А на небе тонкие следы

Тамара Ивановна Пимонова (2024)

Можно ли пронести любовь через всю жизнь и хранить семейную тайну вечно? Ирина, оставшись одна в доме после отъезда дочери с внучкой из Белого города, который каждый день бомбят, решает, что пора открыть тайну. А для этого нужно окунуться в своё прошлое. Принесёт ли героине облегчение встреча с первой любовью? И как можно покинуть дом, не зная, куда прилетит следующий снаряд? Ирина и её подруги оказались в городе в разное время, но судьба подарила им встречу, перешедшую в дружбу. Именно Нина, Ксения и Светлана помогают бывшему доктору освоить «профессию» волонтёра. Они закупают для бойцов необходимое, пишут письма, проводят благотворительные акции. Но жизнь даётся один раз, поэтому они умеют отдыхать и поддерживать друг друга. Самая близкая из подруг, Нина, составляет компанию Ирине в поездке на Кавказ, где они побывали у Лика Христа в Архызе и встретились с подругами Ирины. Там Ирину ожидает ещё одна тайна… Роман основан на реальных белгородских событиях, но все герои выдуманы.

Глава 2. Мечты должны сбываться

Ирина любила природу, солнечные закаты и рассветы, леса и поля, речку и озёра, предзакатные сумерки и особенно лунные ночи. Для души, тонко чувствующей, души художника, единение с природой, словно любовное свидание, но без надрыва, без желания взаимности, без боязни, что тебя могут в любой момент оставить… В студенческие годы Ирина с друзьями ходила в горы, сплавлялась по рекам, купалась в чистейших озёрах. И всегда в этих походах она находила уголок природы, где могла бы остаться с ней наедине. В такие минуты единения со Вселенной у неё рождались стихи, и она записывала их в блокнот, который всегда носила с собой.

— Господи, как незаметно жизнь пролетела! И кто из нашего поколения, рождённого после войны и восстановления страны буквально из пепла, мог предположить, что всё повторится? Господи, защити и помилуй!

И буквально после этих слов слева над лесом прогремел взрыв. Потом второй, третий… Сработала система ПВО, в небе остались извилистые тонкие следы.

— Ну как тут настроишься на позитив? — Ирина вскочила на ноги и помчалась в дом. Мурка забилась в угол за мешком с мукой и жалобно мяукала. Ирина не стала к ней подходить, в такие моменты она могла и поцарапать. А во дворе выл Полкан. Немного придя в себя, Ирина набрала номер Нины. Без видео. Несмотря на то, что у всех подруг были смартфоны, они по старинке общались голосом. Или писали тексты. Почему не включали видеосвязь? Наверное, стеснялись своих морщин или внешнего вида. Даже перед подругами не хотелось плохо выглядеть — без причёски и макияжа. Или предстать в домашнем халате и тапочках.

— Ниночка, у вас там всё в порядке? Такое впечатление, что прогремело где-то в твоей стороне. — Ирина всегда перезванивалась с подругами после очередного обстрела. Со страхом внутри.

— Ириш, всё в порядке. Обломки упали в поле, никто не пострадал, разрушений нет.

— Ну и слава Богу! Я сегодня наметила день радости, а тут снова… Надеюсь, сегодня больше не будут стрелять? Господи, когда всё закончится? Просто нервы уже не выдерживают… А ты по делу звонила или просто так?

— Давно не виделись, хотела предложить встретиться.

— Так у нас с тобой телепатия! Я тоже звоню по этому же поводу. Денёк отличный, бери купальник и приезжай ко мне. Бассейн я ещё не ставила, но позагорать можно. Мороженое у меня есть, вино, как ты знаешь, всегда в подвале есть, сделаем вредную пиццу и посидим на полянке. Или на качелях.

— А твои квартиранты?

— Они до вечера в пункте временного размещения беженцев. Их загружают хоть какой-то работой, чтобы отвлечь от действительности. А, не будем об этом. Когда тебя ждать?

— Часа через полтора. Светлану и Ксению не приглашаешь?

