Следы чужих колёс

Таисий Черный, 2023

Главный герой – обыкновенный человек, который живет обычной жизнью. Работа, семейная драма, в общем все, как у всех. Хотя, может быть, от всех его слегка отличает некий интерес к эзотерике. На одной из лекций по этой тематике он знакомится с симпатичной женщиной, на вид тоже обыкновенной, хотя… не вполне. Завязываются близкие отношения, и, сам того не замечая, герой "проваливается" в мир, который, оказывается, всегда был рядом, но в котором работают совсем иные законы. Его затягивает водоворот странных и удивительных событий, и вскоре он понимает, что более стать обыкновенным человеком, каким он был прежде, уже невозможно…

Глава 2

Я неспешно прогуливался по аллеям парка, размышляя о бурных событиях последних, во многом, довольно странных дней. Внезапно, что-то словно зацепило мой взгляд, я присмотрелся и увидел, что на встречу мне бодрым шагом, чуть ли не вприпрыжку, идет, и при этом загадочно улыбается Зейнаб. Она появилась словно бы ниоткуда, по крайней мере я не заметил, когда и откуда она появилась. Её волосы, цвета спелого каштана, развевались на легком ветру. Одета она была в легкое длинное черное платье без рукавов, усеянное мелкими сиреневыми цветочками клевера.

— Привет! А вот и я! — сообщила она, все также таинственно улыбаясь.

— Как ты меня находишь все время? — я был немало удивлен.

— По запаху, — хихикнула Зейнаб и показала кончик языка.

— По какому еще запаху, что за чушь? — я невольно стал принюхиваться к себе.

— Ничего не чушь! — она в шутку надулась, — Я просто сумела заглянуть в твою душу. Другими словами, я поняла твою суть, твой Белый Тезис, если хочешь знать. И теперь, когда я его вызываю внутри себя, то чувствую определённый запах…и не только, — чуть смутившись добавила она, — Запах, кстати, довольно приятный, хоть и очень необычный…

— Чем же он необычен? — спросил я с некоторой иронией.

— Не знаю, как объяснить… Так, наверное, пахнут цветы где-то на далеких планетах… Я этот запах ни с чем не спутаю уже, это точно… Вот… А когда я его чувствую, то просто иду туда, откуда, как мне кажется, он и доносится. Если я нашла верное направление, то запах становится сильнее, в общем, как-то так. Это непросто, конечно, но со временем навык закрепляется, и разучиться уже невозможно, как нельзя, например, разучиться ездить на велосипеде. Если захочешь, я потом тебя научу.

— То есть, ты меня искала? — удивился я, — Зачем? Я ведь и сам собирался сегодня созвониться с тобой.

— Ни зачем. Просто соскучилась. Можешь себе такое представить? — она взяла меня под руку и так же, как давеча, прислонилась щекой к моему плечу. — Э, да ты не рад, что ли?

В ее тоне послышалась не то насмешка, не то угроза.

— С чего ты взяла? Просто обалдел от неожиданности немного.

— Почему это? Я тебя уже не первый раз так нахожу, — возразила Зейнаб, глядя на меня очень серьезно.

— Да, — согласился я, — но я все равно еще никак не могу к этому привыкнуть.

— Ну, ничего, всему свое время… — она снова потерлась щекой о мое плечо, — Вот, смотри — здесь аллея раздваивается. По какой из дорог нам лучше пойти?

— Все равно, — ответил я, — они сойдутся снова чуть дальше.

— Ничего себе — все равно! Ты всегда так себя ведешь? Неудивительно, что ты в тупике! Ну-ка, расслабься и почувствуй каждую из этих дорожек!

Я повиновался и, постояв несколько секунд, размышляя, наконец сказал:

— Пойдем, пожалуй, по этой, — я указал на аллею, что уходила влево.

— Почему? — настаивала Зейнаб.

— Что значит «почему?» — удивился я, — Она мне показалась почему-то более привлекательной.

— Что значит «привлекательной»? — не унималась моя спутница.

— Не знаю. Ты сказала «почувствовать», я и попытался. Эта дорожка мне показалась не то светлее, не то теплее… не знаю, как это объяснить.

— Ага, понимаю… А почему ты не можешь делать тоже самое, когда принимаешь любое другое решение? — спросила она хитро прищурившись.

