Академия Изгнания

Таня Свон (2020)

Быть охотником на чудовищ тяжело и опасно, но другого пути для себя я никогда не видела. Однако я совсем не ожидала, что, однажды оступившись, сама пополню ряды монстров. Но, может, жестокая ловушка — не просто роковая ошибка, а холодный расчет и чей-то хитрый план? С этим мне предстоит разобраться, как и с чувствами, что внезапно вспыхнули, когда я оказалась на грани жизни и смерти.

Глава 5

Из лазарета меня отпустили через два дня. Напичкали снадобьями, опоили эликсирами, убедились, что стою на ногах, и позволили покинуть лекарское крыло.

Именно что позволили. Ведь рунические заклинания под порогом комнаты и на окне крепко сдерживали меня внутри, как в клетке. За исключением этого неприятного факта, в остальном ко мне относились так же, как и всегда. Только в глаза смотрели реже.

Но сдерживающие заклинания не давали покоя, даже когда я не пыталась их пересечь. Близость магических знаков отдавалась неприятным зудом под кожей, где будто копошились мелкие проворные насекомые. Тьма внутри меня бесилась от установленных преград, бурлила. И в моменты слабости затмевала разум.

В такие мгновения я теряла контроль над своими эмоциями, и они приходили в беспорядок. Страх и паника сменялись злобой, а та — ненавистью.

Я проклинала себя за глупость и неосмотрительность. Отца — за безразличие. Портальщика — за то, что вовремя не открыл пространственный ход.

Иногда мне становилось плохо настолько, что я могла сорваться на служанок и заглянувших проверить мое состояние лекарей. Последних мои перепады настроения ни капли не удивляли. Мне просто приносили новые порции зелий, которые иногда приходилось вливать силой.

— Тебе нужно скорее приступать к учебе, — повторяли врачи после каждого наваждения темной магии. — Станет легче.

И эти слова вселяли слабую надежду.

Именно надежда не позволила сразу же сдаться, опустить руки и подчиниться мраку, гнилым туманом окутавшему сердце. Я заставляла себя верить — шанс есть. Библиотеки Академии огромны, опыт преподавателей и охотников велик. Нужно лишь желание и трудолюбие, чтобы объединить все знания воедино. Сложить мозаику и найти спрятанный ответ.

Я держалась за эту мысль, как за путеводную нить. Отгоняла прочь смутные идеи, тревожные порывы и топила в себе приливы агрессии. С трудом мне удалось взять эмоции под контроль. Я приняла непривычные, звенящие в сознании чувства как неизбежное клеймо болезни и для себя решила — буду бороться, пока могу.

Мое состояние не было стабильным, когда мне разрешили покинуть лекарское крыло и переселиться в новое общежитие. Но о какой стабильности может быть речь?

У меня нет уверенности ни в завтрашнем дне, ни в себе. Собственное «я» мутирует, пока душу точит мрак, а время играет не на моей стороне.

Но цена проигрыша слишком велика, а второго шанса больше не будет.

* * *

Так как я и до обращения в темерату училась в Академии Изгнания, процесс заселения в новое общежитие занял немного времени. Проблема возникла лишь с вещами, оставленными в корпусе охотников, в противоположном крыле замка. Одну меня туда не пустили, а когда выяснили, что в шкафчиках осталась лишь учебная форма и книги, вовсе отмахнулись от моей просьбы.

Престарелый секретарь, заполнявший за меня все положенные бумажки, успокоил:

— Не переживайте, госпожа Навье, будут у вас новые и форма, и учебники.

Он добро улыбнулся, а затем ненадолго исчез в лабиринте стеллажей. Я же какое-то время не могла прийти в себя: впервые за эти дни вижу искреннюю улыбку.

Обычно моего общества избегают или держатся холодно, отстраненно. И я не могу винить за это, ведь сама знаю — к темератам нельзя привязываться.

