Кома

Таня Стар

Если вас терзает вопрос, в чем же смысл жизни, это означает что вам сюда, на страницы романа «Кома». Роман полон драматических событий. Мистика сопровождает главную героиню на протяжении всей книги, подтверждая факт существования сверхъестественного, которое, то и дело, подает нам знаки об ошибках при выборе жизненного пути. А как бы сложилась судьба каждого, соверши мы правильный выбор?

Глава III

Одиночество

Каждое пробуждение начиналось с воспоминаний проклятого дня, когда ушёл Адам. Его поступок остался для меня загадкой, которую я пыталась разгадать. Он поверг мой мозг в недоумение, оглушил как гром среди ясного неба. Я тщетно пыталась разыскать его по друзьям и знакомым, родственникам и их дачам. Дальнейшие события, развиваясь молниеносно, видоизменяли мою жизнь, приходилось на ходу менять правила игры, которые выдвигала мне судьба. Удар, нанесённый Адамом по моему самолюбию, оказался значительным. Униженная, я сама открыла себе дорогу в ад, а душа от потрясений упала в разверзшуюся чёрную бездну.

Как оказалось, я падала давно, но только сейчас это поняла. Времени на домашние дела катастрофически не хватало, а Адам, мне казалось, был терпим и уже привык выполнять их за двоих. Однажды мы даже поссорились на этой почве, но вопрос о моей занятости работой так и остался открытым. Единственное, от чего не раздражался Адам, что проживание детей на свежем воздухе под присмотром тёщи пойдёт им на пользу. Я жертвовала личным временем ради материального благополучия, продолжала допоздна работать, а он все чаще молчал. Я не замечала, что отодвинула семейные радости на задворки жизни и теперь оправданно наблюдала, как разрушилось моё счастье. Так мне и надо!

Мои заработанные деньги стали воздухом, которым некогда был для меня Адам. Если бы я анализировала то, что сотворила, то избежала бы беды.

Мысленно я возвращалась к тому переломному дню, как будто бы в нем крылось спасение и тайна расставания. В который раз прокручивалась картина ссоры и последней встречи с Адамом.

К обеду стало ясно, что из-за наметившегося собрания рано уйти с работы домой не удастся. Спешить было некуда, так считала я, а зря.

Дети отдыхали на даче у бабушки, а раз так, то и забот поубавилось. Наверное, опустевший без меня и детей дом подействовал на Адама как красная тряпка матадора на быка. Непривычная тишина делала пребывание в нем необычайно скучным. Не выдержав трудностей семейной жизни, Адам решился на перемены.

Вернувшись к полуночи, я обрела то, что заслужила. В роковую ночь муж изрядно напился. Непривычная тишина на пороге напугала меня, а увиденная картина изумила, потому что раньше такого не случалось. В кресле развалившись, сидел невменяемый Адам, он нервно вращал в бокале виски с остатками кубиков льда, слезы текли по его небритым щекам и, падая в стакан, разбавляли адскую смесь. Проспиртованный взгляд упёрся в дно, словно там утонула его прежняя жизнь. Он выискивал утраченную любовь, но хлебал лишь горькое счастье.

Впервые я застала мужа разбитым и удручённым грустными мыслями. Его растерзанный вид указывал на глубокое горе. Сердце трепетало от того, что свершилось непоправимое. С трудом сосредоточив взгляд на мне, Адам заплетающимся языком тихо вынес решение. Спокойный и сдержанный тон охладил моё волнение, но когда до меня дошёл смысл вынесенного им вердикта, я не верила ушам, списав сказанное на пьяные бредни.

— Я не желаю жить в одиночестве. Проводить скучные вечера без тебя. Не хочу жить в окружении мебели, которая угнетает меня. Я ухожу. Подумай, что тебе нужнее, я или весь этот хлам, которым ты заполонили дом.

И все. Больше ни слова, ни полслова. Взял собранную сумку и, не простившись, ушёл. А я стояла посреди комнаты и не верила в случившееся. Мне казалось, что это всего лишь пьяная шутка и болтовня. Но я горько ошибалась. Слепая и глухая к чувствам мужа, я не замечала перемен в отношениях.

Ночь оказалась долгой, уснуть не удавалось и я, ворочаясь с боку на бок, перебирала сказанные им слова. С этого дня жизнь круто изменилась. Время шло. Нет, оно не шло — тянулось, ползло, замедлялось, заплеталось в мыслях, замерло и окончательно застыло на том несчастном дне. Теперь каждое утро я просыпалась разбитая бессонницей и искала ответ.