— Не знаю. Я пробовал вообще-то, но не был уверен, что этому можно доверять, особенно, когда речь о чем-то важном…

— Тоже понятно. Ну что ж, пошли по левой дорожке, — согласилась она.

Мы шли и мне почему-то было необыкновенно хорошо. То есть гораздо приятнее, чем до того, как я встретил мою подругу. «Наверное, с ней попросту вообще хорошо», — подумал я тогда.

— А что все-таки с тобой стряслось? До нашего знакомства, я имею в виду. Ты никогда не рассказывал. Не хочешь поделиться?

— Да много чего происходило… но ступор начался после того, как я влез в одно дело… Видимо, я не должен был, уж больно там все было как-то необычно что ли… Хотя мне казалось, что попытки помочь человеку избавиться от мучений — это всегда хорошо.

— Вот как? То есть, помочь серийному убийце избежать казни — это правильно по-твоему? — она даже остановилась на секунду и повернулась ко мне лицом.

— Зачем впадать в крайности? Я ведь толкую о более простых вещах. Ну вот, скажем, болеет человек. Почему не помочь, особенно, если понимаешь как…

— И все-таки… куда ты влез, расскажи чуть подробнее. Я вижу, что там мрак какой-то, но деталей почему-то не вижу, а это может быть важно.

— Я был в иной реальности и там спас одного человека от казни… Но это было лет пятьсот назад, если сравнивать с нашим временем…

— Да ты что… — Зейнаб обомлела и даже остановилась. Она, похоже действительно была не на шутку не то удивлена, не то даже перепугана, — Да как же ты мог… Теперь я поняла, почему деталей не видела. Ты же влез в потоки причинности, чуть не на десять порядков выше, чем тебе было дозволено… Господи, как же ты вообще жив-то остался… Ничего себе…

— Может объяснишь популярно, что ты только что сказала? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие.

— Ну как тебе сказать… Мир можно иногда себе представлять, как смешение множества потоков. Причем тут и подземные потоки, и реки, и ветра… разные уровни, короче говоря. Понимаешь?

Я кивнул.

— Вот… и обычный человек, как правило может находиться лишь в каком-то одном. Те, кого называют магами иногда управляют пятью-семью… в редких случая — до десяти. Причем, скажем так, «деревенские колдуны» работают с потоками одного уровня, хоть и многими. Некоторые шаманы, тибетские маги могут творить свою магию далеко за пределами даже астрального мира. Хотя, все это, конечно, условности, как, скажем, длинные, средние и короткие волны у радио, понимаешь?

— Понимаю. — ответил я, — ты хочешь сказать, что я каким-то образом оказался на каком-то более высоком уровне, сам того не подозревая? Как это возможно?

— Сложно сказать… Иногда новичкам «везет». Некоторые вдруг начинают истово поститься или медитировать. А первый успех — всегда самый яркий, в любом деле. Но такое, как с тобой и правда редко бывает. То есть, тебе, видимо, «повезло»… Ты постился тогда, кстати?

— Да… десять дней полного голода…. Плюс медитации, ты права… все верно…

— Да уж… заставь кое кого богу молиться… Только давай без обид, ладно? — добавила она поспешно. — А тебе знаки какие-то были перед этим?

— Какие, например? — спросил я.

— Да любые… необычные.

— Не знаю. Было несколько странных снов… а так, пожалуй, что нет. Тогда Сатурн проходил по моему солнцу… понимаешь, о чем я?

— Разумеется… — Зейнаб задумалась, — И как ты себя вел вообще, когда Сатурн по тебе елозил?

–Да никак… Старался быть внимательнее, да и все. Голодал вот иногда, а что?

— Ничего особенного. Ты просто чего-то не договариваешь, мне кажется. Я, когда пытаюсь увидеть тебя и тот проход Сатурна, я вижу довольно мрачный лес… Ты не уходил в лес, кстати? Надолго, я имею в виду.

— Уходил… недели на три… — признался я.

— Что так плохо было? — спросила Зейнаб сочувственно и снова прижалась щекой к плечу.

— И даже хуже. — ответил я и погладил ее по волосам, — Признаться, я думал, что не выживу… Но потом отпустило… Однако, я так и не понял, что именно было не так. Слушай, пошли ко мне, а? — предложил я.

