Живёт, цветёт акация

Тамара Селеменева, 2022

Читателю предлагается сборник рассказов современного московского автора, лауреата международных литературных премий – Тамары Селеменевой. Её творческий стиль отличают жизнеутверждающие идеи, яркие краски описываемых событий, неординарные сюжеты и интересные персонажи. Так, дружный экипаж лётчиков отправляется на охоту в залив Кара-Богаз-Гол и встречает там стаю фламинго, капитан воздушного судна после своего последнего полёта находит на берегу моря раковину с жемчужиной и дарит её встречному мальчишке, утиная пара вьёт гнездо возле бассейна, чем причиняет неудобство жильцам загородного дома, но те не решаются нарушать естественный ход жизни непрошенных пернатых гостей… Хозяйка дома отправляет своих детей поздравлять соседей с праздником, учит доброте, но сама оказывается перед непростым выбором. Учить всегда легче, но что делать, если во имя простой человеческой доброты приходится поступиться собственным уютом? Отдельный цикл представляют рождественские истории автора, в которых поднимаются глубокие нравственные вопросы. Книга предназначена для широкого круга читателей. Красочные иллюстрации выполнены художником Еленой Митяевой.

Жемчужина

Лето в разгаре, экипаж выполнял рейс в Геленджик. Старшая стюардесса поприветствовала пассажиров от имени командира корабля пилота первого класса Кулагина Ильи Ивановича. Всё как обычно, полёт уже более часа проходил в штатном режиме.

Перед вылетом командир экипажа внимательно ознакомился со сводкой погоды и выбрал оптимальный маршрут. Но, как правило, предвидеть наличие грозового фронта невозможно. Вот и на этот раз прямо по курсу возникла мощная гряда кучевых облаков.

— Как бы не попасть в болтанку, такие скопления туч могут вызвать турбулентность, способную даже вывести из строя бортовую навигацию, — сказал Илья Иванович второму пилоту. — Конечно, самолёт спроектирован так, что выдерживает перегрузки. Но помню, ещё в лётном училище разбирали случай, когда командир экипажа недооценил мощь кучевого облака, и самолёт вынырнул из него, как огурец, без крыльев.

— И что?

— Конечно, разбился. Да, покой нам только снится, — вздохнул он и, оценив визуально возможность продолжения полёта, запросил у диспетчера разрешение на обход зоны кучевых облаков над их верхней границей.

— Грозовой фронт простирается широко, но не высоко, поэтому его обход не с боков, а сверху, без входа в зону ливневых осадков, наиболее правильное и безопасное решение, — согласился диспетчер и сообщил свободный эшелон.

— Хорошо, что не очень плотный график рейсов позволяет перейти в другой уровень. — И командир плавно перевёл самолёт в режим набора высоты. Он навсегда запомнил слова наставника. Тогда он, молодой и горячий курсант, резко переключил самолёт на снижение.

— Среди пассажиров всегда есть дети, им больно, ушки давит, — заметил ему инструктор укоризненно. Охота к резким, без надобности, изменениям высоты движения пропала у Ильи навсегда.

«Интересно всё происходит, — думал он. — Пассажиры, как правило, любуются кучевыми облаками, они кажутся нежными и воздушными барашками. Никто даже не предполагает, какую опасность таят они в себе: струйные течения воздушных вихрей несутся со скоростью до трёхсот километров, встречаются со спокойными потоками. Вот и возникает турбулентность. При этом пассажиры считают, что будет трясти или нет, зависит от квалификации и опыта лётчика. А самолёт идёт на автопилоте, и только при очень сильной болтанке капитан переводит его на ручное управление…»

Рейс приближался к завершению, пошли на снижение. Вновь зажглось табло «Пристегнуть ремни», в салоне самолёта быстро и чётко выполняли свою работу бортпроводники: проверяли, все ли пассажиры пристёгнуты, убраны ли столики, опасные предметы. Удивительно, но буквально в течение нескольких минут все бегающие по проходу дети уже сидели со своими родителями. О готовности к посадке доложили командиру корабля.

