9 месяцев

Тамара Ким

Эта книга – про жизнь и про любовь. В ней – опыт женщины, позволившей себе провалиться туда, куда многие женщины падают прямо сейчас. Она про то, как вытащить себя за волосы из болота. Поговорите с Тамарой Ким. Выбирайтесь из трясины вместе с Инной Лай.

Девять месяцев

Тетрадь №1

Единственная настоящая ошибка — не исправлять своих прошлых ошибок.

Конфуций

6 мая, 6 часов утра

Я выздоравливаю. Это однозначно. Медленно. Скачками. А точнее, взлетами и падениями. Мучительно. Но это — явно выздоровление. Не мрачная депрессия — однотонно-монотонная, разлагающая, размазывающая и тоже — мучительная. Это совсем другое. Я вижу свет в конце туннеля. Все, что от меня сейчас требуется — это доползти, добрести, добежать до этого конца. И вырваться на свет.

Удивительно, как незаметно это происходит: живет себе человек нормально, бредет по ярко-зеленому, солнечному полю жизни и в какой-то момент обнаруживает, что уже давно и далеко забрел в темный туннель. И уже осознавая это, все еще бредет по инерции в глубь, в темно-мрачный холод сырых заплесневевших сводов, уговаривая себя, что, нет, все нормально, это только кажется, что темно, сыро, холодно, на самом деле все прекрасно…

Я могла остаться там (или пока еще: тут?) навсегда. Такая бесславная кончина «такой перспективной, сильной личности, талантливой журналистки с большим будущим…» (так обо мне говорили всегда в глаза и за глаза.)

А я, такая умная, красивая, одаренная, медленно вползала в темный туннель с обвалившимся выходом на другом конце. И никто не замечал этого. И сама я не замечала. Вот он, тот самый Крауч-Энд Кинга. Пресмыкающийся конец. Люди не замечают этой незримой границы между параллельными мирами. А потому время от времени переходят эти границы, не задумываясь о последствиях, а точнее, не замечают, как переходят, переступают эту линию. Вроде и есть человек в этом мире, и его нет. Он уже там, не с нами. Мыслит вроде нашими категориями, но действует уже согласно другим временным, пространственным, психологическим параметрам, законам.

По-настоящему я уже не вела дневник лет десять. Урывками пыталась, но кроме наматывания соплей на кулак ничего не получалось, а потому утратила вкус к письму. А это, как я уже убедилась на собственной шкуре, чревато. Как минимум — паранойей.

Изоляция мысли, эмоций внутри себя неминуемо ведет к душевной (или духовной) катастрофе. Кому не дано писать — тот часами висит на телефоне или просиживает на лавочках. А кому даровано свыше умение писать — должны писать. В противном случае мысли путаются, сбиваются и соответственно сбивается ритм жизни: и события, и ситуации.

Я писала с седьмого класса. И вся моя жизнь выстраивалась в стройную цепочку жизненных событий.

Теперь я точно могу сказать: те периоды, когда я не вела дневники, сопряжены почти с трагическими событиями в моей жизни. Не знаю, что тут первопричина: то ли жизнь шла под откос потому, что я не писала, или я не писала, потому что было хреново!.. Но факт есть факт.

Сейчас у меня не эйфория, типа: «Ах, какая я была дура, и как хорошо, что я очнулась!». Нет. Все гораздо спокойнее, основательнее. Я не проклинаю себя за то, что было, но и не оправдываю. Было так, как было. А раз я пришла к выводу, (а точнее — меня пинками загнали к этому выводу), что так больше быть не должно, то я просто продумываю: как должно быть, и что я должна для этого сделать.

Скажем так. Как журналист я все эти годы собирала материал, фактуру для статьи, а теперь села писать.

Целый пласт жизни толщиною в 12 лет.

Верстка и выход в печать — максимум через 3 года.

Раньше я на все глобальные этапы жизни давала себе 5 лет.

«Максимум через 5 лет…» — говорила я себе и окружающим. И так оно и происходило.

Но теперь мне уже почти 50. У меня нет такой роскоши (я не могу позволить себе такой роскоши), как растянуть план спасения себя на 5 лет. В три года я должна выйти на уровень, на котором застряла 10 лет назад. Выйти на тот уровень не означает вернуться назад. Нет. Я должна вернуть себе тот эмоциональный дух, самооценку, какая у меня была на момент встречи с Яном.

Я не хочу утверждать, что он погубил меня как женщину, как журналистку. Нет, это слишком банально и тривиально. Но то, что я 10 лет жила не своей жизнью, — это однозначно. Причина не в нем. Причина во мне. В моем отношении к нему. Я растворилась в небытии. Я зачеркнула себя как личность ради него. А это наказуемо. Раба любви. Это наказуемо. И наказание самое жестокое: я потеряла всё: дом, работу, карьеру, положение в обществе, друзей, знакомых, родственников, детей (они выросли и уехали) и, что на первый взгляд кажется нонсенс — Яна. Я отказалась ради него от всех и вся, а он сказал: такая мне не нужна. Нет, я не говорю, что это он меня всего лишил, нет. Я сама это сделала. Все уходило от меня, как вода в песок, а я видела только Яна, все мои органы чувств были настроены только на восприятие Яна: слух, зрение, обоняние, осязание, вкус. Да, даже вкус. Я хотела есть только, когда он звонил или приезжал. Это было уже на уровне рефлекса Павлова: вижу (слышу) Яна — началось слюноотделение.

Вот, как было!

На уровне физиологии, биологии, анатомии!

Смешно вспоминать, но года два назад Ян заметил с искренним удивлением:

— У тебя раньше груди были такие упругие… Почему?

Я сжалась внутренне от ужаса: да, сейчас они у меня свисают как сдутые воздушные шарики…

Через три-четыре месяца у меня груди округлились и выросли со 2 на 3 размер. Все стало как раньше, и даже лучше.

Ну, а как же?!! Ведь Яну не понравилось!!! Я же реки вспять поверну!

…Это самые незначительные иллюстрации десятилетней эпохи утраты моей личности.

Вчера Лукашевич сказала: «Утратить себя — это хуже, чем умереть».

Сильно. Мне понравилось.

Я не к тому, что, ах, лучше б я умерла. Нет, я почему-то, наоборот, чувствую себя какой-то сверхобогащенной. Да, ощущение именно такое, как я уже писала: словно перед написанием статьи я надыбала столько материала, что теперь осталось только сесть и написать. И я уже чувствую, и я уже предвкушаю: статья будет обалденная.

Я прошла через все стадии падения в эти 10 лет.

Я впадала в безвольное отчаяние,

Я впадала в ярость.

Я испытывала бессилие и осознавала собственную никчемность, несостоятельность.

Я «садилась» на «колеса». Я неделями пила водку (как-то за 7 дней выпила 10 бутылок водки, и это при моей-то алкогольной интоксикации!) — «скорая», реанимация; никто ничего не понимает.

Постепенно мое имя стало все меньше и меньше что-то значить в жизни города. Незаменимых нет. Мое место никто не занял. Но и общественно-политическая жизнь города и района от этого не замерла. Я медленно отходила. От работы, от себя, от детей. И от Яна — тоже.

Нет, однозначно, ничьей вины в том не было. И тем более — Яна. Только сама. Я пыталась совместить два параллельных мира. Гуляла произвольно в пространстве и во времени. И пыталась с собой протащить Яна. А он был (и есть) обычным человеком, простым землянином. Как и подобает нормальному человеку, обладал нормальным чувством страха (я называла это трусостью); менял свои обещания и клятвы соответственно ситуации (я называла это предательством); заботился о своей репутации, карьере, дорожил положением в обществе, социальным статусом (я называла это подлостью).

Да. Он был обычным, нормальным человеком.

И как любой обычный, нормальный человек почти сразу же после того, как открытым текстом (уже не изображая из себя романтического влюбленного — «я даю тебе слово офицера!») заявил мне, что не собирается жениться на мне, начал капля по капле терять то, ради чего отказался от меня: должность, положение в обществе, статус, круг общения в элитной среде. Те двери, куда его раньше чуть ли не насильно заманивали, теперь стремительно захлопываются при его приближении. Телефоны либо не отвечают, либо их владельцы технично сворачивают беседу на нейтральной фразе…

Он страдает. Переживает. Но он никогда не осознает, что это ему наказание свыше дано. Не из-за меня. А за то, что сам дал слово чести, и сам не сдержал.

Чем поклянешься, тем и поплатишься.

Очень сложно выработать новую линию поведения, отношения к нему. Воспринимать его не так, как все 12 лет.

«Сила привычки» — говорит Подольская. А я не хочу с этим согласиться. Любовь не может быть привычкой. А то, что любовь обросла шелухой, многолетней грязью, накипью… — так это уже другое.

Когда говорят: «Любовь проходит», это жалкая попытка самообмана. Просто, значит, ее никогда не было. Любовь — когда живешь этим человеком. Точнее — это как воздух: пока он есть, его не ценишь. А когда нет — тогда задыхаешься, и начинаешь осознавать его значимость. Это уже физиологическая зависимость. Потому любовь не проходит никогда. Любовь может только умереть. А вместе с ней и человек. А все остальное — привычка, увлечение, страсть, похоть, приспособленчество — как угодно.

Самое главное — суметь сохранить любовь. Не доводить ее до гибели.

В моем случае — я очнулась почти вовремя. Чуть-чуть с запозданием, но все еще поправимо. То главное, что нас связывает, еще не умерло, а грязь и шелуху мы отчистим.

Пока я не знаю, как. Но детали меня не интересуют. Я знаю одно: я встану с колен, да нет, даже с четверенек. Я вернусь к себе. А там видно будет. Сейчас главное встать, выпрямиться и устойчиво стоять на ногах. А потом можно делать и шаги. И идти. К Жизни. К свету, который я уже вижу в конце тоннеля.

Я не держу ни на кого зла. Не таю обиды. Все было так, как было. Я благодарю Всевышние Силы за то, что мне сохранено физическое и психическое здоровье. У меня впереди еще 30 лет активной жизни.

