Так сошлись звезды

Татьяна Абалова, 2017

Неспокойно в Корр-У. Горят костры – негодует народ, отлавливая одаренных магией. Но не ведьмы вредят людям, какой-то неведомый враг возбуждает ненависть, бросая на них тень. Гонимым некуда бежать, кроме как под крыло к объявившемуся покровителю – лорду Торешу, могущественному магу и потомку истинных королей Корр-У. К нему попадает и сирота Яся, как оказалось, последняя из огненных ведьм.

Глава 5. Зверинец

Зверинец располагался на первом уровне. Если бы не Чупрай, Яся заблудилась бы в хитросплетениях коридоров.

— Ничего сложного нет. Запомни этот поворот, — ведьмак указал на каменную стену, испещренную символами оберега. — Сейчас мы проходим мимо комнат, где живут близнецы. Ты ни разу сюда не спускалась? Ну, ничего, как–нибудь вместе сходим, навестим. Если здесь свернуть налево, уткнемся в зверинец, а если направо, то увидим водопад и подземную реку.

— А почему лорд Тореш приказал вести меня в зверинец? Что я должна увидеть и услышать?

— Экая ты любопытная, Ясенька. Потерпи. Одно скажу, в зверинец приглашена не только ты.

Ладонь ведьмака, широкая и горячая, быстро отогрела холодные пальцы, и Ясю перестал бить озноб, поселившийся в теле после уроков лорда. Хотя в душе тонким писком давало о себе знать беспокойство, девочка с удовольствием вслушивалась в неспешную басовитую речь Чупрая.

Он шел не торопясь, и Ясе не пришлось бежать, подстраиваясь под его широкий шаг.

— Смотри–ка, сколько народа сюда согнали, — удивился Чупрай. Яся открыла от неожиданности рот. Она догадывалась, что в замке живет много разного люду, но чтобы столько!

Сотни разновозрастных ведьм и ведьмаков толпились у зверинца, представляющего собой глубокую чашу. По ее краю шли ряды каменных ступеней, с которых открывался обзор как на сами клетки с животными, располагающиеся по кругу, так и на центральную площадь, отделенную просторными вольерами от зрителей.

Гомон толпы и непрестанное людское движение пугали и раздражали зверей, они бросались на толстые прутья, пытаясь достать хоть когтем зазевавшуюся ведьму. То тут, то там слышались испуганный крик или смех, заглушаемый диким воем или рыком.

— Подойдем ближе. — Чупрай потянул Ясю в сторону клеток и усадил девочку на первый ряд ступеней, а сам отошел к ведьмам, стоящим особняком. Среди них Яся заметила Праскеву с заплаканными глазами. В отличие от веселящейся толпы, ведьмы в этой группе оставались серьезными и сосредоточенными, будто они знали некую тайну, причиняющую боль.

Ведьмочка поискала глазами своих подруг, но быстро оставила занятие, похожее на поиск иголки в стоге сена. Разглядеть животных за тесными рядами зрителей тоже не удалось, поэтому Яся вернулась к переживаниям сегодняшнего утра.

Лорд Тореш напугал ее. Если до встречи с ним жизнь в замке казалась простой и понятной, то теперь Яся не чувствовала себя в безопасности. Какие еще уроки преподнесет ей безжалостный учитель? Допустит ли ее гибель, если она оплошает?

Она не слышала, прозвучал ли сигнал или кто–то применил магию, но толпа отхлынула от зверей и расселась по ступеням. На хорошо просматриваемой площади, окруженной клетками, появилась ведьма в черном фартуке. В отличие от достопочтимой Солоники, в ее руках находилась длинная метла, смотрящая помелом вверх.

— Зоряна, Зоряна, — понеслось по рядам, и Яся догадалась, что видит еще одну советницу лорда Тореша. Она выглядела младше Солоники, была кругленькой, розовощекой и казалась не такой грозной. Метла, высоко возвышающаяся над ее рыжеволосой головой, вполне возмещала малый рост ведьмы.

