Академия Роз. Поцелуй демона

Таисия Васнецова, 2020

Вся моя жизнь оказалась ложью. В один момент я стала наследницей рода, но на этом неприятности не закончились. Я вызвала демона на спор. Хотела призвать чертёнка, а пришёл высший демон! Он вредный, ехидный и жутко меня смущает. Но только он сможет меня спасти от страшной участи. Я должен был просто отдать старый долг, а вместо этого нашёл свою судьбу. Эта любовь обречена, а жизнь ведьмочки в большой опасности из-за древней магии. Но я спасу её, даже если придётся расколотить своё сердце на тысячи осколков.

Часть первая. Ведьма-неудачница

Пролог

Пентаграмма вспыхнула пугающим огнём, он взметнулся к самому потолку и резко опал. Я отшатнулась назад и настороженно посмотрела в центр круга. Там заклубился бордовый туман и закрутился спиралями. Мгновенье — и туман исчез, оставив в огненной ловушке…

— Демон! — выпалила я с восторгом и испуганно зажала рот ладонью.

Не могу поверить! У меня, чёрт возьми, это получилось! Передо мной стоит чудовище из книги, и оно в ловушке, которую я начертила собственными руками. Своими кривыми дрожащими руками. И я не знаю, что страшит меня больше, это существо в пентаграмме или то, что я вообще на это решилась.

— Как посмела призвать меня? — прогрохотал нечеловеческий голос, и меня затрясло от страха.

— М-мне нужна помощь, — выдавила.

— Смертная, — с презрением сказало нечто, — я тебя уничтожу.

— Н-но вы в к-круге, — напомнила я.

Демон заржал, злобно и весело. Меня заколотило от злости. Дожила, теперь надо мной смеётся какая-то страхолюдина в магической клетке. Кисти рук закололо, по телу прокатился жар бешенства, и я не сразу заметила, что это непонятное красное рогатое чудище начало атаковать свою тюрьму.

Воздух затрещал, а горящая пентаграмма нервно задрожала. Я сжала ладони в кулаки, чтобы сосредоточиться и обуздать свои эмоции. Если я не возьму себя в руки, то пентаграмма разрушится, а демон выйдет на свободу и всех нас сожрёт. Нужно его отвлечь, чтобы так не давил!

— Нет, вы не покинете круг! — выпалила я и сделала шаг к пентаграмме, — сначала вы выполните моё желание! Мне нужна помощь, чтобы меня не сломали!

— А не боишься, что я тебя сломаю? — заинтересованно спросило чудовище.

— Б-боюсь, — икнула я, задыхаясь от напряжения.

— Ты глупая или отчаянная? — почти как нормальный человек спросило нечто, склонив голову набок.

— Всего понемногу, — сглотнула, чувствуя холодок, — п-поможете мне?

Демон ненадолго перестал напирать на защиту, наверное, размышлял над тем, убить меня из милосердия или по злобе душевной. Я смогла нервно выдохнуть и поджала губы. Пентаграмма медленно высасывала мои крохотные силы, временно усиленные зельем. Нужно быстрее отправить демона обратно. Зачем я вообще всё это начала?

— Знаете, я передумала, — пробормотала я, — приятно было познакомиться, лёгкого вам пути!

Я сложила пальцы в фигуру, показанную в книге, и прошептала заклинание. Демон даже не дёрнулся, продолжал смотреть с любопытством. Пентаграмма запульсировала, я в ужасе кинулась к гаснущим линиям, чтобы хоть что-то сделать, но холодок в груди резко взорвался, вытягивая из меня последние силы.

Сознание вспыхнуло вместе с пентаграммой и погасло. Демон победно зарычал. Вот и всё. Прощай маленькая глупая ведьма Розэ Фардеклёр. И все, кого сожрёт этот кровожадный монстр. Я — дура.

Глава 1. Котёл всегда прав

Розэ

— Давай быстрее, — недовольно буркнула Мария-Фелисса, — из-за тебя мы опоздаем на распределение!

— Мари, но ведь распределение — это чистая формальность, — попробовала возразить я, закручивая локон назад.

— Формальность! — с сарказмом проговорила кузина и пронзила меня уничижительным взглядом в отражении зеркала, — распределение — это важная часть обучения. Когда меня определят к родовым ведьмам, все будут смотреть только на меня. Это огромная честь.

— Но в чём смысл? — я не смогла сдержать раздражение, — все и так знают, кто они. Не проще ли в письме-приглашении сразу писать, куда зачислена юная ведьма? Потому что я и без этого распределения знаю, куда попаду.

— К ведьмам-неудачницам, — не без удовольствия произнесла Мари.

— Лучше к ним, чем к таким же высокомерным гадинам, как ты, — огрызнулась я.

— Эй, не дерзи мне, малышка Рози, — она сжала свои пальцы на моём запястье, — я — наследница рода Фардеклёр, а ты — всего лишь бастард моего непутёвого дяди.

— Спасибо, что напомнила, Мари, — я вспыхнула и опустила глаза.

Какой бы стервозой ни была моя кузина, но она права. Она могущественная молодая ведьма, первая в этом поколении нашей семьи, ей благоволят духи прародительниц, а ещё она законнорождённая дочь моей тёти, папиной старшей сестры. А меня приняли в семью только потому, что бабушка очень любит своего сына.

А у меня сил — кот наплакал. Тётушка не упускает случая отпустить шпильку, что я и не ведьма вовсе. Так, на лесную знахарку сгожусь.

— Идём, я не желаю опаздывать на столь важное для меня мероприятие, — Мария-Фелисса поправила кружевной воротничок строгого академического платья.

Я заглянула в свои несчастные голубые глаза в глади зеркала и вставила последнюю шпильку в причёску. Как бы там ни было, что бы обо мне ни думали родственники, посрамить честь семьи небрежным видом я не могу.

— Я готова, — сообщила кузине, и мы отправились.

Она бы уже давно убежала к своим новым подружкам, с которыми познакомилась вчера, когда мы заселялись в комнату. Но на распределение мы должны прийти вместе, как ведьмы клана Фардеклёр, вне зависимости от наших статусов и отношений. Ведьмы как никто другой умеют чтить традиции, выбитые веками в камне.

Мари шла далеко впереди меня, величественная и прекрасная наследница нашей семьи, а я уныло плелась за ней, стараясь не отставать. Для меня это чёртово распределение — пережиток прошлого, унизительный для всех, кроме родовых ведьм. Они по праву рождения звёзды этого мероприятия и академии, а всем остальным просто показывают их место в строгой ведьмовской иерархии.

И мне вовсе не хочется радостно улыбаться и поздравлять надменную кузину, когда ей сообщат то, что все и так знают. А потом под насмешливые взгляды остальных получить своё распределение к ведьмам-советчицам. То есть ведьмам-неудачницам, как верно подметила Мария-Фелисса.

К ведьмам, у которых совсем мало силы или нет её вовсе. То есть ведьмам, кто в будущем станет преподавательницей, травницей или ведьмой-консультантом. Короче, ведьмой-теоретиком. Так себе перспектива, ещё и все смотрят с жалостью или презрением, как на инвалида или уродца.

Я поёжилась и начала теребить юбку серо-зелёного форменного платья Академии Роз. Двери в главный зал неумолимо приближались, я уже слышала сотни голосов, я видела, как рядом с нами появляются всё новые ведьмы и ведьмаки, стремящиеся на своё распределение.

Я смотрю на них, чтобы хоть немного расслабиться, но мне становится только хуже. По лицам девушек и немногочисленных парней я уже знаю, что им уготовано. Это распределение — фарс, просто представление, чтобы сразу показать всем, где их место. Ладони вспотели от напряжения и бессильной злости, мне хотелось сбежать, но я как глупая кукла продолжала идти вперёд.

В зале нас уже ждали старшекурсники и преподаватели. На лицах перворождённых ведьм и ведьмаков играли надменные улыбки предвкушения развлечения, они стояли особняком и всем своим видом выражали собственное превосходство над всеми остальными. Мне стало дурно, в голове зашумело. Я не хочу, не хочу всего этого!

Но бежать уже поздно, меня уже увидели. Если сбегу, то покажу, что ещё слабее, чем я есть. Меня сожрут с потрохами и не подавятся, если я не останусь и не снесу все испытания с достоинством Матери-Ведьмы. Во рту пересохло, я малодушно нашла взглядом идеально ровную спину Мари и стала пробиваться к ней. Она хоть и надменная змея, но всё-таки моя семья.

Кузина глянула на меня искоса и отвернулась, словно не заметила. Но я уже привыкла, главное, что она сейчас стоит рядом и это хоть немного успокаивает мои расшатанные нервы. Первокурсники пребывали и пребывали, перворождённые продолжали смотреть с превосходством, все остальные — с любопытством.

Я попробовала отвлечься на интерьер круглого зала, но от волнения могла сосредоточиться только на том, что везде символики роз и сам зал украшен этими же цветами, только живыми. Странно, но это придало мне чуть больше уверенности. Это даже забавно, что здесь так много цветов, в честь которых меня и назвали.

— Ведьмы и ведьмаки! — разнесся над толпой усиленный магией строгий женский голос, — добро пожаловать в Академию Роз и на традиционное распределение.

Раздались нестройные приветственные выкрики, я замотала головой, стараясь понять, где находится говорящая. Мари недовольно что-то зашипела и дёрнула меня за руку, чтобы я не вертелась. Я обиженно поджала губы.

— Традиции ведьм незыблемы, мы черпаем силу в нашем роду, получаем благословение предков и даже очерёдность рождения для нас не просто пустой звук. Ведьмы придерживаются строгих ритуалов, дабы поддерживать силу рода и увеличивать её, — журчал голос о ненавистных истинах, — наша с вами сила в традициях и единстве. Помните, как бы ни прошло ваше распределение, — одну ведьму, даже самую сильную, можно победить, но ковен — никогда. Начнём!

Раздались аплодисменты и предвкушающие выкрики, я встала на цыпочки и попыталась заглянуть между чужими головами. Из-за того, что мы задержались, нам не удалось пройти в первые ряды, поэтому приходилось вытягивать шею, силясь что-то разглядеть.

Я заметила высокую женскую фигуру в тёмном форменном платье по подобию наших, только украшенное куда богаче. Рядом с фигурой стоял просто огромных размеров бурлящий котёл, он был выше женщины на добрых тридцать сантиметров и такой пузатый, что туда, наверное, можно поместить всех первогодок, и там ещё останется место.

— Сейчас я буду называть имя рода, и ведьмы должны выйти к Первому котлу, — строго сообщила неизвестная, — он и распределит вас на факультет согласно вашему положению в семье и силе.

Меня начал колотить озноб. Даже Мари обернулась и посмотрела на меня с беспокойством. Меня охватил священный ужас, я впала в какой-то транс, где всё смешалось в один серый цвет, где не было звуков и живых. Была только я и покалывающий на кончиках пальцев страх.

–…Фардеклёр! — пробилось сквозь мою панику.

— Идём, Розэ, скоро ты сможешь вернуться в комнату, — наверное, из-за шума крови в ушах мне послышалась в голосе кузины нотка заботы.

Она взяла меня за руку и вывела к Первому котлу. Все взгляды были устремлены на нас. Любопытные, безразличные, надменные, сочувствующие, злорадные… Они были разными, но жалили как осы, оставляя болезненные следы. Мне хотелось зажмуриться и сбежать от них поскорее. Но я стояла и широко распахнутыми глазами смотрела на бурлящий котёл.

— Мария-Фелисса Фардеклёр и Розэ Фардеклёр, — представила нас обоих кузина.

Котёл забурлил сильнее, из него со свистом вырвался свиток и ухнул прямо в протянутые руки строгой женщины. Я продолжала стоять в оцепенении, словно неживая, а сердце сжималось в предчувствии беды.

Директриса Франсуа, а это точно была она, развернула жёлтый пергамент и лениво пробежалась взглядом, посмотрела на нас, открыла рот, чтобы сказать то, что все и так знали, а потом нахмурилась и снова заглянула в свиток, уже более внимательно перечитала то, что там было написано, а потом обвела зал не верящим взглядом.

— Мария-Фелисса Фардеклёр — класс высшей силы, — самой себе не веря, произнесла директриса, — Розэ Фардеклёр — класс родовой силы.

Мой мир треснул на звонкие осколки и развалился на части. Это просто невозможно. Я — ведьма-первенец и наследница всей силы рода Фардеклёр? Да это просто чья-то злая шутка.

— Наверное, это какая-то ошибка… — выпалила Мари и посмотрела на директрису с мольбой.

Нас с кузиной вывели из зала две преподавательницы, пока директриса продолжила вести распределение. Я нервно икала, а Мари побелела до состояния снега, у неё задёргалась щека. Ох, это верный признак приближающейся истерики. Надеюсь, она дотерпит до кабинета, куда нас ведут. А то неудобно будет, если сорвётся прямо в коридоре.

Великая Матерь-Ведьма, о чём я вообще думаю? Первый котёл сказал, что я — перворождённая ведьма. Я родилась раньше Мари и получила всю силу рода. Но ведь это невозможно по определению! Я младше Марии-Фелиссы на три дня и едва ли могу колдовать. У меня нет силы рода, у меня вообще почти нет силы.

Пальцы нервно дрожали, поэтому я снова сжала юбку платья и зажмурилась. Дыши, Розэ, только дыши. Сейчас директриса закончит с распределением остальных первокурсников и разберётся с нашей проблемой. Мари отправится к ведьмам-первенцам, а я к неудачницам, и всё будет, как и должно было быть.

Нас проводили в кабинет директрисы и оставили наедине, наказав ждать главную ведьму академии. Я присела на краешек одного из стульев для посетителей и съёжилась в ожидании взрыва. И он не преминул случиться.

— Всё из-за тебя, Розэ! — завопила Мари, заметавшись по кабинету, — ты всегда всё портишь. Ты просто притягиваешь неприятности.

— Но я не виновата, Мари, — предприняла слабую попытку оправдаться, — это что-то с котлом…

— Это что-то с тобой! — оборвала мой лепет кузина, — котёл всегда прав. Быть такого не может. Ты — и ведьма-наследница. Да это даже звучит, как бред. Я вообще не уверена, что ты не подкидыш, которого дядя решил взять в семью.

— Перестань!.. — мои губы задрожали от обиды, а глаза начали жечь злые слёзы, — зачем ты так, Мари?

— Потому что не могла в нашей семьи родиться такая неудачница как ты, — злобно припечатала Мария-Фелисса, — поколения наших предков славились как сильнейшие ведьмы, мы ведём свой род от древних ведьм Фер де Клёр, а тут ты, натуральное недоразумение и ошибка природы. Да ты…

Перед глазами всё поплыло от еле сдерживаемого гнева и обиды, но я ничего не могла ей возразить. Она ведь права. Поколения славных предков, и я, ведьма с жалкими крохами силы. Но я же в этом не виновата! Не я выбирала, с каким количеством силы мне родиться. Не я выбирала, в чьей семье мне родиться.

— Довольно! — жёстко прервала излияния Марии-Фелиссы вошедшая директриса Франсуа, — не достойно ведьме Фардеклёр опускаться до оскорблений собственной сестры. Отвратительно.

Женщина поморщилась, а Мари залилась густой краской, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Она выглядела так, будто ей надавали пощёчин. Я часто заморгала, чтобы избавиться от кровавого тумана перед глазами.

— А теперь разберёмся в случившемся, — директриса прошла к собственному столу и грациозно опустилась в кресло, — Первый котёл никогда не ошибается. Это артефакт древних ведьм. Розэ, вы перворождённая ведьма рода Фардеклёр, это несомненно. Уж не знаю, кто и зачем скрывал это.

— Но это невозможно, — я медленно выдохнула, — я не смогу учиться в классе родовой силы. У меня нет никакой родовой магии. У меня и обычной-то мышкины слёзки.

— Это странно, — Милина Франсуа нахмурила тонкие брови, — скорее всего, они просто ещё не проснулись. В любом случае, ваша кузина не сможет учиться в классе родовой силы. У неё её точно нет. Но вы всё равно очень сильная ведьма, Мария-Фелисса.

— Директриса, — кузина взяла себя в руки, — нужно вызвать главу нашего рода и разобраться в этом недоразумении. Может, кто-то повлиял на магию котла?

— Вы правы, главе Фардеклёр нужно сообщить о произошедшем, но разбираться никто не будет, — жёстко осадила её главная ведьма академии, — вы не расслышали, но я повторю — Первый котёл никогда не ошибается. На него невозможно повлиять. Смиритесь, Мария-Фелисса, вы не перворождённая ведьма. Но это не такая уж и трагедия, ваши личные силы довольно велики.

— Это ошибка, ошибка… — как сумасшедшая забормотала себе под нос кузина.

— Директриса Франсуа, — подала я голос, — но как я буду учиться? У меня почти нет магии.

— Чушь, — отрезала эта невозмутимая ведьма, — возможно, ваша сила — поздняя ягода, и созреет в скором времени. В истории бывали случаи, когда ведьмы обретали свою магию в довольно взрослом возрасте. Поэтому вам всё равно придётся ходить на занятия, Розэ. Но мы избавим вас от части практических занятий на первое время. Больше вопросов и возражений нет?

Я опустила взгляд на собственные колени и в очередной раз смяла ладонями ткань несчастной юбки. Мария-Фелисса злобно засопела, я почувствовала, как она прожигает на моём темени дыру размером с тот самый Первый котёл. Она не успокоится, не простит мне этого.

Я поёжилась. Кажется, моя жизнь станет намного сложнее, чем я предполагала. Вот не хотела я на это распределение! И правильно делала.

Глава 2. Я тебя прокляну

Розэ

Директриса Франсуа отправила нас восвояси. Её не интересовало, что сейчас для семьи Фардеклёр настали тёмные времена и грядёт огромный взрыв. Ей было без разницы, что в её академии сейчас две ведьмы, которые могут натворить кучу ошибок.

Мари была молчалива и бледна, я понимала, что ей очень плохо, она убита. Вся её жизнь изменилась в один миг, но и моя жизнь резко изменилась. Это она всего лишь потеряла звание наследницы и место среди родовых ведьм, а я…

А я потеряла свою жизнь. Потеряла свою тихую жизнь в тени Марии-Фелиссы. Мне не позволят отсидеться в стороне, меня не оставят в покое, пока моя душа не отойдёт к Матери-Ведьме. Да тётка наверняка уже думает, как извести меня так, чтобы никто её не поймал. И никто не заступится. Чёрт, чёрт, чёрт.

— Что мне делать? — пробормотала я себе под нос.

— Тебе? — кузина резко затормозила и обернулась ко мне, — что тебе делать?! Почивать на моих лаврах! Ты уничтожила мою жизнь.

— Замолчи! — меня заколотило от мгновенно взметнувшегося пламени злости, — для тебя почти ничего не изменилось, это моя жизнь уничтожена. Неужели ты не понимаешь, что мне не позволят жить, если я не докажу своё право на силу рода?

— Розэ! — зашипела Мари.

— Это ты любимица и гордость семьи Фардеклёр, это ты законный ребёнок своей матери, это ты могущественная ведьма, достойная нашего рода, — взорвалась я, из последних сил сдерживая внутри жаркую колючую волну, — не тебя растили из жалости, не тебя старались не замечать, не на тебя смотрели с брезгливостью и презрением. Мне позволили жить, потому что наследницей была ты!

Кузина молчала, глядя на меня совершенно по-новому. Да, мышка Розэ тоже может кричать и что-то чувствовать. Она тоже может злиться. У неё тоже есть своё мнение.

— Как только дома узнают обо всём… — у меня перехватило дыхание от страха, — да твоя мать первой предложит прибить меня и вернуть родовую силу нашего поколения к ведьмам-прародительницам.

— Ты совсем обезумела? — Мария-Фелисса встряхнула меня за плечи, — ты говоришь о моей матери!

— Я говорю об Ирэне Фардеклёр, которая в пять лет дала мне пирожное с белладонной, — пробормотала я.

— Это был несчастный случай, — зашипела Мари, — ты сама виновата.

— Это она мне его дала, — сказала я, — меня убьют. Мне хана, Мари. Что мне делать? Что делать?

— Розэ! — кузина разгневанно затрясла меня за плечи так, что моя голова моталась из стороны в сторону как болванчик, — заткнись, ради Матери-Ведьмы, просто заткнись!

— Меня убью-у-ут, — завыла я, выдавливая слёзы жалости к себе.

— И-и-и-и-и! — заверещала Мария-Фелисса, заставляя меня захлебнуться своими завываниями, — замолчи, пугливая курица! Иначе я сейчас сама прерву твою жалкую жизнь. Просто придушу тебя прямо в этом углу, Розэ!

— Ик! — всё, что ответила я, смаргивая слёзы.

— Что за мерзкая шутка ведьм-прародительниц? — злобно шипела мне в лицо кузина, — почему ты родилась раньше? Ты полное ничтожество, Розэ. Но я не дам тебе посрамить честь нашей семьи ещё больше. Если для этого мне придётся спасти твою никчёмную жизнь, я это сделаю. И, видит Матерь-Ведьма, я приложу к этому все силы.

— Вот спасибо, — оскорбления Мари неожиданно привели меня в чувство, — я всегда знала, что в глубине своей гнилой души ты меня любишь. Хоть и скрываешь это.

— Заткнись, Розэ, — огрызнулась кузина, — я тебя ненавижу и презираю сейчас как никогда прежде, но честь рода превыше моих чувств.

— Как скажешь, — я шмыгнула и улыбнулась. Огонь внутри медленно погас. Отлично.

— За мной, — бросила Мари.

Она отпустила меня и быстрым шагом направилась вперёд. Я постояла, окончательно успокаиваясь после неожиданной истерики, а потом почти побежала вслед за кузиной. Понятия не имею, что она задумала, но она сможет помочь мне. У нас сложные отношения, но я точно знаю, что Мари не позволит мне умереть.

