Стратегия оборотня. Книга 1

Тальяна Орлова, 2018

Она бесстрашна и умна.Он – враг всего, что ей знакомо…Даю делают соучастницей преступления. А во снах ее преследует образ – слишком идеальный, чтобы быть реальным. Разве могло обойтись без протестантов – главной угрозы обществу?Первая книга дилогии "Стратегия оборотня". При создании обложки использовано изображение с сайта shutterstock

Глава 2

Настроение у подруги не испортилось. Она и за обедом щебетала, что мой гормональный передоз надо срочно устранять. Желательно с помощью симпатичного старшекурсника, конечно. А можно вообще пойти ва-банк и напрямую обратиться с нижайшей просьбой к Эрку. Вообще-то, Триш обычно не отличалась такой ироничностью, но сегодня ее отчаянно несло. Хоть она и прикрывала все искренней заботой обо мне. Но последний ход был явным злорадством, не приукрасишь. Ей ли не знать, что я теряюсь, когда в одном предложении звучит «Эрк» и «нижайший»? Или «обратиться». Да какое угодно слово вместе с его именем выбивало меня из колеи!

История эта началась еще до обучения. Мы с Триш прилетели в Неополис, столицу всей Системы, из сравнительно небольшого города, тоже расположенного на Земле Первой, чтобы попытать удачу. И уже тогда договорились, что или поступаем в академию вместе, или вместе пытаем удачу где-нибудь еще. Население столицы приближалось к миллиарду, и для нас, после двухмиллионного городка, это было слишком непривычно. Мы и раньше дружили, а уж в подобном муравейнике вцепились друг в друга, словно были родными сестрами. И хоть раньше мы иногда ссорились, но здесь уже никогда не позволяли мелким стычкам вырасти в серьезный конфликт. Ближе все равно никого не было.

Военно-полицейская академия номер один по праву считалась одним из самых элитных учебных заведений Системы Освоенных Территорий. Ее выпускники были просто обречены на хорошую карьеру — сначала по распределению, а потом по заслугам. Но мало кто из поступивших мог продержаться все восемь курсов. Принимали-то совсем детей — двадцатилетними. Конечно, в процессе кто-то и сам понимал, что выбрал не ту стезю, кто-то сдавался после четвертого курса — когда начиналась практика в местной полиции, а кого-то отчисляли, если не справлялся с нагрузкой. Но мы с Триш уже несколько лет бредили этой мечтой, потому и решили рискнуть.

Я-то из нашей общей гимназии везла и аттестат с отличными баллами, и грамоты со спортивных соревнований, и рекомендации от директора и преподавателей. Но у Триш ситуация была намного хуже. И когда она справилась, счастью нашему не было предела. Мы вместе, как и планировали, стали курсантами. Сами приемные экзамены заключались в десятках зачетов, физических, медицинских проверок, и обязательного теста на профессиональную пригодность. Во время этих многодневных мучений профессорам и врачам помогали шестикурсники, одним из которых и был Эрк. Возможно, что только благодаря ему Триш справилась — видя ее волнение, он подкинул пару полезных советов для заключительного и самого важного теста:

— Они будут кричать на тебя. Возможно, бить. А ты расслабься. Вот просто отпусти себя и притворись, что ты уже померла. Трупу ведь все равно, что с ним делают. И хороший солдат должен уметь держать себя в руках — в этом и есть первая проверка на пригодность к профессии. А, ну если будут спрашивать, то оживай и отвечай. Как будто ты уже не труп.

Совет, полученный от Эрка, вроде бы и не содержал ничего особенно ценного, но зато создал у Триш особый настрой. А я же глаз от него отвести не могла — с самой первой минуты знакомства. И когда он наклонялся, чтобы налепить на мой лоб индикаторы, и когда улыбался, подбадривая — тогда уже первая влюбленность могла только крепнуть. Потрясающе красивый: брюнет с темно-зелеными глазами, высокий, стройный, но даже под униформой было заметно его восхитительное тело. Голос притом мягкий, вкрадчивый. И самое главное — на рукаве желтая нашивка. Это означало, что он награжден за какую-то операцию. И пусть нередко у курсантов после начала практики появлялись такие нашивки, но именно его сводила с ума.

