Дети царя Салтана

Татьяна Арбузова, 2018

Книга написана в жанре иронического детектива и предназначена для широкого круга читателей. Описание событий происходит от имени автора, подругой, которой, является особа с талантом притягивать к себе неприятности. И именно благодаря этой ее способности, им предстоит распутать очередное дело из разряда семейных тайн. В необычном доме, в виде замка с потайными ходами, практически, из-за стола исчезает хозяйка, пригласившая героинь на празднование своего дня рождения. Вскоре, совершается и убийство. В библиотеке убит один из гостей, и к розыску хозяйки дома добавляется и поиск убийцы. Все это ложится на плечи двух подруг и доблестных представителей следственных органов.

Глава 5

— Что-то Ксюхи долго нет, — забеспокоилась Ирина, то вставая, то снова усаживаясь на стул. — Пойду ка я посмотрю. Может там, что тяжелое упало, и она, бедненькая, мучается, одна на себе тягает.

Она, окончательно покинув насиженное место, быстро побежала к дверям, за которыми несколько минут назад скрылась хозяйка дома. Предчувствуя недоброе, за ней, соскочив, ринулись без исключений все остальные.

В кабинете я очутилась второй, после Ирины, которая уже стояла там столбом, вертя по сторонам головой. Вскоре я почувствовала, последующие друг за другом толчки в мою спину, означавшие, что гости, прибывая не одновременно, врезались с разбега в опередившего их бегуна, от чего толчок по очереди передавался мне, продвигая меня с каждым разом вперед, ближе к центру комнаты.

— А где Ксюша — то? — не останавливала круговых движений головой Ирина, скорость и амплитуда которых увеличилась с каждым поворотом. — Где Ксюша, я спрашиваю?

Я машинально стала повторять круговороты, и даже, на всякий случай, посмотрела на потолок. Но и там Ксюшу не обнаружила. И тут до всех, стоящих шеренгой позади меня, дошло и стало очевидным, что она исчезла.

— Ой, божечки, ты мой, — застонала тетя Нина, схватившись за голову. — Выкрали, страдалицу мою. Это что же такое происходит?

— Нина Тимофеевна, — прикрикнул на нее Виктор Павлович, безупречно приглаженные до этого волосы которого, теперь торчали по сторонам клоками. — Что вы такое несете? Кто выкрал? Для чего выкрали?

Я с любопытством, стараясь не упустить момента, всмотрелась в лица присутствующих, пытаясь уловить нюансы, подтверждающие или отвергающие их причастность к исчезновению Ксюши, но ничего необычного не заметила, потому что выражение было у всех одинаковым. Все, как один, были растеряны и даже как-то растерзаны происходящим.

Валерия и Олег держались за руки, словно боялись, что кто-то из них исчезнет так же, без предупреждения, как и Ксюша. Екатерина Дмитриевна, на которой, кстати, красовался элегантный брючный костюм бледно розового цвета и шарфик точно такого же оттенка на шее, повязанный замысловатым узлом, стояла, зажав в зубах сигарету без мундштука. Тетя Нина, единственно плачущая, не переставала утирать слезы, а в промежутках между этим, громко сморкаться в какой-то платок, явно не носовой. Мила скрипела зубами, и мне опять было не понятно от злости она это делает или от отчаянья. И только Виктор Павлович суетливо бегал по кабинету, обшаривая каждую нишу и заглядывая в каждую щель в поисках дочери.

— А вот и дедушка валяется, — наклонилась Мила, чтобы поднять упавший со стены портрет Захара Петровича и уже обращаясь к его образу, спросила. — Как же тебя, дорогой дедушка, так угораздило-то? Чего же тебе спокойно на стене не виселось?

Мне вдруг стало интересно рассмотреть человека, фантазии которого не знали границ. А еще границ не знали его напористость и умение идти к цели, что вызывало во мне только уважение. Но я не успела этого сделать.

