Профессор в осаде

Таисия Васнецова, 2023

Нелегко быть шпионом в стране, где магия запрещена. А уж в единственной Академии магии и вовсе. Тебе тут же приплетут кураторство, вручив судьбы десяти магов, обзовут вертихвосткой и отправят преподавать… историю родной страны.И всё бы ничего, если бы не два несносных близнеца, решивших поспорить на меня. Наивные! Я готова принять вызов! Но к чему всё это приведёт? Ведь у нас так много секретов, которые могут раскрыться в ходе неосторожной игры…

Глава первая. Здравствуйте, я ваш куратор!

Лия

Я удобно устроилась в кресле напротив стола ректора Вильерской Академии, единственного высшего магического учебного заведения в этой богами покинутой стране. Сидела и наблюдала за лысеющим полненьким мужчиной с тонким браслетиком на левой руке. Как я уже успела заметить, у всех магов в Вильере имелись подобные.

Эти штучки были как личные соглядатаи над каждым магически одарённым. Стоит юному магу войти в силу, как ему цепляют эту гадость, которая улавливает любые магические колебания, контролирует, следит, не даёт нарушить законы, установленные местным органом управления, Советом.

Я едва не передёрнула плечами, но сумела сдержаться. Не устану благодарить всех богов за то, что они позволили мне родиться не в этой ужасной стране, где за малейшее нарушение законов магов казнили или ссылали в Даранг, место, откуда не возвращались. Место, которым пугали детишек в странах Союза Правых.

Меня тоже пугали им в детстве, когда я не хотела ложиться спать или капризничала. Кто ж знал, что когда-нибудь я окажусь в стране, где находилось это проклятое место, Даранг, и активно использовалось правительством против магов. Бр-р-р.

— Итак, госпожа Эзел, — заговорил ректор Нарски, — я безмерно рад, что вы приняли наше приглашение и будете преподавать историю Ахаэльской Империи и Союза Правых. Нашим студентам необходимы эти предметы, если мы хотим вступить в Союз.

— Конечно, именно поэтому я здесь, господин Нарски, — я вежливо улыбнулась, — и безмерно счастлива, что вы выбрали на эту роль меня. Я не подведу вас, а ваши студенты не уронят себя, когда Вильера войдёт в Союз Правых.

— Безусловно, — толстячок как-то подозрительно радостно и широко улыбнулся, и я почувствовала какой-то подвох, — и раз уж вы единственная представительница Союза в нашей академии и уже имеете опыт вхождения немагической страны в союз сверхмагических государств, то вы, конечно же, не откажетесь стать куратором для нашей группы выпускников боевого факультета.

— Что? — на секунду я потеряла самообладание, — но мы так не договаривались! Я теоретик, заслуженный профессор истории! Как я могу стать куратором боевых магов?

— Вот именно, милая Корнелия, — господин Нарски безбожно подлил в голос сиропу, — вы женщина, значит, сумеете найти подход к нашим мальчикам. И кто как не профессор истории знает, что нужно нашим выпускникам, чтобы им было проще адаптироваться в Союзе. К тому же боевым магам требуется больше внимания, у них дополнительные занятия после лекций.

От такой аргументации я чуть не поперхнулась.

— Господин Нарски! Я уважаемая женщина, известный профессор! — возмутилась я, отлично играя оскорблённую в лучших чувствах, — почему я должна заниматься тем, что должны делать ваши специалисты?

— Потому что у нас не хватает специалистов. И просто некому, госпожа Эзел, — грустно вздохнул ректор, пряча от меня бегающий взгляд, — хотите, мы назначим вам надбавку к зарплате? Двойную ставку?

— Вы думаете, меня волнуют деньги? По-вашему, мне не хватает на шляпки и заколки? — я презрительно сморщилась, мысленно уже просчитывая варианты того, что могу попросить взамен.

— Что вы, что вы, госпожа Эзел! — он тут же замахал руками, — любой труд должен быть оплачен. Но если вас не интересует надбавка к зарплате, то… Чего вы хотите?

— Увы, моё здоровье, — я печально возвела очи к потолку, — мне нельзя много волноваться и перетруждаться. Мне жаль, я не смогу помочь. Территория академии слишком большая, я очень утомлюсь после лекций ходить ещё куда-то и заниматься с мальчиками дополнительно. Я просто не потяну такую нагрузку.

— Ох, госпожа Эзел, — сочувственно проговорил ректор, — а если я настрою на вас чары академии, и вы сможете пользоваться порталами? При поддержке внутреннего источника под зданием, это почти не отнимет у вас сил.

Я с сомнением посмотрела на мужчину напротив, якобы раздумывая. Но нечего тут было раздумывать! Согласна, тысячу раз согласна! Иначе из-за этих высоченных каблуков я буду просто умирать под конец дня, если не навернусь на какой-нибудь лестнице раньше.

— Но всё равно, я не такой сильный маг, теоретик, как я могу заниматься с вашими ребятами? — для профилактики усомнилась в последний раз, прежде чем сказать своё неуверенное «да».

— Вы справитесь, госпожа Эзел! — вдохновенно подбодрил меня ректор.