— Нет, хочу только с тобой планы обсудить. Мысль одна появилась. Всё, жду. Пойду наводить марафет.

С Ниной Михайловной они познакомились лет восемь назад в областной библиотеке на встрече с читателями. И хотя в зрелом возрасте редко можно обрести подругу, тут, как говорят, сошлось всё: обе любят здоровый образ жизни, любят путешествия, обожают поэзию и театр, концерты и выставки, любят рукодельничать, готовить разные «вкусности», у обеих есть только одна дочь и одна внучка. А ещё Нина была очень похожа на подругу детства Галину Саенко, мама которой была украинкой, а отец из Прибалтики. Они вместе окончили школу, но потом поступили в разные институты. Подруга детства Галинка, светленькая в отца, осталась в Харькове, и Ирина виделась с ней очень давно. Ещё до четырнадцатого года, когда не была закрыта граница между Россией и Украиной. Ирина ездила туда по очень печальной причине, на похороны отца. Галина тогда ей во многом помогла. А вот после февраля двадцать второго года связь с ней оборвалась — причину Ирина не знала. А может, и к лучшему?

В отличие от Ирины, Нина не жила вместе с семьёй дочери, а осталась одна после смерти мужа в двухкомнатной квартире почти в центре города. Она на шесть лет была старше подруги, но такая разница в зрелом возрасте уже не ощущается. В прошлом — педагог, учитель русского языка. Именно Нине Ирина доверяла свои «опусы», как она называла стихи. И с благодарностью принимала замечания и подсказки. Нина была легка на подъём, незлобива, спокойна и рассудительна, только частенько в общении с подругами у неё проскальзывали учительские нотки. Ирина относилась к этому снисходительно и обычно отвечала:

— Опять воспитываешь? Вот спасибо, Нина Михайловна, а то как раз в этом вопросе я ещё слаба! А лишние знания и добрые советы никогда не помешают!

И обе смеялись. За время знакомства они несколько раз вместе ездили на море и ни разу крупно не поругались. А по мелочам? Бывало, но обе быстро отходили и не вспоминали обиды. Нина была чуть меньше ростом, носила короткую стрижку, а седые волосы чуть-чуть оттеняла блондом. Взгляд голубых глаз всегда был приветливым, а в уголках веером расходились морщинки-смешинки. В её возрасте Нину Михайловну можно назвать очень привлекательной женщиной, тем более, что она всегда следила за собой. Одевалась просто, по-деловому, но со вкусом. Призналась как-то, что делала подтяжку лица, но это было до шестидесяти, и повторять она не собирается. Для кого стараться? Был как-то у неё поклонник, но недолго. Умер от ковида. Старость или болезнь никого не щадит… И конец у всех одинаков. Впрочем, подруги никогда не обсуждали тему ухода в мир иной, а говорили о разном: о воспитании внучек, отношениях с дочерью и зятем, о кино, выставках и новых книгах. Немного сплетничали об общих знакомых, но так, беззлобно. Про Светлану говорили, что она возомнила себя певицей, про Ксению о её увлечении молодым поэтом, пришедшем как-то в литературный клуб «Пегас»… А кто не сплетничает?

Ирина Андреевна всегда любила принимать у себя в доме подруг, а их было несколько, близких и не очень. А разве в старости остаются подруги юности или детства? Редко так бывает. После школы и института многие разъехались по городам и весям огромной страны. Тогда все, как пелось в песне, «гонялись за туманом и за запахом тайги».

До прихода Нины хозяйка успела замесить тесто для пиццы, принести из подвала бутылку виноградного вина, накрыть стол на веранде на две персоны с самоваром в стиле хохломы, поставить приборы и переодеться в длинное белое, вышитое в русском стиле, хлопчатобумажное платье. Шляпку подобрала красную в цвет вышивки, а на ноги надела удобные белые босоножки.

Подал голос Полкан.

— Иду, иду, — крикнула с веранды Ирина и помчалась открывать засов на калитке. Раньше, до военной операции, она калитку не закрывала, ведь без предупреждения к ним никто на край города не приезжал. А соседи всегда стучали или звонили в колокольчик. Распахнув кованую калитку, Ирина бросилась обнимать подругу.