— А-а-а, — неожиданно завопила Ирина так, что вся шеренга в едином порыве, вздрогнув, сделала шаг назад.

Я тоже шарахнулась от нее и от страха издала звук, похожий на крик кошки, которой наступили на хвост.

— А-а-а, — не останавливалась подруга. — Убили, убили, убили. Таня, не уберегли. Ее убили, убили, убили.

Истерика Ирины набирала обороты, и с каждым витком усиливала ощущение ужаса, зависшее над нашими бедными головами, вместо топора.

— Да не ори ты так, — нашла я в себе силы сдвинуться с места, чтобы подскочить к ней и зажать ее рот своей рукой, — С чего ты взяла, что ее убили? Тела же нет, — я огляделась. — И вообще ничего нет.

Подруга резко замолчала, и зрачки ее бешено закружились по орбите, выискивая в пространстве подтверждающие факты моим словам.

— Отпусти, — отпихнула она мою руку, проговорив уже спокойным голосом. — А где она тогда?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Я уверена только в одном: ее здесь нет.

— Это же замок? — заговорил громко позади нас Олег и тут же замолк.

Мы напряженно вслушивались в тишину, ожидая окончания паузы.

— Ну? — не сдержались я, Ирина и Виктор Павлович.

— Мне лично, ничего не приходит в голову, кроме наличия в кабинете тайного хода, — спокойно, словно издеваясь и намекая нам на наши недоучеты в умственном развитии, изрек Олег, не вынимая рук из карманов. — Это же замок, поэтому вполне логично, что он тут имеется.

— Точно. Ход! Тайный ход! Ее утащили через него, когда она не ожидала. Схватили сзади и нырк в дырку, только их и видели, — включила дедуктивный метод Ирина, не заметив или, сделав вид, что, не заметив, подшучивания молодого человека.

Я, вслушиваясь в рассуждения подруги, тоже не предприняла попытки поставить наглеца на место, потому что с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Ирина же забегала по комнате, стуча по тем стенам, которые были не отяжелены книжными полками.

— Где-то должен быть тайный ход, — Ирина остановилась и «одарила» всех, внимательно следивших за ее передвижениями, таким взглядом, что никто не посмел остаться в стороне, — Давайте, давайте, приступайте, — добавила она. — Чего уставились?

Мы кинулись исполнять ее указания без возражений. Да, и возражать, в данной ситуации, было сродни неосмотрительности человека, сознательно идущего на казнь.

Вся комната, за исключением нескольких участков стены возле входа, была увешана полками. Искать невидимую дверь пришлось, выдвигая каждую книгу и простукивая пространство за ней. Мужчины взяли на себя самые трудные участки, связанные с исследованием на высоте. Нам же достались те, которые находились на уровне вытянутой руки. Два узких окна, под самым потолком, больше напоминающих щели, через которые было удобно и безопасно для здоровья отстреливаться от врагов, вдруг, напавших на замок, вполне справлялись с освещением, а время суток еще позволяло не включать кучу светильников, коими были увешаны все полки, словно книгами пользовались только ночью.

— Да, не найдем мы ничего, — с отчаяньем заявила Мила, сев на стол, зона поиска, которой досталась возле него. — Думаю, что тот, кто строил этот ход, не был заинтересован, чтобы его можно было так легко обнаружить.

— Интересно, — прищурила глаза, подозрительно всматриваясь в Милу, Ирина. — Вы такие близкие подруги, а ты и краем уха не слышала про подземный проход?

— Я? — удивилась та в ответ, и я отметила, что сделала она это искренне, без наигрыша, хотя, может она была неплохой актрисой. — Откуда? И Ксюша никогда ничего не рассказывала. И мне кажется, что она и сама не знала. Ведь, вполне возможно, что Захар Петрович не успел ей рассказать о нем.

— Вполне, — сверху согласился с ней Виктор Павлович, удобно расположившийся на самой макушке лестницы.

