Леди и оборотень

Татьяна Абиссин, 2019

Бланка, единственная дочь графа, с детства окружена любовью и заботой. Однажды она встречает мальчика, которому в жизни повезло гораздо меньше. Он не только беден, лишён семьи и друзей, но ещё и является оборотнем – одним из тех, кого простые люди боятся и ненавидят, а знать использует в своих целях. Дружба между Бланкой и Расселом со временем становится чем-то большим. Но шансы на счастливое будущее призрачны, потому что девушка обещана в жены другому, а оборотни, как считается, не способны любить по-настоящему.Автор обложки Татьяна Медведева.

Глава 4

Эдита откинулась на спинку широкой деревянной скамьи. В её руках быстро мелькали спицы, образуя сложный узор. Женщина не сбивалась, не считала петли, несмотря на то, что мысли её были очень далеко от жилетки, которую она вязала.

Она то и дело поднимала голову, чтобы взглянуть на «детей», как она до сих пор называла Бланку и Рассела. Что до Ильяса, то, несмотря на то что последние два года он был с ними неразлучен, и всегда вёл себя безукоризненно по отношению к гувернантке, парень не вызывал у Эдиты добрых чувств.

Но сейчас она жалела, что не уделяла ему достаточно внимания. Вдруг у неё были бы доказательства своим подозрениям? И граф Варнс прислушался бы к ней, прежде чем решиться на помолвку Ильяса со своей дочерью.

Донёсшиеся до неё негодующие крики заставили Эдиту подняться и подойти к молодым людям. Она окинула их спокойным, внимательным взглядом, отметив открытую улыбку Бланки, лёгкий поклон Рассела и сдвинутые на переносице брови племянника графа. Впрочем, тот тут же отвернулся.

— Что случилось? — ровным голосом спросила Эдита. — Мальчики, вы, что, поссорились?

— Ссориться с ним? — сквозь зубы процедил Ильяс. — Слишком много чести.

Рассел ничего не ответил, лишь скользнул равнодушным взглядом по кузену Бланки. Так смотрят не на человека или животное, а на какую-нибудь вещь, не имеющую значения. Эдита вздохнула про себя, подумав, что, если бы Рассел был другим, открытым и эмоциональным, его общение с Ильясом протекало бы более гладко.

А так, один злится и ненавидит, а второй даже не понимает, за что. Ведь Рассел просто выполняет свою работу, находясь рядом с Бланкой. То, для чего его создали.

«Интересно, он испытывает какие-то чувства к Бланке, кроме преданности? Или же это невозможно?»

Эдита повернулась к воспитаннице.

— Может, ты расскажешь, что произошло?

— Не стоит внимания, — девушка явно смутилась под устремлёнными на неё взглядами. — Просто я хотела узнать, сможет ли Рассел обежать весь сад за минуту. А Ильяс…

«Вмешался. Как всегда, — закончила за неё Эдита. — Парень в последнее время сам не свой. Ни на минуту их наедине не оставляет. Неужели тоже узнал о планах графа и грядущей помолвке?»

— Я думаю, что моей кузине, девушке из знатной семьи, не пристало проводить время с каким-то слугой. Ты уже не ребёнок, Бланка. Такое легкомысленное поведение может навредить репутации семьи, — напыщенно, явно подражая своему дяде, заявил Ильяс.

— Следи лучше за собой!

— Тихо, тихо, — Эдита развела ладони в стороны, — нет ничего плохого в том, чтобы размять ноги. Тебе, Ильяс, пробежка тоже не помешает. Может, устроим состязание?

В глазах Ильяса промелькнул заинтересованный огонёк. Даже Рассел, сосредоточенно копавший землю носком ботинка, поднял голову.

— И на каких условиях?

— Весь сад обегать не надо. Думаю, господину графу не понравится, если вы вытопчете его редкие цветы или сломаете кусты роз. Лучше пробежать по дорожке вокруг дома. Победит тот, кто придёт первым.

Бланка захлопала в ладоши, глядя на Рассела. Похоже, она не сомневалась в том, кто выиграет состязание. Ильяса снова уязвило то, что девчонка даже ради приличия не пожелала удачи и ему.

— А какой приз? — громко спросил он, и, сделав вид, что задумался, добавил, — может, поцелуй моей прекрасной кузины?

Бланка покраснела. На щеках Эдиты тоже выступили пятна, но отнюдь не от смущения.

— Вы забываетесь, Ильяс, — обронила она. — Сомневаюсь, что господину графу понравятся подобные шутки. К тому же вдруг вы проиграете?

Не слушая сбивчивых слов Ильяса, который пытался извиниться, гувернантка вытащила из кармана платья какую-то вещицу. Это оказался браслет из крупных разноцветных бусин, нанизанных на нитку.