Я буду любить и трудиться. А это однозначно вознаградится свыше. «Любовь и труд — все перетрут». Только теперь любовь должна созидать, а не разрушать. Я всегда делала то, что основной массе было недоступно. Я сделаю это сейчас. С собой, с Яном. Все, кто в курсе, говорят: «Если за 12 лет не случилось, то уже ничего не получится». А я уверена: у всех — нет. А у меня получится. Потому что так, как я люблю Яна, никто не любит. Чудеса случаются с теми, кто в них верит.

Я освобождаюсь от самоизоляции. Это первое.

7 мая, 8 ч. 20 мин

Все так кратковременно, единовременно. Пока пишу или говорю с кем-то, то такая неодолимая уверенность, что смогу, сумею вырваться из этого состояния. Но стоит остаться одной или без ручки в руках — и я опять слабое, безвольное униженное создание, цепляющееся за Яна: «А когда ты приедешь?», «А ты с кем?», «А ты где?», «А ты… а я… а-а-а…».

Что же все-таки происходит?

То, что он манипулирует моими чувствами — это однозначно. Он осознает безграничную власть надо мной. Если я хочу ада при жизни — он мне это предоставит. Он действует неосознанно, непреднамеренно, но он уверен, что я проглочу любой его пренебрежительный тон, слова, действия по отношению ко мне.

Задели его за живое, унизили где-то, — он самоутвердится со мной.

***

— Я соскучилась по тебе…

— Господи!.. (усмешка) Знаешь что, тебе надо заняться чем-нибудь серьезным…

***

— Ты сегодня приедешь?

— Ну, откуда я знаю?

— А кто знает?

— Никто.

— Ну, мы уже не виделись почти неделю…

— Ну, и ничего страшного не произошло.

— Ты так думаешь?

— Слушай! Хватит!..

***

— Привет!

— Привет (вяло)

— А почему ты мне не позвонил утром?

— (тишина, потом вздох, который в словесной оболочке звучал бы: «как ты мне надоела!»)… Ну-у, не знаю. Не могу придумать. Придумай что-нибудь сама… (циничная усмешка)

Зачем я все это воспроизвожу? Чтобы со стороны посмотреть на себя. Самой себе показать себя. Не убегать от правды. Не закрывать глаза. Называть вещи своими именами, никого не обвиняя и не оправдывая при этом. Чтобы вылечить болезнь, нужно мужество признать ее, а потом проследить симптомы, проявления на всем временном отрезке заболевания. Я хочу излечиться, и я излечусь.

У Кинга читала:

— Какой степени болевой шок может вынести пациент?

Ответ звучит в форме вопроса:

— А в какой степени пациент хочет выжить?

Правда, у меня немного в другой плоскости. До какой степени мне нужно причинить боль, чтобы я, наконец, сказала: «Все! Больше не могу! Хватит! Хочу жить!»?

Почему я не терплю, нет, почему я сама провоцирую его на такое отношение ко мне? И почему он возвращается ко мне? Несмотря и вопреки.

Любит?

Возможность самоутвердиться?

Удобно? Больше некуда идти?

Нет! Нет! И нет! Он испытывает ко мне то же, что и я к нему. Только вот я неправильно веду себя. Мне нужно поменять самооценку. Я раньше только страдала и еще ниже опускалась, лелеяла только обиду, боль, и замирала на том уровне. Теперь же я способна не сидеть в обнимку с обидой, болью, а как бы тут же ее зафиксировать, отодвинуть от себя и посмотреть на все со стороны.

Естественно, за месяц (с 24 марта) не может быть кардинальных перемен. Резко можно только разрушить. А строить — нужно время. Или: убить, умереть можно в одночасье, а выздоравливать — с течением времени. И еще — в зависимости от желания выжить.

И даже за этот месяц я очень во многом продвинулась. Можно, конечно, изумиться: «Господи! Как же я раньше, целых 12 лет, этого не замечала?». Но это будет равносильно тому, что удивиться, почему же наелся только третьей лепешкой, ах, надо было сразу третью лепешку купить!

Мне нужны были, значит, эти 12 лет, чтобы все это осознать.

Ну, все, занудила. Хватит!

19 часов

Ну, вот, с утра наорал, а через три часа приехал, будто и не он это был вовсе.

У Карнеги есть такая мысль (не дословно, суть): если мужчина начинает кричать на вас, срываться, это первый признак, что он переводит вас из статуса любовницы в ранг жены. Так что выбирайте, кем вы хотите быть для него. Если же он на протяжении многих лет продолжает дарить вам цветы, подарки и называет вас ласковыми словами, значит, он не воспринимает вас как серьезную партию.

Вот, оказывается, в чем мудрость жизни. Веками формировался институт семьи, из поколения в поколение складывались формы общения внутри семьи, между мужем и женой. А я хотела придумать новое.

Ведь лет 10 точно Ян не повышал на меня голоса. А последние два года взрывается по малейшему поводу. Есть о чем подумать.

А пока надо методично, без суеты начинать восстанавливать свое имя. Работать. Построить дом. Купить машину. Компьютер. Писать книгу. Копаться в саду.

Кстати, все саженцы, которые я посадила осенью на дому, принялись. И ягоды. И хризантемы. Надо спешить со стройкой. К концу лета, осенью переехать. Я так этого хочу!!! Я такую обалденную планировку дома и двора придумала! PER ASPERA AD ASTRA!

Я еще в состоянии помогать детям. Не только морально, но и материально.

8 мая 6 ч.30 мин

Сегодня солнце, с самого раннего утра. Небо синее, ни единого облачка. И — холод леденящий.

Очень похоже на меня, мое состояние нынешнее.

Внешне я уже почти обрела живую привлекательную оболочку, но по сути еще не отошла, не оттаяла.

Относительно обиды. 2 момента.

1-й: не давать повода, не вызывать огонь на себя.

2-й: никто и ничто извне не может обидеть, пока сам не дашь себе команду: это обидно! Надо обижаться!

Вчера лишний раз убедилась с Яном. И еще вот какой момент. Пожалуй, не столько он манипулирует мною, сколько я управляю его чувствами, настроением, словами и действиями, потому что я создаю определенный настрой себе, который передается ему.

Он — ведомый в нашем тандеме, а не я! Вчера я это особенно наглядно увидела. И поняла, почему я так уверена, что у нас все получится. Потому, что все зависит от меня. Насколько точно, психологически грамотно и этически благородно я выстрою линию своего поведения, настолько теплым и сильным будет желание Яна быть со мной. Не увязать в мелочных склоках, стычках, обидах, упреках, а создавать положительное эмоциональное поле, расширять его, а уже на нем строить быт, который тоже должен быть пронизан светом добра и радости.

Хватит скорби!

Хватит трагических слов и ситуаций! Вот в этом плане я могу сказать: «Да. Это же надо, столько времени потерять, черт знает, на что!»

Но это — опыт. И как ни странно я пришла к выводу, что самый полезный, действенный, результативный опыт — это негативный, отрицательный опыт.

Главное — вовремя осознать это и взять на вооружение.

10 лет (прожитых) против 30 лет (предстоящих) всего ничего.

Я успеваю.

И еще.

Хватит постоянно пытаться заглянуть в замочную скважину чужой семейной жизни. Все равно кроме мимолетных, отдельных, рваных фрагментов я ничего не увижу, и даже то, что увижу, никоим образом не есть моя жизнь. Все! Необходимо строить, создавать свою жизнь и вовлекать в свою жизнь тех, кто мне нужен.

«Где ты?», «С кем ты?». Да неважно! Имеет значение: Где я? Кто я? С кем я?

У меня есть здоровье, силы, у меня есть талант, у меня есть время. А спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Я выплыву!

15 ч.30 м.

Во мне утрачен какой-то главный стержень — самодостаточность, что ли. И появилась, прямо-таки отшлифовалась, способность рисовать в воображении самые больные для души картинки и страдать, хотя нет стопроцентной гарантии, что это на самом деле так. А если это даже так — каким образом я могу изменить ситуацию? И вообще — какое это, к чертовой матери, имеет отношение ко мне, к моей жизни?! Только если я сама себе дам команду: страдать! Только тогда это повлияет на мою жизнь. Сначала на настроение, потом на действия, а далее на все течение жизни.

Так неужели я не справлюсь со своим воображением? Думать только о себе, воображать и создавать картины только своей жизни.

Не можешь идти, ползи — ну, видно же впереди уже свет.

Утром только так красиво все разложила по полочкам, а сейчас — опять все покатилось!

Нет! Я сказала: Нет!!!

Дальше дневника эта эмоция не растечется.

Не важно, где ты, с кем ты!

Важно, где я, с кем я! По большому счету я прекрасно понимаю Яна. И напрасно ревную. В самом деле, ему сейчас не женщины нужны. Нет. Особенно в праздники. Ни женщины, ни дурацкие семейные пары в чинных застольях не восполнят ему того, что он утратил с уходом из органов.

Мне это вдвойне печально, потому, что, сдержи он слово чести, данное мне, он еще лет 20 был бы в обойме. Как минимум в 50 уже был бы генералом. Я это ЗНАЮ, я это ВИДЕЛА. Но он оказался не столь дальновидным, он решил, что если останется с Галиной, то сможет сохранить все те моральные, социальные и материальные блага, которые пришли к нему вместе с любовью моей. Он и сейчас (да теперь уже никогда) не согласится с тем, что с того момента, как я вошла в его жизнь, и он был искренен в своих чувствах и намерениях ко мне, его жизнь круто пошла вверх.

И все как отрезало, когда он начал сначала уклончиво, а потом прямым текстом говорить, что о семейной нашей жизни не может быть и речи.

Законы метафизики неумолимы и неизменны независимо от того, верим мы в них или нет, понимаем мы их или нет. Это точно так же, как, например, я в математике абсолютный ноль, но это вовсе не говорит о том, что математика как наука абсурд. Все очень четко прослеживается и совпадает. Но ему этого не понять. Пока осталась только материальная обеспеченность, но и это не долговечно.

Мне бесконечно жаль того полковника Осенева, который не сделал рывок, зациклился на деталях, увяз, а ведь мог иметь гораздо больше.

Все. 23 марта он вынес окончательный вердикт себе, послав меня в самой грубой форме. Я в очередной (!) раз забилась в истерике, умоляя его не бросать меня.

