Три незваных мертвеца на диване

Татьяна Арбузова, 2016

Первая книга из серии иронических детективов “Я и Ирина”, в которой и происходит знакомство главных героев. Приключения, выпавшие на долю гостей, прибывших на дачу всего лишь отметить день рождения хозяина дома, доставили им массу неприятных моментов в виде трупов, непонятным образом очутившихся на диване веранды. "Обживая" диван без спроса и попеременно, друг за другом, нежданные "гости" вынудили героев взяться за самостоятельное расследование . Выбитое стекло автомобиля и отравленный пес только разозлили друзей. Забывая иногда об осторожности, они так и не покинули дачу, упрямо препятствуя преступнику или преступникам в достижении их целей. Но шаг за шагом, клубок преступлений был раскручен, и виновные понесли наказание. Простое же знакомство (благодаря обстоятельствам) было обречено перерасти в вечную дружбу.

Глава 3

— Что думаешь? — спросила я Алексея, когда мы, усевшись за столом, безмятежно пили чай, прихлюпывая и прихлебывая (это уж кто на что был горазд).

— О чем? — сделал он вид, что не понимает.

— Обо всем, — начала злиться я, отставив кружку с чаем в сторону. — Ты же был там, когда криминалисты работали. Что они обсуждали?

— Да так, ничего особенного: труп, нож и так далее и тому подобное.

— Лёш, не крути. Посетителей ночью было как минимум двое…

— Откуда знаешь? — не дал договорить мне брат, подскочив на месте.

— О господи! Это же элементарно, Ватсон. Чтобы убить одного, нужен второй, — закатила я глаза, давая тем самым понять, насколько это элементарно.

— А-а-а, — добралась истина до разума Алексея. — Ну, да. Ты права.

— Не помню, был ты или уже ушел, когда я рассказывала, как проснулась ночью от голосов на веранде? — откинулась я назад.

— Ты следователю об этом сказала? — сразу напрягся и заерзал на стуле брат.

— Нет, — не стала я скрывать своих намерений.

— Почему? — зрачки его глаз расширились, и мне подумалось, что еще немного, и они (зрачки) выкатятся и шлепнутся прямо на пол. Я даже машинально взглянула вниз, чтобы определиться с местом их падения.

— Я под-у-у-у-мала, — затянула я с ответом, ожидая курьеза с глазами. — Может, мы сами справимся…. разберемся… попробуем.

— С ума сошла, — перешел на крик Алексей, приложившись о стол кулаками. — Какие «сами»? Кто «сами»? Это убийство, понимаешь, у-бийст-во.

«Бу-ра-ти-но», — почему-то прозвучало в моих ушах.

— Чего тогда остался? — обиделась я на брата. — Ехал бы себе домой. В теплую уютную квартиру.

Встав из-за стола, я легла на кровать и, взяв пульт, добавила звук телевизора. Молчание затянулось. Алексей продолжил пить чай. Ирина, не вмешиваясь в спор, обдумывала что-то свое.

— Ну ладно, извини, — успокоившись, проговорил Алексей. — Что там с этими голосами? Расскажи.

— А ты скажешь, что нашли криминалисты? — воспользовалась я приемом шантажа.

— Что знаю, скажу. Но не забывай: я такой же подозреваемый, как и все, и многого при мне не обсуждали.

Я быстро поднялась с кровати, чтобы снова вернуться за стол. Ирина по-прежнему на нас не реагировала, и мне стало любопытно, что она там такое обдумывает. Но, выбирая, с кого начать, я решила, что первым пусть будет брат.

— В общем, так, — придвинулась я к столешнице, сложив на нее руки калачиком. — Я проснулась от одного голоса, громкого. Второго человека, если уж быть до конца честной, я почти не слышала. И вот какой вывод напрашивается. Тот, который говорил громко, судя по всему, не знал, что в доме кто-то есть, а тот, который говорил чуть слышно, знал. Значит, они были не вместе. Не сообща влезли к нам. Иначе бы оба вели себя тихо.

— Точно! — вдруг закричала Ирина, и у меня от неожиданности по спине промчалась как минимум дивизия мурашек, — Точно. Точно, — бушевала она. — Они были по отдельности. Я даже думаю, что второй пришел позже первого. И вот тут они чего-то не поделили, и второй убил первого.

— Почему второй первого, а не наоборот? — задала я вполне резонный вопрос.

— Да какая теперь разница, — понесло Ирину. — Второй первого или первый второго, главное, хоть что-то стало понятно.

И она с надменным взглядом задрала указательный палец, указывая им на потолок. После ее такого жеста у меня сложилось мнение, что именно в этот момент Ирина стала обладательницей всех разгадок тайн Вселенной.

