Упал, отдался!

Тата Кит, 2022

Я затеяла опасную игру с сыном одного влиятельного человека. Просто потому, что в какой-то момент мне показалось это забавным. Да и какой женщине могут быть не по вкусу ухаживания молодого парня? Но игра зашла слишком далеко. И, кажется, я не хочу ее останавливать… Содержит нецензурную брань.

Глава 4. Ренат

Сегодня будет потрясный вечер и такая же ночь. Сейчас разгонимся в ее кабинете, где я подробно изведаю все холмы и впадины знойной стервы, а потом отвезу ее к себе домой, сгоняю на тренировку и вернусь, чтобы продолжить самое тесное знакомство.

Припарковал машину, заглушил движок и вышел в прохладную весну, нажав кнопку на брелоке сигнализации. Приехал, как она и просила — на десять минут раньше вчерашнего времени.

Пару минут еще потомлю ее, чтобы от нетерпения была готова сама прыгнуть мне на болт. Народная мудрость гласит: чем больше женский недотрах, тем она стервознее. А Ветрова, походу, последний раз виделась с сексом еще когда вылетала из отцовских яиц.

Зашел в здание, оправил воротник косухи и сразу наткнулся на всевидящее жирное око Агапова в будке.

— А ты всё ждёшь меня? — распростер объятия, приближаясь к мужику, который сразу просканировал меня недовольным таблом.

— Вяземский, чего тебе? — проворчал он и сразу продолжил шуршать бумагами.

Смешной. Будто читать умеет.

— У меня аудиенция с твоим боссом, — поиграл бровями.

— Вали, — мотнул тот головой, и стрелочка турникета загорелась зеленым.

— И ты даже не обыщешь меня? А вдруг я террорист? Или свидетель Иеговы? Брошюрку хочешь?

— Вали, — сказал Агапов с нажимом, глянув на меня из-под мясистых бровей.

— Увидимся, — подмигну ему и потопал уверенным курсом до кабинета Её Величества Стервы Ветровой.

Табличка на двери её кабинета вовремя напомнила мне о звании.

Нажал на ручку и плавно открыл дверь.

— Товарищ сексуальный майор здесь поживает?

— Нет. Здесь только злой, как собака, полковник, — голос звездуна и его хмурая рожа за столом Ветровой заставили меня перестать лыбиться. — Чего тебе, Вяземский? — гаркнул он, что-то нервно записывая на листе.

— Мне Ветрову.

— Уволилась твоя Ветрова. Нет её, — ответил полковник, не поднимая на меня взгляда.

— В смысле, уволилась? — опешил и сделал несколько шагов в кабинет. — Она же вчера… это…

— Вчера это, а сегодня всё, — полкан реально был злой, как собака. — Чего тебе надо? Уволилась она, говорю. Если есть претензии, говори мне. Решим. Если нет, то не мешай работать. И без тебя жопа в мыле.

— Не могла она уволиться. Она же ещё вчера драла меня тут с таким удовольствием, будто пожизненное впаять хотела.

— Вчера драла, а сегодня удрала. Некогда мне, Ренат. Приходи на следующей неделе.

— Батя руку приложил к её увольнению? — догнала меня мысль, которая, впрочем, и так болталась на поверхности.

— Ага, к ней, пожалуй, приложишь, — буркнул себе под нос полковник и, наконец, оторвался от бумаг. — Сама она уволилась. Давно хотела.

— Хрень какая-то, — вскинул руку и прочесал затылок, выискивая пути решения сложившейся проблемы.

Сама уволилась. С хрена ли?!

— Ренат, веришь — не веришь, но нет её. И не будет. Тобой может заняться Митрохин, если ты куда-то влип. Если влип по-крупному, то подожди, когда я освобожусь, потом решим.

— Ясно, — выплюнул озлобленно и вышел из кабинета. Достал из кармана телефон и сразу набрал номер отца. — Батя, какого хрена?!

— И тебе добрый вечер, наследничек, — выдал от насмешливо. Походу, уже накатил, празднуя увольнение моей стервы. — Что случилось? Денежки кончились? Машина надоела, новую захотел? Выкладывай, пока я добрый.

— Это ты заставил её уйти? — широкими шагами приближался к будке Агапова, который навострил уши, видя, что я не в духе и готов вот-вот кого-нибудь ёбнуть.

— Кого уйти? Откуда? Куда? — наконец, батя взял себя в руки. — Ты про что, вообще?

— Ветрову. Она уволилась. Это твоих рук дело?

— Ветрова уволилась? — изумленно пропел батин голос. — Нихрена себе! Отличные новости, сынок! За это надо выпить.