А если за дело бралась моя блистательная кузина, то успех предприятия неизбежен. Нет, ну почему Первый котёл выбрал меня? Почему отец скрыл время моего рождения? Вопросы-вопросы-вопросы, а спросить не у кого. Ведь блудный папаша опять отправился в дальние странствия, а мать я никогда не знала.

Мне говорили, что она была простым человеком, случайной любовницей Пирса Фардеклёра. А мой папаша был так благороден, что позволил ей выносить ребёнка и забрал в свою семью, когда она умерла.

За свои восемнадцать лет жизни я видела Пирса от силы раз двадцать, когда он приезжал в родовой особняк отсидеться после того, как набедокурил где-нибудь в мире. Безответственный, необязательный и ветреный человек. Но бабушка всё равно его любила, поэтому разрешила мне расти в семье. Жаль, что меня она не любила хотя бы на одну восьмушку так же, как его.

— Пришли, — Мари распахнула двери.

— Библиотека? — я зашла следом за ней.

— У меня есть план, — в её глазах полыхнул чёрный огонь предвкушения.

— Что ты задумала? — я нервно сглотнула.

— Я прокляну тебя, Розэ, — она зловеще улыбнулась, — я прокляну тебя так, что никто даже не заметит, что у тебя почти нет магии.

Я привалилась к стене и побледнела. Нет-нет-нет. Даже я не настолько отчаянная, чтобы стать проклятой.

— Слушай, умереть не так уж и страшно, да? — пропищала я, — Матерь-Ведьма примет меня в свои тёплые объятия, и я обрету вечный покой.

— Ну уж нет, — зарычала кузина, — если ты украла у меня моё место, то ты будешь жить и нести тяжесть этого бремени, а я буду смотреть со стороны и наслаждаться видом. И если для этого тебя нужно проклясть так, чтобы ты светилась как рождественская ёлка, я тебя прокляну. Поняла, Розэ Фардеклёр?

— Поняла, — вздохнула я, — какое проклятие ты хочешь использовать?

— Идём, — она махнула рукой и пошла вглубь царства знаний.

Я попыталась взвесить все плюсы и минусы. Существует же проклятийная терапия, когда людям помогают с помощью проклятий, так почему бы нам тоже не попробовать? Правда, существует огромная доля риска, потому что проклятия очень непредсказуемая и опасная штука. Ими проще навредить, чем помочь.

Но с другой стороны… Откинуть копыта я всегда успею, почему бы и не попробовать?

— Ну что, Розэ? — зловеще улыбнулась кузина, нависая надо мной, — начнём с лёгких проклятий. Постепенно будем наращивать их силу. Я буду так мила, что даже предоставлю тебе выбор.

— Какая щедрость, — кисло ответила я.

— Итак, прыщ на носу или запах изо рта? — она размяла руки.

Я задумалась. Оба варианта были так себе, и какое зло было меньшее, я не знала. По-моему, всё одинаково паршиво. Я посмотрела на Марию-Фелиссу, казалось, ей доставляли особое удовольствие мои муки выбора. У-у-у, ведьма! И тут смогла надо мной поиздеваться.

— Я жду, Розэ, — ещё более довольно засияла эта коза, — решай быстрее. Я не собираюсь просидеть тут весь день.

— Тебе говорили, что ты редкостная гадина? — спросила я, чтобы ещё немного потянуть время. Прыщ или вонь изо рта?

— Ладно, побуду лапочкой, — она вздохнула, — есть третий вариант.

— Какой? — спросила, чувствуя подвох.

— Наслать сразу оба проклятия, — оскалилась Мари.

— Ну уж нет! — я поёжилась, — прыщ.

— Эх, а я надеялась. Обломала всё удовольствие, — она потёрла ладони друг о друга и встряхнула, — сейчас я сделаю тебе просто роскошный прыщ! Королевский!

— Матерь-Ведьма, спаси и сохрани, — обречённо зашептала я, закрывая глаза руками.

Моей смелости вовсе не достаточно, чтобы ещё и смотреть, как меня проклинают. В лицо и ладони укрыла тонкая липкая паутинка проклятий и впиталась, оставляя после себя противное ощущение. Кончик носа тут же противно зазудел.

— Ну вот и всё, — сказала Мария-Фелисса, — ну-ка, открывай глазки, маленькая трусливая ведьма.

Что-то в её голосе мне сильно не понравилось. Я с опаской убрала руки от лица, чтобы в ту же секунду зажмуриться от прилетевшего проклятия. На этот раз во рту неприятно заныло, а я возмущённо распахнула глаза и уставилась на кузину.

— Зачем ты это сделала?! — возопила я и тут же закрыла рот руками.

Матерь-Ведьма, ну и вонь! В глазах заслезилось. Непонятно только, от мерзкого запаха, злости или обиды. Я подскочила со стула и зло уставилась на вредную треску напротив меня. Она сложила руки на груди и посмотрела на меня со всем доступным ей высокомерием.

— А ты что, малышка Рози, думала, что я так просто буду тебе помогать, — она надменно ухмыльнулась, — о нет, сестричка! То ли ещё будет, ты на своей шкуре ощутишь всю силу ведьминской обиды.

— За что ты так со мной? Я же не виновата! — выпалила я и тут же закашлялась от зловония изо рта.

— Вечно ты не виновата, Розэ! Ты не виновата, а люди вокруг от этого страдают, — фыркнула она, — я просто восстанавливаю равновесие.

— А как же честь семьи? Ты обещала помочь, — сказала я, стараясь не дышать через нос.

— Я помогу, но моя помощь тебе не понравится, — пообещала она и пошла прочь, — поэтому готовься, Розэ, будешь моей подопытной крыской.

Она, не оборачиваясь, махнула мне рукой и ушла, плавно покачивая бёдрами. Она ушла, а я осталась, полностью раздавленная. Кончики пальцев отчаянно закололо, кажется, я даже почувствовала жар, но это чувство быстро прошло.

Кончик носа зазудел. Я скосила глаза и увидела просто огромный красный прыщ. Вскрик отчаяния я смогла подавить, но только потому, что прекрасно помнила, как воняет у меня изо рта. Лучше буду страдать молча. Но что мне теперь со всеми этими прелестями делать? Как я завтра пойду на занятия? О Матерь-Ведьма, помилуй.

Я прикрыла рукой рот и нос, воровато огляделась на выходе из библиотеки и поспешила к себе. Я так спешила, что в лучших традициях неудачниц в кого-то врезалась, сбивая с ног. Несчастный, оказавшийся на моём пути, ухнул вперёд носом, а я сверху, на его спину.

Ведьмак прокряхтел что-то невразумительное и перекатился, стряхивая меня с себя как блоху. Я залилась краской и поспешила подняться, по-прежнему одной рукой закрывая проблемные места. Парень со стоном сел и зло вскинул голову. Его карие глаза прожгли во мне две дыры.

— Какого беса ты носишься? — зарычал он.

А я стояла, ни жива, ни мертва, обмирая от ужаса. Батюшки! Какой он красивый и злой! Смертельное сочетание. Я медленно попятилась, ведьмак нахмурился, возмущённо скривил губы. Когда он начал подниматься, моя выдержка дала трещину.

— Эй, ты, сумасшедшая, — сказала он, взглядом обещая мне кровавую расплату, — молись всем предкам, потому что тебе конец.

Я сильнее прижала ладонь к лицу, развернулась на толстых низких каблуках туфель и дала дёру. Как показывает практика, бегаю я быстро. Наверное, это компенсация за отсутствие силы. А что ещё остаётся? Только быстро бегать, раз отбиться нет возможности.

— А ну стой! — заорали мне вслед разгневанно.

Я, может, и слабая ведьма-неудачница, но уж точно не дура! Казалось, мои ноги понесли меня вперёд ещё проворней. Мне всё казалось, что ведьмак дышит мне прямо в спину и вот-вот схватит и четвертует прямо на месте. Но нет. Впервые в этой академии мне хоть в чём-то повезло.

Я влетела в комнату, захлопнула дверь и для верности провернула ключ в замке. Прижалась спиной к двери и медленно скатилась по ней на пол, вцепилась пальцами в тщательно уложенную причёску. Матерь-Ведьма, что ж это творится-то? Что ты задумала?

Я нервно выдохнула и тут же закашлялась, сморщившись как попка от лимона. Прекрасно, Розэ, просто прекрасно. А ведь завтра на учёбу и надо что-то придумать. Матерь-Ведьма, дай мне сил пережить завтрашний день!

Глава 3. Молчание — золото

Розэ

Утром я проснулась с планом, как спрятать свою проблемную зону. Зубы чистила со страшными муками, а в зеркало и вовсе предпочла не смотреть, чтобы оно не треснуло. Кузина демонстративно меня не замечала, а я сочла за лучшее поступить так же. И отомстить, непременно отомстить! Ведьма я или мымра кривоглазая?

— Сегодня наложим ещё пару проклятий, — небрежно бросила Мария-Фелисса и вышла.

— Замечательно, просто замечательно, — пробормотала я и достала из шкафа лёгкий шарф.

Затем порылась в верхнем ящике прикроватной тумбочки. Там лежали мои зелья первой необходимости. Может, я и слабачка, но в зельях мастер. Хорошо, что в этой науке важно не количество магии, а талант и точность.

Я выудила бутылёк из зелёного непрозрачного стекла и отвинтила крышку. В нос тут же ударил сильный травяной запах. Я сбрызнула ткань шарфа зельем и быстро закрыла его. Убрав флакон на место, я повязала шарф на нижнюю часть лица, оставляя открытыми только глаза.

Теперь я рискнула посмотреть в зеркало и осталась довольна. Смотрелось, конечно, очень экстравагантно, я была похожа на девушку из гарема султана на востоке от Алвии, нашего славного государства. Резковатый травяной запах чуть выветрился и распустился букетом ароматов, перебивая отвратительную вонь изо рта.

Довольная собой, я поспешила сразу на занятия. Завтракать совершенно не хотелось, и я всегда старалась пропускать эту трапезу дня. Мой желудок категорически отказывался принимать пищу раньше полудня, за редким исключением. Поэтому я уже давно перестала насиловать себя и заталкивать еду по утрам, от которой мне потом становилось плохо.

Первым уроком у родовых ведьм были «Ведьмины традиции». Я зашла в класс одной из первых и сразу заняла место во втором ряду. Не первый ряд, но и не слишком далеко. То, что надо. Я выложила тетрадку, ручку и учебник.

Сказать по правде, я бы вообще проигнорировала это занятие, потому что сыта ведьмиными традициями по самое горло. Моя семья, как один из древнейших род, была просто помешана на традициях. Ведьмы Фардеклёр кичились своими предками и фанатично требовали строгого соблюдения ведьмовской иерархии.

Ещё бы, они же на самой вершине. Поэтому они и цепляются за строгое соблюдение глупых, изживших себя за давностью лет правил. Боятся, что более молодые ведьмовские семьи сместят их с пьедестала. И об этом нам будут вещать с щедрой щепотью пафоса и доброй горстью высокомерия в течение следующих полутора часов. Скука смертная.

— Привет. Тут не занято? — я повернула голову и посмотрела на стоящую рядом девушку, потом обвела взглядом полупустую аудиторию.

— Нет, тут свободно, — я пожала плечами.

— Отлично, — светловолосая девушка с двумя смешными косичками плюхнулась рядом со мной, — меня зовут Кики Шикор. Кстати, классный шарф, очень необычно смотришься.

— Спасибо. А я… — начала я, но меня перебили.

— Ты — Розэ Фардеклёр, я знаю, — девушка улыбнулась, — ты с сестрой была среди первых на распределении. Слушай, а вы действительно не знали, что ты — родовая перворождённая ведьма?

Я опешила от бестактности этой Кики, вдруг захотелось пересесть от неё на другой конец аудитории, куда-нибудь в угол на галёрке, но это будет невежливо и недостойно ведьмы Фардеклёр. Поэтому я осталась сидеть на месте.

— Как видишь, — нехотя ответила я, желая поскорее закончить этот разговор.

— Ты, наверное, так рада! Это же такая честь, — соловьём изливалась Кики, — в вашем роду за века накопилось столько магии, у тебя в руках будет невероятная мощь. Как я тебе завидую, мой род не берёт своё начало от первых древних ведьм.

— Ты не многое потеряла, — я отвернулась от неё, чтобы не видеть этого тупого восторга на её лице.

Снова вспомнились чопорные и надменные родственники, старинный особняк, навевающий тоску, вбиваемые с детства правила, осточертевшие до зубовного скрежета. Нравоучения, неодобрительные взгляды в мою сторону, вечные разговоры о наших корнях и их величии. Тьфу, тошно.

— Да ты что! — возразила излишне эмоциональная ведьма, — любая мечтает родиться в семье, подобной твоей.

— А сама ты откуда? — метнула вопрос прежде, чем Кики продолжила петь дифирамбы роду Фардеклёр.

Я готова слушать о чём угодно, только не о моей семье. Вон, по милости кузины на мне висят два проклятия, а я замоталась в шарф с убивающим все дурные запахи зельем, и похожа на наложницу султана. Пусть лучше эта Кики трещит о себе.

— Ну, моя бабушка — ведьма-самородок, так что наш род пока состоит из трёх поколений и шести ведьм, — она немного растеряла свой энтузиазм, но лишь немного, — мама перворождённая, как и я. У нас ещё есть тётя со своей дочерью и моя младшая сестра.

Она продолжила рассказывать мне о своей семье, и я уже пожалела, что вообще спросила. Начали подтягиваться другие первокурсники, кто-то ещё зевал, кто-то рассматривал остальных с любопытством. А кто-то прошёл на своё место с видом надменной королевы, например, Диана Гриваль.

— Ты Розэ Фардеклёр? — остановилась в проходе между партами высокая рыжая девушка.

— Да, — неуверенно отозвалась я. Под ложечкой засосало.

— Я Антея Волморт, — величественно представилась она, — интересный шарф. Мода из султаната? Нужно будет тоже попробовать.

— Э, спасибо, — удивлённо выдавила я.

— Если честно, не ожидала, что ты — родовая ведьма, — вдохновенно болтала ведьма, игнорируя притихшую Кики, — ты умеешь удивлять, Розэ. И не водись ты с этой…

Она брезгливо сморщила носик, наконец посмотрев на Кики, сбитую с толку таким открытым пренебрежением. Антея сладко мне улыбнулась напоследок и изящно начала подниматься наверх, куда-то в середину, к высокомерной Диане. Ну конечно, королевы должны быть в самом центре внимания.

— Просто не обращай внимания, — посоветовала я, — ведьмы древних родов только и могут, что кичиться своими корнями.

— Спасибо, — выдохнула новая знакомая и отвела взгляд, — новым ведьмам сложно влиться в закостенелое традиционалистское общество ведьм, мы должны доказывать своё право, чтобы с нами считались. Только через несколько поколений ведьм Шикор начнут замечать такие как эта Волморт.

— Такие, как она всегда будут драть нос, — я хихикнула.

— Ну и к чёрту тогда её, — приободрилась Кики, — наша сила в единстве. Поэтому вместе мы им покажем, где раки зимуют.

— Да, — ответила тихо и улыбнулась. Не такая эта болтливая ведьма и плохая.

— Доброе утро, ведьмы, — в кабинет ворвалась сухая седовласая старуха и окинула нас острым взглядом стервятницы, — и ведьмаки. Я — ведьма Силли, ваш преподаватель Ведьминых традиций.

Она окинула нас всех зловещим взглядом, заставляющим передёрнуться, и постучала длинными острыми ногтями по столу, словно забивала гвозди в крышку нашего общего гроба. Её неприветливый взгляд окатил меня волной холода, потом переместился куда-то в центр. Клянусь, я почувствовала, как вздрогнули Волморт и Гриваль.

— В этом году в моём классе аж целых три наследницы великих ведьмовских родов, — проскрипела она и улыбнулась кривыми пожелтевшими зубами.

Мне стало дурно от нехорошего предчувствия. Я вздрогнула, когда похолодевшая ладошка Кики нашла мою взмокшую от иррационального страха руку и крепко сжала. То ли поддерживая, то ли пытаясь найти поддержку во мне.

— Гриваль, Фардеклёр, Волморт, — проскрипела она, — потомки первых ведьм-прародительниц. Отрадно, отрадно.

Она забормотала что-то себе под нос, продолжая постукивать когтями по столешнице. Словно помешанная. Она вообще производила впечатление не очень здоровой. Безобразная старуха, с седыми клочьями волос, крючковатым носом и небольшим горбом. Она была до ужаса костлявой и смотрела страшными, будто животными глазами.

— Обрадую вас всех, мне выпала честь стать вашим руководителем, маленькие родовые ведьмы, — наконец заговорила она.

— Ага, честь… — пробормотал какой-то смелый идиот.

— Ведьмак Мелоун, — зорко нашла дурачка без чувства самосохранения ведьма Силли, — даже потомки первых древних ведьм не смеют так со мной говорить, наглый хорёк!

Она тыкнула в него кривым пальцем, все обернулись к парню. Симпатичный такой юный ведьмак сильно побледнел, а потом на глазах у всей группы начал обрастать шерстью и уменьшаться в размерах, пока не превратился в самого настоящего хорька.

Бедняга завизжал, начал метаться по партам. Ведьмы повскакивали с мест, кто-то особо впечатлительный закричал и метнул с перепугу заклятье. Бедный зверёк взмыл под потолок, отчаянно болтая лапками и безумно вращая маленькими глазками. Я распахнула глаза от ужаса и перевела взгляд на ухмыляющуюся ведьму Силли.

— Так же нельзя! — выпалила, не успев остановить слова в горле.

— Какая смелая, — всё-таки услышала меня эта чудовищная старуха и сверкнула глазами, а потом гаркнула, перекрывая шум, — замолчали! Сели на места! А ведьмак Мелоун послушает нас оттуда.

Меня бросило в холодный пот. Зачем я за него заступилась? Кто он мне: брат, сват, любовь всей жизни? Чего мне не молчалось? Кики сильнее сжала мою ладонь, и я поняла, что она всё-таки поддерживает меня, а не ищет поддержки. Нехотя другие ведьмы начали успокаиваться и возвращаться на места. Их взгляды то и дело возвращались к бедняге под потолком. Никому не хотелось повторить его участь.

— Я не потерплю непослушания, — в гробовой тишине проскрипел голос ведьмы Силли, — можете даже не пытаться жаловаться, иначе ваши милые личики покроются мерзкими бородавками. Я воспитала не первое поколение ведьм, и вы не будете исключением. Я сделаю из вас великолепных будущих глав родов. Хотите вы этого или нет.

Я сглотнула. Мне вот не очень всего этого хотелось. Уж лучше бы на моём месте была Мария-Фелисса, а я где-нибудь у милых и безобидных ведьм-неудачниц. Я снова посмотрела на преподавательницу и вздрогнула, потому что смотрела она прямо на меня, немигающим взглядом.

Потом посмотрела на мой шарф, уголок тонких сухих губ чуть дёрнулся, словно она видела наложенные проклятия. Она отвела взгляд и начала лекцию, я тихонечко выдохнула. Может, мне просто показалось? Матерь-Ведьма, спасибо за такую милость.

Но я рано расслабилась. Когда лекция подошла к концу, ведьма Силли приказала всем покинуть кабинет и поманила к себе пальцем обессиленно обмякшего Мелоуна в шкурке хорька. Все поспешили убраться подальше от этой сумасшедшей, Кики потянула меня на выход.

— Фардеклёр, останься, — скрипнуло мне в спину. Мои руки похолодели.

— Розэ? — испуганно обернулась ко мне Кики.

— Иди, — шепнула я и медленно обернулась.

— Шикор, закрой за собой дверь, — бросила ведьма Силли девушке в спину.

Бедная ведьма подпрыгнула на месте, окатила меня сочувственным взглядом и медленно прикрыла дверь с таким видом, словно закрывает крышку моего гроба, прежде чем закопать. У-у-у, да она меня мысленно уже похоронила!

— В-ведьма Силли? — мой голос дрогнул, когда я обернулась к страшной старухе.

Она сжимала в руках обвисшее тельце хорька, ведьмак Мелоун даже не пытался сопротивляться. Бедняга. И я бедная.

— Расколдуй парня, — она двумя пальцами взяла его за шкирку и протянула мне, — это твоё задание.

— Н-но… — у меня затряслись руки, — директриса Франсуа сказала, что у меня не будет никаких практических занятий, пока моя магия… не проснётся окончательно.

— Твои проблемы, Фардеклёр, — устала держать зверька на вытянутой руке ведьма Силли и небрежно швырнула его мне как ненужную тряпку.

Время замедлилось, я видела в маленьких чёрных глазках страшный испуг бедного Мелоуна. И это придало мне сил. Я перехватила его, не позволила упасть и невольно прижала к себе, ласково поглаживая пальцами трясущееся тело.

— Даже если тебе понадобится вечность, ты его расколдуешь. Либо ты это сделаешь, либо он так и останется хорьком. И не смей просить помощи, — она прошила меня злобным взглядом, — а теперь пошли вон отсюда.

— К-конечно, — пробормотала я и бегом кинулась прочь из кабинета.

Я её боюсь! Она ненормальная, так же нельзя! Только в коридоре я почувствовала себя в безопасности, отстранила хорька Мелоуна от себя и заглянула в его грустные глаза. Кажется, он уже смирился с тем, что проведёт вечность в теле маленького пушистого зверька.

— Эй, я расколдую тебя! — больше для себя, чем для него, воскликнула я и уныло закончила, — когда-нибудь.

Мелоун вздохнул и, кажется, заплакал по горькой своей судьбинушке. Мне стало его безумно жалко, поэтому я снова прижала его к себе и успокаивающе погладила по пушистой спинке. Не переживай, мальчик, я что-нибудь придумаю. Наверное.