— А твои где? — спросила Зейнаб, — Ты ж вроде как с родителями сейчас живешь? Или я не так поняла?

— Да уехали они в дом отдыха, с неделю назад.

— Ну что ж… пойдем. — сказал она, — У тебя поесть что-нибудь найдется?

— Ну, сыр и колбаса найдутся. Картошка тоже есть… Пару банок сайры… — ответил я.

— Ну и отлично… Давай только еще на Лысую гору заскочим. — сказала она как бы само собой, и затем поспешно добавила, — Ненадолго….

— Как это «заскочим»? Это же на другом конце города! — Воскликнул я. Ехать в такую даль мне совсем не хотелось.

— Ну и что? — спросила Зейнаб удивленно. — Ты куда-то спешишь?

— Нет… — ответил я так, будто немного устал, — но только что там делать?

— Есть кое-что. — отрезала Зейнаб, — И я обещаю, что это ненадолго.

— Ну что ж… поехали… — ответил я все с той же неохотой.

Добирались мы часа два по жаре. В автобусах, как всегда, была жуткая давка. Когда автобус тормозил, Зейнаб прижималась ко мне и это был единственный приятный момент во всем этом сумасшествии. Наконец автобус начал пустеть и вскоре, фыркнув, застыл на конечной остановке. Я с Зейнаб и еще несколько оставшихся пассажиров, выбрались неспеша на солнцепек. Вокруг простирался выжженный почти желтый пустырь, словно бы продырявленный то тут то там голубыми звездочками цикория. Как только все вышли, двери автобуса снова с выдохом закрылись, и он рванул с места, будто за ним гнались.

— Обратно на такси поедем… а то, я устала, — сообщила Зейнаб.

— Серьезно? — спросил я с сарказмом. — У меня денег всего — ничего… разве что еще поесть что-то докупить… И то — без икры и шампанского. Имей в виду!

— Не переживай. Все будет хорошо, — пообещала Зейнаб. — Пойдем лучше. Тут недалеко.

Мы миновали проходные дворы, перетянутые вдоль и поперёк бельевыми веревками, затем миновали подворотню, и вышли, наконец, на разбитую грунтовку, вдоль которой потянулись серые заборы частного сектора. Ещё минут через двадцать мы оказались на опушке леса.

— Вот мы и пришли… — сообщила Зейнаб, — ты бывал тут раньше?

— Ну как не бывать… — ответил я. — Бывал, конечно, хотя и нечасто.

— А, ну тогда тебе объяснять ничего не нужно… — сказала она, будто обращаясь сама к себе.

— Что объяснять? — переспросил я.

Зейнаб посмотрела на меня с некоторым удивлением.

— Ну, например, ты разрешительную молитву знаешь?

— Какую еще молитву?

— Ой… до чего ж ты дремуч, все-таки… — вздохнула она. — Мы же сюда не гулять все-таки пришли!

— А зачем? — спросил я вполне искренне. — Я до сих пор не понимаю, если честно.

— Мне надо собрать кой-какой травы. Для тебя, к слову… Думаю, что смогу тебя открыть сегодня. Ну, чтобы ты лучше понимал, что с тобой происходило и происходит. Ты не против, кстати?

— Самое время спрашивать… — ответил я, — но нет, не против.

— Тогда повторяй за мной… — И она затараторила нечто, напоминающее, скорее, какой-то заговор, нежели молитву. Что-то вроде: «…траве твоей поклонюсь, с ветром твоим обнимусь, духам твоим отдамся на милость…» Я едва успевал за ней повторять.

Затем мы вошли в лес. Там было сумрачно и немного душновато. Мы брели минут двадцать, несколько раз уходили с тропы в сторону и пройдя пару сотен метров, находили другую. Зейнаб шла впереди уверенным шагом и не оглядываясь по сторонам, она явно бывала тут далеко не один раз. Наконец мы вышли на небольшую круглую поляну, посреди которой рос старый, наверное, пятисотлетний дуб.

— Посиди отдохни, если хочешь, — предложила она, — а я быстро…

Я присел на поваленное дерево и почти сразу меня накрыло необычное странное ощущение. Это было похоже на какие-то внутренние приливы внимания… Я, например, вдруг ощутил все свои внутренности, я отчетливо почувствовал, как кровь бежит по венам… и это было не просто странно. Это было, если честно, даже немного страшновато. Я встал, мне вдруг невыносимо сильно захотелось курить.

