Почему так му… Коротко о длинном

Татьяна 100 Рожева

Самое длинное путешествие начинается со слов «я знаю короткую дорогу». Короткие рассказы из сборника «Почему так му…» – приглашение к путешествию в жизнь других людей. 100Рожева – писательница, поставившая перед собой лицеприятную задачу описать сто рож, считая собственную. Задача стоит. Рожи множатся. Собаки лают. Караван идет. Точка в правильном месте в разы увеличивает проходимость и экономит запасы. Современному человеку приходится читать так много, что у него нет сил на болтливых писателей…

Полегчало

Моя подруга сделала аборт. Не настоящий, таблетками, но переживания были самые настоящие. Она мучилась. И вроде плюсы этого решения на той половине листка, где плюсы, перегнали команду минусов втрое, но подруга ревела, повторяя в телефон один и тот же вопрос каждые полчаса: «Я ведь правильно сделала? Ну, скажи-и-и…» Мои такие же одинаковые подбадривающие ответы занимали оставшиеся полчаса. Таким образом, мы с ней были заняты целый день. Ей было очень больно, а я очень хотела помочь, поэтому предложила первое, что пришло бы в любую голову:

— Давай сходим в церковь? За очищением. Я не знаю, что надо делать, но там, наверное, подскажут…

— Да! Да! Давай! — всхлипнула подруга. — Я сама уже об этом думала. Но только я ничего говорить не буду! Я не смогу…

— Хорошо. Я скажу, что это я, а ты послушаешь…

Мы выбрали маленькую деревянную церквушку на отшибе, чтобы поменьше народу и зашли. Внутри действительно никого не было, кроме немолодой женщины в платке, спящей на кулаке за небольшим столом. Подруга, завернувшись в темный платок, прошла вперед, а я осторожно трясанула столик. Женщина подняла заспанное лицо с пористым носом и редкими волосками на подбородке.

— Вы что-то хотели?

— С кем тут можно посоветоваться?

— Со мной, со мной, — охотно ответила она. — Что случилось?

— Понимаете… я как бы это сказать.… Избавилась от беременности.… Сделала…

— Аборт, аборт! — с готовностью подсказала женщина.

— Ну не совсем… там таблетки… ну в общем, да. Очень переживаю. Вот что надо делать? Подскажите, пожалуйста…

— Понимаю, понимаю! — закивала женщина. — Это тебе к святой Матроне надо!

— А где она?

— Воон иконка! — она махнула рукой в растянутом рукаве.

— Которая? Там много. Я не знаю…

— Да вон же! — женщина неуклюже выбралась из-за столика. — Пойдем, пойдем, покажу.

Она подвела меня к изображению печального затертого лика.

— Вот она, Матронушка наша! — дотронулась женщина до позолоченной рамы и вдруг разинула в улыбке страшный рот, в котором не хватало почти всех верхних зубов и который больше походил на лаз в пещеру ужасов.

— И что надо делать? — спросила я, заставляя себя не смотреть ей в рот.

— А ничего не надо! Постой рядышком, скажи про себя: «Прости мою душу грешную» И всё. Она простит, заступница наша!

— А свечку не надо ставить?

— Какую ж свечку-то? За здравие — так не родился, а за упокой — так не помер же! А можно и за упокой, лишнее не будет. Была ж душа-то… — она с пониманием покачала головой.

Я видела, как дрогнули плечи подруги. У меня тоже потекли слезы.

— Ой, да что ты, что ты! — замахала рукой женщина. — Грех конечно, да кто их считает, грехи-то наши! Я сама уж сколько раз! Да не от одного, от разных! Прости мою душу грешную! А к Матроне — то приду, прости, Матронушка, и сразу легче станет!

Она рассматривала меня круглыми глазами с нехорошим желтоватым светом. Её радостно разинутый полупустой рот так и приковывал взгляд. Я невольно сделала шаг ближе. Изо рта донеслось зловонье. А ведь она должна сильно шепелявить с таким стоматологическим дефектом! Почему она не шепелявит?!? — вдруг подумала я и отшатнулась.

— А лучше все же к батюшке! — пошла на меня женщина, снова сокращая расстояние. — Очень хороший батюшка у нас! Отец Виталий. Молодой! Красивый! Высокий! Ох! В службу — то подойдешь, шепнешь ему на ушко, он всё, что надо сделает! — она подошла совсем близко, и мне стало жутко.

— Спасибо, я всё поняла, спасибо… — все свои силы я потратила на несколько шагов назад.

— А будете выходить — молитвенничек возьмите, — напутствовала вслед женщина, продолжая улыбаться. — Очень хороший. Пятьсот рублей всего!

— Пятьсот? А дешевле есть?

— Есть, есть. За двести есть, за сто есть. Но за пятьсот он полней, там на всякий-всякий случай! Мало ли чего ещё приключится. Человек слаб…

Я схватила подругу за руку, и мы быстро вышли из церкви. Подруга молчала.

— Ты всё слышала? — спросила я.

— Всё.

— Полегчало?

— Не знаю….

— Слушай, может, я съела на завтрак просроченный творожок, но мне показалось, что я сейчас поболтала с дьяволом. Он подрабатывает в церкви небритой беззубой женщиной!

Подруга рассмеялась. Смех перешел в истерику, истерика в рыдание, рыдание снова в смех…

— Теперь точно полегчало! — всхлипнула она последний раз, и тихо, просветленно улыбнулась.