Новая утопия. Фантастика

Тамара Злобина

Когда Игорю Грею исполняется 25 лет, с ним начинают происходить странные события. Однажды утром, когда он направляется на работу, его едва не увозит в неизвестном направлении автомобиль, появившийся неизвестно откуда. За рулём авто находится водитель, больше похожий на кучера. После этого Игорь узнаёт от тётушки, воспитавшей его, что то же самое происходило и с матерью Игоря перед её исчезновением. Через несколько дней его всё же увозят прямо от дверей квартиры, и он попадает в «идеальный мир».

Глава 4. Предчувствие

Игорь застал тётушку Поли в слезах. Её глаза были красны, а на кухне стоял запах валерьянки, и понял, что переборщил с проявлением самодеятельности.

— Ну, что ты делаешь, Игорь? — с укором встретила его Полина Викторовна. — Я уже совсем отчаялась увидеть тебя.

— Тётя Поли, — виноватым голосом произнёс тот, нежно обнимая её за плечи. — Ты ли это? Что за слова такие?… Отчаялась. Не ты ли учила меня в любых ситуациях не вешать носа и «держать хвост пистолетом»?

— Почему не звонил мне? — обеспокоенно всматривалась в его лицо тётя, — Почему отключил телефон? Я уже всю валерьянку выпила, дожидаючись тебя.

— Прости, — ответил Игорь, — зарядка закончилась, а зарядное устройство, оказалось, я дома оставил.

— А у сослуживцев одолжить телефон было слабо? — не сдавалась Полина Викторовна.

— На объекте был — за городом, — пояснил племянник, — а там сослуживцев днём с огнём не сыщешь.

— С сегодняшнего дня сама буду следить за твоим телефоном, если ты такой рассеянный, — проворчала тётя Поли. — Тебе, оказывается, даже его доверять нельзя.

— Меня сегодня здесь будут кормить, или нет? — перевёл разговор Игорь. — У меня уже живот к спине прилип: с самого утра ни крошки во рту.

— Мой руки, балабол! — отреагировала Полина Викторовна, делая вид, что готова отхлестать его полотенцем, и балабол со смехом кинулся в ванную.

Во время ужина тётушка Поли рассказала Игорю о визите странной соседки.

— Что же тебе показалось подозрительным? — не понял он. — Разве заходить сегодня за солью по соседски считается преступлением?

— Даже не знаю, — отреагировала тётя на первую часть тирады племянника. — Если брать в расчёт непрезентабельный внешний вид соседки, то может показаться, что я не должна была волноваться… Но уж очень цепким, внимательным был её взгляд — она словно фотографировала каждую мелочь, каждый уголок квартиры, фиксировала каждое моё слово.

Она так следила за своей речью, что хоть и трещала, как наш щегол Фимка, но меж тем не сказала ничего лишнего… Помнишь, как он встречал тебя со школы, какие на радостях закатывал концерты?

— Это незабываемо, — улыбнулся в ответ Игорь. — Рад, что ты напомнила мне о нём… Я так скучал без него первое время, словно друга потерял.

— Теперь наша соседка, видимо, претендует на его место, — усмехнулась Полина Викторовна. — Правда она не столь музыкальна, как был Фимка.

Игорь не стал больше продолжать разговор: то ли устал после трудового дня, то ли эта тема для него была не столь актуальна, как для Полины.

После ужина Полина попыталась выяснить не произошло ли с её любимчиком что-нибудь неординарное, но Игорь был немногословен.

— Что могло случится неординарного, — возразил он, — когда меня целый день не было в городе?

— Может где-то на горизонте появилась девушка, с которой ты столкнулся на днях? — задала наводящий вопрос тётушка Поли.

— Нет, не появилась, — односложно ответил Игорь и, сославшись на усталость, ушёл к себе.

Только тогда Полина вспомнила, что сегодняшняя соседка несколько раз начинала рассказ о своей красавице дочери, которая совсем недавно закончила обучение в ВУЗе, и начала работать в престижной фирме.

— Вот, что меня насторожило! — решила Полина Викторовна.

Женщина хотела поделиться своими мыслями с Игорем, но, заглянув в комнату племянника, увидела, что тот уже уснул.

— Значит, действительно, умаялся мальчик, — решила она, и будить Игоря не стала.

Если бы она знала, что «дочь» соседки и есть та девушка, с которой столкнулся Игорь, наверное, повела бы себя совсем иначе. Но знать этого она не могла — она даже не видела её, хотя соседка горела желанием хоть на фото показать свою красавицу и умницу.

На провинциальный городок опустилась ночь, гася последние огоньки в окнах.

Полина Викторовна постояла у окна, всматриваясь в ночной город, прислушиваясь к его голосу. Городок затихал неторопливо, входя в сон так же медленно, как улитка вползает в свой панцирь.

Почему-то неспокойно было у неё на душе, и каждый звук ночного города воспринимался Полиной, как вздох, или всхлип. Принимать это не хотелось, поэтому она качнула головой, отгоняя наваждение, и пошла в ванную, чтобы приготовится ко сну.

Спальня встретила женщину покоем и умиротворением. Постель была удобной, белоснежной, с любимым запахом полевых цветом и приняла женщину в свои объятия без какого бы то ни было протеста.

Вскоре дыхание Полины стало спокойным, ровным — она спала, всецело отдаваясь сновидениям.