И всё-таки правду говорят, что молчание — золото.

Глава 4. Голову выше, Розэ

Розэ

Я посадила Мелоуна к себе на плечи, он повис грустным воротничком. Я погладила бедного ведьмака по голове и поймала себя на мысли, что даже имени его не знаю. Если бы ведьма Силли не назвала имя его рода, то он так бы и остался для меня безымянным ведьмаком.

На следующую пару я шла под удивлённые и любопытные взгляды ведьм обоих полов. Шарфик и хорёк на плечах привлекали внимание. Меня это дико смущало, но снять шарф я не могла, а затолкать бедного Мелоуна в сумку было бы бесчеловечно. Пришлось терпеть.

— Эй, у нас новая мода? — окликнул меня противный высокий голос.

Я обернулась, в нескольких шагах от меня стояла смутно знакомая ведьма, я видела её в группке родовых ведьм-старшекурсников на распределении. Она окинула меня взглядом с ног до головы, особенно задержавшись на куске ткани на моём лице и настороженно подобравшемся хорьке.

— Милый зверёнок, — продолжала эта блондинистая сушёная вобла и потянулась рукой к зашипевшему Мелоуну, — одолжишь на время?

— Н-нет, — я сделала шаг назад.

— Почему же? Или ты привыкла отбирать у других? — неприятно осклабилась девица, — ты всех нас позабавила на распределении, хитрая малышка. Действительно не знала, что родовая магия у тебя?

— Нет, — снова повторила я, отступая.

Обернулась на других ведьм и ведьмаков в коридоре, но они не хотели связываться с родовой ведьмой со старшего курса. Чёртова ведьмовская иерархия в действии! Я почувствовала покалывание в пальцах и сжала ладони в кулаки.

— То есть ты маленькая наивная мышка? — не поверила ведьма, — или ты хитрая интриганка без гроша магии за душой?

Я вздрогнула. Откуда она знает, что магии у меня кошкины слёзки? Мой род стыдится этого факта, поэтому до последнего держал это в тайне. Они бы никогда не рассказали, Мария-Фелисса в том числе. А ещё знала директриса Франсуа и возможно преподаватели… Ой-ей.

— Какое твоё дело? — моей злости хватило, чтобы пересилить страх, я перестала пятиться, — тебе не говорили, что не стоит совать нос, куда не следует?

— Это угроза? — аж засветилась от радости ведьма.

— Это совет, — немного сдала назад я и Мелоун возмущённо зашипел.

— Но если тебе интересны тайны рода Фардеклёр, — к нам приблизилась Мария-Фелисса, непонятно откуда взявшаяся, и мило улыбнулась этой ведьме, — то спроси у нашей главы. Ах да, она даже на порог тебя не пустит. Род Дюбесси сильно не дотягивает. Или я что-то путаю, Розэ? Кажется, Дюбесси не ведут свой род от первых древних ведьм.

— Ты… — зашипела ведьма, — как ты смеешь, малявка? Ты даже не родовая ведьма!

— И что? — надменно фыркнула Мари и повысила голос, чтобы все её слышали, — зато я вторая в роду Фардеклёр, а не первая… в Дюбесси. Помни об этом, когда посмеешь в следующий раз приставать к моей кузине. Знай своё место.

Злобная блондинка залилась краской злобы и со скоростью ветра выбежала из коридора. Кузина надменно усмехнулась ей вслед, а потом вцепилась в мою руку и потащила прочь от любопытных ведьм. Их глаза горели в предвкушении, им не терпелось начать трепаться и обсасывать подробности стычки.

— Мари, ну зачем ты так! — укорила её, придерживая Мелоуна, он чуть не слетел с моих плеч на повороте.

— Ты такая дура, Розэ, — хлестнула коротким злым взглядом она, — из твоей пустой головы выветрилось всё, чему нас учили? Не позволяй тем, кто ниже тебя, задирать нос. Фардеклёр — почти королевская семья среди ведьм, не давай каким-то низкородным жабам тыкать тебя лицом в грязь.

— Я просто не хотела конфликта, — начала оправдываться, — а теперь она будет мстить, такого унижения нельзя простить!

— Не посмеет, — надменно усмехнулась кузина, — она старше, но не стоит забывать, что за всеми нами стоят наши семьи. Дюбесси сами её сожрут и попросят добавки, если она посмеет навредить тебе или мне. Что у тебя за крыса на шее болтается?

— Это не крыса! — мне стало обидно за беднягу Мелоуна, — это хорёк!

— Выкинь его, — дёрнула плечом Мария-Фелисса, — твой шарф и без того привлекает внимание.

— А кто виноват в этом? — я начала злиться на её невозмутимую беспардонность, — и никуда я не дену Мелоуна, он моё задание от ведьмы Силли. Куда мы вообще так несёмся? У меня занятие по зельеварению.

— Только что объявили, что весь первый курс сейчас должен выйти во внутренний двор, — раздражённо бросила кузина и выпустила мою руку, — и что ты без меня делала бы? Ты совершенно ни на что не годна.

Я молча проглотила очередную колкость родственницы, исключительно в качестве благодарности за заступничество в разговоре с той надменной ведьмой. Но от своей маленькой мести тем более не откажусь, проучить мою высокомерную кузину совсем не помешает. Ради профилактики.

Мы поплутали ещё немного и вышли во внутренний двор академии, представляющий собой огромный газон, взятый в тиски с одной стороны полукруглыми крыльями здания академии, и уходящий вдаль, к лесу. Группа ведьм-первокурсников уже толпилась внизу возле лестницы.

— Кики? — я нашла взглядом недавнюю знакомую и поспешила к ней, — что происходит?

— Замена, — она повела плечами и посмотрела мне в глаза, — ну как? Что там с ведьмой Силли? Ой, Мелоун?

Она вытаращилась на мой живой меховой воротник. Хорёк обиженно ощерился и попытался спрятаться в моих полураспущенных волосах. Кажется, он уже перестал грустить и вошёл в новый этап смирения с жестокой реальностью — смущение.

— Мелоун, — вздохнула я и поправило верткое тело одногруппника, — Силли сказала, чтоб я за ним следила, пока не обернётся в человека. И вот. Не о чём переживать.

Я ойкнула, потому что эта мерзкая скотина возмущённо захрипела и легонько прикусила меня за ухо. Я посмотрела в маленькие чёрные глазки и отчётливо увидела в них укор. Вот же наглый хорёк! Правильно его ведьма Силли охарактеризовала!

— Посажу в клетку, — пригрозила и снова получила лёгкий возмущённый укус, — и неделю чистить её не буду!

Наглое создание явно впечатлилось перспективами и снова безвольно повисло на плечах пушистым воротником. То-то же! Я, может, слабачка, но не до такой же степени, чтобы какой-то хорёк меня тут подчинить пытался. Тоже мне властный самец выискался.

— Приветствую! — к группе подошёл ведьмак со смутно знакомым голосом, — меня попросили провести замену, ваши преподаватели… — он запнулся, а потом снова заговорил, в его голосе была слышна усмешка, — немного заняты. Поэтому сейчас мы прогуляемся по угодьям нашей академии и одновременно проведём инструктаж. Вопросы?

— А как тебя зовут, красавчик? — кокетливо спросила какая-то ведьма.

— Пейтон Кроули, — бархатно представился мужской голос, и его обладатель скорее всего улыбнулся.

— Ни черта не вижу, что там за красавчик, — возмущённо пропыхтела Кики и потащила меня в сторону, чтобы лучше рассмотреть.

Мы выбрались из толпы и выглянули из-за спин ведьм-первогодок. Кики прерывисто выдохнула, с восхищением оглядывая ведьмака. А я… Я постаралась нырнуть обратно в толпу, потому что нашей заменой оказался тот самый ведьмак, которого я вчера сбила! Ой-ой-ой!

— Розэ, ты куда сбежала? — протолкалась ко мне Кики, — он как раз посмотрел в нашу сторону, а тебя и след простыл. Какой же он краси-и-ивый, давай подберёмся поближе.

— Ты иди, мне и тут нормально, — пробормотала я.

— Давайте начнём, — тем временем засмеялся этот Пейтон Кроули, прерывая многочисленные попытки завязать разговор и привлечь к себе внимание, — я постараюсь закончить побыстрее и дать вам больше времени погулять. Поверьте мне, вам стоит воспользоваться этой возможностью.

Мы нестройной колонной пошла за идущим спереди Пейтоном, вдохновенно вещающим об истории возникновения Академии Роз, которую и так знала каждая уважающая себя ведьма. Академию построили на месте алтаря первых древних ведьм. Они были не только первыми ведьмами в мире, но и первым ковеном.

Их ведьмовской круг был назван в честь королевы цветов — розы. Ведь роза так прекрасна, но отнюдь не беззащитна, у неё есть острые шипы. Первые ведьмы ассоциировали себя с этим цветком, поэтому звали себя Кругом Роз. Позже на месте силы, где был их алтарь, решили построить академию и назвали её по аналогу с ковеном ведьм-прародительниц. Академия Роз.

— А я видела его на распределении, — пищала какая-то восторженная девица своей подружке, — он родовой ведьмак с последнего курса!

— Он такой красивый, — тем временем возбуждённо шептала мне в ухо Кики, — а ещё сильный и очень талантливый. Матерь-Ведьма, хочу, чтобы он стал моим мужем.

— Ась? — мы с Мелоуном вытаращились одинаково ошарашенными глазами, а я озвучила нашу общую мысль, — Кики, ты чего, какой муж? Рано о таком даже думать! Нам едва исполнилось восемнадцать, впереди долгая жизнь.

— Ты не понимаешь, Розэ, — отмахнулась она, — я ведь думаю ещё и о своей семье. Любой род мгновенно взлетит верх по ведьмовской лестнице, если Пейтон Кроули женится на одной из дочерей семьи. Но тебе незачем о таком думать, выше Фардеклёр только пара семейств.

Я сочла за лучшее промолчать. Я не желала участвовать во всех этих играх за власть среди ведьм, будь моя воля, я бы предпочла родиться в такой семье как у Кики и жить себе спокойно, подальше от всех этих власть имущих. Жаль, что Матерь-Ведьма не спрашивает, в какую семью отправлять на рождение.

— Почему ему доверили вести занятие, если он сам ученик? — спереди от нас послышался возмущённый голос рыжего ведьмака.

— Питт, да он же лучший в своей группе, — толкнул его локтем в бок второй первокурсник, — и род Кроули на отличном счету.

— Кроули — выскочки, — высокомерно отозвался этот Питт и задрал голову.

— А Мюрреи зануды, — я увидела, как к нему обернулась Мария-Фелисса, в каждой бочке затычка, — вас терпят только потому, что когда-то ваш род был на подъёме.

— Вас тоже, Фардеклёр, — огрызнулся Питт Мюррей в ответ, — все древние рода держатся на одной славе предков. А этого мало, чтобы оставаться на высоте. Поговаривают, ваш род почти иссяк.

— Питт, — одёрнул его друг и обернулся ко мне.

Не сложно было догадаться, что имел в виду этот гадкий Питт. Я сузила глаза, по рукам прошла колющая волна мурашек. Я морально готовилась к чему-то подобному, когда приехала в академию. Я же знала, что меня определят к ведьмам-неудачницам и все всё сразу поймут.

Но меня неожиданно определили к родовым ведьмам, это должно было ненадолго оттянуть момент истины, возможно, проклято-терапия помогла бы, пробудила бы магию, о чём говорила директриса Франсуа. Но все, кажется, откуда-то знают, что магии у меня пшик. Откуда? Сначала эта мерзкая Дюбесси, теперь Питт и его дружок.

— Давай проверим, насколько иссяк твой род, — гадюкой зашипела Мари, — или ты только и можешь, что языком чесать, слабак?

Глаза Мари полыхнули ведьмовским огнём, Питт попятился и поднял руки, показывая, что капитулирует. Кузина раздражённо поправила волосы и отвернулась. А я… Я понимала, что всё это она делает не ради меня, а ради чести нашего рода. Но всё равно было приятно. Я даже почти передумала подсовывать ей милую жабку в кровать.

— Розэ, не обращай внимания на этого придурка, — сказала Кики.

Она ведь всё слышала, как и несколько ведьм и ведьмаков рядом с нами и тем зазнайкой. Я бледно улыбнулась, а Мелоун перестал изображать воротник и потёрся мордочкой о мою шею. Мне стало щекотно, и я тихо засмеялась.

И ладно, что магии у меня пшик. Но я — Фардеклёр, и гордость рода никто не отменял. Нужно хотя бы не показывать виду, что услышанное хоть сколько-то меня задело. Голову выше, Розэ.

— Так, мы подходим к лесу! — перекрывая шум десятков голосов, объявил Пейтон Кроули, — моя лекция подошла к концу. Вы можете погулять до конца занятия.

— А если мы заблудимся? — снова тот же кокетливый голос.

— То я найду вас и спасу, — снова эти бархатные нотки, и снова громкое: — Когда в небе вспыхнет красный шар, возвращайтесь к академии. Если вы заблудитесь, мне придётся сообщить вашим ведьмам-руководительницам, и они назначат вам занятия по лесному ориентированию. Какие вы ведьмы, если теряетесь в трёх соснах?

Он засмеялся, многие поддержали эту шутку. Ну да, у ведьм отличное чувство ориентирования на природе. Заблудиться там нам сложно, но не невозможно. Нехотя ведьмы и ведьмаки начали разбредаться по тропинкам, я тоже поспешила скрыться среди деревьев, пока ведьмак Кроули меня не заметил.

— Вы всегда убегаете, Фардеклёр? — полетело насмешливое в спину.

Я вздрогнула, замерла, а потом кинулась наутёк. Да, глупо, я трусиха, но посмотреть ему в глаза выше моих сил!

Глава 5. Это хорёк!

Розэ

— Розэ, ты куда? — крикнула мне вслед Кики, когда я с перепугу дунула петлять между деревьев, лишь бы сбежать от Пейтона Кроули.

Я ничего ей не ответила, только прижимала к себе одной рукой сумку, чтобы не била по бедру, а второй придерживала Мелоуна, чтобы он не улетел куда-нибудь в кусты. Я петляла как трусливый заяц, но бежала в определённом направлении. К озеру, которое видела вчера, когда гуляла.

Там довольно красиво и тихо, можно уединиться ото всех и успокоиться. А ещё выловить для моей любимой кузины милую квакушку. Мелоун цеплялся за моё платье всеми лапками и что-то верещал, на своём, ведьмачье-хорьковом. Наверное, требовал остановиться.

И я остановилась, но только для того, чтобы оглядеться и свериться с направлением. Ага, вон между тем камнем и тем дубом проскочить и налево, в закуток с озером. Я удостоверилась, что никого рядом нет, и нырнула в своё укромное местечко.

Передо мной и хорьком открылся вид на небольшое цветущее озеро в низине, окружённой плотным рядом деревьев. Проскочить туда можно было через камень и дуб. Я спустилась к озеру и плюхнулась на нагретый солнцем большой плоский камень. Сумка скользнула на землю рядом, а Мелоун утомлённо раскинулся на моих коленях.

Я уставилась в отражение озерца, камень как раз частично уходил в воду, но был достаточно высоким, чтобы на нём можно было сидеть и не намокнуть. Если не спускать ноги в воду, конечно. На меня смотрели большие перепуганные голубые глаза. Остальное лицо было скрыто платком.

Я разозлилась на саму себя и рукой вспорола озёрную гладь, разбивая собственное отражение на капли. Вспомнились слова той ведьмы, Дюбесси, а потом и того мерзкого Питта Мюррея. Они оба говорили о том, что сил у меня едва на донышке. А я не смогла за себя постоять.

Это злило, до вновь зазудевших пальцев. Я чувствовала себя противоречиво. Одна часть меня мечтала наконец вырваться наружу и показать всем, кто я такая, а вторая почему-то всё время её останавливала. Я хотела стать сильнее, злее, как Мария-Фелисса, но мне что-то словно мешало.

Эта вторая часть всё время говорила мне сдерживать себя, не давать странному огню в пальцах вырваться. Если я начинала проявлять характер, меня тут же отбрасывало назад. Наверное, так себя чувствуют все взрослые, которых с детства вынуждали чувствовать себя ничтожным и вечно обязанным.

Я снова сравнила себя и кузину. Она была очень сильной ведьмой, достойной нашей семьи. Не то, что я. Я всё-таки лукавила, когда говорила, что иерархия ведьм — пережиток прошлого. Силы потомков определяют силы предков.

Поэтому Кики говорила о том, что хочет в мужья этого Пейтона. Род Кроули относился к боковой ветви одного из шести родов первого круга ведьм. Это не только статус. От сильных родителей появляются сильные ведьмы. Поэтому ведьмы заключают браки с ведьмаками, и редко — со смертными.

Всё дело в банальной силе. Всё общество ведьм завязано на этом. Кто сильнее, тот и сверху, как говорится. А у меня вот… гены с одной стороны подкачали. Даже могущественный папа не вытянул мою врождённую силу на приемлемый уровень. А у Мари оба родителя были сильными ведьмой и ведьмаком. Вот и результат.

Я давно не переживаю по этому поводу, со спокойной душой прячась в тени великолепной кузины. Я привыкла прятаться и подавлять в себе ярость, не привлекать внимания. Но вот незадача. Меня вытянули из этой тени и выставили на всеобщее обозрение. А на свету сразу видно все недостатки и изъяны.

У меня не просто проблемы, я не зря вчера сорвалась в истерику при Марии-Фелиссе. У меня настоящая катастрофа. Первые тревожные звоночки прозвенели уже сегодня. И что делать, я совершенно не представляла. Драть нос и всем дерзить, отчаянно прикрывая яркой обёрткой неприглядное наполнение?

Мелоун напрягся на моих коленях и посмотрел в сторону «дверей» к озеру. Я насторожённо посмотрела туда же и приготовилась отбегать на другую сторону озера. На свет солнечный вывалился Пейтон Кроули и сразу же скатился в низину, к озеру, не ожидая полого схода.

Я не смогла подавить смешка. У красавчика-ведьмака явно какие-то проблемы с устойчивостью на двух ногах. То тщедушные девицы в коридорах сбивают, то скатывается кубарем по земле. Пейтон поднял голову и смерил меня недовольным взглядом, быстро поднялся и начал отряхиваться.

— Быстро бегаешь, ведьма, — не мог не признать, — твой главный талант?

— Движение — жизнь, — ответила я, подхватила сумку и хорька и понеслась к другому краю озера, — иногда в буквальном смысле.

Это я уже прокричала с противоположного берега. Ведьмак даже не шелохнулся, чтобы меня догнать, только проследил немигающим тёмным взглядом.

— Мстить будешь? — неуверенно попыталась его разговорить, потому что пауза затягивалась.

— Я ещё не так низко пал, — ответил он, — хотел поговорить. Кстати, можешь уже снять этот шарф. Так себе способ маскировки.

— Не хочу, — сказала с вызовом, — что тебе нужно? Извинений? Мне, правда, очень жаль!

— Вчера я не заметил никакого раскаяния, — он медленно двинулся вкруг озера.

— У меня запоздалая реакция, — выпалила я, двинувшись в противоположную от Кроули сторону.

Мелоун странно задрыгался, тихо повизгивая, я на миг опустила взгляд, чтобы понять… понять, что этот наглый хорёк ржёт! Весело ему, скотине пушистой, вы только посмотрите! Забавляется он, воротник недобитый.

— Вот как? Забавно, — проговорил хищно ведьмак, замерев на месте. Я тоже остановилась.

— Ничего забавного, — я злобно посмотрела на ржущего по-хорьковски Мелоуна. Зараза.

— Твоя крыса так не считает, — Кроули ухмыльнулся и указал взглядом на возмущённо замершего Мелоуна.

— Это не крыса, а хорёк, — справедливости ради возмутилась я, — но характер тот ещё крысиный. Ай!

Я зашипела, потому что наглый воротник укусил меня за палец. Не до крови, но очень больно. На глаза брызнули слёзы, которые из-за неожиданности боли сдержать было невозможно. В следующий момент мановением чужой руки Мелоун улетел куда-то в сторону, а меня рывком впечатали в мужскую грудь.

— Попалась, — победно воскликнул Кроули, — а теперь, Розэ, покажи личико. Тогда приму извинения.

— Нет!.. — в ужасе воскликнула я и попыталась вцепиться в шарфик.

Снова не успела, Пейтон сдёрнул его раньше и откинул примерно туда же, куда и шипящего от ярости Мелоуна. Я вся сжалась, зажмурилась и опустила голову, чтобы прикрыть лицо волосами. Щёки опалило от злости и стыда. Я вовсе не хотела, чтобы меня видели такой. Особенно красавчик-ведьмак.

— Ну-ка, — он сжал мой подбородок и заставил поднять лицо, — хм-м-м.

В этом его хмыке не было отвращения, презрения или насмешки. Скорее лёгкая озадаченность и интерес. Я тут же распахнула глаза и скосила их на кончик носа. Моего маленького красивого идеально чистого носа! Ужасного прыща не было! Я приоткрыла рот и не ощутила омерзительного запаха.

Меня в тот же миг накрыло волной непонимания и восторга. Кажется, проклятия Марии-Фелиссы были не очень сильными, раз выветрились меньше чем за сутки! Хотя кузина проклинала от щедрот души, такое проклятие могло держаться месяцами. Странно.

— И зачем было скрывать такое хорошенькое личико, — тем временем продолжал разглядывать меня Пейтон.

Я так погрузилась в себя, что не сразу вспомнила, в каком мы положении вообще стоим. А когда вспомнила… Нет, меня не окатило новой волной смещения. По рукам пронёсся жар, мне казалось, что если он достигнет сердца, один наглый ведьмак пострадает.

