потом повез меня к себе, показать «вид из окна». Я поехала, хотя обычно на первом свидании, ты знаешь, с мужиками не сплю. А тут… накатило что-то. Думаю, а, ладно. Итальянец, страстный мачо. Вид был, кстати, паршивый, — из окна, я имею в виду. На площадь Ильича. Да и не его это была квартира, как мне теперь кажется. А потом, после секса, самого, кстати, банального и, можно сказать, неудовлетворительного, сидит этот мой итальянец перед большим своим зеркалом и смотрит на себя. У него, знаешь, такое трюмо — где одно большое зеркало и две узенькие створки. Так вот, сидит мой итальянец перед зеркалом, голый, скрюченный, и что-то там высматривает у себя в шевелюре. Честное слово, если бы он не сказал, я бы и не заметила. А он меня спрашивает: заметна ли у него лысина? Я ему: какая лысина? Тут он даже наклонился и принялся тыкать в макушку и чего-то там бормотать. Говорит, что думает в Real Trans Hair идти, только боится, что не поможет. У него, мол, наследственность. Представляешь?

— Урод! — улыбнулась Яна.

— Не то слово. Сидит голый и рассказывает, что читал там на форумах — луковички волос могут и не прижиться, а денег не вернут. Луковички! Меня уже почти тошнило, а он все говорил, что если он все-таки полысеет, то уж лучше ходить бритым совсем. Что это круто, как у Бондарчука или еще у кого-то там…

— Куценко?

— Нет, не Куценко. Да не важно. Я, в общем, еле убралась оттуда. Полный придурок. Напоследок все жаловался, что у него форма черепа не такая, какая нужна для брутальной лысины. Вот такие сейчас мужики. А в Интернете, думаю, вообще все такие — с луковичками вместо мозгов.

— Не только. И потом, разве он тебе встретился не в реале?

— А, ну да. Но и таких Валер, как у твоей знакомой, в реале знаешь сколько? Пруд пруди. Если бы я хотела с каким-то женатым козлом спать за сумку Domani, уж я бы, поверь мне, нашла такого вмиг. Безо всяких порталов.

— Я верю, верю. Ты-то нашла бы, — сказала Яна, то доставая, то пряча обратно телефон. Это нервное. Вечно она что-то крутит в руках. Она вообще дерганая. Что при ее жизни, кстати, не удивительно.

А Ира… понять, почему она одинока, было сложно. Молодая, красивая. Худеет все время, не жрет ничего. Может, завышенные запросы? В двадцать шесть еще можно носом крутить, хотя уже надо и задумываться.

— Знаешь, я все-таки попробую — пойду в Интернет. Может, выйду замуж и уеду в Новую Зеландию, — то ли в шутку, то ли всерьез сказала она.

— А как же я тут буду одна? Без тебя?

— Ну-у! У тебя-то все хорошо. — Ирина улыбнулась и встала из-за стола.

У Яны действительно в последнее время все было хорошо. Муж наконец-то хоть работал. Был и любовник, и даже любовники. Правда, сумок не дарили и денег действительно на нее не тратили, но не в этом счастье. Любовник нужен, чтобы чувствовать гармонию. Квит про кво. Яна не чувствовала себя одинокой на этом празднике жизни, на этой ярмарке аккаунтов.

— Я слышала, есть какой-то портал для топ-менеджеров и всяких крутых ребят. Такой — только для своих. Вот там бы я на твоем месте и погуглила, — предложила Яна, забирая сдачу.

— Я зарегистрируюсь, — согласилась Ирина. Необязательно же прямо сразу бросаться в пучину, пусть просто будет анкета. Она была открыта для энергии жизни. И хорошо знала: чтобы выиграть в лотерею, нужно хотя бы купить билет.

* * *

О том, что телефон отключен или, вернее, стоит на беззвучном режиме, Олеся вспомнила, только когда случайно достала его из сумки. Случилось это, только когда она расплачивалась за обед в ресторане гостиницы, которая смотрелась скорее рабочей столовой, располагалась на первом этаже. Как же это так вышло, что ее ничто не дернуло с вечера до самого обеда, Олеся понять не могла. Обычно ее телефон раскаляется от всяческих звонков, а тут — такое приятное молчание. Такие чудесные двенадцать часов. Надо же было почувствовать, что такие чудеса не случаются просто так. Но Олеся забегалась. Сама только что с поезда, всю ночь слушала чей-то заливистый храп. Потом мучительные попытки заставить представителей местной, принимающей стороны работать. Никто работать не хотел. Машины задерживались, телефоны не отвечали, коробки с книгами приходилось таскать на себе.