— Итак, последний штрих. — Старик снова возник перед деревянной стойкой, усыпанной бумагами. Он водрузил на столешницу ящик и распахнул его с гордым видом, будто это сундук с сокровищами.

— Что это? — нахмурилась я, разглядывая аккуратно разложенные внутри ящика украшения.

Кольца, браслеты, ожерелья, бархотки — побрякушки на любой вкус. Аккуратные, массивные, скромные, аляповатые, элегантные и дерзкие. Объединяла их лишь одна деталь — бесцветный камень, исполненный словно из прозрачного стекла.

Однако стоило мне поднести руку к коллекции старого чародея, камни тут же окрасились в насыщенный красный.

— Артефакты, — пояснил старик. — Они обязательны для темератов. Показывают, насколько душа способна бороться с Тьмой.

Я недоуменно свела брови у переносицы и подцепила пальцем тонкую ленточку бархотки. В самом центре темной полоски ткани алел аккуратный камень.

— И что это значит? — Я кивнула на артефакт на своей ладони. — Красный — это плохо?

Старик качнул головой и грустно улыбнулся:

— Хуже, чем если бы он был бесцветным. Но куда лучше, стань камень черным.

Я поджала губы и понятливо кивнула.

Ясно. Если камень чернеет — время вышло.

— Ну-с, — секретарь, наклонившись над сундуком, развеял мои темные думы, — выбирайте свой артефакт, госпожа Навье.

Я еще раз обвела взглядом сверкающие в свете магических светильников украшения. Виви пришла бы в восторг, поставь ее перед подобным выбором…

От воспоминания о подруге сердце тоскливо сжалось. Вивьен ни разу не навестила меня за то время, что я провела в лазарете. Но что еще обиднее — сокурсница даже весточки не отправила.

— Пожалуй, я оставлю это. — Я натянуто улыбнулась и провела пальцем по бархатистой ткани тонкого украшения, что уже лежало в ладони. Не зря ведь именно его я заметила и взяла в руки первым?

— Отличный выбор. — Старый артефактор склонил голову набок, разглядывая вещицу, что я крутила между пальцами. — Элегантно и утонченно. Под стать вам.

— Сомневаюсь, что это надолго, — сорвались с губ слова отчаяния.

Взгляд секретаря мгновенно потемнел, и он неодобрительно качнул головой:

— Уныние — кратчайший путь к поражению. Запомните это — обязательно спрошу на занятиях.

Я удивленно вскинула на старика глаза. Скрыть изумление не удалось, и маг без труда отгадал немой вопрос, застывший на моем лице:

— Да, я буду вести у вас артефактологию. Не самый любимый студентами, особенно темератами, предмет. Но если приложить усилия, можно вынести для себя много полезного.

Рука сама потянулась к кулону, который холодной капелькой застыл в ямке над грудиной. Отец сказал, что это просто побрякушка, не имеющая магического потенциала артефакта. Но как же я тогда использую его для подпитки сил уже девять лет?

Вопрос крутился на кончике языка, но я так и не решилась его задать.

Мы обменялись вежливыми кивками, а мой будущий преподаватель еще и доброжелательно улыбнулся, пожелав хорошего дня. Он же назвал мне номер новой комнаты, которую я сразу же направилась искать.

* * *

В это крыло замка я попала впервые за три года. Корпуса темерат оказались такими же сдержанными и строгими в интерьере, как и часть Академии, в которой я провела предыдущие курсы. Все те же длинные коридоры, которые тянутся в блеклом приглушенном свете защитных рун, выведенных на своде потолка. Те же стрельчатые окна, от которых по полу ползут узкие полосы света…

Единственное отличие: здесь всюду раскиданы сети заклятий. Даже пустые доспехи в крупных залах столовой и в переходе к учебным корпусам помечены магическими знаками. В случае опасности они обратятся в големов — оповестят о беде преподавателей и охотников, а может, и сами встанут на защиту Академии и студентов.

