Драконовы печати

Тальяна Орлова, 2019

У Драконов дикие традиции и жестокие нравы, и Каю хотят отдать за одного из них. Но странная магия заставляет ее всегда прятаться и мучиться от чужого внимания. Она сбегает, не в силах принести себя в жертву даже ради всей страны. Однако судьба неумолима: она приводит Каю к тем же Драконам, но уже далеко не в почетном статусе невесты. Сбежать, чтобы не стать женой, но превратиться в наложницу? А если она заинтересовала сразу обоих правителей? Ей придется переступить через принципы, чтобы сохранить старый мир.

Глава 3. Соотношение добра и зла

Через два дня я наткнулась на небольшую компанию и сначала издали оценила обстановку. Двое взрослых мужчин, у одного в висках уже блестела седина, женщина в возрасте и мальчик лет двенадцати. Одеты все очень просто, но удобно: штаны из темной замши, простые рубахи и жилеты с петлями для ножей. И у всех, даже ребенка, луки. Семья охотников — сидят себе, смеются, обжаривая наколотые на палки тушки белок, добродушно друг над другом подшучивают. Счастливые люди, занимающиеся своим делом. Как бы ни была я голодна, но красть у таких не захотела. А если первое впечатление обманчиво, и эти люди окажутся злыми, то я смогу от них сбежать. Ведь убежала от самого Дракона, а это многого стоит!

Решившись, я уверенно вышла вперед. Мужчины сразу вскочили на ноги, а женщина, не меняя позы, подхватила лук.

— Как ты подошла? — рявкнул самый старший.

Я их напугала. Просто не подумала о том, что среди охотников невнимательных не бывает — они слышат каждый шорох, и потому сейчас крайне озадачены появлением человека так близко, как будто из воздуха. Я склонила голову, пытаясь сгладить первые неприятные впечатления:

— Приветствую, добрые люди. Меня зовут Кая. Я несколько дней назад заблудилась в лесу. Прошу только места у костра или указать мне правильную дорогу.

Меня внимательно осмотрели с ног до головы, затем женщина вынесла вердикт:

— Ну, чего там стоишь? Иди, садись. Голодная? Микка, подвинься!

И дальше начались сплошные странности: меня вообще ни о чем не расспрашивали, но дали миску с ароматной похлебкой и огромный кусок мяса. А через несколько минут продолжили свой разговор, как если бы меня и вовсе рядом не было. Точно, семья — добрая и щедрая, но недоверчивая к посторонним. Я, памятуя о том, что голодный желудок нельзя набивать под завязку, попыталась не жадничать. Поев, поблагодарила от всей души, но мне никто не ответил. Похоже, мне были не особенно рады, но я и не думала, что ситуация могла сложиться лучше. А после ужина женщина грубовато сказала:

— Ложись здесь, куда на ночь глядя пойдешь?

Когда охотники разлеглись по своим лежанкам, мне будто специально оставили одно место поближе к огню. Я разместилась прямо на земле и подложила руку под голову. Я уже давно привыкла так спать — лето в Курайи выдалось на удивление сухим и теплым. И, кажется, впервые за много дней засыпала с улыбкой.

Под утро проснулась оттого, что мне на плечо набросили меховую накидку. Просто кинули, молча, но я не могла припомнить момента такого абсолютного счастья.

Мужчины ушли охотиться очень рано, без завтрака. Тогда женщина, которую звали Нария, осторожно толкнула меня в плечо:

— Эй, ты там не заболела?

Я тотчас села. Проснулась уже давно, просто не хотела мешать тихим разговорам. Но раз уж прямо спросили, то с радостью подала голос:

— Нет. Доброе утро!

Нария посмотрела на мое лицо внимательно, потом кивнула и довольно холодно сказала:

— Поднимайся тогда. Глянь-ка, тут запасные боты Микки — примерь. Твои никуда не годятся. Они и новые никуда не годились.

Я послушно натянула предложенную обувь — подошва твердая, а сверху просто ткань мешком, которую она на охотничий манер попыталась перетянуть веревкой. Пальцы притом очень сильно дрожали — я не могла объяснить причину такого жгучего волнения. И не успела поблагодарить, как расслышала:

— Нормально сидят. Бери миски, идем на ручье почистим.