— Хорошо, — с тяжёлым вздохом «сдалась» я, — вы меня уговорили.

— Тогда позвольте показать наших с вами ребят! — господин Нарски бодро подскочил с места и галантно подал мне руку.

Я аккуратно вложила свою костлявую лапку в его лапищу и поднялась, на полторы головы возвысившись над мужчинкой. Мне тут же открылся прекрасный обзор на его проклёвывающуюся лысинку. Справедливости ради отмечу, что расстояние между нами это заслуга не столько моих туфлей на таком высоком каблуке, что даже мне порою страшно их надевать, сколько невысокого коренастого ректора.

Господин Нарски создал воронку портала, ещё немного над ней поколдовал и предложил мне первой войти внутрь. Я оправила полы темно-синего строго жакета и смело шагнула в светящийся вихрь, чтобы в следующую секунду выйти в другой комнате. Ну как комнате? В какой-то подсобке.

Я отошла от портала и огляделась. Мы вышли в закутке с инвентарём и пыльным зеркалом на стене, только одинокая мигающая лампочка освещала помещение. Я коротко глянула на своё отражение. Темноволосая какая-то вся сухая, длинная словно жердь женщина лет сорока пяти, но отчаянно молодящаяся.

Острые черты лица, нервные пальцы, слегка болезненная худоба — всё это могло бы сложить довольно несимпатичный женский образ, но всё неприятное впечатление меняли глаза — неожиданно красивые, серые. И они сразу придавали облику женщины очарования, живости.

Я коротко улыбнулась отражению узкими аккуратно подкрашенными губами и поправила выбившийся из строгой причёски локон. В глазах мелькнули хитрые весёлые искорки и тут же пропали. Нельзя выбиваться из своего образа!

— Госпожа Эзел, — нерешительно позвал ректор, явно не желая отрывать меня от самолюбования, — прошу.

Он открыл дверь, и первое, что я услышала, это были крики и отборные ругательства. Я на несколько секунд зависла, вслушиваясь в трёхэтажные конструкции, едва ли не присвистнула от такой фантазии. А ещё были слышны звуки драки. Удары о пол, рычание, шипение и попытки какого-то парня вразумить дерущихся.

Ректор сбледнул лицом, а потом налился восхитительным пунцовым оттенком, сурово свёл брови и первым вылетел в зал. Он тут же разразился ругательствами ничуть не хуже остальных присутствующих. Я тенью скользнула следом, стараясь при этом оставаться незамеченной. Мне нужно было внимательно изучить внутреннюю ситуацию в академии. Почему бы не начать прямо сейчас?

— Фаворски! Опять вы! — бесновался ректор, но два драчуна не обратили на него никакого внимание, самозабвенно катаясь по полу.

Всего студентов в зале было десять, включая двух дерущихся. Высокий немного худощавый парень, на вид типичный хороший мальчик и отличник тут же подошёл к ректору, доложить ситуацию, четверо из оставшихся семи пытались разнять клубок из брюнета и рыжего, остальные трое стояли в сторонке и делали вид, что всё это их вообще не касается.

Я прислушалась к докладу умницы-старосты, как я уже мысленно обозвала высокого парня, параллельно наблюдая из-за спины ректора за двумя львами. Или скорее тиграми. Они дрались молча, без криков, основной шум создавали те четверо, что пытались их растащить. И били друг друга по морде парни с силой, особо не сдерживаясь, стремясь выпустить наружу свою злость и ярость.

Я сразу поняла, что эти двое станут моей самой главной головной болью за всё время моего пребывание в Вильерской Академии. Я пристально следила за клубком из двух мужских тел и удивлённо вскинула тонкую бровь. Мне не показалось? Я прищурилась, стремясь рассмотреть лица драчунов. Не может быть! Эти Фаворски, как их назвал ректор, ещё и близнецы!

–…Они опять сцепились, — тем временем докладывал староста, — магию не используют, чтобы браслеты не реагировали, но вы сами знаете, что они и без магии могут сделать.

— Они доведут меня до ручки, а друг друга — до могильной плиты, — печально выдохнул господин Нарски, — когда-нибудь один убьёт другого, и мы лишимся обоих Фаворски.

— О чём вы? — тут же навострила ушки я, решив наконец вмешаться, — что вообще происходит?

— Ох, госпожа Эзел, простите, что вам всё это приходится видеть! — всплеснул руками ректор, — я обязательно выдам вам дела студентов из вашей группы, позже ознакомитесь. А сейчас надо их разнять.

— Какие у вас… горячие мальчики, — я сдержанно улыбнулась, — позвольте мне?

Ректор сначала посмотрел недоверчиво, на губах умницы-старосты появилась ироничная улыбочка, но он быстро её спрятал. Я только хмыкнула и походкой от худосочного бедра прошла в центр, где одного из братьев почти скрутили, а второй пытался прорваться к нему, чтобы наподдать ещё. Оба близнеца выглядели… плачевно.

С кривых опухших носов ручейками шла кровь, и что-то мне подсказывало, что от природы они были ровными с лёгкой горбинкой. На правой скуле, у обоих, наливался синяк, как и на челюсти. Губы беспощадно разбиты, а костяшки сбиты до крови. Я зацепилась за нечто странное, но пока что решила отложить размышление до лучших времён.

