Душа моя – Крым

Тамара Шелест, 2022

«ДУША МОЯ – КРЫМ» – биографический роман, относящийся к эпическому жанру литературы. В его основу легла документальная история одной крымскотатарской семьи. События разворачиваются в 1915 году в горном селении Таракташ. В произведении прослеживается весь нелёгкий путь этих людей, не́когда проживавших на исторической родине в Крыму. История их жизни тесно переплелась с историей Российской империи, а впоследствии Советского Союза, чьи колёса безжалостно прокатились по жизненному пути героев книги, оставив рубцы не только в их судьбе, но и в судьбе всего немногочисленного и многострадального народа.Имена главных героев книги подлинные.

2 глава

Асан

Как дорог сердцу край родной,

Где всё поёт мне о любви!

Зелёные поля и горы,

Цвет моря сине-голубой.

И нет прекраснее моей земли!

Пришла весна 1916 года…

Эмине проснулась утром, когда мужа уже не было дома. Сегодня он уехал в Судак, в пароходство, отправлять очередную партию вина. Вот уже скоро год, как она замужем и сейчас ждёт ребёнка.

Семье принадлежит богатое поместье. Большие земельные владения их виноградных плантаций занимают часть долины Айвань и простираются вдоль дороги от Судака до Феодосии. Наёмные работники и крестьяне выращивают виноград и ухаживают за плантациями. По осени к ним прибывают временные наёмные рабочие из близлежащих к Крыму российских губерний на уборку и переработку винограда. Уборка урожая заканчивается в конце октября, и рабочие возвращаются к себе домой. А местные крестьяне закапывают к зиме виноградники, чтобы они не замёрзли. Вино созревает в погребах и содержится в огромных, с человеческий рост, чанах. Чаны изготавливаются по специальному заказу бондарями. Из Болгарии по морю в таких чанах семья Бекира получает брынзу в обмен на отправленное туда вино. Иногда вино отправляют по ночам контрабандой, чтобы избежать уплаты налогов. И также ночью им привозят брынзу. В погребах, где бродит вино, Асан с отцом следят за тем, как оно созревает. Сорта вин зависят от сортов винограда: шардонэ, рислинг, вионье, изабелла, конкорд, мускат. Из них изготавливаются вина марок алиготэ, каберне, херес, мадера…

Белокаменный двухэтажный помещичий дом окружён большим двором и обнесён высоким каменным забором. В центре двора журчит фонтан. За домом раскинулся большой фруктовый сад. Посреди цветущих деревьев и цветов стоит увитая плющом беседка. В углу сада высится купольное сооружение — амам (баня), внутри выложенное мрамором и отделанное мозаикой. На белых мраморных скамьях-лежаках стоят золотые тазы. У стен — два умывальника с золотыми кранами. В центре бани — маленький фонтанчик. От него веером расходятся три комнаты: для переодевания, с ванной и самой жаркой комнатой для прогревания тела.

В денниках конюшни, переминаясь с ноги на ногу, цокают копытами орловские рысаки, арабские скакуны, рабочие тяжеловозы и ослы. Слышится ржание, пофыркивание коней и неистовый, протяжный рёв ослов. Их рёв похожий на икание постепенно набирает громкость и отдаётся эхом далеко за пределами селения, а потом, с нотками страдания и плача, также постепенно замолкает. Им вторят их сородичи с соседних дворов, частенько прерывая тишину селения своим надрывным зовом. Около конюшни под навесом всегда наготове стоит арба (повозка на двух колёсах) и коляска с крытым верхом. Домашний скот содержится в хлеву. Ближе к воротам как продолжение забора стоит большой белый магазин, где нанятый семьёй продавец торгует вином, табаком, виноградом и брынзой. Над магазином вывеска с именем «БЕКИР». Прислуга содержит дом в чистоте и порядке. Во дворе работают конюх, кучер, садовник и скотник.