Однако сновидения были не столь умиротворяющими. Полине снилась сестра Ирина. Лица сестры она видела смутно, но зато отлично видела её пальчик, которым она грозила ей и говорила:

— Я же тебя предупреждала, сестра! Почему ты меня не послушала?

Полина металась по постели, бормоча что-то маловнятное. Хотя разбирать её слова было некому: племянник спал в своей комнате сном праведника и ничего о треволнениях любимой тётушки знать не мог.

Через несколько минут Полина Викторовна успокоилась и не услышала, что в соседней квартире происходили интенсивные движения, словно там шли не то «военные действия», не то приготовления к переезду: двигали мебель, переносили что-то с места на место, иногда роняя предметы и затихая на некоторое время, прислушиваясь к реакции соседей. Затем движение возобновлялось вновь, переходя не то в шёпот, не то в шелест.

Через пару часов в соседней квартире всё затихло, а на лестничной площадке, словно воплощаясь из небытия, появилось несколько фигур, одетых в чёрные бесформенные одеяния так что было нельзя понять мужчины это или женщины. Одеяния воплотившихся доходили до самых пят, закрывая ноги, а на голове у них были капюшоны.

Фигуры скрылись в квартире, откуда совсем недавно доносились хаотичные звуки. И вновь начался шёпот и звуки хождения нескольких пар ног.

Шорохи и шёпот, ещё не успевшими уснуть к этому времени жителями дома, были приняты за шелест листьев раскидистых клёнов, росших под окнами дома с южной его стороны. Ветерок прохаживался по деревьям, словно предупреждал об опасности, но этого никто не понял.

Тем более этого не могли понять Полина Викторовна и Игорь, которые спали уже более двух часов, досматривая, как говорят в таком случае, свой седьмой сон. Что странно — он был у них одинаков. В нём Ирина, мать Игоря и сестра Полины, наконец, вернулась домой, и это было радостное событие и для сестры, и для сына.

Полина видела себя молодой двадцатилетней девушкой, а Игорь себя мальчуганом, впервые услышавшим рассказ о том, как его мама ушла из дома и назад уже не вернулась.

Из глаз спящих струились слёзы, но это были не слёзы печали, а слёзы радости. Тётя и её племянник были счастливы в этот момент, и ничего больше не желали.

Пробуждение не сулило ничего из того, что они видели во сне, ведь они так и не знали, где сейчас находится Ирина, жива ли, исполнится ли на самом деле то, что им приснилось.

Однако, пробуждение настаёт вне зависимости от того, хотим мы этого или нет, и приходится или забыть всё то, что привиделось ночью, или жить дальше с не проходящей тоской и болью в душе, потому что изменить или исправить ничего не можешь: всё уже свершилось без тебя, без твоего согласия и идёт, как идёт.

Игорь старался шутить, подбадривая любимую тётушку, а та делала вид, что понимает и принимает его весёлость. Ни один из них не признался в том, что видели во сне этой ночью, оставляя увиденное в самом потайном уголке своей души и своей памяти. Они словно боялись спугнуть сон, надеясь на то, что он станет пророческим.

Оба отправились на работу с тайной надеждой, что эта встреча не за горами.

Полина Дмитриевна вышла немного раньше — добираться до места назначения ей было дольше, чем племяннику.

Направляясь на работу, она думала о том, как сильно соскучилась по Иришке, ведь они с детства были неразлучны. Их связь стала ещё прочнее, когда девочек отдали в детский дом, после того, как исчезла их мать.

Роль старшей сестры взяла на себя Полина. Она, как мама-клуша, кидалась на спасение младшей сестрёнки при любом на неё посягательстве. Причём перед её напором не мог устоять никто: она могла кинутся даже на ватагу пацанов, если они посмели обидеть её Иришку. Вскоре воспитанники детского дома объявили Полину бешеной, и стали обходить сестёр стороной.

Жизнь в детском доме лёгкой назвать было нельзя, но поддержка сестёр друг друга, их дружба, стала именно тем стержнем, что держала их и вела по жизни с высоко поднятой головой.

Понятно, что после исчезновения Ирины, Полина первое время просто места себе не находила. Она несколько месяцев искала сестру, всматриваясь в лица встречающихся девушек. Ей везде мерещилась младшая сестрёнка. Несколько раз она останавливала какую-нибудь девушку, похожую на Ирину, доходя в результате до слёз.

Полина немного успокоилась лишь после того, как на своём крыльце нашла свёрток с двухмесячным Игорем и письмо от Ирины, в котором та просила сестру позаботиться о сыне.

Всю свою жизнь Полина посвятила племяннику. Она так и не вышла замуж — даже слышать ничего не хотела о мужчинах, которые оказывали ей знаки внимания.

Понятно, что все эти происшествия с Игорем очень волновали её — Полина боялась, что он может так же исчезнуть, как и её сестра. Второй потери она просто не перенесла бы.

Итак, тётушка и племянник расстались этим утром даже не подозревая, что их расставание продлиться намного дольше того, к которому они привыкли.

Душа Полины Викторовны не находила покоя. Беспокойства добавлял и сон, привидевшийся ночью: что-то в нём было не так, но что именно Полина понять никак не могла. Возможно, ощущение беспокойства было от того, что во сне Ирина грозила ей пальчиком, и потому Полина ощущала свою вину в происходящем и с ней, и с Игорем.

Впрочем, не будем забегать вперёд: пусть повествование идёт своей чередой.