Узнав, что мы поступили, я от радости обезумела. И тогда решилась — какой же из меня выйдет профессионал, если кишка тонка подойти и признаться в своих чувствах? Ну, я и призналась. Вот просто взяла его за руку, отвела в сторону и решительно заявила:

— Эрк, ты мне очень, очень нравишься!

А он посмотрел на меня странно — вот впервые так посмотрел: вроде бы без раздражения, но с полным недоумением, улыбнулся натянуто и заявил:

— У меня есть девушка. Если ты мое внимание расценила как романтическую симпатию, то приношу за это свои извинения.

И поспешил скрыться. Я его даже на торжественном оглашении списков не увидела. Моя самооценка летела в пропасть. Нет у него никакой девушки! Это я знала точно — мы с Триш предварительно разведали этот вопрос. Кто-то называл красавчика Эрка бабником, кто-то клеймил гада Эрка равнодушным циником, кто-то подозревал, что он вообще в постели разбора не знает — ни пол, ни даже вид ему не преграда, но все сходились в одном: постоянной девушки у него нет и никогда не было. Он меня просто отшил, не придумав ничего более вразумительного!

Посчитал малолеткой? Так бы и сказал! Хотя пять лет разницы — вообще не разница. Просто не понравилась? Но ведь я симпатичная — многие парни из гимназии за мной увивались, да и взгляды на себе я ловила вполне определенного толка. Конечно, вкусы у всех разные, но вряд ли кто-то назвал бы меня уродиной: каштановые, немного вьющиеся волосы, большие глаза, хорошая фигура. Я всегда гордилась тем, что унаследовала мамину внешность — а она даже сейчас, когда ей за восемьдесят, от женихов отбивается. Представляю, что было лет двадцать назад, до того, как она родила меня. Однако после такого отказа я ничего с собой поделать не могла — доселе неведомые комплексы упали на плечи и давили, давили, давили. А может, ему Триш понравилась — худенькая голубоглазая блондинка. Многие мужчины предпочитают хрупких девушек. Об этом тоже лучше сообщил бы прямо! А то оставил меня со своими ненужными объяснениями, чтобы я перемалывала в уме, все сильнее понижая самооценку.

С тех пор я его избегала. В коридоре сворачивала, на общих тренировках уходила в другой конец зала, в тренажерке сначала оглядывала всех присутствующих и заходила, только убедившись, что его нет. Моей психике это очень было нужно: забыть о позоре. Влюбленность моя обернулась толстым слоем ненависти, и так жить было проще. И почти весь учебный год у меня все прекрасно получалось! Вот, правда, Триш зачем-то напомнила. Я скривила мину и буркнула:

— Забудь про Эрка! Его не существует.

Она было рассмеялась, но отвлеклась на шум. Я тоже посмотрела в противоположную сторону огромной столовой.

— Одира опять достают, — заметила Триш, хотя это было очевидно.

Мы уже закончили с обедом, поэтому я уверенно встала. Направилась к шумной группе. Один из задир орал громче остальных:

— Чего расселся, ракшас? Здесь место людей, а не нежити.

Я подлетела сбоку, рванула идиота за волосы назад и пнула под колени. Он с шипением упал. Триш тоже уже была рядом — она просто встала перед одногруппником, будто пыталась прикрыть собой. Но это ощущение было ложным — не его мы спасали, а этих бездарей. Оборотень без труда сложит в кучу их всех, а когда кураторы опросят свидетелей, то выяснят, кто был зачинщиком. И тем достанется повторно. Подобную тупость ничем, кроме переизбытка тестостерона, объяснить невозможно.

— Кому еще не нравится Одир Вейр? — я кричала, наклонившись к лицу идиота. — Вы спятили?

— Куратор! — со страхом раздалось со стороны.

