Двойная жизнь Дианы Фогель

Таня Свон, 2023

Диана учится в медуниверситете, получает хорошие отметки и старается соответствовать ожиданиям родителей, хотя на самом деле ей хочется навсегда забыть о белом халате и шприцах. Она привыкла плыть по течению, украдкой мечтая совершенно о другой жизни. Все меняется, когда в группе Дианы появляется новенький – он сразу вызывает у нее отторжение, потому что напоминает ее родителей, фанатично повернутых на медицине. Диане наконец придется выбрать: долг или мечта? Притворяться или быть собой? «Двойная жизнь Дианы Фогель» – это любовный психологический роман, затрагивающий проблемы современной молодежи. Читатели легко могут окунуться в мир главных персонажей, которые пытаются отыскать свое место в жизни, – им предстоит решать не только проблемы с учебой и строгими преподавателями, но и внутренние конфликты: попробовать исполнить свою мечту или продолжить идти по проторенной родителями дорожке?

ГЛАВА 3

Одна (?) команда

На следующий день Тим на учебу не приходит.

Сидеть одной за последней партой оказывается неприятным испытанием. Без дружеской поддержки Тимура чувствую себя потерянно, отчужденно. И особенно остро ощущаю — я здесь лишняя.

Даже новенький, Глеб, удачнее вписывается в коллектив. Ведь за место рядом с ним неожиданно разворачивается целое сражение между девчонками. Но стоит ему появиться в аудитории, споры стихают. Глеб занимает стул рядом со старостой, за первой партой. Все остальные девушки, удрученно вздохнув, снова объединяются в привычные пары и возвращаются на старые места.

Никто из наших парней даже бровью не ведет и, кажется, не замечает нелепой ситуации. А вот был бы здесь Тим, мы бы вместе посмеялись!

Едва мысль пробегает в голове, достаю телефон и строчу другу сообщение с докладом. Тим отвечает почти сразу. Рыжик жалуется на отсутствие видеодоказательств и предлагает открыть свое тайное реалити-шоу.

«Можем ввести систему ставок», — получаю новое сообщение от Тимура и гифку кота, злорадно потирающего лапки.

«Ага, — печатаю ответ, наплевав на начавшееся занятие, — и каждая мадам поставит на себя!»

На какое-то время сообщения перестают сыпаться, и я от нечего делать решаю немного послушать преподавателя. Тот замогильным голосом зачитывает с распечаток клинику аритмий. От монотонной речи быстро начинаю клевать носом, но сонливость как рукой снимает, когда открываю новое сообщение от Тима:

«Зря. Я бы на тебя поставил».

В хмуром выражении, застывшем на лице, брови стягиваются к переносице. Перевожу взгляд с экрана телефона, где еще открыт диалог с Тимуром, на черноволосый затылок Глеба и нервно передергиваю плечами.

До сих пор коробит от мысли, что Глеб мог узнать во мне свою обидчицу. Уж если бы я нашла того, кто окатил меня мусором из окна, ему бы пришлось ой как не сладко… А вот что у новенького на уме, не знаю. И знать не хочу.

«Он не в моем вкусе, — прохожусь пальцами по сенсорной клавиатуре. — К тому же я на него мусорную бомбу скинула. Это точно знак!»

«Знак того, что моя ставка сыграет». На этот раз Тим прикрепляет гифку со Скруджем Макдаком, купающимся в деньгах.

Закатываю глаза и прикрываю рукой пылающее от стыда и гнева лицо. О концентрации и сосредоточенности на сегодня можно забыть. Поэтому, окончательно махнув рукой на заунывную лекцию, набираю новое сообщение, чтобы перевести тему:

«А ты куда вообще пропал? Болеешь?»

«Нет, — загорается на экране. — Сегодня все расскажу. После универа в “Перезагрузке”, как договаривались».

«Окей».