— Отпусти! — я впечатала каблук в его ступню и резко оттолкнула опешившего парня.

Вовремя. Жар резко стих, а я отбежала на несколько шагов от сморщившегося Кроули. Этому приёму меня научил мой ветреный папуля, когда мне было десять. Он вдруг вспомнил, что мне нужно хоть немного уметь защитить себя, если уж с магией у меня не сложилось.

— За это извиняться не буду! — выпалила возмущённо и зашарила взглядом по земле.

Где там притаился Мелоун? Куда его этот живодёр отбросил? Хорёк точно живой, я где-то поблизости слышала его яростное шипение, когда стояла рядом с Кроули. Ответ пришёл мгновенно, потому что не успел Пейтон оправиться от моего отпора, как вскрикнул от боли и зашипел.

Мелоун белкой-летягой спрыгнул с ведьмака и юркой колбаской побежал ко мне. Я подхватила его на руки и прижала к груди как родного. Одногруппника мелко потряхивало от злости.

— Вот же крыса! — выпалил Пейтон, отнимая испачканные кровью пальцы от шеи.

— Хорёк! — гордо поправила я.

— Пущу на воротник, — с угрозой сказал он и двинулся на нас.

— Маленького обидеть может каждый, — выдала я, — как не стыдно! А ещё наследник рода Кроули. Позорище.

Он запнулся и удивлённо захлопал на меня своими глазищами. Я покачала головой, глядя на него с укоризной, и поцокала языком, как всегда делала моя воспитательница. Кроули не сразу совладал с чувствами, наверное, с ним так ещё никто не разговаривал. А потом он захохотал, закинув назад голову.

— Ты просто нечто, Фардеклёр, — проговорил он сквозь смех, — о, Матерь-Ведьма, что происходит-то. Ох, я не могу.

Я посмотрела на ведьмака с сочувствием, потом перевела взгляд на Мелоуна и покрутила пальцем вокруг виска. Хорёк закивал и снова заржал, уткнувшись мне в шею.

— Я, вообще-то, искал тебя не для всего вот этого, — отсмеявшись, сказал Пейтон, — тебя желает видеть директриса Франсуа. Твою кузину я уже отправил к ней.

Я замерла, душу окатило ледяной волной. Зачем мы с Мари нужны директрисе?

Отделаться от чокнутого Кроули мне не удалось, он проводил меня прямо до директорских дверей и сам же и постучал. Мелоун трусливо спрятался в моей сумке и затих, а я… я посмотрела на этого ведьмака-старшекурсника и неожиданно насмешливо, как-то дерзко и чуть свысока сказала:

— Какой услужливый, — и тут же прикусила губу и опустила глаза.

— Всё для сумасшедшей ведьмочки, — съехидничал он.

В этот момент голос директрисы пригласил войти. Пейтон отошёл в сторону, пропуская меня к двери. Я нервно поправила лямку сумки и толкнула дверь. На душе заскребли кошки в предвкушении чего-то ужасного. И ужасное не преминуло тут же случиться.

— Глава! — выпалила я, а дверь за мной захлопнулась.

Я распахнула глаза, с ужасом разглядывая всех присутствующих. В креслах перед директорским столом сидели глава рода Фардеклёр, женщина, которую я иногда называю бабушкой, и родовая ведьма предыдущего поколения нашей семьи — моя тётя Ирэна, которую я безумно боялась.

А ещё тут была бледная как мел Мария-Фелисса и недовольная директриса Франсуа. Я замерла у двери, ёжась от ненавидящего ледяного взгляда Ирэны и спокойного, даже безразличного взгляда главы Фардеклёр. Бабушкой даже в мыслях называть её не получалось.

— Проходите, Розэ, — проговорила главная ведьма академии, вполне дружелюбно.

Фух, значит, злилась она не на меня. Я встретилась взглядом с Марией-Фелиссой, та была какой-то напряжённой, но едва заметно расслабилась, когда не увидела на мне следов своих проклятий. В её глазах мелькнуло удивление. Да, кузина, я тоже не ожидала, что они так быстро выветрятся!

— Розэ, нам сообщили пренеприятнейшую новость, — заскрипела тётка Ирэна, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на безобразный визг, — что ты заняла место нашей дорогой Марии-Фелиссы. Я не раз говорила, что тут произошла какая-то ошибка. Если ты признаешься в подлоге сейчас, я обещаю, что никто тебя не накажет.

— Ведьма Фардеклёр, — хлестнула её строгим голосом директриса Франсуа, — это моя территория, вы всего лишь гостья. Вы не имеете никакого права так говорить с моими ученицами. Тем более вводить их в заблуждение. Первый котёл — древний артефакт и не даёт осечек. Вам это известно не хуже меня.

— В это сложно поверить, ведьма Франсуа, — процедила Ирэна, убивая меня взглядом, — Розэ невероятно слабая ведьма, её мать — смертная. В ней нет ни капли родовой магии.

— Ведьма Фардеклёр, — снова осадила её директриса, — мы здесь не для этого.

— Мы приехали, чтобы разобраться в сложившейся неприятной ситуации, — чуть взвизгнула Ирэна, заставив поморщиться всех, кроме безразличной главы нашего рода, — нам мало вашего письменного уведомления о результатах распределения! Объяснитесь!

— Ирэна, — всего одно тихое слово, произнесённое Лейлой Фардеклёр, и тётка резко проглотила всё, что хотела сказать и опустила злобные глаза в пол, — директриса Франсуа, меня интересует эта тема отнюдь не потому, что я не верю Первому котлу. Меня смущает, что столько лет моя семья была в таком заблуждении, и мне хочется его разрешить. Я рассчитываю на ваше сотрудничество.

Вот так вот! Никаких тебе «не могли бы вы помочь» и «надеюсь, что вы пойдёте нам навстречу»! О нет, Лейла Фардеклёр никогда не просила, она приказывала или предлагала в повелительном наклонении. Она даже мысли не допускала, что директриса Франсуа не сделает так, как хочется ей.

— Вы правы, случившееся нас всех очень озадачило, — нахмурилась главная ведьма академии, придя к тем же мыслям, что и я, — но мы ничем более не можем вам помочь. Первый котёл сказал — мы услышали. Теперь наша задача выучить ваших внучек.

— Покажите мне свиток, директриса, — снова сухой приказ на грани вежливости.

И ведьма Франсуа не могла его не выполнить. Она прошла к шкафу, перебрала несколько трубочек, развернула пару свитков и вернулась к столу с одним из них, протянула его главе Фардеклёр. Та величественно приняла и развернула его, вчиталась, чуть прищурившись.

— Мария-Фелисса — класс высшей силы, Розэ — родовой, — бесстрастно сказала она и впервые посмотрела прямо на меня, заставив поёжиться, — вот как. Не скажу, что я довольна таким развитием событий. Более того, я крайне разочарована и в недоумении.

— Розэ всегда всё портит, — тётка Ирэна прошибла меня ненавидящим взглядом, полным ведьмовского огня, — как и твой папаша. Не мог не нагадить семье в очередной раз.

— Ирэна, выйди, — спокойно сказала глава, и тётка вспыхнула и вылетела прочь, больно толкнув меня плечом.

Нашей главе не перечат даже в мелочах. А тётка в запале совершила страшную ошибку — посмела оскорбить Пирса Фардеклёра прямо при бабушке. Она ведь любила его, даже больше чем Ирэну. Достаточно сильно, чтобы принять в свою семью меня — паршивую овцу.

— Бабушка, прости за маму, — сконфуженно сказала Мари. Она всегда звала её бабушкой и только по исключительным случаям — главой.

— Не смей извиняться, — бесстрастный приказ, и кузина лишь кивнула, — досадно, что снова мои планы расстроились. Придётся ждать следующего поколения, пока в нашей семье родится нормальная наследница.

Она едва заметно скривила губы и поднялась. Небрежно положила свиток на стол директрисы и окинула нас с кузиной разочарованным взглядом голубых глаз рода Фардеклёр. Поправила волосы цвета гречишного мёда, как и у меня.

Глава нашего рода была очень могущественной ведьмой, поэтому до сих пор могла поддерживать своё тело в возрасте роскошных сорока лет, хотя на самом деле ей было в два раза больше.

Из всех её потомков именно мне, по иронии Матери-Ведьмы, выпала честь быть наиболее похожей на неё внешне. Тот же цвет глаз и волос, фамильная чёткая линия челюсти и хрупкая женственная фигурка. Остальные на неё походили намного меньше. Мари получила только цвет глаз, а тётке Ирэне и того не досталось.

А мой блудный отец… Если мне не изменяла память, глаза у него были зелёные, а волосы — как пшеничное поле. Он совсем не был похож на свою мать и старшую сестру, он полностью пошёл в своего отца — второго мужа нашей главы. Мне от него в копилку внешности ничего не досталось. Всё остальное, очевидно, я получила от матери, которую никогда даже не видела.

— Мария-Фелисса, Розэ, вы можете быть свободны, — она величественно махнула узкой ладонью.

Мы собирались уже выскользнуть за дверь, как бабушка снова посмотрела на меня и вздрогнула. Я недоумённо замерла, не понимая, в чём дело. А потом ощутила шевеление маленьких лапок на своём платье. Я посмотрела вниз. Этот глупый воротник выбрался из сумки.

— Что за крыса? — брезгливо, впервые проявив свои эмоции на публике, тяжело проронила Лейла Фардеклёр.

— Это хорёк! — на автомате возмутилась я и чуть не умерла от разрыва сердца. Кому я только что возразила?!

О Матерь-Ведьма, свидимся в ближайшие секунды!..

Глава 6. Молчи

Розэ

— Давно ты не была такой дерзкой, — медленно проговорила глава Фардеклёр, окидывая меня прищуренным взглядом, — очень давно. Мне нравится. А теперь обе — вон!

Нас с кузиной вынесло за дверь. Сердце отчаянно колотилось где-то в горле, а на лбу выступила испарина. Но очень быстро пришло осознание произошедшего. Лейла Фардеклёр сказала, что ей нравится моя дерзость? Ещё упомянула, что я давно такой не была.

Но сколько я себя помню, я всегда была комнатным растением в её присутствии и всю свою сознательную жизнь подавляла в себе странные и смелые порывы. Неужели я когда-то осмеливалась дерзить этой женщине? Я ведь всегда её боялась, это просто невозможно. Я такого вообще не помню.

— Розэ, — прошептала сбитая с толку Мария-Фелисса, — ты совсем отбитая? Так разговаривать с главой!

— Я случайно, — пробормотала я.

Кузина тоже опасалась нашу могущественную строгую бабушку, но она была не в пример смелее меня, могла разговаривать с ней почти спокойно и почти на равных. Нечасто, но всё же. Но сейчас она была сама не своя от произошедшего.

— И как ты сняла мои проклятия? — её страх перед главой трансформировался в агрессию по отношению ко мне.

— Я не знаю, — я пожала плечами и решила поскорее сбежать, пока Мари не оседлала волну своей злости.

— Да ты вообще хоть что-то знаешь, пустоголовая овца? — зашипела она и обхватила моё запястье, словно почувствовала моё желание сбежать, — пошли, наложим что-нибудь посложнее.

— Может, не надо? Не думаю, что это поможет, — я попробовала вырвать руку, но кузина была сильнее.

— Я не ослышалась? Ты думаешь, Розэ? — состроила издевательски-восхищённое лицо кузина, — я уж решила, что думать в твоей голове уже не чем. Идём.

Она дёрнула меня и потащила. Я охнула от боли в запястье, внутри снова начала разгораться огненная ярость, кончики пальцев слегка закололо. Какого чёрта она обращается со мной как с глупой безвольной куклой? Кто дал ей это право?

Я так взбесилась, что даже дурацкая часть меня, что вечно останавливала мои порывы, ничего не смогла сделать. Моя свободная ладонь сложилась в кулак, сжалась до побеления костяшек, а потом медленно расслабилась.

— Отпусти меня, — вырвалось из горла ледяным приказом, так, как делала Лейла Фардеклёр.

Мария-Фелисса вздрогнула и обернулась ко мне. На её лице отразилось непонимание, смятение, она вглядывалась в мои глаза, словно что-то искала. И медленно разжала пальцы, всё ещё не веря, словно на автомате.

— Перестань обращаться со мной как с глупой куклой, — сказала я, с ужасом чувствуя, как смелость и неожиданная сила покидают меня под напором той части меня, что всегда меня подавляла. Она заставляла меня быть той самой слабой Розэ. Но я ведь ещё не всё сказала кузине!

— Ты… Да ты… — пыталась совладать с мыслями Мария-Фелисса.

Послышались голоса, они приближались и были смутно знакомыми. Кузина вдруг нахмурилась, обернулась в сторону голосов, она точно узнала один из них. Она резко обернулась ко мне и приложила палец к губам. Я нахмурилась, ничего не понимая.

А Мария-Фелисса взяла меня под руку и толкнула за поворот, чтобы собеседницы нас не увидели. Две женщины остановились как раз в нескольких метрах от нас, и теперь слышно их было хорошо. Я узнала противный голос Ирэны и такой же неприятный второй, смутно знакомый. Кажется, я недавно общалась с его обладательницей.

— Ваша дочь унизила меня перед всеми, — повизгивала от возмущения знакомая незнакомка.

Мари прижалась к стене рядом со мной, вслушиваясь в разговор. Если бы сейчас не шли занятия, собеседницы точно не стали бы так безрассудно разговаривать в коридоре.

— Сама виновата, — надменно ответила ей тётка Ирэна, — нужно было подкараулить эту маленькую дрянь, когда рядом не было Марии-Фелиссы.

Кузина ощутимо вздрогнула и обернулась ко мне, в её глазах плескалось непонимание. Я прикрыла рот ладонью, чтобы не издать ни звука. Сразу стало понятно, кто собеседница Ирэны, и о чём они говорят. О Матерь-Ведьма, неужели тётка решила меня подставить?

— В любом случае, я выполнила свою часть уговора, — недовольно сказала ведьма Дюбесси, — высказала этой девке всё, как вы сказали, чтобы нас слышали. Скоро все узнают, какая она на самом деле.

— Отлично. Вот твоё зелье, — сказала Ирэна.

— Точно сработает? Он сильный ведьмак, — засомневалась собеседница моей мерзкой тётушки, и та взбесилась. Ирэна ненавидит, когда сомневаются в её талантах.

— Мои зелья не дают промахов! — злобно зашипела она, — влюбится как миленький.

— Надеюсь, что вы не обманываете, — буркнула блондинистая вобла.

— Да как ты смеешь?! — вышла из себя Ирэна, — пошла прочь.

Дюбесси ей ничего не ответила, послышался топот каблуков, а тётка, извергая под нос проклятия, понеслась дальше по коридору. А Мария-Фелисса со злостью ударила кулаком по стене. В её глазах засветился ведьмовской огонь. Она ведь радела за честь рода, даже защищала меня из-за этого, а её мать своими руками решила всё разрушить. Это было сродни предательству.

— Ничего не говори, — прошипела она, злобно глянув на меня, — молчи обо всём, что услышала. Проболтаешься — я тебя своими руками закопаю.

Я нервно сглотнула и кивнула. Кузина развернулась и убежала. Из сумки вынырнул Мелоун, посмотрел на меня чёрными блестящими глазками и, кажется, заругался на меня. Выражение мордочки у него было до крайности возмущённым.

— Да знаю я, — вздохнула я, — но так просто я это всё не оставлю. Эта мегера меня чуть не отравила в детстве, ещё одного удара в спину я ей не спущу. Нужно стать решительнее. Прогуляемся вечером к пруду?

Хорёк бодро закивал головой, кажется, он начал догадываться, что я что-то задумала. Если я хочу стать сильнее, нужно начинать с малого — таки свершить свою маленькую месть и проучить Марию-Фелиссу. А для этого мне нужна очаровательная жабка.

Квакушка нашлась быстро. Совершенно прекрасная, зелёная и очень важная. Она лениво сидела на моих ладонях и раздувалась от собственной значимости, поглядывая на меня с королевско-жабьим презрениям в маленьких глазках. Меня она совершенно не боялась.

— Сделаешь мне маленькое одолжение, жабуля? — спросила у неё весело я, а Мелоун покрутил лапкой у своего виска.

Жаба небрежно, как-то рычаще квакнула. Я сочла это за согласие и опустила земноводное на полушку Марии-Фелиссы. Бородавчатая квакушка важно сложила лапки в ожидании аудиенции с моей кузиной. Я подхватила Мелоуна и вернулась на свою постель, открыла первый попавшийся учебник.

Кузина должна с минуты на минуту выйти из ванной и увидеть мой подарок. Пока она полчаса плескалась в ванной, а раньше она точно не вышла бы, я успела сбегать до пруда и выловить лениво поквакивающую на моём камне жабу. И так же быстро вернуться. Как раз уложилась в полчаса.

Я прислушалась, шум воды стих. Так, значит, кузина выйдет через пару минут. Я притаилась в предвкушении. Моя бесстрашная кузина до жути боялась змей, лягушек, жаб и кузнечиков. Змей я и сама боялась, зато всех остальных — нет. И даже могла без брезгливости держать жабку в руках.

Дверь в ванную распахнулась, и в облаке пара выплыла Мария-Фелисса, уже переодевшаяся в сорочку. Я уткнулась в учебник, делая вид, что читаю, а сама незаметно следила за происходящим. Вот кузина подошла к полке и достала учебник по зельеварению, оно у неё сильно хромало.

Я замерла, кажется, даже не дыша, когда она повернулась к своей кровати и плюхнулась поверх покрывала. Подушка и жабка подпрыгнули, и последняя возмущённо квакнула. Мария-Фелисса замерла, расширившимися глазами глядя в пустоту.

Жаба снова квакнула, как-то грубо и резко, словно ругалась на своём языке, и Мари поняла, что ей не послышалось. Она подскочила с кровати, роняя учебник, и обернулась к возмущённой жабе. И завизжала на одной ноте, замахнулась на животинку. На пальцах кузины заискрилось какое-то заклинание.

— Стой! — закричала я и подскочила, закрыла жабу своей спиной, — не обижай её.

— Эт-то мерз-зкое с-существо?! — прошипела кузина, приходя в бешенство, — какого чёрта эта тварь делает на моей кровати? Я уничтожу эту мерзость, отойди!

— Не вздумай, — выпалила я.

— Отойди, — проверещала Мари и оттолкнула меня в сторону, — куда она делась? Где она?! О Матерь-Ведьма, где эта гадость?

Я облегчённо выдохнула. Жабе хватило инстинкта самосохранения, чтобы удрать. Правда, теперь придётся её искать. Но не могла же она далеко ускакать, верно? Кузина билась в истерике, заглядывала по кровати, искала бедную жабку с заклятием наготове.

Вот чёрт! Нужно найти земноводное раньше Марии-Фелиссы, а то бедной жертве моей шутки не поздоровится. А ведь жабка ни в чём не виновата. Я принялась помогать кузине, чтобы она не нашла квакушку раньше меня.

Мелоун подумал так же, поэтому мы в четыре пары глаз пытались найти нашу зелёную подружку раньше взбешённой Марии-Фелиссы. На наши вопли сбежались другие ведьмы с этажа и любопытно заглядывали в двери. Они пытались понять, что у нас такое случилось.

— У вас тут целый зверинец, — задорно воскликнула конопатая пышка, своим громким голосом перекрывая весь шум, — хорёк и жаба.

— Где жаба?! — заорали мы с Мари хором, резко остановившись.

— Да вон, на полке, — недоумённо ответила миниатюрная брюнетка и ткнула пальцем в нужном направлении.

— Ме-е-ерзость! — возопила третья, кудрявая как барашек.

— Ненавижу! — заверещала Мария-Фелисса и снова попыталась запустить в бедную живность заклятьем.

Жабка явно оказалась неглупой, потому что в этот же миг прыгнула прямо на кузину. Истеричные визги смешались с гомерическим хохотом. Кузина заметалась по комнате, пытаясь стряхнуть Жабулю с себя, и не переставала орать. Особо впечатлительные зрительницы ей аккомпанировали.

Пышка и высокая худая ведьма с зелёными прядями в светлых волосах громко хохотали, а я хвостиком бегала за кузиной и просила остановиться. Она чуть не затоптала Мелоуна, тот с визгом вывернулся из-под её ног. Количество ведьм в проёме росло, а кузина продолжала бестолково бегать и кричать.

Я злобно рыкнула, мне начал надоедать этот цирк, особенно зрители. Внутри вспыхнул огонь, я перестала деликатничать и пытаться уговорить Мари успокоиться. Я вцепилась её в волосы, вынуждая остановиться, и сняла испуганно вращающую глазами Жабулю с её шеи, куда бедняжка успела перебраться.

— О-о-о! — одобрительно загудели зрители.

Я отпустила кузину и прижала бедное земноводное к себе, мысленно обещая Жабуле немедленно вернуть её на озеро. Вот прямо сейчас.

— Представление закончено! — заорала Мария-Фелисса, злобно оглядывая ведьм в дверном проёме, — пошла вон!

Они начали испаряться как дым от порыва сильного ветра. Веселье весельем, но когда на тебя орёт взбешённая ведьма из семьи Фардеклёр, лучше бежать и не оглядываться. Я решила последовать примеру остальных и благоразумно попятилась к двери.

— А ты куда собралась? — зашипела кузина, подошла к двери и громко её захлопнула, — совсем осмелела, я смотрю? Твоя жаба?

— М-моя, — ответила честно и вздёрнула подбородок, — моя! А ты её чуть не убила и довела до нервного срыва! Ни стыда, ни совести, ни капли раскаяния в бесстыжих глазах!

— Чего? — опешила от моего ответа она, — сейчас я тебе покажу, где твоё место!

