Не сотворяйте ангелов из женщин

Таня Сербиянова

Стать ангелом можно – так утверждает Сербиянова Таня, если, других спасая, жизнь свою отдать. Вот так и поступает героиня повести стюардесса Галя.Но до того она и мать сражались за любовь его. Мать, не думая о последствиях, дочь, завлекая отчима молодостью и телом. И она выиграла его! Так надо ли нам ангелов из женщин сотворять?О том решила написать, а вам решать…

Задержка с вылетом

— Да где же эта глядища! — ругался матом Михалыч, скрежеща зубами.

— Борт 856 ответьте! Почему не заказывайте буксировку и не запрашивайте время на предварительный? — снова неприятно и резко послышалась в наушниках. — Повторяю, почему не…

— Я борт 856. Успокаиваю пассажира. Пьяного успокаиваю. Работаю, работаю, принял меры! Докладываю, что через десять минут запрошу готовность на буксировку и исполнительный.

Щелчок отключения связи дает Михалычу еще какое-то время на раздумье.

— Ну, что ты с ней возишься, Михалыч? Я бы на твоем месте, — встревает второй пилот Колька…

— Вот когда ты сядешь на мое место, тогда и будешь принимать решения! А пока я командир и все решения я принимаю!

— Михалыч, — со щелчком, теперь уже подключается Валерьян, или как его все называли на борту, да и в быту — Колдун, он же, бортинженер Ил-18 бортовой номер №….5 856….ольского авиаотряда.

— Да ну ее, брось! — в сердцах высказывается Колдун, — сдай ты ее, шалаву, к чертовой матери!

А это та, кого три члена экипажа и два бортпроводника напряженно ожидаем с самого утра. Она тоже член нашего экипажа и к тому же она у нас штурман.

— Эх, глядь! — снова ругается Михалыч, — ну говорил же я им, говорил, что психологически мы несовместимы, ведь доказывал!

— Значит, плохо доказывал! — снова умничает Колька с места второго пилота.

А это место справа и от того их называли: — «Правочками».

— Да иди ты!… — огрызается командир, — иди к ним и докажи, что баба на борту, да еще в кабине самолета…

— Борт 386, почему не запрашивайте буксировку? Ответьте!

— Ну вот же, глядь! — уже не говорит, а ревет во весь голос Михалыч, отчего Галочка Погорелова, старший бортпроводник вздрагивает за дверью кабины в своем служебном отсеке.

Она хоть и понимает его состояние, но также нельзя ведь! Ведь нам еще несколько часов предстоит вместе напряженно работать в полете в составе экипажа и сажать машину! А с другой стороны, в самом-то деле, что она, эта заносчивая вертихвостка себе позволяет? Это надо же, такого спокойного и рассудительного мужика как Михалыч, вывела из себя и так его разозлить, что он уже во весь голос орет в кабине благим матом. Да и где ж она?

Выглянула в проем входной двери фюзеляжа, за которым все еще просматривался аэродромный трап автоподъемника. Он как припал к нашему борту час назад, так все еще стоял, обреченно ожидая подхода последнего члена нашего экипажа.

А то, что Валька, или как она себя величественно называла Валентина Ивановна или же, как любила сравнивать себя с Терешковой, первой космонавткой Союза, да что там Союза, Мира! Так вот, эта Валька, действительно нагло и в открытую глядовала, а сейчас снова и в который уже раз опаздывала на вылет… Да ведь непросто опаздывала, а его срывала!

Вылет срывала из-за чего и наша квартальная премия. А ведь я так надеялась на этот четвертак! К тому же все деньги сейчас я откладывала к выходу на пенсию.

Да! На пенсию…

Подумать только мне сорок пять, а что я видела? — говорила о себе Галина. Одни взлеты и посадки, гостиничные койки с дурацкими панцирными сетками, на которых проваливалась не раз так, что на следующий день болела поясница как перед месячными.

Да, некстати вспомнила… В последнее время с моим здоровьем происходило что-то такое профессиональное по женской линии. То какие-то боли, особенно когда приходилось загружать контейнеры с бортовым питанием, то месячные скачут по календарю… А это уже никуда не годится, потому… Ведь так и залететь недолго.

Пробовала говорить об этом с Эдиком, но тому на меня как-то все не хватало времени. А жаль, ведь если так пойдет и дальше, то я ему вынуждена будет отказать в ближайшем времени. И что тогда? Она уже не раз этот вопрос себе задавала…

Мало того, что заканчивала летную работу, так еще и лечится надо было как следует, а не скрывать это от своего молодого любовника!

Скажешь тоже мне, любовника? А что, не любовника, что ли? Подумала и задумчиво замерла в своем привычном для нее отсеке бортпроводников…

И как-то от всего неопределенного у нее уже в который раз за это утро совсем испортилось настроение.

К тому же пассажир с десятого «Б» места, можно сказать, уже прямо достал ее своими расспросами! Когда же мы полетим? Когда? И почему мы до сих пор стоим?

По своему многолетнему опыту она уже с первого взгляда научилась сортировать пассажиров и потому знала, что такой каприза и беспокойный нытик мог сильно повлиять на состояние атмосферы в салоне ее самолета и взбудоражить многих остальных пассажиров.

Потому она как можно спокойнее и со своей фирменной и, можно сказать, профессиональной улыбочкой прошла в салон, наклонилась к самому его лицу, и как можно ласковей но, так, чтобы слышали и сидящие рядом.

— Пять минут, ведь можно спокойно еще подождать?

— Мы пережидаем грозовой фронт по маршруту. Потерпите минуточку и мы взлетим.

И уже распрямившись им всем, кто просто выставился в проходе и следил за всеми ее действиями, добавила:

— Наш командир, летчик первого класса, Константин Михайлович, и он же не хочет неприятностей своим пассажирам, и не желает отвезти туда, где болтанка застала бы нас в воздухе. Потерпите, уже осталось…

И зачем-то посмотрела на руку, как будто бы там у нее, в самом деле были часы.

— Нам осталось… еще пять минут! Пять минут, ведь можно спокойно еще подождать?

И обвела пассажиров обворожительно спокойным взглядом своих необыкновенно умных и красивых темно-синих глаз. Для уверенности пару раз картинно зажмурилась, похлопав своими густо и аккуратно подкрашенными ресницами.

Вот так то!

Так она как бы всем своим видом и статью показывала, что им не о чем беспокоиться, и пока она с ними, то все у них будет в порядке!

Ведь она же Погорела Галина, старший бортпроводник…ольского авиаотряда, отличница и заслуженный работник Аэрофлота, бригадир и потом, сейчас рядом с вами!

И как всегда, ощущая эти взгляды, волнующие оценивающие ее замечательную фигурку сзади, уверенно и вместе с тем мягко зашагала, как на сцене балерина, в своих фирменных чехословацких туфлях фирмы Цебо… Чем в очередной раз покорила мужскую и заставила от зависти заерзать женскую половину пассажирского салона…

За такие минуты она и любила эту профессию, в которой она себя чувствовала, словно заботливая хозяйка и в то же время как флиртующая и сексуально аппетитная дама. Да, аппетитная и флиртующая, да и еще в придачу, довольно сексуальная…

Все это были не ее, а его слова, ее любимого мужчины Эдика…