Я выполнила распоряжение с радостью. В точности пыталась повторить все действия охотницы — потереть песком и хорошо ополоснуть в воде. Потом наблюдала, как варится похлебка: немного крупы в воду, травы, соль и кусочки мяса, которые Нария ловко состругивала с большого куска. И мужчины вернулись ровно в тот момент, когда Нария попробовала и с удовольствием сказала:

— Готово!

Наверное, это какая-то охотничья магия. Когда все поели, я уже без просьбы собрала всю посуду и побежала на ручей. Внутри тепло грело этим ощущением: в мой адрес не было сказано ни одного лишнего слова, но притом обо мне заботились — молча, но оттого еще более ценно. И не гнали, забота этих людей, подчеркнутая почти грубой отстраненностью, не переставала быть самой настоящей заботой. Жаль, что мне надо плыть к Дарию. Если бы был шанс остаться с этими людьми — я бы ни секунды не раздумывала. Тем не менее, мне хотелось как можно дольше продлить общение с ними: когда они вернутся в свою деревню, я пойду дальше. Но хотелось еще успеть насмотреться, как Нария разводит костер — а на третий раз и самой с этим справиться; как она готовит — и предложить почистить коренья, чтобы помочь; как здорово стреляет Микка из лука, но отец вечно его журит — и позавидовать обоим. Как бы мне хотелось уметь стрелять так же, как бы мне хотелось, чтобы меня отчитывали с той же едва скрываемой гордостью.

Я провела в обществе охотников два дня, и за это время мне ни разу не захотелось слиться с тенью — возможно, это было следствием того, что до меня никому не было особого дела. Но в последний день я поняла причину этого отчуждения, как и то, что пора уходить. Нария, когда готовила обед, а мужчин не было рядом, непривычно нарушила тишину:

— Мы не возьмем тебя в деревню, Кая, хоть и видим, что тебе нужна помощь. Но ты беглая, это и кроту понятно. А мы люди простые, мы не станем из-за тебя рисковать. Не знаю, что ты натворила, убила ли кого, и знать не хочу — так что молчи. И когда поймают тебя, не говори, что нас видела — этим и отблагодаришь.

Я все прекрасно поняла, потому сказала от чистого сердца:

— Не скажу. Но до самой смерти буду помнить, что не встречала людей лучше.

Нария не отреагировала на слова, а снова посмотрела на меня внимательней:

— Твое лицо скоро опять станет красивым — этого не спрячешь. Если тебя ищут хорошо, то рано или поздно найдут.

— Я… я собираюсь добраться до Окитонских Островов! Там у меня есть защитник!

Нария тяжело вздохнула:

— Хорошо, если так. Буду верить, что тебе удастся преодолеть этот путь, хотя оснований для веры нет. Но мне самой так легче будет жить.

После чего Нария подробно объяснила дорогу до ближайшего порта. Всего четыре дня пути — ерунда по сравнению с пройденным. А основные заботы будут ждать уже там. Я в тот же день и ушла. Поклонилась всем, пытаясь выразить хоть каплю благодарности, на что охотники никак не отреагировали. Старший молча протянул мне кожаный жилет, который мне был велик, но зато в дождь не пропускает воду, Нария — мешочек с вяленым мясом и сухарями, Микка долго мялся, а потом вытащил маленький нож из-за пояса и тоже сунул в руку, за что получил подзатыльник от отца. И отец же сказал:

— Бери уж, раз дает. Не отнимать же теперь.

Я взяла и, понимая, что мое присутствие только тяготит охотников, развернулась и пошла. А потом побежала, отпуская из груди еще недавнее тепло.

Портовый город оказался довольно большим — он раскинулся по побережью в обе стороны, что глаз едва охватывал. Собственными глазами я видела море впервые, и оно пугало тем, что выглядело даже с холма бесконечным. Ровная полоса горизонта — граница между зримым миром и неизведанным, а за ней может простираться та же самая бесконечность.

