Полюби во мне тьму

Татьяна Абалова (2018)

Высший демон Кразимион случайно узнает, что мучающий его недуг — эхо проклятия, от которого можно избавиться, лишь влюбив в себя человеческую женщину. Уверенность в успешном завершении миссии быстро тает, когда обнаруживается, что люди не видят гостей с Обратной стороны. Призрачную команду, куда, кроме наследника, входят ангелы, непрестанно строчащие на него доносы, привидение, теряющее память с восходом солнца, и демон грешной любви, объединяет общая цель: привести строптивую деву к Порогу. Только там магические чары, довлеющие над каждым из скитальцев, развеются. Но чем ближе к концу пути, тем яснее понимание, что расстаться с жертвой будет совсем непросто. Это как вырвать собственное сердце.

Глава 9. Последнее свидание

Гулкие переходы некогда шумного замка навевали тоску.

«Я сам, своими руками, разорил гнездо, где мог спокойно прожить еще с десяток лет», — никак не мог успокоиться демон. Он не стал дожидаться, когда Магда и конюх скроются за поворотом, а, желая отвлечься, устремился туда, где заметил нечто необычное, чем не мог воспользоваться, пока в замке находились люди. Если бы не гвардейцы, он никогда бы не забрался так глубоко в подземелье и не нашел бы эту потайную комнату.

Вырвав одним движением тяжелую кованую дверь, накрепко, как им казалось, запечатанную королевскими служителями, Кразимион шагнул в помещение, стены которого не раз лизало пламя. Дыхнув на один из факелов, отчего тот загорелся, демон присел на корточки и тронул пальцем потускневший рисунок, выбитый на каменном полу: острые лучи звезды расходились на восемь сторон, оставляя в центре площадку, на которой едва бы мог поместиться стоящий человек. Непонятные символы и знаки густо украшали внутреннее поле фигуры. Проходя по кругу, Краз наклонял голову то к одному плечу, то к другому, пытаясь понять, что же могут означать рукотворные письмена.

Только по сохранившемуся запаху серы демон определил, что в эту комнату, кроме самого хозяина замка, наведывался один из обитателей Обратной Стороны.

— Кого же сюда заносило? — гадал Кразимион, выискивая на стенах знаки привязки к месту, которые обязательно должен был оставить визитер. — Однозначно не Высшего демона. Того нелепыми рисунками и ритуалами не возьмешь.

По витающему в воздухе кислому запаху Краз подспудно догадывался, какой из низших демонов мог вступить в союз с человеком, но найденная метка услужливо подсказала, чьего явления следует ожидать. Улыбаясь, Кразимион произнес слова вызова, и, сложив руки на груди, приготовился к представлению.

И оно не замедлило начаться: вспыхнули зеленым пламенем все символы и знаки, а чуть погодя, когда единственный зритель насытился игрой огней, гуляющих по контуру восьмиконечной звезды, ее центр подернула дурно пахнущая серая дымка, которая принялась расти и ширится. Послышался заутробный вой, отчего Кразу пришлось поковырять в ухе.

— Прекрати дурачиться, — произнес он, и туманная пелена немедленно растаяла. В центре звезды стоял Непотребник и скреб пузо черным когтем.

— Ах, это вы, милорд? — растянув рот в притворной улыбке, заворковал «Купидон». — Зачем же вам, Высшему демону, людскими игрушками баловаться?

Не отвечая на вопросы Непотребника, Краз поинтересовался:

— Для чего все это?

Символы, в которые люди вкладывали какой-то непонятный смысл, тут же перестали светиться. Остро пахнуло немытым телом, что заставило Кразимиона поморщиться.

— Так я выгляжу значительнее, — смущаясь, проговорил демон пагубной любви. — А значит, могу выторговать больше.

— Больше чего?

— Грешниц. Падших женщин, которые однажды придут к Порогу. Вы ведь знаете, я лишь стреляю, а люди сами себя доводят до греха. Всем известно, что похоти поддается только слабый духом, — демон, поправил на плече лук, — или тот, кто стремится через тело разные блага выторговать. — Непотребник махнул рукой, показывая свое отношение к таким «любителям» плотских утех. — Смешно слышать, как они оправдываются потом: «Я не виноватая, он сам меня в опочивальню позвал и канделябры показал». А зачем ты к нему тащилась, спрашивается? Думала, он тебе сборник кулинарных изысков при луне читать станет? Вот и сегодня одну из таких бабенок стрела ждет. Мы еще месяц назад с Пхулием договорились.