— Успокойтесь, — нежно произнесла, — пожалуйста.

И взмахнула руками, щедро окатив драчунов и тех, кто их сдерживал, ведёрком холодной воды. Не ожидавшие такого финта откуда-то со стороны, молодые люди удивлённо застыли, а я усмехнулась, сдерживаясь, чтобы в голос не засмеяться. Они все были похожи на мокрых шипящих и фырчащих недовольных котят. Ну что за умильное зрелище!

— Позвольте представиться, мальчики, — привлекла их внимание, пока они не опомнились и не решили продолжить драку, — профессор Корнелия Эзел. Я буду преподавать у вас историю Ахаэлии и Союза Правых. А также я ваш новый куратор.

— Женщина? — скривил опухшие губы рыжий, первым нарушив повисшую тишину, — да вы издеваетесь.

— Выбирайте выражения и тон, Фаворски, перед вами уважаемый профессор и ваш куратор! — ректор был тут как тут, — великолепно, госпожа Эзел. Я восхищён вашими методами. И теперь точно уверен, что вы справитесь с возложенной на вас миссией. А сейчас позвольте познакомить вас с вашей группой.

Я понимала, что ему просто хотелось скинуть проблемных ребят на мои хрупкие плечи, но сделала вид, что польщена его похвалой и величественно кивнула, мол, конечно, дозволяю. Первым мне представили умничку-старосту, который на самом деле оказался старостой.

Как я точно попала в цель! Парня звали Стефан Ковальски. Я сдержанно улыбнулась, чувствуя, что вот с этим студентом мы точно найдём общий язык.

— Вот эти драчуны, — ректор указал на близнецов, освободившихся из рук разнимавших их товарищей, — Марс и Лейс Фаворски.

— А кто есть кто? — задала я мучающий меня вопрос.

— Угадайте, — нахально предложил рыжий и заслужил суровый взгляд ректора.

— Веди себя прилично, — впервые подал голос брюнет и сверкнул глазами, яркими, синими.

— Заткнись, — огрызнулся рыжий, ничуть не хуже сверкнув янтарными очами.

— А вы те ещё строптивые котятки, — иронично заметила я и заслужила два убийственных взгляда — синий и янтарный, и несколько весёлых и удивлённых.

— Госпожа Эзел, Марс это… — начал разъяснять ректор, но я остановила его.

— Я всё же попробую угадать, — я посмотрела сначала на одно лицо, потом на другое.

Они были идентичны. Досконально одинаковы, вплоть до ранок и синяков. Только цвет волос и глаз позволял хоть как-то их отличать друг от друга. Иначе бы многие намучались в попытке понять, кто есть кто. Хоть за это спасибо природе.

— Ты Лейс, а ты Марс, — я ткнула сначала в рыжего, а потом в брюнета, вызвав у остальных вздох удивления.

В глазах же близнецов оно мелькнуло и погасло, утонув под тоннами раздражения. Похоже, мальчики намного больше похожи, чем они думают. Я хмыкнула, и мы продолжили знакомство с остальными ребятами. Четверо, что пытались разнять их были Иваром, Патриком, Гасом и Фраем. Трое с лёгким презрением ко всему вокруг, стоящие чуть особняком, оказались наследниками трёх семей, состоящих в Совете Вильеры.

Хорхе Флетски, Нильс Гренальски и Риз Торски. И ни один из них мне не понравился. Эти трое были какими-то застывшими, холодно-неприязненными. Мне хотелось поморщиться и плюнуть каждому в лицо, чтобы хоть так надломить их скорлупку. С ними будет сложно общаться. Их презрения хватит, чтобы наполнить целое озеро и в нём утопиться.

А вот близнецы, которые тоже были наследниками семьи из Совета, от них сильно отличались: были куда более искренними и открытыми, горящими изнутри. Не прогнувшимися под царящий в этой стране режим, что ли?

— Итак, опять вы за старое, Фаворски! — когда все оказались представлены, снова решил поймать волну и поругаться на студентов ректор.

— Господин Нарски, позвольте мне прямо сейчас приступить к моим обязанностям! — перебила его я.

Увы, мои методы воспитания сильно отличались от его. И я хотела сразу поставить себя перед десятью парнями. Если я хочу добиться хотя бы их послушания, не говоря уже об элементарном уважении ко мне как к профессору, то нужно действовать прямо здесь и сейчас. Конфликты с группой мне совсем некстати.

— Госпожа Эзел? — он поперхнулся воздухом и растерянно захлопал на меня глазами с густыми длинными ресницами, мечтой любой женщины в возрасте от трёх до трёхсот.

— Лучше покажите мой кабинет, ректор Нарски, — я мило улыбнулась, — а студентов Фаворски я попрошу привести себя в порядок и прийти ко мне на беседу. Поверьте, это в ваших интересах.

Я выжидательно посмотрела на ректора, который нехотя создал для нас новый портал. Я спиной чувствовала десяток внимательных мужских взглядов. Оценивающих, принимающих решение — сожрать меня или смириться с моим присутствием. Ах, какие же мужчины порою самоуверенные и наивные. Понятно же, что им от меня не отделаться. По крайней мере, пока я не выполню свою миссию.