После этого Тим пропадает из сети, а я, отложив телефон, снова пытаюсь собраться с мыслями и сфокусироваться на учебе. Однако к концу занятия в моей тетради вместо записей об аритмиях оказывается несколько новых рисунков, а когда преподаватель объявляет о завершении пары, во мне вспыхивает дремавшая все утро энергия. Но быстро покидать вещи в рюкзак и сбежать не выходит…

— Напоминаю, перед тем как уйти, вы по парам должны прокурировать пациента, — мужичок с одутловатым лицом передает старосте список фамилий и палат больных. — Отметьте здесь, кто кого взял. Написанные истории болезни сдавать на следующей неделе!

Аня деловито обводит взглядом группу, прежде чем выдать:

— У нас сегодня один отсутствующий. По парам не выйдет.

Преподаватель, имя которого я даже не помню, пронзает старосту раздраженным взглядом:

— Значит, кто-то будет один. Или в тройке.

Сказав это, врач даже не дожидается новых вопросов или готового списка. Белой вспышкой уносится из учебной аудитории и бесследно исчезает в больничных коридорах.

Следом за ним постепенно растворяются одногруппники. Они по двое отмечаются в списке и, похватав тетради и фонендоскопы, почти бегом мчат к своим пациентам. Благо идти далеко не нужно, ведь занятия с этого семестра проходят в учебных аудиториях больниц и клиник.

Спешка понятна — чем быстрее опросишь больного, тем раньше уйдешь домой. Только вот из-за столпотворения у первой парты, где лежит список, с задних рядов добираюсь до заветной бумажки почти последней. В комнате остаются только Аня, отвечающая за документ, и Глеб, отважившийся стать напарником старосты.

— Сегодня одна, Диан? — заглядывая мне в лицо, заискивающе спрашивает Аня. Я даже плечами пожать не успеваю, а в разговор вмешивается Глеб.

— Можешь с нами пойти, — неожиданно для меня и Ани предлагает он.

Вдруг листок в руках старосты тихонько шуршит. Она, отчаянно вцепившись в заветный список, напряженно прижимает его к груди. В васильковых глазах проступает свинцовая тень, когда Аня оборачивается на Глеба как на предателя.

Парень ревнивых искр рядом с собой совсем не замечает и даже бровью не ведет. Но мне нарушать их тихую идиллию и быть третьей лишней не хочется. Не потому, что боюсь Глеба, а чтобы не злить старосту. Вдруг надо будет попросить прикрыть на пропущенной паре?

— Я одна быстрее справлюсь, — честно говорю то, что вертится на языке.

— Как знаешь, — кивает Глеб.

Аня облегченно выдыхает и протягивает мне список со всего одной свободной фамилией, напротив которой вписываю свою. Больше ни на секунду не задерживаюсь в кабинете, душащем атмосферой между новеньким и старостой. Оставляю их наедине и убегаю, пока искры между ними случайно не обожгли меня.

* * *

Беседа с пациентом много времени не занимает. Быстро скачу по всем ступеням привычного алгоритма: приветствие, вопросы про самочувствие и анамнез, ответы под запись, коротенький осмотр с пальпацией и пожелание крепкого здоровья на прощание. Нужные заметки получены, беглая перкуссия, которую спишу с норм, проведена, диагноз понятен. Отправляю сообщение Тимуру, предупреждая об окончании занятий, и беру курс на «Перезагрузку».

Довольная собой, вышагиваю по проспекту, предвкушая встречу с другом. Тимур еще вчера обещал принести летние наработки комикса, и меня гложет нетерпение. Как костюмы, придуманные мной, будут выглядеть на страницах нарисованной истории?

Мысли о нашем проекте затмевают все прочие невзгоды. Думать забываю о родителях и их наставлениях, об обмане семьи и тайной подработке, об огромной истории болезни, которую нужно приготовить всего за неделю…

А вот о Глебе забыть не получается, потому что именно с ним нос к носу сталкиваюсь в метро.

Витаю в облаках, съезжая по эскалатору. Полукруглые тени тоннеля проносятся над головой, пока листаю ленту в интернете. Лицо щекочет сквозняк, в глубине подземки визжат составы…

Когда спускаюсь почти до конца, прячу телефон в карман ветровки и готовлюсь сойти. И вдруг среди потока людей замечаю Глеба. Он стоит рядом с эскалаторами, явно чего-то дожидаясь.