Почему?

Потому что знаю: или мы будем вместе, или нас не будет вообще. Он этого не понимает, а я это ЗНАЮ, я это ВИДЕЛА. Не знаю, откуда и почему, но я это просто ЗНАЮ. Для простоты понимания окружающих я говорю, что это ЛЮБОВЬ.

Хотя, он, пожалуй, тоже это ЗНАЕТ, иначе почему бы он не рвал со мной окончательно? Нет, он не ЗНАЕТ, он просто инстинктивно чувствует, но не осознает.

Ну, и х…!

Я не могу его ни презирать, ни ненавидеть! У меня сейчас словно ломка у наркоши. Периодами как скрутит — так и хочется автомат в руки и косить всех сплошным огнем. Потом приходит какая-нибудь спасительная мысль, — и наступает прозрение. Выдержу, — значит, избавлюсь от этой зависимости. По большому счету мне его жалко. Ведь наказание неизбежно, и оно исходит не от меня, а потому я не в силах его предотвратить. Единственное спасение его — остаться со мной, т.е. сдержать слово офицера, данное мне дважды. Ведь по сути он вдвойне смалодушничал: в первый раз, когда дал слово и не сдержал, и второй раз, когда стал утверждать, что никогда этого не было, что он не мог такого говорить, что это я сама придумала.

Расчет его был примитивен: нас было только двое, никто больше не слышал, а меня можно бортануть: не говорил, и все, не докажешь!

Но он не учитывает главного: с нами был Бог, Силы Небесные, и верит он в это или нет, сверху четко контролируют все наши действия, слова, поступки.

Вот почему я всегда возмущаюсь, когда он с ужасом озирается вокруг: вдруг кто-нибудь увидит и донесет Галине.

Главное не то, что Галина узнает, главное — что сверху смотрят и видят. Когда он был искренен в своих намерениях довести детей до совершеннолетия и расстаться с ней и узаконить отношения со мной, это было честно и благородно, а потому свыше вознаграждалось и улучшением здоровья, и продвижением по службе и повышением должности и зарплаты, но он не сумел увязать этой причинно-следственной связи. Он решил, что главное, чтобы Галина и окружающие не узнали, и тогда можно и дальше так жить. Тем более что она, узнав, что у него есть я, кардинально изменила свое поведение и отношение к нему, став почти примерной женой. А я привязалась настолько, что не мыслила себе жизни без него.

Вот так я оказалась за бортом. И теперь хватаюсь за соломинку, чтобы спастись. Я сыграла очень положительную роль в их жизни. Я оказалась связующим материалом для их почти расколовшегося семейного судна. Но, но, но…

Сейчас у нее возобновились истерики и по поводу, и без повода. Он все больше уступает ее требованиям. Все больше похож на затравленного, загнанного зверя, и не может понять, что спасение всех (и его, и ее, и меня) в том, чтобы оставить ее вместе со всем нажитым имуществом и недвижимостью. У него еще есть шанс сделать рывок.

Говорить ему об этом бесполезно, потому что он воспримет это только как уговаривание с моей стороны.

Ничего подобного. Но и взрывов возмущения с моей стороны, приводивших к ссорам, тоже больше не будет. Я продержалась месяц. С моей импульсивностью это солидный срок.

Сколько времени надо до полного достижения цели?

Работа. Дом. Машина. Компьютер. Книга. Сад и цветник. Сколько надо времени на все это?

Сегодня почти составила проект создания РR-агентства на КМВ. Крутой мен заказал. Распушил хвост павлином, посмотрим, на что на самом деле способен. Понравится проект — возглавлю агентство.

Ну, с Богом! Я начинаю хотя бы шевелиться. Для месячного срока нормально. Две газеты, один проект. Перекопала сад. Пойдет.

Нормалек. А уж сколько общалась! За год, наверно, столько не болтала. Просто болтала. Выздоравливаю.

9 мая, 15 часов

Приходила Лукашевич. Принесла письма из редакции на мое имя и брошюру СПС, которые передала Оля Иваненко.

20 мая юбилей СПС — надо подготовить статью для городской газеты.

Мне нравится мой нынешний, даже не распорядок, а уклад жизни. Какие-то нормальные, обычные вещи, как то: кто-то пришел, с кем-то поболтала, сходила за грибами (в магазин), приготовила чанахи в горшочках, пиццу. Все обалденно вкусно. Постирала, поутюжила. Почитала, пописала. И все так размеренно, слаженно, осознанно. Не то, что раньше — всё только в моменты просветления между страданиями по Яну, с непреходящим тоскливым ожиданием его звонка или приезда.

Но самое главное — я научилась просто болтать с бабами. Раньше мне это казалось пустой тратой времени, а, оказывается, это неотъемлемая часть жизни нормальной, земной, человеческой.

Нет, я не боюсь, что теперь стану приземленной серой курицей. Наоборот, во всем этом есть что-то очень важное, чего мне не хватало — какого-то связующего звена, что ли, во всей жизненной цепочке. Это как цветок без воды или без земли.

И сама в гости хожу. Просто так, поболтать. И такой эмоциональный заряд получаю от общения! Обалдеть! Раньше я думала: ну, что нового или интересного я могу почерпнуть из этих дурацких посиделок?!

А оказывается, очень даже много практичных моментов, вернее, понимания того, что мне казалось непонятным в этом мире. Модель человеческих взаимоотношений.

Раньше я замыкалась только на детях и Яне (по работе — не считается). А сейчас и с детьми ежедневно перекидываюсь СМС, и с Яном общаюсь, и еще — просто со всеми болтаю. С кем-то более откровенные темы, с кем-то — просто обо всем и ни о чем.

На сегодняшний день самый главный результат: я не испытываю горечи, обиды, боли, одиночества, зависти к тем, кто сейчас с Яном. Пришло какое-то четкое осознание: Господи! Да ни о чем мои страдания были! А точнее, не было никаких оснований для таких смертельных переживаний! Не было, и не будет! Каждый выход его с Галиной в люди — только жалкая пародия на благополучную семейную пару. Это знает он. Это знает она.

Не понимала этого только я. Мне так хотелось быть рядом с ним везде и всегда. Гордо и счастливо вышагивать рядом с ним.

Бедная девочка! Мне, действительно, все больше и больше жалко себя, но не трагически, а так, с доброй улыбкой: «Да бедная ты моя девочка!»

22 час

Да, точно.

Теперь уже точно. Я преломлю ход событий. Я построю свою жизнь.

Я выстрою замечательную жизнь. Это такое прекрасное состояние, совсем как в 15—16 лет, когда я была спокойно уверена, что уж у меня жизнь будет просто сказочная. И ведь так и складывалось. Владивосток, журфак, замужество, дети (две лапочки-дочки и Рома-сыночек), дом, одна машина, другая, третья — все последней модели на то время: «восьмерка», «девятка», «девяносто девятая», должности по линии журналистики, звезда городского масштаба, «Невзоров в юбке» (хотя я преимущественно ходила в брюках, спортивках)…

Всё было, пока я ни в чем не сомневалась.

Потом, по следам нашумевшей моей публикации в мою жизнь вошел начальник горотделения КГБ, подполковник Осенев.

Да, тот самый Осенев, который нагонял на всех жуткий страх, и имя которого произносили полушепотом с расширенными глазами. Именно так мне сообщила о его приходе мой редактор Лена Маркина:

— Никуда не уходи. Сейчас придет начальник КГБ, хочет с тобой побеседовать.

— Я че, обязана? — в свойственной мне манере спросила я.

— Ты что?! Это же Осенев!!!

— Ну, и че?! А я Инна Лай…

— Ин, ну не дури, я тебя как редактор твой прошу…

Это было 29 июля 1991 года. Жара.

Я была в розовом топике, в черных шелковых брючках, с копной волос на макушке — модная, независимая, дерзкая….

Я балдела от себя. Я так нравилась себе, и у меня все получалось. Обо мне уже говорили на уровне города…

…Я разулась, закатила штанины, задрала ноги и так и сидела, когда вошел он…

Все было как у «Онегина»: «Ты чуть вошел, — я вмиг узнала…» и т. д.

Первым делом я спустила ноги под стол и стала судорожно пытаться влезть в свои босоножки, которые, конечно же, никак не хотели надеваться и предательски гремели.

Потом я пыталась незаметно (как мне казалось) ногами откатить штанины…

Нет, это был не страх перед его статусом, личностью. Я просто, (вот именно!) «вмиг узнала» его. Того самого, которого создавала в своем воображении с самого детства. Того самого, которого (я знала) обязательно встречу!

Теперь, по прошествии 12 лет, я могу утверждать то же самое: он тот, о котором я мечтала. А потому не намерена сейчас отступать. За 12 лет я все больше и больше убеждалась, что не ошиблась ни в нем, ни в себе.

Просто, одновременно с ним в мою жизнь вошла неуверенность. А точнее, я изменила себе в том, что впервые мне захотелось подчиниться мужчине. Я изменила своей сути, а потому все пошло кувырком. Я перестала полагаться только на себя, на свое мнение, я каждый свой шаг, слово, действие рассматривала с позиции: «А что скажет Ян? А как Ян на это посмотрит?».

Он комплексует, что у меня машина?! Да не будет у меня машины, а у него будет! Так и произошло. У меня дом, а у него небольшая квартира? Да не будет у меня дома, а у него будет шикарное жилье! Так и случилось. Он не хочет, чтобы я была продвинутой деятельницей («мне не нужна деловая жена, вечно занятая общественными проблемами», — сказал он, когда я хотела получить дополнительное юридическое образование)? Да не буду! Не буду! Мне во всем хотелось быть ниже его уровнем, за ним, под ним. И я получила это.

Вот так я и пришла я к своим баранам.

Если и виноват кто в сложившейся ситуации, то только я. А потому я смогу все выправить.

У меня получится. У меня всегда все получалось. Получится и на этот раз. Потому, что я — Инна Лай. Та самая, о которой говорили, та самая, о которой заговорят. Максимум через 3 года. И уже не на уровне города, а гораздо выше.

