Туркужин

ТУТУ, 2023

«Туркужин» – вторая повесть цикла с одноименным названием. Она может заинтересовать тех, кто уже прочел первую повесть-сказку – «Золотой Ян», – а может и не заинтересовать.На самом деле ни одна книга на свете не стоит прогулки на свежем воздухе или часа тренировки в хорошем плавательном бассейне. Но иногда, представители знатных сословий, и любители кавказской эпико-романтической экзотики, хотят почитать что-нибудь вроде этих текстов.Для них они и написаны.Публикуется в авторских редакции, орфографии и пунктуации.Иллюстрации автора.

История пятая

Первое небо Верхнего мира

То ли по старости и забывчивости, а может, по какой другой причине, бог Амыш не сказал Дауду, что волшебная свирель — не простой подарок. Ее обладатель принимал на себя обязательство служить всему живому — будь то травинка, бабочка или снежный барс. Такое служение забирало время жизни без остатка, а потому требовало соблюдения закона целомудрия, равного служению северных королей.

Так что можно сказать, с тех пор как Дауд получил в дар волшебную свирель их любовь с Адиюх была обречена. Но обречена ли сама Адиюх? И что сталось с Даудом?

А с Даудом случилось вот что.

Простился он с любимой, сошел с тропы и прыгнул в пропасть. Летит Дауд в бездну и думает: погубил девочку; зачем жить после этого; чем жить без любви, лучше не жить вовсе… пусть бы все скорее кончилось.

Вдруг он почувствовал благоухание альпийских лугов, прикосновение бархатных крыльев; затем хлоп, удар, знакомое седло… и вот он уже сидит верхом на быстрокрылом подарке Амыша…

Пегий альп уже набирал высоту, когда Дауд подумал, что не дал ему имя.

Поняв, что спасся от гибели, Дауд почувствовал невероятный стыд. Конечно, не от того, что забыл дать имя альпу: быстрокрылый — друг, друзья умеют ждать. Летел Дауд на альпе, не зная, как поступить и что делать. Разве имеет он право жить, став причиной смерти возлюбленной?

О, кто не оказывался невольным убийцей, наверно, вряд ли поймет Дауда. Когда от мысли о гибели Адиюх, его сердце в тысячный раз разорвалось на тысячу мелких кусочков, Дауд издал горький, жалобный стон и затих, покорившись судьбе и счастливому спасению.

Вылетев из пропасти, альп — назовем его Пегий — со своим седоком оказались вскоре на Горе Счастья, где-то у самой вершины.

Дауд не мог сказать, где именно находится. События, происходящие с быстротой сверкания молнии, совсем смутили его, но он точно знал, так словно кто сказал, что теперь нужно остановиться и ждать. Что он и сделал…

Брезжил рассвет. На гору опускался густой туман. Окутав плотным кольцом обе вершины, туман медленно сползал вниз. Вскоре Дауда накрыло невероятно густое аспидно-серое облако с нехарактерно четкими границами.

Когда туман опустился ниже, юноша, не сходя с места, перешел из ночи в день, из зимы — в ясное солнечное лето, из звенящей тишины каменных вершин — в гомон бурлящей жизни со светящимися летающими человечками-мотыльками и бесчисленным множеством диких и волшебно диких, разумных и безумно неразумных существ.

Взору Дауда открылись бескрайние просторы лугов, лесов, гор и морей. То тут, то там поднимались величественные строения, доселе невиданные и непостижимые уму нарта.

Юноша с удивлением заметил — его зрение улавливало и то, что находилось совсем рядом и то, что отдаленó, казалось, на бесконечное расстояние.

Молодой нарт от изумления не мог вымолвить слова — там, где заканчивалась самая высокая точка Южного Княжества и начиналось небо, вдруг появился сияющий мир, один взгляд на который наполнил сердце неизъяснимым счастьем, а тело — силой и радостью.

До этого мига Дауд не знал, что жизнь может быть такой!

— Не правда ли, здесь прекрасно?

— О, да! — произнес Дауд и только теперь понял, что разговаривает со своим альпом.

Сколько же испытаний пришлось пройти, чтобы вспомнить родной туркужинский язык!