Последние краски осени

Таня Гарсия, 2022

Хочешь узнать человека – соверши с ним путешествие!Роман – продолжение книги «Последние краски лета». Проходит время, и судьба снова сводит Риту и Богнера, на родину которого молодые люди отправляются в отпуск, не в силах сопротивляться своим чувствам. В разных жизненных ситуациях, под ярким испанским солнцем, они лучше узнают друг друга, раскрывая новые грани в себе и своем партнере, и осознавая, что в конце пути их ждёт непростой выбор. Что же в итоге победит: любовь или болезнь?

2

Ей надо было чем-то дышать, но кто-то словно сдавил горло мощной рукой, перекрыв доступ к кислороду. Она хватала прохладный вечерний воздух ртом, не имея возможности сделать вдох. Иллюзия спокойной, предсказуемой, уравновешенной жизни разбилась вдребезги, и ее осколки сейчас разлетались по району.

Ничего в жизни Рита не желала больше, чем увидеть Богнера и привычным жестом запустить руки в его мягкие курчавые волосы, погреть озябшие ладони о его жаркую кожу, пряча их под мягкой тканью его бархатистой на ощупь толстовки, утонуть в бездонных синих глазах. Прошел год, а она до сих пор любила его больше всего существующего в этой вселенной, разве что рисование могло соперничать с Богнером по силе подаренных эмоций и неотвратимости притяжения. Да, тогда, год назад, ее решение было основано исключительно на этой всепоглощающей любви, на ее бездонном, как глаза Алекса, желании, чтобы тот был здоров. Долгое время Рита была уверена, что закончить их отношения было единственным правильным и возможным решением, спасающим их жизни. Ради этого она готова была страдать, склеивать заново себя и свою жизнь, пытаться убедить безутешное и израненное сердце в том, что во всех этих муках скрыт огромный смысл. Ей даже в какой-то момент практически удалось убедить себя, что Алекс был иллюзией, прекрасным сном, которому никогда не суждено воплотиться наяву, однако Рита очнулась в тот же момент, когда получила сообщение от Лурдес. Это ее теперешняя жизнь в светлой квартире с переоборудованной в мастерскую спальней, с кофе в постель по утрам и велосипедными прогулками на выходных была иллюзией. Фантомом, насквозь пронизанным воспоминаниями о сочных красках прошлого лета, как изъеденное изнутри дерево. Она держалась на плаву только благодаря творчеству, которое приобрело с Богнером новую форму и смыслы, вспыхнувшие вместе с первой свечой в темном и сыром амбаре.

Она взяла телефон в руки и нашла их давнюю переписку. Последнее сообщение было датировано сентябрем прошлого года. Интересно, он сохранил тот же самый номер? Дрожащими руками она набрала текст:

«Богнер, это Рита. Я знаю, что ты в городе, и хочу увидеть тебя».

Отправив сообщение, Рите, наконец, удалось вздохнуть полной грудью, словно рука, держащая ее за горло, неожиданно ослабла. Она медленно выдохнула, потом повторила действие: глубокий вдох и медленный выдох. Еще, потом еще раз. Голова немного закружилась, но она почувствовала себя гораздо лучше. Она села на деревянную скамью, стоящую вдоль пешеходной дороги, плотно прижав стопы к земле, чтобы не потерять связь с реальностью. Разум, который покинул Риту после получения сообщения от Лурдес, потихоньку возвращался, давая понять, что она сейчас делает невероятную глупость, поддавшись эмоциям. Что, если Богнер все так же болен или его состояние ухудшилось? Что, если встречи с Ритой, способные всколыхнуть волну эмоций, опасны для него? Почему он не позвонил ей сам ни разу с тех пор, как покинул Швейцарию? С чего она взяла, что с его стороны все так же и по-прежнему взаимно? Отдает ли Рита себе отчет в том, что она сейчас готова поставить на карту свое будущее ради красивой картинки отношений с человеком с наркозависимостью и психическими отклонениями, которого она знала от силы полгода?

Рита все больше ощущала связь с землей под своими ступнями. Она почувствовала вечернюю прохладу и зябко поежилась. Она возвращалась на землю и уже жалела о сообщении, отправленном на эмоциях.

Девушка поднялась на ноги и, отдышавшись, направилась к дому. Зайдя в подъезд и поднявшись по лестнице до двери квартиры, она обнаружила, что та не заперта, а Рене по-прежнему нет дома. Это означало, что, поглощенная своими эмоциями, она просто забыла закрыть входную дверь, чего ни разу не случалось с ней до этого. Она потеряла контроль.

Рита сбросила с себя одежду, шмыгнула под одеяло и накрылась им с головой, надеясь уснуть до прихода Рене. Чувствовала она себя на редкость паршиво.