— Ты, я смотрю, уже выпил, — рыкнул я в трубку, теряя контроль. — Нахрена ты к ней, вообще, полез?

— Не трогал я её, — что-то зашуршало, а затем зазвенело на заднем плане. Щелкнула зажигалка, глубокий вдох. Закурил. — С чего ты взял, что её уволил я?

— Ты давно на нее зуб точишь. А вчера сам сказал о том, что надеешься на то, что её уволят. Совпадение?

— Не поверишь. Но я рад, что всё так сложилось, — хохотнул батя, снова затянувшись. — А ты чего в ее заступничка решил поиграть? Сам же раньше был от нее не в восторге.

Раньше я мог быть от нее не в восторге исключительно с батиных слов, потому что до вчерашнего утра я ее не видел. По рассказам отца, мне представлялась старая фригидная стерва с сединой и плешью, а не знойная красотка с охерительными глазами и в обтягивающей юбке.

— Какая разница? — нашелся я с нейтральным ответом. Не говорить же ему, что у меня секс сорвался? — Точно не твоих рук дело?

— Точно, Ренат. Я пытался её уволить через её начальников, но у неё сверху есть покровители, которые ее с места сдвинуть не дадут. Только если выше в звездам. Так что её увольнение — точно не моя заслуга. А только приятная для меня новость.

— Ладно, — отмахнулся от него. — Я тебя понял. Пока, батя.

— Пока, сынок, — ответил он за секунду до того, как я отключил вызов.

Крутанулся на пятках и подошел к турникету, толкнув его бедром.

— Так ты к Ветровой приходил? — напомнил о себе Агапов. — Уволилась наша Горгона.

— Теперь уже знаю. Раньше не мог предупредить?

— Так я думал, что ты к полкану нашему.

— Нахрена он мне нужен?! — поморщился и оперся локтями о стойку между нами. — Она сама уволилась?

— Конечно, — скучающе произнес Агапов, разглядывая какие-то бумаги. Рядом лежал кроссворд с разгаданными в нем двумя словами. — Месяца два бодалась с полканом. И продавила его. Такая стерва кого хочешь продавит.

То есть она еще вчера знала, что сегодня её не будет и позвала меня? Вот же сука!

Но умница. Ловко она меня… поимела.

И, блять, незабываемо же!

— Слушай, Агапов, — подался я чуть вперед и заговорщически ему улыбнулся. — А ты, случайно, не знаешь, где она живет?

— Не, парень, — качнул он головой и отложил бумаги. — Даже, если бы знал, не сказал бы. У бати своего спроси. Тот точно должен знать. Копал под нее когда-то.

Батя… Нет, лишние вопросы и подозрения мне не нужны. Батя заебет без вазелина.

— А если за «спасибо», Агапов? — достал из кармана пятитысячную купюру и словно нечаянно обмахнулся ею.

Жажда наживы загорелась в жирных глазах.

— Нет, Вяземский. Не положено, — стоял он очень рыхло на своём.

— А если за «большое спасибо»? — протянул я невинно и достал вторую такую же купюру. — Тоже никак?

— Н-никак, — прочистил тот горло и с жадность облизал губы, глядя, как завороженный, на болтающиеся в моих руках купюры.

— А если за «благодарность»? — достал третью красную купюру и сложил из всех трёх веер. — Больше «благодарностей» у меня нет, Агапов. Полкану твоему предложить, что ли?

— Чтоб тебя! — ругнулся он шепотом. Залез в комп, стоящий на его столе. Потыкал пару кнопочек, поводил мышкой и записал нужную мне информацию на клочке бумаги. Запрятал его в черную папку и протянул мне. — Держи. И не свети тут деньгами.

— Понял-понял, — довольно промурлыкал я и, открыв папку, взял нужный мне листок, вложив вместо него купюры.

— Только не вздумай ей сказать, что это я дал тебе её адрес, — едва шевеля губами, проговорил Агапов, стягивая папку с купюрами себе на стол. — Эта сука вернется и перегрызет мне глотку.

— Ну, что ты, дружище, — улыбнулся ему широко. — Ты уже получил свою награду, а о большем ей знать не нужно.

Сложил листок в несколько раз и убрал в карман. Вышел из здания, оставив Агапова с тремя фальшивыми купюрами, которыми на вечеринке в ночь на четверг был заправлен деньгомёт.

Ему будет полезно знать, сколько стоит информация, прав на которую он не имеет. Мало ли, вдруг я маньяк какой? Сексуальный, например…

И, кажется, пора доказать этот факт одной стерве, меня кинувшей.