Пламя Джой Грин

Тайлер Мерсер, 2021

Центральная станция метро Глум Сити: на глазах у сотен людей преступник с дьявольской жестокостью насмерть забивает свою жертву. Грим на лице, смена одежды и суматоха окружающих помогают ему скрыться. Расследование дела поручают детективу Джой Грин – печально известной женщине, чью трагическую историю знает каждый.Двадцать лет назад она вместе со своей лучшей подругой попала в лапы больных садистов. Выбраться из плена кровожадных убийц удалось лишь ей одной. Чтобы справиться с кошмарами прошлого, Джой пришлось приложить немало усилий. Но что-то подсказывает: работа над поисками нового маньяка может окунуть ее в гораздо большую тьму, чем она способна себе представить.

Глава 1

Волки!

Они вокруг меня. Ходят рядом, клацая зубами. Я вижу их свирепый оскал. Вижу наслаждение в их глазах. Предвкушение…

Хочется бежать, но я не могу. Одно малейшее движение и острые как бритва клыки вцепятся в мою плоть. Это конец. Вопрос лишь в том: когда они решат отведать крови?

Слушая рычание, я с силой сжимаю кулаки, готовясь к худшему. К смерти… К самой мучительной смерти из всех возможных. Волки сожрут меня заживо. Будут рвать мое тело на куски, упиваясь теплой кровью, пока я не захлебнусь в собственном крике.

Мои страдания громкими рыданиями пронзят небеса, но ответа не последует. Бога здесь нет. Я уверена. Он давно покинул это место, оставив его дьяволу.

Волки!

Их терпение кончилось. Пришло время отведать мягкую плоть.

Три. Два. Один…

Да здравствует боль! Да здравствует смерть!

***

По их взглядам все сразу же стало ясно. С той самой секунды, как он зашел в кабинет, Калеб Крейг понял: его песенка спета. Толстосумы в дорогих костюмах отнимут последнюю отдушину. В жизни больше не останется ничего. Совсем. Лишь глухая пустота и алкоголь.

Много алкоголя…

— Калеб! Друг мой!

Грузный мужчина с седыми волосами поднялся из-за вытянутого стола с немногочисленными инвесторами клиники. Клиники, авторитет которой Крейг возвысил до небес. Без него нулей на их банковских счетах было бы гораздо меньше. Благодаря его таланту, имя больницы узнали во всем мире.

— Ты гениальный пластический хирург, — продолжил инвестор. — Один из самых лучших в мире. Если не сказать — лучший!

— Но, вы все равно меня уволите, — констатировал Калеб.

— Почему же сразу так? — обойдя длинный стол, седовласый приблизился к Крейгу и положил руку ему на плечо. — Мы отправляем тебя в длительный отпуск.

Убрав пухлую ладонь с плеча, Калеб встал со стула и подошел к огромному во весь рост окну. Ему надоело смотреть в зажравшиеся лица инвесторов. Осточертел этот вылизанный интерьер зала собраний. Все, чего он хотел сейчас, залить горло горючкой, послать всех куда подальше и убежать отсюда к чертовой матери, напоследок громко хлопнув дверью. Но вместо этого Калеб глубоко вздохнул и посмотрел в окно на утренний Глум Сити. Город, в который он приехал много лет назад и обрел себя, нашел центр своего круга в лице любимой дочери Стейси. Город, где его жизнь разлетелась вдребезги, когда ее не стало.

Глум Сити…

— Мистер Крейг, — раздался женский голос за спиной Калеба. — Мы признательны за все, что вы сделали для клиники. Действительно, ваш вклад в ее развитие огромен. Ваши золотые руки осчастливили сотни жизней. Вы поистине гениальный пластический хирург. Но…

— Но? — спросил Крейг, по-прежнему смотря в окно.

— Смерть ребенка подкосит любого. Я даже представить не могу, что сейчас творится у вас на душе.

Ее голос звучал мягко и тепло. Казалось, женщина подбирает каждое слово, чтобы не ранить потерявшего дочь мужчину. Но Калеб знал, что все это лишь актерская игра. Для них главное — репутация и прибыль. Им всем наплевать на него и его трагедию. Если бы не заслуги Крейга перед клиникой, то инвесторы давным-давно бы познакомили задницу Калеба со своими начищенными башмаками дорогих брендов. Особенно, после его последних пьяных выходок.

— В вашем нынешнем положении, Калеб, вы не можете проводить операции. Думаю, вы и сами должны это понимать…

Крейг повернулся к инвесторам и прошелся угрюмым взглядом по каждому из них. Спорить бесполезно. Они правы. После смерти Стейси он сам на себя непохож. Как можно резать людей, когда твои мысли витают совершенно в другом месте? Несмотря на безумную любовь к пластической хирургии, Крейг должен уйти. С ним все кончено.

— Мистер Крейг, — вновь сказал седовласый. — Решите свои проблемы, и тогда мы сможем вернуться к этому диалогу. А пока, — он подошел к Калебу, положил плотный конверт в карман его мятого пиджака и протянул руку, — надеюсь, мы останемся друзьями и все наши прошлые разногласия и подковерные интриги не выйдут за пределы этого кабинета?