Она резко выкинула вперёд руку, и с её пальцев сорвалось чёрное проклятье. Это был не банальный прыщ, даже не понос и не тридцать три несчастья. Это было что-то злое, жестокое. Не смертельное, но опасное. Оно впилось в меня голодным зверем.

Я осела на пол, мгновенно почувствовав слабость. Свет перед глазами начал меркнуть, пока я не оказалась в полной тьме. Голова кружилась, её словно разрывало изнутри. Кажется, я даже плакала от боли, дыхание спёрло. О Матерь-Ведьма!

— Вставай, Розэ, — послышался дрожащий от страха голос кузины, — Розэ?.. Почему ты молчишь? Я… Прости, я не хотела так сильно. Давай я помогу тебе улечься, это проклятье чёрной мигрени. Попробую убрать хотя бы часть энергии. Оно… Оно должно пройти, тебе надо поспать…

Она говорила что-то ещё, кажется помогла мне встать и уложила в кровать. А я продолжала плакать, вцепившись в одеяло. И смогла провалиться в сон только тогда, когда моей щеки коснулся тёплый мех Мелоуна, а к макушке прижалась мягко вибрирующая Жабуля.

Глава 7. Что-то треснуло

Розэ

Огонь. Огонь был везде. Он отрезал меня от всех выходов и теперь медленно сужался кольцом. Он был злой, яростный, жестокий. Он стремился уничтожить, слизать с лица земли, словно меня никогда и не существовало.

Дым заполнил собой всю комнату, перекрывал воздух. Глаза слезились, а из горла вылетал натужный кашель. Я рухнула на колени, чтобы вдохнуть последние капли чистого воздуха. Я самой себе напоминала утопающую, цепляющуюся за гнилую верёвку, рвущуюся прямо в руках. Но не цепляться просто не могла.

Я хочу жить! И даже если я погибну в огне, я буду знать, что сделала всё, чтобы продлить свою жизнь хоть на секунду. Я не позволю забрать себя просто так. Не позволю! Внутри пульсировало что-то тёмное, набирая силу.

Сначала я этого не замечала, оно было как горошина. Но вот тёмное облако уже распирает грудь, оно давит, жжётся, оно рвётся на свободу, подпитываемое моим желанием жить. Этому облаку стало тесно, невыносимо тесно внутри меня. И я закричала, выпуская его наружу.

Огонь взревел, встал на дыбы и кинулся на меня, желая спалить, уничтожить, пока не поздно. Я устало рухнула на пол и закрыла глаза. Я сделал всё. Всё, чтобы выжить. Трухлявая верёвка оборвалась, и я с головой ушла в тёмную мутную воду.

И когда мой последний выдох замер на губах, опалённый пламенем, чьи-то холодные руки вытянули меня из этого кошмара.

Я резко распахнула глаза и осоловело уставилась в потолок. В груди страшно ныло, дышать было трудно, но очень быстро всё прошло. Не сразу, но до меня дошло, что я в своей комнате в Академии Роз. На соседней кровати ворочается Мария-Фелисса, а на подушке рядом сидят Жабуля и Мелоун.

Хорёк обеспокоенно заглянул в мои глаза, а жабка неодобрительно раздулась. Похоже, их разбудил мой кошмар. Я ворочалась или стонала? Или?.. Я коснулась лица и почувствовала влагу. Мои щёки были мокрыми насквозь.

Давно мне не снился этот кошмар. Я думала, что всё закончилось ещё много лет назад. И вот, опять. Я сжала влажную руку в кулак и выдохнула сквозь зубы. Спокойно, Розэ. Просто последние пару дней были очень нервными, случилось много плохого. Вот и всколыхнуло старый кошмар.

Я тихо встала с кровати и пошла в ванную, чтобы умыться холодной водой. Не сразу, но до меня дошло, что проклятье кузины бесследно развеялось, словно никогда и не было. Я вгляделась в своё бледное заплаканное лицо в отражении зеркала и перестроила зрение на магическое, чтобы взглянуть на ауру и убедиться.

Моя аура была кристально чистой. Ни разрывов, ни тёмных пятен, которые неизменно калечили ауру проклятого. Даже если проклятье потеряло силу, оно оставляет след. Но у меня ничего не было. Ни единого воспоминания о недавнем страшном проклятии. Как не бывало.

Я умылась. Ледяная вода принесла облегчение, смыла страшный кошмар. Вот она, сила проточной воды. Я снова посмотрела на себя и насупилась. Вот всё у меня не как у порядочной ведьмы, всё через одно место. Надо срочно что-то менять в своей жизни. Иначе нервы не выдержат или кто-то резвый отправит прямо к Матери-Ведьме.

Я вернулась в комнату, но не смогла просто лечь обратно в кровать. Я посмотрела на мирно спящую Марию-Фелиссу. Она прокляла меня. Она хотела причинить мне боль, наказать, будто я какой-то зверёк. И пусть каким-то чудом для меня всё обошлось без последствий, это не повод спускать такое с рук.

Раньше я бы нырнула под одеяло и утешила себя тем, что Мари сама испугалась того, что сделала, и раскаялась. Но не сейчас. У неё не должно даже мысли возникать о том, что можно совершить со мной что-то подобное впредь, даже в порыве злости.

Я раскрыла ящик прикроватное тумбочки и наощупь нашла нужное зелье. Пусть я слабая ведьма, пусть у меня три капли магии. Но это совсем не повод меня обижать. Сила ведьмы не только в магии, но и в знаниях. А знаний у меня было с лихвой, ими я компенсировала отсутствие магии.

Моя преподавательница поделилась со мной секретом полузапрещённого зелья. Оно безобидно, укрепляет иммунитет. Но если смешать его с пудрой из яичной скорлупы обычной домашней курицы, эффект будет… непредсказуемым и неоднозначным. И кузина вполне заслуживает именно такого наказания. Сама судьба выберет, что ей достанется.

— Я больше не буду терпеть, — прошептала я и откупорила склянку.

Я зажала горлышко пальцем так, чтобы не вылить всё разом, и занесла над головой Марии-Фелиссы. Встряхнула флаконом, орошая каплями волосы кузины, шею, открытые плечи, голые руки, раскиданные по постели в разные стороны. И довольная собой вернула зелье на место.

Я вернулась в ванную и тщательно вымыла руки с мылом. Немного подумав, скинула платье и забралась в душ. Тёплые струи уносили остатки страха, всё тёмное и терзающее душу. Я зашептала наговор для хорошего сна. На это моих скудных силёнок всегда хватало.

Я стояла долго, может, двадцать минут, может, больше, пока не почувствовала, что ещё немного — и я отращу жабры и хвост. Я тщательно вытерлась, переоделась в любимую пижаму с чайными розами на рукавах рубашки и штанах.

Возможно, это глупо — носить пижаму с цветами, в честь которых тебя назвали, но я любила её, в ней всегда так сладко спалось. Папа привёз её несколько лет назад из своего путешествия, сказал, что её сшили специально для меня и велели подарить мне.

Может, он это просто придумал, чтобы повеселить меня. Какой-то частью своей ветреной души он любил меня, достаточно, чтобы всегда привозить мне кучу подарков из своих странствий, на зависть Марии-Фелиссы. У неё не было даже такого отца, потому что он сбежал от её стервозной матери, как только родилась кузина, и больше не принимал участия в жизни Мари.

Я забралась в кровать и укрылась одеялом. Если так подумать — у меня была неплохая жизнь. Мне не нравился фамильный особняк, но в нём легко можно было разминуться с родственниками. У меня были заботливая няня, строгая, но добрая учительница и папа большого праздника раз в год с горой подарков.

Я не голодала, не мёрзла, играла в своё удовольствие и училась. У многих нет даже этого. Зачем я об этом думаю сейчас? Потому что пора всё взвесить и перестать себя жалеть. Подумаешь, стервозные родственницы! Ничего страшного, что у меня не было нормальной полноценной семьи.

Плюсы всё равно перевешивают минусы. У меня было отличное детство и почти всё, что я хотела. Пирс Фардеклёр редко бывал дома, но на моё содержание никогда не скупился. Так почему же я чувствовала себя такой несчастной, маленькой и незначительной?

Наверное, мне не хватало свободы. Внутренней свободы. Меня всегда что-то сдерживало. Я многого не делала, потому что кто-то внутри меня не разрешал, сковывал по рукам и ногам. Но почему? Почему я поняла это только сейчас? Что изменилось?

Я не понимала, но чувствовала, что внутри меня что-то треснуло. Словно у меня там хрустальный сосуд-тюрьма, и вот он дал первую трещину. Вина этому вернувшийся кошмар или поступок кузины? Но начало было положено. Где первая трещина, там и вторая. А потом сосуд обрушится и выпустит… Что? Кого? Меня?

Я вздохнула. Какие только дурацкие мысли не лезут в голову посреди ночи. Я повернулась набок и осторожно погладила Мелоуна. Он клубочком свернулся рядом на подушке, а жаба почти беззвучно что-то квакала. Но вот и она притаилась. А я наконец уплыла в мягкий сон без сновидений.

Месть — это блюдо, которое подают холодным. С жабкой я поспешила и сильно об этом пожалела. Нужно было действовать тоньше, хитрее. Теперь я это поняла. Но всё равно не жалела о содеянном. Ведьмы обсасывали подробности вчерашней истерики Марии-Фелиссы и совсем не вспоминали о словах ведьмы Дюбесси.

Но не жалела я не поэтому. А потому, что внутри меня действительно что-то треснуло. Мария-Фелисса не просто выместила на мне свою ярость. Она показала, как я беззащитна и беспомощна. Что меня можно пнуть как собаку и ничего за это не получить.

Но я не оставлю это просто так. В голове Марии-Фелиссы и кого бы то ни было не должно даже мысли возникать поднять на меня руку: магически или физически. Она не имеет на это права. Никто не имеет. Кончики пальцев опасно закололо в ответ на мои эмоции.

Ярость подняла свою голову, готовая подняться на лапы и встать на дыбы, смести всех огненной волной. Она была готова сорваться с цепи в любой момент, но это было лишь предупреждение. Она лениво зевнула и снова уронила голову на лапы, прикрыла глаза. Я выдохнула.

Ведьма-преподавательница монотонно вещала о природе болот. Лекция была потоковая, здесь находились все ведьмы-первогодки: родовые, ведьмы высшей и средней силы, ведьмы-теоретики. Мы с Кики сели в третьем ряду, ближе к окну, а Мария-Фелисса где-то в центре на несколько рядов выше.

Я на секунду обернулась, чтобы найти её. Она скучающе изучала собственные ногти, а потом посмотрела на меня. Наши взгляды встретилась, в её глазах промелькнуло что-то похожее на вину. Я отвернулась, не чувствуя в себе желания простить и забыть. Нет, мстя свершится по расписанию.

Я проверила наличие мешочка с яичным порошком в кармане платья. На месте. И устремила внимания взгляд на преподавательницу. Она продолжала рассказывать о том, что растёт и живёт на болотах, а на доске за её спиной светящимися линиями появился нераскрытый бутон розы.

Я протёрла глаза, обернулась на засыпающих от скуки однокурсников. Кики лениво рисовала на полях лягушек и камыши. Я снова посмотрела на доску. Вокруг розы появился первый круг и поползла светящаяся линия второго. Я сошла с ума?

— Кики, ты это видишь? — спросила шёпотом у одногруппницы.

— Что? — отозвалась она, тщательно перерисовывая жабку, очень похожую на мою Жабулю.

— Ну, на доске, — я неуверенно ткнула пальцем на светящиеся рисунки. Там уже начал появляться четвёртый круг.

— Розэ, доска пустая, — она глянула на доску и перевела взгляд на меня, — ты хорошо себя чувствуешь? Может, тебе сумасшествие Марии-Фелиссы передалось? Говорят, она вчера устроила дикие пляски племён Мулле из тропических лесов.

Я выдавила вымученную улыбку и сосредоточилась на странных узорах. Сходить с ума, так хоть знать, зачем. Вокруг розы было шесть кругов. Каждый последующий больше предыдущего. Вдоль линий побежали древние руны, я узнала «роза», «сила» и «ведьмы».

Я раскрыла тетрадь на разворот с двумя чистыми листами и начала быстро перерисовывать и переносить руны. От их положения относительно друг друга и нахождения в системе узоров зависел смысл. Древние руны изменчивы и сложны, смысл может кардинально измениться, если переставить местами две руны.

Я торопилась, боялась, что они могут в любой момент исчезнуть и оставить меня ни с чем. Может, это последствия проклятья Марии-Фелиссы? Я не успевала, чувствовала, что отчаянно не успевала. Руны продолжали бежать вдоль колец, но рисунок уже задрожал, мелко колыхаясь как вуаль на ветру.

И всё начало исчезать. Я пыталась выхватить ещё что-то, перенести это на лист бумаги, но безуспешно. Узор дрогнул в последний раз и потух, как будто его никогда и не было. Я моргнула. Неужели всё это мне привиделось? Я опустила растерянный взгляд в тетрадь.

Не показалось! Кончик моей ручки так вонзился в бумагу, что продавил несколько десятков страниц под ним. А я смотрела ошарашенным взглядом на незавершённый рисунок. Нераскрытый бутон розы, шесть кругов и руны. Я успела записать только знаки на двух больших внешних кругах, и то на втором не до конца. Их было слишком много, и многие из них я просто срисовывала, потому что не знала.

Я вздрогнула от звука звонка, возвещающего конец занятий. Мелоун высунул сонную мордочку из моей сумки. Везёт же хорьку, хоть выспался. Я быстро захлопнула тетрадь и начала собираться. Мне нужно подгадать время и довести свою мстю до завершения.

Я краем глаза следила за кузиной. Она начала спускаться, и я поторопилась, влилась в общий поток ведьм и выскользнула из аудитории. Рука нащупала мешочек, я сгребла в ладонь небольшую щепоть и приготовилась. Мария-Фелисса вышла и вместе со всеми направилась в столовую, не замечая меня.

Я подобралась к ней сзади и сдунула яичный порошок. Немного отстала, затерялась за спинами других. Мелоун высунулся из сумки, юрко забрался вверх по моему платью и устроился на плечах, вопросительно заглядывая в лицо. Я улыбнулась и приложила палец к губам. Хорёк засмеялся, забавно топорща усы.

В столовой было очень шумно. Ведьмы и ведьмаки что-то обсуждали, смеялись, показывали друг другу заклинания, читали учебники и ели не глядя. Кто-то даже за это поплатился и стал жертвой шутника. Сосиска недотёпы стала синего цвета и приобрела зубы. Раздался взрыв хохота, когда парень невозмутимо откусил и продолжил есть.

Я подавила смешок, сгребая на поднос всё, что мне хотелось бы попробовать, и то, что казалось интересным Мелоуну. Кики уже заняла местечко и стояла рядом, размахивая руками. Выглядела она особенно радостно, и я заподозрила неладное.

— Привет, Розэ, — из-за стола поднялся и обернулся ко мне Кроули.

— До свиданья, Пейтон, — нелюбезно ответила ему и приземлилась рядом с Кики.

Мелоун соскользнул с моих плеч на стол и ощерился на ведьмака. Не простил ему ни «крысу», ни полёт в траву. Я тоже не простила, наоборот, он стал злить меня только больше. Такой же как Мария-Фелисса. Обижает беззащитных.

— Как неприветливо, — не внял намёкам ведьмак, — а ведь это мне стоит обижаться, не находишь?

— Нахожу, — ответила я, — поэтому иди и обижайся от меня подальше, пожалуйста.

— Коготки выпускаешь, — не обиделся он, — мне нравится. А вот твой хорёк — нет.

Он покосился на скалящего мелкие острые зубки Мелоуна и коснулся шеи, того места, куда его укусил мой товарищ по несчастью. Я взяла его на руки и прижала к себе, чтобы снова не бросился на этого живодёра. Когда ты меньше и слабее, лучше не действовать в лоб.

— Поверь, ты ему тоже, — обмирая от собственной смелости, такой непривычной, сказала я.

— А тебе? — он снова сел и подался ко мне навстречу.

Прищурил хитрые глаза, чуть изогнут губы. Я покраснела и растерянно уставилась на Кики. А Кики сидела с таким сложным и потерянным лицом, переводя взгляд с меня на Кроули и обратно. Помощи ждать не от кого.

— Не нравишься. Не люблю тех, кто использует силу против тех, кто слабее, — выдохнула я и стиснула в объятиях Мелоуна, как последнюю защиту и опору.

Хорёк отчаянно задёргался и запищал. Пришлось ослабить хватку.

— Да, я вижу, — хмыкнул Кроули и посмотрел на Кики, — я приглашаю вас двоих на шабаш. Устраиваем в первый выходной с начала учёбы каждый год. Первогодки могут попасть только по особым приглашениям старших.

— Мы придём! — выпалила Кики и закрыла мой рот ладонью, — обязательно. Всенепременно!

— Отлично, жду, — Пейтон сладко улыбнулся.

Кики поплыла, а я… Чёрт, он так улыбается… Эх! Ладно, придём!

Глава 8. Опасные развлечения

Розэ

— Розэ-э-э, — с придыханием протянула Кики, — сам Пейтон Кроули! Пригласил нас на шабаш в честь начала учебного года! О Матерь-Ведьма, спасибо!

Мелоун посмотрел на неё как на слабоумную и для выразительности своих эмоций покрутил лапкой у виска. В общем и целом, я была с ним согласна, но… Но мне так хотелось на этот шабаш! Почувствовать себя особенной, ведь не всякую ведьму-первогодку туда приглашают. А нас пригласил Кроули, местный любимец!

Как бы я к нему ни относилась, а чисто по-женски мне было очень приятно. Всегда приятно, когда тебе уделяет внимание такой парень. Я немного оттаяла и даже хихикнула. Мелоун перевёл взгляд на меня и закрыл лапками глаза, в воздухе так и повисло «Ещё одна дура».

Желудок болезненно сжался, я поморщилась и приступила к обеду. Обед для меня — самый первый приём пищи за день. Раньше мой желудок просто не готов к еде, я даже воду по утрам не пью. Врачи говорили, что, вероятно, это наследственное, особенность организма. Скорее всего, моя мать тоже ничего не ела до обеда.

В такие моменты как этот я думала о ней. Никто из родственников ни разу её не видел, даже имени её не знал. Папа тоже о ней не рассказывал, кажется, он и сам её не помнил, своё мимолётное увлечение, от которого остался ребёнок.

А мне бы хотелось знать хотя бы имя. Чтобы у меня было от неё хоть что-то, небольшая часть её, единственная доступная мне память о ней. Чтобы я могла хотя бы так прикоснуться к той, что подарила мне жизнь. Никогда я так отчаянно не хотела знать её имя, как сейчас.

— Розэ? — позвала Мария-Фелисса.

Я отставила стакан с земляничным морсом и медленно обернулась к ней. Хорошо, что успела поесть до её прихода, иначе кусок бы поперёк горла встал.

— Ты доела? — она мазнула взглядом по почти пустому подносу, — и как в тебя столько лезет? Не ешь до обеда, а потом запихиваешь в себя порцию здорового мужика.

— Что тебе нужно? — я поджала губы.

— Поговорить, — она смерила меня своим коронным взглядом властной сестрицы.

На секунду во мне всё сжалось, по привычке я втянула голову в плечи, невольно разрешая кузине победить меня. Но ведь я решила, что больше не позволю никому так с собой обращаться. И я расправила плечи, приподняла подбородок и прямо посмотрела ей в глаза.

— Говори, — сказала ровно.

Каких трудов мне стоило не отводить взгляда и заставить голос не дрожать! Я могла гордиться собой.

— Не здесь, — она посмотрела на навострившую уши Кики, — пошли.

— Я никуда с тобой не пойду, — голос всё-таки дрогнул.

Я пообещала себе не быть жертвой, но страх никуда не делся. Невозможно измениться и стать сильнее всего за один день, просто потому что я так решила. Как бы мне этого ни хотелось, но это так не работает. Сказать легче, чем сделать. А побороть саму себя — невероятно сложно. Эту битву мне ещё предстоит выиграть.

— Если ты не пойдёшь сама, я тебя потащу, — перешла к угрозам Мари и схватила меня за запястье.

— Я тебе не игрушка, чтобы так со мной обращаться, — зашептала я, переполненная злостью и страхом.

Пульс зашкалил, а в пальцах закололо. Меня едва не трясло от столь противоречивых эмоций. Кузина воспользовалась моим замешательством и дёрнула за руку, вынуждая подняться из-за стола. Я зашипела от боли.

— Идём, — с нажимом сказала она, — не устраивай сцен. Я просто хочу поговорить, Розэ.

— Она не хочет говорить с тобой наедине, — вдруг заступилась за меня Кики, — научись принимать отказы. Ты не родовая ведьма, и Розэ тебе ничего не должна. Она теперь стоит выше тебя.

— Да-а-а? — резко обернулась к ней Мари и зашипела, чтобы нас никто не слышал, — у неё нет магии, она полностью зависит от меня. Без моей помощи она никто.

— Мари, — горькая обида затопила меня до краёв и заплескалась, норовя выйти из берегов, — перестань!

— Я говорю правду, — надменно фыркнула она, — ты не захотела по-хорошему, значит, будет по-плохому.

— Розэ? — Кики перевела взгляд на меня, — о чём она?

— Да, Розэ, расскажи ей, — улыбнулась кузина.

— Я… — я побледнела, переводя растерянный взгляд с Мари на Кики.

На нас начали оборачиваться, прислушиваться. Всё-таки ведьмы безумно любопытные и дико охочие до сплетен. Вчерашние пляски в нашей комнате сделали своё дело, привлекли ненужное внимание к сёстрам Фардеклёр. Не будь вчерашнего, на наш разговор не обратили бы такого пристального внимания.

— Что и требовалось дока… А-а-а… — Мария-Фелисса недоговорила и застонала, оседая на пол.