— Подождите, — задрала голову Ирина, переключив внимание с Милы на папу Ксюши. — Но вы-то, вообще, принимали участие в строительстве. Неужели и вы ничего не знаете о потайном коридоре под домом?

— Увы, — развел мужчина руки по сторонам. — Это делалось без меня. Не всегда же я мог присутствовать на площадке. У меня была еще и работа.

— И что же нам теперь делать? — перевела она взгляд на меня. — Чего молчишь?

Не представляя, что она от меня хочет, я промямлила

— Может, передохнем?

Мою идею подхватили почти все. Промолчал лишь Виктор Павлович, удрученно склонивший голову, и Ирина, что было для нее естественным, громко уложившая свой протест в паре емких и ярких по звучанию выражений, на которые никто не обратил внимания.

Вернувшись к столу, мы расселись, не произнося ни слова.

— Пожалуй, — заговорила первой Екатерина Дмитриевна. — Нам нужно передохнуть. Может, Ксюша решила просто разыграть нас, а утром объявится, как ни в чем не бывало и посмеется над нами.

— Да, — кивнула Валерия. — Я тоже так думаю. Всем пора разойтись по своим комнатам и поспать.

И она, схватив Олега за руку, потащила его за собой. Я смотрела вслед этой паре и не понимала, что Лера могла найти в Олеге. Худенькая, с фигурой модели и длинными, светлыми волосами, которые сейчас были аккуратно уложены в прическу, правильными чертами лица, я бы сказала аристократическими, ярко голубыми глазами и припухлыми в меру губами, она никак не смотрелась рядом с Олегом, который проигрывал на ее фоне ей во всем. Ниже девушки, он, казался колобком, несшим свой круглый живот, который едва не касался его колен. Одетый в спортивный костюм, словно он только что вернулся из 90-х годов, с толстым золотым браслетом на руке (и я нисколько не сомневалась, что на шее, под одеждой, имелась такая же цепочка с крестом), Олег, ко всему прочему, перенял оттуда же, из 90-х, и манеру разговаривать. Грубо, нагло и самоуверенно. Но больше всего меня поразили его глаза навыкат и не моргающий взгляд. Ну, или почти, не моргающий. Только все равно я не могла отделаться от сравнения глаз Олега с рыбьими глазницами.

— Может, в полицию позвонить? — отвлекла меня от неприятных мыслей о глазах Олега тетя Нина.

— Бесполезно, — нервно бросила на стол вилку Мила, которая стукнувшись о тарелку, издала звон. — По закону, они только через три дня примут заявление о пропаже человека. А сюда они выезжать не станут. Нет трупа, нет дела. Да, и что мы им скажем? Зашла в кабинет и исчезла? Мистика какая-то.

— Таня, — покачиваясь, с застывшим взглядом, устремленным в одну точку, прошептала Ирина, наращивая децибелы с каждым словом так, что последнее она уже выкрикнула. — А, если ее уже нет в живых. Если ее уже убили!

— Да жива она, — постаралась я ее перекричать. — Какой смысл преступнику труп забирать или прятать? Если его целью было убить, то он убил бы ее прямо в кабинете и скрылся, оставив тело Ксюши. А, если его целью было украсть, то тогда он ее где-то просто спрятал.

— Вот именно, — подскочила Ирина, забегав за моей спиной взад, вперед. — Сидит она сейчас в темноте и сырости со связанными руками и кляпом во рту. Ни тебе пошевелиться, ни крикнуть. А мы в тепле и уюте рассуждаем и бездействуем.

— А мое внимание привлекло другое, — закуривая очередную сигарету и зажав мундштук с особым изыском светской дамы, тихо промурлыкала Екатерина Дмитриевна. — Случайно ли упал портрет дедушки, или его специально уронили?

В зале воцарилась тишина. Все думали. Но недолго, потому что скорость мысли Ирины опережала любую скорость, сводя на нет все законы физики.