— Ты, Ниночка, как всегда вовремя и выглядишь на все сто!

— Да и ты ничего… Так и будем стоять? Забирай коробку с пирожными, — Нина протянула коробку и вошла во двор, вымощенный разноцветной плиткой.

— Ох, как хорошо пахнет сиренью! И как кусты подросли! Не забудешь потом мне букет нарезать? Обожаю сирень!

— Если не забудешь напомнить, то без букета не уедешь. А то я знаю, как мы теперь забыть можем и про букет, и про то даже, зачем встретиться решили, — Ирина засмеялась, вспомнив о том, как искала утром смартфон. — А я без тебя пиццу не ставила. Подождём пиццу, а потом уж чай?

— А загорать когда?

— А ты куда-то торопишься?

— Да вроде бы нет…

— Вот и славно. Разговор будет длинным. И про любовь! Что, заинтриговала?

— Конечно! Искусительница! Давай фартук, быстро пиццу сделаю и отправлю в духовку. А ты пока винца налей. Сыр для закуски есть?

— Обижаешь! Как без сыра? Ты же знаешь, что я его обожаю!

Вскоре пицца благополучно была поставлена в духовку с таймером, а подруги сели в плетёные кресла на веранде. Дул небольшой ветерок, и тюлевые занавески до пола то поднимались, то опускались, словно играя с ветром и с солнцем одновременно. Стол стоял так, что солнце светило сбоку и попадало на сидящих дам только при поднятых занавесках.

— Так за что выпьем первый тост? — спросила Нина.

— Раньше бы я сказала: «За любовь!», а теперь — «За мир без войны!» — Ирина вздохнула.

Они чокнулись и выпили молча. Закусили тонко нарезанным сыром.

— Нина, а ты любишь вспоминать прошлое?

— Не всегда и не всё. А что, у нас сегодня будет вечер воспоминаний?

— Почти угадала. Но сначала хочу пригласить тебя поехать со мной на Кавказ — в Кисловодск, а потом в небольшой городок, где я работала по распределению. В одиночестве в нашем возрасте путешествовать уже опасно, а вдвоём всегда веселее и бюджетнее. Кстати, ты когда-то хотела побывать на крупнейшем телескопе, он от тех мест недалеко. И Архыз сможем посмотреть, там у меня подруга живёт.

— Как-то неожиданно всё. Дай подумать немного. Так, в прошлом году мы из-за сложной обстановки в городе никуда не поехали, всё ждали улучшения. До этого два года ковид был, тоже не решались, да и в первое время никого не выпускали из города. Теперь вот новая напасть, и конца ВО пока не видно. А жизнь проходит, и её у нас осталось, нужно признать, не так уж и много. У меня дочка уже купила на июль путёвки на море, всей семьёй собираются, а знакомые поехали в Питер. Люди решили, что жить надо здесь и сейчас. А мы с тобой чем хуже? — Нина Михайловна налила в бокалы вина и хотела произнести тост, но таймер известил, что пицца готова.

— Так, сейчас пиццу разрежу, а заодно тост продумаю, — Нина удалилась на кухню и вернулась с тарелками пиццы с ветчиной и грибами. — А пахнет как! Дело мастера боится!

— А кто тесто месил? — шутливо возмутилась Ирина.

— Ладно, дело мастеров боится! Итак, выпьем за нашу дружбу и за исполнение наших желаний, которые часто совпадают! Я говорю — да! Но только недельки через две, устроит?

— А ты подумала, что прямо завтра и поедем? Билеты заказать нужно и жильё, подругу в Архызе предупредить, дела по волонтёрской деятельности кому-то на время передать, вещи подготовить. Хотя бы к концу июня получилось, я уже на сайт с билетами на поезд заглядывала, там их почти нет. Или верхние полки, или боковушки.