Я моментально отпустила захват и выпрямилась, идиот тоже вскочил на ноги, вытягиваясь уже на развороте.

— Что здесь происходит? — спросил подошедший.

Этот куратор был суровым мужиком — бывший полицейский, получивший лет тридцать назад серьезную травму, которую не удалось устранить полностью. Нашивки на его рукаве впечатляли. Теперь он уже не мог участвовать в операциях, но неплохо справлялся и с нынешней должностью.

— Ничего не происходит, сэр! — отчеканила Триш.

— Разговариваем с девушками, сэр! — подхватил и мой идиот.

— Врете? — куратор прищурился.

— Никак нет, сэр! — сразу несколько голосов, в том числе и мой.

Он пожал одним плечом и ушел, слегка прихрамывая. Компания мгновенно рассосалась в разных направлениях. Мы с Триш повернулись к одногруппнику — он по-прежнему сидел за столом и даже позы не изменил.

— Вы серьезно считали, что мне нужна помощь?

Подруга ответила за нас обеих — она всегда отличалась большей дипломатичностью:

— Нет, Одир. Но мы учимся в одной группе. Кем бы мы были, если бы не отреагировали?

Объяснение прозвучало исчерпывающе. Каждый живущий знал, что сплоченность — основа стабильности. А уж курсантам нашей академии чувство единства прививали особенно тщательно. Оборотень бегло улыбнулся и вернулся к своему обеду.

Мы с Триш вышли из столовой и направлялись на улицу. Еще достаточно времени до следующего занятия, чтобы успеть подышать свежим воздухом. И она удивила:

— А давай в следующий раз сядем с ним за один стол? Почему ему приходится быть в одиночестве?

— Ты знаешь почему, — легко ответила я.

Подруга не унималась:

— Разве это справедливо? Да, он оборотень. Но ни он, ни его семья не выступали против Закона. Его отец — дипломат на Земле Пятой, знала? Уважаемый… не-человек. И сам Одир свою жизнь посвятил служению Закону. Никак не могу понять, почему этого недостаточно?

— Стереотипы, — подумав, ответила я. — Ну хорошо, давай в следующий раз сядем к нему. Это даже прикольно — позлить всех вокруг!

Триш заметно обрадовалась. Из нее в будущем получится превосходный миротворец или тоже дипломат. Для выпускников академии и такая карьера не была редкостью. И огорошила:

— Вот и славно! Всем покажем, что нам плевать. И будем делить… к-хм… существ по поступкам, а не видам! К тому же он просто милый и симпатичный парень.

От последнего я в землю вросла и рот разинула. Да сама Триш не могла себя пересилить и назвать Одира человеком, но зато разглядела его внешность? Если уж откровенно, то если бы он не был оборотнем, то вполне мог привлечь и мое внимание. Кареглазый шатен, очень широкий в плечах, но притом не производящий ощущения грузности — полностью в моем вкусе. Но ракшасы, насколько я знаю, и не бывают уродами. Ведь это и есть их природа — привлекать. Однако каждая девушка в Системе Освоенных Территорий это знала и сразу ставила границу: это не та красота, которую можно оценивать. Вот, например, снежные барсы, которые живут на Земле Третьей — невероятно красивые животные. Даже на видео глаз отвести невозможно от их грации, от блеска шерсти. Но ведь никому в голову не придет влюбляться в снежного барса или другое прекрасное животное! Так происходило и с ракшасами, их красоту видели, но не воспринимали. Все знали об их склонности к извращениям. Некоторые, самые безумные, ненадолго связывались с ними — испытать новые ощущения, но и они со временем сбегали. И насильников среди ракшасов было больше, чем среди остальных. Они вообще на сексе помешаны, больные. Но легальные оборотни держали себя в руках — или обзаводились гаремом, или развлекались только с себе подобными. Да и не производил пока Одир впечатления невменяемого извращенца. Наверное, потому что еще совсем молод.

А Триш уже переключилась на другую тему:

— Пойдем в пятницу в клуб! Не спорь, Дая! Пока ты сама себя с ума не свела. Или от девственности своей тоже во сне собралась избавляться?