В этом украшении не было ничего необычного. Большинство людей даже не обратили бы внимания на безделушку, стоившую меньше медной монеты. Но для Рассела и его соперника браслет не имел цены, потому что его сделала Бланка.

— Я думаю, — слабо улыбнулась Эдита, — Бланка не будет возражать, если я подарю победителю браслет, сделанный её руками. Не золотой и не серебряный, зато второго такого нет во всей Растоши!

Бросив жадный взгляд на приз, Ильяс отвернулся. Он предпочёл бы поцелуй Бланки или что-нибудь посущественней, но браслет тоже неплохо. Потому что отнять у Рассела вещь, принадлежащую его хозяйке, само по себе немало.

«Так же, как однажды я заберу саму Бланку», — с такими приятными мыслями Ильяс, вслед за Расселом, подошёл к большому кусту сирени, нависавшему над дорожкой.

Эдита взмахнула кружевным платочком, подав знак к началу состязания. Парни сорвались с места, и, спустя несколько мгновений скрылись за поворотом дорожки.

Бланка нетерпеливо прогуливалась вдоль клумбы с гладиолусами, вглядываясь вдаль. В руках она теребила сорванную веточку сирени, даже не замечая этого.

Эдита только вздохнула, когда вдали показалась стройная юношеская фигура. Тёмные волосы растрепались на ветру.

«Как и следовало ожидать, победил Рассел. И даже не запыхался, — отметила она, наблюдая, как зардевшаяся от счастья Бланка подошла к своему другу, чтобы надеть браслет, — красивая пара. Как жаль, что они никогда не смогут быть вместе».

Женщина провела рукой по лбу, отгоняя грустные мысли. И вздрогнула, почувствовав жгучий, полный злости и ярости, взгляд.

Повернувшись, она не удивилась, заметив тяжело дышащего Ильяса. Парень даже не стал заканчивать круг. Он стоял в десяти шагах от парочки и не сводил с них глаз. Его лицо искажала такая боль, что Эдита порадовалась тому, что молодёжи не разрешают носить оружие. Будь у него хотя бы кинжал, Расселу бы не поздоровилось. А, возможно, и Бланке.

«Это просто невозможно. Я давно знала, что Ильяс ревнив, но чтобы настолько!» — она решительно шагнула вперёд, закрывая собой молодую пару.

— Что ж, Рассел, поздравляю. Ильяс, ты тоже молодец, показал себя достойным соперником. Думаю, пора идти в дом. Скоро дождь начнётся, — она осторожно подтолкнула в спину воспитанницу, всё ещё державшую Рассела за руку.

— Так нечестно, — глухо произнёс Ильяс. — Я прекрасно бегаю, и смог бы победить любого человека. Но соревноваться с этим… зверем. Это же смешно! Их же специально делают такими! Сильными, быстрыми и очень опасными.

Бланка растерянно выпустила чужую ладонь. По лицу Рассела скользнула тень, или это просто солнце скрылось за облаком?

— Достаточно, Ильяс, — с непривычной резкостью одёрнула его гувернантка.

— Но это же правда, госпожа Эдита! Его нельзя сравнивать с нами! И ему здесь не место. А вдруг он нападёт на вас, меня или даже Бланку. Что вы тогда скажете?

На землю упали первые крупные капли, спустя несколько мгновений сменившиеся проливным дождём.

— Скажу, что ты не понимаешь, о чём говоришь, — женщина подтолкнула Бланку в сторону дома, и та бросилась бежать, прикрывая голову руками. Рассел последовал за своей хозяйкой. — И, если бы дядя тебя услышал, ты бы горько пожалел об этом. Существование таких, как Рассел — один из секретов этой страны. Насколько мне известно, все, допущенные к тайне, дают клятву неразглашения. А ты кричишь об этом на весь сад!

Ильяс молчал. Холодные капли стекали по его лицу, но он их даже не смахивал. Губы, и без того узкие, сжались в нитку.

— Почему вы защищаете его, Эдита? Вы же ненавидите Растошь и её порядки. Вы считаете всех нас, родившихся здесь, варварами. Почему же вы заботитесь об этом… звере? Не боитесь его? Или считаете, что он — особенный?

Эдита обхватила себя руками. Лёгкая накидка на плечах насквозь пропиталась водой и ничуть не защищала от холода. Ей вдруг стало жаль племянника графа. Как бы он ни старался, ему никогда не сравниться по силе с Расселом, никогда не достичь его уровня. И никогда не завоевать сердца Бланки.