Просторный, светлый дом оформлен с любовью и вкусом. На первом этаже уютная гостиная, на втором — спальни. В спальнях и в гостиной вдоль стен стоят сеты (длинные диванчики) с миндерами (толстые матрацы), которые покрыты дорогими ткаными коврами и бархатными покрывалами. У стен к сетам приставлены ястыки (подушки). Интерьер дома содержит в себе сочетание восточного и европейского стиля и украшен огромной люстрой итальянских мастеров. На стенах вертикальные резные полки с книгами и дорогой посудой из золота, серебра и китайского фарфора. Кроме диванчиков и софры (круглый, низкий столик) в доме имеется резная конторка, инкрустированная драгоценными камнями, и комод в стиле рококо, украшенный перламутром и позолотой. На полу расстелены турецкие ковры и дорожки. На стенах живописные полотна известных художников, приобретённые на аукционах. На окнах расшитые белые занавески. В углу гостиной обязательный атрибут каждой крымскотатарской семьи — ткацкий станок и прялка. У стены ближе к окну блестит и сверкает от света люстры большое венецианское зеркало в золотой раме. Дом отапливается камином, покрытым голландским кафелем.

Второй этаж разделён деревянной перегородкой на мужскую и женскую половины. Спальни отделены друг от друга красными тяжёлыми бархатными шторами. На женской половине стоят огромные сундуки, обитые медью и золотом, украшенные народным орнаментом. В них хранятся вещи, постельные принадлежности, золотые, серебряные и другие женские украшения с драгоценными камнями. На стенах и над каждым порогом висят вставленные в рамку, вышитые золотой нитью высказывания из Корана. Молельная комната для совершения намаза здесь же на втором этаже. На расстеленном красном ковре в углу этой комнаты лежат свёрнутые молельные коврики. А в центре на самом почётном месте на высокой деревянной подставке возвышается Коран. Во время намаза Бекир становится имамом. За ним на колени встают сыновья, за сыновьями женщины: жена, невестка, дочь.

На рассвете дом освещается ярким солнцем. После утреннего намаза за завтраком собирается вся семья. В гостиной накрыта софра (стол) к завтраку. Вокруг неё разложены бархатные миндеры. По всему дому разносится запах сваренного къаве (кофе), разлитого в небольшие стаканчики в серебряных подстаканниках. Перед каждой трапезой и после неё все присутствующие произносят молитву благодарения Аллаху за пищу. Всевышний никогда не оставляет молитвы верующих без своего внимания и наполняет раскрытые перед ним ладони милостью и благом. Завершая молитву, все молящиеся проводят по лицу ладонями, принявшими милость Аллаха,

и произносят: «Аминь!»

За семейным столом обычно делятся последними новостями, решают дела. С первого дня войны из крымских газет с рубрикой «Война» домочадцы узнали об отправке на фронт крымского конного полка, в который добровольцами ушли служить братья Асана, там же они прочитали о первых панихидах. За чаем или кофе мужчины обсуждали: надолго ли затянется война и сколько жертв она принесёт, обговаривали проблемы и причины разорения виноделов и виноторговцев, сетовали о пустующих прибрежных городах-курортах из-за ведения там боевых действий.

Обычно после завтрака Асан выезжает на своём скакуне к виноградникам, проверить работу на плантациях. В детстве он сопровождал отца, а теперь самостоятельно объезжает владения. Молодой человек любит это делать рано поутру, особенно весной, когда лёгкая дымка уходящей ночи ещё висит в воздухе, когда первые лучи солнца только выглядывают из-за края земли. Луна прощается с землёй и призрачно виднеется у самого горизонта. Птицы в такой час заводят свои трели. Свежий воздух насыщает лёгкие, а душа наполняется радостью. Почти прозрачные тени от редких облаков плывут по предгорьям, полям и садам. И если тучка задерживается над какой-нибудь вершиной горы, то вершина становится тёмной и мрачной. Запах трав и цветов у дороги кружит голову, а весенняя листва окрашенная в нежно-зелёный цвет радует глаза…

Асан получил образование в мусульманской школе (мектебе), а русской грамоте и другим языкам обучался у гувернёров. Он — начитанный, грамотный молодой человек и ему нетрудно справляться со своими обязанностями. Дела в семье шли неплохо по сравнению с другими виноградарями, проживающими на побережье. Но всё равно было неспокойно: работники всё чаще увольнялись. Одни уезжали из Крыма, других забирали на военную службу. Призванные на войну жители селения нередко возвращались с фронта ранеными, а кое-кто из их родных получали извещение о смерти отца, брата или сына. Из-за военного положения уменьшился объём продаж вина, и площади под виноградники приходилось сокращать.