— Молодцы, профессионально сработали, — удовлетворённо отметил он.

Внизу чёрная пашня чередовалась со светлыми участками сухой выгоревшей травы. Лётчик знал, что прогревались эти пятна земли, бетон и океан не одинаково. Да и города разрослись настолько, что небоскрёбы тоже влияли на потоки горячего воздуха. Всё это образовывало столбы турбулентности при ясном небе, и они могли осложнить посадку самолёта. Так уж Илье Ивановичу сегодня «повезло». Опытный пилот интуитивно почувствовал, что сейчас начнётся.

— Только бы пассажиры не разлетелись по салону, — озабоченно обратился он к экипажу. Затем перевёл самолёт на ручное управление, отрегулировал скорость, не допуская резкого перепада высоты и крена самолёта более 10 градусов.

А за бортом дождь гнал перед собой воздушные массы, создавая шкваловый ворот. Самолёт то проваливался в воздушную яму, то шарахался из стороны в сторону так, что, казалось, фюзеляж разломится пополам или оторвутся крылья. Притихшие пассажиры вцепились в подлокотники. Почти у каждого где-то внутри, в животе зрел страх. Он накатывал, охватывал всё сильнее, жуткие мысли лезли в голову и заставляли крепче держаться за кресла. Самолёт находился в зоне турбулентности всего пять минут, но таких бесконечно долгих и мучительных. Одни молились, другие ругались, кого-то тошнило, некоторые дети плакали… Лишь уверенное поведение бортпроводников и ровный голос командира успокаивали пассажиров и возвращали веру, что всё под контролем опытного экипажа.

Наконец удалось вывести самолёт из опасной зоны, и это светопреставление закончилось, все облегчённо вздохнули. Последовавшую за болтанкой мягкую посадку восприняли как награду — счастливое окончание путешествия. По салону пронеслись аплодисменты.

* * *

Экипаж самолёта отдыхал перед следующим рейсом в гостинице. Илья прогуливался по берегу моря. Уже загорелась вечерняя заря. Оранжево-красный диск солнца только что зачерпнул краем далёкую морскую гладь у горизонта.

Безрадостные мысли кружились, накатывались друг на друга, как волны морского прибоя. Подошёл критический для пилота возраст, и Илье предстояло расставание с авиацией. Самолёт, небо стали частью души, и уже трудно представить себя вне их. Как он, казалось бы здоровый, ещё полный сил мужчина, останется не у дел, выброшенный из привычной жизненной колеи. Именно этот рейс, последний в его практике пилота в качестве командира воздушного лайнера, оказался таким непростым. Конечно, предстоят ещё полёты попроще и пореже, постепенно и они сойдут на нет, а там и увольнение. Печально…

Ещё и потому грустно, что навалилось как-то всё сразу. В последний год абсолютно разладились отношения с женой. После двадцати с лишним лет совместной жизни его, как мальчишку, выставили в отдельную комнату. Алёна объявила, что не хочет больше с ним жить. Целеустремлённый, волевой и решительный в профессии, он вдруг запутался, растерялся в личной жизни. Мучился, не мог с этим смириться, хотя понимал: чувства остыли, жена его разлюбила. А может, и не любила?

«И всё у нас с тобой без перемен, живём мы под одною крышей. Но нет любви, нет глаз тепла взамен. Я тонов сердца твоего не слышу», — сложилось в мыслях Ильи.

Они не разведены, но семьи больше нет: теперь каждый сам по себе со своими интересами, бюджетом, кастрюлями, территорией в квартире.

— Только подруг своих сюда не води, — предупредила как-то Алёна.

К чему сказано, почему? Непонятно. Никто, кроме Алёны, сейчас его не интересовал. Это его второй брак, ради неё, из-за любви к своей Алёнке, он ушёл тогда из семьи. Время, конечно, наложило на неё свой отпечаток, но Илья и сейчас помнил, какой увидел Алёну в первый раз.