— Ну, на верхнюю я уже не залезу, а на боковушках ночь как-то переночуем. Всё равно в поездах я давно не сплю. Только заказ по интернету — это по твоей части. Мне всегда дочка помогала, а она скоро уезжает, ей не до меня. Ты у нас с интернетом на «ты», дерзай! Я полностью на тебя полагаюсь и доверяю! Скажи, ведь мысль поехать именно на Кавказ не просто у тебя возникла?

— Признаюсь, не просто! Я её вынашивала много лет. — Ирина встала из-за стола и начала убирать посуду. — Ты наелась? Тогда переодеваемся в купальники, берём подстилку, маленькие подушечки и отправляемся на полянку. И тебя ждёт удивительный, захватывающий и драматический сюжет из моей жизни. Никому ещё не рассказывала. Готова выслушать?

— А ты знаешь, Ирина, я давно хотела тебя спросить, как ты попала в наш Белый город. Наверное, твой рассказ к этому и подведёт?

— Ой, Ниночка, как мне повезло с тобой! Ты с полуслова меня понимаешь, — Ирина обняла подругу и потом легонько подтолкнула к двери. — Переодевайся и приходи!

В саду на полянке под абрикосовыми деревьями солнце пробивалось сквозь листву, создавая полутень. Именно там и расположились подруги на мягком пледе. Ирина захватила поднос с морсом в глиняном кувшине и такими же чашками.

— Пожалуй, начну с учёбы в Харьковском медицинском институте. Нет, не про занятия, это скучно. На первом курсе в меня влюбился Сергей Головко, довольно симпатичный парень с копной светлых волос. Тогда мы не предавали значения национальному вопросу, а теперь я могу дать чёткое определение — типичный хохол. Приехал он из какого-то хутора по направлению от колхоза или совхоза, по-русски разговаривал с акцентом, постоянно вставляя какие-то словечки и выражения на украинском диалекте. У нас в Харькове редко кто употреблял «мову», город ведь когда-то был русским. (До сих пор не понимаю, зачем его Украине отдали!). Так вот, этот Серж, так он себя называл, проходу мне не давал, хотя я ему сразу сказала, чтобы на взаимность не надеялся. Но хохлы, они ведь упёртые, хитрые и мстительные. Раз ему не достанется, пусть и никому тоже! Он распространил слух, что мы с ним были в одной компании, я немного перебрала и мы переспали. И знаешь, ему многие поверили! Особенно злословили девчонки — зубрилки, ну те, на кого парни внимания не обращали, ведь красивых в женских коллективах очень не любят! А в группе у нас были в основном девчонки. И хотя я сама никогда не считала себя красавицей, парни негласно объявили меня королевой курса.

— И как ты выкрутилась из этой ситуации?

— Так мы же медики! Пошла на кафедру гинекологии и взяла справку, что я девственница. Смешно? А что было делать? До конца учёбы ходить с клеймом? Это сейчас нравы свободные, а тогда, в семидесятые, от прозвища гулящей девки отмыться было невозможно! Зато Сергею наши парни устроили такое, что ему пришлось переводиться на другое отделение. Не буду подробно описывать своих ухажёров, там был и преподаватель истории, и студент выпускного курса, и даже курсант военного училища. Я встречалась, замечу, не со всеми одновременно! Мы ходили в кино и на танцы, а когда дело доходило до поцелуя, я сразу понимала, что это не моё. Я никаких таких ощущений, как порхающие бабочки в животе или дрожь по всему телу, не испытывала. И честно признавалась ухажёру, предлагая остаться друзьями. Ну, как ты понимаешь, мужчин такой поворот дела не устраивал, и почти все они потом обходили меня стороной. Мы с подругой Олей посмеивались, обсуждая очередного претендента на руку и сердце.

— Ирин, так ты, оказывается, столько крови попортила мужикам! Не каялась потом? — Нина перевернулась с живота на спину и внимательно посмотрела на подругу. — Впрочем, разве в этом можно сомневаться? Ты и сейчас красивая, и даже молодые мужчины на тебя заглядываются. Ты разве не замечала, как твой квартирант Тарас на тебя смотрит?

— Бог с тобой, Нина! Мне кажется, он просто уважает меня как свою маму. Он так и сказал однажды, что я ему её напоминаю. Он похоронил её три года назад.