— Естественно, не сам, — презрительно фыркнула она. — Это же понятно. Убийца проникает в кабинет через тайный ход, сбрасывает со стены портрет и ждет, когда появится Ксюша.

— А, если бы пошла не Ксения? — выдохнула в ее сторону дым Екатерина Дмитриевна, и я догадалась, что таким образом она выражает недовольство собеседнику. — Если бы пошла, например, я. Или бы она пошла не одна, а с кем-то. Тогда что?

— Тогда бы преступник затаился и опять бы что-нибудь уронил. Потом, — выдала обиженно Ирина. — Он же преступник, ему виднее. Тем более, это Ксюша хозяйка, и это она должна была в первую очередь заинтересоваться, что там напропалую валится у нее в доме. На это он и рассчитывал.

— Странно все, — только и добавила женщина, мельком взглянув на меня.

Спорить с Екатериной Дмитриевной я не стала, потому что была солидарна с ней на сто процентов. И как бы уверенно не переубеждала нас сейчас Ирина, но я всегда следовала одному, неоспоримому закону, гласившему о том, что случайностей не бывает.

— Вы меня простите, — поднялась тетя Нина и, прижимая ладони к груди, в подтверждение извинений, произнесла. — Поздно уже, мне домой нужно. Внук там меня заждался. Я сказала, что ненадолго уйду, а сама до ночи задержалась.

— Да, да, конечно, Нина Владимировна, — спохватился Виктор Павлович. — Идите. И это вы нас извините, что задержали вас.

— Ну, что ты Витенька, — зарделась опять ее лицо алым цветом. — При чем тут вы? Я сама виновата. Уж больно у меня за Ксюшу сердце болит. Недоброе чует. Ох, недоброе.

С этими словами она зашагала к выходу, и еще долго было слышно, как она причитает да охает. Мне стало не по себе.

— Пожалуй, я тоже пойду, — затушила сигарету, буквально растерев ее по пепельнице, Екатерина Дмитриевна. — Утро вечера мудренее.

И она, ни на кого не глядя и не прощаясь, как и Валерия с Олегом, покинула наше общество, постукивая каблучками туфель по каменному полу и повиливая бедрами. А для кого она так старалась, мне стало понятно, едва я обернулась на Виктора Павловича. Он, не сводя глаз, смотрел на Екатерину Дмитриевну до тех пор, пока она не свернула к лестнице и не скрылась из виду. Я вздохнула, испытав сожаление.

— Ну и уходите, — процедила сквозь зубы ей вслед Ирина. — Все уходите, а я пойду Ксюху искать.

— Где? — не отойдя от разочарования, со злостью проговорила я.

— Да где угодно, — ответила та. — Главное, не бездействовать.

— Ну и ищи, — окончательно вывела из себя меня подруга. — А я спать.

Ни секунды не раздумывая, я сорвалась с места и почти бегом, в один момент, оказалась в своей комнате. Раздевшись, я легла на кровать и мгновенно заснула.

Проснулась я от шума, исходящего от двери. «Я же забыла ее закрыть», — только и успела подумать я, как услышала шорох уже в ногах у кровати.

— Кто здесь? — хотелось мне крикнуть, но получилось только прошипеть.

— Я, — ответили мне в той манере из темноты.

— А что вы тут делаете? — не осознавая, что говорю, задала я следующий вопрос.

— Да, свет пытаюсь включить. Где у тебя выключатель? — заговорила Ирина в полный голос.

Я протянула руку и включила лампу на тумбочке. Свет вспыхнул, а подруга обернулась.

— Мамочки, — взвизгнула я, натянув одеяло до самых глаз.

— Ты чего? — села она ко мне на кровать. — Плохо тебе? Съела что ль чего не того?

— Нет, — выглядывая из-под одеяла, заикаясь, проблеяла я. — А впрочем, н-не знаю. Может и съела, потому что у меня, кажется, галлюцинации.