— Что не так? — Зейнаб обернулась ко мне.

— Не знаю… — я описал ей свои ощущения.

— А, это хорошо. Ничего не бойся. Лес тебя изучает. Наоборот — постарайся открыться. Плохо не будет. — Она снова отвернулась и стала собирать какие-то растения.

Я закрыл глаза и посидел так несколько минут. Зейнаб подошла и потрепала меня по волосам:

— Все, пошли обратно, — сказал она, и протянула мне собранный ею пучок травы. — я закончила.

— Что это? Копытень… репешок… Зачем тебе?

— Не мне. Это — тебе… — сказала она загадочно.

— Мне? Зачем это? Копытень ведь довольно токсичный… Им алкоголиков лечат…

— Это смотря в чьих руках, — она снова загадочно улыбнулась, — Доверься мне, короче говоря, а потом и сам будешь делать тоже самое.

Мы пошли обратно.

— Сегодня сделаем одно важное путешествие, — сказала вдруг Зейнаб.

— Путешествие? — удивился я, — Ты о чем вообще?

— Ну, так это называется, — кивнула она, — думаю, что ты скоро все поймешь, и дальше будет уже проще продвигаться.

— Может объяснишь, что ты задумала? — я даже остановился.

— Ты о путешествиях магов слышал когда-нибудь?

— Да, немного. Там они принимают дурман или грибы какие-то…

— Есть и такое, — согласилась Зейнаб, — но нам это не нужно. Пока во всяком случае. Ты сейчас проходишь сатурнианский транзит. Копытень — одна из магических трав Сатурна. Надо объяснять, что это такое?

— Нет, — ответил я.

— Если его правильно приготовить, то тебе может открыться прямое знание. Во всяком случае, я на это надеюсь.

— А что я должен буду делать?

— Ну поначалу тебе надо будет максимально расслабиться и сформулировать свой вопрос. Ну например: «Почему меня так колбасило недавно?»

— И что дальше?

— А дальше постарайся прислушаться к себе… Ты, скорее всего, увидишь какое-то животное или предмет, часто очень странный. Он тебя поведет куда-то… Главное — ничего не бояться! Это очень важно. Отсутствием страха ты как бы показываешь, что готов с уважением принять любой совет. И потом, ты просто знай, что с тобой ничего плохого случиться не может. Я буду очень следить, чтобы с тобой ничего не случилось. Понял? Самое худшее — это если знание тебе не откроется. Так тоже бывает.

— Понял, только странно все это как-то…

— Ничего странного. Шаманы всех народов пользуются этим испокон веков. И если бы это не работало, то сам понимаешь: никто бы к этому не прибегал.

— Ладно… Попробуем… — согласился я нерешительно. Проявлять малодушие или недоверие мне было как-то неловко, тем более что ни о каких психоделиках тут речь не шла.

— Ты что делал на последнем затмении? — вдруг спросила она как бы между прочим.

— В каком смысле? — я не понял вопроса.

— Что значит — в каком? А в каком еще смысле я могу это спрашивать? Или ты вообще на затмениях и не постишься даже?

— Нет, а зачем? — я был немного ошарашен.

— Да… — протянула Зейнаб, — кажется я понимаю, что с тобой происходило… Слон ты эдакий… — она погладила меня по щеке и добавила, — в посудной лавке….

Я промолчал.

— Затмение, раз уж ты пытаешься влезть в этот мир: астрология и все такое… Это очень важное событие. Это всегда шанс для таких, как мы с тобой открыть новые для себя перспективы. Конечно, не каждое затмение является началом нового этапа, но вероятность запустить, так сказать, новую программу всегда выше именно на затмении. Понимаешь?

— Вообще-то не очень. И о каком затмении речь? Солнечном или лунном?

— Хороший вопрос… Каждое из них инициирует поток событий разного рода. Солнце больше активизирует событийный план внешнего мира, так сказать, а луна — внутреннего. Короче, если нужны подвижки в карьере — то лучше делать «заказ» на солнечном затмении, а если надо что-то понять, овладеть какой-то новой техникой, то это лучше заказывать на лунном. Понятно?

— Заказывать? — переспросил я.