В первые несколько дней я улучшала свои навыки воровки: ждала подходящего момента, а потом хватала с торговой лавки булку или кровяную колбасу, после чего сразу возвращалась в лес. Успехи придавали сил, но и глупой я не была: когда лето закончится, я уже не смогу жить так, попросту замерзну. Да и с каждым днем все сильнее хотелось увидеть Дария и оставить все беды позади. Очень тревожили слова Нарии о моей красоте. Волосы будут отрастать еще годы, но пробивающиеся брови и все более длинные ресницы уже делали мое отражение в воде если не красивым, то достаточно миловидным. Однажды вечером я вытащила нож, твердо вознамерившись полоснуть по лицу — изуродовать, как только можно. Остановил меня не страх боли, а мысль о Дарии — он любит меня, но любит за внешность. А вдруг шрам отвратит его? Я старалась думать о том, что в приюте он точно не откажет, но так не хотелось рисковать его любовью… Ведь именно любовь и желание увидеть жениха придавали сил и не позволяли сдаться все это время! Потому я решилась сделать это только в том случае, если не смогу отправиться на Острова. А вот если останусь в Курайи, то придется прибегать и не к таким мерам.

Я наблюдала за таверной для моряков, чтобы все тщательно изучить. Особенно долго я следила за мужчиной, которого называли «боцманом», имени его так ни разу и не прозвучало. Зато стала свидетелем, как он договаривается о перевозке запрещенных товаров на Окитонские Острова. Мужчина был хитер и во всем искал выгоду — он совсем не внушал доверия. Но я понимала, что в данном случае риск не просто оправдан, а является единственным способом получить билет.

Я возникла перед ним вечером, когда он навеселе шел из таверны к причалу.

— Здравствуйте, уважаемый господин!

Боцман глянул на меня и скривился:

— Чего тебе?

— Мне нужно одно место на вашем корабле. Ведь я правильно поняла, что ближайший рейс уже завтра?

— Завтра-завтра. Ежели есть документы, то пойди и купи билет. Мы благотворительностью не занимаемся.

Он попытался пройти мимо, но я уверенно ступила в сторону, перекрывая ему путь:

— У меня нет документов, господин. Зато есть достойная плата.

Вытянула из кармана кольцо. Я не представляла себе, каковы цены на билеты, и уж тем более на нелегальный проезд, но точно знала, что за это кольцо наверняка можно купить далеко не один билет, если не полкорабля. Боцман, похоже, в ювелирных украшениях разбирался, поскольку сразу заинтересовался и склонился ниже, чтобы рассмотреть. И глаза его заблестели почище бриллиантов. Я уж было решила, что согласие получено, но он неожиданно схватил за руку и отнял украшение. А потом и перехватил за воротник:

— У кого стащила, воровка?

Я не сдерживалась:

— Верните, верните, господин!

Он со всего размаха треснул меня по лицу, но хватку так и не отпустил. Однако я умела справляться с такой неприятностью: отпустила магию, а та уже вместо меня рванула все тело в сторону. Сжатый кулак так и остался висеть в воздухе, уже ничего не удерживая. Мужчина взревел:

— Ведьма! Ах ты тварь…

Я не стала дослушивать и исчезла в темноте. Через несколько минут остановилась и отдышалась. Я потеряла единственное свое богатство! Ситуация ужасала. Но для слез было не время — слезы проезд не оплатят. Вместо этого я заставила себя соображать. Во-первых, я смогу выкрасть у боцмана кольцо обратно и попытаться снова, с другим моряком. Но ведь повторится то же самое! Отнимут и побьют, даже слушать не станут. А еще… А еще я могу тайком пробраться на корабль и прятаться там во время всего плаванья — примерно две недели. Будет сложно, придется сидеть в каком-нибудь грузовом отсеке, а ночью выбираться в поисках еды, но казалось выполнимым — если бы не одно «но». На каждом судне были маги — они наполняли паруса ветром во время штиля и заодно служили лекарями. А маг, даже слабый, сможет меня почувствовать. Если бы я умела становиться совсем невидимой! Но толку-то сожалеть о невозможном?

Маг меня почует, а сбежать с корабля уже не получится. И после того меня отдадут или инквизиторам за подозрения в черном ведьмовстве, или просто развлекутся всей командой и выбросят за борт. Я была очень расстроена, но все же поплелась к берегу и отыскала тот самый корабль, на котором работал мерзкий боцман. Он, сам о том не подозревая, сравнял счет, который я мысленно вела: после побега я пережила четыре встречи, в двух случаях люди оказались добры, в двух — несли зло. Не столь уж и плохо, чтобы окончательно погрузиться в апатию.