Где находился Адам, я не знала. Я ждала его звонка на следующий день. На третий я заскучала, а через неделю выла волком от одиночества. Через месяц я уже не ощущала боли ни душевной, ни физической. Я умирала по нему, а он не вернулся. Мне казалось, что я буду ждать его преданно, как собака умершего хозяина, пока сама не умру от горя. Весь тягостный месяц я не жила, а существовала, хотя и были слабые попытки изменить отношение к жизни. Никто не помог. В голову лезли больные мысли.

Одиночество медленно убивало. Жизнь превратилась в безликое существование. Новый взгляд на бытие обличил, как сильно я скучаю по Адаму, ведь занятая работой я не осознавала, как безумно привязана к мужу, и сейчас чувствовала разницу.

Навещая в выходные девчонок, я любовалась Катюшей, её лицо не давало забыть черты мужа. Я не говорила о ссоре маме и детям, чтобы не травмировать их плохой новостью, пока окончательно не прояснится наше будущее.

Ещё вчера у меня был видимый успех, отличная семья, оплачиваемая работа, но в одночасье жизнь рухнула. Неудачи преследовали меня одна за другой. Жизнь превратилась в кошмар.

Мысли, как заезженная пластинка, возвращались к одному и тому же вопросу: когда же я совершила ошибку? Ведь теперь мы с Адамом отдалились друг от друга в прямом и переносном смысле этого слова. Кто из нас не распознал момент, когда жизнь затрещала по швам?

Похоже это моя вина. Надев на себя розовые очки, я не замечала мучений родного и близкого, а главное любимого человека. Сдавалось, что Адам был послан мне Богом и наши судьбы соединены воедино до конца земной жизни и даже навечно. От долгих часов одиночества мысли беспорядочно крутились, возвращались в прошлое, вырывая из памяти воспоминания, а я читала их заново как любимые книги, отыскивая новый смысл.

Каждая мелочь и деталь, всплывшие на поверхность, вещали о любви к мужу и как ни странно искренние эмоции живы во мне и сейчас. Я искала совершенную где-то в начале жизни ошибку, решала задачу с неизвестным, чтобы исправить неверный результат. Возвратить счастье мы могли только вдвоём, разрешив трудные проблемы. А раз Адама рядом не было, задача оставалась не решённой, а результат ошибочным.

Мысли о прошлом вернули меня к моменту первой разлуки. Но расставание расставанию рознь.

Тогда это было недолгая разлука двух тоскующих сердец на время летних каникул. Это огромная пропасть между чувствами овладевшими мною тогда и сейчас. Казалось, что в той разлуке крылась суть нынешней и если вспомнить те юные чувства, когда зародилась любовь, то обязательно жизнь вернётся вспять.

Первый поцелуй возвестил о начале нашей любви, стал предлогом дальнейших рандеву, вознаградил дружбу любовью, которая как преданная подруга уступила место любви. Силу влечения нельзя измерить. Притяжение и обжигающее желание изменили суть наших встреч, превратив свидания в долгие часы поцелуев и объятий.

Сердцу открылась любовь, мы увязли в неодолимой страсти. Если мужчина твоя судьба, то не имеют значения выдуманные условности и флирт. Кокетство — одно из важнейших женских орудий для завлечения в сети мужчин улетучилось из меня навсегда. Я подсознательно чувствовала, что мы избраны судьбой для испытания любовью и надо выдержать экзамены с человеческим достоинством.

Между нами вспыхнула та, главная в жизни, любовь с продолжением рода человеческого, которую ждёт каждый, а, не дождавшись, отчаивается. О любви мечтают миллионы, про неё сочиняют стихи, ей посвящают поэмы, о ней пишут прозу, снимают фильмы и танцуют в балете.

Каникулы — это время восстановления сил после напряжённого года учёбы, сдачи зачетов и экзаменов, время осмысления пройденного этапа жизни, выводов и мечтаний о будущем. Летние каникулы стали для нас испытанием верности. Какие же они были долгие для влюблённых сердец.

Время и расстояние, как лакмусовая бумага, проверили чувства на прочность. Адам заменил мне воздух и воду, без которых жизнь априори невозможна, а учитывая юношеский максимализм нестерпима вдвойне. Дни каникул плелись как черепаха. Сложно было скоротать время до возвращения в епархию университета, заполнить образовавшуюся пустоту, скрасить свое одиночество.