Зазвонил телефон. Эмине подбежала к нему и, взяв тяжёлую рукоятку индуктора, услышала голос оператора, сообщающего о соединении. По телефону Асан предупреждал жену, что скоро вернётся. Ему пришлось немного задержаться в Судаке в ожидании таможенного досмотра. Молодому хозяину приходилось, кроме виноделия и виноградарства, заниматься погрузкой и отправкой вина в другие страны.

«Хорошо, — подумала Эмине, — подожду его в саду». Она вышла в сад, там всё цвело и играло красками. Яблоня и вишня покрылись бело-розовыми цветами, украсились зелёной листвой кустарники инжира и деревья граната. На акациях благоухали, раскрывшиеся гроздья белых соцветий. Природа готовилась к новому урожаю, в саду царило её оживление. Продавец завёл патефон, и музыка зазвучала на весь двор. Эмине села на любимые качели и, читая книгу, стала ожидать мужа. Окунувшись в чтение, она не услышала звук подкатившей к воротам коляски и храп лошадей. И только радостные крики родителей Асана заставили её оторваться от книги.

— Оглым (сынок) вернулся! — раскинув объятия, бежала к воротам мать. Вслед за ней спешил отец. Вприпрыжку навстречу брату бежала маленькая Медине.

Эмине вышла на крики свекрови и увидела Ахтема — брата мужа. Он стоял в красивой военной форме, с перевязанной рукой, лежавшей на повязке, подвешенной за шею.

Ахтем обладал взрывным и непримиримым характером. Выдающийся нос с горбинкой, с раздувающимися ноздрями, говорил о его дерзости, решительности и беспощадности. Он редко улыбался, был склонен к авантюрам и поэтому непоседлив. Служба в полку позволяла ему проявлять качества бойца: отвагу и бесстрашие.

Ахтем обнял мать, и слёзы радости наполнили их глаза.

— Как ты, дорогой, что с рукой? — с волнением спросила мать.

— Да пустяки, зацепило немного. Вот подлечусь и опять на фронт, — ответил Ахтем.

— Как Осман? — спросила она о старшем сыне.

— Всё хорошо, мама. Брат жив, здоров.

Эмине считала братьев Асана героями и не сомневалась в этом. И вот Ахтем вернулся. Вернулся с медалью на груди. Отец крепко обнял сына, и скупая мужская слеза предательски блеснула в его глазах. Взглянув на мундир и награду на груди, он одобрительно похлопал сына по плечу. Ахтем поцеловал сестрёнку, поздоровался с невесткой Эмине, и они вместе вошли в дом, который сразу же озарился радостью и счастьем.

Вскоре из Судака вернулся Асан. После семейного обеда Ахтем рассказал отцу и брату о ранении:

— Недалеко от меня взорвался снаряд, выпущенный из гаубицы, — сказал Ахтем, — и мой конь, от страха встав на дыбы, скинул меня, да ещё копытом задел руку. Идёт страшная, кровавая война, — с болью в голосе начал рассказ о фронтовых буднях Ахтем, — раненые стонут, кричат, просят помощи. Да куда там, надо мчаться вперёд, пока бой не закончится. Сестрички и санитары выносят их потом с поля боя. Раненых отправляют в лазарет, а кого-то и дальше санитарным поездом в Петроград. После боя поле сражения покрывается телами убитых, на копыта лошадей наматываются их кишки, приходится потом счищать их со своего коня, да и с сапог тоже. В воздухе стоит запах крови, смерти и пороха.

Положение на фронтах тяжёлое, солдаты не хотят воевать, многие дезертируют. Германцы травят нас ядовитыми газами. Появились агитаторы, социал-демократы, призывают перестать воевать и поднять оружие против царя. Но мы их не слушаем. Наш полк сражается достойно и не раз был поощрён Главным штабом фронта. Кони боевые, крепкие, несут в атаку, не боятся штыков и пуль, вот только к взрывам не привыкнут. Ну, а как тут дела? — прервал рассказ о войне Ахтем. — Слышал, многие разорены?

— Мы справляемся, — ответил Асан, — площади под виноградники уменьшились, уже не до прибыли, на семью и на оплату работников хватило бы. Люди уезжают из Крыма, война близко, неспокойно. В деревню возвращаются раненые в боях земляки. Погиб наш сосед Лятиф. Помнишь наши скачки? Он всегда был первым.

— Помню! Очень жаль. Лятиф был хороший наездник, лихой! Но сейчас я бы его обогнал.

Они ненадолго замолчали, вспомнив соседа.