Крейг посмотрел на руку инвестора. Заглянул в его властные глаза. Этот человек не привык слышать отказы. Он все решил. Его слово — закон.

— Всего наилучшего.

Калеб вышел из зала собраний, оставив толстого ублюдка с протянутой ладонью и конвертом, валяющимся у ног.

***

— Ты уверена, Феникс?

Лысый мужчина с кучей различных татуировок крутил в руках специальные защитные очки. Перед ним на стуле сидела женщина с оголенной спиной. В его тату-салоне она была одной из самых давних клиенток. Он знал ее больше двадцати лет.

Мастер помнил Джой Грин еще совсем юной. Молодая девчонка пришла к нему в салон и попросила наколоть две буквы «Л» у нее на шее сзади. Без лишних слов, робости или неуверенности, которые характерны новичкам, решившимся на подобный шаг. Джой поставила мужчину перед фактом, и тут же уселась в кресло. Он помнил ее собранность. Целеустремленность. Несмотря на столь малый возраст, ее хладнокровие поражало.

Это потом о ней заговорил весь мир. На каждом телеканале показывали фотографии двух подростков: Джой Грин и Линдси Локхарт. Подруги, похищенные группировкой Габриэля, более известного как Архитектор. Он занимался кражей людей, после чего продавал их, словно скот. С похищенными могли делать все что угодно: калечить, насиловать, убивать. Сукин сын навел шороху в стране. Интеллигентный с виду мужчина в костюме тройке на деле оказался самым отъявленным мерзавцем, которого когда-либо видел свет. Он умело наживался на низменных пороках человечества.

Джой повезло. Она сумела выбраться из плена садистов. Линдси же — нет. Ее тело так и не нашли, но в том, что она умерла, никто не сомневался. Полиция обнаружила множество видеоматериалов с пытками узников. Механизм избавления от трупов был поставлен на поток. Тела сжигали, закапывали, растворяли в кислоте. Там творилась настоящая дьявольщина. Кроме Джой от этих садистов никому не удалось уйти живым.

Двойная «Л» стала первой татуировкой девочки, но не единственной. Следующие пятнадцать лет Джой покрывала свое тело краской, каждый раз принося с собой все более своеобразные эскизы. Мастер покорно наносил рисунки на кожу клиентки, не задавая лишних вопросов. Джой всегда была немногословна. От нее так и веяло холодом. Еще бы! Пережить подобное и остаться прежней? Благо, что она не слетела с катушек и не закончила свои дни в психиатрической клинике…

— Феникс, это твоя первая и последняя оставшаяся татуировка, — сказал мастер. — Мы оба знаем, что она означает. Ты уверена?

— Мне нужно покончить с этим, — отрезала Джой. — Оставить в прошлом… Давай. Не заставляй меня ждать.

За последние годы Джой сделала множество тату. Они выглядели поистине прекрасно: мастер гордился своей работой, и тем обиднее ему было избавляться от рисунков. Несколько лет назад Джой сильно изменилась. Из холодной леди, к которой и подойти-то было страшно, она превратилась в обычную женщину. Женщину, встречающую тебя улыбкой, а не оскалом. Даже глубокий шрам на ее брови больше не выглядел так грозно.

Мастер радовался переменам Джой. Немного обижало то, что вместе с гнетом прошлого она решила избавиться и от татуировок, которые были неотъемлемыми атрибутами ее жизни. Но Джой сделала это. Каким-то чудом ей удалось разорвать порочный круг.

Осталась последняя тату — двойная «Л». Как только мастер сотрет ее с шеи, Джой сможет по-настоящему обновиться, начать все заново. Очередное перерождение Феникса. Это прозвище прилипло к Джой после всего, через что ей пришлось пройти.

— Я готова, — сказала Джой. — Стреляй.

Мастер надел защитные очки, и направил лазер на последнее черное пятно на теле клиентки. Последнее пятно, связывающее с ее прошлой жизнью.

***

Выезжая за город, Калеб вел автомобиль, почесывая заросший подбородок. Он хотел побыстрее добраться до дома и опустошить весь свой чертов бар. Пить, пить и пить. Напиться до такого состояния, когда все станете неважно. Когда он распластается на немытом паркете и будет смотреть в потолок опухшими глазами. Забудет обо всем… О смерти Стейси. О том, как от него ушла жена, не сумев даже взглянуть в его глаза, ведь они так сильно напоминали глаза дочери. Забудет лица зажравшихся инвесторов. Забудет все! Не останется ничего… Только пьяное беспамятство. И так будет продолжаться до самого конца!

Из этой алкогольной комы Калеб выходить не собирался. Три пакета бухла в багажнике его дорогого «Мерседеса» служили тому серьезным подтверждением. Как только сознание начнет проясняться, он тут же добавит новую порцию виски, вернув себя в состояние овоща.

Калеб уволил уборщицу. Написал всем своим немногочисленным друзьям, что уезжает за границу и в ближайшие несколько недель связаться с ним не получится. Он создал все условия для того, чтобы запереться у себя в загородном доме и напиться до смерти. В этой жизни у него ничего не осталось. Так к чему все? Смысла в борьбе Крейг отныне не видел. Вспомнив надгробную плиту на могиле Стейси, он лишь больше убедился в своих намерениях.