Краз понял, о ком говорит Непотребник.

— Нет больше ни бабенок, ни самого Пхулия. Никого нет. Казнят скоро лендлорда. А ты поторопись к Порогу, встречай дружка.

Непотребник, и так не отличающийся высоким ростом, после этих слов сжался, зябко обхватив свои плечи руками.

— Такое дело загубили, — промямлил он. Потом, спохватившись, робко поднял голову. — Милорд, если не нужен, может, я пойду? Там в женском монастыре ужин, а я два дня как не ел.

Краз кивнул, но, опустив глаза на стоптанные башмаки низшего демона и потухшие символы восьмигранника, поинтересовался:

— А к чему дым напускал?

— Говорю же, для значительности. Вы до конца не досмотрели, а там я в серой дымке разворачиваю крылья и полыхаю алыми глазами. Пхулий сильно впечатлялся.

— Но люди нас вроде как не видят, — с некоторым сомнением в голосе произнес Кразимион, вспомнив дочь лорда Рондвилла. — Или?

— Или. В дыму и огне наши очертания любому человеку видны. Сами как-нибудь попробуйте, — устало ответил Непотребник. — Ну, я пошел?

— Иди. И не забудь помыться. Плохо пахнешь.

— Холодно мне, — ответил демон похоти и, вырвав из угла стены черную стрелу, что привязывала его к месту, растворился в воздухе.

***

Кразимион летел над дорогой и вглядывался в ночь. Демон искал Магду. Все в нем сопротивлялось расставанию с женщиной, которая долгие годы делилась теплом. Прошло лишь несколько часов с тех пор, как он шепнул ей: «Я тебя отпускаю», а незнакомая тоска уже терзала сердце.

Демон чувствовал себя брошенным. Уйди кухарка с работницами замка, он, может быть, и не полетел бы следом, но то, как легко она протянула руку конюху, злило и заставляло действовать.

«Я ревную?!» — ужаснулся своим мыслям Краз, в очередной раз представляя, как ломает позвоночник сопернику, а потом «наказывает» любовницу, не обращая внимание на ее слезы.

Открытие, что он испытывает ревность по отношению к человеческой женщине, ошеломляло, отчего хотелось развернуться и лететь в другую сторону, чтобы самому себе доказать: кухарка ничего для него не значила, но осознание того, что его променяли на конюха, заставляло продолжать погоню.

Почувствовав, что в воздухе пахнет дымом, Краз свернул к лесу. Вскоре он заметил огонек и сидящего рядом с ним человека. Старясь не шуметь, подобрался ближе. Костер, сложенный из влажных веток, чадил, и демон слышал, как надрывно кашляет Магда. Она помешивала какое-то варево в котелке и с беспокойством поглядывала в сторону реки, куда должно быть удалился ее попутчик. Рядом с камнем, на котором кухарка разложила миски, валялась окровавленная шкурка кролика.

«Ну, хоть на что-то конюх сгодился», — скривился Кразимион, мысленно упрекая кухарку, перед которой, не протяни она конюху руку, сейчас лежал бы не какой-то тщедушный зверек, а пойманный демоном олень.

Кразимион едва совладал с собой, чтобы не пнуть крюк, удерживающий посудину над огнем. Его остановило лишь то, что Магда вдруг всхлипнула, крепко зажав ладошкой рот, и с испугом взглянула на тропку, ведущую к реке.

«Она не хочет, чтобы ее рыдания слышал конюх? — задался вопросом демон, замечая, как по щекам женщины неудержимо текут слезы. — Неужели плачет по мне?»

И не понимая, что делает, не заботясь о том, что будет далее, рывком развернул Магду к себе и приник к ее губам в поцелуе. Она не испугалась, не вздрогнула, а, будто ждала, прильнула к сильному телу, обхватила его руками и, отвечая на ласку, не позволила ни заговорить, ни глотнуть воздуха. Поцелуй был таким долгим и жадным, словно женщина собиралась отдать себя всю, чтобы после, не жалея, умереть.

