Экстрасенсы

Тараксандра

Эта книга автобиографическая, более 80% в ней – правда, хотя многое выглядит парадоксально! Забудьте о выдуманных приключениях Гарри Поттера. Читайте роман о современных волшебниках, живущих среди нас. Мы даже не догадываемся, что, может, даже наш сосед живет еще более «волшебной» и опасной жизнью, чем английский Гарри Поттер.

Глава 24. Ученик Симона

Возле здания стоял большой представительский автомобиль.

— Это за нами, — сказал Симон.

Симон, Ксанф, Патрикий, Нефер и Теона сели в него. Они доехали до аэропорта. Все молчали. И снова VVIP-залы. Был уже вечер, когда экстрасенсы приземлились в России. Здесь друзьям пришлось взять два такси. Симон сел рядом с водителем, в салоне, с возможными удобствами, разместили Теону и Нефера. Патрикий и Ксанф заняли вторую машину. Патрик всю дорогу волновался за несчастных, пытаясь разглядеть их в ехавшем чуть впереди автомобиле.

— У нас еще есть время, — сказал алхимик, видно было, что этот суровый человек и сам переживает за падших коллег. — Конечно, их мучения не будут столь длительными, как если бы им не дали яд. Но и мгновенной смерти не ожидается. Два-три дня у нас еще есть в запасе.

В душе Патрика затеплилась надежда. К дому наставника юноша подъехал уже почти успокоенный. Однако, когда он увидел мертвенно-бледного Нефера, и Теону, которую вынес на руках заплаканный Хотеп, подошедший встретить учителя, сердце Патрикия вновь сжалось от горя. Слишком сильна уже была печать смерти на лицах падших экстрасенсов. Неферу и Теоне отвели две раздельные комнаты. Хотеп лично уложил бесчувственную жрицу на постель, Нефер лечь отказался, предпочтя занять место в удобном глубоком кресле.

Симон позвал ученика в гостиную, где уже сидел и Ксанф, экстрасенсы были серьезны. Симон встал, снял пиджак и галстук, элегантный жилет обрисовывал безупречное могучее тело этого 35-ти летнего мужчины. Симон чуть расстегнул ворот рубашки и подошел к окну. Повернувшись к нему спиной, привалился к подоконнику. Ксанф подал другу бокал с каким-то напитком. Симон отпил глоток. Патрикий с волнением смотрел на своего наставника.

— Садись, — указал алхимик юноше на кресло.

Патрикий послушно сел.

— Послушайте, Патрик, — проговорил Симон, — не скрою, я не хотел, чтобы вы раньше времени были свидетелем того, что вам показали ныне, но, раз уж так получилось, то, значит, так и должно быть. Магия — жестокая наука. Вам, к сожалению, предстоит узнать и испытать много грустного, жестокого, а, подчас, и страшного. Настоящим посвященным может стать только тот, кто сам познает до глубины страдания, научится сострадать, и при этом не сломается, но сохранит и закалит свою душу. Вы, к своему столь юному возрасту, видели уже очень многое, но еще больше пока не открылось вам. Сегодня вы наблюдали страшный обряд, но, по сравнению с тем, что будет дальше, это ничтожно малый эпизод. Превозмочь боль духовную — вот истинное назначение мага и жреца. Закалить сердце, но не сделать его черствым и глухим. Я давно должен был вам это рассказать, но все считал, что еще рано, но, видимо, пришло время. — Симон вновь отпил из бокала. — Много лет назад у меня был ученик, необычайно талантливый юноша. Его ждало прекрасное будущее, но кроме выдающегося ума, демоны наделили его и выдающимися пороками. Элла, моя юная неопытная сестра, чей портрет вы уже видели, влюбилась в этого негодяя, и он соблазнил несчастную, а потом бесстыдно бросил ее и скрылся. Как вы уже знаете, Вселенная не прощает, если ее служитель падает непозволительно низко. Космос забирает магический дар у жреца, несчастный иерофант теряет силы, после чего его ждет мучительная смерть. Элла очень страдала по своему возлюбленному. Мой ученик, поняв, что умирает, вернулся. Он знал, что я отдам его нашему жреческому суду, поэтому мерзавец решил воздействовать через мою сестру. Он пришел к Элле и вновь убедил бедняжку в своей любви. Элла обратилась ко мне, чтобы я допустил его до обряда. Я знал, что подлец обманывает мою сестру. Но Элла ничего не желала слушать, она безгранично доверяла этому человеку. С тяжелым сердцем я обратился к членам Собрания с просьбой допустить моего ученика до обряда. Я говорил, что Элла сблизилась с ним по собственному желанию, и, значит, греха насилия не было, и что его поступок исходит от его молодости и неопытности, а не от порочной натуры. Все эти аргументы я представил Собранию, которое уже тогда возглавлял наш уважаемый Нармер. Я жестоко лгал членам нашего сообщества и знал, что лгу. Меня оправдывает лишь моя безграничная любовь к Элле. За свой обман я потом поплатился. Собрание позволило моему ученику пройти ритуал. Он выбрал операцию…