Сердце гулко ухает, по телу разливается неприятный холодок. Сталкиваться с Глебом почему-то не хочется, в душе появляется нехорошее предчувствие.

Передо мной на эскалаторе своей очереди дожидается девочка лет десяти. За крохой, ясное дело, спрятаться не удастся, а вот за грузным мужчиной, что стоит позади, — вполне. Скомканно извиняюсь и, против хода автоматически ползущих ступеней, лезу наверх. Люди недоуменно косятся в мою сторону, а когда вынуждаю подвинуться старушку, то выслушиваю гневные замечания о дурном и невоспитанном поколении.

Потом, кровью и бранью в свой адрес все же получаю заветное место за широкими плечами незнакомца. И как раз вовремя — моя ступенька достигает финиша. Гордая собой, спрыгиваю с разгладившейся дорожки и следую прямиком за габаритным мужчиной. Смотрю себе под ноги, сливаюсь с толпой… и тихонько охаю, когда кто-то выуживает за локоть из многолюдного потока.

— Ну и представление ты устроила, — отведя меня в сторону, запускает шпильку Глеб.

Обиженно поджимаю губы:

— И тебе привет.

На мою колкость он никак не реагирует. Только серьезно смотрит сверху вниз, а я начинаю ощущать себя виноватой.

— О каком представлении речь? — беззаботно пожимаю плечами и всеми силами пытаюсь отогнать дурацкое чувство стыда. — Просто уронила брелок и поднялась за ним. Не вижу проблем.

Картинно скрещиваю руки на груди и деловито вздергиваю нос. Глеб равнодушно пропускает мое надуманное оправдание мимо ушей.

— Я к тебе по делу, — коротко оповещает он, и я тут же теряю свою напускную уверенность. — Ты ведь Фогель Диана?

В груди расползается липкий страх, а я неосознанно вжимаюсь спиной в стену. Уйти от разговора не получится — Глеб чуть ли не нависает надо мной, перекрывая пути к отступлению. По его морозному взгляду ничего невозможно прочесть, но серьезный настрой чувствуется крайне остро. Он не отпустит, пока не поговорим.

Первым порывом приходит мысль о вчерашнем проступке. Все-таки Глеб навел обо мне справки в кафе и с рук обиду не спустит…

— Да, это я, — собираю волю в кулак и делаю ничего не подозревающий вид, — а что?

— Мы с тобой в одной команде, — его голос немного теплеет, а из глаз пропадает холодный туман.

— Какой команде? — выпаливаю удивленно, а Глеб вновь напрягается. Смотрит на меня с неприкрытым удивлением, его губы нервно подергиваются.

Я-то думала, он меня выловил, чтобы отчитать за вчерашнее! Ну, обозвать безответственной, поугрожать немного… От страха и думать забыла обо всем остальном.

Глеб смотрит на меня как на отсталую. Несколько секунд молча таращится, будто ожидая, когда закончу прикалываться. Но просветления в помутненном от страха сознании не наступает.

— В хирургической команде, — как ребенку поясняют мне. — Я тоже в абдоминальной хирургии.

Пораженно поднимаю брови, а у Глеба вырывается тяжелый вздох отчаяния:

— Ты не помнишь, в какой кружок записалась?

— Почему же, — обидчиво веду плечом, когда без запинки вру, — помню, конечно. Просто учеба, работа… Забегалась.

— Понимаю. — Его взгляд вновь светлеет, льдинки в нем тают. — В какой больнице дежуришь?

Мысленно щелкаю языком от возмущения. Глеб даже не подумал, что могу работать не в медицине! Он такой же, как мои родители.

Вслух же своего негодования не выливаю, а завожу старую песню. Ту же, что успешно сработала вчера на родителях. Безупречная, полностью продуманная ложь. Только главное, чтобы одногруппник не оказался «коллегой». Иначе придется сочинять новую сказку…

Но удача поворачивается ко мне лицом. Глеб понимающе кивает и признается, что тоже работает медбратом, только в другой больнице. Довольно улыбаюсь, радуясь успешно сработавшей обманке, а новый одногруппник ошибочно принимает это на свой счет.

— Тебе в центр? — вежливо интересуется он.