— Какие галлюцинации? Ты кого-то видишь? — испуганно стала озираться по сторонам Ирина.

— Да, а впрочем, не знаю, — повторилась я. — У тебя на лице.

Ирина в один прыжок очутилась возле столика с зеркалом и, рассматривая себя с разных ракурсов, хмыкнула:

— И что не так с моим лицом?

— Оно у тебя в клеточку.

— Все правильно. Это маскировка. Для дела.

— Клетка?

— Ну, да. Я просто сначала вертикально полоски нарисовала, — вернулась подруга на мою кровать. — А потом смотрю, эффект не тот, ну и добавила горизонтальных линий.

— Теперь эффект точно тот, — решилась вылезти я из-под одеяла, хотя бы наполовину. — А почему они красные?

— А, — отмахнулась Ирина. — Какая помада была, такой и нарисовала. Да, вставай ты уже. Время то идет.

— Мы куда-то торопимся? — не могла я взять в толк, что она от меня хочет.

— Конечно. Я хочу еще раз простучать стены в кабинете, без свидетелей. Я чувствую, что мы что-то упустили, — Ирина открыла чемодан и стала в нем копаться.

— С ума сошла, — воскликнула я. — Нам восьмерым понадобилось несколько часов, а вдвоем мы и до утра не справимся.

— А что, у нас одна ночь? — кинула она мне спортивные брюки и свитер. — Одевайся.

Понимая, что спорить бесполезно, я откинула одеяло и села. За мной со свитера наблюдало какое-то животное. Я подняла этот вязаный предмет гардероба с постели, чтобы удовлетворить свое любопытство.

— Это олень? — не желая того, эмоционально выразила я удивление.

— Да, — заулыбалась подруга. — Сама вязала. Нравиться?

Ну, что я могла ей ответить? Правду? Ту, что оленя я смогла опознать только по рогам? А все остальное выглядело в духе Пикассо, когда глаза находятся на месте носа, а тот, в свою очередь, сместил со своего законного места рот. И к этому всему, олень оказался еще и косым. Его зрачки, вывязанные с особой тщательностью, сбежались отчего-то в одну кучу и пугали меня направлением взгляда в «никуда».

— Это я своему бывшему вязала, — не замечая моего потрясения, ушла в воспоминания Ирина, — Олень для оленя, — она засмеялась. — Смешно, правда?

— Очень, — язвительно заметила я. — Он его носил?

— Не-а, — помотала в отрицании головой подруга. — Так ни разу и не одел. Все берег. И с собой почему-то не взял, когда сбежал. Наверное, просто поторопился.

— Ну, да, — замысел бывшего друга Ирины был для меня прозрачен, но мне, в отличие от него, придумать было нечего и я, вздохнув, натянула свитер на свое тело.

Как ни странно, но мне стало тепло и уютно. Погладив морду оленя на своем животе, я подумала: « И действительно не знаешь, где найдешь, а где потеряешь».

— Ух ты, — восторженно обошла вокруг меня подруга. — Сидит, как влитой. Да, он на тебе еще красивей стал. И даже олень, вроде как, заулыбался.

Пытаясь не думать о том, что этот уродец может еще и улыбаться, я подтолкнула Ирину, давая ей понять, чтобы она продвигалась к выходу.

Стараясь идти, как можно тише мы, по закону подлости, собрали по пути все ямки и выступы, запинаясь о них и щедро наделяя их именами и названиями. И, если бы у ступеней были уши, то они непременно свернулись бы в трубочку.

Добравшись, наконец, до кабинета, что в темноте, при свете фонарей, которые были у нас только на телефонах, оказалось путешествием трудноватым и жутковатым, я открыла дверь, пропуская вперед Ирину. Но не успела я закрыть ее за собой, как подлетела на месте от визга подруги. Не понимая в чем дело, я обернулась и остолбенела. Передо мной болтались ноги висельника, обутого в кроссовки.