— Да, а что тебя смущает? Слово, конечно, так-себе… бакалеей отдает, но в сущности — это так и есть, — ответила Зейнаб улыбнувшись.

— Да, но заказывать что-то можно лишь у кого-то разве нет? — настаивал я.

— Понятное дело. Так и есть. Ты это и заказываешь у окружающего мира, скажем так. В силу того, что ты запутался со своими планетами, то было бы неплохо инициировать это понимание на лунном затмении. Оно, к слову, скоро — через три недели. Правда, оно не полное, но сойдет, я думаю.

— И что я должен делать? — спросил я немного ошарашенно.

— Будем делать вместе, мне тоже кое-что узнать нужно, я все покажу. Если хочешь, конечно, — добавила она.

— Хочу, естественно… — ответил я, хотя вовсе не был в этом уверен. Просто с Зейнаб было как-то по-особенному хорошо и очень надежно. Верить ей было необыкновенно легко и даже приятно. И мне, не привыкшему доверять почти никому, все это казалось даже немного странным.

— А вот и оно… — вдруг сказала Зейнаб и нагнулась что-то поднять на обочине дороги. — Это, к слову, о «заказах». Я пока траву собирала, заказала нам легкую дорогу обратно. Помнишь я сказала, что на такси поедем?

— Кому заказала? — спросил я.

— Ну опять — двадцать пять! Что значит — кому? Я же говорю — миру, что нас окружает… Природе… если так понятнее. Как он это делает, кого посылает выполнять заказ — я не знаю, да и не хочу, если честно. Но работает — сам видишь, — она протянула мне небольшой кошелек, который только что подняла. Щелкнув металлической застежкой, я открыл его. Там лежало около восьмидесяти гривен с мелочью. Я даже присвистнул.

— А вот свистеть как раз не стоит. Лучше просто поблагодарить, — она повернулась к лесу, поклонилась до земли и сказала: «Спасибо!» — Давай — давай, не стесняйся, ты же тоже поедешь… не пешком ведь догонять будешь!

Я сделал над собой усилие и повторил все, как делала Зейнаб. Я тут отметил еще одно странное чувство: мне не хотелось ей противоречить. Возможно, это было частью моей, пока еще легкой влюбленности, а может что-то еще, но прежде я такого не испытывал никогда. Казалось, что эта женщина могла раскатать из меня блин и крутить потом рогалики, и я при этом был бы только счастлив…

— Вот и молодец! — похвалила Зейнаб и, встав на цыпочки, чмокнула меня в щеку.

Мы пошли дальше и уже скоро показалась подворотня, откуда мы прежде вышли на эту самую грунтовку. Солнце уже давно перевалило за меридиан и до сумерек оставалось еще часа два. Жара стала потихоньку спадать, дома и деревья уже отбрасывали длинные прохладные тени.

— Где мы тут такси возьмем? — пробурчал я.

— Само возьмется, — пообещала Зейнаб, сжав мою руку.

— Из воздуха что ли? — съязвил я.

— Может и так… Меня это никогда не интересовало, я имею в виду: откуда именно «заказ» приходит. Я говорила тебе.

Мы пересекли проходной двор, уже заполнившийся детворой и старухами, и вскоре добрались до пустой остановки, сплошь изрисованной уличными «художниками».

— Да… а такси-то нет… — констатировал я злорадно.

— Помолчи, — попросила Зейнаб. — Она что-то шептала.

Внезапно вдали послышался рев мотора. Это был автобус. Через минуту и правда показался автобус, но это был не расхлябанный ЛиАЗ, какой привез нас сюда пару часов назад. Это был новенький, недавно вымытый «Икарус», какие бегают на рейсах между областными центрами. Он подъехал, плавно остановился и открыл двери. Из него вышло несколько человек. Автобус постоял, а затем водитель крикнул, обращаясь к нам через раскрытую дверь:

— Вам куда?

Я ответил.

— Пятерку дашь? До дому довезу! — водитель дружелюбно улыбался.

— Конечно, — согласился я.

Зейнаб с какой-то комичной и немного надменной иронией посмотрела на меня, мол — «ага, съел?». Я хмыкнул и пропустил ее вперед. Мы уселись с левой стороны, где должна была бы быть тень и автобус плавно тронулся в обратный путь…