— Но уж точно не в клубе!

— В клубе с кем-нибудь можно познакомиться!

— Ну да, представляю себе. Лучше уж во сне. Или вон, с Одиром — он ведь должен быть всегда готов?

Хотя бы эту шутку Триш оценила и громко рассмеялась.

***

Клубы, как и оборотни, делятся на узаконенные и не очень. Примерно в том же соотношении. Однако таких же принципиальных различий между ними нет. Притом в легальные государственные клубы редко заглядывает молодежь. А кому понравиться веселиться на глазах у десятков полицейских и пить безалкогольные коктейли? Это места отдыха семейных пар и подростков, которым родители впервые разрешили «потусить». Гарантия, что отдых не закончится неприятностями. Цвет пояса на одежде показывает, насколько человек настроен на знакомство. Красный цвет говорит, что девушка или парень заняты. Даже если их партнера нет поблизости, то могут утащить в полицейский квадрат даже после попытки познакомиться. Зеленый пояс, наоборот, свидетельствовал о том, что сегодня отдыхающий мечтает не только потанцевать, а в идеале получить длительные партнерские отношения. Чаще всего получали они только одну ночь интима, но в эти вопросы полиция вмешиваться уже не могла — никто ж насильно зеленый пояс на бедную брошенку не надевал. В государственных клубах продавались также легкие психотропы и секс-услуги — конечно, только для тех, кому исполнилось двадцать пять. В общем, отличное развлечение для стариков.

В остальных заведениях было заметно шумнее, но и там довольно безопасно — внутренняя охрана следила за порядком. Здесь и спектр услуг разнообразнее, и психотропы другого уровня воздействия. Но ничего особенно ужасного, если сам с головой. Правило одно: не запихивай внутрь ничего подозрительного — будь то яркая таблетка или член симпатичного нового знакомого. Но эти правила действуют в любой ситуации, а не только в развлекательных клубах.

Мы с Триш выбрали клуб «Ромарио» — ближайший к академии и потому являющийся самым популярным местом отдыха курсантов. Мы с подругой тоже там были завсегдатаями: танцевали, отдыхали, иногда выпивали по коктейлю, знакомились с кем-нибудь, но никогда эти знакомства не выходили за границы клуба. И как будто звезды сошлись в неудачном месте: именно сегодня там присутствовал Эрк. Я сразу выхватила из сотен посетителей компанию знакомых лиц — шестикурсники собрались за одним из столов недалеко от входа, а уж разглядеть среди них того, которого видеть хотелось меньше всего, не составило труда. Триш мгновенно оценила мою реакцию и проследила за взглядом.

— Да хватит уже, Дая! Сколько можно его избегать?

— Еще два курса, — обозначила я очевидное. — После этого мы уже вряд ли встретимся.

— Глупо! Неужели ты до сих пор в него влюбленная? Несколько месяцев прошло!

Захлебнулась воздухом от возмущения:

— Влюбленная?! Да как раз наоборот! Видеть его не могу, неужели неясно?

Триш ухватила меня за локоть и поволокла вглубь, приговаривая:

— Вот и докажи, что тебе все равно! А то пока я вижу только искры из глаз — это любовь, не иначе!

— Триш, я тебе руку сломаю!

— Не сломаешь! — хохотала подруга. — Потому что это правда!

— Неправда!

— Правда!

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Ты мне больше не подруга!

— Подруга!

К счастью, она успела уволочь меня за звуковую завесу, где играла музыка — настолько громкая, что препираться дальше можно было, только тесно обнявшись и крича друг другу в уши. У меня не было желания обнимать Триш прямо сейчас.

У барной стойки опрокинули по коктейлю, после чего я вынуждена была признать — не так уж и плохо. А среди такой толпы присутствие Эрка можно запросто игнорировать. И раз барабанные перепонки рвутся от технотронного ритма, то можно и потанцевать — древнейшее развлечение людей любой эпохи, любого статуса или вида. Мы с Триш надели серые пояса — это не зеленый и не красный, это означает, что каждый может попытаться и каждый может получить резкий отказ.