Она выпустила моё чуть покрасневшее запястье и вцепилась в голову, раскачиваясь и постанывая. Я с удивлением опознала мигрень. Сработал мой план, но я никак не думала, что у судьбы настолько хорошее чувство юмора. Око за око, чёрт возьми. И главное, как вовремя.

Я потрясённо застыла. Я не ожидала такого поворота событий, я ведь не думала, что всё случится так! Я всего лишь хотела, чтобы у неё вылезли бородавки или волосы позеленели, или от неё начало вонять. Но вот такого я не хотела.

— О Матерь-Ведьма, что с ней? — воскликнула незнакомая ведьма.

— Розэ, это ты? — ошарашенно прошептала Кики.

— Я… — отозвалась я и опустилась рядом с кузиной.

Она ни на что не реагировала, только постанывала от боли и сжимала голову руками. Неужели я вчера выглядела так же? О матерь-Ведьма, не удивительно, что Мари за меня перепугалась! Мне тоже стало за неё страшно, я ведь не хотела ей серьёзно навредить. Какой бы гадиной она ни была, она всё-таки моя сестра и по-своему, очень специфично заботилась обо мне.

— Позовите ведьму-преподавательницу! — воскликнула я.

Но кто-то среагировал раньше меня, через толпу ведьм к нам уже спешила ведьма Силли. Взгляд у неё был страшный. Меня продрало холодом, я вздрогнула всем телом, желая оказаться где-то не здесь, а у тех же племён Мулле в тропических лесах.

Ведьма Силли жестом приказала мне убраться с дороги и опустилась рядом с Марией-Фелиссой, приложила пальцы к её вискам, коршуном посмотрела на меня и поднялась. Я медленно встала и сцепила ладони в замок.

— С ней всё будет хорошо? — спросила тихо.

— За мной, и прихвати вещи, — она глянула на замершего на столе Мелоуна.

Тот постарался стать ещё меньше, чем он есть, сжался в комочек. Эта ведьма его до ужаса пугала, и не удивительно. Меня она тоже пугала, хотя пока что не сделала ничего плохого лично мне. Ведьма Силли щёлкнула пальцами и под шепотки ведьм подняла Мари в воздух.

Я поспешила подхватить свою сумку и Мелоуна. Хорёк мелко дрожал и жался ко мне как к родной матери. Я ласково погладила его по шёрстке, стараясь найти в этом успокоение. И поспешила за ведьмой Силли под любопытные и боязливые взгляды других учащихся. Не мы одни её боялись.

— Она будет в порядке? — спросила осторожно, когда мы оказались в лазарете.

— Мне плевать на эту девчонку, — отмахнулась жуткая ведьма, — помается от боли часик-два, потом оклемается. Ничего с ней не случится. А вот ты, Фардеклёр, другое дело.

Она сузила один глаз, глядя на меня. Я вздрогнула и попятилась, ведьма выглядела зловеще, будто присматривалась, какая часть моего щуплого тельца будет вкуснее и как меня приготовить — сварить, потушить, пожарить или закоптить. Бр-р-р.

— Я? — вырвался писк из моего горла.

— Ты, ты, — передразнила меня ведьма, — смотрю, Мелоун продолжает сидеть в шкуре, а ты даже не пытаешься его вытащить. Распыляешь свой потенциал на всякие глупости. А ведь Мелоун очень нуждается в твоей помощи. Чем дольше он в шкуре зверя, тем сложнее будет обратить это заклятие.

— Что? — воскликнула я и посмотрела на испуганно заверещавшего хорька, — но, ведьма Силли, у меня нет магии, чтобы расколдовать его! Я говорила вам об этом.

— Ты находчивая, найдёшь способ, — ухмыльнулась она и посмотрела на тихо постанывающую на койке Марию-Фелиссу, — держи, просветись.

Она вытащила из-под полы своей мантии потрёпанную книгу и впихнула мне в руку. Кожаная обложка потёрлась, на ней не было никаких надписей или знаков. Просто тёмно-зелёная кожаная обложка. Я повертела её в руке и посмотрела на расщедрившуюся ведьму.

— Что это?

— Если глупая ведьма не идёт в библиотеку, библиотека идёт к глупой ведьме, — философски изрекла старуха, воздев кривой палец с длинным жёлтым ногтем к потолку.

Я молча это проглотила. Попыталась ссадить Мелоуна в сумку, чтобы полистать дар старой ведьмы, но тот вцепился в моё платье всеми лапками, наотрез отказываясь отлипать. Совсем его ведьма Силли запугала. Пришлось придерживать его одной рукой, а второй сжимать книгу.

— И ещё, сегодня у учащихся шабаш, — вдруг проскрипела руководительница моего класса, — если пойдёшь, будь осторожна. Ведьмы любят опасные и жестокие развлечения.

— С-спасибо, — проблеяла я.

— А теперь уйди с глаз моих, пока не прокляла, — гаркнула она.

Я вздрогнула и вылетела вон из палаты. Кажется, я услышала её ворчливое бормотание: «…всё равно бесполезно». Но мне, наверное, показалось.

— Хорошо, что тебя не наказали, — вещала Кики, когда мы пробирались в лес на шабаш, — а здорово ты её приложила. Так ей и надо!

— Я не хотела причинять ей боль, — я не разделяла радостного энтузиазма ведьмы, — я против насилия.

— Ты просто слишком добрая, — отмахнулась она, — Матерью-Ведьмой поцелованная. Но это даже хорошо, злюк среди ведьм хватает. А ты как глоток свежего воздуха. Добрая, но в обиду себя не дашь.

— Угу, — пробормотала я, — если бы.

— Что? — не расслышала мой бубнёж Кики.

— Говорю: осторожно, ветка, — сказала я и отвела её от головы девушки, — испортишь свою причёску. Сколько, говоришь, ты потратила на подготовку к шабашу?

Кики с удовольствием вцепилась в эту тему, а я просто в нужных местах мычала и угукала. Я уже почти передумала идти на этот шабаш, предупреждение ведьмы Силли меня насторожило. Но Кики уговаривала меня все последующие после обеда занятия, пока я не согласилась.

Решающим аргументом было то, что Кики не могла пойти одна, а я, помня слова Силли, не могла ей этого позволить. А если с ней что-то случится? Я же себя поедом сожру за это. Будто моё присутствие могло гарантировать хоть какую-то безопасность. Остаётся только уповать на честность и благородство Пейтона.

Музыку мы заслышали ещё на подходе к цепочке полян, разделённых между собой жиденькими берёзками. Барьер, окружающий место проведения шабаша, я почувствовала как прикосновение холодного ветерка. И раз мы не расшибли лбы о невидимую преграду, значит, Пейтон не соврал.

Нарядные и весёлые ведьмы и ведьмаки стояли кучками, прогуливались парочками или кружили хороводы вокруг высоких костров, столбами уходящих в тёмное небо. Я поёжилась, вспомнился пожар из кошмара. Горло на мгновенье будто сковало угарным газом.

— Розэ, как здесь здорово! — воскликнула Кики, — смотри, вон там столы с напитками и закусками! Потом погуляем по полянам, поищем конкурсы.

— Какие? — чуть хриплым голосом спросила я, покорно следуя за ней.

— Прыжки через костры по одиночке и парами, гадания на суженых, аукцион «Заклятье или проклятье» — если повезёт, можно получить какое-нибудь интересное заклинание, — восторженно вещала она, — ещё будут танцы на выбывание. О Матерь-Ведьма, я вся дрожу от нетерпения! Будет весело!

— А если в аукционе тебе попадётся проклятие? — не разделила я её энтузиазма. Мы как раз подошли к фуршетным столикам.

— Да они там лёгкие, — отмахнулась Кики и взяла стакан с чем-то шипучим синего цвета, принюхалась, — бородавка, чесотка на заднице, изменится цвет волос или кожи, вырастут усы или что-то такое. Пройдёт через пару часов.

Я передёрнула плечами. Не буду играть в эту игру, с моим-то везением попадётся какое-нибудь очень мерзкое и неприятное проклятие. Правда, у меня с проклятиями довольно интересные отношения, но всё равно не хотелось бы.

— О, а ещё будет игра «Ложь или смех», — одногруппница смело отхлебнула шипучего варева сомнительного цвета, — вкусно. Попробуй.

Она протянула стакан мне.

— Я воздержусь, пожалуй, — я медленно отвела её руку со стаканом в сторону, — пойдём, и правда, во что-нибудь поиграем.

Кики залпом допила свой стакан и вернула его на стол. Мы пошли гулять по полянкам, выискивая что-нибудь интересное. На одной из них был маленький пруд, больше похожий на прозрачно-чистую лужу на пятачке золотистого песка. Рядом сидела на коврике разряженная в покрывала ведьма.

— Погадать на суженых, девочки? — хрипло спросила она.

— Давайте! — тут же восторженно запищала Кики и утянула меня на второй коврик, с противоположной стороны от прорицательницы.

— Не уважаете карты? — поинтересовалась я.

— Уважаю, — усмехнулась она, половина её лица была скрыта покрывало, тёмные глаза ведьмы смеялись, — но сегодня карты капризничают, зато вода чиста и благосклонна. Кто первый?

— Моя подруга, ей не терпится, — легко уступила я.

— Тогда, дорогушечка, — обратилась она ко мне, — погуляй неподалёку минуточку. Предсказания надо делать с глазу на глаз.

— Тогда пусть первой будет она, — Кики тут же подскочила, — потом её обратно не заманишь!

И прежде чем я успела возразить, эта бодрая коза ускакала на другой конец поляны, к ведьмакам-факирам. Я потерянно обернулась к гадалке и пожала плечами, мол, ну как-то так. Она подмигнула и начала.

Её тонкие руки распростёрлись над прудиком. По идеально гладкой зеркальной глади вдруг пошла мелкая рябь, она усилилась, появились маленькие волны, они начали разбиваться о берега и брызгать мне на руки и колени. А потом и вовсе вода скрутилась в медленный водоворот.

— Твой суженый сейчас далеко, — заговорила прорицательница, — вы скоро снова встретитесь.

— Снова? — я подалась вперёд.

— Вы уже встречались, но встреча была не из приятных, — пояснила она, а я почему-то подумала о Пейтоне.

— Какой он, вы видите? — задала новый вопрос. Матерь-Ведьма, пусть она опровергнет мои догадки о Кроули!

— Смутно, — она покачала головой, — сидит на траве, тёмные волосы, широкие плечи. Глаза… Не могу рассмотреть. Острые, опасные… Да-да, как грозы. Опасные и красивые, я в этом уверена… Да… Ох!

Пруд вышел из берегов и расплескался по траве. Гадалка отшатнулась назад и затрясла головой, я подскочила на ноги посмотрела на мокрую юбку. Замечательно, просто замечательно!

— Что случилось?

— Он посмотрел на меня, он видел, — забормотала предсказательница, — тебе ничего не грозит, а вот мне… Ох, всё, сегодня больше не гадаю.

— Извините, — виновато потупилась, будто это я её напугала и вычерпала её прудик.

— Пустое, — отмахнулась прорицательница и поднялась на ноги, — лучше сходи поиграй в «Ложь или смех». Это ниточка к суженому.

— Спасибо, — неловко поблагодарила её и пошла искать Кики.

Наверняка гадалка меня просто разыграла. Может, её Пейтон попросил? Ведьма Силли же предупреждала, что на этом шабаше устраивают жестокие забавы. Больно уж описанный суженый похож на ведьмака Кроули. Я ни капельки не удивлюсь, если встречу его в кругу игроков «Лжи или смеха».

Глава 9. Ложь или смех?

Розэ

Кики расстроилась, что прорицательница больше не принимает, поэтому с удвоенным энтузиазмом принялась выспрашивать у меня про моего суженого. Я постаралась отделаться общими фразами, но ей этого было мало. А мне почему-то не хотелось этим делиться. Это казалось слишком личным.

— Она посоветовала нам сыграть в «Ложь или смех», — я решила перевести тему.

— О-о-о, отличный совет! — приободрилась Кики, — я познакомилась только что с одной девочкой со второго курса, она сказала, что новая игра сейчас начнётся, но там играют старшекурсники, все, кто помладше, боятся с ними играть, потому что они вообще без тормозов.

— Тогда мы просто посмотрим со стороны, — тут же принялась открещиваться я.

— Хорошо, — слишком быстро согласилась она.

Я подозрительно на неё покосилась. Мы почти бегом побежали по полянкам, пока не нашли нужную. Мокрое пятно на юбке моего платья почти высохло, но я всё равно почувствовала себя очень неудобно под взглядами ведьм и ведьмаков в кругу игроков. Были там и Пейтон, и ведьма Дюбесси.

Блондинистую воблу аж перекосило, когда мы с Кики подошли к зрителям. Кроули словно почувствовал, вдруг обернулся и поймал в плен мой взгляд. Я замерла как пугливый кролик, поджав ушки. Ведьмак усмехнулся и пошёл к нам, даже не дослушав Дюбесси.

Я безнадёжно огляделась. Прятаться от него уже поздно, а бежать как-то совсем уж глупо. Я с иронией вспомнила слова прорицательницы. Получается, что Пейтон Кроули — мой суженый? Волосы тёмные, плечи широкие, глаза тёмные, острые, грозовые. Сидел на траве. Вот чёрт.

— А вот и ты, Розэ, — сказал он, не замечая замершую рядом со мной Кики, — решила посмотреть за «ЛиС»? Или сыграть?

— «ЛиС»? — переспросила я.

— «Ложь или Смех», — пояснил он, — ну так что? Будешь зрительницей или игроком?

— Зрительницей, — я покачала головой, посмотрела на Кики, — кстати, это моя подруга Кики.

— Точно, привет, — словно только заметил, или правда только сейчас заметил её Кроули, — нравится шабаш?

Какой он всё-таки высокомерный! Задал ей ничего не значащий вопрос из вежливости, а сам снова на меня смотрит. Кики будто не заметила этого и начала разливаться восторженным соловьём. Я молчала из вежливости, а Пейтон…

— А тебе, Розэ, здесь нравится? — перебил Кики на полуслове.

— Тут интересно, — тактично ответила я и посмотрела на обиженно закрывшую рот одногруппницу, — Кики, ты хотела на аукцион «Заклятье или проклятье»? Пошли сейчас, пока лучшие заклятия не разобрали.

— Кики, не хочешь сыграть с нами в «ЛиС»? — тут же понял свою ошибку Кроули и сменил курс, — и ты, Розэ, присоединяйся. Первый круг самый лёгкий.

— Я не… — хотела отказаться я.

— А я сыграю, — кивнула эта безрассудная ведьма, чем вызвала улыбку Пейтона, — Розэ, не бросай меня одну.

Они оба уставились на меня щенячьими глазками. Моё сердце было не настолько чёрствым и крепким, поэтому в тот же миг дрогнуло, и я сдалась. Обречённо кивнула, ведьмовское предчувствие шептало, что я об этом очень скоро сильно пожалею. Даже ещё больше, чем из-за гаданий на суженого.

— Ребят, в нашем круге пополнение! — заорал Пейтон своим друзьям, — давайте первый раунд попроще, пощадим девочек.

— О-о-о, веди их! — заорал ему в ответ кудрявый шатен, похожий на южанина.

— Из-за малолеток играть по-детски? — скривила нос Дюбесси, — пусть они возятся с равными себе, а не вынуждают нас опускаться до их уровня. Хотя я не уверена, что смогу так низко пасть, да, Фардеклёр?

— Мне кажется, ты пробила двойное дно, Дюбесси! — дерзко сказала я, вздёрнув подбородок, кончики пальцев закололо, — не уверена, что смогу последовать за тобой и ниже. Прости!

Парни загоготали, девушки разделились. Кто-то хохотал вместе с парнями, кто-то посмеивался в кулак, а некоторые высокомерно вздёрнули носы, поддерживая свою блондинистую воблу-подружку. Под шумок Пейтон положила лапищу на мою талию и притянул к себе, будто так и было.

Дюбесси задымилась и гаркнула, чтобы мы начинали уже игру. Кики побежала занимать себе место, ей помахал тот крикун с кудрями, и она радостной птичкой приземлилась на траву рядом с ним. Пейтон тоже собирался двинуться к игрокам, но я его удержала.

— Постой, я должна тебе кое-что сказать, — он с улыбкой повернулся ко мне, но я не улыбалась, — на счёт той блондинистой, Дюбесси.

— Да не обращай внимания на Грету, — он отмахнулся, — у неё поганый характер, но она безобидная.

— Не такая уж и безобидная, — проворчала я, — будь с ней осторожен. Я видела, как она брала у одной ведьмы приворотное зелье для тебя. И можешь мне поверить, та ведьма мастерица зелий.

— Приму к сведению, — он больше не улыбался.

Мы подошли к кругу и разместились рядом. Мои дерзость и смелость куда-то улетучились вместе с покалыванием в пальцах. Я напряглась, понимая, что отвертеться от «ЛиС» не получилось. А вставать — это только давать лишний повод меня подколоть или задеть.

Не умру же я, если сыграю один раунд с этими монстрами? Как-нибудь вытяну. А правила игры были таковы, что из участников строилась фигура — если игроков чётное количество, то это квадрат, а если нечётное — пентаграмма.

Нас было двадцать ведьм. Первого водящего выбрали вытягиванием бумажек из шляпы. Им оказался Кудряш рядом с Кики. Он был первым углом квадрата, остальные были выбраны через четыре человека. То есть первый, шестой, одиннадцатый и шестнадцатый соответственно. И они образовывали идеальный квадрат.

И первый раунд не закончится, пока все квадраты не сыграют. Игра началась. Кудряш предлагал своим трём соигрокам выбрать — ложь или смех. Если игрок выбирал ложь — он должен был рассказать то, о чём он врал или умалчивал, или рассказать обо лжи близкого или друга. Ну а смех — это вариант действия. Ведущий квадрата назначал задание, которое игрок должен выполнить.

Если человек отказывался и от лжи, и от правды, он должен получить наказание от всех игроков. Выполнять задания девятнадцати человек — то ещё удовольствие. Выйти и отказаться, если игра уже началась нельзя, пока не закончится раунд.

Если отказаться от наказания и всё-таки уйти, то тебя больше никогда не возьмут в компанию, не захотят общаться и будут сторониться. Это равно уничтожению репутации в жёстком обществе ведьм. Вступая в игру, ведьма даёт молчаливую клятву закончить её.

Первый квадрат довольно скоро справился со своей игрой. Все трое выбрали ложь и легко разболтали свои мелкие грешки. Почти все выбирали ложь, только пара смельчаков выбрала смех. Свои задания они выполнят после прохождения раунда, а пока на их ладонях чернели знаки квадрата, как напоминание.

И вот, пришла моя очередь. Я была третьим углом квадрата, а первым… Чёрт! Когда эта ушлая ведьма успела поменяться местами со своей подружкой? Ведущей, первым углом, в нашем квадрате стала Грета Дюбесси. В её глазах горел огонь самодовольства и злорадства.

Второй угол, миловидный ведьмак, поведал всем, что это он в прошлом году разбил пахучее зелье ведьмы Даур. Почти все захохотали, но я не смеялась, как и девушка рядом с Пейтоном. Она резко подскочила, зло сжимая кулаки.

— Ах ты трухлявый веник! — воскликнула она, — меня наказали из-за тебя, скотина плешивая!

— Кэти, — парень встретился с ней взглядом и побледнел, — чёрт, я забыл, что это была ты. Прости.

— В… себе засунь своё «прости», козёл, — грязно выразилась она, — … тебе теперь, а не свидание.

Она плюхнулась на своё место, а парень поник. Теперь смешки были гомерические, я только покачала головой. Ужас, что в этой академии творится. Как можно так нагадить девушке, забыть, что нагадил, а потом подбивать клинья? Это вообще кем надо быть, Матерь-Ведьма? Точно, тот ещё трухлявый веник.

— Фардеклёр, — сладенько пропела Дюбесси, — ложь или смех? Только не говори, что ложь. Струсила, да?

Я нахмурилась. Она намеренно провоцировала меня. Если я выберу ложь, она сделает всё, чтобы заклеймить меня последней трусихой. Среди этих взрослых и сильных ведьм и ведьмаков мне совсем не хотелось уронить свою репутацию.

— Грета, подлый приёмчик, — выкрикнул Пейтон, — ты вообще в этом квадрате не должна была быть!

— Поздно, я уже в этом квадрате и я ведущая, — она улыбнулась, — правилами это не запрещено.

— Но игроками не одобряется, — возмутилась черноволосая ведьма, Кэти.

— Нельзя прерывать игру, она уже в квадрате, — возразил ей сосед Кудряша, — надо было до квадрата возмущаться.

— Так что, ложь или смех, трусишка малолетняя? — противно засмеялась Дюбесси.

Я сжала ладони в кулаки, вонзаясь ногтями в ладони. Я с яростью посмотрела на эту надменную злобную воблу.

— Розэ, бери ложь, — шепнул мне Кроули, — не ввязывайся.

— Я выбираю смех, Грета, — медленно произнесла я, не сводя с неё глаз, — но ты ведь помнишь, что тебе не стоит наглеть в своих желаниях? Игра игрой, но не забывайся.

Я сказала одно, а в моих глазах она могла прочитать совсем другое: «Я — Фардеклёр. Помни о том, что за пределами игры ты уязвима». Судя по злобно вспыхнувшим глазам, она это поняла и заодно освежила в памяти вчерашние слова Марии-Фелиссы.

Игроки заулюлюкали, им понравилось, как я отреагировала на нападки Греты. Я даже сама собой загордилась, но с небес на землю меня быстро опустила мысль, что всё это — блеф. Отношения у меня с семьёй не настолько хорошие. Они заступятся, но житья потом не дадут.

Хотя я всё время забываю взять в расчёт моего блудного папу. Если меня обидят, он тотчас примчится домой, поможет и слова упрёка не скажет.