— Сегодня ночью на третьем уровне произошел возмутительный случай, — начала Зоряна, трижды ударив метлой об пол и призвав к тишине не только людей, но и зверей, которые после стука удивительным образом успокоились. Яся огляделась и поняла, что все сидящие на ступенях также хорошо слышат каждое слово советницы, как и она, хотя Зоряна не повышала голоса. — Шесть ведьм тайно проводили обряд нанесения порчи, нарушив тем правила, введенные лордом Торешом. Все знают, что начинающим ведьмам запрещено использовать тот или иной вид магии без присутствия наставниц. Чтобы избежать повторения нарушения, лорд Тореш приказал осудить ворожей.

Достопочтимая Зоряна еще раз ударила метлой об пол, и на площадь вышла незнакомая Ясе ведьма в темно–синем фартуке.

— Наставница Рилла, расскажите, пожалуйста, что вы увидели, когда утром зашли к своей подопечной Олике.

Ведьма промокнула кончиком фартука глаза и, вздохнув, произнесла дрожащим голосом:

— Когда я постучала в дверь, ответа не услышала. Решив, что Олика крепко спит, я заглянула в комнату. И не поверила своим глазам. Вместо красивой ведьмы на кровати лежало нечто бесформенное, покрытое гноящимися язвами. Только по ночной рубашке я поняла, что чудовище и есть моя подопечная. Когда несчастная, еще не подозревая о своем уродстве, поднялась, она с ужасом обнаружила, что ее волосы остались лежать на подушке. Отдельно от головы. Вместо чудесных локонов Олика нащупала облезлые вороньи перья. Вы бы слышали, как она кричала! — Наставница заплакала.

— Успокойтесь, наставница Рилла. Что произошло дальше? — немного выждав, спросила советница.

— Я кинулась прочь, чтобы позвать кого–нибудь на помощь, но когда вернулась, сопровождаемая ведьмаком Сеяборгом, Олики в комнате уже не было. Сначала мы растерялись, не зная, где ее искать, но, услышав душераздирающий крик, поняли, что она в бане. — Наставница поднесла к носу край фартука и высморкалась в него. — Но кричала не она. Олика не могла кричать. Она больше ничего не могла. Она висела на простыне, зацепленной за крюк, на котором обычно подвешивают лампу с благовониями. А возле зеркала, которое разбила несчастная, увидев свое отражение, билась в плаче одна из ведьм, живущих на третьем уровне.

— Спасибо, наставница Рилла, идите, отдыхайте, вас еще ждут похороны погибшей ученицы.

Яся заметила, как расстроенная женщина обняла Чупрая, встретившего ее у клеток, и снова заплакала, уткнувшись в его плечо.

Достопочтимая Зоряна опять стукнула метлой, и на площадь вышла та, которую Стеша называла «ведьмой в панталонах». Ее трудно было узнать. Вместо шестнадцатилетней красавицы у клеток появилась сгорбленная старуха, чьи щеки бороздили кровавые царапины, как будто бы она сама себя драла ногтями. Коса расплелась и нечесаной паклей висела за поникшими плечами, юбка мешком путалась под ногами, отчего ведьма время от времени наступала на собственный подол и спотыкалась.

— На колени! — крикнула советница, и ураганная ведьма упала на каменный пол, покорно опустив голову.

— Расскажи нам, Пава, что ты и пять твоих подруг делали этой ночью в бане?

— Мы не хотели, чтобы Олика погибла, — торопливо начала ведьма. — Нет, не хотели!

— Громче! — приказала Зоряна. Яся больше не видела в ней пухленькую, миловидную женщину. Над Павой стояла сама Смерть. Ее рыжие волосы, прежде окружающие лицо мягкой шапкой, больше не блестели в солнечных лучах, передаваемых сотнями зеркал. На них будто бы лег пепел, обесцветив заодно и лицо, превратив его в зловещую маску.