Парни вокруг нас крутились — и я, и Триш умели привлечь к себе внимание. Многочасовые спортивные тренировки даром не проходят, а врожденная женственность делает остальную работу. К тому же здесь мы не были выряжены в обтягивающие черные комбинезоны — форму курсанток, потому струящиеся короткие юбки и высокие каблучки добавляли каждому движению изюминки, которую невозможно воспроизвести в другом наряде. Танцы на грани фола — с мимолетными касаниями и улыбками. Ничего не обещающие, пока не прозвучат имена. До знакомства девушка может позволить себе какой угодно флирт, но после знакомства любой может озвучить свои желания, а второй должен их либо принять, либо отвергнуть. Чтобы повысить вероятность успеха, парни сначала рисовались — пытались понравиться до произнесения имен. А в таком шуме и не познакомишься. Потому им пришлось бы вытаскивать нас в первый зал, и пока ни один не осмелился.

И я крутилась, отпустив свои заботы, неприятности на учебе или необходимость думать о деньгах. Крутилась, подняв лицо к мерцающему потолку, позволяя волосам свободно развиваться. Принимала не без удовольствия чужие касания — это лишь знаки внимания. Мне никто не понравился настолько, чтобы я захотела услышать его имя. Но все они создавали ауру — я молода, свободна, красива, и мелкие тревоги не играют прямо сейчас роли. Их нет.

Но внезапно обстановка изменилась. Триш среагировала первой и остановилась, а я замерла, уловив ее движение. Всего в двух шагах от нас стоял огромный мужчина — никакая одежда не смогла бы скрыть его мощную фигуру и перекатывающиеся бугры мышц. Типичный берсерк. А если человеку не посчастливилось родиться таким гигантом, то ему приходится сложно. Парни вокруг нас расступились, не желая ввязываться в возможный конфликт. А интерес берсерка был очевиден — он не сводил темных глаз с Триш.

Можно рвануть к охране, у них есть средства остановить любого, но тогда берсерка только разозлишь. До того, как его уложат, он успеет покалечить многих, если не саму Триш. Потому я взяла себя в руки, очень приветливо ему улыбнулась и схватила подругу за запястье:

— Любимая! Выпьем еще по коктейлю?

Он мог и не расслышать. Потянула к себе и решительно чмокнула ее в щеку. Мы живем в свободном мире, никто не сможет указывать, кого я имею право любить. И хоть однополых пар по официальной статистике было не больше пяти процентов, но никому и в голову не пришло бы осуждать. Мы же не в учебнике древней истории!

Могучий оборотень перевел задумчивый взгляд на наши пояса. Прокол. Если бы на нас были красные, то это стало бы сигналом для любого — пара прочная, не лезть. Даже берсерки опасаются так открыто нарушать Закон в самом центре Неополиса. Но в данном случае он имел право с нами говорить — хотя по взгляду и нельзя было сказать, что оборотень собирается именно говорить. Я просто потащила Триш назад, но оглянулась — берсерк уверенными, огромными шагами следовал за нами, рассекая толпу, как огромная булава.

Вылетели за звуковую завесу. Здесь уже музыка тише, то есть можно привлечь к себе внимание хотя бы криком. Развернулись обе и сразу же столкнулись с ужасающим лицом оборотня. Худшее, что можно сделать, — это бежать от берсерка, провоцировать в нем инстинкт охотника. Они вполне способны себя контролировать, но до тех пор, пока гормоны не затмят разум. И мы, всего лишь первокурсницы, совершили настолько серьезный промах!

Однако к нам сразу с нескольких сторон рванули люди. Я с удивлением узнала компанию идиотов — тех самых, что в столовой донимали Одира Вейра. Их главный буквально задвинул Триш себе за спину, и его друзья тоже ступили вперед. Но слева подбежали шестикурсники, и наши защитники не стали ничего говорить — предоставили право высшим по рангу. Эрк подоспел первым, теперь я за ним даже не могла разглядеть берсерка.