Я закинула ноги на стол и блаженно вытянула их. Хорошо-то как. И ещё лучше, что на мне зауженные брючки, а не юбка-миди, как у местных женщин. Я поморщилась, вспоминая моду Вильеры. Такое ощущение, что попала лет на двести назад. Не то что в Ахаэлии! Вот где прогресс и новаторство, вот где женщины не приложение к мужчинам. Эх, а домой ведь ещё не скоро.

Я повертела головой, разглядывая кабинет из тёмного дерева, вполне уютненький, смотрелся бы мрачно, если бы не огромное окно, от пола до потолка, которое давало достаточно света. С противоположной стороны находились полки с книгами — я поджала губы и покачала головой. Ну кто ставит книги прямо напротив окна? Свет для них губителен.

Большой массивный стол и удобное кресло, в котором я фривольно расположилась, стояли прямо между окном и полками с книгами, напротив двери, ведущей в коридор. За моей спиной, в углу, припряталась неприметная дверка — запасной выход, за который я мысленно вознесла хвалу планировщику здания академии.

На краю стола уже высилась стопка из тоненьких папок с досье на моих студентиков, я даже нашла там два дела — Фаворски — и решила не откладывать близкое знакомство, и раскрыла две папки разом, пробежалась взглядом по краткой сводке.

Ага, а мальчики-то наследники сразу двух родов, держащих кресла в Совете. Уже интересно, дальше. Возраст, двадцать семь лет. Я не смогла сдержать гримасы. В Вильере просто порядки каменного века! Ну как можно учить магов аж до двадцати семи лет? В Ахаэлии в самом лучшем случае можно выпуститься из высшего магического заведения лет в двадцать, если родители отдали в школу в шесть.

Дальше ознакомиться с подробностями биографий двух драчунов я не смогла, но не сильно огорчилась. Ведь куда интереснее узнавать всё в живую, из личного общения. В дверь даже не постучали, просто нагло распахнули и вошли внутрь, застыв двумя недовольными побитыми котами возле порога.

— Можете, войти, — с иронией проговорила я и захлопнула папки, убирая их в общую кучку. Нечего этим котятам знать, что ими я интересуюсь особенно.

Мне не ответили, остались стоять на месте и молча сверлить взглядами, всем своим видом источая презрение. Особенно пристального внимания удостоились мои ноги, по-прежнему возлежащие на поверхности стола. Как неудобно получилось! Я хмыкнула и опустила нижние конечности на пол, а верхние — на стол.

Сила мужского презрения только возросла. Какое завидное единодушие! Неужели мне выпала честь помирить братьев и объединить против всеобщего зла — меня? И я была бы, в общем-то, не против, если бы существовала гарантия, что эта война не помешает моей работе. Хотя…

— Ну что, котики мои игривые, весь запал свой подрастеряли? — а нечего на меня как на грязь у ног смотреть!

Братья только сцепили челюсти, устремив взгляд куда-то поверх моей макушки, а я решила, что почему бы и не почитать другие досье. Меланхолично закинула ноги обратно на стол и взяла верхнюю папку. О, староста! Очень полезный парень, почитаем.

Я прекрасно чувствовала, как близнецы начали меня разглядывать, когда я опустила взгляд в папку. Они скользили по длинным стройным, я бы даже сказала, немного тонковатым ногам, по узкому лицу с острыми чертами лица, по рукам с нервными, опять же, длинными пальцами. Корнелия Эзел, то есть я, была весьма длинной и худой особой. Но глаза были красивыми, этого не отнять.

Взгляды мальчиков становились задумчивыми, самую чуточку заинтересованными, ровно настолько, насколько человек может интересоваться необычной зверушкой и тем, насколько она может быть опасна. Ноль мужского интереса, даже мои нагло выложенные на стол ноги в брюках их не привлекали хоть самую малость.

Меня это ни капельки не оскорбило, не задело мою нежную ранимую самооценку. Мне просто было всё равно, как на меня смотрят. Точнее, как смотрят на Корнелию Эзел. Тем более, если смотрят мои студенты. Я сюда работать приехала, а не хвостом крутить.

Часы на столе медленно отстукивали время, парни продолжали молчать. Я уже перечитала все досье, все восемь. Два, близнецовых, специально проигнорировала. Не при студентах же я буду их читать. Лучше наедине с собой, когда можно дать волю интересу, усмехаться или хмуриться, а не держать безразличную мину как сейчас.

Я поднялась, обошла свой стол, мягко ступая по ковру, и присела на край столешницы, уперевшись в неё руками по обе стороны от себя.

— И что же мне с вами делать, Фаворски? — они продолжали упрямо молчать, всем своим видом показывая, что пришли в мой кабинет, только потому, что их заставил ректор, — я придумала.

Они и бровью не повели. Ну-ну, видимо, не верят, что я могу что-то им сделать. А зря. Меня недооценивать не то чтобы опасно, скорее, неприятно для жизни. Я прошла к окну, посмотрела на двор Академии, на который так удачно выходило окно моего кабинета, потом на близнецов.

