Ромео должен повзрослеть

Татьяна Бочарова, 2019

Анна Акулова – мать-одиночка и преподаватель алгебры и геометрии в колледже. Ее боятся, ею восхищаются, ее уважают, но сторонятся. И лишь старшекурсник Сашка Дронов тайно и безответно влюблен в молодую учительницу. Но он знает, что шансов у него нет… И вот в колледже появляется новый завхоз, офицер в отставке Дмитрий Клюев. Скоро в колледже начинают замечать, что Дмитрий неравнодушен к Анне и – о, чудо – неприступная гордячка отвечает ему взаимностью. Анна счастлива с Клюевым и уже готова познакомить его с маленькой дочкой, как вдруг случается страшная трагедия…

8

Дмитрий как будто ждал за дверью — тут же открыл, едва Анна нажала на звонок. Вид у него был встревоженный и возбужденный.

— Наконец-то! — он схватил Анну в охапку и втащил в прихожую. — Господи, на тебе лица нет. Неужели все так серьезно?

Она кивнула и без сил опустилась на банкетку.

— Давай рассказывай, — велел Клюев и принялся снимать с нее пальто и сапоги.

— Ольга Жарко умерла сегодня ночью. Покончила с собой.

Клюев замер с Аниным сапогом в руках.

— Что? Ты что говоришь??

— Отравилась таблетками. Перед смертью оставила записку. Там она пишет… что… что… — У Анны наконец хлынули слезы градом.

— Что? — эхом повторил Клюев, точно завороженный глядя на Анну.

— Что в ее смерти виновата я…

— Как это? Почему?? Что за чушь? — Он отбросил сапог.

— Помнишь, я пришла к тебе в среду вечером? Ты как раз собирался ехать в Ростов? Помнишь?

— Ну да, — рассеянно произнес Клюев.

Он выглядел оглушенным и растерянным.

— Перед этим она пришла ко мне в кабинет и попросила назначить ей день пересдачи. У нее были долги с прошлого года. Вчера после пар она была у меня и пыталась выпросить тройку просто так, ничего не ответив.

— И ты…

— Я не поставила. Она закатила истерику, рыдала, заламывала руки.

— Черт! — неожиданно воскликнул Клюев и обхватил голову руками. — Черт, черт!!

— Ты понял? — Анна перестала плакать и печальными, бездонными глазами смотрела на него.

Он опустил голову.

— И после этого она пришла домой и… написала записку? — его голос звучал хрипло и сдавленно, словно стальная невидимая рука сжимала ему горло.

— Да. Что не может так больше. Что просит во всем винить Акулову А. А…

— Черт! — уже спокойней повторил Дмитрий. — Вот это подстава, малыш! Это могут быть большие проблемы.

— Со мной уже беседовал следователь. Сказал, что вызовет на допрос. От работы отстранили. И этот… отец Жарко…

— Ты его видела?

— Да. Он обещал меня уничтожить.

Анна уже совсем взяла себя в руки. Слезы принесли ей некоторое облегчение, к тому же дома, рядом с Дмитрием, она чувствовала себя в относительной безопасности. Вдвоем они что-нибудь придумают. Сумеют доказать, что Ольга написала записку в состоянии аффекта и никто не виноват в ее гибели. Дмитрий молчал, погруженный в какие-то свои мысли. Анна осторожно дотронулась до его плеча:

— Пойдем поедим?

Он посмотрел на нее с удивлением:

— Ты хочешь есть?

— Ну я же не завтракала, — она попыталась улыбнуться, улыбка вышла вымученной и жалкой. На самом деле при мысли о еде ее тошнило. Но надо было что-то делать, как-то продолжать жить, постараться отвлечься, поверить в лучшее, хотя внутри у нее все точно оледенело.

Клюев кивнул и взял Анну за руку.

— Конечно. Прости. Я не подумал. Так ошарашен тем, что ты сказала. Прости.

Они зашли на кухню и уселись за маленьким круглым столом. Анна хотела подойти к плите, но Клюев жестом остановил ее:

— Сиди! Я сам.

Он разогрел на сковородке кашу, положил Анне в тарелку, добавил сливочного масла и пару кусков ветчины. Она ела и давилась. Он по-прежнему молчал, лицо его было сумрачным и отрешенным.

— Дим! — тихо позвала Анна.

— Да, малыш. Вкусно? Я старался.

— Очень вкусно. Я думаю… что теперь делать?

— Ну что делать? — он погладил ее по голове. — Пока ждать, что скажет этот следак. Ты запомнила его фамилию?

— Дроздов.

— Я наведу справки. Попробую выяснить, что можно предпринять.

— Правда? — Анна так обрадовалась, что едва не подавилась кашей. И тут же сердце ее сжалось от пронзительной боли. — Дим… скажи честно… ты как думаешь — из-за меня Оля умерла?