Я вспомнила то леденящее чувство скуки по вечерам, которое сродни голоду, с той лишь разницей, что голодный знает, что хочет есть. Тоска пиявкой впилась в сердце, меня гложило безразличие по разгульной молодости, одиночество бесцеремонно поселилось в осиротевшей душе, захватив в плен юношеское веселье. Любовь сопротивлялась грусти, которой в душе было раздолье. Суровое уныние разъело сердце, которое саднило тупой болью без любимого. Задыхаясь как выброшенная на сушу рыба, я чтобы не умереть от мучившей жажды надеялась испить живительной влаги, но мечта таяла во времени. Ведь Адам и был тем источником, которого жаждало всё моё существо. Я готова была бросить к его ногам свое истерзанное скукой тело, лишь бы он дал шанс испить счастья, чтобы забыться в радости и насытиться любовью. Время Доктор не спешил прийти на помощь. Смочив губы, не насытишь тело водой. Тем летом Адам был ледяной вершиной, которой я любовалась издалека, осознавая, что жажду не утолить на расстоянии.

Находясь во власти одиночества, я ощутила, как оно не заботилось о причиняемой боли, осуждало беззаботное веселье, поощряло плаксивость, изгнав радужные чувства, опустошало душу. Закованная в наручники тоски, я голодала по ласкам, плоть не насыщалась мечтой, она ждала любимого. Помышляя убежать от гнетущей меня грусти прописавшейся на время каникул, я всячески берегла связующую любовную нить.

Одиночества украло вкус к праздной жизни, потеснило физическое влечение и юношеские желания став для них злым охранником. Привязанность к любимому оказалась сильней родственных уз.

В короткий период расставания я жила будущим, считая дни разлуки, писала письма и по сто раз читала послания боготворимого, отыскивая в строках тайный подтекст. Я не заводила знакомств, никто не мог занять место Адама в моем безумном сердце, избегала сети ловеласов, ведь мне были милее сети ненаглядного. Верность и преданность стали вторым я. Вот она сила любви, знать бы, где её корни. Вырастив на собственных грядках пристрастие, я превратила его в цветущий куст хризантем. Наука доказала что любовь — это болезнь, которую бесполезно лечить, я была неизлечимо больна и продолжала любить.

Скорая встреча с Адамом сокращала жизнь одиночеству. Календарь методично отсчитывал дни: пять…четыре…три…два…один. Оставшиеся часы таяли, умещаясь в минуты и в секунды. Стук отозвался в сердце.

В открытой двери материализовался безупречный силуэт и мгновение остановилось. Через сотню лет я бы узнала этот единственный любимый образ. Отдохнувший и загорелый, возмужавший и окрепший на пороге явился Адам. Это был подарок судьбы. Его взгляд пронзил моё сердце, глаза от счастья налились слезами, открытая улыбка взывала к страсти. Радость охватила измученное сердце, закружила голову. Невесомость завладела телом и, взлетев, мы через долю секунды спустились в опасной близости.

Скоротечное молчание, ставшее фишкой в наших отношениях, тянулось вечность. Боясь дыханием нарушить тишину, мы громадными глотками насыщались любовью, жадно съедали друг друга, пытались вскрыть перемены. Слезы счастья выдали глубокую тайну души. Сканируя абрис, мы заиндевели как изваяния. От жаркого желания соединиться таял лёд сердец. Не в силах оторвать взгляд от Адама я обласкала каждый дюйм его тела.

Время стиралось в пространстве, мгновения казались вечностью длившейся бесконечно. Адам жадно скользил глазами по моему озябшему без любви телу, шифоновому платью, загорелым бронзовым ногам в туфлях на каблучке. Он нежно убрал с лица выцветшие от солнца белые пряди волос, задержал взгляд на глубоком вырезе платья, разжигая во мне страсть. Я с придыханием наблюдала за каждым его движением, наслаждаясь крепким телом. Как в немом кино он цеплялся взглядом за каждую клеточку моего тела.

Временное пространство, набирая обороты, сокращало мгновения наслаждений любовью на расстоянии. Час настал, время рвануло, достигло заветной цели и удовлетворило стремление слиться воедино, чтобы ощутить близость каждой молекулой.

Адам нежно погладил щеку, хотел почувствовать её бархатистость, коснулся пальцем каждой черты и стёр слезу. Оглаживая волос, он щекотно целовал пряди, ощупывая каждый волосок. Его ласки сравнимые с дуновением ветра, заставили соски затвердеть и предательски проступить на платье. Прислушиваясь к счастью, сердце стучало, а душа замирала. Пальцы Адама скользили по спине, спустились на талию, он крепко сжал её в мускулистых руках, приподнял меня и, бережно удерживая как хрупкую вазу, поставил на пол, боясь уронить, встал на колено и поцеловал в живот. Прижав голову Адама к груди, я запустила руки в его волосы и плакала от счастья, что мы рядом и между нами стёрлись расстояния.