Она стояла на перроне, такая загорелая, с развевающимися золотистыми, в лучах солнца, волосами. Ему почудилось, что девушка вся светилась, как удивительная жемчужина.

Новый роман развивался стремительно. Казалось, вот она, та единственная, его женщина, любовь на всю жизнь.

Их отношения в первом браке с Ниной переживали кризис, и Алёна без особого труда увела его. И хотя прошло уже столько лет, он всегда чувствовал вину перед бывшей женой и оставленным восьмилетним сыном.

Волной нахлынули воспоминания.

Олежка родился недоношенным, слабеньким. Первый год его жизни оказался настоящим испытанием. Илья старался изо всех сил. Он даже лучше Нины пеленал, убаюкивал и успокаивал малыша, стирал, гладил пелёнки, делал всё, чтобы ребёнок развивался нормально.

Потом, когда во втором браке родилась дочь Светочка, всё равно по мере сил участвовал в воспитании сына, встречался с ним, помогал материально. Но при каждом расставании отводил взгляд, невозможно тяжело смотреть в грустные глаза ребёнка. Угнетало сознание, что этого недостаточно, всё равно он — приходящий папа, а мальчик — безотцовщина. Большую часть свободного от рейсов времени Илья отдавал новой семье, проводил с дочкой.

Светлячок росла очень активным, подвижным и любознательным ребёнком, смелая и отчаянная — до безрассудства. Они имели свои любимые занятия и развлечения.

Так, Светланке давно хотелось поучаствовать в проведении дня Ивана Купалы, который являлся главным летним праздником в их городке и всегда отмечался необычайно красочно.

На берегу речки заранее разложили костёр, девушки сплели из живых цветов венки, деревце рябины украсили разноцветными лентами. Девочка удивлённо и радостно смотрела на все эти приготовления. Вечером, в разгар веселья, девушки и парни стали прыгать через горящее пламя. Она тоже захотела перепрыгнуть костёр. Илья с Алёной взяли дочь за руки и с разбега пронесли над огнём. Потом спустились к реке, и Светлячок бросила свой веночек в воду. Некоторое время он держался на поверхности, а потом исчез из виду, затерялся среди других девичьих венков.

— Пап, он доплывёт до самого синего моря! — радовалась девчушка.

После полуночи, как положено, умывались в росе, искали целебные травы зверобой, чабрец, полынь… Все настолько увлеклись праздничным действом, что не замечали комариных укусов и усталости.

Из каждого рейса Илья всегда привозил Светланке коробочку с обедом для лётчиков. Сам он никогда не ел во время полётов.

— Это тебе белая ворона на облаке передала, — говорил он.

И девочка с удовольствием, за обе щёки, уплетала угощение, которое казалось ей самым вкусным на свете.

Припомнились походы с палаткой, выездка на лошадях и первый прыжок повзрослевшей Светы с парашютом. Способная, смелая и ловкая, она метко стреляла из винтовки, везде старалась быть первой. Илья стремился быть хорошим отцом, и все вокруг считали его таковым.

Казалось, всё хорошо. Отчего жизнь в семье разладилась, когда? Из памяти не стиралась горькая, постоянно саднящая обида. На свадьбе дочери он смог присутствовать только в ЗАГСе. Как сказала Алёна, «для тебя место в ресторане не заказано». А он ждал эту свадьбу, готовился, купил новый костюм, туфли, участвовал деньгами… даже в голову не приходило, что с ним могут так поступить. Но, как всегда, скандалить не стал.

«Почему, за что?» — стучало в висках.

Илья зашёл в ближайшее кафе, двести грамм коньяка выпил залпом. Хмель не брал. Он старался не думать, забыть те обидные слова и всё повторял:

— Да ладно, бог с ней, с моею обидой! Главное, пусть у дочери всё будет хорошо! А мне это за предательство, за то, как я поступил с Ниной и сыном. Вот оно — возмездие, не заставило себя ждать!