Киваю и медленно двигаюсь в сторону нужной линии. К моему удивлению, Глеб шагает за мной.

— Мне тоже, — улыбка впервые за день касается его губ, — по дороге обсудим.

— Может, потом? — протягиваю жалобно, вынимая из рюкзака наушники. — Не люблю обсуждать медицину, если я не на учебе… или работе.

Ямочки на щеках парня сглаживаются, а он следом за мной входит в вагон и произносит:

— А мы и не про медицину. Про кружок.

От настырного хвоста избавиться не удается. Занимаю место в углу вагона, Глеб садится рядом. Состав резко трогается, а парень начинает подготовленную речь:

— Ты знала, что в этом году мы будем соревноваться парами?

— Может быть, — отстраненно выдаю я, — если пройдем отборочные…

— На отборочных тоже соревнуемся парами, — с напором поправляет Глеб.

Он красноречиво замолкает, ожидая моей реакции. А я не понимаю, что он хочет от меня услышать, и старательно отвожу взгляд. Догадываюсь, к чему клонит новенький, но на его затеи нет ни времени, ни желания…

— Собрания кружка еще не было, — так и не дождавшись от меня ни слова, продолжает Глеб, — но я нашел руководителя и узнал от него некоторые подробности…

Мысленно выключаюсь из беседы и принимаюсь считать станции до своей остановки. Их набирается всего три.

Первое впечатление о Глебе совсем не вяжется с тем, что вижу сейчас. Новенький казался мне холодным, отстраненным. Да и другим девушкам, готова поспорить, привиделся именно этот образ, что так любят романтизировать. Задумчивый голубоглазый брюнет, который никогда не улыбается и постоянно молчит…

Неудивительно, что появление Глеба в группе вызвало такой резонанс среди студенток. Теперь каждая хочет стать той самой, что растопит сердце парня и нарисует на его лице улыбку…

Придуманное приторное описание невольно вызывает ухмылку. Глеб вопросительно поднимает бровь и выжидающе склоняется ко мне:

— Ну, так что скажешь? — смотрит полным надежды взглядом. — Как тебе план?

Виновато прикусываю губу. Пока Глеб распинался передо мной и двигал какие-то стратегии, я витала в облаках. А теперь он спрашивает мое мнение!

— Крутой план, — иду ва-банк, ободрительно улыбаюсь и скрещиваю пальцы, спрятанные в кармане.

— Рад, что мы с тобой сошлись во мнениях. Когда приступим?

Не знаю, какой там план у Глеба, но мой точно терпит крах. Закашливаюсь от неожиданности и судорожно придумываю отмазки, сама не знаю от чего:

— Работа, — наигранно поджимаю губы. Тяжелый вздох разочарования даже выдавливать из себя не приходится. Я действительно чувствую, что ввязываюсь во что-то, что мне очень сильно не понравится…

Глеб внимательно смотрит на меня. От пронизывающего холодом взора по нутру проползает мороз.

— Вообще-то, работа оговаривалась планом, — терпеливо напоминает он.

Хмурюсь и пристально вглядываюсь в лицо Глеба, будто надеясь прочесть прослушанные детали разговора. Но голос из динамика называет следующую станцию, и я едва сдерживаюсь, чтобы не расплыться в улыбке облегчения.

— Я на следующей выхожу. — В душе бушует нетерпение, и играть огорчение становится невыносимо тяжело.

Подхватываю рюкзак и, не дожидаясь остановки, двигаюсь к дверям. Так спешу сбежать от Глеба, что немного теряю равновесие. Кто-то подхватывает меня за локоть. Оборачиваюсь, чтобы отблагодарить доброго пассажира, и лицом к лицу сталкиваюсь с приставучим новоиспеченным одногруппником… и напарником.

— Я тоже выхожу.

От досады подкашиваются ноги, и я чуть не бодаю парня лбом в подбородок. Глеб твердо впивается пальцами мне в плечи, помогая устоять. Пока молчит, он снова кажется несколько отчужденным, меланхоличным. Не случись этой беседы, я бы и дальше думала, что Глеб замкнутый недотрога.