Права Лукашевич: «Утратить себя гораздо хуже, чем умереть».

А уж коли Бог сохранил мне жизнь, то я оправдаю его доверие.

10 мая, 7 ч. 30 м.

Человек есть то, что он думает о себе. Наша жизнь есть то, что мы думаем.

Все так. Оборачиваясь назад, я вновь и вновь убеждаюсь в этом. Мысль материализуется. Эта аксиома, как и любая другая истина не воспринималась мною как руководство к действию.

Но ведь все события я сформулировала сама.

Вот почему я говорю, что тут вина не Яна, а моя. Я моделировала свою жизнь своими мыслями. И получила то, что думала, мысленно рисовала в своем воображении. И именно потому я говорю сейчас, что все у меня получится, все можно изменить в лучшую сторону, так, как я себе представляю. Только представлять себе нужно позитивные события и ситуации, а не лелеять негатив, который я так фанатично вынашивала в себе, и постоянно получала. «По вере вашей вам воздастся».

Во что верим, то и получаем.

Ну, вот. В общем и в целом я сделала беглый экскурс в свои прошлые 12 лет. Пожалуй, хватит о том, что было. Надо формировать настоящее и будущее.

Мне необходимо в августе отправить Кристину с Искрой на море. Пусть погреются. А с сентября уже разгрузить Рому с Аней, посылать девочкам по 2 тысячи в месяц. Это пока для меня самые главные установки.

Помоги мне, Господи.

11 час 30 м.

Сегодня уже по-настоящему летний день. Зелень, синь неба и золото солнца. И тепло.

Ход времени ничто не остановит.

Еще один хороший признак — остро скучаю по детям. Сдам июньский номер в печать и поеду в Москву на несколько дней.

Временами все же прорывается тонкая острая боль (даже просто укол) отчаяния, безысходности, но это уже не затяжное. Так — искрой мелькнет в сознании, и все.

Надо закончить проект и взяться за статью СПС. В прошлом году я вступила в Союз Правых Сил. В основном из-за личности Хакамады. Ян не в восторге от нее. Но, я считаю, если она и потеряла в чем-то как женщина, то это только минус мужчинам.

Если бы я сейчас ожесточилась против Яна, то возненавидела бы и презирала весь род мужской. Вот почему я еще не отступлюсь.

Быть такой холодной, жесткой (а порой и жестокой) по отношению к мужчинам, как Хакамада, я не хочу, но знать себе цену, как она, я хочу.

Я поднимусь. И выпрямлюсь. И пойду.

Помоги мне, Господи.

А еще — 23 июня 2001 года я приняла Крещение в церкви Святого Великомученика Георгия Победоносца. Я хотела быть одной Веры с Яном.

Прости меня, Господи, если это было меркантильно с моей стороны.

14 часов

Чистота помыслов. Вот еще одна истина, которой мы не придаем значения в своей повседневной жизни.

Я спаслась потому, что все же за все эти годы я никогда не преследовала корыстных целей по отношению к Яну. Обида, зависть была, но опять же — зависть не к материальным благам, которые он предоставлял, обеспечивал Галине, а зависть к тому вниманию, заботе, которое он проявлял к ней. Когда он звонил в праздники и говорил, что сейчас едет за продуктами на рынок («попросила Галина подвезти на рынок и обратно» — его слова), меня меньше всего интересовало или задевало, что и сколько он купит, хотя у меня по праздникам обычно нечего есть (особенно сейчас, когда детей нет со мной, раньше я ради них, хоть займу, но стол обеспечивала), так вот, меня сразу убивала сцена в воображении, как она идет рядом с ним, как они вместе выбирают, едут, потом вместе готовят, вместе едят. Это немного другое. То же самое, когда он говорил, что едет на «Людмилу» с ней. Неважно, что он ей купит, и сколько это будет стоить, — страшно то, что это не я иду рядом с ним, не для меня его забота и внимание.

Хотя, и об этом, наверное, надо было меньше думать. Ничего завидного по сути в этом нет. И это не есть моя жизнь. Пусть определяются сами. У меня отныне своя жизнь, в которой Яну отведена конкретная роль. Не я — в его жизни, а он — в моей. Каждый получит по своим деяниям. По чистоте своих помыслов. Это неверно, что у каждого своя правда.

Правда всегда и для всех одна.

17 час 30 мин

Из всего написанного, вспомненного и вновь пережитого возникает естественный вопрос: если Ян так подло, коварно поступил со мной, зачем он мне нужен такой? Если я все это осознаю, то зачем нам это дальше надо?

Подольская говорит:

— Сила привычки.

Но, что я думаю по этому поводу, я уже писала.

Я хочу сама с собой разобраться. Наедине.

Что это?

Я как-то обронила при Лукашевич, что нельзя так со мной поступать, — с моим характером…

Она невольно искренне засмеялась:

— О каком характере ты говоришь, Инна? Тебя столько раз так унизили, ты позволяешь так обращаться с собой, — и ты говоришь о каком-то характере?!

А мне кажется, они все привычно мыслят. Усредненно. Из правил есть исключения. Чтобы выиграть войну, нужно уметь проиграть сражение.

Это не самая удачная иллюстрация к моей ситуации, но образно очень точно.

С копьями на танк не идут. Я в нокдауне. Мне нужно время очухаться, оклематься.

Мне нужно время собраться с силами, которые я так бездарно, безудержно растратила.

Надо как-то по-другому. Не так, как обычно поступают в таких ситуациях. Это примитивная, дебильная модель: «Да брось ты его к чертовой матери! Найдешь себе лучше!»

Не то, не то! Что-то не то в этой модели! Надо по-другому. Я знаю, есть другие мужчины, я допускаю, что они в чем-то лучше. Но. Это — Ян. Это — мой Ян, которого люблю я.

19 ч.30 м.

Чистота помыслов. Чистота помыслов. А что же делают, когда чистоту помыслов, веру в любовь, надежду, которую дают, убивают, уничтожают?! Размазывают? Растаптывают?

Нет, не права Лукашевич! И Подольская не права!

Есть у меня характер. Есть! Я виновата в таком отношении ко мне! Я спровоцировала подлое отношение к себе! Я сумею спровоцировать другое отношение к себе! Это слишком просто: послать, отпустить, забыть…

Я в нокдауне. Всего лишь. Это не нокаут. И не кома — тем более. Мне нужно время. Месяц — это слишком мало для результата. Против 12 лет формирования, цементирования негатива — это слишком малый срок, чтобы уже вырисовывался новый контур отношений. Пусть все (и Ян в том числе) думают, что ничего изменить невозможно. Пусть. Так лучше. Меньше сопротивления. Если резко повернуть руль на трассе, можно перевернуться и оказаться в кювете. А если по большому радиусу сворачивать, никто и не заметит изменения направления движения. Плохо вы меня все знаете. Совсем не знаете.

Чудеса случаются с теми, кто в них верит.

В одном Ян прав: меня уже не изменить. Это точно он подметил. Меня никто и ничто не изменит в главном. А главное во мне — я всегда привыкла все доводить до конца. Даже если это абсурдный конец. Но поскольку это связано с моей жизнью, то на этот раз это будет счастливый, сказочный конец. Не может быть, чтобы Любовь не восторжествовала! Ну, не может быть такого!

Мне нужно время. И конец в этой истории должен быть другим, не как у всех.

Пусть так. Пока пусть так. Я опять немного не в себе. Он опять говорил со мной по телефону в снисходительной манере. Я не сорвалась. Я молодец. Мне плохо. Но я молодец. Пока так. Он не должен заметить резких перемен. Он так привык, — я его приучила. Ничего, — я его приучу к другому. Он поймет, что по-другому лучше.

Я не отступлюсь. Вы меня слышите?!

Сегодня ровно 1 месяц и 16 дней, как я получила нокдаун.

Я была слишком открытая для удара. Я была уверена, что он не ударит.

Все. Не хочу ничего вспоминать.

Вперед. Ползком. Пока на карачках.

11 мая, 12 ч. 30 м.

Ну, что я могу на данный момент сказать?

Я молодец! Молодец, и все! Ян приехал 3-й раз на неделе! Я лучший стратег и тактик. А теперь уже и практик.

Я прошла сейчас по лезвию бритвы. Я прошла!

Это еще один кирпичик в моем новом здании. Сам по себе он ничего не значит. Но когда я сложу несколько тысяч таких кирпичиков, здание будет всем на удивление.

Точно так же, как и мой новый дом. Это так знаменательно, что строительство дома и новых отношений с Яном совпало по времени. В дом я перееду уже совсем с другим душевным состоянием. А это много значит для жилища.

Важно что?

То, что я научаюсь управлять своими эмоциями. Сегодня я дважды была на грани срыва. И оба раза я прошла по такой тонкой грани, что уже и самой не верилось, что это не конец.

Да, я окончательно убедилась: в наших отношениях он ведомый. Он не хочет меня терять — это однозначно. И я не хочу. А значит, мы не потеряем друг друга.

Милые мои бабоньки! Послать на фиг мужика проще всего. А послать любимого мужчину — природа еще ни одной женщине не простила этого; оглянитесь вокруг — это они: беспощадно гордые и бесконечно одинокие женщины бальзаковского возраста, не умеющие прощать и просить прощения. Удержать, приковать к своей личности — вот это труд и чисто женский талант.

Тем более при нашей демографической ситуации, когда в нашем крае на 7 женщин приходится 1 мужчина (а в целом по России — на 3 женщины 1 мужчина).

Быть абы с кем — лишь бы не одной, я не хочу. Я всегда была только с теми, с кем хотела. А сейчас — подавно.

Душа слегка бунтует — мне хочется всё сразу, и сейчас, но ничего, зайка, сразу и сейчас нельзя, я слишком долго и много косяков напорола.

Я посадила семя. Теперь нужно время, дождаться всходов, а потом поливать, пропалывать, чтобы получить плоды.

Не бывает так, что посадил саженец, а через месяц — уже плоды висят. Даже в растительной природе так не бывает. А уж в природе человеческой души — тем более.

Терпение. Вот что мне сейчас нужно, а остальное у меня есть.