— Которую я и провел, — мрачно проговорил Ксанф. — Это очень жестокая, болезненная, смертельная церемония. Но этот парень все выдержал. В итоге он не только вернул свой дар, но и пережил апофеоз. То есть стал совершенным.

— Однако, хоть он и получил шанс начать новую жизнь, подлец не раскаялся и не встал на праведный путь, — продолжил Симон. — Он еще более погряз в пороках и превратился в настоящего демона. Он стал называть себя Амдуатис, то есть Прошедший Ад. Моя несчастная сестра жила лишь надеждой, что ее возлюбленный будет с ней. Однако, едва негодяй ощутил свои силы, как скрылся. Я все же нашел его и привел к сестре. Между ними состоялся тяжелый разговор, Амдуатис отказался вернуться к Элле. Предательство возлюбленного убило мою сестру. Мы ничего не могли сделать. Мы с Ксанфом уже давно составили гороскоп Эллы и знали, что ей суждено погибнуть от несчастной любви. Об этом же предупреждали и ее линии на руке. Судьба Эллы свершалась на наших глазах, и ни я, ни Ксанф, ни другие члены нашего сообщества были не в силах что-либо изменить в предначертанном. Элла взяла с меня клятву, что я не буду мстить ее подлому возлюбленному. Я очень любил сестру, поэтому поклялся и в этом. Элла так и не смогла пережить предательство Амдуатиса, и в один из дней она бросилась в огонь и сожгла себя заживо. — Симон осушил бокал. Он замолчал. Патрик тоже молчал, потрясенный страшным рассказом учителя. Ксанф хотел подойти к побледневшему Симону, но экстрасенс остановил друга. — Нет, спасибо, все хорошо. Я уже перестрадал это горе. На некоторое время Амдуатис пропал из поля зрения, — продолжил Симон, — но его тень повисла грозным облаком над каждым из нас. Это моя вина.

— Увы, милосердие не всегда оправдано, — сказал Ксанф. — И маг особо отвечает за каждое свое действие, как доброе, так и злое. Поэтому, паренек, в следующий раз не спеши спасать всех и каждого. Ты влез в жизнь Теоны, а теперь мы имеем двух погибающих жрецов. А если они все-таки пройдут обряд, то еще неизвестно, в кого они преобразятся: в добрые силы или злые.

— Я хотел помочь Теоне, — пробормотал Патрик.

— Да никто тебя и не винит, — вздохнул Ксанф. — Магия — это наука, причем самая сложная из всех. Учись, малыш.

— Я допустил Теону и Нефера до этого обряда, потому что это действительно дает им шанс на возвращение утраченного дара, — сказал Симон. — А при самом хорошем исходе — даже обретение совершенства. Но еще он сокращает время мучений. Как бы ни пришлось им страдать во время прохождения ритуала, это все равно будет быстрее и менее болезненно, если бы мы их бросили на произвол судьбы. Какими же они станут, если преодолеют испытание, то на все воля Вселенной. В любом случае, преступившие закон понесли наказание, — Симон отошел от окна, — чем, будем надеяться, они уже искупили свою вину. Посмотрим, насколько их еще можно спасти. Мы все попытаемся. Если они смогут победить яд, то останутся живы, если нет, то, что ж, да исполнится воля богов.