Слезы бежали из глаз, лились ручьями, но впервые за последние пару месяцев после гибели дочери он плакал от облегчения, зная, что конец близок. Надеясь, что на «той стороне» он вновь увидит своего ребенка. Крейг никогда не верил в бога или загробную жизнь, но сейчас от этих мыслей становилось легче.

Выкрутив громкость музыки на всю катушку, Калеб открыл окна в машине и несся на огромной скорости, ловя потоки ветра своими светлыми волосами. Погода стояла прекрасная. В такие дни они любили выйти всей семьей на задний двор и устроить барбекю. Стейси выносила из гаража старые ракетки, и они с мамой играли в бадминтон, а Калеб, попивая пиво, жарил сочные стейки на костре. Улыбаясь дочери и жене, он ловил воланчик, если тот летел в его сторону. На просьбы отдать Крейг делал забавную гримасу и пускался наутек от громко смеющихся женщин.

Он был счастлив. По-настоящему.

Нога резко нажала на педаль тормоза! Еще мгновение и он бы точно ее переехал. «Мерседес» остановился всего в сантиметре от бездыханного окровавленного тела, лежащего на половине дороге.

***

Кожа под пластырем неимоверно чесалась. Заходя в полицейский участок, Джой уже немного нервничала от дискомфорта, а увидев совершенно незнакомого человека за ее столом, нервозность только усилилась.

Отдел по особо тяжким: последние два года Джой работала здесь детективом, перебравшись сюда из отдела по борьбе с бандитизмом. Там она отпахала добрых десять лет. Джой видела зло, знала его, пробовала на вкус. В какой-то мере у нее появился иммунитет.

На службе она сталкивалась с самыми жестокими проявлениями человеческой сущности. Беда заключалась в том, что это ничуть ее не задевало. Наоборот, она ловила кайф от поимки отморозков. Так было с главарями банд, коих Джой сажала за решетку пачками, так случилось и здесь. Разницей было то, что в отделе по особо тяжким преступлениям порою попадались совершенно отбитые индивиды, вызывающие у Джой неподдельный интерес.

Сняв солнцезащитные очки, оголив шрам на брови, Джой уставилась на незнакомца, удобно расположившегося за ее столом.

— Вот нахал, да? — раздался мужской голос.

Джой прикрыла глаза, проведя пальцами по векам…

Джерри Диккенс — заноза в заднице, с которой Джой приходилось мириться на прошлом месте работы. А год назад он вслед за Джой перебрался в отдел по особо тяжким. Слушать тупые шутки Джерри сил совсем не было. Диккенс славный малый, но иногда его хотелось пристрелить. Модная прическа, кожаная куртка, обтягивающие джинсы: с тех пор как Джерри начал посещать фитнес-клуб, парень старался подчеркнуть свои упругие ноги и задницу. Иногда Джой казалось, что его штаны треснут, если он неаккуратно сядет на стул.

— Что за перец, Джерри? — спросила Джой, почесывая шею.

— Лейтенант собрал всех утром на брифинге, который ты, естественно, пропустила. Не был бы твой отец комиссаром полиции Глум Сити и народным героем, остановившим Архитектора, твоя сочная задница давным-давно бы получила смачного пинка.

— Джерри! — рявкнула Джой.

— Молчу, молчу…

— Как звать? Откуда к нам пришел?

Джой внимательно присмотрелась к новенькому. Странный типаж. Около сорока, сухой, крепкий. Черные волосы в некоторых местах торчали клочками, словно он сначала решил причесаться, а потом поленился и оставил все как есть. Кривая щетина недельной давности с парой проплешин. Тусклые глаза. Фактурный образ добавляли поношенная джинсовка цвета хаки, серые штаны и ботинки с кусками грязи на подошве. Увидев такого парня на улице, Джой непременно приняла бы его за криминальный элемент. Что-то в этом мужчине было не так. Что-то настораживало.

Хотя кому-кому, но точно не Джой судить его внешний вид. До недавних пор она сама выглядела не лучше: внешность ее вообще не волновала.

— Конор Торн, — сказал Джерри. — Словно, мать его, герой боевика. Ну и имечко.

— Что еще? — спросила Джой.

— Перевелся так же, как и мы, из отдела по борьбе с бандами.

— Почему я о нем ничего не слышала?

— Последние пять лет он работал под прикрытием. Внедрился в клуб к «Старым псам».

— Хочешь сказать, что этот хмырь прожил пять лет бок о бок с самыми отмороженными байкерами, колесившими по всей стране?

— Хочу сказать, Феникс, этот хмырь сделал все, чтобы «Старые псы» никому и никогда больше не причинили вреда. Не мне тебе рассказывать сколько на их счету убийств, вымогательств, грабежей и всего прочего. Ты у нас, конечно, звезда! Особенно после дела Маркуса Морлоу, — сострил Джерри. — Но видимо, появился тот, кто подвинет твою зад…, — Джерри осекся, глядя на злобный взгляд Джой. — Подвинет тебя с пьедестала.