Вот теперь я с благодарностью вспоминаю слова Кристины, когда она меня успокаивала после 24 марта в своей SMS: «Я абсолютно уверена, что ты еще всем нам покажешь, как надо устраивать свою личную жизнь». Мне — почти пятьдесят. Ей — всего девятнадцать. Я — мама, она — дочь. Прости меня, Господи, что ей приходится писать мне такие строки.

Да, теперь я тоже в это верю, а в тот вечер плакала над этой SMS, как над своей эпитафией.

19 часов.

Сходила на дом. Саженцы уже распустились, и по листочкам уже можно определить, какое дерево. Смородина, крыжовник, малина, клубника тоже взялись хорошо. А на крыжовнике и клубнике уже завязь висит. А еще облепиха, кизил и калина — тоже хорошенькие уже. А из вьющихся — клематис, розы и дикий виноград с плющом уже полезли вверх. Так радостно. Всё — уже. А вот сам дом — пока еще стоит такой бедненький. Только коробка. В прошлом году хватило денег только на оконные решетки, забор и ворота. Всё — очень красивое, витое. То, о чем я всегда мечтала.

Но ничего. Я верю, что вот-вот, уже скоро все сдвинется с точки.

Все сдвинется с мертвой точки.

Теперь уже точно.

23 часа.

Я продвигаюсь прямо-таки семимильными шагами!

После отъезда в обед — вечером Ян дважды звонил мне и впервые после 24 марта (а точнее, за последний год) говорил со мной не раздраженно-снисходительным, одолжительно-небрежным тоном, а почти как в прежние годы. И слова, и интонации.

Но я почему-то испытала не ликование, а какую-то хорошую усталость. Почти физическую. Будто последний мешок перенесла на себе.

Удовлетворенная усталость от проделанной работы.

Я ползу к свету. Ползу. Ведь, это я — Инна Лай.

Благодарю тебя, Господи

12 мая в ч. 40 м.

С утра позвонил. И опять — радостно ласковый тон.

Где-то неделю назад он при мне говорил с Лерой (дочерью) таким же тоном. Мне так хотелось спросить:

— Почему ты со мной таким голосом и тоном не говоришь?

Но я промолчала. А внутри поднялось: будет! Будет он со мной говорить таким тоном и таким голосом! Только надо быть в душе такой же, как она: светлое пятно на сером холсте обыденности.

Всего неделя прошла, и я получила это. Я почти вышла на тот уровень отношений, какой у нас был 5—6 лет назад. И даже лучше. Тогда у нас были только чувства, а сейчас Ян заботится обо мне и материально.

Оценить все это. Закрепить. И двигаться дальше.

Фиксировать в сознании и отправлять в подсознание только положительные, позитивные моменты. А негатив (если он и проскочит) выбрасывать из зоны внимания, как досадный промах, как, если шел и вдруг споткнулся, ойкнул (или чертыхнулся) и пошел дальше. Мы же не останавливаемся на этом месте и не начинаем рассматривать участок дороги, ногу, искать причину, почему споткнулся. Так — оглянемся вниз, назад мельком и идем дальше.

Так и в эмоционально-этическом плане.

Характер мой уже не изменить — да. Но воспитать культуру поведения с Яном — можно и нужно. Уважать себя — в первую очередь, сохранить, восстановить и сохранять чувство собственного достоинства. Возродить в себе ту Инну Лай, которой он давал слово офицера. Да, такая, какая я была последние годы, действительно, неприглядное зрелище.

Я должна была получить нокдаун, иначе так бы и катилась на дно.

Хорошо, что все это позади. Впереди теперь долгая, светлая, счастливая жизнь.

А пока — надо закреплять то, чего достигла на сегодняшний день.

Чистота помыслов? Любовь? Кто сказал, что через это можно переступить?

16 час. 20 мин.

Ну, это уже просто сплошные праздники, прямо-таки!

Я знала, что Ян отзовется, что душа его адекватно настроится на струны моей души, но что так стремительно эмоциональный фон наших отношений будет улучшаться, — даже для меня неожиданность.

Он был у меня вчера. Приехал сегодня. Это так давно было.

Господи! Я так благодарна Тебе. Такое ощущение у меня сейчас, словно иду с хрустальным шаром по скользкому льду и, не дай Бог, поскользнуться, упасть, разбить шар.

Передвигаюсь по квартире легко и плавно, а внутри звучит бесконечным лейтмотивом Исикава Такубоку:

Большой хрустальный светлый шар

Я вижу пред собою

Когда я думаю о людях.

Сейчас главное — не впадать в эйфорию, не дергаться, не сорваться. Закреплять каждый шаг. Сохранять и накапливать каждую каплю положительных эмоций, ситуаций. Постепенно и полностью избавиться от подозрений, недоверия и даже враждебности самой, и у него.

Сколько же мы все-таки наворотили! Простая обиходная фраза могла у нас обоюдно вызвать подозрение в оскорблении и соответственно взрыв эмоций, скандал.

Да, я раньше постоянно делала шаг вперед, два — назад.

Сегодня очень знаменательный день. Значимая веха на моем новом жизненном пути.

Я отогреюсь сама и отогрею его душу. И «возвратится душа его в храмы мои». И «сердце его услышит слова обо мне из уст чужих…»

14 мая, 9 ч. 20 м.

Одно я знаю точно: недооценить меня — значит потерять все. И что это на меня вчера нашло? И как я здорово справилась с этим! Да я молодец! Я — Инна Лай!

Здравствуйте! Люди!!!

15 мая 8 ч. 45 м.

Стереотип мышления, установок очень трудно изменить, а тем более избавиться от них. И в то же время почему-то какая-то негативная установка моментально внедряется в сознание и отправляется в подсознание, и очень скоро реализуется в материальном мире. А что-то хорошее позитивное воспринимается с недоверием, сопротивлением, а потому реализуется с трудом. Почему я так легко верю в плохое, а хорошее мне кажется самообманом? Ведь сила мысли и негативной, и позитивной одинаковая. Воображаемые сцены положительного и отрицательного плана обладают одинаковой силой воздействия на реальность. Так почему я так легко поддаюсь негативу?

Нет, я сейчас не в пассаже. Я просто размышляю. Мне — что, больше нравится, когда мне плохо? Я бы не сказала. Тогда зачем, вернее, почему возникают сомнения?

Слишком медленно? Да не так уж и медленно. То, что я за эти полтора месяца вывела себя и наши отношения с Яном из кризиса, доступно не каждому.

Закрепить и двигаться дальше. Это так просто. Избавиться от стереотипов. Культивировать новые, положительные мысли, образы, эмоции. Не уговаривать, не убеждать, не спорить с собой, а просто думать и представлять то хорошее, что я хочу. Это же легче, чем привлекать оппонентов хотя бы в качестве мыслеобразов.

21 ч. 50 мин.

Я просто офигеваю от способности своей умно, красиво изложить свою мысль или развить целую собственную систему, а на практике все забыть в доли секунды.

Мы поссорились!

Через полчаса после моих умозаключений.

Но сегодня моей вины не было — это точно! А потому я не впала ни в депрессию, ни в психологический шок как обычно. Просто какое-то величайшее недоумение: за что?

Я почти спокойно сделала за день все намеченные дела, вечером посидела с Лукашевич, а сейчас хочу спать. Мандража нет. Тоски-безысходности нет. Мысли спокойные. В первый момент, миг после ссоры подкрался обычный тошнотворный страх, но он очень быстро прошел, я еще с полчаса посидела, покурила и пошла по делам. Провела все беседы, встречи, которые откладывала на потом.

Ну, за что так со мной! Почему? Так нельзя ни с кем, а со мной тем более. От кого-то получить моральную оплеуху, а самоутвердиться со мной?

Не надо так.

Больше не надо так. Я понимаю, за 12 лет он так привык, я это позволяла. Но больше не надо так. Я другая. Я все равно люблю его, но я уже другая. Я не буду плакать. Я не буду теперь ползать на коленях. Все будет по-другому. Неужели это не понятно? Я не билась в истерике, как обычно. Я не рыдала. Он тоже не рыдал, но истерика у него была — с ума сойти.

Почему-то вспомнила: точно так же однажды кричал в истерике на меня брат Николай. Но врагом для меня не стал. Это было родственное. Так и с Яном. У меня нет к нему ненависти, злобы. Но самое главное — и это удивительно — у меня нет обычного после ссор жуткого осознания, что это конец, что я его больше не увижу, что это конец вообще всему и вся.

Да. Это не конец.

Это начало.

Не верите? Приходите через 3 года.

16 мая, 21 час.

Удивительно спокойно. Не безразличие и не апатия. А именно: спокойно.

С утра опять обошла все намеченные маршруты, причем, результативно, стерла ноги в кровь (перешла из ботиночек на босоножки; второй день жара летняя), пришла домой вечером, приготовила себе поесть, почитала, с Анечкой пообщалась через SMS.

И все — без надрыва, спокойно, деловито.

А! Еще помыла полы в подъезде — я дежурная, твою мать!

Вот так.

Ни слез, ни тоски, ни печали. Ни боли — тем более.

Немного непривычное состояние; особенно, если учитывать, что исчезло из души и мозга тоскливое ожидание его звонка. Это у меня впервые. Но, что еще удивительнее: у самой нет неодолимого желания позвонить (как было раньше после ссоры).

И при всем этом уверенность, что это не конец. Пока не знаю, что это. Посмотрим.

Я точно подошла к какому-то рубежу. Это прямо в воздухе витает. Абсолютное даже не ощущение, а осознание, что я на пороге новой жизни. Нет того ощущения безысходности, беспомощности, страха перед будущим, которое было у меня еще в марте. Полное осознание, что я вступаю в какое-то новое пространство—время.

Правда, — так было у меня в 15—16 лет, когда я заканчивала школу и знала, что теперь начнется жизнь, как в книжке.

Хорошо.

А Ян… Это естественно: с Яном у нас будут качественно новые отношения. Нельзя так истязать друг друга любовью. И ни к чему даже выяснять, кто прав, кто виноват. У нас сложился такой стереотип общения, мы сотворили такую модель общения, которая ни к черту никому не нужна. Теперь посмотрим. Время и ситуации покажут, что делать дальше. Я не держу на него ни зла, ни обиды. Но и своей вины не чувствую. А потому с мольбами ползаний у его ног не будет. Этот стереотип я уже сломала вчера. И на его откровенно хамский тон не поддаюсь. Немного испугалась,.. поканючила. Но ничего. Это по привычке. Главное, что потом не впала в агонию, депрессию.