Из вагона он выходит следом за мной, становится рядом на эскалаторе, ползущем вверх, и снова возвращается к прерванному разговору:

— Что решила? — Глеб поворачивается ко мне и двумя руками опирается на двигающиеся перила позади себя.

Конца лестницы пока что даже не видно. Кажется, будто ступеньки назло едут медленнее обычного. Настойчивость Глеба душит, напористость берет в тиски. Даже сбежать от него не удалось!

— Ты о чем? — Сил на притворство почти не остается. Я выдохлась.

Глеб щелкает языком, и этот жест застает меня врасплох. Не думала, что его упорство иссякнет так скоро.

— Когда мы начнем встречаться, Диана?

Если бы лестница не была забита народом под завязку, сомневаюсь, что осталась бы стоять на месте. Но бежать не выйдет, а Глеб сверлит меня выжидающим взглядом, стоя совсем рядом.

В голову ничего не приходит. Абсолютная звенящая пустота. Только сообщение от Тимура мелькает где-то в памяти: «Я бы поставил на тебя».

Борюсь со смущением и встречаюсь с Глебом взглядом. Не отворачиваюсь, как прежде, не отвожу глаз и впервые за время нашего знакомства смотрю на Глеба, а не сквозь него.

Блики ламп дрожат искорками в морозной паутине глаз. Глеб, чуть опустив голову, внимательно наблюдает за мной и ждет ответа, пока я оценивающе осматриваю его.

Высокий, стройный, ухоженный. Внешне ужасно похож на моего комиксного любимчика — Дика Грейсона^[5]. Но это не повод, чтобы начинать встречаться!

— Глеб, — аккуратно начинаю я и опускаю глаза, — мы ведь почти не знаем друг друга.

— Я тоже не в восторге, — поддерживает мое огорчение Глеб, а во мне почему-то вспыхивает обида. — Но у нас нет иного выхода.

Вздергиваю подбородок и отвожу раздраженный взгляд. Что это за план такой вынуждает его, бедненького, со мной, неугодной, встречаться?! Да и чем я ему плоха? Не дурнушка, не глупышка… бунтарка временами, но об этой моей черте Глеб пока еще ничего не знает.

— Выход есть всегда, — ядовито выплевываю, не желая принимать предложение высокомерного зазнайки.

— Говорю же, — устало выдыхает Глеб, когда вместе со мной сходит с эскалатора, — я подходил к руководителю. В этом году отбор будет очень жесткий, пары распределили в первый же день. Меняться нельзя. Участвовать по одному — тоже.

— Ну а то, что мы будем с тобой встречаться, как плану поможет? — выпаливаю, не подумав.

Глеб, придерживавший передо мной дверь из помещения метро, так и застывает с недоумением на лице. Голубые глаза подергиваются сизой дымкой, губы вытягиваются в жесткую линию.

— Наши встречи помогут подготовиться к отборочным, стать командой и не пролететь на испытаниях. Ты меня вообще не слушала?

Нервно сглатываю и заливаюсь краской. Надеюсь, Глеб не заметит горящих щек, иначе легко догадается обо всем: о пропущенных мимо ушей словах и о неправильно понятом предложении.

— Слушала, — немного стушевавшись, говорю я, — просто хочу точно знать, на что соглашаюсь.

Глеб неодобрительно косится на меня, идя рядом вдоль проспекта:

— Так говоришь, будто прошу кредит на себя взять.

Прыскаю и качаю головой. Слишком затягивается наша прогулка. До «Перезагрузки» остается всего ничего, а Глеб так и не отстает. При нем входить в кафе не хочу. Вдруг все-таки вспомнит о вчерашнем конфузе с мусорным пакетом? А мне проблемы совсем не нужны.

— Допустим, я согласна, — надеюсь, что после закрепления договора Глеб хотя бы на сегодня отвяжется, а я смогу спокойно и без свидетелей отправиться на встречу с Тимуром.

Глеб резко останавливается, и я не сразу замечаю отставшего собеседника. Когда оборачиваюсь, не нахожу его в плотном потоке людей. Душа ликует. Неужели вот так просто? Пожимаю плечами и снова беру курс на кафе, но уже который раз за день Глеб вылавливает меня из толпы.