— Ну что ты? Вот глупышка. — Он прижал ее к себе, как ребенка. — Девочку, конечно, очень жалко. Но как ты могла такое предвидеть? Она ведь не угрожала наложить на себя руки?

— Нет!

— Ну вот. Это надо пережить, малыш. Постепенно отпустит. Не вини себя. Сейчас главное доказать следствию твою невиновность.

— Ты мне поможешь? — она доверчиво подняла на него глаза.

— Помогу, малыш, конечно, я сделаю все, что в моих силах.

Телефон Анны вдруг взорвался оглушительным звонком. Оба вздрогнули и со страхом поглядели на экран. Светка.

— Не бери, ну ее, — тихо сказал Клюев.

— Надо взять. Я не стану прятаться ото всех! Если я так сделаю, то дам понять, что признаю себя виноватой.

Клюев кивнул:

— Да, ты права.

Анна нажала на прием.

— Я все знаю! — заверещала в трубку Светка. — Ань, это какой-то кошмар. Нас вызвали на работу. Какие-то хмыри всех опрашивают, докапываются до тебя — как ты себя вела со студентами, с коллегами. Ребят согнали. Тоже будут беседовать. Папаша этой Ольги ходит-бродит, как кентервильское привидение. Ань, этот придурок Тихон Павлович такое сейчас тут нес про тебя! Они дверь неплотно закрыли, и я слышала! Анечка, что ж это будет!

Анна, морщась, как от боли, с трудом дотерпела до конца Светкиного словесного потока. Надо же, как оперативно! Значит, уже идет допрос свидетелей. А Тихон Павлович, разумеется, имеет зуб на Анну: когда она только пришла в колледж, он пытался к ней подкатить, шептал на ушко, как у него с женой не ладится интимная жизнь. Анна сразу его послала, тут он ее и возненавидел. Тихо возненавидел, не демонстративно — на такое его трусливая душонка не была способна. Ну вот, теперь у него есть шанс поквитаться…

— Свет, — устало проговорила Анна, — во-первых, не кричи так, я не глухая. Во-вторых, не могут же все про меня говорить только плохое.

— Конечно, нет! — еще громче завопила Светка. — Я сказала, что ты моя лучшая подруга и замечательно ладишь с ребятами. А Инна Михайловна, та вообще чуть не расплакалась.

— Ну видишь, не все потеряно, — Анна усмехнулась. И сама себе изумилась: она еще и утешает Светку, хотя должно быть совсем наоборот. Видимо, той тоже пришла в голову эта мысль.

— Ань, хочешь, я приду к тебе? — предложила она виноватым тоном.

— Спасибо, не сейчас.

— У тебя Клюев? — догадалась Светка.

— Да.

— Ясно. Его, кстати, тоже сейчас вызовут. Еще не звонили?

— Нет.

— Ну хорошо. Зеленина сказала, ты теперь будешь в учебной части работать. Ведомости составлять, отчеты всякие.

— Что скажут, то и буду делать, — согласилась Анна, — надеюсь, ненадолго.

— Ладно, Ань, держись. Я с тобой!

Анна отложила телефон и отодвинула тарелку.

— Все, наелась. Большое спасибо, очень вкусно.

— Вижу, как наелась, — Дмитрий печально улыбнулся и посмотрел на часы. — Я все слышал, что Света сказала. Наверное, мне стоит туда съездить, не дожидаясь приглашения. Поговорю с ними по-мужски.

Анна кивнула, хотя ей ужасно не хотелось сейчас оставаться одной. Но она понимала, что Дмитрий прав.

— Ты вот что, Анюта, иди ложись. Полежи, отдохни, попей чайку. Посмотри что-нибудь приятное, легкое. А я скоро вернусь.

Он налил Анне горячего чая, сделал пару бутербродов, поставил все это на поднос, добавил пару мятных пряников и отнес поднос в спальню.

— Давай, давай, — с шутливой строгостью приказал он Анне.

Та нехотя поплелась в комнату, переоделась в домашнее и легла. Она слышала, как Дмитрий возится в прихожей. Затем хлопнула дверь. Анна закрыла глаза. На нее навалились отчаянье и ужас. Бедная Оля! Как она могла не понять, что девчонка на грани? Как могла быть такой черствой и жестокой? Острое чувство вины мучило Анну, как голодный леопард терзает свою добычу. Она ощутила, что не может больше держать это в себе, и набрала тетку.

— Привет! Как у вас дела?

— У нас все в порядке. А вот что с твоим голосом? Опять голова болит?

— Нет, теть Наташ, не голова. У меня тут ЧП произошло на работе.