— Олика с первого дня, как появилась в замке, не подпускала меня к Радмиру. А ведь я любила его. Мне не оставалось ничего другого, как навести на нее порчу. Пусть бы занималась собой, а его оставила в покое. Но заговор не должен был превратить ее в чудовище! — Пава подняла голову, ища сочувствия в глазах советницы, ставших от гнева бесцветными. — Если бы мы сами закончили обряд, Олика покрылась бы зеленой сыпью, а ее вьющиеся локоны распрямились бы и стали жесткими, как куриное перо. Через неделю порча сама бы слетела с нее. Не мы виноваты, что Олика стала чудовищем. Это ведьмочки со второго уровня погубили Олику! Зачем они вмешались, зачем?

Зоряна, чтобы прервать поток обвинений, ткнула Паву метлой. Та упала к ногам советницы и больше не произнесла ни слова, но по тому, как вздрагивали ее плечи, Яся поняла, что ведьма беззвучно плачет.

Яся поискала глазами Радмира, ей казалось, что он должен находиться в зверинце, где судят влюбленных в него ведьм, но, наверное, лорд Тореш рассудил по–другому: племянника не было ни среди наставников, ни рядом с Праскевой.

Как все–таки хорошо, что они с подругами поклялись обходить стороной Радмира, от этой любви одни беды!

Вдруг по рядам опять пролетел шепоток, и Яся увидела его причину — в проходе между клетками шли две невысокие ведьмочки. Она не удержала крика боли, когда узнала в них своих подруг.

Растерянные, заплаканные, стояли девочки в центре ярко освещенной площади и, как два брошенных щенка, жались друг к другу.

Яся соскочила со своего места и кинулась к клеткам, но Чупрай успел ее перехватить. Он прижал ведьмочку к себе, мешая присоединиться к подругам.

— Я была с ними! Пустите меня к ним! — кричала она, вырываясь.

Всего лишь раз посмотрела достопочтимая Зоряна на ту, что посмела ей помешать, и крики Яси немедленно прекратились. Не страх остановил рыдания девочки — ее язык онемел, а шею перехватил удушающий обруч магии.

С трудом втягивая воздух, почти ничего не видя из–за слез, Яся пропустила, что Зоряне отвечали подруги и куда они делись после допроса. Ведьмочка поняла, что все закончилось, когда ее перестали удерживать руки Чупрая. Дышать вдруг стало легче, а язык снова слушался свою хозяйку. Но Яся молчала как рыба. Урока хватило, чтобы все внимание отдать тому, что происходит на площади.

Над лежащей неподвижно Павой стояла Зоряна. Ничего в ней не осталось от той милой рыжеволосой толстушки, которая час назад появилась в зверинце: широко открытые глаза заволокло черной пеленой, а голос стал низким. Не знай Яся, что перед ней стоит советница, решила бы, что говорит лорд Тореш.

— Познай смерть! Ответь смерти! Прими смерть!

Ведьма трижды стукнула метлой об пол и не спеша покинула площадь. Яся проводила ее взглядом и заметила, как у советницы вдруг подкосились ноги, и ее подхватила Праскева, вместе с Зоряной опускаясь на каменный пол. Так они и сидели, обнявшись, пока на площади разворачивалась битва Павы со смертью.

Какая–то неведомая сила подняла Паву с пола. Яся однажды видела в балагане кукол, которых артисты дергали за веревочки, и сейчас ведьма стала похожа на одну из таких марионеток, болтающихся на крюке кибитки: парящее в воздухе тело, висящие, словно плети, руки, опущенная на грудь голова, бледное лицо закрыто длинными нечесаными волосами.

Скрип решетки, поднимаемой в одной из клеток, звучал так громко и мерзко, что зрителям пришлось закрыть уши руками. Ведьму же противный скрежет вывел из оцепенения. Она вздрогнула, медленно подняла голову и открыла глаза. На лице Павы появилась зловещая улыбка, от которой у Яси по спине пробежал мороз, холодной рукой сдавив сердце.

Ведьма начала раскачиваться, не спуская глаз с того, кто зрителям еще не был виден. Что–то большое, обросшее шерстью выползало из тени, сверкнув огнем глаз.

