Зал ожидания

Таиска Кирова, 2023

Мы живем и не живем. Как мы здесь оказались, когда покинем это место, никто не знает. Перед нами мелькает череда чужих жизней, как фантастический каледоскоп.

1.Долина великих камней

Когда я открыл глаза, то увидел бесконечное небо и одинокий солнечный диск, повисший над горизонтом. Я лежал на чем-то мягком, раскинув руки в стороны, и медленно приходил в себя. В глубинах сознания как сонные рыбы плавали вопросы. Что случилось, почему я еще жив? Может, веревка не выдержала и оборвалась? Но гаражи вокруг исчезли… А может я все же умер и попал на небеса; вот только шею нещадно саднит, да и руки затекли.

Я с трудом сел и со стоном закрыл глаза, мир закружился вокруг в бешеном танце, а к горлу подкатил тошнотворный комок, который я попытался усмирить. И когда мне это удалось, я вновь принялся рассматривать то место, где оказался волею неизвестных сил. Отмечу, что пейзаж выглядел довольно однообразным — до самого горизонта расстилалась равнина, покрытая одинаковой травой, как большой газон, ни кустов, ни деревьев. Никакого жилища на многие километры, и непонятно, кто принес меня сюда и зачем. Странное солнце, на которое можно было смотреть, не щурясь и отсутствие всякого запаха. Негромкий голос за спиной прозвучал так неожиданно, что я подпрыгнул на месте от испуга. Только что здесь никого не было, а теперь в метре от меня появилась старушка. Совсем небольшого росточка (если я встану, буду даже выше, чем она) чуть сгорбленная и вся такая миниатюрная, словно за долгие годы она постепенно усохла до кукольных размеров. Голову ее венчала огромная шляпа, пожалуй, самая необычная, из тех, что мне доводилось видеть в моей недолгой жизни. Кроме разноцветных ленточек на шляпе присутствовали перья, блестящие камешки и даже чучело канарейки. Оставалось удивляться, как тощая шея старушки до сих пор не сломалась от напряжения.

— Ну-с, юноша, и зачем Вам понадобилось менять ход вещей?

Я опешил и растерянно молчал, пока меня не осенило:

— Вы — смерть? Ну, конечно же, Вы — смерть. Я умер и…

— Что за вздор, — фыркнула она, — большей нелепицы нельзя и придумать. Я совсем на нее не похожа. К тому же, с чего это Вы взяли, что смерть непременно должна явиться к Вам собственной персоной?

— Ну, как же, ведь я, это, веревкой, — я замолчал, слишком смущенный.

Еще никто никогда со мной так не разговаривал. В новой школе я был изгоем, которого в лучшем случае просто не замечали, дома мама все время смотрела сквозь меня, слишком занятая собственными мыслями, а отец, после того, как ушел от нас, заимел привычку обращаться ко мне — «братец» в те редкие дни, когда мы с ним виделись. И я не знаю, что было хуже — пустые глаза матери или это его заискивающее «братец».

Старушка ткнула в меня зонтиком (я забыл сказать, что в руке у нее был зонтик, но не совсем обычный, а кружевной, наверное, от солнца) и нахмурилась:

— Вы не должны были этого делать, молодой человек. Вашего имени нет в списке, и смерть не может придти к Вам в этот день.

Я растерялся и не понимал, о чем она вообще говорит.

— Ну, хорошо, — терпеливо продолжила она, — начнем с другого бока. Я — Серафина, слежу за порядком в долине Великих камней. И…

— В долине чего? — невежливо перебил я ее.

— Когда на Земле заканчивается день, в долине Великих камней вырастает новый камень, а на нем начертаны имена всех умерших в этот день, — старушка нравоучительно подняла указательный палец к небу, — так вот, иногда бывают недовольные вроде Вас, мой юный друг, которые стремятся вписать свое имя на чужой камень, и получается хаос. А хаос может разрушить всю систему. Вот скажите мне, что с Вами теперь делать?

Я неуверенно пожал плечами. Она и не ждала ответа, потому что продолжала рассуждать:

— Вернуть в жизнь я Вас не могу, поскольку Вы себя вычеркнули из списка живых, но и в списке на Великом камне Вас тоже нет.

— А может Вы плохо посмотрели? — робко начал я и умолк, когда Серафина аж подпрыгнула от переполнявшего ее возмущения:

— Что? Я плохо посмотрела? Я? А ну, идем со мной, и ты убедишься, юный скептик, как хорошо я умею смотреть.

Негодование ее было неподдельно и так велико, что она сама не заметила, как сменила высокопарное обращение «Вы» на более дружеское и простое «ты», что меня только порадовало. Старушка повернулась к солнцу и, подобрав пышные юбки, засеменила прочь, даже не обернувшись, чтобы проверить — иду я за ней или нет. Не сомневайтесь, я не остался на месте, ведь это было настоящее приключение, это было то, чего в обычной жизни со мной никогда не случалось… и не случится. Я догнал Серафину и пошел рядом, изнывая от любопытства. Во все стороны, куда ни посмотри, далекий горизонт, окутанный голубоватой дымкой, плавно переходил в бледно-лиловое небо, и никакой долины Великих камней не наблюдалось. Именно поэтому я решился спросить:

— А где она, эта долина?

— У тебя под ногами, — сухо ответила моя спутница. — Не отвлекай, а то никогда не найдем нужное место.

Это было нелогично. Вокруг, я не видел ни одного камня, но, судя по тому, что сказала старушка, здесь их должно быть очень много. Это же надо — каждый день новый камень.

Я открыл рот, потому что не мог больше сдерживать неуемное любопытство. Вопросы, роящиеся в голове, требовали свободы. Но сказать ничего не успел, потому что Серафина резко остановилась. Шагах в десяти от нас, воздух неожиданно сгустился, затрепетал и сформировал легкие прозрачные контуры огромной стены. Моя проводница двинулась вперед, и я за ней — стена потемнела, обретая плотность и мощь. Еще шаг, за ним — другой, и вот перед нами огромная глыба черного гранита. Макушка ее уходила высоко в небо, а края далеко разбежались в разные стороны, и, так как мы стояли слишком близко от Великого камня, то не могли видеть, где этот камень заканчивался. Но повсюду, куда хватало глаз, по камню вились надписи, состоящие из ровных аккуратных букв — имен мужчин и женщин, которых объединяло только одно — день смерти. Я, конечно, не претендую на роль всезнайки, но готов поспорить, ни один человек в мире не смог бы прочесть все, что было там написано. Именно это я и сказал своей спутнице. Она улыбнулась:

— Но, ведь я-то не человек и никогда не была человеком.

— А кто же Вы? — робко спросил я.

— Я — та, которая помнит все имена. Если у тебя есть еще вопросы ко мне, спрашивай быстрее, и займемся делом. Но учти, что можешь задать всего два вопроса.

— Ну, хорошо, как Вы умудряетесь читать надписи на самом верху? — это был не самый важный вопрос, но я все равно спросил.

Вместо ответа она хлопнула в ладоши и наклонила голову, загородившись от меня своей чудной шляпой. Лишь через секунду я понял, что старушка так поступила, чтобы я лучше видел, как ее чучело канарейки расправляет крылья и готовится взлететь.

Мы стояли, задрав головы, очень долго, прежде чем канарейка вернулась назад. Она уселась на плечо своей хозяйки и защебетала на ухо. Для меня это были бессмысленные звуки, но Серафина, видимо понимала, потому что кивала и хмурилась все больше и больше. Наконец, старушка осторожно пересадила маленькую птичку на шляпу, где та застыла в неподвижности.

Конец ознакомительного фрагмента.