— Собачья работа, — ворчала Олеся, боясь, что, пока будет ловить приезжающих, коробки утащат.

Она встречала на вокзале делегацию писателей, в количестве семи штук, вылавливая их прямо из вагонных дверей, потому что писатели — народ рассеянный, могли и потеряться. Потом распределяла литераторов по машинам, причем все ее дергали, все хотели познакомиться, поговорить, переодеться, освежиться и покушать, конечно же. Писатели кушали всегда хорошо. Обычно с этим проблем не случалось.

Изо всех культурных мероприятий, что довелось организовывать Олесе, мероприятия с отцами (и с матерьми) российской современной словесности всегда проходили тяжело. Писатели много говорили, искали в глазах любых соприкасавшихся с ними людей признаки восхищения и обижались, если таковых не находили. Писателей было много, а читателей мало. А таких, чтобы знали писателей по имени-фамилии, вообще единицы. Большинство читателей приходили на встречи с писателями от скуки и от любопытства. Поглазеть да себя показать. Иногда, кстати, не с лучшей стороны. На периферии с читателями все же лучше, чем в Первопрестольной, где от многочисленных, практически ежедневных встреч с прекрасным у людей уже наблюдались аллергия и мозоли-натоптыши. На периферии читатель был вежливый, заинтересованный. Меньше психов опять же. Потому что живут люди в тишине и покое, пусть и бедно, но зато «крыши» стоят на месте.

Но и тут, в Тамбове, не было повода ожидать ажиотажа — провинция все-таки. К чтению большинство людей относилось как к перекусам в перерывах на работе, они проглатывали современную литературу, не разжевывая, и тут же забывали о ней, если, конечно, не возникало изжоги. В общем, уровень осведомленности никак не соответствовал писательским ожиданиям, и приходилось отыгрываться и отдуваться за всю пассивную перекормленную беллетристикой общественность. Тем более что на Олесину голову валились писатели преимущественно второго или даже третьего эшелона, никогда не звезды. Этих вообще мало кто знал. Но сами-то они себя знали, любили и тешили надеждами.

— Вы читали мою книжку… «Nechto»?

— Начала, — всем и каждому отвечала Олеся.

Врала она легко и непринужденно, не задумываясь ни на секунду, и, как правило, в тему и к месту. Можно было, конечно, опасаться, что писатель упомянет имена героев или какую-то сюжетную линию начнет освещать, но и в этом случае Олеся бы умело выпуталась, закрывшись общими фразами и комплиментами. Она не читала ничего, кроме русской классики девятнадцатого века, находя в ней удивительным образом ответы на все свои актуальные вопросы и узнавая мир, в котором живет, лучше, чем в поделках всех этих «гениев» нашего времени.

— Надеюсь, вам понравится. Кто читал, говорят, невозможно оторваться.

— Невозможно, — подтверждала Олеся, думая только о том, что ото всех этих амбициозных писак оторваться действительно невозможно. По крайней мере, на ближайшие три дня. К обеду удалось распихать писателей по номерам единственного пристойного тамбовского отеля, накормить, построить в колонну по одному — писатели с трудом объединялись в группы и крайне фальшиво дружили, не любили они друг друга, как ни старались, — и отправить по машинам, отрабатывать первые встречи. Таким образом, возможность прийти в себя и немного перекусить нашлась у Олеси только к обеду. Она и ее верная помощница Танечка стояли и смотрели на кассиршу, невыразимо медленно пробивавшую еду с подносов в, так сказать, ресторане отеля. Последний раз Олеся ела вчера днем, перед тем как сесть в поезд. Прием пищи под стук колес казался ей противоестественным, да и от всей этой колбасы соседа по купе ее мутило.

— Все. Хочу в отпуск! — заявила Танечка, глядя, как кассирша, желая разменять крупную купюру, скрывалась в недрах зала. — Холод собачий, у меня две недели еще с того года остались недогулянные. Я, представь, вчера сидела в этой идиотской гостинице, хорошо хоть тут WiFi есть, и смотрела на сайте на картинки отелей в Турции. Просто сидела и пялилась на все эти бассейны, шезлонги, тростниковые зонтики и представляла, что я там, а не тут.

— А мне уже даже и не хочется никуда. В Турции сейчас холодно. Я, может, летом поеду в Венецию с дочкой, — поделилась Олеся.

— А я хочу поехать в Китай. Там, говорят, дешево, а сервис — просто зашибись.

— Далеко, — усомнилась Олеся. — И одной скучно.