Из клетки появилась огромная лапа с острыми, как лезвия ножей, когтями, потом широкая морда, которую зверь низко держал над землей. Яся никогда не видела кошек такого размера, пожалуй, и медведь, водившийся в Злыдень–лесу, по сравнению с ней показался бы забавным зверьком.

Грация выходящего на свет хищника поражала затаенной мощью и изяществом, красотой и леденящим душу ужасом.

— Голубой тигр из Шезгарта! — понеслось по рядам.

Заметив ведьму, зверь поднял голову и понюхал воздух. Длинный полосатый хвост пришел в движение и начал бить по впалым бокам, хотя сам тигр, наблюдая за ведьмой, застыл на месте. Треугольные уши плотно прижались к черепу, пасть ощерилась, явив острые зубы.

Песок, осколки камней — вся мелочь, что лежала на площади, вдруг сдвинулась и поползла в сторону Павы, чтобы присоединиться к воздушной воронке, которая начала виться вокруг ведьмы, набирая мощь.

Что не понравилось зверю: ветер, хлещущий песком по морде, или волосы ведьмы, взвившиеся вверх, словно и не волосы то были, а бьющиеся в потоке воздуха птичьи крылья, или ее неподвижный злой взгляд, впившийся в мерцающие глаза хищника, но он заметно напрягся и приготовился к прыжку.

— А–а–ах! — закричала Пава, и вся мощь скрученного в спираль ветра ударила по оттолкнувшемуся от земли зверю.

— О–о–о! — выдохнули зрители, пораженные силой молодой ведьмы.

— А–р–р–р! — рыком боли ответил тигр, когда его опрокинуло и со всего маха бросило на прутья клетки. Оказавшись поверженным, он с трудом поднялся и тряхнул тяжелой головой. Впалые бока заплясали в приступе кашля, и зверь изрыгнул на пол сгусток крови.

Зря ведьма торжествовала, победным взглядом обведя замерших зрителей. Хищник не собирался сдаваться. Когда он вскинул голову, все увидели, что в глазах тигра полыхает ненависть.

Пава ответила надменным взглядом. Кривая усмешка исказила ее лицо. Первая победа над тигром внушила ложную надежду, что ведьма легко справится со страшным зверем.

Пава медленно подняла руки вверх. Она собирала растопыренными пальцами что–то невидимое в комок, а потом с силой швырнула его в зверя.

Тигр ждал. С легкостью, свойственной всем кошачьим, он отскочил в сторону, а сгусток шквального ветра, ударившись о клетку, долетел до зрителей и повалил на спину весь первый ряд.

Пава не ожидала такой ловкости от зверя и упустила время — хищник оказался у нее за спиной. Стремительно разворачиваясь, громко выкрикивая слова заклинания, ведьма торопилась снова сбить с ног гигантскую кошку, но та уже летела на нее.

С силой камня, выпущенного из пращи, ударил тигр ведьму в грудь и верхом на ней проехался до противоположных клеток, оставляя на полу кровавую полосу.

Победный рев зверя оглушил зрителей, задохнувшихся в едином крике ужаса, когда веер брызг окрасил камни в красный цвет, а голова ведьмы, описав дугу, отлетела от клеток в сторону.

Яся закрыла лицо руками, не в силах смотреть на кровавую расправу.

Но тут раздался оглушительный хлопок, и там, где упала голова, появилась тощая фигура с косой в руке. Удар косы об пол, и тигр, тяжело дыша, вернулся в свою клетку.

Третья советница лорда Тореша, а это была она (соседка Яси выдохнула: «Достопочтимая Квинтата»), подняла за волосы голову Павы и произнесла печальным голосом:

— Обидно терять ведьму, обладающую столь могущественным даром. Сегодняшний урок должен послужить предупреждением — мы не потерпим непослушания. Каждая из вас ценна и неповторима, и для каждой уготована своя роль в противостоянии ополчившемуся на нас миру.

Конец ознакомительного фрагмента.