Мы с Алексеем застыли в одинаковых позах, распахнув рты (хорошо, что для мух уже была нелетная погода), а Ирина, словно ее выключили, вновь, не предупредив, ушла в себя. «Странная она, — подумала я, не в силах отвести от нее глаз. — Мы же уже обсуждали это с девчонками. Где она тогда была? Ах да. Она же в это время находилась у следователя», — вспомнила я и выдохнула с облегчением, едва сдержавшись, чтобы не шлепнуть себя по лбу.

— Тьфу, ненормальная, — сплюнул Алексей, расслабившись. — Напугала. Хотя вынужден согласиться, доля истины в этом есть.

— А криминалисты что обнаружили? — отвлекла я его и отвлеклась от Ирины сама.

— Да ничего необычного. Следов борьбы особых не наблюдается. Убивали вроде как здесь, у нас. Еще и эти голоса, которые ты слышала… — брат задумался. — А может, все-таки труп подбросили?

— Исключено, — помотала я головой, отрицая версию Алексея. — Тогда два варианта развития: либо громко разговаривали бы двое, потому что вдвоем несли труп, либо вообще все прошло бы тихо, потому что труп принес один, а разговаривать ему не с кем. Если труп принесли двое, то и говорить они должны были в одной тональности. А один из говоривших явно не стеснялся. Не мог же один из них знать, что в доме находятся люди, а другой нет?

— Но, может, второй глухонемой? Или простывший? Поэтому его голос и звучал приглушенно? — включился в работу мозг брата. — Тут вариаций много.

— Ой, конечно, все может быть, — устало вздохнула я. — Но голосов было два. В этом я уверена и могу поклясться на Библии.

— Так. Давай еще раз. Если бы убитого тащил один, — продолжал размышлять брат, зачем-то загибая пальцы, — тогда зачем ему разговаривать. Так? А если двое, то либо два громких голоса, либо в полном молчании, потому что либо оба знали, что мы в доме, либо оба не знали. Ты же слышала четко только один голос.

— Ты же сам предположил, что один из убийц мог оказаться глухонемым или с больным горлом, — усмехнулась я.

— Блин, совсем ты меня запутала, — ругнулся в отчаянии Алексей.

— Слушай, Лёш, а как они во двор попали? Мы же калитку закрыли, — осенило меня.

— Со стороны леса доски у забора оторваны, и трава сухая примята, как будто сначала какое-то время лежали и наблюдали, а уже после влезли.

— А место наблюдения широкое? Как думаешь, один человек наблюдал или двое?

— М-м-м, — задумался брат. — Дай подумать. Вроде как небольшая площадь, на одного. А что?

— Как что? — оживилась я. — Тогда получается, что если труп тащили двое и не думали, что дом жилой, какой смысл наблюдать и валяться под нашим забором? Сразу бы и занесли. Если же, предположим, они просто караулили нас, ожидая, когда мы уляжемся спать, во-первых, примятая площадка должна быть шире. Во-вторых, опять же, не горлопанить, когда затаскивали труп, потому что знали, что тут есть мы.

— А если убили раньше, бросили под забором и ушли, чтобы вернуться, когда все стихнет? — разродился новой версией Алексей.

— Вернуться только ради того, чтобы подкинуть? Не вижу в этом смысла. Так рисковать? Ради чего? Ну и пусть бы себе труп полеживал у нас под забором, им-то что? Убийцам это только на руку. Обнаружили бы неизвестно когда, есть время скрыться, — пробудилось во мне чувство противоречия (или вредности, это уж как кому угодно).

— Возможно, им все равно, обнаружат труп или нет, — не растерялся брат.

— Это риск. А вдруг кто-нибудь из нас вышел бы? Это же лишний свидетель, — начала я выходить из себя, проявляя недовольство.

— Но убийцы могли и не знать, что в доме люди, — словно не замечая моей нервозности, не сдавал позиций Алексей (не удивлюсь, если тоже из вредности).

— Тогда зачем им вообще наблюдать?

— На всякий случай.

— На какой всякий? Мы так праздновали, что звери в лесу слышали, а убийцы нет?

— Согласен, — смилостивился наконец надо мной брат, сдавшись. — Но труп мог и один притащить. Сам убил, сам доставил.

— Если даже ему нужны были такие сложности, ну предположим, любитель он сложных путей, то места наблюдения либо не должно быть, занес сразу, не ожидая, либо, опять же, шире. Покойника-то тоже куда-то класть надо. Теперь, допустим, как рассуждаю я. Первый зашел один. Для чего, пока непонятно, этот факт временно опустим. Он старался действовать бесшумно. И вот тут у меня два варианта: либо второй лежал и следил за первым, либо он сразу зашел за первым, а под забором находился еще один, сообщник второго. Он ждал или просто был на шухере, как говорят, — выдала я на одном дыхании, боясь упустить мельчайшую деталь своих измышлений.