— Сейчас не подходящее время для таких разговоров, Ильяс. Я не хочу подхватить простуду. А ты зря нападаешь на Рассела, пытаясь его унизить. Это только отдаляет тебя от Бланки. Прошу, подумай об этом.

— Почему, — почти беззвучно прошептал Ильяс, — чем я хуже его?

Осторожно ступая, чтобы не поскользнуться на мокрой траве, Эдита направилась к дому. Ей не хотелось больше общаться с Ильясом. Взрослый парень, сам разберётся.

И всё же она обернулась. Племянник графа стоял под дождём, не шевелясь, словно пытаясь раствориться в потоке падающей с неба воды.

У Эдиты защемило сердце. Почему люди так мучаются?

***

— Бланка, пожалуйста, следи за осанкой, — привычно заметила гувернантка. Девушка, сидевшая напротив неё, тотчас выпрямилась. — Рассел, ещё чашку чая?

— Нет, спасибо, — Рассел отрицательно покачал головой, отчего длинная иссиня-чёрная прядь упала ему на щёку. Он осторожно поставил изящную фарфоровую чашечку на блюдечко.

— А я, пожалуй, выпью ещё. Очень вкусные булочки с маком, — Бланка собиралась подняться, когда сидевший рядом кузен опередил её, взяв её чашку. Девушке оставалось только наблюдать, как он обходит стол, чтобы вернуться с ароматным напитком.

Ильяс склонил голову набок, наблюдая за ней. Стоило девушке протянуть руку, как он поднял чашку, не позволяя до неё дотронуться.

— А волшебное слово?

Серые глаза Бланки потемнели. Тем не менее, она ответила ровным тоном:

— Спасибо, кузен. Ты, как всегда, очень любезен.

Ильяс сдвинул брови. Слово «любезен» несло некоторый пренебрежительный оттенок и в основном употреблялось по отношению к слугам. Ему оставалось только гадать, хотела ли Бланка подчеркнуть различие в их положении, или же это случайная оговорка.

— Я могу быть ещё более любезным, кузина, если захочу, — вкрадчиво произнёс он, передавая чашку так, чтобы коснуться её пальцев. Девушка ничего не заметила, а по телу Ильяса, напротив, словно искра пробежала. Он сжал ладонь, пытаясь сохранить это случайное прикосновение.

Бланка сделала маленький глоток. Чай, казавшийся ей таким ароматным всего минуту назад, вдруг потерял свой вкус. Чуть слышно вздохнув, она отставила чашку и протянула руку за булочкой.

Ильяс, по-прежнему следивший за ней, заметил, как рукав блузки скользнул вниз, обнажив тонкое запястье Бланки. На нем болтался браслет из бусин, точь-в-точь такой же, что несколько дней назад выиграл Рассел.

Ильяс моргнул, не веря своим глазам. Нет, он не мог ошибиться! Слишком долго и жадно он рассматривал браслет, доставшийся победителю. Но, если так, значит, Бланка всё-таки передумала. Его кузина не такая глупая, как он о ней думал. Дочь графа поняла, что Рассел ей не ровня, и не имеет права носить её подарок.

Дыхание сбилось. Ильяс, не глядя, схватил свою чашку и осушил её. Охватившую его радость было невозможно описать словами. Он повернулся к Расселу, собираясь пошутить над тем, как быстро у женщин меняются предпочтения, и замер на полуслове. Запястье Рассела обхватывал браслет, представлявший собой копию того, что носила Бланка.

Ильяс беззвучно выругался. Хотелось вскочить и разгромить весь стол, сбросив на пол кружевную скатерть, старинный фарфор и булочки. Ударить Рассела, который, казалось, смеялся над ним, и схватить за волосы Бланку, по-прежнему спокойно пьющую чай.

«Как она могла! Не только отдать слуге свой браслет, но ещё и себе сделать такой же! Когда-нибудь ты заплатишь мне за это, Бланка! А что касается Рассела…»

Он не успел закончить свою мысль, потому что, повернув голову, встретился с колючим взглядом гувернантки. Женщина словно предупреждала его: «Не делай глупостей!»

— Что-то не так, Ильяс? Ты не заболел?

— Всё в порядке, — процедил он. Потом поднялся и налил полную чашку чая, с сожалением отметив, что тот немного остыл.

Проходя мимо Рассела, Ильяс сделал вид, что споткнулся и выронил чашку. Спустя секунду коричневый напиток оказался на коленях парня.

— Ой, прости-прости. Я такой неуклюжий, — протянул он, даже не пытаясь изобразить, будто сожалеет о случившемся. Потом повернулся, и, не замечая ничего вокруг, бросился к дому. Вслед ему неслись возмущённые крики женщин и спокойный голос Рассела. Но Ильяс уже ничего не видел и не слышал.