— А я прям стою на вершине со звездой во лбу и трясусь за свое место, — Джой пошла в сторону Конора Торна.

— Осторожней там, — прошипел Джерри. — Если что, я рядом! Своих не бросаем.

— Захлопнись, придурок.

Среди потока копошащихся полицейских Торн спокойно сидел за столом, перебирая бумаги. Мужчина выглядел совершенно отрешенным от мира. Словно его не заботило абсолютно ничего, кроме протоколов и свидетельских показаний, аккуратно разложенных перед собой.

Джой уже хотела раскрыть рот и спровадить новенького со своего места, но краем глаза увидела, как ее позвал к себе в кабинет лейтенант. Полностью облысевший полицейский стоял в дверях, указательным пальцем маня Джой. Он был явно недоволен тем, что она пропустила утреннюю планерку.

— В чем дело? — Джой закрыла за собой двери, наблюдая, как лейтенант со скрипом уселся за свой стол.

Ричард Граймс с первого дня невзлюбил Джой. Он знал, что она дочка начальника полиции Глум Сити и всегда считал, что это благодаря отцу Джой без особых трудностей дослужилась до детектива. Джой всегда видела некое презрение в его глазах.

Действительно, раньше с ней были проблемы. Крупные проблемы. В отделе по борьбе с бандами она выплескивала свою злобу на гангстеров. Многих из них Джой убила при задержании, хотя могла обойтись меньшей кровью. В прошлом она была по-настоящему жестокая и хладнокровная. Суровый нрав Грин лишь добавлял головную боль лейтенанту Ричарду Граймсу.

Со временем они притерлись друг к другу, особенно когда Джой поубавила свой пыл. Любви между ними все равно не случилось. Рабочие отношения начальника и подчиненного: о большем никто и не просил. Но каждый раз, как Джой нарушала правила, Ричард тыкал в нее пальцем, вспоминая родство с комиссаром полиции.

— Что за птица сидит на моем месте? — Джой облокотилась на стол лейтенанта.

— Эта птица теперь с нами на одной ветке, — отрезал начальник. — Надеюсь, вы найдете общий язык. Конор, может, и выглядит как придурок, но в его навыках сомневаться точно не стоит. Он мастер своего дела. Мы должны быть благодарны, что он решил работать у нас. Парень с головой!

Джой встала в полный рост, провела рукой по коротким черным волосам, потрогала шрам на брови.

— А то, что он занял мое место? — спросила она.

— Ты серьезно? — возмутился лейтенант. — Будем устраивать нытье из-за стола?

— Послушайте!

Дверь кабинета резко открылась. Не сказав ни слова, Конор Торн влетел внутрь, схватил пульт и включил телевизор, висящий на стене.

«Жестокое убийство на центральной станции метро, — испуганная репортерша вещала в объектив, пытаясь лавировать между пробегающими мимо людьми. — Преступника не остановили ни сотни глаз свидетелей, ни служители правопорядка, ни камеры видеонаблюдения. Он просто сделал свое дело и скрылся».

Дальше на экране показали фотографии жертвы. Видимо, кто-то успел заснять тело и продать снимки репортерам. Оперативно сработали, подумала Джой. Привязанный к столбу мужчина с разбитой в кровь головой выглядел отвратительно. Рядом с ним лежали окровавленный цветок и куски его же черепа. Из-под распахнутой на груди рубашки виднелась вырезанная на коже буква «Л» с густыми бордовыми потеками.

— Почему мы об этом ничего не знаем?! — закричал лейтенант.

— Это случилось несколько минут назад, — сказал Конор.

Джой услышала хриплый голос Торна. Мужчина звучал так, словно повредил голосовые связки. Шершавый противный баритон. Будто кто-то неумело играл на скрипке.

Конор выбежал из кабинета так же внезапно, как и появился. В проеме дверей Джой видела, как он собрал свои вещи и помчался в сторону выхода.

— Феникс! — рявкнул Ричард Граймс. — Тебе нужно особое приглашение? Бегом!

***

— Господи, — прошептал Калеб, смотря на свои трясущиеся руки, что так крепко обхватили руль.

Прямо перед колесами «Мерседеса» лежала окровавленная девушка. Он не знал: жива она или нет, но по ее внешнему виду стало понятно — надежд никаких. Калеб хотел набрать 911, но решил сначала проверить пульс бедняжки. Возможно, ей требуется немедленная медицинская помощь. Ее явно сбили и скрылись: пустая трасса, неудачно попавшая под машину одинокая девушка, трусливый водитель, который не захотел брать на себя ответственность за жизнь человека и сбежал.

Выйдя из автомобиля, Крейг подошел к телу, вытирая пот со лба. Солнце светило прямо в лицо. Он часто моргал, пытаясь внимательно разглядеть девушку. Как только глаза привыкли к яркому свету, он понял: ее не сбивала машина. Эти страшные рваные раны не из-за аварии.

***

— Ты всегда такой молчаливый?

Джой догнала Конора на выходе из полицейского участка. Его машину кто-то подпер на парковке и Торн с недовольным видом смотрел по сторонам, наверняка в поисках виновника. Даже в своих движениях он выглядел нелепым. Как такой человек мог влиться в компанию «Старых псов» и прожить с ними столько времени?