В горле от желания пересохло. От поцелуев бросило в жар, сердце выпрыгнуло, волна горячих приливов окатила тело и я загорелась как факел. Все жарче были наши поцелуи, когда стоном взорвалась сумасшедшая страсть. Раскрепостившись в пылких объятиях моего самца, я как пластилин таяла в искусных руках мастера, лепившего любовь. Ликующая душа стремилась обладать любимым.

Я хотела навсегда избавиться от платья, ненавистной детали разделяющей нас, грезила, чтобы оно мгновенно растворилось и исчезло, как облако в жаркий день. Он его снял. Задыхаясь от вспыхнувшего вожделения, я ярко пылала, как безжалостно политый маслом огонь. От блаженства разливающегося сладкой истомой, мир уплывал из-под ног. Сопротивляться страсти не было сил, да и зачем?

Долгожданное слияние длилось вечность, нашему счастью не было конца. Предаваясь сладкой любви, мы постигли неземные чувства, погрузились в горячие минуты с обоюдного молчаливого согласия. Вспоминая пылкие поцелуи, бурные объятия, тактильные ощущения, полёт души я чётко осознала, что чувства остались неподвластны течению времени.

Секрет счастья мне виделся в молчании. В нужную минуту слова, теряясь в мыслях, струились сквозь кожу, каждой клеткой объяснялись в любви. Красноречивость меркла пред яркостью чувств, слова уступали место многозначительной мысли.

Спустя десятилетия между нами разверзлась пропасть. Я тщилась перекинуть мост, и наладить связь. Складывая мозаику разлаженной жизни, я соединяла пазлы, мечтая создать картину ослепительного счастья. Вопрос кто виноват, превратился в неразрешимую задачу. Видно судьба заставила нас играть сотворённую ею пьесу, наша разлука возможно лишь происки нечистой силы.

Действовать — вот главный вектор моей жизни. Размышлять о забытом счастье было пустым делом. Я знала, что решение есть, но его нужно найти. Разные желания посещали мою голову. Оставить все на самотёк. Развестись и жить дальше. Через минуту я мечтала договориться с Адамом о примирении.

Поди, разберись! Вариантов много, а выбрать нужно один, как в сказке.

Налево пойдёшь — коня потеряешь,

Направо пойдёшь — жизнь потеряешь,

Прямо пойдёшь — жив будешь, да себя позабудешь.

Да и в сказке выбор невелик. Куда не пойди все плохо.

А может начать жизнь с чистого листа? А как же дети? Они то, почему должны страдать? Это и есть ад, когда ничего не чувствуешь кроме отчаяния.

Я все ещё люблю мужа! Притупившиеся со временем чувства проснулись, застучали в висках, окатили теплом холодное сердце, согрели душу. Сомнения в том, что Адам всё ещё любит меня, покоробили. Я осознала, что в погоне за материальными благами растеряла свои чувства, поздно корить себя за неверный выбор.

Снова перед глазами укоризненно мелькнул тот последний поцелуй, когда я холодно коснулась щеки мужа и меня окатила злоба от чувства вины перед ним за то, что поцелуй был не пламенный. Разве мы достойны безликих отношений? Черт бы побрал зависимость от работы!

Восстанавливая в памяти хронологию семейной жизни, я отчётливо прослеживала то, что Адам предначертан мне судьбой. Ад и есть моя половинка, а я его — Рай. Я звала его Ад с момента первого поцелуя. Нам нравилась эта игра в Рай и Ад. Мы ни дня не жили без поцелуев. Где же затерялся наш яркий и необузданный секс? Кто украл у нас неповторимое и долгое счастье?

На ум являлись яркие моменты: охапка белых роз от Адама за рождение Катюши, многоярусная коробка конфет и ящик шампанского за рождение Дашки, торжественное вручение метрового ключа из картона от новой квартиры, перевязанная подарочным бантом машина. Много чего было в нашей яркой жизни, всего сразу не упомнишь. Но когда в голове рисовались милые безоблачные мгновения, мои слезы от отчаяния текли ручьями. Адам был слишком хорош для меня.

Он заряжал позитивом окружающих. Безудержный и неугомонный, Адам всегда был в центре внимания. Шебутной парень, он умело разыгрывал друзей, без устали трудился, полный сил и энергии находил время для общения с семьёй. С изобретательным Адамом я не скучала, он владел моим телом как своим и я, искренне радуясь, не препятствовала. Разнообразие в сексе привносило в отношения новизну и стало частью составляющей счастливого брака.

Конец ознакомительного фрагмента.