— Будете неделю мыть полы в главном холле, — я растянула губы в улыбке, наблюдая за их реакцией, — вместе, бок о бок. С тряпками и щётками в зубах.

— Нет, — Марс поджал губы, выражая всю степень своего недовольства, буквально замораживая меня изнутри своими синими глазами.

— Вот ещё, — рыжий раздражённо поморщился, будто я сказала что-то досадно глупое.

Ну да, я же женщина, точно. А у него какой-то незакрытый счёт мести к женскому полу. Но это уже не мои проблемы.

— Ух, мы и разговаривать умеем, — я снова улыбнулась, не обращая внимания на их поведение, — только поздно. Время разговоров кончилось, поэтому тряпки-щётки в зубы и вперёд, к новым свершениям.

— Наверное, вы не поняли, дамочка, — как душевнобольной улыбнулся Лейс, — мы не будем мыть полы, тем более, вместе. И если вы думаете, что побрызгали сегодня водичкой при ректоре, то возымели какое-то влияние, то вы ошибаетесь.

— Этот недалёкий хам хочет сказать, что вам не стоит так рьяно браться за наше воспитание, профессор, — спокойненько, с лёгкой улыбочкой на устах, сказал Марс и так покровительственно похлопал братца по плечу, что даже мне захотелось ему врезать, не то, что рыжему.

— Давайте ещё подеритесь, — проворчала я, вклиниваясь между готовыми вновь сцепиться близнецами.

Ну кто бы мог подумать, что люди с одинаковыми лицами могут так ненавидеть друг друга. Я положила ладонь каждому на грудь, даже не стремясь их оттолкнуть друг от друга — бесполезно. Но понадеялась, что они не полезут в драку, когда между ними почти зажата хрупкая женщина.

— Успокойтесь, — я посмотрела сначала на одного, потом на второго, — не заставляйте меня применять силу. Право слово, я очень не люблю конфликты.

— Будто вы сможете нам что-то сделать, — ехидно растянул не долеченные губы рыжий.

— Осторожнее, Лейс, вдруг она опять тебя обольёт, — так же ехидно предостерёг брата Марс.

— Эх вы! — я даже не обиделась, ну почти, — не надо недооценивать своего противника, он может быть очень хитрым и опасным.

Грудные клетки под моими ладонями затряслись от тщательно сдерживаемого гомерического хохота. Но я по-прежнему была спокойна и миролюбива. Мои ладошки ласково скользнули по груди вверх, к широким плечам, нежно коснулись шей, почти любовно огладили скулы, а потом пальцы нежно сжали мочки ушей.

Близнецы замерли от неверия. А я нагло вцепилась в их уши и потянула вниз, вынуждая великовозрастных хулиганов нагнуться ко мне. На губах у меня играла милая, издевательски заботливая улыбка крокодилицы. Вот говорила же, не надо меня злить.

— А сейчас вы дружно возьметесь за ручки и радостными кониками помчитесь драить главный холл академии, пока он не засверкает, — сказала я и прошептала под нос заклинание.

— Что вы?.. — выдавил Марс, таращась на меня своими прекрасными очами.

— А это, Фаворски, очень интересное заклинание, — ответила я и отпустила их уши, выскальзывая из почти объятий парней, — вы теперь больше суток уснуть не сможете. Без движения ближайшие часов двенадцать будете чувствовать дискомфорт.

— Это незаконно! — зарычал Лейс, — нельзя так пользоваться магией, особенно против студентов.

— Я же не местная, Фаворски, — я улыбнулась, — мне можно больше, чем вам. А теперь я предоставляю вам выбор. Либо продолжить драку, всё равно наказание уже ваше. Либо пойти и направить свою неуёмную энергию в нужное русло. Ректору и завхозу я сообщу о вашем временном назначении. Можете быть свободны, встретимся завтра на истории.

— Не боитесь последствий? — спросил Марс.

— Нет. И вас я тоже не боюсь, — я посмотрела сначала на брюнета, потом на рыжего, — и найду чем ответить.

На меня посмотрели с еле сдерживаемой яростью, молча развернулись и обиженно хлопнули дверью. Я только усмехнулась. Будем работать!

Уже ночью, когда все приличные леди спят, а неприличные занимаются своими делами, я закончила с материалом для лекций и дочитала досье на близнецов. Увы, оно было сухим, из коротких малополезных фактов. Я была разочарована до глубины души, пусть и не ожидала, что смогу прочитать все тайны Фаворски.

Но я выцепила главное — парни имели разную направленность дара, что было очень странно для близнецов. Я пожевала губу, пытаясь уловить какую-то юркую мыслишку, которая махала хвостом где-то на периферии сознания, но в руки не давалась. В итоге я только заработала себе мигрень.

Со вздохом отложила на рабочий стол дела моих буйных визави и поднялась, потянулась. Спина хрустнула от долгого сидения. Я со стоном размяла её и направилась за узкую перегородку, отделявшую рабочую зону от спальни.

Планировка покоев преподавателей была довольно хороша, на небольшой площади мастер интерьера умудрился разместить всё так, что я не чувствовала себя стеснённой.