Помахав ключами от своей подержанной «Хонды», Джой пригласила нового коллегу сесть в салон. До центральной станции метро ехать двадцать минут, но за все это время Конор не проронил ни слова. Мужчина внимательно изучал свои ногти, словно видел их в первый раз. Джой заметила его аккуратный маникюр, который никак не вязался с внешней неряшливостью Торна.

— Ау! Я с тобой разговариваю.

— Убили человека, — прохрипел Конор.

— И что? Людей каждый день убивают. Тебя это так расстраивает?

Торн опустил козырек и увидел фотографию юноши. Мальчик лет шестнадцати стоял возле боксерской груши и улыбался. Темные волосы, спортивное телосложение. Надпись снизу: «С любовью, Оливер».

— Твой сын? — спросил Конор.

Джой промолчала. С Оливером ее связывали прочные узы, но отнюдь не родственные.

— А теперь, представь, — Конор поднял козырек обратно, спрятав снимок, — что вместо того мужика в метро лежал бы этот пацан с разбитой головой.

Джой перевела на него взгляд скрипя зубами. Знакомство явно не заладилось. С каждой секундой этот непонятный персонаж нравился ей все меньше. Теперь она начала понимать, как от нее раньше шарахались люди вокруг, когда ей было наплевать на всех.

— Замотивировал, — сказала Джой, подъезжая к станции. — Получи пять по психологии.

Машину остановил патрульный. Возле входа в метро собралась целая толпа. Журналисты, полицейские. Одного мужчину на каталке увозили медики. Люди выбегали из подземки в недоумении: что случилось и почему их выгоняют со станции? Суматоха, хаос. Наклевывалось нечто явно серьезное. Джой ощутила прилив сил. Так было всегда перед новым делом. Адреналин, страсть. Она любила это состояние. Состояние хищника перед выходом на охоту.

— Идем, — скомандовал Конор, поправив ворот выцветшей джинсовки.

Джой надела солнечные очки, спрятав шрам на брови, и последовала за напарником. Пробираясь сквозь толпу зевак, полицейские подошли к ограждению, где их встретили коллеги в форме. Торн даже не поздоровался. Ткнув жетон детектива в рожу патрульного, он пошел в метро. Джой похлопала ошалевшего от подобной наглости копа по плечу и побежала вслед за Конором.

— Тебе говорили, что ты ведешь себя как урод? — спросила Джой, догнав его возле эскалатора.

— Феникс, верно?

Конор почесал нос кончиком пальца и впервые посмотрел на Джой. Только тогда она заметила, что у него разного цвета глаза. Один — зеленый, как у нее самой. Другой — ярко-карий. Такой цвет Джой встречала лишь у одного человека. Того, кого она любила больше всех. Того, кого ей пришлось убить…

— Мое прозвище не секрет.

— Я слышал о тебе. Много раз. Еще когда работал под прикрытием.

— Интересно, — Джой сняла очки и дернула головой, убрав челку с глаз. — И что же ты обо мне слышал?

— Псы часто смотрели бои без правил. Они могли часами пересматривать записи поединков. Президент клуба «Старых псов» в молодости увлекался единоборствами. Крепкий был засранец. Любил молотить молодых проспектов. У парней зубы только и успевали разлетаться по сторонам.

Торн по-прежнему таращился на Джой разноцветными глазами. В какой-то момент она даже почувствовала себя неловко. Раньше такого не случалось. Никогда.

— И к чему ты мне это рассказываешь? — спросила Джой.

— Знаешь, кто был любимым бойцом президента?

— Майк Тайсон?

— Ты, Феникс…

Джой на мгновение застыла. Она совсем забыла о том, что когда-то участвовала в боях. Была самой молодой чемпионкой мира по смешанным единоборствам, сумевшей множество раз защитить титул. Тогда в ней горела ярость. После смерти Линдси, после побега из лап Архитектора, она хотела одного — разрушения! Джой нуждалась в этом. Спортивное насилие стало выходом. Так она смогла пережить то время, когда хотела убить любого, хоть первого попавшегося человека. Без разницы кого. Главное — отнять то, что отняли у нее.

Жизнь…

С годами гнев исчез. А с появлением Оливера все окончательно вошло в спокойное русло. Мальчик стал ее спасательной шлюпкой, показав, что и она может жить нормально, как все. Может чувствовать себя полноценным членом общества.

— В клетке ты была бесстрашная, — в метро голос Торна казался еще более скрипучим. — Тебе действительно не было равных. Жестокости Феникса мог позавидовать любой. Толпа тебя обожала. Еще бы… Столько крови. А твой коронный левый боковой под углом.

— Ты мне решил всю задницу вылизать или оставишь немного? — спросила Джой.

— Президент псов часто отрабатывал твой удар, — продолжил Конор, не заметив издевки. — Пытался повторить. Хотел бить точно так же.

— Здорово, — Джой крепче схватилась за перила эскалатора. — Нужно будет навестить своего фаната в тюрьме. Дать пару мастер-классов.

— Он был бы рад.