— Может быть, может быть, — почесал затылок Алексей. — Тогда получается, убитый — это номер первый? Иначе было бы два трупа. Если исходить из последнего твоего варианта. Первый бы по-любому грохнул и сообщника второго или тот его, но трупов все равно было бы два.

— Да. Нелегкое это дело, запутанное, — сдалась и я.

— Ладно. Пойду позвоню Сергею Анатольевичу, доложу про голоса, что ты слышала. Надо мозгу передохнуть, а то совсем запутаемся, кто с кем и на ком лежал, — встал со стула брат.

— А я не одна слышала, — негромко произнесла я, предугадывая бурю.

— Кто еще? — опешил Алексей, застопорившись на полпути.

Я рукой показала в сторону нашей безгласной соседки, снимая с себя половину вины.

— Ирина? — удивился он. — И она ничего не сказала следователю? Да вы, девки, совсем с катушек съехали? Это же наиважнейшая улика для следствия.

— А я ведь слышала, о чем тот тихий голос говорил, — неожиданно выпала из амнезии Ирина и начала собирать в кучу посуду на столе.

Я и Алексей на миг замерли, следя заее руками.

— Ириночка, — ожил первым брат и вновь ласково замурлыкал, поразив меня вторично. — Ириночка, ну поведай нам, что ты слышала?

Алексей вынужден был вернуться на стул, чтобы, как я подозреваю, выразить свой восторг, с обожанием заглядывая подруге в глаза.

— Слышала вот, — как будто издеваясь над нами, изрекла Ирина, абсолютно не ведясь на уловки брата.

— Что? — нетерпеливо вскрикнули я и Алексей одновременно, покинув насиженные места и застыв в позах двух орангутангов, приготовившихся к прыжку.

Меня же в дополнение к этому резко посетило желание ударить Ирину. Прямо со всего размаха и по голове, чтобы ее мыслительный процесс потек в ускоренном темпе.

— Я попить встала, и только-только поднесла кружку ко рту, слышу голоса…

Я и брат, боясь спугнуть рассказчицу и носителя ценной информации, не шевелились. Она же спокойно принялась мыть посуду, налив воду в таз.

— Я ведь утром этого не помнила. Заспала, наверное. А тут вы с Таней, когда говорили про то, что эти двое отдельно друг от друга пришли, меня прям как молнией ударило, как вспышка. И я все вспомнила. Тот, который громко говорил, называл того, кто тихо, как-то, но не по имени.

— Кличка, — догадался Алексей.

— Пожалуй, — кивнула Ирина, немного подумав.

— Какая? — не мог сдержать эмоций брат.

— Не помню, но вроде название какого-то помещения.

— Помещения? — переспросила я на всякий случай и принялась перебирать в уме все варианты.

— Не перебивайте, — грозно и дерзко прицыкнула на нас рассказчица.

Я почувствовала, как заныла затекшая спина. С трудом распрямившись, я рухнула на стул. Алексей же после упрека подруги на стул опустился медленно. На Ирину мы смотрели с обожанием теперь оба.

— Так вот, — продолжила она. — Этот, который громкий, все время говорил с тихим, а тот больше помалкивал. А-а-а, вспомнила! — внезапно, заверещала Ирина. — Гроб, Гробом он его называл!

Мы с Алексеем переглянулись. «Ничего себе помещение», — захотелось мне возмутиться, но я пресекла в себе это желание на корню, потому как Ирина предстала сейчас перед нами в роли очень важного свидетеля, которого не то что пальцем, словом тронуть было нельзя. «Ну Гроб, так Гроб. Какая разница? У каждого свое понятие помещения», — только и успела я подумать.

— Громкий говорил, мол, ты, Гроб, ответишь за все. И за карты в том числе. Не захотел ты, Гроб, все по-хорошему порешать, значит, отдашь все. А Гроб ему в ответ, мол, ты, Бешеный, не кипешуй, все уладим, ты же меня знаешь. А тот ему: знаю, на собственной шкуре испытал. Я тебя за твою подставу живьем закопать должен. И закопаю. Собственными руками удавлю гаденыша.

Ирина стихла. Мы с братом не сводили с нее глаз в надежде, что она продолжит. Но она опять впала в анабиоз, уже в который раз натирая намыленной губкой чайную чашку.