Опять молодец.

И еще одну хорошую позитивную установку я себе дала: отныне — не я в жизни Яна, а Ян — в моей жизни.

Раньше было наоборот. И это была главная и, пожалуй, единственная моя ошибка. Надо в свою жизнь вовлекать тех, кто мне нужен, а не самой пытаться втиснуться в чужую жизнь.

Да, я сегодня сделала очень важное дело для Искры и просто офигела, насколько она везучая в жизни. Для решения ее вопроса потребовались 14 человек. И все они оказались в нужное время в нужном месте. За 2 часа я сделала то, что обычно делают в течение одной, а то и двух недель.

Или это моя профессиональная установка сработала? Я ведь всегда твердила, что если мне нужно, то нужные люди всегда окажутся в нужное время в нужном месте.

Ладно, это уже приятные детали. Сам факт приятен. Значит, у Искры все сложится и дальше. Помоги ей, Господи! Еще, и еще.

17 мая, 17 час.

Начинает потихоньку одолевать тоска.

Сдала статью об СПС, заработала 400 рублей. До получки в газете, наверное, дотяну.

Только бы депресняк не накрыл. Глупо все как-то.

Почему нет гармонии? И почему смысл жизни, зацепка в этом мире только в Яне? Это же противоестественно.

Надо хотя бы искусственно, что ли, поддерживать в себе оптимизм, бодрость духа.

22 час.

Пожалуй, получилось. Не знаю, как и что я сделала, но на этот час у меня опять спокойствие, почти безмятежность. И ночь не пугает. И завтрашний день (воскресенье!) не пугает.

Все будет так, как я хочу. Только теперь я другая. Качественно другая.

Унижений больше не будет. Ни сама унижаться не буду, и никто другой больше не посмеет унизить меня.

Все! Я вышла по спирали на новый виток. Я выстраиваю СВОЮ жизнь. А чужая жизнь меня не касается. Хватит!!!

Реальное свидетельство тому: за эти два дня после ссоры я столько дел сделала, что сама довольна. И все складывается как по маслу. И на завтра уже наметила. И на послезавтра, А там — уже и в СКИБ надо; июньский номер газеты выпускать. Со Снытко повстречаться, с Калачовой. Потом двигать в Москву.

Да вы меня плохо знаете, господа! Неужели вы решили, что я в расцвете сил от тривиальной тоски умру? Смешно.

Все, что вы думаете обо мне, не имеет никакого отношения ко мне.

18 мая, 7 ч. 30 м.

Моральное оздоровление. Психофизическое освобождение и возрождение. Вот что сейчас у меня! И никто и ничто меня теперь не остановит.

Культивировать позитив. Создавать положительные мыслеобразы.

Мое подсознание преданно исполнит все мои фантазии, мечты и желания, и то, что я чувствую и прошу в своих мыслях, получает свое оформление в материальном мире. 12 последних лет подтвердили, что весь негатив мышления и воображения моего получил свое отражение в действительности. А вся жизнь с детства, когда я фанатично мечтала о сказочной жизни — тоже сбылась. Первая сказка, что меня потрясла, — «Аленький цветочек» (7 лет). Второй этап — «Гадкий утенок» (8 лет), третий — «Алые паруса» (15 лет). Я никогда и никому вслух не говорила об этом, но я знала: это про меня. А в 12 лет я прочитала самиздатовские дневники любовницы Сталина и опять же решила: я тоже буду так. Я и это получила: КГБ, полковник, «Волги», таинственность, подобострастно-завистливые взгляды подруг, приятельниц, окружения… Эх, я! Надо было позиционировать светлые, открытые семейные отношения с любимым человеком!

То есть: я всегда получала в своей жизни реальное воплощение своих мыслеобразов. Так неужели теперь, с полувековым опытом воплощения в жизнь своих фантазий, я не сумею создать себе такой образ жизни, который был бы мне в радость, а не в тягость?

Да сумею, конечно! Я это уже делаю: семья, дети, дом. Дом. Машина. Деньги. Компьютер. Книга. Сад. В любой последовательности и комбинации. Теперь это мой образ.

В гороскопе (персональном) у меня сказано: полный расцвет сил у меня наступит к 50 годам жизни. Сейчас мне 47 лет. Пора! Вперед. Да уж, совсем обидно теперь. Последние годы я вообще не формировала свое будущее, видела только тупик и бессмысленность своего существования. И ежедневно, ежечасно страстно рисовала картинки жизни Яна и Галины. Что и получила. С ума сойти! Теперь это кажется настолько глупо; зачем? На кого я тратила время, энергию?

19 мая 11 ч. 30 м.

Устала я что-то с утра. Но в общем и в целом душевный настрой позитивный. Ничего из намеченных дел не отменяю, и все складывается с положительным результатом. До отъезда в Москву надо сдать проект по РR-агентству и июньский номер газеты в печать.

На сегодня из запланированных дел осталось перестирать постельное белье, чтоб на момент отъезда (а точнее, приезда) все было чистое.

Вот так. Что еще? Эмоциональных всплесков нет. Все относительно ровно. Главное — в душе и в мозгу не полыхает пламя тоски, наоборот, тихая, спокойная уверенность: никуда не денется. Все идет по плану. Все будет так, как я хочу. Главное — чтобы подсознание получило правильные, четкие команды и установки, а тогда оно само позаботится, каким образом реализовать мои мысли и желания в реальном, материальном мире. Я это узнала давно, лет 6 назад. Теоретически. И только сейчас поняла прикладное значение этой теории.

Что подумаю, то и получу.

По вере моей мне воздастся.

Необходимо окончательно избавиться от нагнетания негативных мыслеобразов. Заразы, они почему-то так моментально воплощаются в жизнь. Хотя, хорошее тоже быстро сбывается. Просто о хорошем я думала меньше. Я больше любила страдать, горевать. А как же — надо ж было создать себе препятствия, чтобы их потом самой мужественно преодолевать.

Глупышка.

Все хорошо, что хорошо кончается.

18 часов.

К вечеру опять почувствовала, как тягостно-томительно тянется время. Импульсами прорывается тоскливая безысходность. Но мне почему-то удается тут же избавиться от них.

Уже много фактов, что я на пороге новой жизни, и об этом надо помнить и вспоминать.

Все, что происходит у нас с Яном, мне теперь уже известно почему. А значит, если мне он нужен, я должна найти правильную линию поведения: не поддаваться на эмоциональные провокации. Блин, так обидно: полтора месяца держалась, аж сама любовалась, а тут в единый миг взорвалась на его тон. Надо было по-другому. Но теперь уже разве что только выводы на будущее сделать. А оно придет. Оно идет, а потому обязательно дойдет. Это я теперь знаю точно. Ход времени ничто не остановит; в слезах мы или в радостях, — оно все равно идет. И придет. Это хорошее, доброе, радостное, счастливое будущее.

Смотрела «Слово пастыря». Запомнилось: «Победа зла недолговечна»

Да. Это так. А потому не стоит преувеличивать значимость негативных моментов жизни, надо фиксировать в памяти приятные слова, события. Не торопить время, не опережать время. Я вышла на правильный путь. И даже эта ссора с Яном — качественно другая. Для меня. Не знаю, что и как он сейчас чувствует, но у меня все же позитивное состояние. Я имею в виду, по сравнению с прошлыми ссорами, когда я сразу впадала в депрессию, и все дела, и сама жизнь моя замирала, зависала. А потом я опять все начинала с нуля.

Теперь же цепочка не оборвалась. То, что я начала 24 марта, не перечеркнулось в эту ссору. Можно сказать, я поскользнулась, потеряла равновесие, но, как говорят, фигуристы, касания не было. Минус баллы, но это не дисквалификация.

21 час.

Перечитала дневник сначала. Удивительно все же, как быстро я живу. Всего-то прошло 13 дней с первой записи, а такое ощущение, словно годы пролетели с того дня. Да, никому за мной не угнаться. И время явно отстает от меня. А точнее, я стремительно отрываюсь от него, от привязанных к этому временному отрезку событий, а потом оконфуженная возвращаюсь назад. Потому, что там, куда я вырываюсь от настоящего времени, еще нет тех людей и событий, которые мне нужны.

Вот какой вывод я сделала, прочитав дневник.

Все-таки это очень полезно — писать. Оказывается, ежедневные мысли, эмоции и даже события стираются из памяти и сохраняются только вехи, одиночные, не связанные между собой. А в дневнике — общая панорама, на которой четко видны все плюсы и минусы поведенческой линии. Несколько листов уже успела выдрать. И даже это говорит о многом. Запись от 13 мая уничтожила, но я помню ее. И запись, и день. И, конечно же, этот день сыграл свою роль 15 мая. 13-го я не дала выхода своим эмоциям, они накопились и 15 дали толчок. Чего уж делать вид, что я удивлена, что, якобы, ни с того ни с сего все покатилось. 13-го я уже была фактически настроена на ссору. Мне хотелось сейчас и сразу стопроцентной «сбычи мечт». 14-го я еще продержалась, а 15… Ну, и с его стороны, естественно, очередной скандал с Галиной не прибавил ему уверенности, что жизнь хороша, а потому, он говорил со мной не тем тоном, какой я ожидала услышать. И все покатилось.

А вообще, у меня какое-то чувство, что я постоянно в какой-то куче дерьма ковыряюсь.

Довольно. Хватит. Надо переходить на новый виток. Перестала заглядывать в замочную скважину, так теперь на кучу дерьма присела. Ну, теперь, пожалуй, все? Через все негативные этапы прошла? Начнем, а точнее продолжим начатое? По-моему, все идет неплохо. Из двоечницы я, кажется, уже перешла на твердую «4». Повторять, закреплять пройденный материал, усваивать новые темы, — и все будет нормалек.

Ставить конкретные цели и не уходить от текущих повседневных дел.