Конор нарочито улыбнулся и Джой увидела, что у него не хватает нескольких зубов справа. Как раз в том месте, куда должен прилетать кулак, если бить правильно. Видимо, на Торне также отрабатывали коронный удар Феникса.

Конор спустился на бетонный пол и прошел к полицейским, но Джой услышала, как он прошептал про себя:

— Если бы был жив…

***

Окровавленный рот, как у какого-то вампира. Старые лохмотья вместо одежды. Волосы, вырванные клочками. Настолько избитое лицо, что узнать в нем девушку было практически невозможно. Скорее один большой сгусток боли. Кровоподтеки по всему телу. Рваные раны. Некоторые зашиты, судя по виду, совершенно неумелыми руками. Другие — новые. Кто-то нанес их совсем недавно. Сломанные пальцы срослись до безобразия криво.

Калеб Крейг прикрыл рот рукой от увиденного. Ничего подобного он и вообразить не мог. Что с ней случилось? Присев на одно колено рядом с бездыханным телом, он потрогал ее шею. Холодная кожа девушки пробирала до дрожи, несмотря на ясную погоду и теплый день.

Невероятно! Он нащупал пульс!

Сердце застучало пуще прежнего. Что делать? Вызвать скорую? Разумеется!

Хлопая себя по карманам пиджака, Калеб пытался найти телефон. Вытащив мобильник, он начал суетливо нажимать на цифры дисплея, но тут же выронил сотовый.

Внезапно девушка взяла его за руку. Сломанные пальцы легонько обхватили предплечье Крейга.

— Твою мать! — вырвалось у Калеба.

— Пожалуйста…

— Сейчас! Сейчас! — мужчина поднял сотовый с асфальта. — Я позову помощь! Не переживай!

Опухшие веки еле открылись. Но даже сквозь эти маленькие щелки Калеб увидел всю глубину ее боли. Что бы с ней ни случилось, ясно одно: девушка прошла через настоящий ад. Через все его круги!

В динамике послышались гудки.

— Не надо, — прошептала она. — Не звоните. Они найдут меня. Везде…

После сказанных слов ее сознание вновь погасло. Ворот тряпки, что раньше наверняка было платьем, оголил шею бедняжки. По всей коже виднелись борозды. Словно кто-то рвал ее когтями. Чуть ниже на груди Крейг заметил кое-что еще более ужасное! Он увидел надпись: «Сдохни, сука!» и большой шрам, будто кто-то вонзал туда клинок.

***

Центральная станция метро: разноцветная плитка на полу и столбах. Стены, разрисованные в граффити. Переполненные мусорные урны, видавшие виды лавочки с матерными надписями. Сегодня здесь добавился еще и труп с разбитой головой. Глядя на все это безобразие, Джой задавалась вопросом: а куда идут деньги налогоплательщиков?

— Феникс, — крикнул мужчина со спины.

Джой обернулась и увидела Лео Стерна. Светловолосый парень с высокими залысинами долгие годы работал криминалистом. Он свое дело знал. Если Лео здесь, значит, все будет выполнено по высшему разряду.

— Привет, — сказала Джой. Торн даже не кивнул. — Что тут за дела, Лео? Какого черта журналюги знают больше нашего?

— Ты не поверишь, — ответил Лео. — Они снимали репортаж о центральной станции как раз в тот момент, когда наш сумасшедший решил устроить бойню. Все засняли на пленку. Благо один из охранников метрополитена раньше работал в полиции и вовремя изъял запись, чтобы передать нам. Мужик сказал, что ему пришлось буквально с кулаками отнимать флэшку.

— Еще бы, — усмехнулась Джой. — Это же их счастливый лотерейный билет.

— Ты смотрел, что они там наснимали? — бесцеремонно вклинился Торн.

Лео вопросительно глянул на нового напарника Джой. По его лицу было видно, что Конор ему явно не понравился.

— Конор Торн, — сказала Джой. — Новенький. Он у нас немного не от мира сего. Не бери в голову, Лео.

— Кое-кого напоминает, тебе так не кажется? — Стерн по-дружески похлопал Джой по плечу.

— Ладно, показывай, что там наснимали наши репортеры. Тут, конечно, есть камеры видеонаблюдения, но на то, чтобы взять с них изображение уйдет время. А здесь, так сказать, эксклюзив.

— Держи! — Лео протянул планшет Джой. — Парень — настоящий псих. Чудо, что у него все так вышло. Просто чудо.

Торн выхватил планшет и повернул экраном к себе.

— Всегда пожалуйста, — сказал Лео. — Ладно, у меня своих дел навалом. Позже увидимся, Феникс. А этого молодого человека, — Стерн кивнул в сторону Конора, — стоит поучить манерам.

Джой кивнула коллеге и заглянула в экран планшета:

— Посмотрим, что там за везучий сукин сын…

***

— Как вы можете видеть, центральная станция уже очень долгое время нуждается в ремонте. А ведь это сердце метрополитена Глум Сити!

На экране планшета миловидная репортерша ходила туда-сюда, указывая на все, даже самые незначительные нюансы, которые нуждались в ремонте. Станция наполнялась толпами в ожидании поезда и тут же становилась пустой, как только вагоны уезжали в темный тоннель. Все шло по кругу. Раз за разом.