Я притаилась, готовая ждать хоть сутки, пока боцман снова выйдет. Твердо вознамерилась вернуть кольцо, а потом уже подумать, что делать дальше. Перед рассветом людей вообще не было, с сонливостью бороться получалось все хуже. Но она вмиг исчезла, когда совсем неподалеку я расслышала женские голоса.

— Точно знаю, сестра, точно!

— Я верю твоему чутью, малышка, но сосредоточься.

Я вжалась в землю, собираясь пропустить их мимо. Но женщины, когда поравнялись со мной, вдруг остановились. Точнее остановилась та, что моложе, резко развернулась и указала прямо в мою сторону, хотя обычный человек точно не мог меня заметить:

— Там!

И они бросились ко мне. Соображать было некогда. Обратившись тенью, я понеслась на полной скорости, но преследовательницы как будто не отставали. Или это клокочущий страх заставлял так думать.

Я остановилась только в густой чаще и прислонилась к дереву. Вот это уже были настоящие ведьмы, которых все ненавидели. Ведьмы могли управлять черной магией и потому совершать невозможные вещи. Они не жили среди людей, рискуя быть обвиненными и сожженными заживо, потому селились в лесах и на болотах. Но притом у ведьм всегда была работа: молодые принимали заказы на тайные убийства и слежку, старые творили зелья с невероятными свойствами. Неужели отец, сам король, для моих поисков обратился к этому отродью? Мне почему-то подобное даже в голову не приходило, но ведь это уму непостижимо, чтобы королевская семья решала проблемы такими способами!

Услышав шорох, я натянулась, как струна. Выследили. Эти твари будто точно знали, где я нахожусь. Определив направление звука, я побежала в другую сторону, но почти сразу замерла — оттуда выходила женщина с распахнутыми руками, сплетая ими заклинание.

Я попыталась свернуть, но увидела еще одну. А потом и еще. Я заметалась, как пойманный заяц, и ища, где зазор больше — могу еще прорваться. Но вскрик одной лишил последней надежды:

— Свяжи крепче, сестренка. Она может становиться почти бестелесной.

Другая в ответ только довольно хмыкнула и лишь слегка шевельнула пальцами. Я попыталась взять себя в руки и говорить уверенно:

— Пожалейте, сестры! Я такая же, как вы!

Самая старшая из них неожиданно звонко рассмеялась:

— Ну, если ты ведьма, то ведьминские путы тебе не преграда, правда?

В ее тоне звучала издевка человека, полностью уверенного в своей правоте. Я даже не видела упомянутых пут! Потому просто бросилась в сторону, но меня будто сам воздух отшвырнул обратно и заставил упасть на землю. В висках заломило, особенно от ядовитого смеха. Ведьмы злы — это каждый в Курайи знает. Они помогают только тем, кто щедро платит, или принадлежит к тому же черному племени. А благодаря боцману, прямо сейчас у меня даже не было кольца, которое я могла бы им предложить.

Они остановились кругом, больше не приближались, но руки по-прежнему держали раскинутыми. Самая молодая, которая вообще оказалась подростком, склонила голову набок и подтвердила:

— Да, вижу ясно.

— Теперь и я вижу ясно, малышка! — со смехом поддержала та, которая не искала на берегу. — Ну и чутье у тебя, бесы обзавидуются! На таком расстоянии почувствовать печать Дракона, это же надо!

— Дракона? — это слово вырвалось у меня само.

Но на меня не обратили внимания, они продолжали болтать между собой:

— Да, сестренки. Собственность Дракона. Похоже, беглая. А Драконы всегда щедры в подобных случаях. Нам невероятно повезло! Осталось доставить ее в Тоар и получить заслуженное.

Они были счастливы. Я же не могла поверить ушам. Это не отец натравил ищеек! Та случайная встреча в лесу обернулась такой бедой? Наверное, я разозлила Дракона своим побегом, или он наложил какую-то неведомую печать сразу, заинтересовавшись моим даром. Но теперь это не имело значения. Я обреченно упала боком на землю, мечтая умереть. Мечтая не думать в этот момент о Дарии.