— Дальше-то что? — устала я наблюдать картину «Девочка общается со своими тараканами в голове» и толкнула Ирину под локоть.

— А дальше ты зашевелилась, ну я и прыгнула на свое место. Я видела, как ты села в кровати, и подумала, что сейчас выйдешь и разберешься там с этими бешеными гробами. Но ты так долго соображала, что я уснула.

— Подожди, — вспомнилась мне былая обида. — Если ты меня видела в комнате, почему утром решила, что это я сплю на веранде?

— Да кто тебя знает? Жарко стало, вышла подышать или к ребятам подалась, а потом там и улеглась.

То ли разыгрывая саму невинность, то ли действительно будучи таким человеком, Ирина своей речью произвела на меня неизгладимое впечатление.

— К каким ребятам? — поперхнулась я, представив себе этих «ребят».

— Ну к тем, на веранде. Я же не знала, что они настолько плохие.

— А ничего, что они по кличкам друг к другу обращались? Удавить и закопать грозились?

— Может, это игра какая. Я же их не спрашивала, — пожала она плечами, вытирая насухо посуду полотенцем.

— А что так? Вышла бы да и поинтересовалась. Мол, кто такие? И чего к нам приперлись? — единственное, что нашлось у меня ей ответить. — Кстати, а с чего ты взяла, что кто-то играл в карты, если слышала конкретный разговор?

— Я же говорю, заспала, а карты почему-то врезались в память, как и ваши танцы. Или танцев тоже не было? — испугалась Ирина, уставившись на меня и бросив полотенце на стол.

— Все в порядке, — поспешила я ее успокоить. — Мы танцевали. Может, танцы и были бешеные, но до гробов однозначно дело не дошло. Но у меня все же вопрос. А если бы я действительно вышла к этим двум? Ты бы все равно уснула? Почему ты меня не предупредила? Прыгнула она, видите ли, в кровать. У тебя там, в твоей бестолковке, которую головой кличут, все дома? У тебя вообще там хоть что-то в наличии имеется? Меня же убить могли!

Я говорила и говорила и не могла выговориться. Возмущению моему не было предела. И это еще удивительно, как я не пошла врукопашную, чтобы надавать Ирине оплеух. Алексей, вероятно, почуяв, что дело к этому и идет, стукнул по столу кулаком и провещал:

— Теперь хоть что-то стало понятно.

Его маневр возымел на меня действие, я прервала свой словесный поток, но сверлить Ирину взглядом, выражающим негодование, презрение и злость, не прекратила. Она сидела, понурив голову, ковыряя пальцем дырку в старенькой скатерти.

— Подведем итог, — распорядился на правах хозяина брат. — Итак. Их было двое: Гроб и Бешеный. Кто кого зарезал, пока неизвестно. Но то, что они что-то делили, сомнений не остается. Вопрос: почему для этой цели они избрали мой дом? Надо опять звонить следователю. Хотя если кто-нибудь из них сидел в тюрьме, они и без нас уже знают, кем является убитый: Бешеным или Гробом.

Алексей вышел из комнаты, прихватив телефон. Мы с Ириной остались наедине, всем видом показывая друг другу, что не знакомы.

— Ты прости меня, пожалуйста, — всхлипнула она, продолжая увеличивать дыру в скатерти. — Я правда даже вообразить не могла, что все так всерьез. Ну не укладывалось такое в моей голове. Думала, игра, розыгрыш какой-то. Я никогда до этого с таким не сталкивалась. Прости. А?

— Да ладно, — оттаяла я. — Проехали.

— Знаешь, — перешла на шепот Ирина, — А ведь мне только сейчас страшно стало, когда я еще кое-что вспомнила, — придвинулась она ко мне. — Перед тем как ты проснулась, они еще говорили.

— Что? — передалось мне ее волнение, и я тоже зашептала.

— Тот, который тихий, он громкому говорил, что «это» находится у бабы. И что шмонать ее надо. А он сам пустой.

— Что значит «это»? И у какой бабы? — опешила я, отшатнувшись от новой знакомой, как от чумной.

— Не знаю, — пожала плечами Ирина. — Я дальше уже не слышала, но мне, Тань, страшно. Если к нам пришли, значит, «баба» — это кто-то из нас?

Огорошенная новым открывшимся фактом, я почмокала губами, как рыба, выброшенная волной на берег. «Твою ж маман, — сделало вывод мое сознание. — Это ж куда нас угораздило вляпаться-то?»

После недолгих переговоров Алексея решили в курс дела не вводить. Пусть все идет своим чередом. Вдруг Ирина ослышалась, и никакого разговора о бабе не было? Мало ли. Зная Ирину всего двое суток, я уже не исключала и такого варианта.