Галька хрустела и с шелестом пересыпалась под ногами, создавая невесёлый фон грустным воспоминаниям. Он не мог взять в толк, когда из семьи ушли любовь и взаимопонимание? В какой момент и почему он стал не нужен не только жене, но и дочери? На работе он — уважаемый человек, опытный пилот и руководитель, решительный и смелый, к его мнению прислушиваются. Но не в семье. Искал и не находил ответа.

Возможно, изначально Алёна вышла за него замуж по расчёту, многие девушки мечтали в те годы стать женой лётчика. Импозантная внешность, красивая синяя форма, хорошая зарплата, интересная обеспеченная жизнь… Он и раньше задумывался, а любим ли он Алёной? Скорее всего, нет. Бывало, чашку чаю после полёта не нальёт. Но прогонял, выкидывал в то время горькие мысли из головы. Верить в это не хотелось.

Ещё одна причина — Алёна моложе на одиннадцать лет. Любила красивую беззаботную жизнь, ходить в гости, путешествовать. Дома ей не сиделось. Ему же, наоборот, в свободное время хотелось покоя, побыть дома с семьёй.

Он вновь и вновь пытался найти объяснение. В молодости Илья увлечённо рассказывал о небе, красоте земли с высоты, о разных странах, где побывал… И она ждала романтики, а жизнь преподносила сюрпризы и трудности. Муж постоянно был в рейсах, и ей приходилось брать на себя решение мужских задач по дому. Она даже поступила в автошколу и получила права, чтобы возить на дачу ребёнка. А в последнее время ещё и денег стал приносить меньше. Вот и не совпадали интересы, он не справился с её энергией, отошёл на второй план, выходит, не оправдал ожиданий. Ну, а дочь — вся в своей семье, любви, ожидает ребёнка. Наверное, ей сейчас не до отца…

* * *

Темнело. Волны пенились, набегали, тащили шуршащую гальку обратно в море, хлопали, словно в ладушки, разбиваясь о волнорез, рассыпались множеством брызг. Он ощущал на лице их свежесть. Живительная влага успокаивала, напряжение потихоньку отпускало. Хотелось расслабиться и забыться.

Навстречу в обнимку, босиком по мокрой кромке песка шла пара влюблённых. Илье так захотелось вернуться в то время, когда он тоже был счастлив и любим.

«Но всё это ушло безвозвратно», — с болью подумал он.

Пляж закончился. Вдалеке горел огонёк. Илья подошёл ближе и увидел: у костерка копошился мальчонка лет двенадцати.

«Вот бы вернуться в детство, стать таким же беззаботным и свободным, как этот мальчик», — подумал мужчина, а затем спросил разрешения и присел на большой камень у костра.

— Вы, дядя, лётчик? Настоящий? — мальчик внимательно посмотрел на его фуражку. — А меня Олегом зовут.

От неожиданности Илья даже вздрогнул. Паренёк оказался тёзкой его сына!

«Надо же, такое совпадение!» — пронеслось волной.

Он заметил печальный взгляд и невесёлое настроение своего неожиданного собеседника.

— Почему один и грустишь?

— Да так, от нас папка ушёл… — В глазах подростка блеснули слёзы, и он сжал губы, чтобы не расплакаться.

— Во-о-от оно что. Ты держись, может, ещё всё наладится, — проговорил Илья, сам думая о том, что, наверное, такую же боль испытал тогда его Олежка… И жаль, что уже ничего не исправить.

— Дядь, вы чего?

Вопрос мальчишки вернул Илью в реальность.

— У меня тоже неприятности.

Они оба замолчали.

* * *

В закопчённом котелке, как оказалось, варились мидии.

— Угощайтесь, — предложил Олег и протянул плоскую, как тарелочка, ракушку с отварными моллюсками. Илья попробовал, понравилось, вкусно. Мидии пахли морем и укропом. Их вкус напомнил варёных раков, они когда-то ловили их с дочкой в карьере и также варили на костре.

Неожиданно во рту Ильи что-то хрустнуло, он чуть не сломал зуб! Это оказалась жемчужина! Она, красивая, несколько вытянутой формы, лежала на его ладони, переливаясь перламутром.

Конец ознакомительного фрагмента.