Он вскинул руку в мирном жесте, а другую руку убрал за спину, крепко сжимая в ней мини-бластер — обычное оружие тех, кто имеет право говорить от имени Закона:

— Не нужно конфликтов, оборотень! Здесь куча охраны.

Берсерки агрессивны, но не тупы. Особенно легальные — они годами учатся обуздывать свой нрав. И, судя по всему, этот сделал над собой колоссальное усилие и медленно прорычал:

— Никаких конфликтов, солдат, — он по каким-то жестам уловил статус Эрка. Курсантов от обычных людей не отличишь только до четвертого курса, а потом уже с легкостью узнается и профессиональная выправка, и выверенные движения. — Мне просто понравилась женщина. Я хотел назвать ей свое имя.

Он пытался говорить мягко — так мягко, насколько вообще способен представитель этой расы. Но все равно звучало угрозой. Но он старался. Возможно, Эрк это тоже уловил — зачем доводить до мордобития, быть может, и с летальным исходом, если ни одна из сторон этого не хочет? Эрк кивнул ему, обернулся к нам и остановился на моем лице. Я качнула головой и указала на Триш — мол, не я заинтересовала оборотня, а подруга. Потому Эрк очень громко спросил у нее:

— Ты хочешь знать имя этого господина?

— Нет, — ответила она тоже громко, паника уже отступила.

И Эрк повторил для берсерка уже очевидное:

— Она не хочет знакомиться с тобой.

Берсерк окинул взглядом Эрка — очень внимательно, с ног до головы, потом глянул на остальных. И, видимо, решил, что благоразумнее будет поискать приключений в другом месте. Он тоже кивнул и слишком резко, нервно двинулся к выходу. Кому-то сегодня не повезет на темных улицах Неополиса, но всех проблем не решить.

Шестикурсники даже интересоваться нашим настроением не стали — убедившись, что берсерк не настроен больше на знакомство с Триш, они просто направились к своему столу. Потому мы имели возможность поблагодарить хотя бы первых подошедших, которых даже идиотами теперь язык не поворачивался назвать:

— Спасибо, — я сказала первая, и Триш еще звонче и благодарнее повторила.

— Не за что, — сказал их главный. — Меня зовут Иррик, второй курс. Мы учимся в одной академии. Кем бы мы были, если бы не отреагировали?

Другого я и не ожидала. Между собой мы могли спорить и даже драться, но чтобы в подобной ситуации хоть один курсант остался в стороне — такого быть не могло. Я еще раз благодарно улыбнулась Иррику и его друзьям, а потом мы с Триш поспешили вернуться к веселью.

Ничего особенно интересного так и не произошло. Никто из парней нам не понравился настолько, чтобы допустить знакомство. Мы выпили еще и дотанцевались до боли в ногах. И потом, уставшие, решили все же отправиться в общежитие — не каждый день случаются судьбоносные встречи, пора это признать.

В это время выходили уже многие. И на улице было приятно прохладно, потому молодежь задерживалась у крыльца в ожидании друзей. Мимо Эрка я прошла с гордо поднятой головой, как если бы вообще не заметила. Мы сразу свернули в переулок — так путь короче до стоянки платных перевозчиков.

— Дая, нам надо экономить деньги! Может, пешком доберемся?

Понимая, что она несерьезно, я все же указала на обувь:

— Если я на этих каблуках пройду десять километров, то уже никогда не смогу ходить! Придумаем что-нибудь! В крайнем случае есть перестанем. Но клуб будем продолжать посещать!

Триш рассмеялась, но осеклась. Впереди от тени отделилась фигура. Мы обе облегченно выдохнули, узнав Иррика. Но он смотрел теперь как-то иначе — наверняка наглотался психотропов. Но даже под наркотиками он не представлял никакой угрозы — мы с Триш даже на каблуках смогли бы постоять за себя против одного человека.

— Девочки, — он натянуто улыбнулся. — Не хотите попробовать порошок? Всего тысяча за грамм.

