Проклятие троллей

Таисия Тихая, 2019

Чем заняться после окончания учёбы? Приняться за поиск работы, поступить в магистратуру или слетать на неделю в Исландию? Для Алисы Кирсановой выбор был очевиден, но вот с отдыхом у неё, как всегда, не заладилось: то в квестах надо участвовать, то искать убийцу среди остальных туристов. Или труп – лишь часть программы авторского тура? Да и вообще, кто подбрасывает эти странные записки и руны? Из-за всего этого даже времени нет полюбоваться на Хадльгримскиркью! Впрочем, когда такие мелочи останавливали Алису?

Пролог

— Здравствуйте, уважаемый председатель государственной экзаменационной комиссии, — в сотый раз за последние несколько минут вполголоса проговаривала я, глядя на стену перед собой. — …Уважаемые члены государственной экзаменационной комиссии. Я…

На этом месте я всегда запиналась, лихорадочно вспоминая ответ.

— Я, Кирсанова Алиса Александровна, студентка…

— Алис, да хватит тебе уже, — подкатила глаза сидящая рядом Ксенька. — Боишься, что забудешь из какой ты группы?

— Я обязательно облажаюсь на какой-нибудь вот такой мелочи, — с досадой отозвалась я, сбившись с мысли и снова заглянув в лежащий на коленях листок.

Сегодня наступил день Икс, а именно: защита диплома. Вопреки своему обыкновению, я приехала минута в минуту, неустанно перечитывая распечатанную речь. Ксенька сохраняла хладнокровие прежде всего благодаря тому, что у неё защита диплома должна начаться только завтра, сегодня же она пришла меня поддержать, а заодно взглянуть, что её ждёт. Обстановка была напряжённая, большая часть уткнулась в свои тексты, другие подбегали к аудитории, пытаясь разглядеть происходящее через замочную скважину. Первые выступающие, вышедшие из этих дверей, были немногословны. Бледные, потерянные и молчаливые. Пара человек вышли в слезах. Проникнувшись настроем присутствующих, мне начало казаться, что все мы сидим в очереди не на защиту диплома, а к стоматологу.

Ожидание начинало действовать на нервы. Я была бы даже рада уже войти в аудиторию, но мой научный руководитель опаздывал почти на два часа, а без него внутрь просто не запустят. К тому же, перечитывая раз за разом текст, я, казалось, только больше всё забываю.

— Ну хватит, уже даже я выучила, что ты Кирсанова и что алкилирование — это введение алкильного заместителя в органическую молекулу, — не выдержала подруга, выдернув у меня из рук текст. — Я так скоро свой собственный диплом забуду.

— Можно подумать, ты его сильно учила, — ехидно фыркнула я, вновь покосившись в сторону аудитории. Между тремя моими одногруппницами уже завязывалась драка за право заглянуть в замочную скважину.

— Я выучила тему, это уже чего-то да стоит.

— Ну да, от тебя требовалось только запомнить слово «барбитураты», а ты вот попробуй произнести «титриметрические методы количественного анализа»!

— Ты недооцениваешь барбитураты. И вообще, хватит об учёбе! Давай рисовать моржей, я помню, у тебя к ним талант.

— Да, так же как у тебя к рисованию куриц. До сих пор стоит перед глазами то облако с выпученными глазами и двумя лапками-палочками.

Наш только было оживившийся разговор прервало появление моего научного руководителя: женщины средних лет, крепкого телосложения, с вечно удивлённым взглядом и небывалой, нечеловеческой любовью к собственному предмету. Веру Фёдоровну, именно так её зовут, я одновременно и побаивалась, и уважала.

— Алиса, ну как, готова? — спросила она у меня, заглянув в мой листок с речью и тут же затараторила: — так, вот в этом методе добавь, что можно также использовать перекись… И вот этот метод, помнишь, между какими веществами он происходит?

— Ну-у… — глубокомысленно протянула я.

— Для этого берётся… — с готовностью начала она, засыпая обилием терминов и названиями веществ. Я послушно кивала, вначале честно пытаясь запомнить хоть что-то, но на второй минуте осознала, что уже забыла, какой вообще метод мы обсуждаем.

— Поняла? — спросила Вера Фёдоровна, выведя меня из задумчивого ступора.

— Да, — заверила её я, сделав умное лицо.

В аудиторию я зашла самой последней под напутствие Ксеньки «порви их там всех».

* * *

— Ну, я думаю, мы узнали всё, что хотели, — подвела итог председатель комиссии, спустя несколько очень тяжёлых минут моего выступления и последующего допроса.

Вначале всё шло гладко, свои фамилию и имя я не забыла, слайды соответствовали сказанному, пока почти к концу моего выступления не проснулся декан, мирно дремавший всё это время. Обведя сонным взглядом непонятные диаграммы на экране, он потребовал немедленно перемотать к началу, так как там не всё ему понятно. К концу моей пламенной речи начались новые проблемы: вопросы комиссии. Помня главное напутствие куратора «говорите что угодно, только не молчите», я уверенно отвечала на вопросы, по большей части оперируя вступительными словами «таким образом можно предположить», «из всего вышесказанного, я хотела бы также добавить» и прочим, создающим мнимый объём и аргументацию.

— У меня есть ещё вопрос, — неожиданно вмешалась Вера Фёдоровна. — Алиса, расскажи, в чём особенность этого метода?

Я посмотрела на неё, как на предателя. Та, кто должна была защищать перед грозной комиссией, взяла и напала на меня, когда я ожидала этого меньше всего. Когда меня уже хотели выпустить из аудитории.

Комиссия выжидающе уставилась на меня. Вера Фёдоровна смотрела на меня с искренней и непоколебимой верой в успех. Ещё бы, именно об этом методе она мне рассказывала перед моим заходом в аудиторию и именно его я пропустила мимо ушей! Как же не вовремя ей захотелось блеснуть подготовкой перед комиссией!..

— Спасибо за вопрос, — медленно проговорила я, стараясь не добавить после этой фразы ёмкое междометие. — Для этого метода используется…

Я запнулась, полностью забыв весь курс химии. Вещества, надо назвать вещества. Желательно посложнее в звучании.

— Формальдегид и… натрия хлорид, — уверенно ответила я.

Глаза Веры Фёдоровны выкатились до критической отметки. Кажется, я несколько промахнулась в названиях. Но, собрав волю в кулак, я продолжила как ни в чём не бывало рассказывать обрывки из всех приходящих мне в голову методов. В моём описании все возможные вещества смешивались и подогревались в самых причудливых комбинациях. Вера Фёдоровна, казалось, сейчас свалится в предобморочном состоянии. Мотая головой из стороны в сторону, она делала мне страшные глаза, намекая, что пора немедленно вспомнить химию. Зато комиссия, кивая на мои слова с важным видом, кажется, не испытывала и тени сомнения.

— Я считаю отличный ответ, — наконец заявила председатель, заставив меня всерьёз заволноваться за глаза Веры Фёдоровны, не выкатятся ли они у неё на парту от такой небывалой нагрузки.

— Да-да, — тихо проговорила она, под устремлёнными на неё взглядами комиссии. У неё на лбу явно проступала мысль «вы серьёзно не слышали того, что она говорит?».

Из аудитории я вышла победителем.