— Малкольм, — сказала ведущая, явно выйдя из образа. — Давай, снимем меня вот здесь. На фоне этого отвратительного граффити. Что за ублюдки нарисовали эту мерзость. Куда смотрит охрана?

— А мне нравится. Уличное искусство, — раздался голос парня за кадром. — Подожди, Глория. Я хочу заснять крупным планом, как народ выходит из вагона. Пойдет для склейки материала при монтаже.

— Хорошо.

Глория вышла из обзора камеры. Через минуту станцию заполонили люди. Самые разные слои общества. От белых воротничков с кожаными кейсами до пьяных оборванцев без постоянного места жительства. Кто-то курил электронные сигареты, другие тупили в экраны смартфонов. Никто не замечал друг друга. Да и зачем? Через несколько секунд окружающие тебя люди растворятся в общем потоке, и ты их больше никогда не увидишь.

Поезд со скрипом колес остановился. Толпа разошлась по сторонам от дверей, дав возможность другой толпе покинуть вагон. Одними из последних вышли двое: ухоженный мужчина в хорошем костюме и начищенных до блеска туфлях и среднего телосложения парень в свободном балахоне темного цвета. Даже через экран планшета была видна их разница. Успешный бизнесмен с гладковыбритым лицом и обычный уличный гопник в грязном свитшоте.

Толпа зашла в вагон, тронулся поезд. Приехавшие на станцию люди начали расходиться кто куда. Мужчина в костюме посмотрел на часы и улыбнулся. Именно в этот момент ему прилетел страшный удар по голове.

Перемотав назад, Джой и Конор заметили, как парень в капюшоне, за спиной пострадавшего достал небольшой предмет и ловким движением руки превратил его в оружие. Телескопическая дубинка. Такой штуковиной череп разбить особого труда не составит.

Оставшиеся люди на станции увидели случившееся. Кто-то закричал, кто-то тут же бросился бежать прочь. Остановить человека в балахоне не попытался никто.

Нападавший схватил оглушенного мужчину за шиворот и поволок к столбу. На мгновение камера засекла его лицо. Преступник нанес грим. Черной краской подведены глаза, различными оттенками серого покрыто все остальное. Опознать будет очень сложно.

— Малкольм, — послышался дрожащий голос репортерши за кадром. — Скажи, что ты все это снимаешь?

— Крупным планом, — ответил оператор.

Тем временем пока толпа выкрикивала ругательства в адрес будущего убийцы, тот достал из кармана балахона тонкую веревку и спокойно без суеты привязал бизнесмена к столбу. Хладнокровию парня можно было только позавидовать.

Камера резко развернулась на сто восемьдесят градусов. На экране появились двое охранников метро. Тот, что побольше, решил немедленно вмешаться, но тут же слег. Послышался громкий хлопок. Здоровяк схватился за промежность и взвыл, валяясь на разноцветной плитке. Кто-то из толпы начал оказывать ему помощь. Второй охранник не решился повторить участь товарища.

Как только изображение камеры вернулось на место казни, то Джой с Конором увидели преступника. Возвышаясь над привязанным мужчиной с пробитой головой, он держал в руке пистолет, направленный в толпу. Скорее всего травматический, раз оператор не заснял кровь охранника, словившего пулю. Парень в балахоне действительно оказался крепким орешком. Никакой паники. Не проронил ни звука. Он методично выполнял задуманное, контролируя ситуацию.

Малкольм приблизил изображение. В кадре был виден привязанный мужчина в костюме, а рядом с ним лежал небольшой букет белых цветов.

— Нарциссы, — прозвучал голос оператора. — Какого черта?

Вновь крупный план:

Преступник замахнулся телескопической дубинкой и со всего размаха ударил ей по лицу бизнесмена. Брызги крови окропили белые лепестки рядом с жертвой. Еще удар! Кровь стала гуще… Казалось, вместе с ней от мужчины отлетели куски кожи. С каждый новым замахом собравшаяся публика охала громче, но никто не уходил. Все смотрели на казнь, словно завороженные зрители на бойне.

Еще пара попаданий и от лица белого воротничка не осталось ничего. Сплошная кровавая каша. Он тихо хрипел, умирая от полученных травм. На несколько метров вокруг него все было залито красным. Кое-где, действительно, виднелись куски кожи и выбитые зубы. Апогеем насилия стало то, что убийца разорвал рубашку на груди жертвы, достал из заднего кармана маленький складной нож и вырезал букву «Л» на его коже.

Ужасающую букву с кровавыми подтеками Малкольм, как настоящий профессионал, взял крупным планом.

Следующее, что сделал парень в балахоне — кинулся в толпу, стреляя в потолок. Люди завизжали. Стали убегать кто куда. Даже хладнокровный оператор начал трястись: изображение прыгало вверх-вниз. Спустя несколько мгновений из-за угла выбежала целая свора охранников и пара полицейских, но убийцы в капюшоне нигде не было.

Он просто растворился в толпе.

***

— Ничего себе, — сказала Джой, когда видеозапись остановилась. — Признаться, такой наглости я не встречала ни разу.