Все. Вперед. Я уже не ползу.

А точнее, я уже выбралась из Крауч-Энда. Мне в этом городе не понравилось. Это ж надо, из Каперны запереться в Крауч-Энд! И именно после того, как встретила свои Алые Паруса.

Супер-фантастика!

20 мая, 10 ч. 10 м.

Все будет хорошо. Я растоплю снега и льды. А на будущее надо запомнить: всплеск эмоций никому еще пользы не принес. А мне — тем более. Все будет хорошо. Все уже хорошо.

Странно. Все это время после ссоры было большей частью холодное спокойствие, а сейчас какое-то тепло медленно просочилось в душу.

Уходит ярость и ожесточение.

И это тоже хорошо. Любовь — это тепло, которое греет, а не жестокое пламя, которое сжигает все.

Все уже хорошо. Сегодня переломный день.

Спасибо, Мария Дюваль. Я не знаю, кто ты, и есть ли такая на самом деле, но если ты даже просто брэнд маркетинговой акции, я все равно благодарна тем людям, которые создали тебя, за удивительные письма с неуклонной линией позитивного мышления.

Верю.

19 часов.

С утра ходила к Осипову — просила отсрочить оплату за свет.

Сколько работала по городу, считала, что он — сухощавый старик-чиновник советских времен. Оказалось, нет. Лукашевич говорила, он был одним из первых фиолетовых. Прикольно. Дал мне визитку: «В любое время, по любому вопросу. Я всегда на работе. Или дома.» Записал мой: «Я не собираюсь Вас разыскивать или контролировать, это так… На всякий случай».

Потом встретила Машу Соколову. По-моему, у нее крыша поехала. Ей 50. Два года назад муж уехал в Москву на работу. Чуть раньше уехали дети. Короче, два года уже одна. С работы ушла на пенсию по педстажу. Жуткое впечатление осталось. Это шиза во плоти.

Ни в коем случае нельзя оставаться одной. Одиночество мстит за себя. И от работы нельзя отлучаться навсегда.

Когда построю дом, обязательно напишу книгу. Спаси, сохрани, помилуй, Господи!.

24 часа.

Что-то я засиделась. Почему-то время стало пролетать незаметно. Это хороший признак. Надо ложиться. Завтра рано вставать.

Надо «сдыхать» газету и — в Москву.

Мне сегодня понравилось, как Ян говорил со мной. Это симптом выздоровления. А еще мне понравился холодец, который я сварила, потому, что это сытно, вкусно и недорого, и, что парадоксально, празднично. И еще — закончилось мое дежурство по подъезду. Ненавижу мыть подъезд, но когда помою — приятно.

И еще момент. Легла в обед подремать. Проснулась от острой боли в душе: почти безотчетный страх одиночества. Окончательно проснулась и… Удивилась: Господи, чего это? Все же хорошо!

Потом еще некоторое время удивлялась: надо же, чего это я?

Это тоже хорошо. Это значит, что старые стереотипы еще пытаются выжить во мне, но я уже умею без усилий избавиться от них.

Вот, что это значит.

Оказывается, это совсем не трудно: избавляться от негативной мысли. Переключаться — просто очень. А я раньше думала: ну, как же не думать о плохом, если оно есть? Оно-то, может, и есть, но изменится отношение к нему, состояние души. И появляются силы изменить ситуацию к лучшему.

Так-то вот.

И столько срочных и важных дел появляется сразу! Да мне скоро времени, что ли, не будет хватать?!

Никогда не стану, как Маша Соколова!

21 мая, 7 ч. 30 м.

Приняла душ. Пока волосы высохнут, успею нацарапать несколько строк.

Я все о том же. Раньше сплошной завесой висели черные мысли, и временами прорывалась надежда, слабая искра: «А может, все будет хорошо?». А теперь наоборот: общий фон светлый, позитивный, и даже оптимистический, и лишь временами (всего раз или два за сутки) мелькнет в сознании уже не мысль даже, а легкая тень негатива, именно: мелькнет, потому что она не застаивается в мозгу и в душе. Как бывает иногда, мигнет лампочка; то ли было, то ли не было. И все время желание встать и идти, и что-то делать. Раньше если я что-то делала, то через силу, потому, что надо было. Как я говорила: «Жизненно-необходимое дело». И делала это без удовольствия, радости: скорей-скорей, чтобы потом опять уйти в свои страдания.

У меня сейчас интересный период. Я все время невольно сравниваю: как было, и как есть. Наверное, это необходимо в переходный период, чтобы самой наглядно убедиться, что лучше. Когда наступит время, когда я перестану оглядываться, тогда будет полная победа.

Мне сегодня в Питер. Масса дел. Вернусь — и здесь еще кое-что надо успеть.

24 ч. 00 м.

В Питере сделала все намеченное. И даже больше. Назад меня привез Ян! Кто сказал, что любовь бессильна? Любовь вечна и всемогуща.

Говорила по телефону с Искрой. Голос внезапно повзрослел. Жаль, что я целый год посвятила своим страданиям. Девчушкам еще очень нужна моя подпитка. И моральная, и материальная. Господи, какие же они у меня молодцы! А Рома просто героический.

Ничего, я теперь его разгружу.

Я на правильном пути. Теперь, главное, набрать обороты. Я уже не ползу. Я уже иду. Медленно, но верно.

Благодарю тебя, Господи!

Потерпите уже совсем немного, мои золотые дети, я вам помогу. Уже скоро. Все самое страшное позади.

22 мая, 24.00

Самое главное теперь — терпение и аккуратность мысли. Не подгонять и не опережать время. Не форсировать события.

Не дергаться самой и не дергать окружающих.

Я заметила вот что. Я почти избавилась от обиды, гнева, зависти, ревности. Это то, от чего я решила избавиться в октябре прошлого года. И каждый раз, когда я твердила себе это, внутри у меня все взрывалось и бунтовало, и мне становилось еще обиднее, я с еще большим остервенением ревновала, завидовала Галине и всем, кто рядом с Яном, и гнев и ярость захлестывали мой разум.

Где-то неделю назад я впервые поймала себя на том, что я уже не заставляю себя не думать, а просто не думаю, не создаю себе образы, картинки, которые приводили меня в бешенство.

Это очень сильное свидетельство тому, что положительные установки, аффирмации работают. Какую мысль заложишь в подсознание — то и получится в реальности.

Интересно. В детстве я инстинктивно это чувствовала. Лет в 13 я придумала девиз:

Я хочу — значит,

я есть.

Я есть — значит,

я буду.

Не могу понять одно. Почему с приходом Яна я утратила всю свою позитивную фанатичную целеустремленность? Ведь должно было быть наоборот: я встретила того, кого создавала себе с детства, дальше должна была начаться сказочная жизнь с любимым… Но, похоже, я мечтала истово только о встрече с ним, а дальше не представляла себе, что с ним делать, и полностью положилась на него. А он формировал свою жизнь и отводил в ней место для меня. Очень ограниченное.

И только теперь я понимаю, что должно быть:

не я в его жизни

а он — в моей жизни.

И во всем остальном тоже:

Не я — в событиях жизни (в качестве статиста)

А события — в моей жизни.

Культивировать позитив. Насаждать, навязывать себе положительные мыслеобразы.

Перефразируя Хрущева, можно теперь утверждать:

«Есть только два мнения: одно положительное, другое — неверное».

Мне теперь необходимо создать такую мощную базу положительных мыслеобразов для себя и детей, чтобы в ближайшее время все стабилизировалось и начало воплощаться.

Я своим негативом и детям все притормозила. Вот это я должна осознать. Особенно — Кристиночке. Пожалуй, она, из всех троих детей, наиболее подвержена моему влиянию, хотя характером Искра больше похожа на меня.

Не терять время на угрызения совести, самоуничижение. Осознала свою вину, ошибку — вперед. Я вышла из ступора. Теперь — вперед.

23 мая, 19 ч. 15 м.

Пожалуй, я по сути своей все же экстремалка, потому что в критических ситуациях я всегда знаю, что делать, но стоит мне выйти на какой-нибудь относительно ровный уровень положения, как я не знаю, что делать дальше.

Вот это, пожалуй, главная моя ошибка с Яном. Ссоры с ним были для меня как допинг. После ссоры у меня была конкретная ближайщая цель — помириться, установить теплые, нежные отношения. Это была ближайшая высота, которую мне надо было взять: штурмом, боем, осадой, — неважно, главное, взять и водрузить на ней флаг. А дальше я не знала, что делать. Сейчас я опять в том же положении. Высота взята. Знамя победы полощется на ветру. И я в растерянности.

Но в отличие от прошлых лет я теперь (конкретно: сегодня) осознала этот момент икс. А потому я в состоянии управлять своими эмоциями. Я способна создавать нужные мыслеобразы. Итак, скажем так. Осада, штурм закончились. Началась мирная жизнь. Надо удержать эту высоту. И с этой точки подниматься выше, а не скатываться опять к подножию, а потом опять карабкаться. Установку из советских времен «и вечный бой — покой нам только снится» стереть из памяти. Ввести: «Жизнь — это мирное, радостное созидание. Жизнь — это удовольствие».

Отныне я буду жить по этой матрице. У меня получится. У меня уже получается. Эта ссора у нас была самая короткая: 5 дней. Так что даже не ссора, а так, бытовуха, недоразумение. Отсчет идет у меня по-прежнему с 24 марта. Так что сегодня два месяца, как я живу по новой матрице.

Теперь уже можно быть уверенной в своих возможностях и способностях созидательного плана.

Еще и еще раз помнить: Ян — в моей жизни. А не я — в его жизни! Не пытаться втиснуться в его жизнь, а вовлекать, привлекать его в свою жизнь.

Ничто и никто не смеет противостоять силе моего подсознания! Управлять ситуациями так просто. Почему я не делала это во благо себе? Почему я не фиксирую и не радуюсь положительным моментам? Сегодня, например: трижды звонил с утра, потом приехал. После отъезда опять трижды звонил. И каждый раз добрый, радостный тон.