— Ладно, значит я не права. Извини. Ой, смотри кто к нам пришёл! Мурка, иди сюда, я тебя поглажу!

Мурка посмотрела на Нину своими карими глазами, отвернулась и подошла к хозяйке. Потёрлась о её ноги, а потом улеглась и замурлыкала.

— Вот и музыкальное сопровождение к моему рассказу подоспело. Впрочем, с институтом скоро закончу. На пятом курсе я наконец влюбилась в Сашу. Высокий, подтянутый, черноволосый, с глубокими карими глазами. Красавец с параллельного потока, будущий хирург. Конечно, девчонки на него вешались сами, и было их за годы его учёбы предостаточно. Когда мы познакомились на вечеринке у Оли, подруга меня об этом предупредила. А толку что? Я влюбилась с первого взгляда, хотя никогда в это не верила. Мы начали встречаться. И всё шло хорошо — цветы, конфеты, кафе, подарки, поцелуи и признание в любви. Я даже с мамочкой его успела познакомить! В общем, не буду рассказывать подробности, всё равно вспоминать об этом не очень приятно. Боль давно прошла, но сейчас мне кажется, что это всё равно не мой человек. Короче, я его, как в дешёвой мелодраме, застукала с другой в комнате у подруги. Он клялся и божился, что ничего у них не было, но я ведь гордая! Не простила. И взяла распределение на Кавказ. Помнишь, я тебе рассказывала о своём первом впечатлении, когда я туда приехала?

— Помню. Ты ещё тогда что-то хотела добавить из своей личной жизни, но нам кто-то помешал. А потом случая не было.

— Ладно, давай немного прервёмся. Ниночка, наверное, нам пора одеться. Хоть солнце и не прямое, но сгореть в первый день можно. Это я тебе как врач говорю.

— Слушаюсь, Ирина Андреевна! Да и бока уже отлежали, — Нина встала с пледа и потянулась. — Как же хорошо у тебя в саду! Только бы не стреляли…

Подруги вернулись в дом, оделись, а потом Ирина принесла пластиковый стол к качелям и предложила мороженое.

— Ой, как здорово! Я уже и забыла, что ты о нём говорила. А тёртый шоколад будет?

— И варенье тоже. Ты садись на качели, я всё принесу сама. — Ирина лёгкой походкой поднялась по деревянным ступенькам на веранду и скрылась за дверью. И тут снова над городом раздались хлопки, не громко, но всё равно страшно. Нина невольно вздрогнула, Полкан завыл. Минут через пять всё прекратилось.

— Ну вот, снова канонада. Я думала, что сегодня уже не будет, — сказала Ирина на ходу. В руках был поднос с розетками, ложками и вазочкой с клубничным вареньем. Клубники прошлым летом было много, они с Машей и варенье сварили, и заморозили.

— Сволочи! — выругалась Ирина, глядя в небо. — Вы же ответите за всё, неужели не понимаете! Нехристи! Думаете, праздник нам испортили? Нин, мы же не испугались и будем продолжать наслаждаться жизнью?

— Конечно, дорогая моя подруга. Мы не боимся, мы свою жизнь почти прожили, а вот детей и внучек жалко. Ладно, оставим эту тему. У нас сегодня экскурс в твоё прошлое. Не передумала ещё?

— Давай мороженое съедим, пойдём наберём тебе букет сирени, чтобы не забыть в суете перед отъездом, а потом я продолжу…

Не получилась после взрывов беседа. В калитку постучали, залаял Полкан. Ирина крикнула:

— Кто там? Сейчас подойду!

— Это соседка Зина. Нам нужна ваша помощь! — женщина кричала и продолжала тарабанить в калитку.

— Да что у вас случилось?

— Мужу плохо. Вызвали «скорую», но они все на выезде. Пожалуйста, пойдёмте, может чем-то сможете помочь!

— Сейчас стетоскоп возьму, подождите. Нина, а ты посиди пока на веранде, можешь чаю попить. Со своими пирожными. — Ирина с Зинаидой ушли.