Конор смотрел, как судмедэксперты заканчивали работать на месте преступления. По его лицу было видно: ему не терпится попасть туда. Прическа Торна стала более растрепанной, а на угловатом подбородке словно появилось еще несколько проплешин в щетине.

— Скажешь что-нибудь? — спросила Джой. — Лейтенант тебя нахваливал. Говорил, ты парень с головой. Самое время продемонстрировать навыки.

— Нужно поднять архивы по этой станции. Кто здесь погиб, покончил с собой. На кого были совершены нападения. Это место является важным для убийцы.

— Я бы начала танцевать от буквы «Л», вырезанной на груди убитого, — Джой пробрал холод. Ведь именно от этой буквы она избавилась сегодня утром.

— Можете работать! — крикнул судмедэксперт.

Парни в белых комбинезонах собрали свои вещи в чемоданчики, и стали расходиться. Остался только фотограф. Он фиксировал каждый сантиметр побоища. Каждую улику. Нельзя пропустить ни единой мелочи.

Торн перешагнул через желтую ленту, подошел к убитому и сел рядом с ним на корточки. Никакого отвращения, жалости или чего-либо еще. Сплошная хладнокровная оценка. Джой была удивлена. Не все могут приблизиться в упор к изуродованному трупу и заглянуть в лицо самой смерти. Почувствовать ее запах. Увидеть оскал.

— Нарциссы, — сказала Джой, оставаясь стоять за лентой ограждения. — Символично, не находишь?

— Парень явно следил за собой, — Конор примкнул к шее убитого. — Дорогой парфюм. Костюм, сшитый на заказ. Портфель из настоящей кожи, — Торн глянул на сумку, которая валялась возле края парапета.

— Убийство личное, — констатировала Джой.

— Очень личное…

— Интересно только где наш парень мог перейти дорогу столь страшному человеку, как его каратель?

— Это нам и предстоит выяснить, Феникс, — прохрипел Торн. — Посмотрим, есть ли в тебе хоть толика таланта твоего отца. Или от комиссара Фрэнка Чейза ты переняла лишь левый боковой?

Отец Джой тоже в молодости умел надрать задницу. Именно у него Феникс подсмотрела своеобразный удар, летящий под необычным углом. Конор Торн знал о Джой гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд…

***

— Детективу Фрэнку Чейзу удалось раскрыть целую сеть педофилов, убийц и садистов. Об этой истории невозможно говорить без слез. На протяжении многих лет в лесах Америки существовали незарегистрированные базы для зверского убийства людей. Сотни замученных, забитых до смерти мужчин и женщин, мальчиков и девочек, до сегодняшнего дня считавшихся пропавшими без вести, были узниками в лапах настоящего дьявола.

Перед тем как уехать в клинику, Калеб забыл выключить телевизор, и теперь там шли новости. Крейг держал в руках израненную девушку, думая, куда же ее положить?

Его дом был огромен. Еще до рождения Стейси они с женой мечтали о таком жилье. Крейг сделал все возможное, чтобы добиться цели. Когда родилась дочь, счастливая семья уже въехала в новые апартаменты, обустроенные по последнему слову техники. С годами интерьер становился только лучше. Дизайнерская мебель, дорогая электроника, система «Умный дом». Новейшая сигнализация. О безопасности Крейг позаботился в первую очередь.

— За баснословную сумму, — продолжил голос ведущей с экрана, — любой желающий мог приехать в Райские угодья — так назывались места заключения жертв, — и делать с тамошними пленниками все, что заблагорассудится. Вплоть до убийства.

После того как девушка на дороге потеряла сознание, Калеб набрал номер 911. Еще несколько минут он изучал израненную бедняжку, а затем вспомнил ее слова: «Не звоните. Они найдут меня. Везде». Что-то на подкорке мозга заставило прислушаться. Крейг аккуратно положил ее тело на заднее сиденье машины и помчался к себе.

Как знать, возможно, если бы не его нынешняя ситуация, где он находился всего в паре шагов от суицида, то Калеб бы дождался скорой помощи, а после просто поехал домой к жене и дочери. Но у него больше не было дочери. Не было и жены. В этом мире он остался совершенно один.

Всю дорогу Крейг то и дело посматривал назад, отслеживая состояние пострадавшей. Дома у него имелось все необходимое для первой медицинской помощи. Он, как-никак, хирург. Внезапно спасти жизнь измученной девчушки стало для него первостепенной задачей.

— Так или иначе, этому зверству положили конец, — не унимался голос из телевизора. — В распоряжение полиции поступили сотни видеозаписей с преступлениями людей из самых разнообразных слоев общества. Поистине! Это самое громкое дело столетия!

Под трепетный голос ведущей новостей Крейг уложил девушку на большой дубовый стол в центре гостиной, скинув с него остатки бытовой утвари: несколько ваз разлетелись вдребезги. Фотография в рамке, где он мило обнимал Стейси, грохнулась на пол и треснула.

— Помогите, — в бреду прошептала девушка. — Пожалуйста. Мне очень больно…

— Не переживай, милая, — сказал Калеб. — Все будет хорошо. Я о тебе позабочусь.

Достав ножницы из столешницы, Крейг принялся разрезать на потерпевшей остатки одежды.