Непропавшие без вести. Рассказы

Тамара Концевая

Проживая свою жизнь, вплетаем в неё чужие, иногда туго связывая узлом, иногда слабо, чаще всего только слегка касаясь. Судьбы мелькают перед глазами. Разные судьбы, счастливые и тяжкие, комичные, грустные и совсем простые. Запоминаются – неординарные. О них мои рассказы.

Артист из Буэнос-Айреса

Проживая свою жизнь, вплетаем в неё чужие, иногда туго связывая узлом, иногда слабо, чаще всего только слегка касаясь. Судьбы мелькают перед глазами. Разные судьбы, счастливые и тяжкие, комичные, грустные и совсем простые. Запоминаются — неординарные.

Частный отель на улице Флорида аргентинской столицы стал моим временным пристанищем перед возвращением в Россию из длительного вояжа.

За день до того мы подружились с бразильянкой Розари, решив снять в семейной гостинице один номер на двоих. Нашим соседом оказался некий Себастьяно тридцати семи лет. Познакомились в первый же день заселения. Он разъяснил правила среди жильцов, показал выходы на террасы, при этом используя яркую мимику своего лица и бурно жестикулируя.

Отель в историческом здании занимал целый этаж с холлами, мойками, столовыми и санузлами. Сразу то всего и не запомнить. Его изучать надо.

Молодой человек, зайдя в кухню, вынес и любезно предоставил нам две банки из-под пива с безопасно загнутыми краями, заявив, что дарит стаканы, изготовленные лично им. А затем достал из коробки яблоки и тоже протянул нам, продолжая рассказывать о себе.

Мы держали по банке и по яблоку, наблюдая за его выразительными жестами. Он рассказал, как каждое утро подтягивается на настоящем турнике, прилаженном над входом в его жилище, как выжимает чугунную решётку с дождевого люка и, вообще, как замечательно он живёт в своей комнатке четырёх квадратных метров за 700 песо в месяц. Его татуированные руки эмоционально взлетали пред нашими очами.

В комнате, где кровать упиралась двумя спинками в противоположные стены, громыхала жуткая музыка его личного магнитофона. Огромные колонки мощными тумбами стояли прямо у порога. Пол был устлан хитросплетёнными проводами. Нагромождение металлического хлама имело своё предназначение и важность, а на двери с обеих сторон были приклеены разные дипломы и свидетельства, подтверждавшие его артистическую деятельность.

Именно так. Он был артистом, а мы его зрителями, что молча таращили глаза и ходили вслед по длинному коридору. Аргентинец раз за разом повторял одну и ту же фразу:

— Теперь я здоров, да, я здоров! Я живу!

Жизнь после смерти. Бывший наркоман, прошедший курс реабилитации, переживший тяжёлую операцию на желудке, испытавший клиническую смерть на себе — такова краткая биография аргентинца. На момент той беды от него уже давно отказались близкие, только друзья с весёлого бульвара в часы просветления навещали в больнице.

Люди мутанты, как их здесь называют, которых не принимает общество, презирает и не удостаивает взглядом. Лишь улица Флорида им покровительствует, понимая, выслушивая и давая возможность заработать на существование. Многие музыканты и циркачи не имеют кров и спят где придётся, но имеют холсты, краски, гитары, костюмы и умелые руки. Они играют свои судьбы. Жизнь — театр, расхожая банальная фраза, шекспировская, знаменитая.

Сейчас Себастьяно устроен лучше других и, зная это, помогает друзьям как может. Иногда покупает чашечку горячего кофе, делится одеждой, недавно передал товарищу слегка дырявую палатку. Как-никак, защита от ветра. Он не бежал от себе подобных.

Для собственной персоны приобретает только добротные вещи. Жизнь научила разумной трате денег, ведь пенсия по инвалидности просто мизерна, хотя так не считает. Уверен, что он счастлив.

С приходом каждого нового дня идёт за завтраком, а это две чашки кофе с бутербродом, который на благотворительной основе выдаёт ресторан «Гавана» для всех мастеров с бульвара искусств. Затем к десяти утра отправляется к супермаркету, где на раздачу выставляют просроченные и чуть испортившиеся продукты. Возвращается неизменно с большой картонной коробкой, заполненной хлебом, фруктами и овощами. Мясные деликатесы достаются нечасто, а рыбу он не ест. Посоветовал нам делать то же самое. Мы посмотрели на наши яблоки.