Демон целовал ее глаза, собирая губами соленые капли, гладил ладонями по голове, вдыхая родной запах, и слушал-слушал-слушал торопливый шепот — признание в любви. Никогда до этого они не разговаривали, боясь спугнуть то шаткое равновесие, когда каждый из них притворялся, что ничего странного не происходит.

— Возьми меня, — шептала женщина, проводя руками по многочисленным ремням, что утягивали тело Кразимиона: она как будто пыталась запомнить, как выглядит ее неведомый любовник, ведь до этого, играя в их молчаливые игры, не смела даже прикоснуться.

В последний раз Краз поставил Магду на колени и просунул ладони под ее рубаху, чтобы почувствовать тяжесть груди. Женщина, забыв обо всем на свете и не страшась, что ее услышат, громким стоном сопровождала каждый толчок, отдавая себя наслаждению.

Когда все закончилось, в бессилии опустилась на землю.

— Убей меня, — едва слышно произнесла она.

Краз молча высыпал перед ней горсть золота и рубинов, что нашел в одном из тайников Пхулия. Слабым языкам костра только и хватило сил, чтобы отразиться в чеканном профиле короля. Но хищный блеск золота не зажег искру в глазах женщины.

— Убей, — попросила она. — Ты демон, тебе будет нетрудно.

— Я ангел, — ни минуты не сомневаясь, что произносит правильные слова, возмутился Краз. — И я велю тебе жить.

Она грустно улыбнулась.

— Не веришь? — вскипел демон, и тут же за его спиной вспыхнула густая ель. Магда повернула голову и застыла с открытым ртом.

Жар от огня шевелил перья на широко распахнутых крыльях.

— Видишь? — спросил Кразимион, перекрикивая треск пропитанного смолой дерева.

— Вижу, — выдохнула женщина, с трепетом глядя на ангела, чья фигура в ярком пламени казалась почти черной.

— Веришь? — Краз хлопнул крыльями и воспарил над землей.

— Верю! — отозвалась Магда.

— Верю! — рядом с кухаркой упал на колени конюх. Ноги не держали его. Поняв, что горит лес, он испугался за жизнь доверившейся ему женщины.

Лже-ангел перевел внимательный взгляд на мужчину, отчего у того резко заболела голова и потекла из ушей кровь.

— Люби ее. Холь и лелей, — и, не дождавшись ответа, взмахнул крыльями так, что пламя с горящих деревьев сбилось.

Черная ночь поглотила ангела. Лишь яркие звезды мерцали в вышине, да луна равнодушно взирала на мужчину и женщину, что, держась за руки, в молчании смотрели друг на друга.

***

«Донос.

Ваше Пресветлое Светлейшество!

Бью челом оземь!

Хочу пожалиться на демонову наглость, что день ото дня крепчает.

Давеча я сам был на грани ума и почти уверовал, что Кразимион — ангел. Узрев его фигуру в огненном сиянии, я чуть было не пал на колени, до того вещающий правильные речи лже-ангел выглядел величественно. Только благодаря Анхелю я удержался от столь странного поступка, а что уж говорить о слабых людях!

И ведь даваемый им наказ жить и любить не был нами внушен! Анхель только намеревался воздействовать на мысли демона, боясь, что тот исполнит просьбу о смерти, как ель, в гуще которой скрывался мой сотоварищ, вспыхнула! На силу бедняга успел выбраться!

Позже, желая разгадать, как демону удалось выдать себя за ангела, мы испробовали тот же фокус: поставили Анхеля против ели и подожгли ее.

Ваше Пресветлое Светлейшество! Как же точно демон все рассчитал! Глазу, ослепленному ярким пламенем, невозможно было догадаться, что оперение на крыльях вовсе не белое. Оно даже у настоящего ангела кажется черным!

Правда, теперь я мучаюсь осознанием вины: пока мы с Анхелем, желая удостовериться в обмане зрения, менялись местами у полыхающей ели, лес полностью выгорел.

Скорблю и плачу.

За сим прощаюсь.

Преданный вам С.Фим.

Дописано: Боюсь показаться вам на глаза, пока не вычищу оперение. Ибо смердит гарью зело».