***

Несмотря на все свои старания, Рите не спалось до глубокой ночи. Без сомнения, она слышала, как пришел Рене, щелкнув дверным замком и аккуратно ступая по деревянному полу коридора, который все же предательски скрипнул. Она слышала плеск воды в душе и внутренне сжималась оттого, что Рене сейчас окажется в их постели, в двадцати сантиметрах от нее. Конечно, так было не всегда. Вначале их отношения носили некий оттенок свежести и уюта, но сегодня этот карточный домик рухнул. Интересно, у ее папы были похожие чувства за долгие годы его брака с мамой? Что ни говори, Рита была истинной дочерью своего отца: скрытной, упрямой, подавляющей свои настоящие чувства — терпеть, стиснув зубы, и делать хорошую мину при плохой игре. Наверное, рисование было ее единственной возможностью прикоснуться к себе настоящей в моменты, когда можно было сбросить маски. Однако, даже оставшись наедине с холстом и красками, она частенько контролировала себя сильнее, чем требовалось, делая упор больше на технику, чем на смысл, вкладываемый в произведение. Так продолжалось до того момента, пока в ее жизни не появился Богнер. Тогда Рита однозначно поняла, что ни один контроль не властен над чувствами к Богнеру, рвущимися на свободу из глубины ее души, завладевая всем — ее творчеством и жизнью. Так, миру явилась новая Рита.Интересно, Надюша, пассия ее отца, помогла ему открыть в себе что-то неизведаное, доселе спрятанное от всех?

Дверь в спальню приоткрылась, и Рита съежилась под одеялом, стараясь не выдать себя, однако Рене был очень уставшим и мирно засопел практически в ту же минуту, как его голова коснулась подушки. Рита сомкнула глаза ближе к утру и открыла их, когда солнце уже стояло высоко над городом. Она чувствовала себя абсолютно разбитой от нахлынувшего осознания факта, что она до сих пор любит другого мужчину и, пожалуй, пора прекратить создавать иллюзию того, что между ней и Рене все хорошо. Их совместная жизнь была удобной, не более того. Бывало, что она не разговаривала со своим молодым человеком больше суток и не чувствовала такой потребности, вовсе не оттого, что Рене было нечего рассказать. Разгадка была в том, что Рите было неинтересно его слушать. Она видела, какими глазами провожают ее спутника встреченные на улицах женщины всех возрастов, осознавала его истинную цену, ценила надежность и заботу, но не любила. Рита меньше всего хотела повторить судьбу своих родителей, когда они двадцать лет делали вид, что в отношениях все прекрасно, играя в молчанку и считая вымученное продолжение брака своим долгом. К счастью, в случае Рене никто не говорил о свадьбе.

Если Рита хотела предельной честности и искренности с Рене, на которую год назад она, как художник, решилась в отношении своего зрителя, она была обязана рассказать ему все, что было на сердце, и это поднимало целый ряд бытовых вопросов, на которые у девушки не было ответа. Что будет, если она решит уйти? Как жить, когда в собственности у нее один велосипед? На какие деньги снимать квартиру? Куда и как перевозить свою мастерскую и написанные картины, которые она пока не смогла продать?

Однако, как только мысль съехать от Рене пришла ей в голову, несмотря на противно скребущийся в животе страх, Рита, почувствовала неимоверное облегчение. Она словно смогла заново дышать. Она была несказанно благодарна Рене за все, что он для нее сделал, его теплые чувства и мужское плечо, желание делиться и заботиться, но у их отношений не было будущего, а настоящее представлялось очень зыбким, шатким и туманным. Рене заслуживал, чтобы его любили. Он заслуживал честности.

Окрыленная и немного пораженная своей неожиданной смелостью и готовностью сделать шаг в неизвестность, Рита приподнялась на кровати, потянувшись к потолку руками, стряхивая с себя остатки сна и чувствуя прилив энергии и облегчения от принятого решения. Затем она потянулась к телефону, лежащему на белой тумбочке.

«Я надеялся, что ты напишешь. Готов встретиться в любой момент, у меня нет планов».

Рита мгновенно вскочила на ноги, вглядываясь в экран телефона и не веря своим глазам, готовая прыгать от счастья. Какая разница, что она будет есть и где спать завтра, если сегодня она увидит Богнера!

«В 13.00 на смотровой площадке перед парламентом?»

«В нашем месте, где я стал счастливым обладателем твоего номера телефона! Я буду там».

Это было невероятно, у Риты словно выросли крылья, такие же белые, как стены спальни Рене, она физически чувствовала их трепетание и шелест за своими плечами. Жаль, что нельзя было взмахнуть ими и прямо сейчас оказаться на летней площади перед парламентом, где уже вовсю работали бьющие из-под земли струи фонтана, среди сверкающих на солнце брызг которых бегали счастливые босоногие дети.

Рита недолго поразмышляла, что надеть, но, поскольку выбор был небольшой, остановилась на новом черном сарафане с юбкой в пол и соломенной шляпе с черной лентой. В этом образе она выглядела невообразимо женственно и романтично, отдаленно напоминая себе женщин, изображенных на полотнах великого Клода Моне. Пожалуй, для полного сходства ей не хватало только ажурного зонтика в руке.