Невеста его проживает в пригороде, приезжает в гости по выходным. К приезду желанной женщины покупает что-нибудь вкусненькое, убирает комнатушку, включает громко музыку и ждёт. Добродушная толстушка Амелия очень располагает к себе, спокойна и рассудительна, во всём согласна с возлюбленным. Радуется, когда радуется он. А любимый в её присутствии становится податливым и тихим, стараясь угодить милой.

Я спросила в упор:

— Почему не женитесь? — ответили, что надо выждать время, чтобы тот порок больше не вернулся.

Только об одном жалеет молодой человек, что родители перед кончиной его не позвали, а он не осмелился попросить у них прощения. И о том, как он сейчас счастлив, рассказывает только на Флориде, да вот и нам немножко. К сожалению настоящее не перечёркивает прошлого.

Возвратившись в свой номер, мы с Розари обессилено упали на кровати, переваривая чужую жизнь. Он нам её раскрыл, как карту командир. Подруга не захотела есть яблоко, а я съела два. К супермаркету мы не ходили, негоже лишать продуктов питания тех артистов и художников, которые всякий раз почти хором нас приветствовали во главе с соседом.

Вскоре бразильянка завершила дела в Буэнос-Айресе и отбыла в Бразилию, а я ещё оставалась.

***

В последний вечер перед отлётом пообещала дружелюбным соседям сюрприз, а они, в свою очередь, хотели показать столь приятные и дорогие их сердцу столичные места. Но позвонила Амелия и сообщила, что задержится. При этом дала разрешение гулять по городу вдвоём, а она позже нас найдёт.

Я испытывала некоторую неловкость. В компании девушки моего соседа было бы гораздо увереннее. Поняла, что просто стесняюсь идти рядом. Сплошь разрисованные запястья, чёрная, раскрашенная собственноручно, футболка, металлическая цепь, свисавшая из кармана брюк, чётко выделяли его среди людского потока. Он преданно служил образу, но этот образ доставлял много хлопот. Отказываться было поздно и мы пошли.

Городские достопримечательности сменяли одна другую. Район Сан Тельмо со старинным рынком, где я прикупила копчёные колбаски на вечер, стал главным местом нашей прогулки. Мастерская струнных музыкальных инструментов по-дружески встретила Себастьяно. Здесь уличные гитаристы постоянные посетители, и к нему тут давно привыкли.

Каким-то мистическим образом мой друг гармонировал с интерьером, сам того не зная. Казалось, что стеллажи с гитарами ожидали именно его. Потом была Школа Искусств, что закончил мой товарищ. Но в силу позднего времени она уже закрывалась, зато пожилой охранник был несказанно рад общению.

У размашистых граффити, где приложил свою кисть попутчик, получились самые эффектные снимки. Вроде он тут всегда и стоял! А кадры с моим участием были просто никудышные. Граффити меня не принимали. Как часто занятие субъекта определяет его внешний облик.

В какой-то момент компаньон исчез на террасе кафе, предложив подождать. Я терпеливо поджидала, будучи уверенной, что он увидел знакомых за одним из столиков. Возвратился бегом. В ладонях держал бутерброды для нас. Он их просто попросил.

В подобной ситуации я оказалась впервые. А как же сюрприз?! Ещё днём я купила внушительную пиццу и кока-колу, собираясь устроить прощальный ужин на троих. И вот, не успела! От бутерброда отказалась, быстро засобиравшись обратно.

На площадке ресторана стройные пары танцевали аргентинское танго. Замануха на ресторанную тусовку действовала на зрителя магически. Трудно мимо пройти. Восхищённые прохожие с восторгом следили за прекрасным танцем, а у меня выпрошенная еда из головы не шла. Плохой я человек, зануда.

Амелия нас ждала на лавочке и ужин состоялся. Мы вынесли стол во дворик, разогрели на импровизированной сковороде пиццу, порезали колбаски и открыли бутылку колы. Ребята нашли что подарить мне. Вручили открытку с изображением Себастьяно, сделанную администрацией учебного заведения в период защиты дипломной работы. После окончания всех бесед договорились, что разбужу их пораньше, чтобы попрощаться.

Будить молодёжь на рассвете не стала, положив под их дверь ещё влажное полотенце, кусок мыла, бритвенный прибор и половину пачки сухого молока, что возила за собой ещё с Чили.

Ушла я по-английски, не простившись. Не люблю прощаний. Одним словом, зануда.

***

На улице моросило, небо затянули тучи. Погода явно портилась. Городской автобус увозил меня в аэропорт за два аргентинских песо. Очень грустно, когда заканчивается очередное путешествие. Я стояла у стеклянной стены аэровокзала, а дождь поливал её слезами. Через несколько часов покину волнующий материк.

Не плачь по мне, Америка! Быть может эта встреча не последняя.