— Тогда я шепну тебе мой смех на ушко, — Дюбесси усмехнулась, — так будет честно.

Я поёжилась. «Честно»? Да это не про тебя, вобла сушёная.

Я сидела в комнате в полном одиночестве, потому что Марию-Фелиссу на ночь решили оставить в лазарете. Полагаю, это ведьма Силли подсуетилась. Я сбежала с шабаша сразу, как только закончился раунд, его я досидела как на иголках.

Мерзавка Дюбесси пересела на своё место сразу после окончания игры нашего квадрата, так что отыграться на ней, когда ведущей квадрата стала я, не получилось. Она меня обвела вокруг пальца. А после раунда я быстро со всеми попрощалась и ушла.

Пейтон пытался вызнать, что мне загадала Грета, и не отставал до самого общежития. Под конец я ему пообещала, что он узнает, как только я выполню задание. И вот, уже полчаса я сидела и нервно наглаживала бедного Мелоуна, который только что проснулся.

В ванночке для ног довольно квакала Жабуля, иногда разбрызгивая воду лапками. Она наотрез отказалась возвращаться в родное озеро, и я решила её оставить. На радость себе и назло кузине.

— Я не могла отказаться, понимаете? — жаловалась своему зоопарку я.

Жабуля укоризненно рычаще квакнула, мол, сама виновата, а Мелоун просто меланхолично дёрнул ножкой. Он вообще выглядел пришибленно после слов ведьмы Силли о том, что нам стоит поторопиться, если мы не хотим, чтобы он навсегда остался хорьком. И полдня проспал в моей сумке, а потом на подушке, пока я была на шабаше.

— Расколдую я тебя, — вздохнула я, — станешь снова парнем. Надеюсь, ты поумнеешь и больше не будешь нарываться.

На мои обещания он реагировал слабо. Я отложила хорька обратно на подушку, а сама начала ворошить свои запасы зелий и ингредиентов. Я нашла пузырьки оборачивающего и очищающего для Мелоуна, вдруг поможет. Откопала и маленький флакон, на один глоток, для себя.

— Зелье увеличения силы, — напомнила себе я, — действия хватит минут на десять. А мне больше и не надо.

Я потянулась за книжицей, которую дала мне ведьма Силли. Ещё перед шабашем я сунула туда нос, и тут же испуганно убрала в ящик стола и заперла на замок. Это оказалась книга о демонах. Дюбесси будто знала об этом, потому что её «смехом» был вызов демона. Можно даже низшего чёрта из изнанки мира.

Если я выполню «смех», с моей ладони пропадёт чёрный квадрат. А если не выполню… Здравствуйте, задания от девятнадцати ведьм и ведьмаков. Нет уж, лучше вызвать какого-нибудь завалящего чертёнка и отправить его тут же восвояси.

Я начала листать страницы, чтобы найти какой-нибудь простой ритуал. Он нашёлся быстро — на первой странице вызова демонов. «Чёрт низший, обыкновенный, особенно пакостный». Магии требует мизер, избавиться от него легче лёгкого.

Я выдохнула. Если я выпью зелье, мои крошки магии увеличатся до уровня паршивенькой ведьмы средней силы. Минут на десять хватит. Только сделаю всё заранее, подготовлюсь и перед самым вызовом выпью.

Сердце безумно колотилось от авантюры, на которую я решилась почти по доброй воле. Я совсем сошла с ума, когда поступила в Академию Роз. Ещё три дня назад я бы не пошла на шабаш, не играла бы в «ЛиС», не дерзила бы ведьме-старшекурснице и не выполняла бы «смех». И никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не вызвала бы демона, даже в момент полного отчаяния.

Во мне и правда что-то треснуло.

Мелоун обеспокоенно начал виться вокруг меня, забрался на плечи, увидел, что я читаю, и возмущённо зафырчал, а потом и вовсе цапнул за мочку уха, чтобы даже не вздумала никого вызывать. Я отмахнулась, вчитываясь в текст. Хорёк заверещал и принялся меня кошмарить — запутал своими лапками волосы, поцарапал когтями шею и плечо, укусил за палец.

Я поймала его и заперла в ванной. Он сначала скребся в дверь, а потом притих. Я почувствовала укол совести, но непривычный азарт захватил меня. Я начала подготовку к ритуалу. Достала инструменты, мел. Начертить нормальную пентаграмму получилось с третьего раза.

Я сверилась с книгой, убедилась в верности. Левый символ вышел немного косо, но я просто придиралась. Я отряхнула руки и убрала ванночку с Жабулей в ванную комнату, в компанию к притихшему Мелоуну. Взяла в руки флакончик. Нет, я не готова!

Я рухнула на кровать и постаралась успокоиться. Всё пройдёт быстро. Я вызову чертёнка, поздороваюсь, извинюсь за беспокойство и верну его домой. И всё. Я посмотрела на небольшой квадрат на ладони. Я должна. Доказать всем и прежде всего самой себе — я могу. Могу!

Ещё раз прочитала все слова и действия. Но внутри всё равно сидел червячок, что в самый ответственный момент у меня всё вылетит из головы и всё закончится катастрофой. Кончики пальцев закололо, и я решилась. Встала возле двери, достаточно далеко от пентаграммы, положила на пол раскрытую книгу.

— Ну, с Матерью-Ведьмой, — выдохнула и глубоко вдохнула, словно собралась нырять, — поехали.

Глава 10. И смех, и грех

Розэ

Я выпила зелье одним глотком. Вязкая жидкость неприятной горечью обожгла язык и опалила горло, оставляя после себя отвратительное послевкусие. Я скривилась и подавила желание сплюнуть горькую слюну. Всё равно не поможет.

Зелье горячей волной прокатилось по пищеводу, разнося приятно-колющее тепло по телу. Я передёрнула плечами от щекотки в мышцах и резко выдохнула. В ушах зазвенело, а мир стал неестественно чётким и ярким, запахи и звуки усилились, я слышала, как в соседней комнате ворчала на домашку какая-то ведьма. Я чувствовала запах её чернил.

Самое время начинать! Я постояла пару секунд, привыкая, и начала читать заклинание призыва, тщательно проговаривая слова. Точность порою куда важнее количества влитой силы. Я направила тонкий поток магии в пентаграмму.

В груди неприятно похолодело, это зелье временно увеличивало силу за счёт жизненной энергии. После его приёма пару дней я буду ходить как пришибленная.

С последним моим словом и каплей магии пентаграмма вспыхнула пугающим огнём. Он взметнулся к самому потолку, мазнув его кончиками пламени и резко опал. Я отшатнулась назад и настороженно посмотрела в центр круга.

Сердце заколотилось как у кролика. Я сделала всё точно по инструкции, но мне всё равно было страшно. В пентаграмме заклубился бордовый туман и закрутился спиралями. Мгновенье — и туман исчез, оставив в огненной ловушке…

— Демон! — выпалила я с восторгом и испуганно зажала рот ладонью.

Не могу поверить! У меня, чёрт возьми, получилось! По телу прокатилась волна чистого восторга. Я никогда не делала ничего подобного, никогда не была такой смелой, как сейчас. О Матерь-Ведьма, я просто не могу в это поверить!

Передо мной стояло потустороннее чудовище, и оно в ловушке, которую я начертила собственными руками. Своими кривыми дрожащими руками. И я не знаю, что страшило меня в этот момент больше, это существо в пентаграмме или то, что я вообще на это решилась.

Но чистый детский восторг тут же смыло смутными сомнениями. Больно уж вызванный низший чертёнок был… Массивным, злобным и пугающим. Волосы на голове зашевелились от догадки, что пришёл на мой вызов кто-то совсем не тот.

— Как посмела призвать меня? — прогрохотал нечеловеческий голос, и меня затрясло от страха.

— М-мне нужна помощь, — выдавила первое, что пришло в голову.

Помощь мне действительно нужна. Вернуть это существо туда, откуда оно пришло. От одного его вида, который проявлялся всё чётче и страшнее, становилось жутко. Огромная тёмно-вишнёвая груда мышц с толстыми ветвистыми рогами, зверино-человеческой мордой и горящими огнём глазами. А какие у него были шипы по телу и когти на лапах…

— Смертная, — с презрением сказало нечто, — я тебя уничтожу.

— Н-но вы в к-круге, — напомнила я и сглотнула, внутри меня всё дребезжало от страха.

Демон заржал, злобно и весело, скаля белоснежные острые зубы. Ну и пасть, Матерь-Ведьма. Внутри моего отчаянно дрожащего тела столкнулись две волны — страх перед чудовищем и огненная злость на него. Ладони опалило, а холод в груди стал каким-то другим, тёмным и тягучим. Я сжала ладони в кулаки.

Дожила, теперь надо мной смеётся какая-то страхолюдина в магической клетке. Я задыхалась, не в силах побороть свои противоречивые эмоции, они буквально разрывали меня на части. Я окончательно сошла с ума? У меня раздвоение личности?

Занятая борьбой с самой собой и самоанализом, я не сразу заметила, что это непонятное красное рогатое чудище начало атаковать свою тюрьму. Воздух затрещал, а горящая пентаграмма нервно задрожала. Я почти до крови закусила губу. Боль отрезвила.

Я сосредоточилась на ловушке. Если пентаграмма разрушится, то демон выйдет на свободу и всех нас сожрёт. Крохи моих сил уходили как песок сквозь пальцы, а битва внутри вносила разлад в мою концентрацию. Нити управления выскальзывали из рук. Нужно отвлечь демона, чтобы так не давил на ловушку!

— Нет, вы не покинете круг! — выпалила я и сделала шаг к пентаграмме, — сначала вы выполните моё желание! Мне нужна помощь, чтобы меня не сломали!

Вот только, не знаю, что сломает меня раньше. Ураган внутри, стремительно утекающие силы или рвущийся на свободу демон.

— А не боишься, что я тебя сломаю? — заинтересованно спросило чудовище, перестав давить на стенки ловушки.

— Б-боюсь, — икнула я, задыхаясь от напряжения. В глазах уже всё плыло.

— Ты глупая или отчаянная? — почти как нормальный человек спросило нечто, склонив голову набок.

— Всего понемногу, — сглотнула, чувствуя холодок, расходящийся по телу, — п-поможете мне?

Демон ненадолго замер, наверное, размышлял над тем, убить меня из милосердия или по злобе душевной. Я смогла нервно выдохнуть и поджала губы. Я держалась на одном упрямстве, в висках уже звенели похоронные колокола. Нужно быстрее отправить демона обратно. Зачем я вообще всё это начала? Мерзкая Дюбесси. И я тоже хороша.

— Знаете, я передумала, — пробормотала я, — приятно было познакомиться, лёгкого вам пути!

Я сложила пальцы в фигуру, показанную в книге, и прошептала заклинание. Демон даже не дёрнулся, продолжал смотреть с любопытством. Пентаграмма запульсировала, я в ужасе сделала слабый шаг к гаснущим линиям, чтобы хоть что-то сделать, но холодок в груди резко взорвался, вытягивая из меня последние крохи.

Сознание вспыхнуло вместе с пентаграммой и погасло. Демон победно зарычал. Вот и всё. Прощай маленькая глупая ведьма Розэ Фардеклёр. И все, кого сожрёт этот кровожадный монстр. Я — дура.

Леон

Я блаженно вытянулся на траве возле бабушкиного дома и сощурил глаза, глядя на чистое голубое небо. Солнышко светит, птички поют, ветерок треплет волосы. Из открытого окна кухни доносился аромат свежей выпечки. Обожаю приезжать к бабушке в гости.

— Лёвушка, солнце, иди кушать, — из окна выглянула бабушка, — я уже и чай налила. Остынет — невкусно будет.

— Бабуль, — я сел и обернулся к ней, — остынет — подогреем.

Я широко ухмыльнулся и вызвал на ладони пламя. В том, чтобы быть сыном демона и попаданки с Земли есть свои плюсы. Бабушка уже привыкла к магическим выкрутасам своих внуков и только закатывала глаза. Вот и сейчас.

— Лев, — она поджала губы, — я тебе сейчас твой хвост демонический на рога накручу и без пирожков оставлю. Марш за стол!

— Иду, иду, — я засмеялся и поднялся.

Бабушка есть бабушка. Ей плевать, что ты один из сильнейших демонов, имеешь жуткую зубасто-рогатую ипостась и можешь щелчком пальцев смести с лица Земли половину области. Сказала — без пирожков оставит, значит, будешь сидеть и жевать свой хвост. Ещё и по лбу ложкой можешь получить, для острастки.

Вдруг я почувствовал чьё-то пристальное внимание и обернулся. Через миры в окошко на меня смотрела какая-то женщина в покрывале а-ля шамаханская царица. Я нахмурился и резким взмахом руки захлопнул «форточку», прищемив ведьме любопытный нос. И навесил на бабушкин участок дополнительную защиту.

Я вошёл на уютную кухню, тут же ставшую тесной. Дом не был рассчитан на два метра мускулов, я со вздохом вспомнил, как был мелким. А сейчас едва ли не скребу макушкой потолок. Я втиснулся за стол и облизнулся, вдыхая божественный аромат сдобы.

Так печь, как бабуля, не умеет никто в двух мирах. Я потёр руки и потянулся к румяным пирожкам с вишней, моим любимым. И тут же получил по руке полотенцем.

— Куда тянешь лапищу, чудище иномирное, — проворчала бабушка, — а руки кто мыть будет? У демонов нет кишечных палочек?

— Бабушка! — возмутился я и поднялся.

— Не бабкай! — она упёрла руки в боки, — марш мыть руки, с мылом! Бабушка научит вас родину любить, черти чумазые.

Она всегда так забавно ругалась. Я подавил смешок и пошёл выполнять указание моей маленькой грозной бабули. Эта милая старушка заставляет ходить по струнке даже моего отца, одного из сильнейших демонов нашего мира, на минуточку.

Я быстро помыл руки и вернулся за стол. Бабушка села рядом, пододвинула ко мне огромную кружку с чёрным чаем и подпёрла щёку кулачком, с умилением глядя, как я уплетаю выпечку за обе щёки. А потом как выдала:

— Жениться тебе надо, Лёвушка. А то ходишь красавец бесхозный.

У меня кусок пирога встал поперёк горла. Я натужно закашлялся, а бабуля поднялась и начала отбивать военный марш по моей спине. Я с трудом проглотил и приложился к чаю. Пил жадно, большими глотками, пытаясь прийти в себя от такого удара под дых от любимой бабушки.

— Аккуратнее кушай, Лёва, — между тем цокнула она и села обратно на место.

— Бабушка, — чуть хриплым голосом наконец сказал я, — не шути так, когда я ем. Не откачаешь же, случись что. К-ха, к-ха.

— А кто шутит? — она приподняла брови, — тебе уж двадцать три, а ты всё один да один. Твой брат уже нашёл себе невесту.

— Бабушка, мне всего двадцать четыре, — проговорил я, — а Макс нарвался на свою любовь совершенно случайно. Так бы тоже бегал одиноким волком.

— Одинокие волки, ты посмотри, — бабушка закатила глаза, — вы не волки — вы рогатый зверинец. Ничего-ничего, я подожду. И тебя любовь схватит за… рога.

— К-хм, — понятно, про какие рога бабуля говорила, — не хочу я жениться. Папа встретил маму, когда ему было глубоко за сто.

— Так и что, тоже шкериться до ста лет будешь? — недовольно спросила она, — что-то сердце у меня за тебя неспокойно, милый. За всех твоих братьев и сестёр спокойно, а за тебя болит.

Я непроизвольно поскрёб ногтями левую ладонь и быстро одёрнул руку, прямо посмотрел на погрустневшую бабушку, сгрёб её в свои объятия и усадил на колени. Она была такой маленькой и хрупкой в моих руках. Я помню, когда сам казался крохой и сидел у неё на коленях, без умолку болтая обо всём.

— Всё будет хорошо, бабуль, — заверил её и сверкнул улыбкой, — не переживай так. Приедешь к нам в гости на осень? Демонический легион соскучился по тебе.

— По пирожкам они соскучились, демонюки, — хохотнула она, — приеду, куда ж я денусь. Мне ж пообещали омолаживающие процедурки. Снова скину десяток лет на зависть Фроловне и Никитичной.

Я засмеялся. Бабушка такая бабушка. Я помог ей убрать со стола, хотя она отчаянно этому противилась. Завернула мне с собой целый пакет гостинцев с собой, будто мы там голодаем, расцеловала в обе щёки. Пришлось наклониться, чтобы она дотянулась.

— Ну, давай, с Богом, Лёвушка, — она по привычке перекрестила меня, вызвав ироничную улыбку, — лёгкой дорожки. Всем привет передавай, всех жду в гости.

— Хорошо, бабуль, — я поцеловал её в щёку и сосредоточился на перемещении.

Меня охватил бордовый туман и скрутился в спираль, вырывая из этого мира. Меня вынесло в подпространство моего родного мира, Рантальи. Серые туманы смешивались с моим бордовым. Я подозрительно огляделся. Я должен был выйти прямо во дворе дома в Асаре. И ни разу у меня не было осечки в перемещениях.

Я прижал к себе пакет с пирогами словно родное дитя и подозрительно огляделся. Что за фигня-то? Серый туман изнанки мира опутал меня щупальцами и вытолкнул прочь из подпространства. Я тут же окружил себя щитом. Вдруг враги, а у меня тут пироги. Нехорошо, если отнимут.

Изнутри своего туманного кокона я всё видел и слышал, а вот снаружи ничего не было видно и слышно. Я сразу заметил сосредоточенную девчонку и огненную пентаграмму. Серьёзно? Она вызвала меня и заключила в ловушку? Меня? О великие демоны, куда орать.

Я вздохнула, аккуратно поставил пакет на пол и укрыл его туманом, нечего светить личным перед маленькой дурочкой. Вот кто с таким испуганным лицом и такой смехотворной ловушкой вызывает высших демонов? Как этой дрожащей веточке вообще сил-то хватило?

Про ум я вообще молчу. А если бы к ней пришёл не милый, добрый и сытый я, а какой-нибудь отморозок? Нет, решительно нужно проучить эту глупышку, припугнуть, чтобы больше не лезла, куда не следует. Я не стал принимать демоническую ипостась, просто навёл правдоподобную иллюзию и развеял щит.

— Демон! — возликовало глупое создание и зажало ладошкой рот, я закатил глаза. Дитё дитём.

Ну, приступим. Я усилил магией голос, добавил рычащих и хрипящих ноток. Получилось жутко, в стиле блэк метал. Девочка задрожала сильнее и проблеяла, что ей нужна помощь. Она меня боялась, но продолжала говорить.

Она тряслась как осиновый лист от моих угроз, большие глаза стали ещё больше, буквально заняли половину кукольного лица. Я почти ласково коснулся пентаграммы. Да она сейчас развалится и без моей помощи. Защита рассчитана на низших чертей и трещит по швам от самого моего присутствия внутри.

Девчонка побледнела от натуги, я смерил её любопытным взглядом и сжал свою демоническую мощь, чтобы несчастная пентаграмма не разлетелась вдребезги раньше времени. Я всё не мог понять, эта малышка глупая или просто отчаянная. Говорит, всего понемногу. Я еле подавил смешок. Какая прелесть.

— Знаете, я передумала, — пропищала она, — приятно было познакомиться, лёгкого вам пути!

Какая странная логика у этого создания. Она попыталась выкинуть меня обратно на изнанку, я с любопытством наблюдал за её потугами. Ладно, пора заканчивать этот спектакль, а то пироги стынут. А эта дурочка и так стала уже прозрачной от страха.

Она шагнула к пентаграмме, пошатнулась и начала падать. Мою левую ладонь опалило холодом, я зарычал от неожиданной колющей боли. Я сделал шаг вперёд, разрушая ловушку, и подхватил на руки эту дурочку. Успел в последний момент. Она оказалась такой лёгкой, почти невесомой.

Она была без сознания, а я вдруг понял, почему она казалась мне почти прозрачной. Эта маленькая идиотка нализалась зелья для увеличения силы. Я грязно выругался и осмотрел комнату. Покрывало на одной из кроватей было смято. Положил девчонку туда и закутал в кокон из одеяла и покрывала.

Она была ледяная. Просто ледяная и полупрозрачная. Вот где мозги у этой ведьмы? Я посмотрел на её ладонь, с которой медленно исчезал квадрат. Ага, вон где её мозги. «Ложь или Смех». Точно отчаянная и глупая.

Ну вот что за фигня? Эти ведьмы совсем ополоумели на своём шабаше? Одна подглядывает в форточку за приличным демоном на каникулах, извращенка, вторая к себе в спальню вытащила и рухнула без чувств. Одни озабоченные кругом. А бабуля ещё говорит, что жениться надо. Ага, сейчас. Не родилась ещё моя истинная.

Я с раздражением снова потёр левую ладонь. Холод сменился зудом, кожу на мгновение опалило пламенем. Я опустил взгляд на левую руку и не сдержался, грязно выругался. Вот и не верь в бабушкины предчувствия. Круто съездил на выходные к бабушке, пирогов поесть. Очешуенно просто. Чёртовы ведьмы.

Глава 11. Чебурашка и крокодил Гена

Розэ

Я проснулась от ощущения чьего-то недоброго взгляда и противного чавканья почти над самым ухом. Неужели демон меня уже доедает? Я с трудом разлепила ресницы и повернулась на звук. На моём столе сидел мужик и с каменным лицом жевал пирожок, не отводя от меня злобного взгляда. Чавкал, естественно, не он, а Мелоун, обгрызающий свой пирог.

Я дёрнулась и чуть не свалилась с кровати. Меня спеленали как младенца! Душу заскребли кошки, внутри всё похолодело от страха. Кто этот мужик в драной одежде? Что он делает в моей комнате? Где тот страшный демон?