Зона отдыха со шкафом для книг, рабочим столом и диваном была отделена перегородкой, за которой скрывалась уютная спальня с довольно широкой и мягкой кроватью и платяным шкафом с выдвижными ящиками снизу.

Сбоку от него находилась дверь под цвет нежно-голубых обоев, за которой скрывался санузел с довольно роскошной для этого места ванной. И там был водопровод! Чудо чудесное, которое примирило меня со всеми будущими неприятностями в этой отсталой стране.

Я уже приняла душ и переоделась в фривольную по местным меркам ночную сорочку, когда за дверью послышались шорохи. Я стрелой метнулась обратно в ванную, не включая свет, и оставила небольшую щёлку, из которой могла наблюдать за происходящим в комнате.

Дверь, ведущая в мои покои, тихо отворилась, пропуская мужскую тень. Я настороженно замерла за дверью, следя за аккуратно двигающимся к моей постели мужчиной. Я не испугалась незваного гостя, скорее, напряглась. И да, мне было до жути любопытно, что же надо моему ночному визитёру.

Опорочить репутацию достопочтенной госпожи профессора, чтобы потом этим шантажировать? Или же это один из студентиков решил пожелать спокойной ночи подушкой, прижатой к моему лицу? Или это мой личный шпион от Совета? Вопросы, вопросы! Пора бы узнать и ответы.

Я смазанной тенью выскользнула из-за двери, щелчком пальцев врубая свет в комнате, и стрелой кинулась к неизвестному с заклинанием стазиса на изготовке. Вот только применять его не потребовалось. Глаза почти мгновенно перестроились с полумрака на яркий свет, и я тут же опознала моего гостя.

— Зейн! — то ли зло, то ли удивлённо прошипела я, — что ты здесь делаешь?!

— Соскучился по тебе, детка, — самодовольно усмехнулся парень, лениво обернувшись ко мне.

— Зейн Мелвин, отвечай на вопрос! — я сурово поджала губы и сложила руки на груди.

Зейн не спешил объясниться, он изучающе-медленно оглядел меня с ног до головы, особенно задержавшись на бёдрах и груди, и только потом посмотрел в лицо. Его губы всё так же кривились в довольно наглой улыбке, заставляя меня кипеть изнутри.

— Я твоя тень на этом задании, детка, — и он улыбнулся ещё шире, как только рожа не треснула.

— Зачем? Я сама тень, — раздражение немного отошло на задний план, — мне не нужен соглядатай.

— Ошибаешься, детка, — он приблизился, его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего, — тебе бы дома сидеть и не высовываться. А лучше — лежать в моей спальне и ждать меня с работы.

— Не забывайся, — я сверкнула глазами, — между нами всё кончено.

— Посмотрим, — он снова самодовольно улыбнулся, а я скрипнула зубами, — тебя разбудить поцелуйчиком утром?

— Чтоб тебя демоны пожрали! — рыкнула я.

— Не дождёшься, детка, — он тихо рассмеялся и послал мне воздушный поцелуй.

Но не успела я ответить ему что-нибудь колкое, как этот мерзавец прошёл к окну, распахнул створки и вышел наружу, словно в дверь. Я подскочила к окну и перегнулась через подоконник, с надеждой вглядываясь в темноту. Увы, Зейн был отличной тенью с сильной магией, поэтому на мостовой под моими окнами оказалась не лепёшка, а метнувшийся в кусты силуэт.

Я с раздражением захлопнула створки и для верности зашторила два окна. Значит, мне прислали помощника. Только выбрали весьма неудачного. Точнее, думали, что удачного. Никто же не знает, что мы с этим мерзавцем расстались на кануне моего отъезда. Но ничего, перевернётся и на моей улочке телега с пряниками.

Лейс

Я желал крови. Горячей крови этой стервы, возомнившей себя великим воспитателем. Ещё никто не применял ко мне такое странное заклинание. Чтобы меня, Лейса Фаворски, пыталась поставить на место какая-то забугорная швабра, а потом ещё и заставляла убирать холл в компании Марса.

Я покосился на молчаливо водящего щёткой по полу брата. Он о чём-то сосредоточенно думал, и в холодных глазах бушевала метель. И нет, я не стал романтиком. В его глазах на самом деле бушевало отражение метели. Наверное, в моих глазах точно так же колыхалось отражение пожара.

Браслет послал предупреждающий сигнал, и я вернулся взглядом к полу. Пожалуй, сейчас только он меня не раздражал. Что профессорша, что Марс вызывали в душе глухую волну бешенства и желание спалить к демонам обоих. Но тогда я даже до Даранга не доживу.

Между лопатками пробежался холодок, и я передёрнул плечами. Не думать об этом месте, не думать. Спокойно, Лейс, дыши глубже. Скоро Вильера присоединится к Союзу Правых и тебя больше никогда не увидят в этой богами забытой стране.

— Да пошло оно всё, — тихо выругался и отбросил щётку, — я уборщицей не нанимался.

— Мог вообще не приходить, — припечатал мой враг номер один и тоже откинул щётку в сторону, — куда ты собрался?