— А я не одна поеду. Я уже все придумала. У меня одна подружка так ездила — нашла себе по Интернету попутчицу.

— Может, попутчика? — хмыкнула Олеся.

— Ну, это не для меня, — помотала головой Танечка. — Это своего рода секс-туризм. Да, можно, конечно, найти какого-нибудь козла на loveplanet и вообще за его счет съездить. Там вообще есть раздел — отдых. Все туда пишут. Но там же и девчонки ищут компанию, просто чтобы не скучно и чтобы в номере не поселили черт-те с кем. А так знакомишься еще в Москве, договариваешься, как будешь отдыхать, куда ходить, расходы пополам. Чтобы, скажем, мужиков в номер не водить. И все! У меня куча девчонок так съездили. Чудесно.

— Я бы с дочкой поехала, я ее уже два месяца практически только по телефону слышу. Собачья работа, — снова вздохнула Олеся. Ее дочка Катя, тринадцати лет, практически всю жизнь прожила с Олесиной мамой в Твери, а сама Олеся ездила к ним по выходным. Так уж сложилось, и потом, надо же кому-то деньги зарабатывать. Школа, бассейн, английский, театральная студия. Что поделаешь, если родному отцу нет до всего этого никакого дела, если у родного отца новая молодая жена, другой ребенок, расходы, коттедж достраивается. И Таиланд так подорожал, так подорожал! Ай-ай-ай! Олеся давно уже смирилась с существующим положением вещей. Главное, она свободна и не должна больше жить с ним. С таким, как ее бывший муж, жизнь казалась ужасной и невыносимой в коттедже любого размера. Уж лучше одной, чем вот так, как они прожили. И прожили-то всего ничего — год до рождения дочери, два — после, в итоге всего три года, а вспоминается как тотальный кошмар. Хоть уже десять лет прошло — а до сих пор закроешь глаза, вспомнишь и думаешь: одной лучше.

— С вас двести тридцать рублей, — сказала вернувшаяся кассирша.

— Однако! — хмыкнула Танечка. — Хорошо еще, что это за счет фирмы.

— Хорошо, — согласилась Олеся, и именно в этот момент сунула руку в сумку, где валялся безмолвно разрывающийся от звонков телефон.

— О господи! — выпалила она, в ужасе наблюдая на экранчике двенадцать неотвеченных вызовов. От шефа из Москвы — два. От представителя администрации в Тамбове — аж четыре. Два от неизвестных абонентов, вероятнее всего, от писателей, которым, конечно же, ее телефон раздавали вместе с памяткой мероприятия. Один из писателей особенно беспокоил Олесю. Высокий бородатый мужчина лет за тридцать, с несколько пропитым, как и положено настоящему русскому писателю, лицом с самого перрона принялся к Олесе клеиться, требовать ее внимания, отдельную машину и персональную встречу с губернатором Тамбовской губернии. Наверняка это звонил он. Что делать с праздно пристающими мужчинами, Олеся знала, но что делать с праздно пристающим мужчиной, который представляется так — «Великий русский писатель Савва Захарчук!», — и смело хватает тебя под локоток, тут надо было еще подумать. Бить его по писательскому лицу и требовать соблюдения приличий время пока не пришло, нужно хотя бы закончить мероприятие. Огорчало то, что обратно в Москву Олесе полагалось ехать вместе с творческой интеллигенцией. И место великого русского писателя было в соседнем купе. Но… что ж делать, такая работа.

Олеся перебрала оставшиеся звонки. Остальные были от дочери. И еще одна SMS от Машки, Олесиной самой лучшей, самой близкой подруги.

«Олеська, я все-таки сделала это. Но почему-то ничего не чувствую, никакого удовлетворения. Только хочется нажраться. Ты когда вернешься?»

— Вот сумасшедшая! — воскликнула Олеська, покачав головой.

— Кто сумасшедшая? — спросила Танечка.

— Да тут одна. Решала одну проблему, теперь зато у нее две.

— А что за проблема?

— Да как обычно. Ей муж изменил.

— А она? — заинтересовалась Танечка, но в этот момент у Олеси зазвонил телефон. Великий русский писатель Савва Захарчук прилюдно пообещал подарить библиотеке детского дома в области всю антологию русской классики. А теперь менеджер в истерике спрашивал у Олеси, где эту самую классику раздобывать и за чей, собственно, счет. Ясно же, что великий русский писатель платить ни за что не станет.

Примечания

1

Не претендуя на истину (компьютерный сленг).

2

Blur — один из эффектов компьютерной программы Photoshop, сильно искажающий вид изображения.