— Проснулась? — мрачно спросил он, — выспалась?

— Д-да, — икнула я, не отрывая от него испуганных глаз.

— Молодец какая, — с сарказмом произнёс он и поднялся, откладывая надкушенный пирожок в странный яркий мешок с изображением клубники.

— В-вы к-кто? — проблеяла я и попыталась откатиться к стенке.

— Несчастная жертва криворукой ведьмы, — выдохнул он, нависая надо мной.

Его ладони опустились по обе стороны от моего лица, он наклонился так низко, что я смогла рассмотреть серебристые лучики в его тёмных, похожих на ртуть глазах. Его горячее дыхание со вкусом вишни опалило мои губы. Я вжалась в матрас.

— Н-не понимаю, — прошептала, испуганно глядя в его глаза.

— А так? — любезно спросил он.

На дне его зрачков я увидела тлеющее бордовое пламя. Я тут же вспомнила жуткого демона, которого призвала каким-то чудом. По телу прокатилась волна мурашек. О Матерь-Ведьма, неужели то чудовище — это он?!

— А где рога? — вырвалось само собой.

— Праотец, за что мне это? — простонал демон и резко выпрямился, — ведьма, ты хоть поняла, что ты натворила?

— Вы меня не сожрёте? — решила я уточнить самое главное сейчас.

Потому что если всё равно сожрёт, то нет смысла с ним беседовать. Буду невежливой закуской, могу себе позволить. Демон в облике человека медленно прикрыл глаза, выражая всю скорбь мира. Мне даже стало его жалко, горемычного, но вопрос собственного будущего волновал меня чуточку больше душевного состояния демона.

— Было бы что у тебя жрать, — он распахнул глаза и посмотрел на меня с высоты своего роста, — одни кости. В чём душа держится, не понятно. Ты воздухом и светом питаешься, что ли, растение?

— Эй! — я оскорблённо поджала губы, — давайте без оскорблений! Есть будете или нет?

— Да в этом хорьке мяса больше, чем в тебе, — махнула он в сторону возмущённо поперхнувшегося Мелоуна, — а я не люблю обгладывать кости.

— Ну знаете!.. — возмутилась я, — тогда что вам надо от меня?

— Мне надо?.. — возмущённо переспросил он, вздёрнув тёмно-вишнёвые брови, — от тебя?..

Он снова навис надо мной, пронзая серебром глаз. Я зачарованно разглядывала его лицо, я ведь никогда раньше не видела демонов. А этот был чертовски, демонически красив. Темно-вишнёвые волосы, коротко стриженые, но с длинной чёлкой, убранной назад. Сейчас они непослушными прядями падали на высокий лоб и глаза, одна из них щекотала мою щёку.

У демона было совершенно человеческое лицо, ни намёка на демоничность, только на дне зрачков тлеют алые угли. Правильные черты лица, слишком правильные для человека, слишком привлекательные даже для ведьмака. О Матерь-Ведьма, о чём я думаю, когда надо мной нависает демон?

— Ты, одноклеточная чебурашка, — выдохнул он, снова опаляя мои губы своим горячим дыханием, их закололо сотнями иголочек, — призвала меня и привязала к себе. И от мучительной смерти тебя отделяет только моё хорошее воспитание и эта метка.

Он отстранился и сунул мне под нос свою лапищу. Я испуганно скосила глаза к кончику носа, чтобы увидеть, что он мне пытается показать. На широкой ладони, ниже большого пальца, ближе к запястью темнел странный узор. Рассмотреть я его не успела, демон резко сжал ладонь в кулак и убрал её.

— И что теперь будет? — осторожно спросила я.

— Я буду есть пироги, а ты лежи и думай о своём поведении, — ответил он и вернулся на стол.

Я растерянно наблюдала, как он откуда-то достал чашку с чем-то горячим и принялся уныло пожирать содержимое своего цветастого пешка со странными ручками. Мелоун то и дело бросал на меня злорадные взгляды, мол, сама виновата, я же пытался тебя остановить.

Я насупилась и засопела. Итак, что мы имеем? Демон меня есть не будет, ему милее пирожки. Я каким-то чудом его вызвала и как-то привязала к себе. Нужно будет поговорить с ведьмой Силли. Что это за книжка у неё такая? Вызывала чёрта, а пришёл этот… возмутительный демон, который даже представиться не удосужился!

Хам, негодяй и жлоб! Спеленал меня по рукам и ногам и сидит жрёт прямо у меня под носом. А я, может, тоже кушать хочу. Желудок болезненно сжался, а на глаза навернулись слёзы. Ну почему у меня всё идёт через одно место? От жалости к себе стало так горько, так обидно, что я не сдержалась и тихо всхлипнула. Потом ещё раз, погромче. И ещё.

— Чего хнычешь? — грубо спросил этот мужлан, и меня прорвало.

Я заревела в голос. Я три дня как в академии, а жизнь уже пошла под откос. Это распределение, претензии и недовольство семьи, злая Мария-Фелисса, все эти ведьмы и ведьмаки, Силли со своим проклятьем и Мелоун, а теперь ещё и демон, который надо мной издевается. И зверский голод, скручивающий желудок и кишки в мёртвую петлю.

— У-у-у, — тоненько завыла я, заливаясь слезами.

Демон громко выругался и присел на кровать рядом со мной. На его лице читалось недоумение и обречённость. Он взлохматил волосы на затылке, задумчиво разглядывая моё заплаканное лицо, поморщился от моего особенно пронзительного пассажа.

— Хватит реветь! — рыкнул он.

Я от неожиданности булькнула как переполненный чан с водой и замерла, вжимаясь в кровать. Демон смерил меня угрожающим взглядом, с пляшущим пламенем на дне зрачков. Казалось, если я издам хоть звук, он не посмотрит ни на своё воспитание, ни на метку, и просто прибьёт меня, чтобы не мучилась и его не изводила.

Я смотрела на него широко распахнутыми полными испуга глазами. Губы дрожали от едва сдерживаемых рыданий, которые колотились в грудной клетке, желая вырваться наружу. Реветь демон мне запретил, а вот беззвучно плакать — нет! С моих ресниц сорвались новые капли, прочерчивая солёные дорожки и как назло затекая в уши.

— Решила утопить нас в своих горьких слезах, Чебурашка? — уже спокойно спросил демонюка, — чего сырость разводишь? Я же сказал, что ничего тебе не сделаю. Ну, чего молишь?

— Я тоже пирожок хочу, — проблеяла я и тоненько всхлипнула.

— О Демон-Праотец, — демон закатил глаза и поднялся, — за что мне всё это?

— За вредность и праздность, — тихо зашипела смелая часть меня, внутри очень слабо вспыхнуло тепло.

Неужели я так быстро восстанавливаюсь? Я думала, что после зелья дня два буду выжата досуха.

Леон

Проклятая ведьма пробормотала что-то себе под нос, я отвернулся, чтобы она не увидела, как тлеющие угли на дне глаз вспыхивают кровавым огнём на всю радужку. Дыши, Леон, просто дыши. Девчонка же не виновата, что тебе придётся подтирать ей сопли, пока метка не исчезнет.

Я раздражённо посмотрел на зудящую ладонь. Ну вот зачем ты вылезла, мерзкая дрянь? Спала бы себе дальше беспробудным сном. Нет, надо было тебе выйти из спячки и привязать меня к этой ведьме. Я снова сжал ладонь в кулак, медленно выдохнул. Ладно, побуду нянькой для этого дитя, а потом навсегда буду свободен.

Я резко обернулся к задумчиво хмурящейся ведьмочке. Лежит, завёрнутая в одеяло и покрывало как лялька, и хмурит бровки, как младенчик, осознавший всю трагичность ситуации. Родился, а тут холодно, ярко, голодно и люди странные кругом. Я медленно выдохнул. Леон, просто смирись. Всё проходит, пройдёт и это.

— Пирожок хочешь? — спросил у неё.

Она встрепенулась и повернула голову ко мне. Я передёрнул плечами, на меня такими жадными и голодными глазами ещё ни одна женщина не смотрела. Жуть какая. Сложилось впечатление, что не была бы она скована, набросилась бы на меня и подкрепилась молодой сочной демонятинкой. Бр-р.

— Хочу, — выпалила она, — а с чем?

— С чем дам, то и будешь есть, — проворчал я и щелчком пальцев снял путы, удерживающие одеяло и покрывало вокруг ведьмы.

Блин, да я даже имени её не знаю, но уже готов делиться самым дорогим в этой ужасной ситуации — бабушкиными пирогами. С хорьком-то ладно, это мужская солидарность и сочувствие к несчастному проклятому ведьмаку. Пусть хоть самый вкусный пирожок в двух мирах попробует.

— Спасибо, — пробормотала лохматая-помятая девица и села на кровати, — а как мне к вам обращаться?

Опередила меня. Я сложил руки на груди и смерил её долгим взглядом. Худющая, бледная, на лицо дитя дитём. И печати разума на этом самом лице не намечается. Разве что маленькие проблески. Я в который уже раз подавил раздражение и вздохнул, словно столетний дед, взобравшийся по трём ступенькам на крыльцо.

— «Мой господин» и «повелитель» — вполне подойдут, — не удержался от ехидства.

Глупые коровьи глазки ведьмы растерянно моргнули, а потом за стёклышками её глаз, на дне зрачков что-то вспыхнуло, озаряя её лицо каким-то совершенно новым выражением. Она вдёрнула подбородок, посмотрела мне прямо в глаза. Моя метка истерично запульсировала.

— Буду звать тебя «эй, ты», — произнесла она ровно, резко перейдя на «ты», — думаю, «моя госпожа» и «повелительница» — вполне подходящие обращения ко мне.

Я удивлённо застыл. Брови зажили своей жизнью и упорхнули птичками куда-то под чёлку. Вот же… Чебурашка! Что она о себе возомнила? Где та сопливая размазня, искренне напуганная моим присутствием? Где та глупая кукла?

— Много хочешь, Чебурашка, — я взял себя в руки, — меня зовут Леон.

Она растерянно заморгала пушистыми ресничками и снова уставилась на меня глазами пришибленной коровы. У неё там биполярное расстройство? Раздвоение личности? Надеюсь, что нет. Это будет уже слишком, я не выдержу такого издевательства. Съездил на выходные к бабушке, блин. Тьфу.

— Я не Чебурашка, — обиженно проговорила она и опустила глаза на сцепленные на коленях ладони, — моё имя Розэ.

Я чуть не заржал. Лев и Роза. Нет, Демон-Праотец и Матерь-Ведьма точно решили похохотать всласть. Я бы тоже поржал, если бы не был главным героем этой трагикомедии. Демон-нянька для сумасшедшей ведьмы. Так повезти могло только мне.

— Ты натуральная Чебурашка, — ответил я ей и пробормотал себе под нос, — а я твой долбанный крокодил Гена. Осталось найти Шапокляк для полного счастья.

Её желудок заурчал так сильно, что мне показалось, что вся комната и я в том числе завибрировали ему в такт. Я не смог удержаться и снова вздохнул, закатил глаза и потянулся в пакет, полный уже давно остывших пирожков. Прости, бабуль, этому растению нормальная еда нужнее, чем нашим зажравшимся родственникам.

— Спа… — начала смущённая до крайности Чебурашка, когда я обернулся к ней с пирожком.

Но договорить свои благодарности она не успела. Я впихнул пирожок прямо в её раскрытый рот, обрамлённый розовыми пухлыми губами. Ну чисто ребёнок. Глупый, наивный, с большими глазами и пухлым ртом. Даже щёчки есть. О Праотец, за что.

Она откусила и начала быстро жевать, щёки раздулись как у хомяка, когда она засунула пирожок целиком в рот. Чебурашка блаженно прижмурилась, словно век ничего не ела. Начинка испачкала ей рот алыми разводами. Она ещё открыла выпученный глаза и попыталась прожевать всё то, что затолкала в рот. Мама родная, спаси от этого чудовища.

— Бери, не стесняйся, — сказал с опаской и придвинул к ней пакет.

А вдруг она сейчас дожуёт и за меня примется? Далеко я не убегу из-за метки и отбиться не смогу. Пусть уж лучше пироги ест. Доевший свой пирог хорёк запрыгнул на меня и проворно взобрался на плечи. А его подруга накинулась на пакет.

Я с лёгким ужасом следил, как эта миниатюрная и худенькая ведьма запихивала в себя пирог за пирогом. Я наколдовал ей чашку с чаем, когда она особенно тяжело сглотнула. И отошёл ещё на несколько шагов назад от неё, ближе к двери, посмотрел на замершего на моём плече аки пиратский попугай хорька.

— Она всегда столько ест? — спросил шёпотом.

Хорёк совсем как я недавно обречённо вздохнул и закивал. Мы синхронно повернулись к жующей ведьме, прикончившей с десяток пирожков. Останавливаться на достигнутом она не собиралась и уже тянулась тонкой ручкой за новым. Праотец, куда я попал?!

Глава 12. Я твой демон

Розэ

Когда я проснулась утром, ни демона, ни цветастого пакета с пирожками уже не было. Неужели мне всё только приснилось? Я посмотрела на свою руку в поисках квадрата «Лжи или смеха», но его тоже не было. Так мне не приснилось? Я действительно вызвала демона? О Матерь-Ведьма!

Я подскочила с кровати и заметалась по комнате. Что делать? Где он вообще? Дожёвывает моих соседок слева? Или всё-таки подкрепился Мелоуном? Потому что противного одногруппника-хорька тоже нигде не было, только Жабуля сонно поквакивала в своём тазике в ванной.

Я быстро умылась и привела себя в порядок. Если уж искать этого противного демона, то хотя бы не с помятым лицом и лохматой головой. Я вышла обратно в комнату и чуть не запнулась о воздух. Демон развалился на идеально заправленной кровати Марии-Фелиссы. Предатель-Мелоун свернулся клубком у него на животе.

— Проснулась? — он посмотрел на меня своими пронзительными серыми глазами.

— Д-доброе утро, — икнула я.

— Да не очень, — фыркнул демон, — ты сожрала все мои пироги. Не стыдно?

Под его прямым немигающим взглядом я смутилась и залилась краской от кончиков волос до кончиков ногтей. Я и правда смутно припомнила, как тянулась в его сумку за новым пирожком и потеряла счёт на десятом или двенадцатом. Они были такими вкусными, а мне так хотелось есть, организму требовалось срочно насытиться, восполнить потери энергии.

— П-простите, — проблеяла я, когда пауза затянулась, — я принесу из столовой ещё.

— Нужны мне твои столовские булыжники, — закатил глаза он, отпуская меня из плена своего взгляда, — таких пирогов нет во всём мире. Даже не знаю, как ты теперь будешь со мной расплачиваться, Чебурашка.

— Расплачиваться? — я распахнула глаза шире и отступила назад.

— О, — демон ухмыльнулся и сел, подался ко мне, — а ты что, надеялась на благотворительность? Я демон, а не сердобольный дедуля. Чем бы ты могла мне отплатить за мою доброту?

Он выгнул бровь и оглядел меня с головы до пят. Я вдруг вспомнила, что стою перед ним в тонкой пижаме. Новая волна пунцового жара залила тело, я инстинктивно прикрыла руками грудь и отступила ещё на шаг, да так резко, что врезалась в косяк двери в ванную.

Я покачнулась, схватилась за плечо и чуть не ухнула в проём. Приземлиться попой на кафель мне не позволили. Демон в одно мгновение оказался рядом и дёрнул меня за свободную руку на себя. Я охнула и влетела носом в его грудь и ошарашенно застыла. Носа коснулся пряный запах со вкусом вишневого дыма, корицы и перца. Как вкусно.

— Долго меня нюхать будешь? — раздался насмешливый голос.

Я вздрогнула всем телом и отпрянула от него как ошпаренная, запнулась о тазик с Жабулей и снова чуть не упала. Демон подхватил меня на руки и уставился со странным интересом. Так обычно смотрят исследователи на странное уродливое существо, не поддающееся классификации. То есть потенциально интересное, но противное.

— Я удивлён, как ты вообще пережила детство и не убилась? — задумчиво спросил он.

Я съёжилась и закрыла ладонями отчаянно вспыхнувшее лицо. Ну почему же мне так не везёт? Я побила все рекорды по смущению и неловкости. Это всё этот демон виноват! Уверена, он специально надо мной издевается. У-у-у!

— Интересно, куда провалились все пирожки? — продолжал демонюка и пару раз подкинул меня на руках без особых усилий, будто я мягкая игрушка, — ты весишь как ребёнок. Чебурашка, чего молчишь?

Просто кинь меня на пол и уходи! Я сильнее сжалась, чтобы стать меньше и незаметнее. На моём теле не осталось места, которое не полыхало бы от горячего смущения. Матерь-Ведьма, я сейчас просто сгорю. Нельзя же так злобно насмехаться над беззащитными девушками.

— Чебурашка? — вкрадчиво произнёс демон, склонившись к самой моей макушке, его дыхание коснулось моих волос, — ты уснула?

— Отпусти меня, — пробормотала я.

— Что-что? — издевался он, — не слышу, что ты там пищишь себе под нос.

Я медленно выдохнула и зажмурилась до серебристых звёзд перед глазами, отняла свою последнюю линию защиты — ладони, от лица и набрала в грудь побольше воздуха.

— Отпусти меня! — выпалила я и резко распахнула глаза.

Вздрогнула всем телом, потому что лицо демона была буквально в нескольких сантиметрах от моего, так неожиданно и пугающе близко. Я испуганно замерла, ожидая, что же он сейчас сделает, как начнёт мучать меня.

— Прямо сейчас? — уточнил демон.

Я медленно кивнула, не отрывая взгляда от его хитрых глаз.

— Но ты упадёшь, если я разожму руки, — сочувственно сказал он, — придётся снова тебя ловить. Может, тебе безопаснее посидеть у меня?

Я резко замотала головой. Бросай! Вот прям с высоты своего роста и бросай! Лучше отбить себе попу и спину, чем продолжать это издевательство. Брось каку, демон, брось! Умоляю. Видимо, его жестокое сердце дрогнуло.

— Ладно, — он вздохнул и резко разжал руки.

Я пискнула и инстинктивно вцепилась в его плечи. Демон тут же подхватил меня снова, не давая упасть. На его красивом лице появилась широченная ехидная улыбка. Я залилась краской в который уже раз и застонала от разочарования. Ну что за жизнь.

— Что и требовалось доказать. Ты без меня прямо жить уже не можешь, Чебурашка, — самодовольно сказал он.

Я досадливо поджала пальцы босых ног. Кончики пальцев на руках и ладони закололо сотней иголочек, внутри откликнулось что-то тёплое. Я вдруг прищурилась на этого наглого демона и укусила за плечо, сквозь драную серую кофту. Откуда он вообще такой покромсанный пришёл, да ещё и с пирогами? Дрался за них с чудовищами?

Демон взвыл и попытался меня отодрать от себя. Я тут же разжала челюсти, чтобы не оставить в демонической плоти все свои честно выращенные коренные зубы. Но так просто я его отпускать не собиралась, смелая часть меня подняла голову и требовала расплаты за издевательства.

Я сжала пальцами его уши и потянула в разные стороны. Это тебе за Чебурашку, потусторонняя ты гадость! За пироги, так и быть прощу тебе утренние издевательства! Вишнёвые пироги и правда были, что надо. Интересно, где он такие взял? Я чего-то подобного ещё не пробовала.

— Отпусти! — рыкнул он и попытался меня отпустить.

Падать и отшибать попу и спину я уже передумала, поэтому отпустила демонические уши и вцепилась в этого демонюку как в родного. Даже не поняла, как мои ноги сами обвили его тонкую талию, а руки обхватили шею. Если падать, то вместе.

Демон охнул, переступил и пошатнулся. Его ладонь легла на мою попу, поддерживая, а вторая на лопатки. В этот момент борьбы за выживание я даже не сразу поняла всю пикантность этой позы, поэтому даже не подумала залиться краской стыда в который уже раз за это утро.

— Демон-Праотец, за что? — тихо простонал демон, — Чебурашка, отпусти меня.

— Нет, — упрямо ответила я, чувствуя это подбадривающее тепло смелой части меня и дурманящий пряный запах демона, — это твоё наказание. За плохое поведение.

— Ну, тогда я не против, — вдруг приободрился он и зашептал, обжигая моё ухо, — ты так соблазнительно облепила меня, что я согласен быть плохим демоном.

— Что?.. — я отстранилась и заглянула в его хитрющее лицо, опустила взгляд вниз и наконец залилась краской.

Из тазика недовольно квакнула Жабуля, ей наше общение в ванной было не по душе. О Матерь-Ведьма, что вообще происходит? Как всё дошло до этого?

Леон

Какая забавная ведьма. Плечо слегка ныло от её укуса, но через несколько минут не останется даже синяка. Я позволил Чебурашке сбежать из ванной и остался наедине с квакающей бородавчатой дамой в зелёном. Она важно раздувалась в своём тазике и смотрела на меня как тётя Зина из бабушкиной деревни. Знаете, таким взглядом, мол, я всё знаю, мальчик, я вижу тебя насквозь.

Я передёрнул плечами и посмотрел на себя в зеркало. Чёлка дыбом, футболка помялась, на ней до сих пор виден влажный след на плече. Нужно озаботиться гардеробом и элементарными удобствами, похоже, я тут задержусь. Ведьма попалась… весьма интересная. И глаза у неё такие большие и голубые, что в них легко можно утопиться.

Я выждал несколько минут, как истинный джентльмен, чтобы позволить даме переодеться, хотя её пижама с розами довольно милая. Забавно, что Розэ спит в пижаме с розами. Мне как-то никогда не приходило в голову спать в одежде со львами. Надо будет попросить бабушку привезти постельное со львами. Она давно грозилась.

Конец ознакомительного фрагмента.