— Говорят, что отравленных газами фронтовиков в Гурзуф и Судак привозят? — спросил Ахтем.

— Да, везут сюда, в Крым, в санатории на лечение.

— Самое главное забыл! — вспомнил Ахтем. — Поздравляю со свадьбой, брат! Как жаль, что нас не было.

— Спасибо! Да, жаль. А как там наш Осман, у него всё в порядке?

— У Османа всё нормально. Передаёт вам свои пожелания здоровья, счастья! Он молится за вас.

— Спасибо, Ахтем! И ему здоровья и наши молитвы! — поблагодарил Асан.

— Повоевали мы, братишка, в Восточной Пруссии, Варшаве, на Карпатах, форсировали Днестр. Такое прошли — тяжело вспоминать, не то что рассказывать, — с печалью и усталостью в голосе сказал Ахтем.

Они засиделись допоздна. Весенний вечер не торопясь опустился на селение, словно накрыл его тёплым, чёрным бархатом. Ветерок прошумел над ним мягким и тихим шорохом. Светили звёзды, лаяли собаки. Где-то жалобно пела скрипка, и от её звуков щемило сердце. Пахло душистым экмек (хлебом), тянуло дымком от затопленного амама (бани). Воздух родины так приятен, что не хотелось уже говорить о том, что происходит в мире, что идёт война, идёт по крови и костям, унося мирное и спокойное время. Где-то там, ещё пока далеко, слышна орудийная стрельба, разрывы ручных гранат, ружейные выстрелы. На поле боя гремят взрывы, стоит пороховой дым, слышится ржание и храп лошадей, а по дорогам уныло бредут повозки с беженцами…

«Эта ужасная война! Она не здесь, не рядом», — слушая разговоры мужчин, успокаивала себя Эмине.

Залечив раны, Ахтем вернулся на фронт…

С началом войны в стране начались реквизиции. Так, принудительно, у населения приобретались необходимые Армии средства. В случае сопротивления применяли силу. С реквизицией приходили и к семье Бекира. Асан отдал на нужды фронта тёплую одежду, продукты, мыло, за что семья получила деньги по установленным государством расценкам.

Осенью пришла весточка от братьев-фронтовиков. Их полк участвовал в Брусиловском прорыве. У деревни Липница-Дольная эскадрон полка захватил немецкую гаубичную батарею и был отмечен в сообщении Штаба Верховного Главнокомандующего.

Наступила зима 1916 года. Подошёл день родов Эмине. При родах присутствовала сестра, мама Айрие и повитуха. Наконец появился малыш — мальчик! Эминэ, увидев ребёнка, расплакалась. Какое крошечное существо! И оно принадлежит ей. Она — мама! Ребёнка сразу искупали в солёной воде и дали матери покормить. От прикосновения его маленьких, но цепких губ по Эминэ прокатилась волна счастья. Во время купания и кормления над молодой мамой и ребёнком Айрие прочитала молитву. Сестра Мерьем сообщила Асану новость о рождении сына.

— Асан, хвала Аллаху, у тебя родился сын!

Асан был счастлив. За такую новость он одарил Мерьем подарками.

На третий день после рождения малыша пришёл мулла и совершил обряд наречения новорожденного. Он прочитал молитвы над ухом младенца и сказал три раза: «Маму твою зовут Эмине, а твое имя — Усеин».

После сорока дней, в которые Эмине с сыном нельзя было выходить на улицу, семья устроила праздник в честь рождения наследника. Родители Эмине принесли подарки дочери и внуку. Асан подарил жене бешик (колыбель) для сына, который сделал своими руками.

Тем временем, жизнь в Судаке и горных селениях Крыма стала очень тяжелой. Не хватало хлеба, перестали завозить картофель. Быстро росли цены. Картофель и пшеницу в горной местности не выращивали, поэтому обеспечение продовольствием всецело зависело от поставок из Украины и российских губерний, где затянувшаяся война мешала крестьянству засевать поля и выращивать урожай.

Уже совсем скоро по всей стране пронесётся роковой и зловещий ветер перемен. Ветер, который так любит история, но который невыносим для людей. Он сметёт всё на своём пути: нажитое, устоявшееся, привычное, забирая с собой родных и близких. Будут рушиться судьбы, литься кровь. Изменится и сама история, которая сделает свой очередной виток по спирали, перемалывая всех и вся, как в мясорубке…