— Быстро ты убегаешь, — крепко держа меня за локоть, говорит он.

В груди скапливается тяжелое и неприятное ощущение. Раздражение.

— Я думала, ты получил, что хотел, и ушел, — красноречиво сверкаю на него глазами.

— Куда-то торопишься? — почти виновато спрашивает Глеб.

Достаю из кармана смартфон и проверяю время. Пока что не опаздываю, но Глебу знать об этом необязательно. Даже если приду немного раньше Тимура, будет несколько минут перевести дух после выматывающей беседы.

— Да, опаздываю, — вру без зазрений совести. — Поэтому, если мы договорились…

— Пойдем тогда скорее.

Глеб касается моего плеча, подгоняя, и двигается дальше по проспекту, чуть ускорив шаг. На меня он больше не смотрит и не замечает недовольного взгляда. Конечно, очень мило, что он беспокоится о моем «опоздании», но мне такая забота не нужна. Достаточно просто оставить меня в покое!

— Мне в ту же сторону, — отвечает он на вопрос, который даже задавать не собиралась. — А тебе еще далеко?

Совсем недалеко. Впереди уже маячит знакомая неоновая вывеска. Но при Глебе я ни за что не вернусь на место преступления!

— Так что там со встречами? — не хочу отвечать и бесцеремонно перевожу тему.

Чуть замявшись, он протягивает мне телефон, из-за которого недавно отстал, пытаясь найти гаджет в рюкзаке:

— Дашь свой номер? Позвоню на днях, согласуем графики работы и решим, когда и где будем встречаться.

— Интернет не для тебя? — чуть не захлебываюсь сарказмом.

— Скорее не для тебя, — ловко переводит стрелки Глеб. — В групповом чате ты словно призрак. Сколько десятилетий назад в него заглядывала?

— Откуда ты вообще знаешь, что я в нем не появляюсь? — ухожу в отрицание и, ухмыльнувшись, гляжу на Глеба. Не хочу давать ему свой номер. Пусть уж лучше в соцсетях пишет.

Мы останавливаемся у последнего пешеходного перехода перед кафе. И пока я думаю, как избавиться от хвоста, Глеб говорит:

— Знаю хотя бы потому, что вчера писал в чат про новые правила кружка. А ты о них ни сном ни духом, пока со мной не поговорила.

Светофор загорается зеленым, и мы вместе с потоком людей снова двигаемся вперед. Нервно прикусываю губу — до входа в «Перезагрузку» остаются считаные шаги.

— К тому же ты явно была не в курсе, что в группе будет новенький…

— Я отвечу на сообщение, не переживай, — заверяю я, но сама в свои слова верю с трудом. В мои планы входило вылететь из кружка на отборочных.

— Лучше дай номер, Диан. Это на крайний случай.

Метнув выжигающий взгляд, все же беру телефон из его рук. Экран оказывается разбит, но устройство работает вполне исправно. Останавливаюсь и выбиваю на сенсорной клавиатуре вереницу цифр. Даже не вру — номер действительно мой. На случай, если Глеб захочет проверить и набрать его здесь и сейчас.

Но он благодарно кивает и убирает телефон в карман пальто. Того самого, что пострадало от моей руки и сброшенного в окно мусора…

— Тебя проводить? — интересуется Глеб, а я едва не вспыхиваю.

Сначала он недоволен моим навязанным обществом, а потом предлагает вместе пройтись? Подозрительно кошусь на Глеба, но его лицо вновь кажется непроницаемым. Стоило нам прекратить обсуждать учебу и кружок, Глеб тут же потух. Первый признак фанатизма.

Все-таки я не ошиблась. Он такой же, как мои родители.

— Нет, спасибо. Я уже пришла.

Через плечо указываю на заведение позади. Даже не помню, что там, но по смущенному взгляду Глеба понимаю, что что-то не так.

— Тогда до скорого, — он натянуто улыбается и исчезает в бесконечном питерском потоке прохожих.

Пожимаю плечами и оборачиваюсь. Перед носом вырастают манекены в кружевном нижнем белье, а по телу разливается жаркий стыд.

Примечания

5

Дик Грейсон — Найтвинг, супергерой вселенной DC Comics.