Ну, ничего себе! Мы вылупились на знакомого, но осуждать не спешили — каждый зарабатывает, как умеет. Многие курсанты в академии вынуждены существовать без поддержки родителей, мало ли в какой ситуации оказался конкретно он.

— Нет, Иррик, спасибо! — первой отмерла Триш. — У нас и денег-то больше нет.

Она рассмеялась, тем подчеркнув, что сдавать приятеля мы не намерены.

— Тогда, может, вас проводить?

Иррик убрал пакетик в карман, шагнул к нам и, раскинув руки, приобнял за талии сразу обеих. И мы очень синхронно оттолкнули его.

— Иррик! — буркнула я недовольно. — Ты бы собственный товар в таких количествах не употреблял!

Он смеялся, а осторожная Триш коснулась моего локтя и предложила:

— Не злись на него, Дая. Парень отдыхает — имеет право в свободный день! А мы с тобой лучше вернемся к остальным. К Эрку вернемся, мы ведь так и не поблагодарили его.

Я не стала спорить. В конце концов, лучше добраться со знакомыми, раз в каждом переулке нас ждут обдолбыши — которых и бить-то не хочется, потому что еще совсем недавно они проявили себя хорошими ребятами. Я даже готова была пойти в компании шестикурсников, они уж точно проследят, чтобы мы сели в платный перевозчик. А приключений на сегодня достаточно.

И, снова выходя на освещенную перед входом площадку, остолбенели. Впереди стоял смеющийся Иррик вместе со своими друзьями. Пьяный, веселый… и ни капли не производящий впечатления человека под психотропами. Переглянулись. Дошло сразу до обеих:

— Перевертыш!

И, как будто почувствовав неладное, я приложила руку к поясу сзади. Тут же сказала о потере Триш, чтобы она тоже ужаснулась. Перевертыш украл мою маленькую сумочку, пристегнутую к поясу, да еще и так, что я ничего не заметила. Сумочка Триш оказалась на месте. В моей была кредитка, на которую скидывают стипендию, еще кредитка, на которую мама ежемесячно переводит небольшую сумму, и удостоверение личности. Документы можно восстановить. За потерю удостоверения мне в личное дело запишут выговор, придется проходить заново идентификацию, сдавать кровь — проблемы, но решаемые. Без удостоверения я не смогу сегодня попасть в общежитие. Вот это уже хуже, но что-нибудь придумаю. Я не расстроилась, я разозлилась до кипящей ярости:

— Мерзкий перевертыш! Ублюдок! Почему я сразу не переломала ему кости, как собиралась?!

И этим привлекла внимание стоящих неподалеку. Из них к нам подошел только Эрк, улыбнулся — ну вот только он умеет так улыбаться, что сразу начинаешь мечтать о невозможном. Выслушал мою тираду до конца и хлопнул по плечу в качестве поддержки.

— И как таких неподготовленных девиц в курсанты принимают? Ладно, ладно, не злись. Сегодня можешь перекантоваться у меня, завтра с утра слетаешь в полицейский квадрат и напишешь заявление. Если повезет, то уже завтра или послезавтра снова станешь легальным человеком. А перевертышу кости ты бы не переломала — у него их фактически и нет. Так что считайте, что легко отделались. Он вас обеих мог там же придушить без труда. Ты карты-то заблокировала?

Я проигнорировала круглые глаза и многозначительные взгляды Триш. К счастью, видеослайдер был пристегнут к поясу с другой стороны — его перевертыш не прихватил. Сразу вошла в базу личного финансового управления и остановила действие обеих карт. Кто вообще в наше время ворует деньги? Да он пока мою карту взламывать будет, я пять новых успею выписать. Делала каждый клик медленно, вдумчиво, лишь бы на Триш не смотреть и не покраснеть от мысли, что сегодня — каким-то фантастическим образом и перипетиями судьбы — окажусь в квадрате самого Эрка, самого впечатляющего курсанта академии, которого так долго всеми силами ненавидела.