Проходя мимо очередной пустышки с клеймом магии, я тяжело сглотнула. Осознавать, что все здесь напитано защитными чарами, неприятно, когда знаешь — защищаться будут от тебя.

Коридоры уже полнились студентами, и в поисках хода к общежитиям я бродила между другими темератами, уронив взгляд. Не хотелось встретить среди таких же обреченных знакомое лицо. Еще больше не хотелось быть узнанной.

А вероятность обнаружить здесь бывших сокурсников очень высока. Ведь большинство темератов — ученики-дитурбьенты и охотники. И лишь маленькая часть — студенты из других Академий, случайно павшие под удар Тьмы.

В паутине ходов я все-таки нашла нужный и вышла к башням общежития. Сверилась с выданным номером комнаты и побрела по лестнице.

Моя новая комната — на пятом этаже. Не слишком высоко, чтобы устать от подъема, и не слишком низко, чтобы другие ребята считали мое окно дверью в закрытое на ночь общежитие. Вполне устраивает.

Мы с Виви жили на третьем этаже в достаточно уютных покоях. За них мне приходилось доплачивать каждую Луну, но удобство стоило своих денег. Но это было в корпусе охотников. Темератам же выбора не дают, а расселяют в освободившиеся комнаты, начиная с нижних этажей.

Плетясь по лестнице, я мысленно прикинула, сколько на факультете студентов. Учитывая, что в моей башне живут только девушки и этажи до пятого точно забиты…

Да, Тьма процветает.

Еще при заполнении бумаг вместо ключа секретарь-артефактор продиктовал мне короткое заклинание. Пока я шла по узкому коридору, выглядывая нужную дверь, я мысленно повторяла магический код. Моя комната оказалась в самом конце этажа, а окно в тупике коридора открывало вид на соседнюю башню с колоколом.

Я поморщилась, уже предчувствуя бодрящие пробуждения, отведенные мне в этих стенах. Глубоко вздохнула и, коснувшись витой дверной ручки, мысленно повторила нужное заклинание.

— Фу, от тебя разит Тьмой! — услышала я, не успев переступить порог.

От такого приветствия лицо обдало жаром и под кожей забурлила лава. Я обернулась на голос и встретилась взглядом с щуплого вида девчонкой.

— Отвратительное приветствие, — буркнула я, захлопывая за своей спиной дверь.

Девушка тут же спрыгнула с кровати, в которой валялась с книгой в руках, и шагнула ко мне:

— Без обид. — Она протянула тонкую, как сухая веточка, ладошку. — Просто я столько теней еще ни у кого не видела.

Мои брови взлетели вверх, и от удивления я даже забыла пожать руку, которую протягивала новая соседка. Я обдумывала ее слова и вспоминала свои видения, что поначалу приняла за обман зрения.

— Ты тоже их видишь? — спросила я почти шепотом.

Никого, кроме нас, в комнате не было, но говорить о подобных вещах вслух — страшно. Мало кто захочет признаться, что видит черный дым, вьющийся по углам и вокруг людей.

— Конечно. — Девушка пожала плечами, будто я спрашивала какую-то очевидную ерунду. Она с гордым видом отбросила за спину прядь прямых пшеничных волос и вздернула острый подбородок. — Странно, что тебя это удивляет. Мне кажется, наше сходство очевидно.

Она повела веснушчатым плечом, открытым в легкой блузке, и пальцем указала на свои глаза. Такие же залитые чернотой, как и мои.

Я глупо поджала губы и кивнула, не зная, что сказать. Девчонка не была похожа на охотницу. Слишком уж хрупкая, нежная. Тонкие плечи никогда не знали тренировок, а изящные, гибкие пальцы двигались плавно и грациозно. Как же ее угораздило сцепиться с темными чарами?

Мне стало жалко ее. Наверняка до обращения она была очень красива: длинные светлые волосы, милые веснушки и аккуратные черты лица. Ей подошел бы голубой цвет глаз или, может, серый, каким часто бывало небо над Академией. Но уж точно не этот гадкий черный.