— Какое еще ЧП? — удивилась тетка и тоном, не терпящим возражения, потребовала: — Давай выкладывай!

Анна запинаясь и всхлипывая, поведала ей свою трагическую историю. Тетка выслушала молча, не перебивая. Дождалась, пока Анна умолкнет. Сама помолчала пару секунд. Потом произнесла достаточно спокойно и уверенно:

— Вот что, детка, ты себе голову-то не морочь. Небось кушаешь себя поедом, что угробила девочку?

— Кушаю, теть Наташа, — сдавленно пробормотала Анна.

— Не смей, — твердо сказала тетка. — Ты ни в чем не виновата. У тебя у самой ребенок, тебе надо думать, как оправдаться. Адвоката нужно найти хорошего.

— Даже так? — упавшим голосом проговорила Анна. — Думаешь, понадобится адвокат?

— А ты думаешь, нет? Тем более, говоришь, папашка у этой бедолаги при деньгах. Они тебе быстренько дело состряпают. Так что киснуть не время, бери себя в руки и приготовься бороться.

Теткины слова подействовали положительно. Анне стало капельку легче. Да, она не имеет права нюни распускать — у нее дочь. Ей нужна нормальная мать, а не заклейменная позором подсудимая. Значит, надо бороться за правду, как тетка говорит.

— Спасибо, тетечка Наташечка, — нежно сказала Анна в трубку.

— Не за что, детка. Приходи в себя, а хочешь — приезжай к нам, мы тут торт варганим. Где твой-то? Вы вместе? Можешь и его привозить — торт вкусный выходит.

— Спасибо, теть Наташ, может, мы и приедем вечерком сегодня. Или завтра утром.

— Ну давай, не горюй. Обнимаю тебя.

Анна отложила телефон и отхлебнула из чашки остывший чай. Она попыталась вспомнить в деталях вчерашний день. Может быть, Ольга подавала какие-то сигналы, которых она не заметила? Но нет, Анна не могла вспомнить ничего, кроме театральных рыданий и наглых просьб поставить оценку просто так. Неужели Ольга могла с собой такое сотворить из-за оценки по алгебре? И вовсе не похоже, что у нее был конфликт с родителями, хотя, конечно, папаша у нее жуткий тип. Нет, хватит, баста! Больше Анна не станет об этом думать. В конце концов, в классе оставались ребята, это свидетели ее невиновности. Они все видели и слышали, они скажут правду. Хоть кто-то один, но скажет!

Анна решительно спрыгнула с дивана. Интересно, как там Дмитрий? Может быть, уже поговорил со следователем, объяснил тому, что произошло? Что, если ему позвонить? Анна поколебалась и набрала номер Клюева. Тот долго не отвечал, потом сбил вызов. Значит, его сейчас допрашивают. Анна представила, как он спокойно, неторопливо отвечает на вопросы рыжего Дроздова или кого-нибудь другого. Представила, как его слушают — с невольным уважением и вниманием. Еще бы — он же сам бывший военный. Он найдет с ними общий язык.

Время тянулось ужасно медленно, как всегда, когда ждешь чего-то архиважного. Анна слонялась по квартире, пытаясь заняться чем-то полезным, но у нее все валилось из рук. Наконец раздался звонок в дверь. Анна бросилась в прихожую.

— Ну что? Как?

— Я им все рассказал, — с порога произнес Дмитрий, — все как было, с твоих слов. Там пару ребят еще все подтвердили, что ты Ольгу не оскорбляла, предлагала позаниматься вместе, а она требовала оценку.

— Слава богу, — Анна облегченно выдохнула.

Клюев молча снял куртку и зашел в комнату. Анна побежала за ним.

— Что еще? Ты видел кого-то из наших? Из преподавателей?

— Никого.

Ей показалось, что в голосе у него звучит раздражение.

— Дима! — Анна подошла к нему ближе, пытаясь заглянуть в глаза. — Ты… за что-то злишься на меня?

— Я? Злюсь? — Он вздохнул и покачал головой: — Нет, малыш, если я и злюсь, то только на себя.

— За что? — изумилась Анна.

— За все. За то, что не уделял тебе нужного внимания последние недели. За то, что уехал. За то, что до сих пор не знаком с твоей дочкой.

Анна смотрела на него с удивлением. Он выглядел подавленным и сконфуженным, всем своим видом подтверждая сказанное только что. Ее затопила волна нежности. Он переживает чуть ли не больше ее! Чувствует ответственность, вину.

— Все будет хорошо, Дим, я верю. — Она подошла к нему и поцеловала в губы. — Пока ты со мной, ничего плохого случиться не может, — шепнула она ему на ухо.

Он грустно улыбнулся и кивнул.

Анна доверчиво прижалась к его груди и закрыла глаза.