Здесь, на краю города, был когда-то рабочий посёлок со своей небольшой поликлиникой, школой и детским садом. Потом, во времена перестройки, поликлиники укрупнили, и теперь за медицинской помощью нужно было обращаться в соседний район. Многие старые барачные постройки снесли и землю продали, а на их месте новые хозяева построили коттеджи и просто добротные дома. Нет, с Рублёвкой, конечно, не сравнить, но поселились здесь люди с деньгами, а некоторые коттеджи выглядели словно древние замки. Каждый хозяин строил по своему усмотрению и по своему вкусу. Узнав, что на их улице поселилась врач-пенсионерка, соседи время от времени обращались к ней за помощью. Конечно, Ирина Андреевна не имела права назначать лечение, но оказать первую помощь до приезда «скорой» считала своим врачебным долгом. Ведь клятва Гиппократа — это не просто слова, это внутренний стержень настоящего доктора. Ей приходилось уже многое делать, даже давать указания роженице до приезда «скорой». Вот и к мужу Зинаиды она уже приходила ни один раз, знала, что у него давление и перебои с сердцем. На всякий случай захватила с собой лекарства и тонометр.

Ирина Андреевна вернулась через полчаса, когда к соседнему дому подъехала «скорая».

— И часто к тебе обращаются? — спросила взволнованная Нина.

— Нет, не очень часто, в крайнем случае. Налей-ка мне, подруга, чаю. Устаю я уже от переживаний за больных. И отказать не могу. Не дай Бог, что-то случится… Разве я смогу себя простить, что не пришла на помощь? Вот такая у нас профессия… И на пенсии покоя нет. К тебе ведь тоже бывшие ученики обращаются помочь их детям?

— Обращаются. Но я давно не беру репетиторство. Тоже устала. Когда дочери нужно было погасить кредит, подрабатывала, а теперь всё. Дочка с зятем иногда деньжат на подарки подбрасывают, мне хватает.

— Ну вот, так хорошо с тобой позагорали, мороженое поели, чай попили, но к концу всё равно настроение нам подпортили. Значит, не судьба!

— Да, Ирочка, вызову такси и домой поеду. Спасибо тебе за всё, и за букет тоже.

— Ой, Нина, пока такси едет, я тебе свой последний опус прочитаю. Вчера перед сном сочинила. Сейчас, блокнот возьму, а ты пока такси вызывай.

— Вот, пока без названия, но про нас:

«Иногда подступит к сердцу грусть

Ведь года уж катятся к закату.

Я скажу тихонько: «Ну и пусть!

Молодой и я была когда-то!»

Я училась жизни, а теперь

Я другим уже даю советы.

В жизни всё прекрасно, ты поверь,

Хороши закаты и рассветы.

В жизни всем один отмерен путь:

Детство, юность, молодость и старость…

И с него не можем мы свернуть,

Изменить не в силах даже малость.

Каждый возраст надо принимать,

Как судьбы высокую награду!

Он нам дан как Божья благодать!

В каждом возрасте своя отрада…

Ирина читала проникновенно, с паузами и как-то немного нараспев.

— Ну что скажешь?

— Как всегда, гениально! Философское стихотворение с грустью и надеждой одновременно. — Нина любила похвалить подругу, замечания всегда делала осторожно, ведь творческие люди — они такие ранимые!

— Спасибо, ты всегда находишь нужные слова, — Ирина положила руку на кисть Нины, свободно лежавшей на столе и пожала. — А вот и такси подъехало, Полкан голос подал.

Подруги поднялись из-за стола, Ирина вынула букет сирени из вазы, обернула его целлофановым пакетом.

— Ты всё проверила? Смартфон не оставила? А давай тебе бутылочку вина дам? — Ирина любила всех подруг отправлять домой с подарками.

— Ой, не надо сегодня, настроение не то. Приедешь в гости и привезёшь сама. До отъезда, я думаю, не раз ещё встретимся?

— Конечно! Буду тебя в курсе держать. Всё, пока, счастливой дороги! — Ирина посадила подругу в такси и помахала рукой.