— В комнату. А ты тут ползай на коленях и вылизывай пол. Занятие как раз для тебя, подкаблучник, — презрительно выплюнул я.

— Замолчи, — внешне спокойно попросил Марс, но по глазам я видел — он в бешенстве, и меня это веселило нездоровым весельем.

— А то что? Ударишь меня? — я усмехнулся и покачал головой, — мы это уже проходили.

— Зачем мне тебя бить? — надменно приподнял уголки точно таких же, до последней чёрточки как у меня, губ, — тебя можно только пожалеть. Тебя же к людям подпускать нельзя. И чем думал Совет, отправляя тебя в академию?

— Заткнись, — я тут же потерял хрупкий самоконтроль и метнулся вперёд, — урод!

— Не больше, чем ты, братец, — парировал Марс и увернулся.

Мой кулак коснулся его скулы по касательной, но я всё равно почувствовал лёгкую боль. Тоже в левой скуле. Ненавижу его!

— Фаворски! — взревел непонятно откуда взявшийся ректор Нарски, — разошлись в разные стороны, мерзавцы! Опять взялись за старое, негодяи, только днём вас разняли!

Откуда он вообще выкатился? Здесь же никого не было, кроме нас с Марсом. Всё веселье испортил.

Он дёргал пухлыми ручками, орал что-то ещё из серии поучительных лекций, будто это могло как-то повлиять на нашу с братом ситуацию. Наверное, я бы убил его, если б мог. И он бы сделал то же самое, появись такая возможность.

Но никто из нас не мог причинить друг другу физический вред, не получив отдачи. Ноющая боль в скуле, куда я ударил Марса, в очередной раз подтверждала очевидное.

Ректор орал, выкрикивая всё, что о нас думает. Марс колол его холодным безразличным взглядом, а по левой скуле у него расплывалась тоненькая сеточка инея. Я тоже чувствовал успокаивающую прохладу на скуле и молча злился от того, что близнец, вот насмешка природы, унимал свою и мою боль одновременно. Невольная помощь, чтоб его.

Лия

Я снова с подозрением покосилась вниз. Несмотря ни на что, ночь прошла спокойно, хотя я опасалась, что Зейн заявится утром, как и обещал. Но, к счастью, это были лишь пустые угрозы, хотя я готовилась встретить его во всеоружии.

Я захлопнула створки и снова зашторила окна, оправила воротник белоснежной рубашки и подхватила со стола папку с текстами лекций о моей родной стране. Но мысли мои были далеки от Ахаэльской Империи и Союза Правых. Они крутились возле двух наглых близнецов.

Мысль, скачущая где-то на периферии, всё никак не отпускала. Меня распирало от любопытства, тайна манила, и я не могла отказать себе в удовольствии её разгадать. Что-то в этих Фаворски привлекало меня, было в них что-то такое, что хотелось разгадать, прямо до внутреннего зуда.

«А может, они тебе просто понравились, Лия? — вещал внутренний голос, — два красивых, таких диаметрально разных и невероятно похожих внешне парня. У одного такие приятные прохладные руки, а у второго такие горячие пальцы…»

Я тряхнула головой, ещё раз и ещё, пока дурные мыслишки не вылетели. Я — Корнелия Эзел, уважаемый профессор истории Ахаэлии и Союза Правых из Корбии. Мне сорок пять, я в разводе и вообще замужем за работой.

Из-за Мелвина я вчера выплыла из образа, к которому только начала привыкать, срастаясь с чужой личностью. А ведь мне надо даже в мыслях быть Корнелией Эзел, иначе я точно где-то оплошаю. Глубоко вдохнув, я прикрыла глаза, сосредоточилась и потянулась ко внутреннему золотистому источнику. Представила, как моё сознание помещается в него, а пустующее место в черепной коробке занимает другой человек. Корнелия Эзел.

Распахнула глаза, посмотрела на часы и тут же поспешила выйти. Ненавижу опаздывать! Сама никогда не опаздывала и студентам такого не позволяла. Эх, как выли мои детишки в университете под дверями аудитории, когда опаздывали всего на минуту. Золотое было время. Теперь надо и местных ребят ознакомить с моими правилами.

Мои безумно высокие каблуки стучали по паркету в коридоре, эхом разносясь на многие метры вперёд. Встреченные мною студенты внимательно скользили взглядом по моему лицу и брючному костюму, немногие встреченные студентки с едва скрываемой завистью провожали в спину.

Я невзначай успела отметить, что в Академии обучались в основном мальчики, а девочки были скорее исключением, чем правилом. Похоже, Вильера в своих нравах очень сильно отстала от Союза, где женщины и мужчины были равны в своих правах.

Здесь же, похоже, царил патриархат, а обучали магии только тех девушек, у которых невозможно было подавить силу из-за большого внутреннего резерва. Магия в них просто отказывалась засыпать. Какая интересная страна! Нужно будет узнать историю Вильеры, ведь скоро она войдёт в Союз и в программу по истории.

Внутри поднялось глухая волна гнева, которая принадлежала не мне, а той, другой девушке. Я постаралась дышать глубже, как учили. Я безмятежное облачко, меня лениво гонит по небу лёгкий летний ветерок и всё, что находится там, внизу, меня ни капельки не волнует. Я ни на что не могу повлиять, я плыву по небу, я делаю только то, что в моих силах. Я следую своему призванию, которое ветерком тащит меня вперёд, на лекцию.