— Не знаю, о чем ты думаешь, но лучше прекрати, — нервно хихикнула моя соседка.

Из-за того, что от уголка до уголка ее глаза залиты были угольной тьмой, мне было сложно понять, куда она смотрит. На меня или мне за спину?

— А что не так с моими мыслями? — непонятливо пожала я плечами, зачем-то обернувшись. Ничего, кроме уже привычного мельтешения теней, не заметила.

— Ты совсем не знаешь, да? — снисходительная улыбка скользнула по губам девушки. — Тоже не из этой Академии?

— Из этой. — Я отвернулась и сделала вид, будто рассматриваю новые покои. — Просто темераты, инфекты и чистая Тьма — тема последнего курса. А я до него не дошла.

От боли, что проснулась внутри груди, захотелось плакать. Порыв отчаяния удушьем сковал легкие, украв дыхание. Меня мелко затрясло, а перед глазами снова поплыли тени…

— Эй, тише. — Девчонка осторожно коснулась моего плеча. — Нельзя сдаваться.

В этот момент я почувствовала себя ничтожной. Душа будто оказалась обнаженной и постыдно слабой. Мои хваленые выдержка и самообладание дали трещину, и я ощущала, как рассыпаюсь осколками вслед за ними.

— Я серьезно! — Она крепко вцепилась в мои запястья и с силой тряхнула. — Прекрати! У тебя камень чернеет!

Меня будто окатили ледяной водой.

Я взяла себя в руки и с трудом проглотила колючий, вязкий ком тоски, что застрял в горле. Тряхнула головой, отгоняя наваждение, и несколько раз моргнула, чтобы осушить слезы, выступившие на глазах.

Меня все еще колотило от печали и безысходности. Но девчонка смотрела на меня с мольбой и искренне просила прийти в себя.

— Гляди, что творят такие приступы! — Она ткнула пальцем в мою сжатую в кулак ладонь, в которой болталась бархотка. Камень в артефакте стал почти черным, с призрачным отливом красного. — Ты даже не замечаешь, что теряешь контроль! Так долго не протянуть.

От ее звонких слов по позвоночнику мерзко царапнула тревога. Дрожащее дыхание скользнуло по пересохшим губам, а пустота внутри вдруг стала до боли обжигающей.

— Просто я подумала о том, что…

— Не думай! — припечатала девушка, и ее кулон на тонкой цепочке резво колыхнулся.

Камень в артефакте моей соседки был бледно-розовым, что заставило меня сначала удивиться, а затем — проникнуться к темерате уважением. Может, она и выглядит слабой и щуплой, но морально — куда сильнее меня.

— Меня зовут Эйлин.

Она снова протянула ладонь, и на этот раз я приняла рукопожатие. Осторожно заключила тонкие пальчики девушки в свои и, как могла, улыбнулась.

— Аста, — тоже представилась я и смущенно потерла затылок. Было неловко осознавать, что наше знакомство началось с моего срыва.

В оковах смущения прошагала в свою половину комнаты и удрученно вздохнула. Пусто. Безлико. Шкафы и полки девственно чисты, кровать выглядит узкой и неуютной, а на подоконнике у изголовья — ничего.

У нас с Виви в покоях было очень здорово: куча горшков с растениями, картины, ковры, резная ширма, горы подушек на кроватях, всюду магические искры и световые шары… Красота.

— Давно ты здесь? — Я мотнула головой и задала вопрос новой соседке, чтобы заглушить мысли о старой.

— Две Луны, — призналась Эйлин и поправила простое вытянутое зеркало, висящее на стене.

Ее половина комнаты выглядела более оживленно: на темно-синем пледе разбросаны книги, на тумбе у кровати — несколько свечей, а письменный стол завален склянками и колбами.

— Я училась в Академии Зельеварения. — Она проследила за моим взглядом и произнесла вслух догадку, что крутилась у меня на языке: — Пришлось переводиться, не закончив последний курс.