И вчера — то же самое. И позавчера. Да кому еще так звонят, по 5—8 раз на день?! Нет же, — у меня в голове единственная мысль гудит сплошным набатом: сейчас Ян уедет. То есть я даю установку себе и ему на отъезд. Чудеса! Все! Всему этому конец. Из того, что имею на сегодняшний день, создаю кардинально другой образ жизни. Если сбывались все плохие образы, то хорошие сбудутся тем более. Хорошая штука — дневник; идеальный психологический практикум получается. Не боишься быть назойливым, нудным. А когда еще и перечитываешь, то получается закрепление пройденного материала.

Еще один интересный и приятный момент. С каждым днем крепнет уверенность, что у детей теперь все будет просто замечательно. С полгода назад я впала почти в панику: сама уже ничем помочь не могу, а они еще не столь самостоятельны. Бедный Рома взвалил на себя полное обеспечение обеих сестренок: проживание, питание, одежда, обувь и прочие мелочи, требующие каждодневных затрат.

Да и не бедный он у меня! Героический! И диплом пишет, и работает, и девочек, помимо содержания, еще и воспитывает.

Он дал мне возможность целый год фактически отдохнуть от своих обязанностей. Теперь я его разгружу. Я это сделаю. Я так ему благодарна. И Анечке, естественно. Это же надо быть настолько мудрой, мужественной и великодушной, чтобы в первый год замужества взять на себя ответственность за сестренок мужа. И за все это время ни одного упрека, ни одного недовольного слова. Наоборот, постоянная поддержка, подбадривание: «Все будет хорошо, мама. Главное, не отчаиваться». А Рома как-то написал: «Ты, главное, не падай духом. Потерпи немного, мы обустроимся и заберем тебя к себе».

Да чтобы я не нашла в себе силы воспрянуть духом и помочь таким детям?!

24 мая, 15 час.

Больше никогда Ян меня не унизит, не оскорбит и не обидит. Я сама дала ему это право.

Я это право аннулирую.

Вот так.

И это так просто. И хорошо.

Отныне я не обижаюсь, не унижаюсь, не оскорбляюсь. Это моя жизнь, и в моей жизни я счастлива, я богата, я самодостаточна. Я источник Добра, Любви и Света. Для детей, для Яна, для всех.

Дом. Машина. Сад. Компьютер. Книга.

Я опять (как в детстве) фанатично уверена в себе. И с каждым днем эта уверенность крепнет и подкрепляется реальными ситуациями.

Много времени потеряно — да. Но впереди гораздо больше времени. 12 лет против 33 — ничто. Тем более, что, как бы там ни было, за эти 12 лет я вывела детей своих на хороший уровень: все трое закончили английскую гимназию на медали и поступили в самые элитные вузы Москвы. А Рома уже пишет диплом. В этом есть несомненно моя заслуга. А то, что я целый год пустила их на самотек — ну, в этом, конечно, вина моя. Ничего, исправлюсь.

Мы теперь на такие высоты поднимемся — дух захватит! Потому, что даже в самые тяжелые в психологическом плане моменты моей жизни я не совершала преступления: ни юридического, ни морального. Я просто страдала.

Теперь так легко и радостно это осознавать. А ведь могла столько натворить всего такого, что исправить было бы невозможно. А сейчас все, что требуется, это просто самой очнуться, встать и идти.

Молодец! Все-таки я молодец.

21 ч. 30 м.

Кто сказал, что со мной можно так поступать?! Ну, кто тебе сказал?!

Нет. Ничего не случилось. Просто оглянулась назад, увидела себя. Валяющуюся в ногах у Яна, и его — снисходительно-великодушного…

Что я замыслила 24 марта? К чему я теперь так одержимо иду в абсолютной уверенности, что дойду? Что произошло во мне в тот день, и что добавилось 15 мая?

Боже мой. Какой же ты недалекий! Какие же вы все ограниченно-самоуверенные, мужчины, которые совершаете преступление против любви. Недальновидные. Уверенные в своей вседозволенности и безнаказанности.

Не я выношу приговор. И не я привожу его в исполнение. Наказание идет свыше. Мне всего лишь дана возможность свыше подняться с колен.

Разве я похожа на мопассановскую героиню? Так почему же я до сих пор играла эту роль?

Никогда и никто меня больше не унизит.

«Избави мя от многих и лютых воспоминаний и предприятий, и от всех действ злых свободи мя…»

Я удержусь на этой высоте. Удержусь и пойду дальше. Даже если никогда не смогу ответить себе на вопрос: «Если я осознаю, что он нечестно, непорядочно поступил со мной, почему я так держусь за него, почему я продолжаю любить его?» Пока нет ответа.

Что я замыслила?

Я знаю. Но озвучу это через три года. А может, раньше. Но максимум — через 3 года. Я сделаю это. И я знаю, почему 24 марта и 15 мая я вернула его, игнорировав все оскорбления его, хамовито-циничный тон, который сама же и вызвала. Что-то во мне сегодня произошло. Какой-то скачок. Наверх. Это точно. Возрождение и освобождение. Процесс уже необратимый.

Нет, я вовсе не намерена культивировать в себе зло. И сегодня это просто была волна протеста. Которая подняла меня наверх. Протеста, скорее, против себя, своего поведения, приведшего к своему падению. Никогда нельзя быть рабой любви.

25 мая, 8 ч. 45 м.

Все же приятно осознавать, что я могу управлять эмоциями (своими и чужими) и событиями.

Хотя, Ян мне уже давно говорил: «Ты можешь поднять мужчину на такие немыслимые высоты, о каких и мечтать страшно, и точно так же можешь опустить на такое дно… Две секунды».

А Сережа мне говорил: «С тобой, как на вулкане, никогда не знаешь, когда он начнет извергаться…»

Ну что ж. Подытожим, называется. По гороскопу у меня наибольший расцвет наступит к 50 годам. И третий период жизни — самая счастливая пора.

Что ж, все к тому идет. Я готова, судя по тому, что я начинаю обретать правильную философскую позицию жизни.

Странно, так сильно хочется в Москву. Раньше ездила потому, что надо было; то одно, то другое. А сейчас — и надо, и хочется, и с каждым днем все нестерпимее.

Скорее всего, это просто жажда действия, деятельности, движения.

Даже немного жаль и смешно. Я хотела втиснуться в такую серую, примитивную жизнь Яна. Зачем?

Я выстрою свою жизнь. Просто офигительную. Я уже начала. Только нужно быть очень аккуратной и внимательной в мыслях, делах.

Терпение и время. Все остальное у меня есть. Не потерять, не разрушить то, что имею. Творить, созидать дальше. Приумножать, а не растрачивать — в плане чувств. И денег тоже. И всех остальных ценностей, естественно.

Я — менеджер, имиджмейкер своей жизни. Я — управляю собой.

26 мая, 20 ч. 40 м.

Только что уехал Ян.

Я продвигаюсь в своем развитии семимильными шагами.

Он уехал. А у меня нет тоскливого чувства одиночества, оставленной, ненужной, как было раньше. Ни гнева, ни отчаяния. Ни сломленности. И самое главное — никакого усилия, насилия над собой, чтобы переключиться. Просто нет, и все.

К Яну прорывается какая-то теплая волна нежности, как к ребенку. И кажется, что я его понимаю больше, чем он себя. Я вижу то, чего не видит он. А точнее, я вижу истинную суть его действий, поступков, которую он пытается завуалировать. Именно поэтому у меня к нему появилось чувство, какое испытываешь к ребенку, которому кажется, что он очень умело скрыл что-то от взрослых.

Моя жизнь. И люди в моей жизни. Помнить это всегда. Никто и никогда не обидит меня, пока я сама себе не дам команду: «Это обидно! Надо обижаться».

А я не дам. Теперь уже не дам этой команды. Мне теперь так очевидно, что чужие характеры, настроения, уровни жизни и мышления никакого отношения ко мне не имеют. И нет смысла страдать о том, что не сбылось. Надо время и энергию использовать на сотворение жизни настоящей и будущей. Своей жизни.

Я больше не хочу и не буду втискиваться в серую жизнь Яна и Галины. Я сотворю свою жизнь. Абсолютно нечему было завидовать Галине. Как долго я этого не понимала.

Боже мой! Такое ощущение, будто целый пласт жизни перевернула в себе.

Отныне и навсегда я отпускаю от себя обиду, гнев, зависть, ревность. Я свободна.

Еще столько надо успеть! И я успею! Я молодец. Я — Инна Лай. Потерпите еще немножко. И вы обо мне услышите.

Этапы:

1. Я уже не нахожусь в ежеминутном (!) тоскливом ожидании звонка от него. Это наваждение продолжалось почти 10 лет.

2. Нет постоянного ужаса и страха, что он не приедет.

3. Нет желания постоянно отслеживать мысленно: «А где он? А с кем он? А как он?»

Да хоть с крокодилом! Любит и вернется все равно ко мне. Это уже вопрос времени. Потому, что в моей жизни ему отведено самое почетное, достойное место. Потому, что я люблю его. Дорожу им. Уважаю его как личность, как мужчину. Ну что он, дурак? — от такого отказываться? Нет, конечно. Так в чем дело? Все очень просто — а я столько накручивала.

Я создам РR-агентство на КМВ, сама, без крутого мена, свое агентство. Вот! Хватит на чужого дядю пахать. Это уже решенный факт для меня. Это уже свершилось в череде грядущих дней. Осталось дождаться прихода этого дня. А поскольку ход времени ничем не остановить, то этот день придет, настанет обязательно. И приезжать на работу в качестве гендиректора я буду на своей машине — серебристой «десятке».

Благодарю тебя, Господи, что эта моя мечта сбылась благополучно. Я счастлива.

27 мая, 17 ч. 05 м.

15 минут. Максимум 15 минут требуется мне теперь, чтобы избавиться, отпустить от себя дурную мысль.

Так приятно. Хочется, конечно, вообще чтобы не было. Но — время, терпение. И помнить. Моя жизнь — это мои мысли.

Не заводить себя негативом. И все.

Сегодня прошла предпоследний этап оформления документов на дом. Почти год тянулось оформление. Этот новый дом я с первого дня я связывала с Яном. В результате — какие отношения с ним были, так и оформление шло: шаг вперед, два — назад.

Конец ознакомительного фрагмента.