— Доброе утро, молодые люди, — сдержанно улыбнулась пятёрке невозмутимых мужских лиц, — надеюсь, ваши друзья успеют до звонка.

Стоило мне это сказать, как прозвенел сигнал, возвещающий начало пар. Что ж, правило есть правило. За двадцать лет преподавания я ещё ни разу не отступила от него. Со звонком двери на мои занятия закрывались. Жестоко? Возможно. Зато дисциплина железная. А дисциплину я любила. Даже больше мужа. Потому и развелись.

— Начнём нашу лекцию, — я повернула ключ в скважине и прошла к столу, присела на край столешницы, обведя половину выпускников боевого факультета внимательным взглядом, — но сначала: запомните, я не терплю опозданий, возьмите за правило вовремя появляться на моих занятиях. Со звонком на пары двери закрываются и открываются только сигналом об окончании занятия. Надеюсь, вы передадите это вашим опоздавшим друзьям. За посещаемостью я буду следить. Староста, выпишите имена присутствующих.

«Да уж, — где-то глубоко внутри восхищённо протянул внутренний голос, — вот она, женщина, которая скрутит несчастных боевых магов в тугую зюзю и глазом не моргнёт».

«Наверное, я бы так не смогла, — протянул другой голос, а потом осёкся, — демоны, да так и до раздвоения личности недалеко!».

Пока в голове шёл странный диалог, Стефан, староста группы, выписал пять имён. Но не успел он передать мне листок, как в дверь с той стороны что-то с силой врезалось. Несчастное дерево выгнулось дугой, но устояло.

Портрет какого-то местного исторического персонажа за моей спиной покосился, засверлив мою спину укоризненным взглядом. Но я невозмутимо задала вопрос присутствующим под громкие ругательства за дверью:

— Что вы знаете об Ахаэлии и Союзе Правых?

Умничка-староста поднял руку, и я благосклонно кивнула, позволяя ответить. Он с настороженностью посмотрел на меня, встал, расправил плечи и заговорил. И чем дальше он говорил, продолжая всё так же настороженно наблюдать за мной и коситься на притихшую дверь, тем сложнее мне было удержать на лице маску сдержанного любопытства.

Недоумение, смешанное с профессиональной злостью, требовали выхода. Как заслуженный историк Союза я просто не могла вынести того, что говорило это неразумное дитя. Хорошо-хорошо, не такое уж и дитя, двадцать семь лет парню. Я мысленно смирилась с тем, что вильерцы не знают очевидных вещей, но их версия истории про Ахаэлию была во истину варварской!

Ахаэлия — захватчик, подмявший близлежащие государства под себя, прикрывшись созданием Союза Правых, а Редверги, династия Императоров, — кровавые тираны, сошедшие с ума из-за собственной богомерзкой магии, отличной от силы остальных магов.

— Госпожа Эзел, вы в порядке? — осторожно уточнил, кажется, Гас.

Стефан, староста, смотрел на меня глазами побитой собаки, а я только сейчас поняла, что положила руку на шею, а из моего горла вырвался возмущённый рык. Сморгнула, сжала губы и пришпилила несчастного Стефана ледяным взглядом.

— Забудь всё, что тебе рассказывали, Ковальски, — я обвела взглядом присмиревших парней, — и запомните, Ахаэлия — сверхмагическая держава с самым большим количеством мощных магических источников, которыми она щедро делится со своими союзниками. А Редверги… такие же люди, как и все остальные. Нет у них никакой особой магии, это выдумки, страшные сказки. Садитесь, Ковальски.

— Как скажете, профессор, — покорно согласился староста и плюхнулся на своё место.

— Начнём с самого начала, — я тяжело вздохнула, ловя надменный взгляд одного студента, из Совета, — две тысячи лет назад Родриг Редверг начал завоевательные войны за магические источники на Ахайской равнине…

В двери опять начали ломиться, я на секунду прервалась, а потом снова продолжила. Вандалы за дверью прекращать своё чёрное дело даже и не думали, и я была близка к тому, чтобы нарушить своё правило — открыть дверь посреди лекции и отчитать негодяев, а потом и наказать. Мойкой полов не отделаются!

Кусок дерева на петлях издал скрип, больше похожий на вой умирающего животного, и красиво спланировал на пол с громким грохотом, являя моему ясному взору наглого рыжего Фаворски. За спиной слетел с гвоздя несчастный портрет.

— Твою демонову падь, — вырвалось несвойственное мне, и сознание померкло, снова становясь лишь частью чужой магии.

Я встряхнулась, рассеивая чары. Похоже, само мироздание страстно жаждет, чтобы я не вживалась в личину Корнелии Эзел. Да и боги с ним! Я сейчас убью своего студента!

— Простите, дверь, кажется, заклинило, — широко улыбнулось рыжее чудо и преспокойно шагнуло на павшую его жертвой дверь, поправляя растрепавшиеся волосы.

Раздался нервный смешок. Похоже, мой.