Я понятливо кивнула и остановилась у окна, за которым догорал закат. Парк при Академии в последние дни каникул бурлил жизнью: студенты-охотники кучками гуляли вдоль скверов, компаниями сидели на еще зеленом газоне и заливисто хохотали.

Я не смогла сдержать огорченного вздоха и грустно отвела глаза. Мы с Виви тоже любили вечерние прогулки. Я обожала просто бродить по парку и иногда останавливаться, чтобы посидеть с книгой на скамейке. Виви же нравилось выслеживать Ригана и его компанию.

Тогда я подшучивала над ней, говоря, как ненавижу замашки подруги. А сейчас — тосковала по ним.

— Нам пока нельзя в общий парк, — снова заметив мой поникший взгляд, прокомментировала Эйлин. — Декан Шерали говорит, что это ненадолго. Нужно лишь пройти начальные занятия, и тогда…

— Знаю. — Я выдавила из себя улыбку и села на кровать, чтобы не расстраивать себя тоской по минувшим дням. — Пока вроде можно выйти в наш закрытый парк.

— Да, но он очень маленький, — кивнула соседка и осторожно, будто спрашивая разрешения, присела рядом.

Я не была против и в знак согласия криво улыбнулась. Рядом с Эйлин мне становилось легче. Меня успокаивал ее бледно-розовый камень, говорящий о силе самоконтроля, что внушала надежду. Эйлин похожа на лучик надежды, слабый и тонкий, но настоящий и искренний.

— Хочешь попасть в общий парк?

— Конечно! — бодро откликнулась Эйлин. Она даже привстала, чтобы увидеть объект своих чаяний. — Все лучше, чем сидеть в четырех стенах. А там столько других ребят… Веселых, сильных, интересных…

Я не стала говорить, что темератов там не жалуют. Со стыдом вспомнила, как сама вместе с Виви уходила подальше, едва завидев вдалеке студентов с неестественно темными глазами.

«Оскверненные!» — шептались мы и тут же сворачивали на другую тропинку.

Никто не хочет заводить связи с обреченными. Такая дружба кончится по известному сценарию и оставит лишь шрам на сердце. Поэтому даже в полной людей Академии темераты чувствуют себя одинокими.

— Эйлин? — позвала я, чтобы заглушить ядовитые мысли.

Она обернулась, а я выпалила первое, что пришло на ум:

— Ты жалеешь, что пришлось уйти из прошлой Академии?

Захотелось хлопнуть себя по лбу. Что за глупый вопрос? Конечно, она жалеет! Так же, как я. Как любой, кто оказался здесь. У всех нас есть что-то, что осталось за стенами корпуса темератов: образование, семья, мечты…

Но Эйлин не выказала ни единого признака раздражения. Она непринужденно пожала плечами и чуть прищурилась, задумавшись.

— Нет, — к моему удивлению, сказала она. — Я никуда не могу деться от метки Тьмы, и я жалею, что оказалась жертвой темной магии. Но я рада, что пришлось уйти из старой Академии ради новой. Ведь здесь у меня есть шанс на надежду. Меня уже научили подавлять злые чувства и держать контроль. А занятия еще даже не начались!

Она лучисто улыбнулась, а у меня в груди что-то болезненно сжалось.

Хотела бы и я перенять ее жизнерадостность и стойкость к невзгодам. Хотела бы так же верить и дышать надеждой.

Но пока я лишь захлебываюсь в собственной боли и спотыкаюсь об опущенные руки.

— Знаешь, — чуть поникшим голосом обратилась ко мне Эйлин, — я ведь вижу твои темные эмоции.

— Извини, — перебила я, не дав договорить. — Я не хотела оскорбить твои чувства.

Но Эйлин даже не обратила внимания и продолжила:

— Я не обижаюсь. Просто постарайся не угробить себя до начала занятий, там тебе окажут помощь. А ты в ней очень нуждаешься.